«Смертью своею никого здесь не удивишь.

К ее торжеству все привыкли.

Умереть – здесь дело весьма обыкновенное.»

П.В. Алабин.

Самому яркому сюжету Крымской войны – севастопольской обороне – посвящены многочисленные труды, как научного,[1] так и публицистического характера.[2] Описывая героизм защитников, авторы чаще всего изображают сюжеты подвига особо колоритных героев: матроса Кошку, мальчика Колю Пищенко, профессора Н.И. Пирогова и других.  Порой этими яркими рассказами оттеняется настоящая осадная жизнь, с ее однообразными тяжелыми буднями, страданиями, болью и смертью, которые являются неразлучными спутниками военных действий.

    Крымская кампания  пришлась на период спада Российской империи (1820-е - 1917 гг.), когда  за исключением «Войны за славян» 1877-78 гг. были проиграны  три войны – Крымская,  Японо-русская и Первая мировая. Военный потенциал империи  Николая I был внушителен, боевой дух  войск в целом  не уступал боевому духу армий Наполеона III  и королевы Виктории. Но осторожность и  опасливость высшего командования в 1853-56 гг. резко контрастировала с  победным духом Отечественной войны 1812 г. Радикальные кружки со второй половины  1820-х годов вели разговоры о  цареубийстве, случались   призывы  «Долой Николая Первого!» . А.И.Герцен  звал солдат  к пораженчеству и  революции, чтобы  «воспользоваться бурей» и, объединившись с трудовым людом Запада и Востока, смести царизм». Однако большинство русского общества   приветствовало «справедливую войну» за   освобождение православных.  Верховные носители державности, в отличие от офицерского корпуса и рядового состава, очень остро переживали военные угрозы и преждевременно согласились  на мирные переговоры.   

В отечественной литературе Паскевич, в значительной степени, разделил судьбу Николая I. Это неудивительно, если учитывать то исключительное положение, которое на протяжении четверти века он занимал в правящей элите николаевской России. Огромная роль фельдмаршала в военном строительстве 1830-1840-х гг., искреннее доверие императора к полководческим, административным и организаторским способностям своего друга, справедливо вызвали у современников и ближайших потомков вопрос об ответственности князя Паскевича за исход Крымской войны. И, как известно, этот вопрос был решен не в пользу военачальника. Фельдмаршал, да и вся николаевская политическая система, были обвинены в неспособности предотвратить поражение.