В 2023 году исполняется 400 лет со дня насильственной смерти униатского архиепископа Иосафата Кунцевича (1580 — 12 ноября 1623). И хотя до этой юбилейной даты еще два года, украинские и белорусские греко-католики уже начали подготовку к торжествам своего святого и «небесного патрона России и Польши», объявленного таковым римским папой Пием IX в 1867 г. с целью «досадить» России, в отместку за подавление польского восстания 1863 года, активно поддержанного католиками, и которое сегодня всячески пытаются представить как белорусское восстание против России во главе с еще одним «потенциальным святым», и тоже с очень мифологизированными обстоятельствами жизни, смерти и недавнего «обретения останков» - Константином Калиновским. И следует помнить - в 2023 году совпадут как раз два юбилея – 400 лет смерти Кунцевича и 180 лет Польскому восстанию 1863 года.

О деятельности и обстоятельствах гибели «душехвата» (так его называли современники) Иосафата Кунцевича, который, кроме обычных в Речи Посполитой убийств и пыток противников унии, еще и запрещал хоронить православных на христианских кладбищах и приказывал разрывать могилы православных, выкапывать трупы, говорится во многих опубликованных на сайте «Западная Русь» материалах. Среди них отметим такие как :

• М. Коялович «Чтения по истории Западной России».
• Платон Жукович. «Убийство Иосафата Кунцевича»
• Алексий Хотеев «Переписка канцлера Льва Сапеги и архиепископа Иосафата Кунцевича».

После более-менее подробного знакомства с историей гибели Иосафата Кунцевича и обстоятельствах провозглашения его сначала Блаженным в 1641 г. папой Урбаном VIII, а в 1867 г. папой Пием IX святым и покровителем Руси, не покидает мысль, что к религии это все имеет очень отдаленное отношение, и больше напоминает детектив с двойным политическим дном.

До сих пор так и не понятно - каким образом, и спустя какое время, выловили из Двины обезображенный труп Кунцевича. Есть множество свидетельств, что за время «путешествий» по территории Белоруссии, Польши и далее до самого Рима, «нетленное тело» (как это может быть у святого) все-таки подверглось значительным естественным изменениям. Но главное - так и нет веских доказательств, что «мощи» имеют отношение к самому Кунцевичу, как нет и убедительных свидетельств о чудесах, творимых этим униатским святым.

Однако, следует отметить «чудесное посмертное путешествие» предполагаемых останков Кунцевича.

С 1623 по 1655 год тело Иосафата Кунцевича находилось в захваченном униатами Софийском соборе Полоцка. В 1655 г. после занятия Полоцка русскими войсками, униатский архиепископ Антоний Селява увез тело Кунцевича в монастырь в Жировицах, и далее в Замосце. После возврата Полоцка Речи Посполитой, останки были привезены обратно. После того как Полоцк был занят Петром I, останки отвезены в принадлежавший Радзивиллам г. Белу (Бяла-Подляска), где в 1769 г. поставлены для общего поклонения в униатской церкви святой Варвары. в 1875 году после окончательной ликвидации Холмской униаткой епархии церковь святой Варвары была передана под юрисдикцию Русской православной церкви, а оставшиеся части тела Кунцевича были замурованы в церковном склепе. В 1915 году после отступления российских войск из Бяла-Подляски, немецкими оккупационными властями, храм был преобразован в протестантскую гарнизонную церковь. В 1916 году по просьбе австро-венгерской армии в храме провели раскопки, в ходе которых были найдены «мощи» Иосафата. В 1917 году по решению военного руководства австрийской армии «мощи» были вывезены в Вену. После занятия Вены советским войсками в 1945 году, останки Кунцевича были «эвакуированы» в Рим, и с 1946 года они находятся в базилике св. Петра в Риме.

Как раз к вопросу о состоянии «нетленного тела святого», предлагаем вниманию наших читателей записку врача И. Сикорского, о результатах его наблюдений за останками Иосафата Кунцевича, опубликованную в восьмом номере «Волынских Епархиальных Ведомостей» за 1871 год. Доктор Сикорский наблюдал останки Кунцевича еще в униатской церкви Св. Варвары в 1871 году, за три года до того, как церковь перешла к православным, а останки Кунцевича были захоронены в склепе.

