Продолжение. АРТАМОНОВ В.А."Россия и восстание Ференца II Ракоци 1703-1711 гг.".
| Часть I | Часть II | Часть III | Часть IV | Оглавление |
Россия и куруцы после Полтавской победы.
27 июня (8 июля н.ст.) 1709 г. от победного грома русских пушек под Полтавой рухнула политическая система в Восточной, Северной и части Центральной Европы. Полтавская победа возродила Северный союз и польско-саксонскую унию. Без боя, как мираж, растаяло марионеточное королевство Лещинского. Шведское, французское и австрийское влияние в Польше заменилось русским.
С уничтожением полевой армии, главной опоры шведского великодержавия, исчез фактор, страшный для Вены и вдохновлявший Париж. Система антиавстрийского «восточного барьера» в значительной мере развалилась.
Русская дипломатия стала уверенной и получила большую свободу действий. Запросы Москвы на Балтике и в Европе повысились. Если в 1706-1708 гг. основное внимание уделялось Речи Посполитой, как единственному союзнику, то после Полтавы петровская дипломатия переключилась на работу с западноевропейскими странами, от которых в значительной мере зависело утверждение России на Балтике и сохранение мира с Османской империей. Венгерский и польский вопросы в 1709/1710 гг. отошли на второй план.
В 1709 г. куруцы навсегда потеряли Трансильванию. Союзная венграм французская армия 11 сентября 1709 г. потерпела поражение в крупнейшей битве при Мальплаке. Осенью 1709 г. австрийцы заняли всю Словакию до Спиша, ждали капитуляции «мятежников» и добивались от русских выдачи венгерских вождей в обмен на Мазепу в случае его захвата. [1]
Но Ракоци не отказывался от возрождения независимой Венгрии между Австрией и Османской империей.
Для Франции первоначальным следствием уничтожения шведского военного потенциала было стремление заменить Швецию в антиавстрийском барьере Россией и польско-саксонской унией. К Петру I был послан посол Ж.Балюз, а к Августу II Ж.В. Безенваль с предложением арбитража в Северной войне в обмен за
посредничество Северного союза в войне за Испанское наследство. Французский посол Дезальёр предлагал через Ракоци и Сенявского организовать медиацию в переговорах между Петром I и Карлом XII, к чему тот якобы склонялся.[2] Франция, как и Венгрия, стремились втянуть Россию и польско-саксонскую унию в конфликт с Габсбургами и снова предлагали возвести на венгерский престол либо царевича Алексея, либо Августа II, оставив в Польше Лещинского.[3]
22 февраля 1710 г. Вена сочла целесообразным заключить с полтавскими победителями оборонительный австро-русский союз при условии полного разрыва отношений с Венгрией и Францией,[4] Лондон весной 1710 г. предложил Москве вступить в Великий союз. Возросший престиж России позволял ей рассчитывать на заключение международных договоров уже не ценой русской крови.
Вожди Освободительной войны говорили, что «ни на кого, кроме царя, мы надеяться не можем». Теперь Ракоци в полный голос заявил, что согласен стать польским королём. Но время было упущено и в Торуньском русско-саксонском договоре 9 (20) октября 1709 г., повторно утверждавшем Веттина в Польше, ни Пётр I, ни Август II не сочли возможным упомянуть о независимой Венгрии, чего добивался А.Недецкий. Венгерские планы с 1709 г. стали строиться на откровенно антишведской основе. Правда, контакты с Карлом XII в Бендерах не прерывались.
«Главной внешнеполитической целью государства куруцев был проект такого австро-венгерского соглашения, которое стало бы частью большой европейской мирной конференции и получило бы гарантии европейских держав, прежде всего Франции, России, Англии и Голландии». [5]
После того, как русские драгуны и донские казаки вновь вышли на венгерскую границу и перекрыли Яблонецкий перевал, венгерское правительство разработало несколько вариантов привлечения Русской армии в Закарпатье. Одной из приманок должен был стать захват Карла XII и Мазепы, которые трижды (под Полтавой, в Переволочне и под Очаковым) почти чудом выскользнули из рук преследователей, из-за чего раздосадованный царь грозил расстрелом нерасторопному генерал-майору Г.С.Волконскому. Однако Габсбурги отказались допускать русских за Карпаты; с 1709 г. из русско-австрийских переговоров навсегда исчезла тема посылки русских войск против Венгрии.[6]
Венгрия включилась в блокаду остатков шведских сил в Молдавии. Вопреки протестам Дезальёра, Ракоци, подобно молдавскому господарю М.Раковице не только отклонил предложение Стамбула обеспечить безопасный проход Карлу XII через Словакию, но предложил захватить беглецов в Венгрии и Марамуреше русскими.[7]
7 августа 1709 г. Пётр I приказал отправить вслед сотне драгун и пяти сотням казаков, отправленных А.Д.Меншиковым в направлении Марамуреша ещё «нерегулярных», но потом указал послать 1000 драгун на молдавскую границу. [8] Вглубь Венгрии солдаты Петра I не были посланы, но с 20 января 1710 г. они заняли часть Спишского края – польский анклав в северной Словакии. Это осложнило русско-австрийские переговоры о союзе в 1710 г., но и не облегчило положение Венгрии.
В октябре 1709 г. Ракоци выдвинул план ввода русских войск на зимовку в Силезию или Моравию, чтобы вынудить Габсбургов отказаться от претензий на Венгрию.[9]
Во второй половине мая 1710 г. И.Х Урбих привёз в Пряшев к венгерским вождям русский план «достойного» примирения с австрийцами, причём Берчени якобы заявлял, что «вскоре, наконец , Бог даст им мир». (Войска Ракоци в то время занимали часть Восточной Словакии и Закарпатья).
