Глава I. «Скоромышленно начатая война»
1.1. Нарвская невзгода.
1.2. «Свейские походы» фельдмаршала Шереметева Ливонию 1701-1704 гг.
1.3. Ключи и замки русской Балтики.
1.4. «Несчастливая баталия с потерянием артиллерии».
1.5.«Шведские свирепые поступки».
Оглавление всей книги
1.3. Ключи и замки русской Балтики
В то время, как Шереметев «вычищал» западные рубежи, бомбардир-поручик А.Д.Меншиков зимой 1701/1702 гг. по царскому приказу тайно готовил артиллерию для действий на новом стратегическом направлении Нотебурга (Орешка), древнерусской каменной крепости, запиравшей выход из Ладожского озера через Неву на Балтику. Взять Орешек «по льду» не собрались.
В июне 1702 г. начальник Адмиралтейского приказа Ф.М.Апраксин (1661-1728) оттеснил разъезды 12-тысячной группировки войск генерал-майора барона Абрахама Кронъйорта (1634-1703) и поставил свои посты до р. Мга, освободив подход к Нотебургу. После указа Петра отбросить Кронъйорта ещё западнее, Апраксин настолько быстро сблизился с восемью драгунскими полками барона на р.Ижоре, что пять его пехотных полков не смогли поспеть к сражению 1 августа 1702 г. Бросив повозки и амуницию, Кронъйорт не отступил, а бежал под защиту Ниеншанца.113
27 сентября 1702 г. Пётр I начал осаду Орешка двумя гвардейскими и 12 драгунскими полками (12,5 тыс. чел.) с 43 осадными орудиями, под номинальным командованием Б.П.Шереметева. 29 и 30 сентября были построены батареи. 450 чел. защитников Нотебурга со 142 орудиями, за двухсаженными каменными стенами, подходившими к самой воде, могли держаться неограниченно долго. Командовал гарнизоном мужественный полковник Густав Вильгельм фон Шлиппенбах (брат командующего войсками в Лифляндии).
1 октября русские без боя отогнали шведов с редутов правого берега Невы и начали метать» чугунные мячи» в крепость. Русских орудий (14 трёхпудовых мортир и тридцать одна 18-фунтовая и 12-фунтовая пушка) было втрое меньше, чем у осаждённых. Однако их состояние было несравненно лучше, чем тех, которые были под Нарвой. 23 «ломовых» орудия больших калибров и здесь вышли из строя, но произошло это из-за непосильной работы: после того, как они расстреляли 4 373 пудов пороха, их можно было пустить только на переплавку.
По крепости за 11 дней было выпущено 3 794 18-фунтовых ядра, 3 850 12-фунтовых, 500 6-фунтовых, 2 581 бомб и 4 471 ручных гранат.114 Внутренние постройки крепости превратились в развалины и в костры, защитники не знали, куда прятаться от сыпавшихся сверху снарядов, но дух их не был сломлен. Новая артиллерия, «слезами омоченная», дала первый осязаемый результат: в двух куртинах и одной из башен Орешка были пробиты широкие бреши, и к утру 11 октября был назначен штурм.
Лифляндец, генерал-майор Иоганн Рейнгольд Паткуль писал, что за всю свою жизнь он не видел таких решительных приступов. Воля государя заставляла забывать о смерти. Почти на верную, но геройскую смерть впереди двух тысяч атакующих добровольно вызвалось несколько сотен охотников из гвардейских Семёновского и Преображенского полков. С лодок по крутым всходам солдаты взбирались под картечь, ядра, камни и брёвна. Штурмовые лестницы не дотягивались до проломов, отчаянный приступ был отбит. Пётр, видя неудачу, приказал отступить.