Редакция «ЗР»

------------

Текст записки И. Сикорского «Реликвии Иосафата Кунцевича» редакция проекта «Западная Русь» подготовила в современной орфографии.

Оригинал, текста можно открыть в формате PDF по ссылке..

------------

Редакция проекта Западная Русь выражает благодарность польскому историку Михаилу Джега (Белототчина), приславшего нам эти материалы для публикации.

------------

 

Униатская икона Иосафата чьи мощи находились в униатской церкви святой Варвары в городе Бяла-Подляска с 1769 по 1917 г.г..

 

Реликвии Иосафата Кунцевича.

Город Белая, Седлецкой губернии, издавна был городом русским ^(*). Жители его, как и большая часть жителей Подлясья, принадлежат к племени малорусскому, говорят малорусским наречием и сохранили нравы, обычаи и образ жизни, свойственной малороссам. В старину, конечно, было то же самое.

(*) Современный город Бяла-Подляска (Biała Podlaska) в Польше, входит в Люблинское воеводство, расположен недалеко от белорусско-польской границы, примерного в 40 километрах от Бреста. (Примечание редакции «ЗР»)

Еще в 1582 году в Белой была построена православная церковь во имя Рождества Приснодевы Марии, а церковно-приходские книги и летопись писались на русском (книжном церковнославянском) языке. Эти книги и летопись сохранились до наших дней и поучительно говорят о том, что настоящий город есть не Бяла, как его назвали в последнее время, а Белая. Подлясье представляет этнографическую окраину русского народа и рано сделалось ареной, а Белая—центром пропаганды католичества и полонизма. В 1596 году, когда в Бресте состоялся известный собор, Подлясье первое начало испытывать на себе всю тяжесть национального и, преимущественно, религиозного давления со стороны соседнего польского населения. Церковная уния в первый раз была введена в Белой в 1640 году, то есть, не позже как пятьдесят лет спустя после Брестского собора. Какими средствами вообще вводилась уния, это достаточно известно образованному миру, а что касается Подлясья и в частности Белой, то это прекрасно изображено г. Е. Крыжановским в Холмском календаре на 1870 год. В первой половине ХѴIII века уния была окончательно введена на Подлясье и вытеснила оттуда православие. С целью поддержать унию, усердные пропагандисты её и открыли в центре Подлясья—Белой реликвии Иосафата Кунцевича.

Религиозная пропаганда в Подлясье достигла успеха. Несчастная горсть русских, отрезанная от остальной русской семьи политическими обстоятельствами, почти забыла свое национальное и религиозное сродство с великим русским народом и утратила память о своем прошедшем: все жители Подлясья теперь униаты и преклоняются пред останками того самого Кунцевича, который убит их отцами за измену своей религии, за принятие унии. Но если простой народ не понимает еще опутывающей его мистификации, то долг всякого гражданина нашей страны—вносить свет в прошлое забытого нами, хотя и родного края.

Посетив город Белую в качестве туриста, я не преминул зайти в церковь, где находятся реликвии Иосафата Кунцевича. Они лежат на видном месте, в гробе, который снабжен тремя окошками. Благочестивые посетители церкви поднимаются по ступенькам, засматривают в окошечки гроба и прикладываются к стеклу окошек. Я последовал примеру других, и опишу здесь картину, которую видел. Если смотреть в окошко, расположенное в передней части гроба, то виден целый труп, одетый в священное облачение. Прежде всего представляются ноги, обутые в сапоги с кожаными подошвами; один из сапогов представляет на тыльной поверхности глубокою впадину, как будто в нем пет ноги. На груди лежит рука; кисть руки обнажена, кожа на ней черная с весьма крупными складками, что свидетельствует об исчезании жидких частей и о высыхании. На руке недостает большого пальца и мизинца. На голову надета митра. Лице чистое, глаза запавшие; волос нет ни на бороде, ни на губах, ни на боковых частях лица. Живот впавший ⁽¹⁾.

1) Ближе и точнее осмотреть реликвии невозможно, потому что гроб заперт и запечатан; а ключи и печати хранятся в Холмской униатской консистории. 

Окошечки в гробе расположены так, что одно из них находится в передней части гроба, и в него хорошо видны ноги, руки, грудь и даже лицо реликвии. Другое окошечко расположено сбоку, так что в него видна кисть правой руки. Третье окошечко находится у изголовья, но оно закрыто митрой, и чрез него нельзя ничего видеть. Каждое из окошечек величиною около 1/4 квадратного фута.