План предусматривал возврат венграм всех конфискованных имений, прекращение преследований за веру, восстановление прав и привилегий Венгрии, удаление имперской «милиции», свободное избрание государя в случае пресечения династии Габсбургов. Право Ракоци на обладание Трансильванией исключалось. Однако Вена отказалась обсуждать с Россией условия примирения с мятежниками. [10]
Отношения Ракоци с царём временно омрачил приверженец Лещинского великий коронный гетман Ю. Потоцкий. Когда шведский генерал-майор Э.Д, Крассау, отступая из Польши, отказался увести с собой в Шведскую Померанию отряд польских жолнёров, Потоцкий, спасая свой отряд, решил прорваться через Венгрию к Карлу XII в Молдавию. В Венгрии появились остатки полков Ж.Ж.Шарьера, которых посол Франции в Речи Посполитой в 1707-1709 гг. маркиз Ж.Л. де Боннак навербовал в Польше для Ракоци, но которых Лещинский в 1708 г. удержал за собой. При нём же были и недобитки полковника Г.Цюлиха, состоящие из французских драгун, пленённых в 1704 г. в битве при Хохштедте, немцы-гвардейцы Лещинского, четыре хоронгви самого Потоцкого, а также татары-липки – всего oколо двух тыс. чел.[11]
3 декабря 1709 г. Ракоци заключил в Мукачеве договор с беглецами и предоставил им квартиры для переформирования. Он обещал жалованье и позволение весной скрытно отпустить к Карлу XII, взамен за участие в зимней кампании.[12]
Чтобы успокоить Петра I и Августа II, князь сообщил бригадиру Г.И.Кропотову, который преследовал Потоцкого, что он принял неприятельский отряд на службу при условии, что тот не сбежит ни в Польшу, ни в Молдавию.[13]
Петр I после Полтавской победы считал, что его авторитет выведен на уровень императоров «Священной Римской империи», а венгерская война за независимость почти проиграна. Ракоци в Москве стал восприниматься как отыгранная карта и Царь и польский король приказали саксонским и русским частям бить Потоцкого даже в Венгрии, а кто будет его защищать, с тем поступать как с неприятелем.[14] «Я боюсь гнева царя!» - писал А.Недецкий Ракоци 29 декабря 1709 г. [15]
Поступивший на русскую службу генерал-фельдмаршал-лейтенант Л.Г.Янус фон Эберштедт, получив «обнадёживание» венгров, донёс Петру I, что надобность в походе в Венгрию отпала. Царь и сам понимал, что «Ракоцию пенять нельзя, понеже сами слова своего не сдержали» - то есть обошли его польским и не поддержали на трансильванском троне.[16]
Положение беженцев Ю.Потоцкого было незавидным. С самого начала его стали трепать сербы, немецкие наёмники не хотели стрелять в австрийцев, а поляки добивались «пасов» у Ракоци, чтобы вернуться к Августу II.[17]
22 января 1710 г. куруцы дали последнюю крупную битву австрийцам под Ромханем. Собранный с бору по сосенке отряд Потоцкого был поставлен в середину в окружении со всех сторон куруцами (чтобы не разбежались?). Несмотря на воодушевляющую речь Ракоци на четырёх языках, сражение не окончилось победой.
В апреле 1710 г. Потоцкий, узнав о готовящейся против него экспедиции русских войск, беспрепятственно проскользнул через кольцо куруцев в Молдавию, потеряв около восьми сотен человек от погони сербами и австрийцами.
30 мая 1710 г. Ракоци указал своим посланникам в России - Петрониусу Каминскому и Эрбе добиться ввода 3-4 тысяч русских солдат в Мукачево и в комитаты Сатмар, берег, Угоча, уж, якобы для пресечения пути Карлу XII на север. [18] Однако чума заставила русских драгун 10 августа 1710 г. покинуть Спиш.
В том же году Ракоци просил турок в случае поражения Освободительной борьбы предоставить ему убежище в Молдавии «и прáва с оружием в руках служить Османской империи». [19] В октябре-ноябре того же года князь взамен за удержание турок от нападения на Россию, предлагал обширный план: Пётр I должен добиться освобождения его сына из Вены, выдать за него одну из своих племянниц, поддержать независимую Трансильванию и настоять на выборах короля в Венгрии. Корону Иштвана Святого князь предлагал А.Д.Меншикову или другому русскому кандидату. Венгрия после этого будет переведена под русский протекторат. [20] Таким образом, теперь уже русский король должен был защитить оборонявшуюся из последних сил страну.
Венцом всего был проект, по которому русскому орлу предлагалось не хватать мух, а бить крупную цель – в союзе с Польшей и с куруцами, используя венгерский плацдарм, изгнать турок из Европы, освободить Константинополь и балканских славян и создать «Восточную империю» («универсальную монархию») под скипетром царя.[21] Легко упрекнуть за иллюзорность таких планов.[22]
Действительно, они не согласовывались с основной целью России – утверждение в Прибалтике. Но нельзя не учитывать, что венгерское правительство любыми мерами пыталось подключить венгерский вопрос к общеевропейским проблемам и склеить (вместе с Францией) нереальный антиавстрийский блок Венгрии, Швеции, Речи Посполитой и Османской империи. Раскрывая для России перспективы в Юго-Восточной Европе и на Балканах и пытаясь переключить внимание русского государства на вторую историческую задачу - черноморскую, куруцы стремились отвлечь политику царя от Балтики и сблизить Россию с Францией и Швецией.
За недостатком военной силы и золота приходилось соблазнять Романовых миражами венгерской и фантастической византийской корон, хотя было ясно, что водружать византийскую диадему поверх шапки Мономаха царь не собирался. И не насмешку, а сочувствие вызывают отчаянные попытки ухватиться за спасительные соломинки – в письмах Ракоци Петру I, Людовику XIV, Фридриху I, Филиппу V Испанскому, герцогу Мальборо.
Действительно ошибочными были венгерские расчёты на шведский удар по Габсбургам в 1707 г., на возрождение независимости Чешского королевства и «государства даков» в период Дунайского похода Петра I. Но такой «полёт мысли» был типичен для XVIII века. Ведь были же претензии Августа II на Неаполь, а курфюрства баварского на «Армянское королевство».
Вместе с тем вполне реально Ференц Ракоци всю жизнь добивался для себя только трансильванского, а не венгерского трона. Ориентация в 1703-1707/1709 гг. на Францию, Швецию и Османскую империю, в 1709-1711 гг. на полтавского победителя, а после 1711 г. вновь на Стамбул - говорит о его трезвом реализме.
С 1710 г. кризис Освободительной войны стал перерастать в агонию. Народ устал от бедствий, армия таяла. Меньшей численности, но регулярные австрийские отряды наносили один удар за другим. От Словакии до р.Савы дымились развалины, прекратили работу рудники и мастерские. Крестьянство покидало выжженные земли и уходило в словацкие горы. Часть его выступало как против лабанцев, так и против куруцев. Не помогло и принятое ещё в 1705 г. властями сатмарского комитата постановление, по которому дворянам и крепостным, служившим в войсках, запрещалось поднимать оружие друг на друга под угрозой отсечения руки. Специальные команды не справлялись с набором рекрут и ловлей дезертиров. Дворянство не показало себя стойким в борьбе за сословное государство – офицеры всё чаще переходили к лабанцам. «Нет ни средств, ни способов, которые могли бы продлить эту агонизирующую войну, разве что чудо, но венгры, кажется, почти не в состоянии его вызвать» - писал П.П.Дезальёр Людовику XIV.[23]
Но не только в период успехов проявилась сила венгерского духа. После тренчинского разгрома 1708 г. ещё почти три года держались словацкие. русинские и мадьярские комитаты северо-восточной Венгрии, ещё не сложили оружия 18 тысяч куруцев.[24] Отходя к Карпатам, венгерские гусары делали глубокие рейды по тылам противника, несмотря на свирепую чуму в 1710-1711 гг. Вождь решил отстаивать каждую пядь свободной земли. Сражающаяся Венгрия заставляла держать Габсбургов в Карпатской котловине 50-53-тысячную армаду немцев, мадьяр-лабанцев, сербов и хорватов, которая, тем не менее, не могла притоптать последние вспышки народной войны. Пётр I, интересовавшийся тактикой и ходом войны в Венгрии, удивлялся неэффективностью операций Габсбургов. Австрийский посол в России Г.В.Велчек оправдывал это разбросанностью сил императора.[25]
26 сентября 1710 г. вместо заболевшего З.Хайстера командующим имперской армией в Венгрии был назначен Я. Палфи. Хороший дипломат и «знаток мадьярской души» он сменил тактику террора, 9 января 1711 г. заключил перемирие с главнокомандующим куруцев Ш.Каройи и начал с ним переговоры. Ракоци в это время был в Польше. Добиваясь русской, саксонской и польской помощи, он 28 апреля 1711 г. впервые встретился с царём в Яворове.