Подполковник Семёновского полка Михаил Михайлович Голицын бесстрашно командовал у самой стены; защитники, метя в начальника, сбросили на него камень, от которого тот едва увернулся.115 Увидев, что некоторые рядовые собрались бежать с острова, Голицын оттолкнул лодки, чтобы отсечь мысль об отступлении. Нет лживых легенд: все эпосы, былины и сказания воспевают красоту подвига. Были или нет слова смельчака: «Передай царю, что теперь я не Петров, а Божий!» - они прославляли идеал бесстрашия и на века давали образец для подражания.
После 13-часового кровавого штурма осаждённые поняли, что их сломят и барабаны забили «шамад» - сигнал о капитуляции. К этому времени из 2 тысяч штурмующих выбыло большинство - 564 было убито, 928 человек - ранено, т.е. втрое больше, чем было защитников. Целью Петра было скорейшее отвоевание морского берега, и он согласился выпустить гарнизон с наивысшим почётом, не мстя за позорную капитуляцию русских под Нарвой. 14 октября защитникам разбитого Нотебурга было позволено под звуки военной музыки, с развёрнутыми знамёнами и с заряженными стволами ружей116 сесть на шведское судно и отбыть в Ниеншанц. Четверо семёновцев и восемь преображен-цев, бежавших с приступа к реке, были повешены после позора «шельмования» и оплёвывания в лицо.117
Штурм Орешка был одним из самых кровавых в истории Русской армии, поэтому можно понять гордость шведов, расписывавших героическую оборону крепости всего «несколькими десятками» защитников против 8 тысяч казаков и 35 тысяч русских, сделавших 10 548 выстрелов и бросивших 6 554 бомбы. После сдачи из крепости вышло всего 83 здоровых и 156 раненых солдат.118 Тем не менее, Г.В.Шлиппенбах был посажен шведами под арест, но освобождён Петром I после взятия Нарвы в 1704 г. под честное слово.
За геройский штурм М.М.Голицын получил золотую медаль, 3 тысячи рублей, 314 дворов и чин полковника Семёновского полка. После благодарственного молебна русскую древнюю крепость Орешек переименовали в «Ключ-город» (Шлисельбург). На западной «Государевой» башне Пётр I укрепил крепостной ключ, «в ознаменование того, что взятием Нотебурга отворились ворота в неприятельскую землю».119
В декабре по Тверской и Мясницкой улицам Москвы был проведен «нотебургский триумф» («победительная радость»). Через триумфальные ворота прошли победители в сопровождении трофейных пушек и мортир, а также пленные, захваченные в Прибалтике.
В начале 1703 г. Пётр I стал готовиться к окончательному овладению древнерусской Ижорской землёй. Выход из Невы контролировался городком «Нюен» с четырьмя сотнями деревянных домов и земляной крепостью того же названия «Нюеншанц» в устье р. Охта. Крепостью с 1689 г. командовал русского происхождения шведский подданный, полковник Выборгского пехотного полка Иван (Юхан) Аполлов. В его распоряжении было 800 солдат и 47 пушек на семи бастионах и равелинах.120 Ужас в округе от предстоящего русского наступления шёл уже с осени прошлого года и комендант сжёг преждевременно город и казённые склады 20 октября 1702 г.121
26 апреля 1703 г. 20-тысячное войско Шереметева подошло по правобережью Невы к Ниеншанцу и на следующий день начало осадные работы. 30 апреля траншеи подвели к валу и рву, и всю ночь до рассвета 1 мая с батарей бросали в крепость бомбы и ядра из 12 мортир и 20 пушек. Через 10 часов стрельбы из крепости дали знать, что готовы к переговорам о сдаче. Помимо интенсивного обстрела, скоротечность капитуляции была вызвана и памятью о падении Нотебурга. Можно не сомневаться, что эвакуированный из Орешка в 1702 г. Гарнизон ярко расписал свои переживания при неистовом штурме 11 октября 1702 г. Искушать судьбу Аполлов не стал и, выговорив себе такую же почётную капитуляцию, что и Г.В.Шлиппенбах, в 10 часов утра 1 мая впустил в крепость русских. Гарнизон был отпущен в Нарву, где за преждевременную капитуляцию был арестован нарвским комендантом.