Виденная мною картина возбудила мою любознательность, особенно потому, что лицо реликвий было без волос, тогда как униатские епископы и священники времен Иосафата Кунцевича, сколько мне известно из истории, носили бороды, да и сам Кунцевич нарисован с бородою на иконе, стоящей над его гробом в Бельской церкви. Подобным образом, к недоумению привел меня и запавший сапог на правой ноге.

Случай помог мне познакомиться с некоторыми древними документами, касающимися судьбы реликвий Иосафата Кунцевича. Я излагаю эти документы в хронологическом порядке:

В 1650 году, августа 13-го дня, следовательно, чрез восемь лет после причисления Кунцевича к лику блаженных, папский нунций Иоанн де Торрес (Johannes de Torres) делает строгое внушение Полоцкому духовенству о сохранении останков Кунцевича, в виду того обстоятельства, «что тело блаженного, положенное с великою почестью в Полоцкой церкви, со дня на день все более и более уменьшается, так что может, наконец, превратиться в ничто» ⁽²⁾. Из этого документа видно, что тело Кунцевича подвергалось посмертным изменениям с исходом в постепенное, медленное исчезание (decresсеге). Это было еще в Полоцке.

(2) „Ad notitiain no,strain devenerit,“ пишет он, „corpus Beati Josaphat Arehiepiscopi Polocensis Ritus Graeci reposituni in ecclesia cathedrali Archiepiscopali Polociae cuin magna fidclium veneratione in dies (Jecrescere et niinui.....Desiderantes ne tractu teinporis tam insignis reliquia sivé tam eélebre Beati corpus in iii-hilum redigatnr“ и пр. (Арх. Бельск. церк. рукоп. Fasciculus 4-й).

В первое десятилетие XVIII века реликвии Кунцевича появляются в Белой, в домовой каплице Радзивиллов, и остаются тут слишком 60 лет, именно до 1769 года, когда они были перенесены в униатскую церковь и поставлены открыто для общего поклонения. Этот шестидесятилетний период представляет самую темную главу в истории реликвий. Документы, относящиеся к этому времени, крайне неточны и несогласны между собою относительно самых важных пунктов, именно состава реликвий, времени их перенесения и места, откуда они перенесены, такт, что подлинность реликвий слишком шатка.

Над престолом, на котором стоит гроб с реликвиями Кунцевича, находится давняя таблица, в которой перечислены в хронологическом порядке главные события из истории Кунцевича. В этой таблице написано, что реликвии перенесены в Белую из Полоцка в 1704 году, по другому найденному нами документу видно, что часть реликвий и вещей, к ним относящихся, получена из Витебска и взята потом обратно в Витебск в 1715 году нарочно присланным для этой цели протоархимандритом Процевичем ⁽³⁾.

(3) Процевич дал следующую расписку в получении взятых вещей: «Сим удостоверяю, что, прибыв к ясно-освецоному князю канцлеру великого княжества Литовского в Белой, я получил обратно (odebrałem) из мощей блаженного мученика Иосафата часть руки, именно от сустава до локтя, принадлежащую Витебской церкви (partem maims to jest od sustawy do łokcia lialeźącei do Cerkwi Witepskiei). Во-вторых, я взял образ Пресвятой Девы Ушацкой в серебряной ризе без рам, а также два старые платка для покрывания этой иконы; я вынул, из гробницы все это (wziąłem z trany). В-третьих, я взял икону Пресвятой Девы Черейской, завернутую в покрывало; я вынул ее из гробницы, равно как и связку с облачениями, относящимися к этому образу. В-четвертых, я взял большой крест с частицей древа Креста Господня; это также вынуто мною из гробницы св. Иосафата (także wyjęto z trůny S-go Jozafata). В удостоверение чего и подписываюсь, в Белой, октября 21-го дня 1715 года. Базиль Процевич протоархимандрит (manu propria)“. (Рукопись архива Бельской церкви, fascic. 4, № 10). Любопытно сличить эту расписку с реестром вещей, находившихся при реликвиях, писанном 21-го января 1707 года. (Rejestr rzeczy znajdujących się przy Świętym Josafacie Męczeniku spisany roku 1707 dnia 21 Januarii, oddanych w depozyt Jj. Oo. Xiążętom Radziwiłłom). Вещи эти записаны под девятнадцатью номерами. Под № 1-м записан образ Пресвятой Девы Ушацкой с серебряною оправой без рам, при ней две заслонки; под № 2-м образ Пресвятой Девы Черейской, при нем связана с ризами (węzeł), принадлежащими к тому ж образу; под № 3-м большой серебряный крест с частицею древа Креста Господня; под № 4-м митра св. Иосафата из красного бархата с камнями в ней, из которых, каждый точно описан; под № 5-м омофор епископский и два бархатных нарукавника. Затем под №№ от 6-го до 18-го включительно записаны тридцать священнических риз, из них две латинские; под № 19-м записано несколько платков, полотенце, три пары подсвечников больших и пара меньших, сосуд для вина, и, наконец, предпрестольный коврик. (Рукоп. арх. Бельск. цсрк. Litera II fascicul.

