Предлагаем нашим читателям довольно краткий, но обстоятельный обзор политики Польши по отношению к Республике Беларусь до событий, вызвавших политический кризис после выборов в августе 2020 года. Определенно, масштаб кризиса в Белоруссии, стал неожиданным для ее соседей, и вынудил всех на ходу выстраивать новую тактику межгосударственных отношений. При этом важно понимать, что изменение тактики нисколько не меняет общую долговременную стратегию государств-соседей Белоруссии, и прежде всего Польши.

 Автор статьи польский политолог, кандидат наук Рафал Чахор, написавший и защитивший  диссертацию «Внешняя политика Республики Беларусь». На базе диссертации была издана монография на польском языке «Внешняя политика Республики Беларусь в 1991–2011 гг.» (Rafał Czachor, Polityka zagraniczna Republiki Białoruś 1991-2011, Polkowice 2011). Эта монография, на сегодняшний день является одной из самых системных и актуальных работ о Республике Беларусь, написанной не белорусом.

***

Одним из приоритетных направлений внешней политики Польши является восточный вектор, осуществляемый в рамках так называемой «восточной политики». Под данным термином понимается политика по отношению к странам бывшего СССР, в первую очередь с Россией, Беларусью и Украиной. Изменения в «восточной политике» Польши произошли после ее вступления в Евросоюз в 2004 г., что поставило страну перед необходимостью выработки новых целей и приоритетов. В политических кругах Польши преобладало мнение о том, что Польша будет выступать в качестве «эксперта» ЕС в области отношений со странами бывшего СССР и «адвоката» Украины в ее периодически заявляемом стремлении вступить в западноевропейские интеграционные структуры. С перспективы 15-ти летия (2004-2019) можно оценить, что эти планы не осуществились. Причины данной ситуации разные. Во первых, власти Польши не определили, какие цели должны преследовать в «восточной политике», какой подход выработать отдельно к каждой из стран Восточной Европы. Во вторых, произошли серьезные геополитические изменения в регионе. ЕС переживает внутренний кризис, падает его способность выступать в качестве единого центра силы, что сказывается на возможности влияния на политическую ситуацию вне ее границ (Восточная Европа, Северная Африка, Ближний Восток). В свою очередь Россия подтверждает способность контролировать постсоветское пространство и воспрнинимать ее в качестве собственной зоны влияния.

***

Политика Польши по отношению к ее восточным соседям с начала 90-х гг. была обусловлена концепцией польских эмиграционных деятелей периода «холодной войны» Ежи Гедройца и Юлиуша Мерошевского, призывающих на страницах издаваемого в Париже журнала «Культура» к примирению народов Польши и восточной Европы: Беларуси, Украины и Литвы. Эта концепция в меняющихся геополитических реалиях на стыке ХХ–XXI веков становилась все более абстрактным лозунгом, не имеющим связи с внешнеполитической деятельностью властей Польши. Причины данной ситуации связаны с отсутствием прочных нормативных основ внешней политики. Ее главные направления определяются «Стратегией национальной безопасности Республики Польша» и, главным образом, в ежегодно объявляемых обращениях и посланиях Президента, Премьер-министра и Министра иностранных дел. С каждым годом в выступлениях стало все меньше внимания уделялось восточным сосоедям. На основании этих выступлений трудно определить систему приоритетов во взаимоотношениях Польши со странами Восточной Европы.

Вступление Польши в ЕС в 2004 г. не изменило приоритетного характера отношений с Россией в восточной политике Польши. Членство в данной организации рассматривалось как импульс к продвижению амбициозного проекта завоевания собственной зоны влияния в Восточной Европе, при использовании ресурсов ЕС. Таким образом, целью восточной политки Польши было ослабление геополитического влияния России на Беларусь и Украину. Взаимоотношения Польши с Беларусью и Украиной имели второстепенный характер и были обусловлены развитием связей с Россией. Несмотря на декларации о польско-украинском «стратегическом партнерстве», приоритет был отдан России.