2 мая в пару «Ключ-городу» Ниеншанц символически переименовали в «Замочный город» (Шлотбург). Этот городок не уцелел - в 1703 г. все его бастионы были срыты, кроме одного, а постройки пошли на сооружение домов будущей столицы Российской империи. 16 мая на рыбачьем острове Яниссаари на 2 версты ближе к Финскому заливу, с «великой поспешностью» по приказу царя заболоченный грунт стали поднимать землёй, переносимой в мешках и полах кафтанов, чтобы построить «цитадель» в честь святых апостолов Петра и Павла.
14 и 27 мая 1703 г. были взяты Ям и Копорье и в том же году Пётр I замкнул символическую цепь «Венечным замком» - такое название - «Кроншлот» дали крепости, заложенной на ряжах с камнями на о.Котлин против устья Невы.
Стратегическое значение трёх русских крепостей у Невы было огромным. Вся Ижорская земля и всё течение Невы, оказавшись в русских руках, рассекли надвое владения Швеции в Восточной Балтике. Остзейские провинции превращались в островок, неспособный защищаться без помощи из метрополии.
19 апреля 1704 г. под давлением шведов в Польше было провозглашено низложение законного короля Августа II. Это был шаг к разрыву польско-саксонской унии и подчинению Речи Посполитой Швеции. В конце мая после жёсткой блокады портовый город Данциг присоединился к Варшавской (прошвед-ской) конфедерации и Карл XII установил прочную морскую связь со Швецией. В ответ сторонники Августа II 20 мая объявили в г. Сандомире Речь Посполитую в состоянии войны со Швецией.122
В Москве же к весне 1704 г. было решено взять одновременно «горькопамятную» Нарву и древний русский город Юрьев-Дерпт. (В тогдашних русских источниках его именовали только Юрьевым). Оказывать серьёзную военную помощь королю Августу II и конфедератам, сопротивлявшимся шведам в то время было невозможно. Вместе с тем контраст в действиях русского командования по сравнению с 1700 г. был разительным. За 1,5 месяца до новой нарвской осады 2 драгунских и 5 солдатских полков П.М.Апраксина соорудили батареи у моря и едва закончив их, встречали 19 апреля гостя с «серебряной рукой» - вице-адмирала де Пру с 37 кораблями и фрегатами. Помочь Нарве вице-адмирал ничем не смог - русский заслон артиллерийским огнём отбил несколько попыток провезти провиант в Нарву из Финляндии.123 Полуторатысячный отряд Шлиппенбаха практически не имел возможности пробиться к Нарве через русские оборонительные заставы.
30 мая русские войска обложили Нарву, а 5 июля - Юрьев-Дерпт. На случай появления шведского «сикурса» было выбрано место и составлен план для сражения.124 Разделение войск по двум - нарвскому и юрьевскому направлениям - говорило об уверенности Петра I в том, что его армия способна быстро брать крепости.
2 июля 1704 г. Генерал-лейтенант Иорг Юхан Майдель подошёл к Неве и 4 часа обстреливал укрепления Петропавловской крепости, но был отбит и ушёл за р. Сестру. В первых числах августа Майдель снова организовал наступление. Он расположился лагерем на версту ниже разорённого Ниеншанца и составил плоты для переправы через Неву. 5 августа шведы построили мост через Охту к городу Ниеншанцу и вошли в разорённое место. Русские войска снова стали воздвигать батареи против бывшего Ниеншанца и 9 августа противник отступил по карельской дороге. Эскадра де Пру не смогла высадить десант на о. Котлин. Три замковых крепости прочно замыкали Невский рубеж.