По третьему документу, реликвии получены из Полоцка с окончанием войны (Польши с Шведами), следовательно, не раньше конца 1706 года. Документ этот любопытен во многих отношениях, и мы приводим его целиком. Он носит название: «Известие о св. Иосафате, архиепископе Полоцком, нашего ордена, как он доставлен в Белую и по каким причинам перенесен из замковой каплицы» ⁽⁴⁾. 

(4) „Wiadomość о St. Jozafacie Arcy-Biskupie Polockim zakonu naszego jakim sposobem dostał się do Biały i dla czego z zaniku przeniesiony“. (Рукоп. арх. Бельск. церк. fascicul. 6-й).

Этот легендарный документ писан задним числом (1778 г.) и предназначался для князей Радзивиллов. «Еще в Полоцке»—так говорит этот документ—«по убиении св. Иосафата, он творил много чудес: воскресал мертвых, давал зрение слепорожденным и даже избавил от смерти самого папу Урбана VIII, за то и причислен к лику блаженных. Но когда Петр Алексеевич взял Полоцк (gdy Petr Alekxiewicz opanował Polock) ⁽⁵⁾, то хотел сжечь Иосафата на костре, вместе с замученными им монахами. Наши, видя такую ярость схизматиков, тайно вывезли из Полоцка реликвии и отдали их нашему протектору, князю Карлу Радзивиллу, канцлеру великого княжества Литовского, прося его сохранить святого на время войны. Этот благочестивый князь возил реликвии при себе в течение всей войны, имея для хранения реликвий одного монаха нашего ордена, у которого постоянно находились ключи от гробницы (przy którym klucze od trůny zawsze byli). С окончанием войны, князь канцлер положил святого в Белой в замковой каплице, при чем один ключ от гробницы был постоянно у князя, а другой у супериора нашего монастыря, так что один без другого не мог открывать гробницы».

(5) Известное занятие Полоцка Петром I 30-го июня 1705 года, в качестве союзника короля Польского против Карла ХII.

Читая это описание, нельзя не обратить внимания на то усердие, с каким рассказчик хочет доказать, что гроб с реликвиями был тщательно сберегаем, так что даже лица, имевшие к нему доступ, контролировали друг друга. Очевидно, что вера в подлинность реликвий не была тверда, даже у современников. Были ли реликвии открыто положены в Бельской замковой каплице, или же лежали они под спудом, неизвестно. Знаем только, что в 1769 г. они находились под спудом, в пространстве, наглухо заделанном (między dwóma můrami na-głuclio zamurowany), как говорит та же „Wiadomość o St. Jozafacie“. Из этого наглухо заделанного пространства реликвии были вынуты Ледзеевским в 1769 году. „Wiadomość“ размазывает об этом так: «Во время последней революции (то есть, колиивщины 1768 г.), когда яснеосвецоный князь Канцлер (Карл Радзивилл) оставил нас сиротами, многие сильно хотели взять св. Иосафата из Белой. Прежде всех архиепископ Полоцкий хотел взять в Полоцк, потом князь Чарторыйский к себе, князь Сапега к себе в Рожанку, для чего соорудил каменный костел и сделал гробницу из чистого серебра ценою в 60.000 талеров. Москва хотела взять святого к себе в Киев. И, наверное, его реликвии были бы вывезены из Белой, если бы ксендз Андрей Ладзеевский, супериор Бельский, не поспешил взять их; потому что святой не мог, быть более скрываем: в замке видимы были необыкновенные огни, слышалось дивное пение, колокольчик звонил сам собою. Вследствие этого, ксендз Ледзеевский достал святого чудесным образом: но святой был так мокр, как будто вынут из воды, даже одежда на нем вся сгнила, так что он едва в течение четырех недель мог быть высушен. Во все это время благочестивый ксендз (Ладзеевский) перенес много хлопот, скрываясь по разным местам со святыми реликвиями» ⁽⁶⁾.