На фоне взаимоотношений Польши с Россией и Украиной отношения с Беларусью отличались низкой динамикой. Это можно рассматривать как доказательство слабости восточной политики Польши и в целом отсутствия качественной для Беларуси модели партнерства, даже при использовании механизмов ЕС. Общее польско-белорусское историческое и культурное наследие, отсутствие этнических конфликтов являются фундаментом для прочных и интенсивных двусторонних отношений. Несмотря на это, отношения с Беларусью не отметились существенными событиями, прорывами и остаются главным вызовом для восточной политики Польши [Czachor 2011: 310–311]. Ни одно правительство Польши не придавало особого значения Беларуси, о ней не упоминалось в ежегодных посланиях главы правительства и министра иностранных дел.

В анализируемом периоде (2004–2019 гг.) в Польше прошли 3 смены правящей коалиции: в 2005 г. – к власти пришли консервативно-национальные партии, сосредоточенные вокруг «Права и справедливости» братьев Качиньских, с 2007 г. правительство составляла либеральная «Гражданская платформа», с осени 2015 г. правит «Право и справедливость». Несмотря на смены правящих партий, восточная политика Польши не принесла ощутимых результатов.

В целом, в восточной политике Польши в данный период можно проследить как последовательность, так и эволюцию, являющейся продолжением тенденции, наметившейся еще в 90-е годы. С начала 90-х гг., польская «восточная политика» оставалась под влиянием упомянутой ранее концепции, выработанной в 70-х гг. в среде интеллигенции, находящейся в эмиграции [Mróz 2009: 27]. После вступления в ЕС Польша приобрела новые возможности для проведения внешней политики, однако на практике попытки осуществления данной концепции превратились в противоположность того, что задумали ее создатели: Польша стала себя позиционировать в качестве нормативной силы, страны указывающей восточным соседям модель трансформации и использующей аргументы морального характера.

Критическая рефлексия польских политиков и экспертов по данному вопросу появилась только в 2010 г. [Sienkiewicz 2010]. Они спровоцировали дискуссию о «концептуальном ваккуме» и отсутствии политической стратегии по отношению к восточным соседям [Nowakowski 1994]. Некоторые эксперты указывали, что ограничение политических, экономических и гуманитарных контактов, как и выдвижение определенных требований к Беларуси неэффективны и приносят вред Польше, но не влияют на ситуацию в Беларуси. Варшава по отношению к Минску использовала почти весь доступный дипломатический инструментарий и не добилась осуществления своих требований в области демократизации и урегулирования конфликта в Союзе поляков в Беларуси. Однако данная рефлексия не привела к выработке новой стратегии.

Пришедшие к власти в 2005 г. правые партии укрепили выработанную во второй половине 90-х гг. политику «критического диалога» с Беларусью. Данный подход был основан на отрицательной оценке попыток «потепления» двусторонних отношений, предпринятых правящей в 2001–2005 гг. коалицей левых [Informacja rządu 2006].

В 2005–2007 гг. произошло обострение польско-российских отношений. Исторические претензии и требование от России отказа от сохранения собственной зоны геополитических интересов привело к кризису целую польскую «восточную политику». Консервативное правительство вернулось к «жесткой» политике по отношению к Беларуси, сводящейся к ограничению контактов и требованию проведения белорусским правительством демократических реформ. Польскими политиками Беларусь рассматривалась не как субъект, а как объект политики. Окружение президента Леха Качиньского, имеющее большие политические амбиции, считало, что Восточная Европа становится полем польско-российского геополитического соперничества. Правительство Польши связывало развитие двусторонних контактов с внутриполитической ситуацией в Беларуси, не предлагая новых, альтернативных выходов из имеющейся ситуации.

