Деятельность железнодорожных жандармов Северо-Западного края в период Первой мировой войны

Автор: Александр Гронский

Погрузка русской артиллерии на платформы по проложенной по ним узкоколейке. Первая мировая война, Северо-Западный крайВ 40-е гг.XIX в. жандармерия Российской империи кроме ведения политического сыска, патрульно-постовой службы и обязанностей военной полиции начала исполнять полицейские функции на железных дорогах. Железнодорожные линии уже в то время рассматривались как стратегические путепроводы, по которым в случае войны можно было быстро перебросить значительные военные силы.

Видимо поэтому император Николай I решил привлечь к охране железнодорожного полотна подразделения «высшей полиции». Строительство железных дорог развивалось очень быстрыми темпами, вслед за этим увеличивалось и число жандармов, задействованных в их охране. К началу ХХ в. количество служащих железнодорожной жандармской полиции превышало число остального личного состава жандармерии вместе взятого. Тем не менее, железнодорожные жандармы, хотя и относились к политической полиции, но не занимались политическим сыском, выполняя только полицейские функции. Однако во время первой русской революции Штаб корпуса жандармов обязал создать секретную агентуру на железных дорогах и заняться борьбой с революционными идеями среди железнодорожных служащих. В период Первой мировой войны функции политической полиции вновь расширились.

С началом военных действий правительство стало уделять особое внимание настроениям рабочих на предприятиях оборонного характера и железных дорогах. Меры безопасности были усилены и в белорусских губерниях, находящихся в непосредственной близости к фронту. Вся деятельность по поддержанию порядка на железных дорогах, борьба с преступностью в полосе отчуждения, контроль за благонадёжностью железнодорожных служащих продолжали оставаться в ведении жандармских полицейских управлений (далее ЖПУ). Несмотря на ухудшившуюся с началом войны экономическую ситуацию, эвакуацию железнодорожных рабочих и служащих из прифронтовых районов  на Восток Белоруссии (в первую очередь в Витебскую губернию) белорусские железнодорожники не вели какой-либо серьёзной борьбы за повышение своего экономического положения. Лишь во второй половине 1916 г. железнодорожные жандармы Витебска столкнулись с экономическими забастовками рабочих механических мастерских. Забастовщики избрали представителей, чтобы донести свои проблемы до начальства, но в последний момент испугались, что руководство железной дороги будет проводить постоянное давление на выборных, и поэтому прекратили работу, потребовав к себе жандармского офицера и коменданта станции. Последние немедленно прибыли в мастерские, где рабочие объяснили им мотивы забастовки. Начальник жандармского отделения полковник Смирницкий напомнил рабочим, что их действия идут только на пользу противнику. Он предложил возобновить работу, а свои требования изложить лично ему через выборных. Полковник пообещал лично довести эти жалобы до железнодорожного начальства, а результат сообщить рабочим. Для этого Смирницкий собирался ещё раз зайти в мастерские.

При расследовании жалоб оказалось, что рабочие на самом деле не получали надбавок к зарплате. Кроме того, были найдены и другие недостатки. К ноябрю 1916 г. конфликт был полностью улажен, однако жандармы провели расследование и установили зачинщиков. По причине того, что забастовка была спонтанной, никаких репрессий не последовало, но всё же, как средство большего контроля было предложено усилить агентурное наблюдение за рабочими [1, № 4360/1].

Этот случай был не единственным. В сентябре 1916 г. в мастерских станции Витебск забастовали 300 человек. Они предъявили своему инженеру экономические требования и бросили работу. Забастовщики решили пойти по уже проторенному пути и потребовали встречи с начальником железнодорожного жандармского отделения полковником Смирницким. Офицер выслушал жалобы и попросил рабочих вернуться на свои места. После разговора с жандармом конфликт был тут же улажен [1, № 4369/21].

В период Первой мировой войны непосредственная близость губерний Северо-Западного края к фронту вызывала у многих людей ощущение опасности.  Для того, чтобы почувствовать себя хоть как‑то защищённым, население начало приобретать всевозможное оружие. Это веяние не обошло стороной и железнодорожных служащих. Они начали направлять многочисленные просьбы начальникам ЖПУ и их отделений с целью получить разрешение на хранение и ношение оружия. Причём некоторые просители сначала покупали оружие, а потом просили разрешение на его хранение. Основная же масса желающих поступала наоборот [5, л 1]. Обычно указывалось, что ружья приобретались для охоты,  однако большинство просителей ранее охотой не занималось. Все просьбы рассматривались жандармской железнодорожной полицией, но разрешения на приобретение, хранение и ношение оружия выдавались только лишь тем, кто «вполне благонадёжен и действительно охотник». Интересно заметить, что основной причиной отказов в выдаче разрешений было то, что вполне политически благонадёжные просители не занимались охотой. Купленное уже оружие, на которое не было получено разрешения, изымалось станционными жандармскими унтер-офицерами. Его владельцам предлагали продать ружья тем, кто на самом деле является охотником [5, л. 1]. Некоторая часть железнодорожников решила обзавестись более компактным оружием – револьверами. В своих прошениях к жандармским офицерам они уже писали не об охоте, а о самозащите. Так, один из железнодорожных служителей попросил разрешения на ношение револьвера ввиду неспокойного нынешнего времени и того, что иногда ему приходится передвигаться по участку ночью. Эту просьбу поддержал инженер, однако жандармы, рассмотрев её, отказали, решив, что «надобности в револьвере не встречается» [5, л. 15, 15 об.]. Случались и курьёзные обоснования желания приобрести револьверы. Например, один из железнодорожных служащих захотел вооружиться по причине развода с женой и уверенности, что она будет ему мстить. Кроме того, проситель писал, что возвращается со службы поздно, живёт рядом с кладбищем, и иногда его преследуют до самой квартиры «какие‑то тёмные личности». На резолюции жандармский офицер, не вдаваясь в психиатрические подробности, написал: «В … разрешении на право имения револьвера не вижу серьёзной надобности» [5, л. 36].

