Предание присваивает авторство Ченстоховской иконы Богородицы апостолу Луке, написавшему одно из четырех Евангелий и Деяния Апостолов. Оно указывает на Иерусалим, как на место написания этого образа, точнее, на так называемую Сионскую горницу в Иерусалиме, в которой Иисус Христос совершил Тайную Вечерю накануне Своих крестных страданий и смерти. Есть мнение, что евангелист Лука написал всего до 70-ти икон Богоматери, в число которых входит и Ченстоховская, но исследователь Кондаков Н.П. не считает его достоверным. Ученый считает, что «греческое предание знало о существовании лишь одной иконы, приписываемой евангелисту Луке, и только обычное смешение оригиналов со списками и перерыв преданий с падением Византии породили разнообразные иконы письма евангелиста Луки».
Заметим также, что Кондаков Н.П. не уверен что Лука был автором даже этой первой иконы, т.к. если этот апостол вообще принадлежал к числу 70 апостолов и видел Христа лично, чему нет неоспоримых доказательств, он мог видеть Богоматерь и Христа только в их зрелые годы и не мог передать те портретные черты юной матери с младенцем, которыми, по древним свидетельствам, обладал а первая богородичная икона.
Рассуждая о происхождении Ченстоховского образа Божией Матери, мы придерживаемся версии церковной традиции и считаем, что она является списком со знаменитой иконы, написанной по церковному преданию апостолом Лукой и почитаемой с V века как покровительница Константинополя. Константинопольская икона хранилась в монастыре Одигон, отсюда ее название Одигитрия (Путеводительница). Изображение Божьей Матери с Младенцем на руках послужило образцом для других древних икон этого типа. Согласно летописи одна из них, известная позднее как Ченстоховская, была перенесена из Константинополя в Киев и передана в дар Анне, жене князя Владимира. В 988г. Владимир крестил Киевскую Русь и, если верить летописи, рассматриваемая нами икона Богоматери попала в дом князя Владимира в год Крещения Руси. В 1259г. великий князь Даниил основал город Львов и назвал его в честь своего сына Льва. Согласно древним львовским летописям, Ченстоховская икона, почитаемая во владениях русских князей, начиная с Владимира, была перенесена во Львов в 1270г. С этого момента достоверно прослеживается ее история. В 1382г. Львов становится частью Польши и в этот же год знаменитая икона переносится князем Владиславом, бывшим тогда правителем Польши, в Ченстохов, городок на юге Польши в Верхней Силезии, на реке Варта, в монастырь построенный на вершине холма Ясная Гора. С этих пор она именуется Ченстоховской, но также употребляется и другое название – Ясногорская. Монастырь принадлежал венгерскому католическому ордену паулинов, которому покровительствовал князь Владислав.
В 1430 г. икону изуродовали разбойники. Была предпринята попытка реставрации, но повреждение было настолько сильным, что образ пришлось заново написать на прежней доске. В память о случившемся святотатстве художники изобразили на лике Богородицы шрамы. Таким образом, мы видим, что изображение Богородицы, которое находится в часовне ясногорского монастыря, является только точной копией византийской иконы, поскольку оригинал был уничтожен грабителями. С этого момента икона приобрела тот вид, который дошел до наших дней, и на основании которого мы можем строить наши рассуждения.
Икона выполнена на деревянной панели размерами 122.2 x 82.2 x 3.5 см. Исследуемый образ сохранил все черты иконографического типа Богоматери Одигитрии, сложившийся в Визатнии к IX в.: Богоматерь обращена прямо к зрителю; Младенец сидит на руках Богородицы, фигура Его настолько высоко поднята, что голова находится у плеча Матери; Младенец обращен лицом (на три четверти) к зрителю и правой, протянутой, рукой благословляет руку Богоматери, которая не только указывает на Спасителя мира, но и обращена к Нему с молитвой о заступничестве и милосердии; левая рука Богоматери придерживает Младенца.Лик Христа обращен к зрителю, но взгляд его устремлен в пространство. Лики Младенца Иисуса и Богоматери скорбны. Правая щека Богоматери отмечена двумя параллельными шрамами. Фон иконы – цвета морской волны, с ним контрастирует золотой цвет нимбов.