Вследствие досрочных выборов в 2007 гг. правительство сформировали либералы, которые в ходе предвыборной кампании заявляли о необходимости улучшения отношений с Россией и поиска новых возможностей выхода из тупика в контактах с Беларусью. Новые власти Польши пытались улучшить отношения с Россией и не отказывались способствовать «европейскому выбору» Украины и Беларуси [Cichocki 2009: 114–115]. В начале президентства Д. Медведева, в 2008- 2010 гг., «перезагрузка» отношений с Россией была важнее, чем поддержка украинских «оранжевых» властей в их неоднозначном проевропейском выборе. Значение Беларуси для внешней политики Польши в усложняющихся международных обстоятельствах замечали аналитики разных ведомств. Была заявлена готовность возобновления полноценных отношений с Беларусью при поддержке механизмов политики ЕС, главным образом «Восточного партнерства». [Wierzbowska-Miazga 2010: 167–171]. Возобновление польско-белорусских рабочих контактов не принесло ожидаемых результатов. Польская сторона отказалась от участия в приватизации белорусских предприятий, осуществления совместных проектов в сфере энергетической безопасности, не способствовала развитию торговли. После многих лет обвинений морального характера, польское руководство не смогло наладить взаимоотношения с Беларусью. Вероятно, определенную роль сыграл внутриполитический конфликт между «Правом и справедливостью» и «Гражданской платформой». Возобновление отношений с Беларусью могло бы быть использовано консервативной партией как обвинение главного соперника в пренебрежении польским интересам.

Либеральное правительство определенные надежды связывало с программой «Восточное партнерство», рассматривая ее как возможную площадку осуществления польских интересов с помощию механизмов выработанных ЕС [Adamski, Dyner, Sikorski 2001: 75, 83–86; Czwołek 2017: 151–175]. Однако несовпадение приоритетов в восточной политике странчленов ЕС и довольно непривлекательная для восточно-европейских стран перспектива «Восточного партнерства» оставила свой отпечаток на восточной политике Польши в целом и особенно на отношениях с Беларусью, которые остались ограничеными [Czachor 2015: 225]. Вследствие этого, декларации возобновления политического диалога с Минском не сопровождались эффективными действиями.

С возвращением «Права и справедливости» к власти в конце 2015 г. связано обострение отношений как с Россией, так и с Германией и ЕС в целом. Целью польской дипломатии стало более самостоятельное, независимое от ЕС функционирование в международных отношениях и занятие позиции политического лидера региона Центральной Европы. Приоритетный характер приобрела региональная безопасность. Ее обеспечение связывается с членством НАТО [Smolar 2015: 18]. Подчеркивается значение стратегических отношений с США, которых войска должны постоянно находиться в Польше и странах Прибалтики. Новое правительство стало уделять меньше внимания ЕС и имеющимся возможностям, в частности программе «Восточное партнерство». Постепенное охлаждение отношений с Германией, Францией и руководством ЕС, критика нынешних властей Польши со стороны западных партнеров за реформы судебной системы значительно ослабляет позицию Польши среди членов ЕС [Balcer, Buras, Gromadzki, Smolar 2017]. Можно считать, что власти Польши смирились с главной ролей России в Восточной Европе и не стремятся ни к развитии «Восточного партнерства», ни к другим формам сотрудничества со странами региона. В отличии от первого периода правления партии Право и справедливость в 2005-2007 гг., с 2015 г. восточная политика в принципе исчезла из политической повестки дня Польши. В первую очередь утратили прежнее значение отношения Польши с Украиной. Рост напряжения в двусторонних отношениях на почве исторической политики привел к тому, что оцениваются они как наихудшие от 20 лет. В целом отмечается положительную тенденцию в отношениях с Беларусью. Парадоксально, сейчас остается она «последней надеждой» Польши на восточном векторе ее внешней политики. Снижение значения восточного вектора заменяется интенсификацией сотрудничества со странами Вишеградской группы (Чехия, Словакия, Венгрия). Все больше внимания уделяетя странам Южной Европы, в том числе Хорватии и Румынии, что связано с попыткой создания «Трехморья» – прочного блока стран, находящихся между «старым» ЕС и Россией.