(6) „Cudownie świętego wydobył, ale tak mokrego, jak by z wody był wyjęty, szaty nawet pogniły, którego ledwo w 4 niedzieli dosuszono się. Ten xiedz pobożny dość zażył trudów kryjąc sie z ss. relikwijaini po różnych miejscach“. „Wiadomość o St. Jozafacie“, из арх. Бельск. цер. fascic. 6.

Если предписание папского нунция де Торреса делает несомненным, как мы видели выше, существование посмертных изменений в останках Кунцевича, то приведенный сейчас документ указываем, на самую сущность этих изменений, на так называемое влажное разложение, и на ту обработку, какая нужна была для остановки этого процесса, и какая действительно была выполнена посторонними руками.

Приготовленные таким образом реликвии были открыто поставлены для общего поклонения. Но спрашивается, как ведено было все дело открытия реликвии? „Secretissimé“, говорит М. Рыло, епископ Холмский (7). „Bez żadnej introdukcji“, замечает в свою очередь „Wiadomość“. To есть, все было сделано тайно, без всяких религиозных, церемоний. Что же побудило тогдашних представителей церкви совершить такой важный акт, как признание трупа довольно изменённого за реликвии, за предмет священный, без всяких церковно-юридических формальностей, предписываемых как гражданскими законами, так и церковными канонами? Такой способ действия не может не подрывать веру в подлинность реликвий, не может не набрасывать мрачную тень на лица, взявшиеся за это дело. Не забудем при этом, что это дело совершено в то время, когда русское население края находилось в паническом страхе, наведенном кровавою расправою в Кодне (вблизи Белой), и менее всего было способно на какой бы то ни было протест против внесения в униатскую церковь останков, хранившихся прежде в католической каплице.

(7) Пауковый сборник Пегцрушевича. Львов, 1867 года, выпуск 1-й стр. 1.

Несмотря на это, однако ж, открытие реликвий произвело брожение умов в современном обществе. Мысль о том, что показываемые реликвии подложны, была так сильна, что М. Рыло был вынужден издать в Белой, по настоянию супериора Бельского монастыря, заверительную грамоту о том, «что тело, лежащее в церкви отцов базилиан (нынешняя униатская церковь), есть то самое, которое находилось прежде в каплице Радзивиллов (quod corpus antehac in praelaudata depositum colebatur, id ipsum nunc in ecclesia patrum ordinis Basilii publico, fidelium cultuiex-posituin conspicitur) ^(8).

(8) Народный сборник Петрушевича. Львов, 1867 г. вып. 1, стр. 1,

С открытием реликвий Кунцевича для всеобщего поклонения оканчивается полный таинственности период их истории и начинается другой, более богатый письменными документами.

В 1780 году папский секретарь Стефан Борджиа пишет предписание из Рима (Rescriptiim Sanctae sedis) ⁽⁹⁾ протоархимандриту базилиан в Белой. Предписание это требует, чтобы реликвии блаженного мученика Иосафата были тщательно сохраняемы (accurate custodiantur), под двумя ключами, и чтоб были делаемы ревизии чрез протоархимандрита и супериора монастыря, с целью осмотра и перемены одежды (visitare, operirc, vestes mutare). Согласно этому предписанию, в 1780 году была сделана первая ревизия реликвий Кунцевича супериором Бельского монастыря Феофилом Серафиновичем, который предварительно дал присягу в том, что «он не употребит во зло предоставленного ему Римом права осмотра» (facultate mihi data, а Roma non abutar). Осмотр был совершен при участии медика Иосифа Антония де-Карреса, при чем присутствовали также базилианские иеромонахи, князь Иероним Радзивилл и другие. Медик должен был произвести свой осмотр не по правилам медицинской науки, а по данной ему узкой программе. Он говорит: «Мне было предложено осмотреть с анатомической точки зрения (ut oculo anatomiko inspicerem) священные реликвии мученика Иосафата и описать по совести медика-христианина (sub fide christiano-medica) то, что недостает из органов и частей, составляющих священный труп (sanctum cadaver) .... «Я выполнил», продолжает он, свою обязанность, и что недостает, почтительнейше при сем отмечаю: 1) на правой руке нет кожи, мягких частей или мускулов; на кисти этой же руки недостает перстневого пальца; 2) на левой руке нет локтевой и лучевой костей, а также всей ручной кисти; 3) позвонков грудных и поясничных, а также всех ребер нет; 4) икряных мышц вместе с общими покровами нет; 5) надпяточной кости вместе с костями пятки и плюсны и флангами пальцев на обеих ногах нет. Само собою разумеется, что там, где нет костей, недостает вместе с тем кожи, мягких частей или мускулов, нервов, сухожилий и связок».

