18 февраля литературная общественность Русского мира отмечает сорокалетие творческой деятельности замечательного поэта, главного редактора журнала «Новая Немига       литературная» Анатолия Аврутина. Именно в этот день сорок лет назад в газете «Железнодорожник Белоруссии» появилась его первая поэтическая публикация…

 

Отправляя в творческий путь начинающего автора, в редакции ведомственной газеты вряд ли осознавали, каким сложным, но в то же время ярким окажется этот путь для Анатолия Юрьевича. Сегодня за плечами поэта свыше двадцати книг, множество литературных наград и премий. Четыре (!) из которых ему были присуждены в последнем квартале минувшего года: международные литературные премии им. Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами» и им. Бориса Корнилова «Дорога жизни», годовая премия старейшего и авторитетнейшего «толстого» литературного журнала России «Молодая гвардия» в жанре поэзии, а также всероссийская премия им. Г.Д.Гребенщикова «Белуха», учрежденная журналом «Бийский вестник» (Алтайский край) совместно со знаменитым Демидовским фондом… Что и говорить, рекордный для литературы Белоруссии успех, который, следом за местной «литературной общественностью» ухитрилась замолчать и белорусская пресса…

 

 

 

 

 

 

 

 

Буквально за несколько дней до юбилейной даты поэт получил сразу два превосходных подарка -- Международная Федерация русскоязычных писателей (Венгрия) наградила его своей высшей наградой, орденом «Культурное наследие», а  Санкт-Петербургское издательство писателей «Дума» выпустило в свет прекрасно оформленный двухтомник его избранного «Времена», куда вошли лучшие стихи и переводы, созданные автором на протяжении четырех десятилетий. Приятно, что часть составивших издание произведений публиковалась на сайте «Западная Русь» и вызвала немало восторженных откликов. Хотя, разумеется, на сайте публиковалось далеко не всё.

 

 

 

 

 

 

 

 

Поздравляя замечательного русского поэта с сорокалетием творческой деятельности, мы публикуем еще несколько стихотворений из двухтомника «Времена». Стихотворений, которые, не сомневаемся, останутся с читателем действительно на долгие времена. Без всяких кавычек…

 

 

 

 

 

 

 

 

Анатолий Аврутин

 

ЗАКЛИНАНИЕ

 

Зеленая, густая тишина

Плывет навстречу из пустого сада.

Лишь тишина сегодня мне нужна,

И больше в жизни ничего не надо.

 

Морозный выдох впереди лица

Чуть серебрится под лукавым взглядом.

Вот так бы ты глядела без конца,

И больше в жизни ничего не надо.

 

Пускай зарницы гаснут вдалеке,

Пусть осеняют полночь звездопады.

Когда твоя рука в моей руке --

Мне больше в жизни ничего не надо.

 

А то, что годы мчат, -- кому пенять,

Кого винить, что в мыслях нету лада?

Мне б только самого себя понять…

И больше в жизни ничего не надо.

 

 

СУМАСШЕДШИЙ

 

В моем переулке жил Толик Харламов --

Немой, сумасшедший, оборван и мал.

Копался весь день среди разного хлама,

В припадке -- дворняг и гусей разгонял.

 

Он выл на луну, он по свалке метался,

Он бился немой головой о порог.

Но Толика все же никто не боялся,

Одно и смотрели -- чтоб хату не сжег.

 

Соседи частенько его подзывали,

Дарили рваньё -- то штаны, то пальто.

Он слушался только сестру свою Валю…

На Вале тогда не женился никто.

 

Возились они на худом огороде,

Кадушки с водою катили вдвоем.

Я помню, спросили: «С таким вот живете?..»

«А что, -- отвечали соседи, живем!

 

Вдруг он отведет настоящее лихо --

Блаженные Господу все же видней…»

А в крайнем дому жил нормальный и тихий

Сексот… Это было намного страшней.

 

***

 

Эники-беники ели вареники…

Ельня… Сражение… Плен.

Как окруженец, записан в изменники

«Эник» -- Захаров Э.Н.

 

Эники-беники ели вареники --

Всё без вражды и обид.

Беня, как многие прочие «беники»,

В киевском гетто убит.

 

Эники-беники… Нравы и облики

Канули… Дружненько, в ряд,

Как на вареник, усевшись на облако,

Эник и Беник парят.

 

 

ПРЕДВЕСТЬЕ

 

Еще вас, графиня, любили полковник и юный корнет,

Венчальный кортеж снарядили, но в церкви вы молвили: «Нет!».

 

Еще, начитавшись Флобера, вы кофе просили в постель,

И Мишу, сынка камергера, вы ласково звали Мишель.

 

Еще, обалдев, по-холопски глядел на вас рыжий матрос,

Когда на высокой повозке вас кучер по Невскому вез.

 

Еще вы в приют приходили, детишек просили поесть,

Еще по соборам кадили за славу Отчизны и честь.

 

Еще на балах вы блистали, свет мягко лился с потолка,

Еще вы не знали, не знали, что будет на свете ЧК,

 

Что тот адвокат крутолобый -- порывист, бездетен и мал --

За годы бессонной учебы уже изучил «Капитал»…

 

АВОСЬ

 

Повторяли всё: «Авось!» да «Авось!»,

И таскали всё навоз да навоз.

 

А с получки -- так опять ни гроша,

Всё за вечер прокутила душа.

 

Всех и радостей -- подраться спьяна,

Бабу глупую лупить дотемна,

 

А стемнеет -- позабыв синяки,

Только баба и спасет от тоски.

 

Утром схватишься -- неважно спалось,

А работа -- всё навоз да навоз.

 

Где тут справишься? Жарища-жара.

Но сегодня веселей, чем вчера.

 

Никаких тебе вчерашних обид,

Баба битая счастливо сопит.

 

И встаешь, и тихо шепчешь: «Держись!..»

Будет вечер… И авось будет жизнь…

 

 

***

 

Не был ни убийцей,

ни подонком,

В лагеря людей

не отправлял,

Не стремился

отчую сторонку

Превратить

в сплошной лесоповал.

Храмов не громил

под божьи слезы,

Не позорил отчие края…

Потому мне

памятник из бронзы

Не поставит

Родина моя…