Но надежды на независимость окончательно рухнули 30 апреля 1711 г., когда. Барон Ш.Каройи подписал с Я.Палфи в г. Сатмаре (рум. Сату- Маре) мирный договор. На следующий год он получил от австрийцев чин генерал-лейтенанта и графский титул.
1 мая венгерские сословия утвердили соглашение и 12 тысяч куруцев, выстроившихся в последнем параде на поле у Сатмара, сложили 149 знамён. Австро-венгерская война закончилась.
Сатмарский мир, хоть и не имел международных гарантий, не был унизительным. Австрийский абсолютизм, в своё время подмявший Чешское королевство, не смог сделать то же самое с Венгерским, и тем более, растворить Венгрию в составе Империи. [26]
Габсбурги, в обмен за признание за ними наследственного закрепления венгерской короны и отказа венгров от права рокоша (права на восстание против верховной власти в защиту шляхетских прав и свобод), признали автономию Венгрии и Трансильвании, сословные привилегии шляхты, амнистировали и восстановили в правах и в имуществе участников восстания и даже не ликвидировали отмену налогов на крестьян-куруцев. [27]
Поспешность австрийцев при заключении договора в определённой мере объяснялась опасением, что русская помощь или посредничество, на которые надеялись куруцы, вновь раздуют догоравшее пламя восстания.[28]
Не все куруцы сдались в Сатмаре. Главный герой войны за независимость остался непобеждённым - Ференц II Ракоци не признал безоговорочной капитуляции и в июне 1711 г. выехал в Данциг, в 1712 г. во Францию, а потом и в османские владения. «Нельзя остаться предателями в памяти потомков!» - вторил ему М.Берченьи. [29] Ракоци считал, что отношения между монархией Габсбургов и Венгрией могут строиться лишь в рамках конфедеративного государства. Князь отказался принять от врага амнистию и из его рук свои огромные имения.
Ракоци полагал, что «победы русских дают нам лучшую и неизменную надежду на будущее, чем можно ожидать от обещаний генерала Палфи».[30] Князь продолжал надеяться на русскую военную помощь и только после тяжёлого для России Прутского мира он заявил, что его иллюзии рассеялись.[31]
-----------------
[1] Австрийский граф Вратислав сообщал И.Х.Урбиху: «цесарь обещался Мазепу, которой ещё гораздо против его царского величества столько не погрешил, яко Ракоций в Венграх, выдати, егда в его землях будет, тако и царь тож де учинит, когда Ракоция в руки получит. Впрочем, же, ежели сий прощение имети восхощет, то б ему о том самому просить и покоритися». И.Х.Урбих - Г.И.Головкину из Вены 12 октября 1709 г. - РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1709. Д.3.Л.1 об.
[2] ППВ.Т.10. С.657.
[3] Сб.РИО. Т.34. С.426, 432,450.
[4] Флоровский А.В. От Полтавы до Прута Из истории русско-австрийских отношений в 1709-1711 гг. Прага, 1971. С.19, 21, 83.
[5] Тот Ф. Сатмарский мир 1711 г. и Франция // Освободительная война 1703-1711 гг. в Венгрии и дипломатия Петра I СПб., 2013. С.23.
[6] РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1709. Д.8. Л.23. Протокол правительственной конференции в Вене от 30 августа 1709г.
[7] Ференц II Ракоци – Г.И.Головкину 19 августа 1709 г. – РГАДА. Ф.40. Оп.1. 1709. Д.6. Л.16
[8] ППВ.Т.9. С.336,345.
[9] Perényi J. Projets de pacification européenne de F. Rákóczi en 1708-1709. // Annales Universitatis Scientiarum Budapesttinensis de Rölando Eötvös nominatae. Sectoi historica. Budapest, 1964, T.6. Р.135.
[10] Флоровский А. В. Пряшевский план австро-мадьярского примирения 1710 г. // Россия и Венгрия на перекрестках европейской истории. Сборник научных статей. Cтаврополь: 2016. Выпуск II.. С. 239.
[11] MPR P.137-138.
[12] Jarochowski K. Epizod Rákóczowy w dziejach Augusta II. // Jarochowski K. Z czasów saskich spraw wewnętrznych, polityki i wojny. Poznań, 1886.S.264.
[13] ППВ.Т.9/2. С.1302.
[14] «А напредь для престороги учинить объявление князю Ракоцию, дабы он его до такого начинания не допускал, объявляя ему, что ты (Г.И.Кропотов – В.А.) указ имеешь в такой случай по всенародным правам за ним следовать и кто оного боронить будет, и с тем поступать, яко с неприятелем». – ППВ. Т.10. С.143.
[15] Гебеи Ш. Продолжение борьбы Ференца II Ракоци за свободы в 1710-1711 гг. с помощью России? // Освободительная война 1703-1711 гг.…. С.85.
[16] ППВ. Т.10. С.10, 143, 546.
[17] [Weissmantell E.H.] E.H.Weissmantells dagbok 1709-1714. Stockholm, 1928. .S.56, 64.
[18] Штернберг Я.И. Освободительная война в Венгрии и русско-венгерские отншения в начале XVIII в. Дисс. на соискание уч. ст. канд ист. наук. Ужгород 1955. С.251; Fiedler J. Actenstũcke zur Geschichte Franz Rakoczy’… Bd.1. S.175-182.
[19] Папп Ш. Два желанных союзника венгров… С.105.
[20] Донесения Г.В.Велчка в Вену 15 октября и 11 ноября 1710 г. – РГАДА. Ф.32. Оп.5. 1710. Д.6. Л.82,84.