К сожалению, сложный для польской дипломатии период, связанный с кризисом на западном и восточном направлениях, до сих пор не стал стимулом для выработки новых подходов по отношению к ее восточным соседям, в частности к Беларуси. В то же время Беларусь постепенно начинается рассматриваться Польшей как важный для региональной политики партнер. Доказательством того являются визиты в Минск в 2016– 2017 годах тогдашнего заместителя премьер-министра Матеуша Моравецкого, министра иностранных дел Витольда Ващиковского и спикера Сената Станислава Карчевского [Polsko-białoruskie rozmowy].

При отказе от политических требований по отношению к властям Беларуси и приданию приоритетного характера взаимовыгодному экономическому сотрудничеству налаживание полноценных двусторонних отношений может произойти быстро и успешно. Уже на данном этапе разития отношений, некоторые польские эксперты рассматривают Беларусь в качестве будущего союзника Польши [Polska zyska nowego sojusznika].

Такой подход может оказаться реальным и плодотворным, привести к ожидаемому новому разделу в белорусскопольских отношениях, однако необходимо отказаться от текущей, не сопровождаемой концептуальными разработками политики Польши по отношению к Беларуси.

***

В целом, политику Польши по отношению к Беларуси в рассматриваемый период нужно оценить критически. На такую оценку такой политики влияют следующие факты.

Во-первых, необходимым является выработать польским руководством новые цели в восточной политике, представить новую повестку дня, которая в первую очередь приведет к снижению уровня напряжения в регионе. Предпринимаемые польскими политиками попытки вмешательства во внутренние дела Украины и Беларуси не принесли и не принесут конструктивных результатов, провоцируя Россию к более решительным действиям во имя сохранения собственных интересов в регионе.

Во-вторых, власти Польши недоценивают международной роли Беларуси. Это сказывается на неосуществлении имеющегося большого потенциала польско-белорусских отношений и взаимовыгодного политического сотрудничества. Польша и Беларусь занимают похожее геополитическое место межу двумя центрами, ЕС и Россией, и естественным образом могут выполнять роль звеньев, соединяющих обоих акторов.

Во-третьих, власти Польши в недостаточной степени учитывают факт, что Беларусь является стабильным и надежным партнером, играющим весомую роль в строительстве системы региональной безопасности и взаимного доверия в Центральной Европе. Способствует этому предсказуемая, уравновешенная политика безопасности Беларуси. Власти Польши не выработали собственной позиции по отношению к белорусской политике многовекторности и концепции «пояса добрососедства». В условиях «турбулентности» мировой системы безопасности, растущей угрозы терроризма, международной преступности и проблем с неконтролируемой миграцией, данная ситуация сказывается на внутренней безопасности обеих стран и целого региона Центральной Европы.

В-четвертых, неоправданными оказались надежды на эффективность Европейской политики соседства ЕС, не только в силу ее существенной идеологизации, мало привлекательного содержания, но и отсутствия ее единого понимания членами ЕС.

В 2004-2015 гг. польская тактика «критического диалога» ограничивала возможности сотрудничества Польши и Беларуси в жизненно важной для них сфере энергетической безопасности. Схожие оценки, имеющейся ситуации (в часности – критика строительства газопровода «Nord Stream», необходимость строительства новых энергостанций в Польше и Беларуси), не привели к сотрудничеству. С 2015 г. взаимоотношения в некой степени улучшились, что является следствием ограничения польской стороной критики в адрес властей Беларуси и ослабления позиции Польши в ЕС. Однако, за отсутствием критики до сих пор не пошла выработка новой концепции отношений между двумя странами. В часности, как Польша, так и Беларусь стоят перед проблемой диверсификации поставок энергоресурсов. Сотрудничество в данной сфере привело бы не только в скорейшему достижению целей, но к снижению затрат.