(9) Рукоп. арх. Бельск. церкв. fascic. 4.

Осмотр этот носит название: «Revisio anatomica corporis Beati Josaphat» (10).

(10) Рукоп. арх. Бельск. церкв. fascic. 4.

Акт осмотра крайне недостаточен и с медико-юридической точки зрения не имеет значения: в нем не указаны ни пол, ни рост исследуемого, не описаны общие покровы тела, а главное, ни одним словом не упомянуты так называемые в судебной медицине повреждения, между тем как известно, что Иосафат Кунцевич умер насильственной смертью, и повреждения, сделанные ему, записаны пером и кистью и могли бы служить важным документом для определения подлинности реликвий. Наконец, в акте ничего не сказано о тех изменениях, какие были произведены в реликвиях силами природы и посторонними руками, на что ясно указывают выше приведенные документы. Все эти подробности должны были бы войти в акт медицинского осмотра, как непременная составная часть, и если не вошли, то единственно потому, что медик был ограничен программой: описать то чего недостает». Что медицинский осмотр имеет важное значение в деле реликвий, это не подлежит сомнению, и это было хорошо сознаваемо лицами, принимавшими участие в деле реликвий Кунцевича. Замечательно, в самом деле, что все последующие ревиденты, делавшие осмотр реликвий Кунцевича в 1785, 1797 и 1800 годах, постоянно ссылались на приведенный выше медицинский акт, выражая каждый раз ту мысль, что все найденное ими продолжает быть неизменно в таком же виде, как описано в медицинском осмотре 1780 года.

Но если мы станем вникать в этот крайне изворотливый документ 1780 года, то нас немедленно же поразит несходство реликвий, описанных в нем, с показываемыми теперь в Белой. Мы упомянули выше, что у показываемых теперь реликвий надеты сапоги; следовательно, предполагается существование ног; по описанию же медика де-Карреса, у реликвий не было ног. Далее, по этому описанию, нет ребер и позвонков; следовательно, нет и грудной клетки; между тем у показываемых теперь реликвий грудь есть, судя по тому, что между головой и брюшною частью находится возвышение, соответствующее груди, а не углубление, не впадина, чего следовало бы ожидать при отсутствии грудной клетки. Наконец, странным и необъяснимым остается полное отсутствие волос на лице теперешних реликвий, особенно потому, что волосы не упомянуты в числе недостающих частей де-Каррессом.

Приняв во внимание те данные, которые мы извлекли из приведенных выше документов, мы не можем не спросить себя: можно ли считать доказанной подлинность реликвий Кунцевича и можно ли устранить мысль об участии человеческих рук в приготовлении нетления?

Сто лет уже прошло со времени открытия реликвий Кунцевича в Белой; но и до сих пор еще живо сохранилась в народе память о том злом насилии, какое было совершено над его религиозной совестью: еще и теперь живет в народе предание, что показываемые реликвии не иное что, как высушенный труп базилианского монаха.

Не народ желал реликвий! Желали и желают их те лица, которые в 1863 году благословляли народ поднятою рукою реликвий и проповедовали тайно и публично, что москали—убийцы святого Иосафата.

Лекарь И. Сикорский.

Реликвіи Іосафата Кунцевича. // «Волынскія Епархіальныя Вѣдомости».
№8. Ч. Неофф. 1871. С. 222-232.