[21] И.Х.Урбих - Г.И.Головкину из Вены 18 ноября 1711 г. н.ст. – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1711. Д.4. Л.205; Perényi J. Projets de pacification européenne de F. Rákóczi en 1708-1709. // Annales Universitatis Scientiarum Budapesttinensis de Rölando Eötvös nominatae. Sectoi historica. Budapest, 1964, T.6. Р.133, 136.
[22] Gašpariková A. Povstání Rákócziho a Slovania // Sborník Filozofickej Fakulty Univerzity Komenskégo. Bratislava, 1930. Rock. 7. Čislo 55 (2). S.67; Vantuch A. Köpeczi B. La France et la Hongrie au début du XVIIIe siècle. Budapest, 1971. // Historický časopis. Bratislava, 1973. N. 1. S.133.
[23] Köpeczi B. La France et la Hongrie… Р.276.
[24] Rázsó Gy. La situation militaire générale et la guerre d’independance de Rákóczi. // GIH. Sárospatak, 1976. Р.4.
[25] Донесение Г.В.Велчка 23 января 1711 г. из Петербурга. – РГАДА. .32. Оп. 5. 1690-1717. Д.13. Л. 89-92.
[26] Redlich O. Das Werden einer Grossmacht. Österreich von 1700 bis 1740. Wien, 1962.S. 144.
[27] Köpeczi B. La France et la Hongrie… Р.298.
[28] Флоровский А.В. От Полтавы до Прута … С.59.
[29] Гебеи Ш. Продолжение борьбы Ференца II Ракоци… С.88.
[30] Кёпеци Б. Ференц II Ракоци. Будапешт, 1955. С. 348
[31] Папп К. Дипломатические связи князя Ференца II Ракоци с царём Петром I… С.107.
Два поражения – Сатмар и Прут. Куруцы на русской службе
По призыву вождя около трёх тысяч куруцев ушло за Карпаты, предпочитая русскую и польскую службу, нежели подставлять шею под австрийское ярмо.
Продолжили борьбу и карпатороссы - «горные хлопцы» - Юрай Яношик (до 1713 г.) и Иван Беца (до 1717 г.).
Принимать повстанцев значило осложнять отношения с монархией Габсбургов, но, тем не менее, 7 (18) мая на польско-венгерскую границу был отправлен русский гренадёрский полк под командой Христиана Фромгольда Роппа и майора Павла Готовцева с вербовщиками и 12 тысячами ефимков для приёма ожидавшихся четырёх тысяч куруцев.[1]
Последнее русско-венгерское сближение проходило под грозовыми тучами Турецко-русской войны. То, что оказалось не под силу куруцам, поддалось совместному натиску шведских, французских и польских (от сторонников Станислава) дипломатов. К осени 1710 г. они раскачали, наконец, султана Ахмеда III и внушили, что Речь Посполитая и Малороссия, контролируемая царём, станут базой для русского вмешательства в дела православных народов Балкан.
При максимальных успехах русского оружия в Прибалтике, Порта решила восстановить дополтавскую систему в Восточной Европе, вернуть себе обещанные Станиславом коронные земли Украины и 9 (20) ноября 1710 г. объявила войну. Политический вес шведского короля-беглеца в Молдавии вновь на несколько лет вырос - вплоть до ареста и высылки его в г. Демиотику на р.Марице в 1713 г. Морские державы и Франция стали считаться с возможностью шведско-турецкого союза и вмешательства османов в Северную войну.
Для России перспектива второго «южного» фронта была крайне нежелательна. М.Берченьи писал Ракоци 12 декабря 1710 г.: «У царя связаны руки, ноги, рот, пока швед там, приходится бояться каждой смены везира». [2] Основной настрой русских дипломатов, которого в то время придерживались все, в том числе и австрофил П.П.Шафиров, в 1711 г. совпадал с позицией венгров, заинтересованных в мирном урегулировании русско-турецкого конфликта, чтобы не отвлекать Порту от её основного противника – Габсбургов. Берченьи советовал в надежде на будущее остаться на стороне царя. Если же ситуация в Венгрии станет ещё хуже, то князю Ракоци с остатками войска и беженцами надо эмигрировать в Польшу и там завербоваться в войско царя, получая жалованье или земельные владения в России после окончания войны. [3]
В январе в Дрогобыче (Галиция) состоялось совещание русского посла в Польше Г.Ф.Долгорукова, генерал-лейтенанта М.М.Голицына, коронного гетмана А.Н.Сенявского и М.Берченьи. На нём шла речь о возможности повернуть турецкую войну против Габсбургов и о помощи Венгрии.[4].
6 февраля 1711 г. в Москве венгерский резидент Л.Кёкенешди предлагал отвести турецкую угрозу французским посредничеством.[5] Русская сторона дала понять, что если франко-венгерское посредничество приведёт к миру, то Венгрия получит русскую помощь. Возможно, называлась конкретное число – 12 тысяч солдат.[6]
Но французы, делая ставку как и прежде, на Швецию, рассчитывали, что Карл XII с помощью янычар пробьёт русский заслон в Польше и повторит удар по Саксонии. Людовик XIV, пользуясь междуцарствием в Империи после смерти Иосифа I, снова предложил полякам кандидатуру Ракоци, а Петру I обещал признать за ним императорский титул.[7]
За свою медиацию в русско-турецком споре Король-Солнце выставил такой запрос, который заведомо провоцировал Россию на войну с Габсбургами - спасти венгерское восстание от окончательной «руины», не допустить австрийского эрцгерцога Карла на императорский трон и помочь занять его Августом II. Кроме того, предлагалось оказать давление на Данию и Саксонию, чтобы те отозвали свои войска с Рейна и начали мирные переговоры со Швецией.[8]
Параллельное предложение из России предоставить русских солдат Габсбургам против Франции и обещание отказаться от поддержки эмигрировавших куруцев взамен за «благоприятный мир» со Швецией и антитурецкий союз не дало результата.[9] В ответ на просьбу Петра I, направленную в середине января 1711 г. к морским державам о посредничестве и гарантии на русские приобретения в Прибалтике, сопровождавшуюся обещанием двинуть после войны 30 тыс. русских войск против Франции, [10] Англия и Голландия попытались удержать Стамбул от войны и послали в Бендеры резидента Д.Джеффриса убедить Карла XII придерживаться системы «северного нейтралитета», не препятствовать их торговле с русскими на Балтике и предложили свои услуги в мирном посредничестве на Севере. Но шведский король категорически отказался идти на мировую.
Северному союзу пришлось вновь полагаться на себя. Русское командование, пытаясь мобилизовать все силы от Средиземноморья (Венецию, Мальту, Папское государство, Черногорию) до Кавказа (племена адыгов), серьёзно надеялось подключить к Дунайскому походу сербов, куруцев, молдаван, валахов и Войско Польское. С этой целью проводились переговоры с польским союзником в феврале 1711 г. в Москве и в мае в имениях Ракоци у г.Ярослава в районе р.Сан.