В конце мая Шереметев вышел из Пскова и вплоть до 8 июня русские части подтягивались к устью р. Амовжи. (Эмбах), впадающей в Чудское озеро. 9 июня фельдмаршал разбил лагерь в версте от Юрьева, проложил гати и мосты через заболоченную пойму Амовжи и в ту же ночь начал рыть шанцы. Часть драгунских полков из Гдова, переправившись через р. Нарову, подходила к Юрьеву с севера. Нарвская, рижская и ревельские дороги к Юрьеву были перекрыты. Всего к Юрьеву пришло конницы: 8 драгунских полков, один ертоульский, 1 рейтарский и 53 Чугуевских калмыка. Пехоты было: 12 солдатских полков 2 стрелецких полка, из артиллерии 24 пушки (одна 36-фунтовая, одна 24-фунтовая, двенадцать 12-фунтовых, восемь 10-фунтовых, две - 15-фунтовых, 15 медных мортир и 7 медных гаубиц). Всего в распоряжении Шереметева было 22 142 чел., 17 тыс. ядер и бомб и 14 тыс. пудов пороха, свинца, фитилей и пр.125 Осадные работы подвигались медленно - город почти со всех сторон был окружён болотистой почвой.
С 19 июня по 4 июля ежедневно стреляли по башням, боль-веркам и бойницам стен, чтобы сбить пушки, активно отвечавшие осаждавшим. Во многих местах стены были повреждены, но в целом две тысячи бомб Шереметев «выметал» зря. Выбрав неудачное место для батарей против прочных участков стен, он лишь измучил солдат, работавших по пояс в грязной жиже.126
Вечером 2 июля к Юрьеву на яхтах прибыл Пётр I, осмотрел все три русских лагеря и 5 июля приказал перевезти пушки и мортиры к стенам, выходящим на нарвскую дорогу. После этого за одну неделю пробили три бреши. 12 июля царь приказал отобрать из каждого полка по 200 чел., сделать фашины, залечь у контрэскарпа (отлогости наружного рва укреплений, обращенной в сторону противника) или окопаться около палисадов. Формальное командование оставалось за фельдмаршалом. 13 июля в 2 часа ночи построили мост против нижней батареи и почти в темноте начали штурм. Гранатами и ружейным огнём выбили шведов от контрэскарпов и вырубили палисады.
Солдаты отважно бросились к бреши, взобрались на земляной больверк (бастион) и развернули 6 больших пушек на город. В «свальной стрельбе», гремевшей 9 часов, погибло около 300 человек и 400 ранено. Сигнал сдачи атакующие услышали не сразу и парламентёрам отказали в почётной капитуляции. Через Шереметева Пётр передал, что слишком велико озлобление солдат, потерявших много товарищей.
Без досмотра имущества, но без знамён, артиллерии, на русских подводах отправили 697 чел. из гарнизона в Ригу, 1 388 чел. к Нарве. 1 427 чел. торговых людей и жителей осталось в городе.127
Победителям досталось 97 пушек, 18 мортир, 6 гаубиц, 11 дробовиков, немалые запасы ядер, бомб, пуль, 4 299 бочек ржи, 150 бочек соли, 80 бочек масла и прочий провиант. В третий раз после Ивана Грозного и Алексея Михайловича «праотеческий Юрьев», основанный русским князем Ярославом Мудрым, перешёл в русские руки. На памятной медали была отчеканена надпись: «Дерпт принят в подданство 14 июля старого стиля». Корпус Шереметева сразу же был переброшен к Нарве.
При победной осаде Нарвы в 1704 г. Русская армия насчитывала около 30 тыс. чел. - 30 пехотных полков, 16 драгунских и 150 орудий, т.е. не больше, чем при первой осаде.
Получивший чин генерал-майора после первой осады в 1700 г. и назначенный главным командующим над всеми крепостями лена Ингрии и Кексгольма, выходец из Померании барон Хеннинг Рудольф Хорн (1651-1730) на сей раз имел втрое больше сил - 3 175 солдат, 1 080 всадников, 300 артиллеристов и 432 орудия.
