Главный храм Российской Империи - Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге

В XIX веке, особенно во второй его половине, миссионерская деятельность Русской православной церкви на территории Российской Империи велась в двух направлениях: а) борьба с сектантством и старообрядчеством; б) проповедь среди «язычников» (шаманистов, мусульман, ламаистов и т.п.). В качестве основной цели данной научной статьи можно обозначить изучение направления миссионерской деятельности Русской православной церкви во второй половине XIX – начале XX вв. в борьбе с сектантством.

«Принято считать, что в Русской православной церкви (РПЦ) существовало миссионерство внутреннее и внешнее: внешнее было направлено на инородцев внутри России и иностранцев за ее пределами, внутреннее же ориентировалось на работу против сектантов и раскольников» [3.C.3].

«Для общего руководства миссионерским делом в Москве в 1870 г. было создано Православное миссионерское общество (далее – ПМО), в котором насчитывалось до 20 тыс. членов. Главная цель общества состояла в помощи православным миссиям по обращению нехристиан в православие в пределах Российской империи и «утверждении их в истинах святой веры и правилах христианской жизни»» [3.C.94]. Православное миссионерское общество было создано на основе миссионерского общества, учрежденного высочайшим повелением в 1865 г. в Петербурге под «покровительством благочестивой супруги императора Александра II, императрицы Марии Александровны. По ее почину председателем общества стал митрополит Иннокентий Московский» [5.C.778].  

От явно невыполнимой задачи обращения в православие всех иноверцев России миссионеры переключились на борьбу прежде всего против все возраставшего сектантского движения и против усиления старообрядчества» [4.C.442]. В этой целью с 1880-х годов стали собираться миссионерские съезды. Первый такой съезд состоялся в Москве в 1887 году. «Он оставил по себе память своими изуверскими предложениями отбирать детей у упорствующих раскольников и сектантов, а самих родителей лишать прав гражданства» [4.C.442]. Второй съезд, состоявшийся в Москве в 1891 году, ставил перед собой задачу «разобраться в сущности учения отдельных сект и определить, насколько они вредны для церкви и государства, а также обосновать ложность их вероучений… Съезд предложил ускорить издание Библии и Евангелия с подстрочным толкованием текста и подбором полемических материалов для обличения сект. Было принято решение об издании противомусульманских книг и журналов» [4.C.443].

Третий всероссийский миссионерский съезд РПЦ проходил в 1897 году в Казани. Съезд призвал православных людей, объединенных церковью, заботиться о «крепости и спокойствии» гражданского быта и государственного строя. Отсюда и вытекала задача разоблачения сектантства, которое якобы ведет к подрыву общественного порядка. Третий миссионерский съезд признал, что в сложившихся условиях задача правительства состоит в том, чтобы оказать деятельную помощь церкви и миссионерам в применении ими мер духовного воздействия на сектантов. Вместе с тем съезд потребовал издания законов, предусматривающих ограждение православия и пресечение развития сект и ересей.

В XIX в. российские законы предусматривали уголовную ответственность за достаточно широкий спектр преступных деяний религиозного характера, мотивационной основой криминализации которых выступала необходимость сохранения единоверия как залога конфессионального и политического единства страны. Православие являлось непосредственным объектом уголовной охраны. И как следствие подобного подхода отсутствовала отдельная норма, предусматривавшая ответственность за организацию деструктивных религиозных объединений. Законодателем принимался во внимание, прежде всего сам факт исповедания религии, отличной от православия. Во второй половине XIX в. религиозные преследования усилились, несмотря на послабления, предоставляемые старообрядцам. Для обвинения в отпадении от православия и принадлежности к «более вредной» секте во второй половине XIX в. было достаточно доноса о том, что «…они не пьют водку и в дворах своих не держат известного рода животных отвергаемых евреями – свиней» [1.Л.21 об.]. Этого было вполне достаточно для взятия на контроль подозреваемых в отпадении от православия полицией и церковью. Оставались в силе все статьи «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», по которым выход из православия, его порицание и совращения из православия карались каторгой, ссылкой, заключением и лишением прав состояния.

За 1874-1885 гг. дел по религиозным преступлениям было зарегистрировано 3615, а за 1886-1893 гг. — 7540. Среднее число привлеченных к суду в год составляло [См.: 6.С.2-17]:

Количество осужденных по

религиозным преступлениям 1885-1893 гг.

Каждый год в среднем судили до тысячи человек, главным образом за выступление против церкви и религии («богохуление»), за отказ от казенной церкви и переход в разные секты.

Но принятие отдельных глав и статей Уголовного Уложения 1903 г. стало значительным шагом на пути ослабления ответственности за религиозные преступления, были исключены составы вероотступничества, святотатства, лжеприсяги, изменения коснулись и регламентации деятельности изуверских сект. В соответствии с новым Уложением, ответственность теперь наступала за принадлежность к раскольническому учению или секте, соединенную с изуверским посягательством на жизнь свою и других или с оскоплением себя, других, с явно безнравственными действиями, а также за насильственное совращение в такое вероучение [2].

Таким образом, в предреволюционный период миссионерская деятельность Русской православной Церкви внутри империи способствовала расширению и укреплению позиций православия в качестве официальной государственной религии. Однако законодательство Российской империи в начале XX в. пошло по пути ослабления ответственности за религиозные преступления. А «Именной высочайший указ Правительственному Сенату об укреплении веротерпимости» от 17 апреля 1905 г. на законодательном уровне установил разделение раскольников на старообрядцев, сектантов и последователей изуверских учений. Обсуждение вопросов, связанных с Церковью и религией, в III и IV Думах вскрыло глубокое расхождение во взглядах на положение Церкви в государстве между духовенством и либеральной общественностью России.

Мищенко Виктор Васильевич
к.и.н., доцент, филиал БГУ в г. Новозыбков.

Текст доклада на Международной научной конференции
«Церковь, идентичности и нациестроительство в Европе в XIX-XX веках»,
приуроченная к 180-летнему юбилею Полоцкого церковного собора 1839 года.

Опубликовано: Междунароный независимый журнал
социлаьных и гуманитарных исследований "Аспект" 2019 № 1-4 (9-12)

Литература:

1. ГАОО. Ф. 580. Оп. 1. Д. 2340. Л.21 об.
2. Грибникова О.В. Церковная и правовая борьба с деятельностью деструктивных религиозных объединений в российском государстве в период до 1917г.// Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. 2009. №2.
3. Орлова К.В. История христианизации калмыков: середина XVII – начало XX в. – М., 2006.
4. Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. М., 1989.
5. Тальберг Н. История русской церкви. М., 2004.
6. Тарновский Е. Н. Религиозные преступления в России// Вестник права. 1899. № 4.