Глава вооружённых сил республики А.Н.Сенявский тогда собрался принять эмигрантов-куруцев на свою службу. [11] Однако, если с Августом II легко удалось согласовать действия и направить его силы в Померанию, где Саксонии предназначались приобретения, то польский партнёр, выдвинул встречные претензии – безусловное восстановление польского контроля над Правобережной Украиной, передачу завоёванной русскими Лифляндии и вывод всех русских войск из Польши. Сюда же включался запрос о польской доле приобретений в Дунайских княжествах. Окончательного соглашения в 1711 г. с республикой не было достигнуто. Ни Речь Посполитая, ни Август II не взяли на себя обязательство посылать польских жолнёров в Молдавию. Однако татарские набеги на Правобережную Украину и необходимость не допустить отряды Ю.Потоцкого в Польшу, заставили поляков послать на р. Днестр 8 тыс. коронного и около 3 тыс. литовского войска и даже сообщить русскому командованию о предстоящей посылке отрядов за Днестр. [12] Турецко-шведская угроза настолько устрашила, что А.Н.Сенявский собрался эмигрировать в Венгрию, а его жена в противоположную сторону – под Кёнигсберг.[13]
Вместо четырёх тысяч куруцев на русскую службу было завербовано всего 409 венгров и французов.[14] Около пяти сотен венгерских гренадёр и драгун перешло на саксонскую и польскую службу, около двух тысяч куруцев-секеев эмигрировали в Молдавию, где часть из них поступила на службу Карлу ХII и к Ю.Потоцкому.[15]
Ставить какие-либо условия, подобно полякам, Ракоци в это время не мог и Россия видимо, только обязывалась «содержать перепущенных» куруцев и наверняка не обещала восстанавливать Ракоци в Трансильвании. Подобные смутные сведения, доходившие до австрийских резидентов при русском дворе, очевидно, исходили от самих куруцев - так же, как и информация о том, что Пётр I предоставит Ференцу Ракоци якобы командование над венгерскими, молдаво-валашскими и сербскими частями, которые собирались под русские знамёна и поставит его во главе освобождённых Карпато-Дунайских княжеств и Венгрии.[16]
Горстка венгерских гусар произвела отличное впечатление на русское командование. Фельдмаршал Б.П.Шереметева считал их боеспособнее молдаван и валахов. Такого же мнения был и подполковник лейб-гвардии В.В.Долгоруков: «во много мер венгров держать перед волохами прибыльнее, первое - что у них начальные люди добры гораздо и они им гораздо послушнее, из нерегулярных людей всех порядочнее, другое – волохов держать 3000, а венгров для прямого дела прибыльнее держать 1000 человек; венгров можно перед волохами назвать добрыми солдаты». [17]
В Молдавии венгерские гусары храбро сражались против турок и татар вместе с русскими и недавними противниками - четырьмя сербскими ротами в передовых конных эскадронах дивизии генерал-фельдмаршал-лейтенанта Л.Г. Януса. Куруцы тогда совершили геройский подвиг: «Один капитан, родом венгерец, вступивший в службу его царского величества… уговорил отряд казачий поддержать его, обещаясь доказать, что не так-то мудрено управиться с татарами. Казаки обещались от него не отставать. Он бросился со своими двенадцатью венгерцами в толпу татар и множество их перерубил, пробиваясь сквозь их кучи и рассевая кругом ужас и смерть. Но казаки их не поддержали, и они уступили множеству. Татары их окружили, и все тринадцать пали тут же, дорого продав свою жизнь: около их легло 65 татар, из коих 14 были обезглавлены. Всех менее раненный из сих храбрых венгерцев имел 14 ран. Все, бывшие, как и я, свидетелями их неуместной храбрости, сожалели о них. Даже наши конные гренадеры, хоть и русские, то есть хоть и не очень жалостливые сердца, однако ж просились на коней, дабы их выручить; но генерал Янус не хотел взять на себя ответственность и завязать дело с неприятелем». [18]
Венгерские вожди, услышав, что на Пруте якобы одержана большая русская победа «сверх меры возликовали». Ракоци поехал встречать царя, а Берченьи стал готовиться принять командование над молдавскими и венгерскими соединениями, считая, что после победы Русская армия пойдёт к трансильванской границе и далее через Марамуреш к Тисе, чтобы помочь куруцам вновь раздуть пламя войны на их родине.[19]
…Сражение на Пруте было прервано, когда Русская армия не только не потерпела поражения, но была полна решимости сражаться. Однако численное превосходство османского войска и шоковое состояние царя, у которого сдали нервы, привели к подписанию бессрочного мира на тяжелых для России условиях – потере завоеваний 1695-1696 гг. [20] Это обернулось катастрофой надежд для венгров, сербов, молдаван и валахов. По условиям Прутского договора русские вооружённые силы должны были очистить всю Речь Посполитую, то есть отойти от венгерских и османских границ на 300-600 км. Куруцкая эмиграция стала разлагаться – часть дворян решила воспользоваться амнистией и вернуться в Венгрию.
Венский двор в то время немыслимо преувеличивал русскую помощь венграм – из Вены шли жалобы, что русские относятся к Ракоци как к трансильванскому князю, что царь якобы арестовал венгров, которые собрались «покориться», что он призывал к сопротивлению гарнизоны Кошиц и Мукачева и даже будто бы предоставил Ракоци командование над 40 тысячами солдат, чтобы осадить Темешвар.[21]
Замыслы Вены убить непримиримых вождей – Ракоци и Берченьи, или добиться выдачи их как государственных преступников от Августа II или Петра I – не осуществились. Те постоянно были под охраной венгерского, русского, или польского эскорта. Сандомиряне предупредили князя о готовящемся покушении, а русское командование в августе 1711 г. демонстративно предоставило конвой под командой генерала от кавалерии К.Э.Рённе для Ракоци, Берченьи и их семей.[22]
Вместе с тем 14 октября 1711 г. Романовы успели породниться с Габсбургами. Царевич Алексей женился на принцессе Брауншвейг-Вольфенбюттельской Софии Шарлотте, а принцесса Брауншвейг-Вольфенбюттельская Елизавета Кристина была супругой императора Карла VI.
После изнурительного отступления из Молдавии и эскортирования Петра I от Каменца-Подольского до Ярослава, куруцы были откомандированы к Киеву в армию фельдмаршала Б.П.Шереметева. Все мысли царя теперь обратились в сторону Балтики. Русское командование решило не распылять венгров, а сформировать особое венгерское подразделение («быть им особым полком») [23] и перебросить его в Петербург в корпус фельдмаршала А.Д.Меншикова, возможно, предполагая использовать их на финском театре военных действий.