Мафорий и хитон Богоматери украшены лилиями, символом венгерской королевской семьи. Интересно проследить появление золотых лилий на облачении Богородицы. С уверенностью можно сказать, что они отсутствовали на изображении времен князя Владимира. Как нам кажется, дело в том, что в XIV-XV в. в Венгрии, стране в которой зародился католический орден монахов-паулинов, хранивших Ченстоховскую икону, правили короли из Анжуйской династии (ветви французского королевского дома), искавшей себе после централизации Франции престолов в Восточной Европе, где королей часто приглашали со стороны. Золотые лилии являлись эмблемой королевской династии Анжу. Флаг Венгрии в XIV веке сочетал традиционные красные и белые полосы с золотыми лилиями на синем фоне, лилии появились тогда и на венгерском гербе в сочетании с собственно венгерскими эмблемами. Дочь короля Венгрии и Польши Людвига I Ядвига, жена великого князя Ягайло, посвятила себя Божьей Матери Ченстоховской. Можно предположить, что при создании копии поврежденной византийской иконы иконописцы использовали лилии на синем фоне как эмблему рода своей королевы, которую позже в народе стали почитать как святую.
И в символическом, и в художественном решении Ченстоховской иконы огромную роль играет цвет. Тон ликов Богоматери и Младенца темный, что дало повод называть Ченстоховскую Богоматерь «Черной Мадонной». Такие изображения, с оттенками ликов от светло-коричневого до черного, существуют во всех странах Европы, где доминирует Римско-католическая конфессия и развит культ почитания Девы Марии. Большая их часть находится во Франции, есть они также в Испании, Германии, Италии. В России Черной Мадонной называют Феодоровскую икону Богоматери.
Существуют два варианта объяснения темного тона ликов. Сторонники первого варианта считают, что темный цвет не является намеренным, а скорее результат воздействия сажи, дыма свечей и ладана, а так же химических реакций в краске. Однако это не было правильно понято иконописцами-копировщиками и поэтому в последующем копии намеренно воспроизводились в темном тоне. Для обоснования второго варианта можно использовать цитату из Песней Соломона (1,4) - "черна я, но красивa". Библейская книга Песнь Песней Соломона буквально повествует о земной любви Жениха и Невесты, но аллегорическое толкование усматривает в Женихе и Невесте символические образы Господа и Церкви как Невесты Христовой. Если учесть, что древняя экзегетическая традиция идентифицирует Деву Марию с Церковью и поскольку в богородичных песнопениях использованы образы и выражения из Песни Песней, то становится очевидной связь между цитатой из Песней Соломона и Божией Матерью. Относительно рассматриваемого образа необходимо принимать во внимание следующий факт - традиционно считалось, что у Марии лицо было светлое, белое, а «Черные Мадонны» становятся популярными только в XIII-XIV вв. Поэтому можно предположить, что византийский прототип, датируемый IX-XI вв., изображал Божию Матерь с традиционным цветом лица. Почему на дошедшей до нас иконе цвет ликов темный, можно только предполагать. Возможно, краски действительно потемнели от дыма свеч и кадила еще до 1430 г., и при написании копии иконописцы просто в точности воспроизвели уничтоженное изображение, а библейская цитата послужила обоснованием такого нетрадиционного решения.
Отличительным атрибутом большинства икон Ченстоховской Богоматери являются оклады (или ризы). Изготавливались они из серебра, серебра с золочением, посеребряной меди, декорировались чеканкой, гравировкой, чернением, драгоценными и полудрагоценными камнями, жемчугом. Оригинал иконы из Ясногорского монастыря имеет несколько золотых венцов и риз, среди них бесценные - жемчужный и алмазный.
С XII века, времени появления на наших землях образа «Богоматери Эфесской», тип Одигитрии стал наиболее популярным. Среди всех богородичных икон этого типа икона Ченстоховской Божией Матери долгое время была самой распространенной. По статистике исследователей Н.П.Мельникова и В.Г.Карелина среди икон типа Одигитрии в период до середины XIX в. сюжет Богоматери Ченстоховской находится на первом месте. Количество икон увеличивается по мере продвижения на Запад, к Ченстохову (Брестская и Гродненская области). При рассмотрении периода до начала XX в. характер размещения сюжетов с изображениями Богоматери меняется, и сюжет Ченстоховской Богоматери оказывается на четвертом месте. На первых позициях в это время находятся сюжеты, появление которых, как правило, связано с присоединением западнорусских земель (Украина, Белоруссия) к России, такие как Богоматерь Казанская, Богоматерь Знамение и Богоматерь Всех Cкорбящих радость [].
Ченстоховская икона стала первой коронованной иконой в Речи Посполитой, вслед за ней этой чести были удостоены Трокайская, Жировичская и Белыничская иконы Богородицы. Традиция коронования икон в католической церкви относится к VIII веку. В 725 году папа римский Григорий III короновал первую икону Богоматери, но в практику церкви этот обычай активно вошел в начале XVII в. Большинство икон Ченстоховской Божией Матери с этих пор имеет короны над головами Богродицы и Младенца, написанных или в виде оклада.