По железной дороге частные предприятия перевозили для заказчиков ящики с охотничьим оружием. Отправляемый груз жандармы не проверяли, если поставщик ручался за то, что в ящике содержатся только предметы, указанные в описи. Однако при получении груза жандармский унтер-офицер обязательно присутствовал во время вскрытия ящика и проверял по описи наличие оружия, подтверждая отсутствие там посторонних предметов [5, л. 10, 11 об., 12, 39]. Случалось, что оружие по железной дороге доставлялось и нелегально военнослужащими полевых подвижных госпиталей в санитарных поездах. В основном это были трофейные австрийские винтовки. Когда жандармы получали подобную информацию, они изымали оружие [5, л. 3]. Иногда случались происшествия и в пассажирских поездах. Так, багажный кассир обратил внимание на две небольшие, но очень тяжёлые корзины, закрытые на замок, и предложил их хозяину осмотреть содержимое корзин. Владелец сказал, что принесёт ключ, ушёл, но так и не вернулся. Кассир сообщил о корзинах жандармскому унтер-офицеру, который при понятых вскрыл их. Внутри оказалось 13 коробок охотничьего пороха [5, л. 31–34].

Иногда в работе жандармов случались и чрезвычайные происшествия. Так, в начале 1917 г. на одной из станций Северо-Западной железной дороги под колёса набирающего ход поезда попал ефрейтор продовольственного транспорта. Он пытался на ходу перескочить из вагона в вагон, но сорвался. Находящийся неподалёку жандармский унтер-офицер Ломако, «подвергая свою жизнь явной опасности», вытащил солдата из-под колёс. Жандарм составил рапорт о происшествии, на основании которого начальство представило Ломако к награде, проведя перед этим опросы свидетелей. Оно устанавливало, действительно ли спасение происходило с риском для жизни. Только после того, как все показания подтвердили геройский поступок жандарма, он был представлен к награде [3, л. 141-144].

В период военного времени к той деятельности, которой жандармская железнодорожная полиция занималась в мирных условиях, добавились ещё и специфические обязанности, например, противодействие шпионажу и диверсионной деятельности противника на железных дорогах. С самого начала войны немцы начали использовать сирот-подростков – как мальчиков, так и девочек – для краж офицерских сумок в поездах. Попытка оказалась неудачной, поскольку подростков одевали в одинаковое платье, и жандармские унтер-офицеры на железных дорогах задерживали малолетних шпионов [6, с. 55]. Однако в поездах встречались и «мирные» подростки, продававшие пассажирам разнообразные мелочи. Для того, чтобы у них не возникало проблем при этом, им выдавали специальные временные удостоверения, которые разрешали продажу чего-либо на отдельных участках дороги. Удостоверения были именными, не предназначались для передачи другим лицам и по истечении срока действия должны были быть возвращены по месту выдачи [1, № 23878/7].

Для противодействия диверсионной деятельности противника в губерниях, расположенных в прифронтовой зоне, власти организовали охрану железнодорожного полотна специальными сторожами из крестьян и мещан, что должно было освободить жандармских железнодорожных унтер-офицеров от дополнительной нагрузки.

Кроме того, офицеры ЖПУ во время эвакуации обязаны были выдавать удостоверения на право получения квартирных денег для семей служащих, удостоверения личности подведомственных им унтер-офицеров, членов их семей, документы на провоз вещей и проезд конвоиров. Жандармы должны были охранять составы, предназначенные для эвакуации, следить за очерёдностью при посадке в вагоны. Офицеры также проверяли приготовленные к эвакуации эшелоны, чтобы в них перевозились только необходимые для жизнедеятельности эвакуируемых предметы, если же попадались иные вещи, то жандармы обязаны были «без всякого снисхождения выбрасывать ненужный хлам из вагонов» [4, л. 1, 8, 22, 24].

Железнодорожные жандармы контролировали и способы досуга работников железной дороги. Например, через руки жандармской железнодорожной полиции проходили просьбы о проведении тех или иных мероприятий железнодорожных служащих. Жандармы контролировали их ход, а потом рапортовали об этом городскому полицмейстеру. При этом некоторые отчёты имели свойство теряться. Разбирательства по фактам местонахождения отчётов велись неделями и даже месяцами. Так, жандармский отчёт по поводу проведения музыкального вечера в мастерских Александровской железной дороги, прошедшего 26 декабря 1916г. так и не был обнаружен к моменту начала Февральской революции [2, л. 35, 35 об.].

Таким образом, железнодорожная жандармская полиция Северо-Западного края в период Первой мировой войны в целом справлялась со своими прямыми обязанностями, а также функциями, возложенными на неё во время войны.

Александр Гронский

 

  1. Архивный фонд Национального музея истории и культуры Беларуси, ф. «Научно-вспомогательный».
  2. Национальный архив Республики Беларусь, ф. 615, оп. 1. Д. 1
  3. Там же, ф. 622, оп. 1, д.55.
  4. Национальный исторический архив Республики Беларусь, ф. 705, оп. 1. Д. 54
  5. Там же, ф. 3065, оп. 1. Д.2
  6. Филюшкин А. Рус, не спи в гробу! // Родина, 2000. № 10, – С. 55–59.

Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.