24 мая 1712 г. полковник Ж.Ж. Шарьер с тридцатью пятью венграми и французами прибыл в Петербург, но «по препорции наличного числа остались в лишке» «и были отпущены до отечества их». [24]
Зимой 1711/1712 г. 446 венгров и французов, подчинённых полковнику Роппу, зимовали в Чугуеве и Белгороде. [25] В связи с недостатком денег в октябре 1712 г. Б.П.Шереметев отпустил из Малороссии 46 французов и 130 венгров, вместе с частью донцов и молдаван .[26] Судьба остальных куруцев на русской службе может быть выяснена при дальнейших исследованиях .
Вожди повстанцев, эмигрировав в Польшу, остались верны знамёнам свободной Венгрии и изыскивали новые возможности поправить положение. 9 декабря 1711 г. Порта вторично разорвала мир с Россией. Ференц Ракоци 22 января 1712 г. из Данцига указал своему послу в Стамбуле Я.Папаю добиваться у османских властей хотя бы поддержки независимой Трансильвании и помощи от Карла ХII. Ставка на Османскую империю стала основной для князя до конца жизни. В тот же день вождь сообщил Петру I, что он, исходя из положений, принятых на русско-венгерском совещании в Яворове, счёл целесообразным способствовать прекращению Северного конфликта, узнать о намерениях шведского короля и предложил назначить русских уполномоченных для предстоящих русско-шведских переговоров, о месте проведения которых и об ответе Карла ХII он сообщит дополнительно. [27] Вероятно, в мае 1712 г. Я.Папаи посетил Карла ХII в Бендерах, а в июле был принят в Стамбуле.
Переводчик французского посольства Форнет и драгоман (переводчик) при султанском дворе И.Маврокордато, подкупленные П.П.Шафировым, «от пункта до пункта» передавали всё русскому посольству. Папай сообщал верховному везиру Юсуф-паше, что Османская империя не сознаёт своей силы, иначе бы она всю Европу «трепетну сочинила», что шведский король, несмотря на поражение, может опять в «прежнюю силу войти». «И говорил де он всё с посяшкою на сторону царского величества, а с похвалою о короле швецком».[28]
В передаче других турецких должностных лиц Папай говорил рейс-эфенди, что царь отобрал у шведа многие земли, от чего «швед весь весьма разорился, однакож король шведский может ещё поправиться… а больше того в предосуждение царского величества ничего не говорил» и что «самой противности от него знатно, показано не было».[29]
8 мая 1712 г. Лука Барка, переводчик в английском посольстве в Стамбуле и одновременно русский агент, сообщил, что Ракоци в своих письмах Юсуф-паше и П.П.Дезальёру сообщил, что по астрологическому прогнозу («яко предусмотрено чрез астрологию») Османская империя должна скоро начать войну с цесарем. В связи с этим султан должен взять князя под защиту и утвердить его в Трансильвании по примеру Сулеймана I Великолепного в отношении трансильванского князя Яноша II Жигмонда в 1554 г. [30]
Ни османы, ни шведы не собирались осложнять неоконченный конфликт с Россией войной против Габсбургов и помогать венграм. «Везир не токмо хотел слушать его (Я.Папая – В.А.) слов, но считал за дурака, понеже говорил о астрономии… Они (османы – В.А.) толь много трудились затворить одни ворота, а ныне хотят, чтоб другие отворить».[31] 14 сентября Юсуф-паша говорил Л.Барке: «Просит [у] Порты Ракоций, дабы ему дать место, где б ему жить, но в том де ему от Порты отказано».[32]
Фактически миссия Я.Папая не была антирусской , но его действия в Стамбуле мешали работе П.П.Шафирова, который 4 июня 1712 г. стал нарекать на поступки венгров, предлагал «прибрать их к рукам» и даже сослать Ракоци в Сибирь, а Берченьи выдать австрийцам. «Изволите разсудить о верности и доброжелательстве оных господ. Не худо б было, когда б первого прибрать к рукам и, хотя соболей ловить послать, объявя цесарю, что-то для его чинится. А другой, Берчений, заслужил бы и в руки отдан быть, ибо подлинно его действо. И они нам и воеводу киевского (Ю.Потоцкого –В.А.) насадили, от чего и война сия началась. А тем бы с цесарем в вечную дружбу войтить мочно». [33] Конечно, досада Шафирова не была принята во внимание - русская дипломатия не отказывалась от венгерских козырей и в 1712 г.
Когда П.П.Шафиров15 июня 1712 г., узнал от подкупленных переводчиков содержание инструкции Ракоци, то послал успокоительную весть: «Самой противности от него знатно, наказано не было».
В Вене стамбульские переговоры Папая вызвали слухи о том, что Ракоци подготавливает новое восстание и готовится прорваться в Венгрию с помощью «белых шляп» - османов.[34]
Надежда русского правительства, что после Прутского мира все силы удастся перебросить на Балтику, не оправдалась. 26 декабря 1712 г. султан потребовал составить новый договор, в котором была бы прописана уступка всей Украины вместе с Киевом, сроки окончательного вывода русских войск из Польши и отказ от помощи польскому союзнику даже при повторной оккупации шведами польско-литовского государства. Выставлялся даже запрос о заключении перемирия со шведами на три года для пропуска Карла ХII в Швецию.[35] Османская империя открыто требовала дать мирную передышку Швеции – этим она вплотную подходила к вмешательству в Северную войну. Изгнание русских из Польши вызывало удовлетворение Вены, озлобленной на царя за его контакты с Ракоци. [36]
В Польше снова активизировались приверженцы Станислава Лещинского, поляки стали настойчивее домогаться возврата Правобережной Украины, Лифляндии, выплаты субсидий и вывода русских вспомогательных войск.
Морские державы упрекали Царский двор, что он принял на службу венгров. Англия и Голландия пытались отколоть от Северного союза Данию и Саксонию. Русские послы в Европе вынуждены были заявлять, что в венгерском вопросе Россию заботило лишь посредничество.[37]
Таким образом, если конец венгерского восстания привел венгерских послов в Стамбул, то Прутский мир, смявший полтавский авторитет России, резко подтолкнул русскую политику на сближение с Габсбургами, которые оставались самым мощным антитурецким противовесом.
Русско–австрийское сближение, несмотря на противоречия, пробивало себе дорогу с 1684 г. вплоть до 6 августа 1726 г., когда две державы заключили союз, определивший русско-австрийские союзные отношения на весь XVIII век.
