Ни этнографической, ни вероисповедной, ни политической границей Западный Буг не был от начала исторической жизни здесь и до конца существования Польши, как особого государства. Летописная этнографическая граница пересекала реку Буг в нижнем течения, возле города Нура, оставляя все среднее и верхнее течение за Русью, во владении Бужан или Волынян (Дулебов)[[1]]. Западная граница расселения русских племен достигала р. Вислы, но в XI и XII веках русское население между Быстрицей и Вислой подверглось сильной pимо-католической пропаганде и ляшским влияниям вследствие политического отпадения от Руси и наплыва польских колонистов[[2]]. В половине XIII века западная граница «Берестейской земли», граничившей на юге с «Холмской землей», начиналась при владении р. Пивонии в р. Тысменицу и направлялась оттуда на северо-запад, западнее Радина и Лукова, до истока р. Збучинки, затем шла по рекам Збучинке и Ливцу (от устья Збучинки) до г. Венгрова[[3]]. Это была тогда же восточная граница Мазовии. Южным продолжением этнографической границы между населением русским и ляшским в XIII веке были р. Вепрь в нижнем течении и р. Быстрица, начиная от своего устья: еще в 1287 году на восток от них «не было примеси польского населения»[[4]].
Первые Владимиро-Волынские православные епископы имели в своем епархиальном управлении всю страну «градов Червинских» на запад от р. Буга и более двух веков правили ею «во исполнение благочестия». С учреждением в XIII веке Холмской православной епархии Подляшье осталось в Волынской епархии и окончательно отошло к Холмской только с образованием Варшавского герцогства. С другой стороны отторжение в ХV веке от Волыни к Польше «Ратна и Любомля с округами» сопровождалось присоединением к Холмской епархии нескольких десятков волынских православных приходов (в нынешних уездах Владимиро-Волынском и Ковельском), и все они принадлежали к ней, до третьего раздела Польши. В письме к папе 19 июня 1796 года Холмский епископ Порфирий Важинский так оплакивал возвращение их к Волынской епархии: «Когда в прошлом году последним разделом владений Речи Посполитой польской, Российская империя захватила (pertraxerit) весьма обширную часть её, тогда оторваны были от моей епархии девяносто приходских церквей, сверх одного базилианского монастыря (Жидичинскаго), и всем им строжайше воспрещено всякое общение со мною, пастырем их»[[5]].
Когда в ХІV веке Литовско-Польское государство было разделено на «воеводства», бассейн среднего и нижнего течения р. Красны[[6]] причислен был не к Подляшскому воеводству, а к Брестскому: так велико было историческое, веками установившееся тяготение его к Литве. Брестское воеводство, по актам Люблинской унии 1569 года, осталось за Великим княжеством Литовским все, включая часть Подляшья по р. Красне. Западная граница этой части пересекала Буг несколько выше г. Мельника (у Немирова), оттуда направлялась на юго-запад к Лащу и Поличам, затем поворачивала на юго-восток, на Городище, и вторично пересекала Буг близ Кодня (в 10 верстах выше его)[[7]]. В те давние времена – до и после Люблинской унии – Литва дорожила каждой пядью Подляшья и Холмщины. В 1446 году король Казимир IV должен был отделить Полубицы и Домази от Парчевской экономии и присоединил их к Берестейской земле, так как «жалобы литовцев на неправильный захват этих городов поляками оказались справедливы». На Люблинском сейме 1448 года «литовцы представили убедительные доказательства своих прав на весь Городельский округ, как на часть Литовской Волыни со времен князей Витовта и Любарта»[[8]]. Установление границы между воеводствами Подляшским и Берестейским потребовало установления особой «разграничительной комиссии». Назначенная сеймом в 1589 году в числе четырех комиссаров со стороны Польши и стольких же комиссаров со стороны Литвы, она возобновлялась в 1591, 1598, 1601, 1611, 1616, 1620, 1623, 1649 и 1661 годах. В сеймовом постановлении 1661 года об успехах прежних девяти комиссий сделан такой отзыв: «Многочисленные сеймовыя постановления настоятельно требуют от нас окончательного разграничения Брестского воеводства от Подляшья, которое до сих пор еще не приведено к концу, к явной обиде пограничных жителей и даже к ущербу государственных податей»[[9]]. Комиссары «коронные» всеми мерами, даже с крайней неразборчивостью в средствах, старались о том, как бы побольше оторвать от Литвы из того малого, что оставлено за великим княжеством по Люблинской унии. В 1616 году, например, они – все четверо – съехались в Мельнике и тайком от комиссаров литовских, без всякого оповещения их, с «пограничными коронными документами» в руках отчислили к Подляшскому воеводству много тысяч уволок собственности Литовского княжества, в том числе имения Россошь, Козирады и Межиречье, которые «от веков (z wieków) княжеству Литовскому принадлежали». Известие о таком разграничений произвело бурю негодования 2 февраля 1617 года на сеймике «сенаторов, чинов земских и городских, шляхты и обывателей Брестского воеводства», собравшихся в Бресте для выбора депутатов на сейм, и они составили «формальный протест»[[10]]...