Зная, что Хорн ожидает помощь со стороны Везенберга, Меншиков предложил гвардейцам-семёновцам, одетым как и шведы, в синие мундиры, а также Ингерманландскому и двум драгунским полкам отойти за 6 вёрст и «устроить нападение» на русский лагерь. Полтора часа семёновцы «по-шведски» дружно гремели холостыми залпами и пускали ядра поверх голов отряда Репнина и Меншикова, отвечавших беспорядочным боем. После «замешательства» в русских рядах, в лагере стали снимать палатки и впрягать лошадей. Хорн распахнул ворота и послал к «шведам» до 1 000 пехотинцев и 150 драгун, за которыми побежали жители Нарвы, надеявшиеся поживиться в русском обозе. Русская хитрость удалась, и до 300 шведов было перебито.
В середине июня доставили осадную артиллерию и начали рыть аброши против бастионов «Виктория и «Гонор». Всего под Нарвой собрали 66 пушек (24-фунтовых - 19, 18-фунтовых - 22, 12-фунтовых - 13, 3-фунтовых - 12), к ним 21 242 ядра; 26 мортир (из них 9-пудовых - 2, 3-пудовых - 24), к ним 7 540 бомб; 1 гаубица пудовая (120 бомб) и 7 мортирцев 6-фунтовых (150 ядер).
Для острастки Меншиков поставил на вид, что если неприятели «назад пожмут», все должны стоять до последнего человека «и во время бою приказано задним стрелять из пушек и из ружья по тем беглецам без всякого милосердия».128 27 июня царь вручил командование над войсками шотландскому уроженцу, бывшему фельдмаршал-лейтенанту австрийской службы Георгу Бенедикту Огильви, «Юрию Юрьевичу», как его именовали в России.
Вторично после Круи Русскую армию вручали человеку, не знавшему ни русского языка, ни русского солдата, но которому обязались платить сумасшедшие деньги - 16 тыс. ефимков в год.129 (За 10 тысяч ефимков в то время строили 50-пушечный корабль). В то время под Нарвой было 29 тыс. 422 чел. Огильви составил новое штатное расписание для тех же полков на 45 тыс. 700 чел.130
6 августа от боя «ломовых» орудий осел каменный фас бастиона «Гонор» и весь земляной бруствер с него обвалился в ров. Образовалось две широкие бреши на добрую сотню солдат. На бастионе «Виктория» были сделаны две бреши. Всего до 9 августа по нарвским стенам и городу было выпущено 12 358 ядер (из них 24-фунтовых - 6 098, 18-фунтовых - 5 514, 12-фунтовых -376, 3-фунтовых - 370) и 5 714 бомб (9-пудовых - 648, 3-пудо-вых - 5051, 1-пудовых - 15).131 Стало ясно, что крепость будет взята, однако Хорн, не веря, что русские способны на что-либо серьёзное, отклонил 7 августа предложение о сдаче и оскорбил царя «хулительной насмешкой».
Бомбардировка сломила дух защитников (но не гордеца Хорна). Огильви говорил, что он не знает народа, умеющего лучше обращаться с пушками и мортирами, чем русские.