В Москве учитывали силу вероятного турецко-шведского альянса, что позволило бы туркам вместе с бывшими станиславцами развернуть фронт против России и восстановить Лещинского в Польше, а Карлу ХII может быть, пробиться в Саксонию или даже соединиться с французами на Рейне и « в Империи такой огонь возжечь, которого никогда не бывало… Потом, обратясь всеми потенциями, шведы, турки и поляки против его царского величества намерены будут в конечное порабощение привести и разделение Российской империи».[38]
Беспокоила и возможность (оказавшаяся нереальной), более широкой коалиции – турецко-шведско-французской с участием Венгрии против Северного и Великого союза.[39]
Сатмарский мир срезал интерес русского правительства к венгерскому вопросу. Ракоци с огорчением писал Б.И.Куракину 8 марта и 12 апреля 1712 г. из Данцига: «Венские интриги лишили меня доверия… Я замечаю, что ваш двор так пренебрегает мною, как будто я никогда не имел сношений с ним, а между тем… я мог бы ещё оказать ему услугу».[40] В политическом убежище вождям повстанцев приходилось отказывать в связи негативной реакцией Вены. 20 ноября 1711 г. Г.И.Головкин писал Б.П.Шереметеву из Риги: «А что изволил ваше сиятельство писать ко мне о дому князя Ракоция и о генерале Берчении, что оныя требуют себе в стороне его царского величества квартер и рационов, и им квартер отводить в государстве его царского величества не надлежит. А что позволено было быть им при армее и токмо для того, чтоб им безопасение некоторое было от поляков, а ныне, когда войска его царского величества выступят ис Полши, то им уже быть при армее не для чего».[41]
22 мая 1712 г. император Карл VI (1711-1740) короновался в Братиславе венгерской короной.
Всего за три года до Прутской катастрофы Пётр I указывал, что с австрийцами против Турции «отнюдь в письменный договор не вступать», теперь же московские верхи стали «австриячиться». Габсбургам давали понять, что если Австрия вступит в союзные отношения, то Россия откажется от контактов с венграми и французами и не заключит договора с Людовиком ХIV.[42]
Над русско-австрийским сближением работал прославленный немецкий учёный Г.В.Лейбниц. Дипломатия Вены ввела в заблуждение русское правительство, которое почти уверилось, что австрийцы пойдут на союз с царём.[43] 31 августа 1712 г. оно утвердило проект И.Х.Урбиха об альянсе с монархией Габсбургов и просило разрешить десяти тысячам сербов из Венгрии перейти в Русскую армию.[44] Но Габсбурги принимали в расчёт, что русско-австрийский союз может втянуть их в конфликт со шведами в Северной Германии и с турками на Балканах. Поэтому они считали целесообразным связать османов войной с Россией. Принц Евгений Савойский высказывал мнение, что Пётр I заносчивее, чем Карл ХII, а Русское государство опаснее для Империи, чем Швеция.[45] От своих осведомителей К.Э.Рённе и Л.Г.Януса в Вене знали, что А.Д.Меншиков советовал давить на больную венгерскую мозоль, чтобы заставить императора пойти на союз.[46]
Тем не менее, Габсбурги не хотели превращения России в открытого противника и делали вид, что готовы пойти на союз, но выставляли немыслимый запрос - выплатить 1 миллион ефимков и послать 15-20 тысяч русских солдат в Италию или Испанию.[47]
После окончательного завершения конфликта с османами в 1714 г. русская дипломатия продолжала использовать венгерскую карту, пытаясь «пристойными разговорами» вытягивать у австрийцев, чего они опасаются от венгров-эмигрантов.[48]
Можно отметить, что проавстрийскую точку зрения не разделял дипломат Б.И.Куракин. Он считал, что Прутский мир не надёжен и надо «искать дружбы» с Ракоци и Берченьи, которые наладят переписку с Парижем. К тому же Великий союз, обеспокоенный ростом русского влияния на Балтике, после окончания войны за Испанское наследство вмешается в Северную войну на стороне Швеции. Учитывая хрупкость мира с османами, он советовал сблизиться с Францией, которая не соперничает с Россией на Балтике и для которой Русское государство может заменить Швецию в антиавстрийском барьере. Куракин считал возможным предоставить Ракоци вспомогательные русские войска или «перепустить» их ему за французскую плату как наёмные, вернуть Венгерскому королевству «вольности», хотя бы в рамках Габсбургских владений, а для Трансильвании отвоевать независимость, «чтобы чрез то Австрийский Дом не был в великой силе, который первый противник интересом его царского величества» хотя бы потому, что Россия претендует стать второй империей после «Священной Римской» на европейском континенте.[49]
Франция в конце концов решилась облегчить своё положение путём окружного удара шведов по Саксонии через Польшу или Силезию к северу от Карпат, проход которым сквозь русский заслон должны были расчистить турки. Этот расчёт оказался неверным. Нанеся поражение России, османы не довели до конца свой конфликт с Речью Посполитой, отказались от реставрации Лещинского и не открыли путь Карлу ХII в Империю. Не оправдался и французский расчёт, что Турецко-русская война перерастёт в Турецко-австрийскую.
Для Ференца Ракоци стало ясно, что Россия, в условиях конфликта со Швецией и Османской империей не сможет поддержать его борьбу с монархией Габсбургов.
Но и в дальнейшем князь поддерживал контакты с Москвой. В 1719 г. он был одним из немногих, если не единственным консультантом русского посла в Стамбуле А.И.Дашкова (1718-1723 гг.).[50] Вена в то время добивалась от царя отказа от поддержки Ракоци, как кандидата на польский трон.[51]
Умер венгерский национальный герой 8 апреля 1735 г. в городе Родосто (Текирдаг) на берегу Мраморного моря, где была вторая колония венгерских эмигрантов.
В исторической памяти мадьяр князь Ференц II Ракоци навечно остался непобеждённым символом венгерской независимости.
-----------------------------
[1] ППВ.Т.11/1. С.225; Сб.РИО. Т.50. С 442.
[2] Гебеи Ш. Продолжение борьбы Ференца II Ракоци … С.86.
[3] Там же. С.87.
[4] Мышлаевский А.З. Война с Турцией 1711 года. (Прутская операция). Материалы, извлечённые из архивов. СПб., 1898. С.39; Флоровский А.В. От Полтавы до Прута … С.96, 97.
[5] Fiedler J. Actenstũcke zur Geschichte Franz Rakoczy’s… Bd. 1.S.201,239.
[6] Кочубинский А.А. Сношения России при Петре Великом с южными славянами и румынами. М., 1872. С.125-126; Сб.РИО. Т.34. С.65. Когда слухи об этом дошли до европейских столиц, называлась цифра и в 30 тысяч чел. - Архив князя Ф.А.Куракина… Т.5. С.65.
[7] Lukinich J. A Satmári béke története ès okirattára. Budapest, 1925. S.388.
[8] Русский посол во Франции Г.И.Волков – Г.И.Головкину 19 июня 1711 г. из Парижа. – РГАДА. Ф.93. Оп.1.1711. Д.3. Л. 7-8, 21, 22.
[9] Флоровский А.В. От Полтавы до Прута. С.101-102.