То, что в 1617 году и в длинном ряду последующих лет опротестовывалось русскими «земляками» по ту сторону Буга и вызывало у них дружный отпор «коронных» посягательств на территориальные владения Литовского княжества «от веков», т. е. на вековечные русские земли, – то и больше того благодушно и добровольно отдано было полякам, когда 15 (27) ноября 1815 года император Александр I подписал конституционную хартию вновь созданного польского королевства. «Организация, существовавшая в вашем крае», говорил император Александр полякам в Варшаве при открытии первого конституционного сейма (15 марта 1818 года), «дозволила мне ввести немедленно ту, которую я вам даровал, руководствуясь правилами законносвободных учреждений, бывших постоянно предметом моих помышлений. Последствия ваших трудов в сем первом собрании (продолжал император) покажут мне, чего отечество должно впредь ожидать от вашей преданности к нему»... С этого времени (минуя кратковременное после разделов Польши прусско-австрийское владычество) Западный Буг стал политической границей, отделившей русских (забужан) от русских (предбужан). «Последствия трудов» тех в Русском Забужьи у нас на лицо: не малые в ущерб русскому имени и языку в Холмщине и ужасные для них же на Подляшьи. От четырехсот с лишком тысяч греко-униатов 1815 года уцелело к 1875 году еще 250000 и в числе их 30% совершенно ополяченных и окатоличенных (нынешние «упорствующие»). Русско-польская этнографическая граница оттеснена значительно на восток: вверх по Бугу от Бреста она прижата почти к самому Бугу, за исключением среднего и нижнего течения р. Кросны (до Горбова и Воскреницы), и вниз по Бугу только от Яблочна заметно удаляется от заветной старо-русской реки на запад, но не дальше Вишниц и Городища, Ополья и Угнина, Сосновиц и Устимова в южном Подляшьи. На запад оттуда ныне почти сплошная польская речь по селам и деревням и православные приходы в значительной степени «упорствующие». Епископ Важинский на изнанку, слишком «по-униатски», осматривал «растерзанную ризу» своей епархии, когда плакался перед папой, что 90 волынским приходам было «строжайше воспрещено всякое общение» с ним. Национальное и вероисповедное несчастие местной Руси было в «строжайшем воспрещении всякого общения» русскому населению Подляшья и Холмщины с нынешним северо – и юго-западным краем. Заброшенная в Польшу Забужская Русь совсем была потеряна из виду: даже в местном простонародьи правый берег Буга с великой наивностью стал называться русским, а левый польским. В 30-40-х годах движение греко-униатов к православию в Холмщине и на Подляшьи мало обращало внимания на себя.
Много писалось и говорилось о «Холмской губернии», как о чем-то чрезвычайно важном для возрождения русского населения в крае, говорят и о «Холмской епархии», как об «якоре спасения» от нестроений, известных под именем «упорства», но сущность дела не в географическом наименовании и не в обособлении епархиальном, а в нравственном сплочении и объединении русского населения по обе стороны Буга. Пусть он перестанет быть границей, разъединяющий, «край от края», и пусть станет звеном связующим русских с русскими, «воссоединённых от унии» в наши дни с «древлеправославными».
Пр. Антон Будилович.
16 августа 1901 г.
Холмско -Варшавский епархиальный вестник 1901 год. №38 Ст. 467-469.
----------------------
Подготовлено к печати на сайте "Западная Русь" Михаилом Джегой.
Оригинал текста в Холмско-Варшавском епархиальном вестнике в формате PDF
------------------------
[1] Забужская Русь Е. Крижановского; Атлас по рус. истории Е. Замысловского.
[2] Червенскіе города Лонгинова стр. 69-72, 76, 80, 92, 122-124, 142; Холмская епархія Петрушевича стр. 1-17; Памятники рус. стар, въ запад. губерніяхъ, VIII, стр. 231 и 237.
[3] См. карту в Пам. рус. ст. в зап. губ. VIII.
[4]См. примечание 2-ое.
[5] Холмская епархія Петрушевича стр. 166.
[6] В Ипатиевской летописи под 1282 г, записано: «Ляхове воеваша у Берестья по Кросно и взяша сел десять». Нынешнее название этой реки Крана (Krane) – очевидное исковерканное до утраты смысла. В «Атласе Привислянских губерний» Нипанича она названа Трскою! Следовало бы юридически восстановить ее древнее, русское наименование.
[7] Пам. рус. стар. VIII (на карте).
[8] Червенскіе города Лонгинова стр. 196.
[9] Пам. рус. стар. VIII, стр. 73 и 74.
[10] Акты Вилен. Археогр. ком. II. № 27.