Когда фельдмаршал назначил три колонны для приступа к брешам, никто не сомневался в успехе. В ночь на 9 августа аброши скрытно заняли солдаты со штурмовыми лестницами и гренадёры, взятые со всех полков. Возможно, у Нарвы был один из первых случаев использования штрафников - в ров бастиона «Глория» спустились бывшие беглые солдаты. В 14 часов 9 августа начался штурм - гренадёры непрерывно стреляли гранатами из только что поступивших на вооружение ручных мортир «нового мани-ру».132 Напрасно шведы скатывали сверху бочки и подрывали под брешью мину. Сопротивление продолжалось не долго и через 45 минут русские знамёна стояли на нарвских стенах. Осаждённые в панике бежали из нового в старый город. Шпагами и багинета-ми солдаты кололи всех, кто попадался под руку. Хорн в отчаянии стал бить сам кулаком в барабан сигнал сдачи, но остановить всеобщее остервенение никто не мог, «в первом жару и жёны и дети мало щажены», бегущих гнали вплоть до Ивангорода. Петру I пришлось пустить в ход свою шпагу против солдат, чтобы остановить кровопролитие. Так в 1704 г. позор «первой Нарвы» был смыт «малой кровью» - 359 убитых и 1 340 раненых. Если Азов в 1696 г. брали 5 месяцев, то в 1704 г. Юрьев - за 5 недель, Нарву -за 2 месяца. За 3 года побед 1701-1704 Русская армия доказала свою способность к полевым столкновениям и умелым и храбрым штурмам.
19 августа в Нарве был заключён оборонительный и наступательный союз с Речью Посполитой против Швеции. Договор обязывал стороны не заключать сепаратного мира. За обещание республики воевать со шведами силами 48-тысячного войска Россия обязалась предоставить Августу II 12 тыс. войск, а республике по 200 тыс. руб. за каждый год войны. Прибалтика без Эстляндии обещалась Речи Посполитой (по русско-саксонскому договору 1699 г. и Лифляндия и Эстляндия после её завоевания русским оружием отдавались шляхетской республике). После освобождения от шведов, польско-литовское государство обязывалось воевать в «государствах свейских». Все знали, что выставить 48 тысячное войско поляки не смогут, поэтому петровская дипломатия рассчитывала не платить субсидии в полном размере. (В 1704 г. было выплачено только 40 тыс. руб. на Коронное и 30 тыс. на Литовское войско). С 1704 г. Польша вступала в войну равноправным (но не равноценным) союзником.
19 декабря «весёлые победители» (выражение Петра I) под салют со стен Кремля и Китай-города прошли 7 триумфальных ворот, ведя за собой 159 шведских офицеров во главе с Хорном и 80 медных трофейных пушек. На победной медали в честь второй битвы за Нарву значилось: «Отпала от рода своего»; «Нарва взята штурмом 9 августа ст. ст.».
Пётр I продолжал остерегать своих военачальников от генеральных боёв со всей шведской армией, но солдаты уже перестали «трепетать» от шведов. Почти вся Восточная Прибалтика была взята «воинством Его Царского Величества», а на «Остзее» начал развёртываться полноценный русский флот. И, тем не менее, военное превосходство шведов в Польше, основанное на военном насилии, грабежах и солдатских постоях было неоспоримым. Треть Речи Посполитой лежала в развалинах, сотни сёл превратились в страшные пепелища, погибли тысячи жителей. Появились даже слухи, что новым кандидатом на польский трон будет сам Карл XII и его якобы поддерживает примас Польши.133
Россия стала ключевой фигурой в Северном союзе, протектором Польши стал русский самодержец. С 20 февраля 1705 г. в России, в том числе и по Сибири, был объявлен рекрутский набор для «свейской службы». «Неоплошно» и «с великим поспе-шением» собирались по одному с 20 дворов «добрые, человечные, нестарые и неувечные» новобранцы. Зачинщиков побегов приказывалось казнить или по жребию вешать каждого десятого беглеца. Холостую 15 - 20-летнюю молодёжь для конных даточных собирали с 80 дворов по 1 «одёжному» человеку с лошадью и ружьём. Для пропитания рекруту давалось на 1 месяц сухарей по 3 четверика (объём четверика - 26,25 л) и полчетверика круп. К 1706 г. в России было сформировано 28 драгунских полков (в том числе и гарнизонных). На каждый полк драгун расходовалось ежегодно 15 тыс. руб. в год.
Главной стратегической целью для Петра оставалось овладение частью балтийского побережья, при сковывании шведов саксонскими и польскими силами. Но для этого следовало активизировать военные действия на землях польско-литовской республики.134