Львов осенью 1939 г. (Из книги Степана Щипачева «Трудная страда»).

Автор: Степан Щипачев

 Поэт Степан Щипачев возгалвляет совесткую делегацю в Берлине 21.5.1952В книге воспоминаний известного поэта советского периода Степана Щипачева «Трудная страда (Путь к поэзии)» есть любопытные зарисовки о Западной Украине 1939 года. Они интересны тем, что это не сухой документ, а воспоминания, хотя и партийного функционера, но тем не менее поэта о ситуацию во Львове в 1939 г..

 Степан Петрович Щипачёв (1898-1980) - советский поэт, лауреат двух Сталинских премий (1949, 1951). Член РКП(б) с 1919 года. Член правления СП СССР, председатель секции поэтов. Неоднократно бывал за границей представителем советской писательской общественности. В историю вошел как автор погромной статьи в «Литературной газете» против Солженицына, озаглавленной «Конец литературного власовца».

 


 

  Советская техника проходит по улицам г. Львова после окончания работы Народного собрания Западной Украины. 1939Осень 1939 года. В качестве армейского газетчика я участвую в освободительном походе нашей армии в западную Украину. В толстом журнале напечатал три стихотворения, написанных там: «Вступление в Чортков», «У могилы бойца», «Здесь было горе горькое бездонным…». Литературная общественность приняла эти стихотворения тепло. Цитировались строчки о дожде, кажущемся железным над танковыми колоннами, о каменных мадоннах с младенцем на руках, каких я встречал там возле обочин дорог.

  Запомнилось выступление во Львове. Выступали мы вдвоем с Виктором Шкловским. Было это в каком-то обществе русских людей, искони проживавших в Западной Украине. Они попросили, чтобы к ним пришли советские писатели. Мы согласились. Попетляв с проводником по узким глухим улочкам, мы очутились в каком-то мрачном помещении, кажется в кладбищенской церкви. Люди чего-то боялись. Это мы почувствовали, когда туда шли. Всюду торчали пикетчики.

 Пробыли мы у них часа полтора. Аплодировали нам бурно, стоя. В какой-то момент я так расчувствовался, что еле сдерживал слёзы. Закрыл ладонями лицо и так просидел минут пять. Когда мы уходили, к нам протягивали руки.

  Перед нагрянувшими испытаниями Великой Отечественной войны многое, связанное с тем недолгим периодом, померкло, хотя стихи, написанные тогда, живут, и я по прежнему их люблю.

(Степан Щипачев «Собрание сочинений», М., 1977 г., том 3, с. 132)

 

Вступление в Чортков

Идут машины по дорогам тесным.

Поблескивают танки в стороне.

Сентябрьский дождь струится по броне,

И даже дождь им кажется железным.

 

Мы входим в город; с тротуарных плит

Сбегает шумная вода; цветами

Встречают нас, и радуга над нами,

Как арка триумфальная, стоит.

 

Над вольною землей вознесена,

Над городом, над шляхом, над бойцами,

И где-то за зелеными лесами

В Карпаты упирается она.

1939 г.

 

***

Здесь было горе горькое бездонным,

Нуждой исхожен невеселый шлях,

Где каменные польские мадонны

С младенцами грудными на руках.

 

Они глядели в сельские просторы,

Где за сохой крошился тощий пласт, -

Единственные матери, которым

Слезами горе не мутило глаз.

1939 г.

 

Могила красноармейца

 

Затих печальный звон лопат.

Земную не оспоришь силу.

Засыплют листья у Карпат

Красноармейскую могилу.

 

Она осядет от дождей,

От снега в ледяные ночи;

Зеленоватую на ней

Стальную каску ржа источит.

 

А если это так – должна

Хоть песня с временем поспорить,

Как боевой клинок в ножнах,

Как эта синева предгорий.

1939 г.

                       Степан Щипачев

 

В воспоминаниях Щипачева могут быть непонятными эти слова: «Люди чего-то боялись. Это мы почувствовали, когда туда шли. Всюду торчали пикетчики». Казалось бы, чего русским людям бояться, - ведь наши пришли? На самом деле эти «наши» комиссары ликвидировали в 1939 году последние русофильские организации галичан и русские газеты и журналы как реакционные, и начали завершающий этап украинизации, сняв последние барьеры перед украинским национализмом. Руководил всем этим, отличавшийся особым рвением, Никита Хрущев, тот самый, который потом начал «оттепель». Мало кому известно, но именно Хрущев, а не Берия или Ежов, подписал самое большое число списков репрессированных, его даже Сталин притормаживал, которого потом Никита Сергеевич обличил как организатора массового террора.

 

Публикация подготовлена Игорем Гуровым

 

Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.