В России одно из первых изображений рассматриваемой иконы появляется в 1717 году, прообразом его стала польская гравюра, выпущенная в связи с признанием Ченстоховской Богоматери королевой и покровительницей Польши и коронованием образа. В таком варианте - с коронами, голубем в медальоне, привесами, изображением стены внизу иконы — Ченстоховский образ Богородицы был широко распространен в XVIII-XIX веках. После 1813 года, когда в Казанском соборе Петербурга был помещен список чудотворной иконы, в России стали появляться иконы соответствующие прославленному первообразу, с кровоточащей раной на щеке, а вариант русских списков Ченстоховской иконы XVIII — начала XIX веков стали часто именовать «Умягчение злых сердец» (хотя типологически это совершенно другой извод).
На современном этапе белорусские иконописцы воспроизводят как списки изображения из Петербурга, так и с оригинала из Ченстоховского монастыря. В Православной церкви существует еще один тип изображения, возникший в XX веке на волне возвращения к канонической иконописи. Для него свойственно стремление к воспроизведению образцов византийского и древнерусского искусства. Эти иконы характеризуют такие обязательные особенности изобразительного языка, как золотые фоны и нимбы, строго канонические цвета одеяний, светлый тон и стилизованные черты ликов Богоматери и Младенца, что делает их абсолютно непохожими на образ, хранящийся в Ченстоховском монастыре.
Таким образом мы видим, что исторические перипетии существенно повлияли на живописные особенности Ченстоховской иконы. Сохранив все черты иконографического типа Богоматери Одигитрии, икона приобрела совершенно отличные от византийского прототипа колористические и пластические черты. Темный цвет ликов, шрамы на лике Богородицы, специфический орнамент одеяний, короны привели к крадинальному обновлению семантики этого образа. Торжественный тип, свойственный ранним спискам Одигитрии, видоизменятеся в тип лирический. Недаром в песнопении Ченстоховской Богородице, написанном в XIX столетии, Мария характерным образом именуется «Матерью, полной сострадания и скорби» (Matko miłości i Matko boleści). В XX в. изобразительные средства канонической иконописи возвращают образу Ченстоховской Богоматери монументальный и выразительный характер.
Наряду с иконой Ченстоховской Богоматери и православными, и католиками почитался образ Белыничской Божией Матери, также являющийся одним из самых известных сюжетов в Западной Руси. Время его появления точно учеными не определено. Церковная легенда гласит, что икона уже существовала в X в., и лики Марии и Иисуса были начертаны ангелом. В начале XVII в. икона находилась в Белыничском кармелитском монастыре, потом во время войны 1654-1667 гг. была в Ляховичах (Брестская обл.), после чего вернулась в Белыничи. В 1876 году кармелитский костел был передан православным верующим вместе с чудотворной иконой. Точных известий о судьбе иконы после 1917 года нет. Считается, что после закрытия церкви в 1930 гг. икона попала в Могилевский областной краеведческий музей, откуда она исчезла во время Второй мировой войны. До наших дней сохранились немногочисленные копии этого извода. На Могилевщине имеется около 10 икон с этим сюжетом. Две из них хранятся в Могилеве — в музее и в костеле Святого Станислава. Еще одну копию, написанную в XIX веке, спасли православные верующие и, продержав у себя дома 70 лет, передали в храм, построенный в Белыничах в 2005 году. Однако эти копии не передают художественных качеств оригинала. Как считает искусствовед А.А.Ярошевич, в настоящее время наиболее близкими к оригиналу белыничского образа можно считать два образа средины XVII века: образ на доске несвижского происхождения из костела в д.Новая Мышь и образ на полотне из церкви в д.Тарейки (хранящийся в МДБК ИИЭФ НАН Беларуси). Судя по их полному подобию, они могли быть написаны с иконы-протографа, когда она находилась в Ляховичах (1654–1665) [].
На образах Белыничской Божией Матери отражено поясное изображение Матери Божьей с Младенцем в левой руке и со скипетром в правой, голова слегка повернута к Младенцу. Христос держит в левой руке державу, опоясанную горизонтально обручем и вертикально вверху полуобручем с крестом, а правой благословляет. Голова Младенца в узорчатой королевской короне немного откинута. Вверху два летящих ангела возлагают корону на голову Богоматери. Традиционный иконописный извод сочетается с чертами ренессансной живописи. Икона сохраняет основные характеристики иконографического типа Богоматери Одигитрии, отличительной чертой является положение правой руки Богородицы, опущенной вниз, как бы под тяжестью скипетра. Цвета одеяний прототипа иконы неизвестны, на образах из д.Новая Мышь и д.Тарейки мафорий сине-зеленый, некоторых других копиях – синий или голубой.