Ограничение диалога с Беларусью имеет также существенный социальный формат. Односторонняя картина Беларуси и ее общества, формируемая польскими СМИ в течение последних лет привела к этому, что выросло целое поколение не имеющее представления о ближайшем соседе. Вследствие этого закрепился стереотипный образ белорусов. Ограниченным остается двусторонее сотрудничество в гуманитарной, научной и молодежной сферах.

 

Рафал Чахор (Rafal Czachor) –
кандидат юридических наук, доктор политических наук, профессор
Университета Яна Вижиковского ,Польковице, Польша. (Jan Wyzykowski University, Polkowice, Poland)

Опубликовано: Rocznik Instytutu Polsko-Rosyjskiego 2018/2019 nr 11

 

Библиография

• Adamski Ł., Dyner A.M., Sikorski T. (2011). Praca u podstaw na Wschodzie, [w:] Rocznik Polskiej Polityki Zagranicznej, Warszawa: Polski Instytut Spraw Międzynarodowych.
• Balcer A., Buras P., Gromadzki G., Smolar E. (2017). W zwarciu. Polityka europejska rządu PiS, Warszawa: Fundacja im. S. Batorego.
• Cichocki B. (2009). Polityka Polski wobec Rosji, [w:] Rocznik Polskiej Polityki Zagranicznej, Warszawa: Polski Instytut Spraw Międzynarodowych.
• Czachor R. (2011). Polityka zagraniczna Republiki Białoruś w latach 1991-2011. Studium politologiczne, Polkowice: Wydawnictwo Dolnośląskiej Wyższej Szkoły Przedsiębiorczości i Techniki.
• Czachor R. (2015). Poland’s foreign policy towards Ukraine and Belarus. The summary of a decade (2005-2015), “Вісник Львівського університету. Серія Міжнародні відносини”, № 37, ч. 3.
• Czachor R. (2019). The European Neighbourhood Policy – a critical overview of current results, “Eastern Mediterranean Policy Note”, no. 39.
• Czwołek A. (2017). Relacje białorusko-unijne w latach 2011–2013: od eskalacji konfliktu do polityki krytycznego zaangażowania, „Athenaeum. Polskie Studia Politologiczne”, vol. 54.
• Informacja Rządu na temat polskiej polityki zagranicznej w 2006 roku, www.msz.gov.pl/Wystapienie,Ministra,(tekst),4593.html [15.06.2016].
• Mróz M. (2009). Historyczne uwarunkowania polityki wschodniej III RP, [w:] Polityka wschodnia Polski. Uwarunkowania Koncepcje Realizacja, Gil A., Kapuśniak T. (red.), Lublin-Warszawa: Instytut Europy Środkowo-Wschodniej.
• Nowakowski J.M. (1994). W poszukiwaniu nowej koncepcji, „Rzeczpospolita”, 14.01.1994.
• Polska zyska nowego sojusznika, http://wiadomosci.onet.pl/tylkow-onecie/polska-zyska-nowego-sojusznika-anna-maria-dynersa-dwa-glowne-problemy-wywiad/qgj70ne. [20.01.2018].
• Polsko-białoruskie rozmowy w Warszawie. www.msz.gov.pl/pl/polityka_zagraniczna/partnerstwo_wschodni e/polsko_bialoruskie_rozmowy_w_warszawie_pw;jsessionid=1 679F7E53E66EBF2AA7383F2D030EB07.cmsap2p. [20.01.2018].
• Sienkiewicz B. (2010). Pożegnanie z Giedroyciem, „Rzeczpospolita”, 30.05.2010.
• Smolar E. (2015). Nie będzie nowego początku, www.new.org.pl/- 2385-nie-bedzie-nowego-poczatku [8.02.2018].
• Wierzbowska-Miazga A. (2010). Polityka Polski wobec Białorusi, [w:] Rocznik Polskiej Polityki Zagranicznej, Warszawa: Polski Instytut Spraw Międzynarodowych.