[10] ППВ.Т.11/1. С.38,41, 86, 355, 481-483; Архив князя Ф.А.Куракина… Т.5. С.5.
[11] Feldman J. Polska a sprawa wschodnia 1709-1714. Kraków, 1926. С.57.
[12] Артамонов В.А. Россия и Речь Посполитая после Полтавской победы (1709-1714). М., 1990. С.61-67; РГАДА. Ф.79 Оп. 1. 1711. Д.15. Л. 1-5.
[13] Lukinich J. A Satmári béke története ès okirattára… S. 489, 503.
[14] Роспись Х.Ф. Роппа: 119 драгун полковника Ж.Ж.Шарьера, 165 гусар полковника «Ягана Церея» м 125 пехотинцев капитана «Ягана Перляхса» РГАДА. Ф.79 Оп. 1. 1711. Д.39а. Л.11-14. Шарьер и Церей уверяли. Что они развернут свои полки до полного состава в тысячу человек за счёт как венгров. Так и сербов, которые партиями в мае – июне 1711 г. пробирались через Карпаты и стягивались к русской штаб-квартире в Ярославе и к ярославским имениям Ракоци. Lukinich J. A Satmári béke története ès okirattára… S.493-494.
[15] ППВ. Т,12/2. С.463; Hopp L. Pobyt Ferenca Rákóczego II w Gdańsku w latach 1711-1712… S.130.
[16] Lukinich J. A Satmári béke története ès okirattára… S.367, 375, 380, 472, 494; Флоровский А.В. От Полтавы до Прута .... С.62, 66.
[17] В.В.Долгоруков – Петру I 3 августа 1711 г. - Мышлаевский А.З. Война с Турциею 1711 года… С.177.
[18] [Моро де Бразе]. Записки бригадира Моро де Бразе (касающиеся до турецкого похода 1711 года) // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 томах. М.,1965. Т.8. С.434-435.
[19] Lukinich J. A Satmári béke története ès okirattára… S.584. О.Плейер сообщал из Ярослава в Вену 15 июля 1711 г. слова жены Ракоци, что все они теперь с оружием и честью вернутся в Венгрию, что Э.Сенявская снова начала вербовать немцев и французов для куруцев. В связи с этим Плейер считал, что Ракоци и Берченьи возбудили к себе ненависть среди польских магнатов и шляхты, недовольных тем, что они снова навлекают Русскую армию в Польшу. – РГАДА. Ф.32. Оп.5. 1711. Д.6.Л.30-34.
[20] Артамонов В.А.Дунайский поход Петра I: Русская армия в 1711 г. не была побеждена. М., 2015. С.61-62.
[21] И.Х.Урбих – Г.И.Головкину из Вены 25 июля 1711 г. – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1711 . Д.4. Л.77-90.
[22] Курляндец К.Э.Рённе, также, как и бывший австрийский офицер Янус фон Эберштедт были информаторами для Вены. - Lukinich J. A Satmári béke története ès okirattára… S.442, 572-573. См. также ППВ. Т.11/2. С.104, 413;
[23] Г.И.Головкин – Б.П.Шереметеву 18 августа 1711 г. из Ярослава. РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1711. Д.39а. .Л.16.
[24] РГАДА. Ф.278. Оп.1. 1712. Кн.10. Л.809-814.
[25] ППВ. Т.11/2. С.383.
[26] Там же. С.46; Там же. Т.12/2. С.453.
[27] Ференц II Ракоци – Петру I из Данцига 22 января 1712 г. – РГАДА. Ф.40. Оп.3. 1712. Д.4. Л.1-2. См. также Архив князя Ф.А.Куракина… Т.5. С.47, 127, 171-173, 186, 197-199.
[28] П.П.Шафиров - Г.И.Головкину 4 июня 1712 г. – РГАДА. Ф.89. Оп.1. 1712. Д.7а. Л. 410-411, 426-427.
[29] Там же. Л.439. Там же. Д.6. Л.336, 338, 376 об., 380 об., 390.
[30] Там же. Д.6. Л. 821, 949 об. – 950.
[31] Там же. Д.7а. Л.454 об.
[32] Записка, приложенная к письму П.П.Шафирова – Г.И.Головкину от 19 сентября 1712 г. – Там же. Д.6. Л.821.
[33] Там же. Л.315. Там же. Д.7а. Л.426-427 об. Упоминание о том же привёл Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. М., 1962. Кн. 8. С.402.
[34] И.Х.Урбих - Г.И.Головкину 19 июля 1712 г. – РГАДА. Ф.32. Оп 1. 1712. Д. 4. Л.377 об.
[35] П.П.Шафиров – Г.И.Головкину 7 февраля 1712 г. – РГАДА. Ф.89. Оп.1. 1712. Д.6. Л.76, 889: Там же. 1711. Д.11. Л. 215,231.
[36] И.Х.Урбих – Г.И.Головкину из Вены 9 декабря 1711 г. РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1711. Д.4.Л.223, 254.
[37] ППВ. Т.11/2. С.177-182, 426; Архив князя Ф.А.Куракина… Т.5. С.10.
[38] Архив князя Ф.А.Куракина… Т.3. С.213.
[39] ППВ. Т.11/1. С.335.
[40] Архив князя Ф.А.Куракина… Т.5. С.200-202, 213.
[41] РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1711. Д.39а. Л.43-44, 70-72.
[42] Флоровский А.В. От Полтавы до Прута… С.58.
[43] Г.И.Головкин писал И.Х. Урбиху из Петербурга 29 января 1712 г.: «Из разных мест постороннюю и под рукою ведомость имеем, что новоизбранный цесарь (Карл VI – В.А.) охотно с его царским величеством соединитца и в ближайшее обязательство вступить желает». – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1712. Д.3. Л.3, 8 об.
[44] ППВ. Т.12/1. С. 149, 150; Там же. Т.12/2. № 5375, 5467, 5468.
[45] Флоровский А.В. От Полтавы до Прута… С.60, 63.
[46] Учитывая пристрастие Меншикова и всего русского двора к токайским винам, австрийцы собирались подкупить «светлейшего князя» конфискованными у Ракоци Токайскими поместьями. - РГАДА. Ф.32. Оп.5. 1712. Д.6. Л.85. Там же. Д.13. Л.86.
[47] И.Х.Урбих – Г.И.Головкину 5 января 1712 г. – РГАДА Ф.32. Оп. 1. 1712. Д.4. Л.7-28, 46, 47.
[48] Там же. 1713. Д.3. Л.58.
[49] Архив князя Ф.А.Куракина… Т.3. С.307, 308; Там же. Т.5. С.11-20.
[50] Соловьёв С.М. История России… Кн.9. С.288.
[51] Флоровский А.В. От Полтавы до Прута… С.С.31; Hopp L. Pobyt Ferenca Rákóczego II w Gdańsku… S.126.