Символическое значение скипетра (жезла) в руках Божией Матери связывается с духовной властью. Скипетр, первообразом которого был пастуший посох, является древнейшим символом власти, использовался греками и этрусками, от которых был перенят римскими, а затем византийскими императорами. Согласно специальному сочинению «О чинах» византийского писателя Георгия Кодина (1450) императрицы на всех официальных церемониях держали в руках осыпанный крупным и мелким жемчугом золотой скипетр. Император же всегда держал крест в правой руке, иногда дополняя его скипетром в левой руке. «Итак, – заключает Н.П. Кондаков Божия Матерь наделяется… атрибутом самого Василевса, а не Императрицы». Иконографический тип Богоматери со знаками власти Н.П. Кондаков выводил из искусства Италии. Аллегорическим толкованием присутствия скипетра у Девы Марии служит усвоенное христианской Церковью ветхозаветное пророчество о процветшем жезле Аароновом (Числ. 17, 7-8, 10; Ис. 2, 1-2; 7, 14), «Изыдет жезл из корене Иессеева, и цвет от корене его взыдет, и почиет на Нем Дух Божий» (Ис. 11, 1-2; 53, 2), где жезл является прообразом Богоматери – Церкви. К Богородице же отцы Церкви относили и другие слова Библии: «сухого жезла расцветшего и принесшего плод» (Числ. 17, 8). «Тя жезл Исаия именова, от него же прозябе нам красный цвет Христос Бог». Если скипетр был символом власти, то держава в руках Младенца, имевшая форму увенчанного крестом шара, была символом владычества, владения землей.
Свидетельством западного влияния на иконографию Белыничского образа служат ангелы, поддерживающие корону над головой Богородицы. Их иконографический прототип мы находим уже в XV веке, как в светской живописи Италии («Мадонна во славе» С.Боттичелли), так и в иконописи Германии (извод «Жена, облеченная в солнце»). Данный извод получил распространение в западном искусстве, а в XVII веке через Западную Русь подобные изображения стали попадать в Русское царство. Примером может являться образ XVIII в. «Жена, облеченная в солнце», находящийся в Третьяковской галерее, где на головы Богоматери и Младенца ангелы возлагают золотые короны с крестами.
Как и в случае с Ченстоховской иконой, ареал размещения Белыничского образа в основном ограничивается окрестностями местонахождения протографа, т.е. Могилевской областью. Существуют современные копии этой иконы, что свидетельствует о возрождении христианской духовности и почитания иконы в Белоруссии.
Таким образом, анализ приведенных икон показывает, что Ченстоховский и Белыничский образы Божией Матери имеют свои особенности пластического образа, композиционного и колористического решения, которые свидетельствуют об их принадлежности к западнорусской иконописной школе, синтезировавшей художественные традиции христианского Востока и Запада. Тема Богородицы, сама по себе общая для всех народов, как православных, так и католических, приобретает у каждого из них свои, особые акценты. На примере рассмотренных икон мы видим, что западнорусская иконопись учитывает эти различия и соединяет в себе некоторые существенные элементы обоих этих миров. Это позволяет говорить о том, что западнорусская традиция иконы представляет собой художественную реальность особого свойства, некую середину между эмоционально-чувственным воображением католического Запада и аскетично-схематичным воздействием православного Востока.
Литература
1. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери.: В 2т. – М.: Паломник, 1998. – Т.2.
2. Андерсон П. Россия, Польша и Ченстоховская икона Богородицы. – М., 2003. – 161с.
3. Карелин В.Г., Мельников Н.П. Распространение сюжетов Богоматери в иконописи Беларуси. –Режим доступа: archi.ru/conference/thesis/fili/karelin.htm. –Дата доступа: 09.03.2008.
4. Iканапiс Заходняга Палесся XVI – XIX стст. / В.Ф. Шматаў [і інш.]; навук.рэд. В.Ф. Шматаў. – Мн.: Беларуская навука, 2002. – 420
5. Ярашэвіч А.А. Бялыніцкі Абраз Маці Божай / А.А. Ярашэвіч // Наша вера. – 2007. – №1. – С.14-19.