Вскоре после «парада суверенитетов» белорусское телевидение провело специальный круглый стол, каждый из участников которого высказался против тезиса о существовании древнерусской народности. Поразительно, что среди них не было ни одного исследователя, кто бы занимался этой проблемой. Подбор был явно тенденциозным.
В истории славян есть тема, которая никогда не утратит своей привлекательности. Это – этногенез. Каждый народ, будучи категорией исторической, имеет свои глубокие корни. К сожалению, рост интереса к национальным проблемам временами сопровождается попытками развести даже родственные этносы как можно дальше друг от друга и провести более обозначенные границы между ними. Объектом нападок стала древнерусская народность. Несмотря на наличие фундаментальных лингвистических, исторических и археологических исследований, определивших историческое место древнерусской народности в этногенезе восточных славян [1], вновь предлагается выводить современных русских, украинцев и белорусов не из одной этнической общности, а из разных групп "летописных восточнославянских племен" и даже непосредственно из племен железного века [2].
Вскоре после «парада суверенитетов» белорусское телевидение провело специальный круглый стол, каждый из участников которого высказался против тезиса о существовании древнерусской народности. Поразительно, что среди них не было ни одного исследователя, кто бы занимался этой проблемой. Подбор был явно тенденциозным.
В рассчитанной на широкого читателя и вышедшей большим тиражом книге "100 вопросов и ответов по истории Беларуси" на вопрос "Была ли древнерусская народность?" дается такой ответ: "Нет, ее придумали русские историки" [3]. Поражает, что голое отрицание не основывается ни на каких новых научных исследованиях, и никто не потрудился привести в пользу этого какие-нибудь научные доводы. Тема о древнерусской народности и даже упоминание о ней исключались из школьных программ и учебников по истории Беларуси.
Известно, что народность занимает историческую нишу между племенем и нацией. Переход от первобытности к классовому обществу и государственности повсюду сопровождался этнической трансформацией предшествующих племенных этносов и появлением народностей. Народность, таким образом, – это не только этническая, но и социальная историческая общность людей, характерная для нового и более высокого по сравнению с первобытным (родоплеменным) состоянием общества, с новой социальной и политической структурой. У всех славян народности повсюду соответствовали способу производства и общественным отношениям феодализма.
Все письменные источники характеризуют политическую систему Руси, в том числе и ее западных областей, как феодально-государственную с единой княжеской династией Рюриковичей, воплощавшей в себе идею единства страны. Государственность строилась по древнему принципу иерархической соподчиненности всех членов правящей династии. Поэтому ни о каком племенном строе в это время говорить уже не приходится. Исчезают местные племенные вожди (князьки), и Русь представляет собой не союз отдельных племен, а раннефеодальную монархию. Политическая система определяла и характер этнического состояния. Племена уже ушли в прошлое, а их место заняла народность. Ее основы формировались еще в VI – IX веках, одновременно со становлением восточнославянской ветви, когда восточные славяне еще пребывали в пределах своей прародины в Южной Белоруссии и на Северной Украине, и до того, как началось их последующее широкое расселение на обширных пространствах Восточной Европы [4]. Народность, населявшую территорию Древней Руси, принято называть древнерусской. Это – сугубо кабинетное название, ибо сами жители Руси называли себя просто русскими. Этот термин был предложен, чтобы отличать русских Древней Руси от современных русских, так как это уже разные этносы. Современные русские, как и белорусы и украинцы, развились позже и не совпадают с ней.
Народность, как и любая другая историческая категория, имеет свои признаки. Важнейшие из них: язык, культура, этническое самосознание, территория. Все дошедшие до нас от эпохи Древней Руси разнообразные письменные источники: летописи, литературные произведения, грамоты, частные письма и отдельные надписи свидетельствуют об общем языке восточных славян. Это даже не столько историческая, сколько лингвистическая проблема. Общепризнанным является мнение, что язык современных восточнославянских народов развился на общей древнерусской основе. По мнению специалистов, древнерусский язык был одним из самых развитых языков того времени. Он насчитывал десятки тысяч слов, что позволило перевести на него не только церковную, но и античную литературу. Учеными исследована грамматика древнерусского языка, составлены многотомные словари.
Русь занимала обширную территорию, и было бы наивно полагать, что древнерусский язык не имел диалектов и был свободен от некоторых местных особенностей. Доказательством существования в нем диалектов исследователи считают, например, наличие в древнерусском языке множества синонимов ("пути» – «дороги», "печаль» – «кручина», "копье» – «рогатина ", "конь» – «лошадь", "векша» – «веверица", "друзья» – «товарищи" и др.)
Различия в языке могли иметь и социальные корни. Язык образованного княжеского окружения отличался от языка простого горожанина или селянина. Язык горожанина отличался от языка сельского жителя. Но диалекты не исключают существования единого языка. И даже в период феодальной раздробленности Руси, которая могла содействовать развитию в языке областных различий, древнерусский язык оставался реальностью. Как справедливо писал один из крупнейших знатоков древнерусских письменных источников академик М.Н. Тихомиров, памятники древнерусского языка, фиксируя наличие в нем, как и в любом другом языке, диалектов, не дают, однако, никаких оснований говорить, что в Киеве, Полоцке и Новгороде говорили на разных языках, хотя бы и восходящих к единому корню [5].
Единство языка осознавалось самими современниками. Летописцы, не раз обращаясь к этой теме, не уставали повторять, что "язык на Руси один – славянский", и даже при перечислении разных восточнославянских территориальных группировок летописец отмечает единство их языка [6].
Важным признаком народности является своеобразие традиционной культуры. Давно замечено, что в ней присутствуют такие элементы, которые присущи конкретному этносу. Это – народная одежда, излюбленные украшения, керамика и др. С этой точки зрения древнерусская культура отмечена несомненным единством. Она – явление одного порядка. Перед нами совершенно единый массив культуры. Не случайно археологи и обозначают ее как древнерусскую. Практически невозможно отличить большую часть предметов материальной культуры, изготовленных, например, в Киеве, от аналогичных предметов из Новгорода или Минска. Единый тип культуры при всем ее разнообразии – характерная черта древнерусского этноса.
Среди признаков народности особое место отводится этническому самосознанию. Именно сложением этнического самосознания завершается формирование этнической общности. Самосознание проявляет себя в осознании своей принадлежности к конкретному этносу, отличному от других, самоназвании, представлении о своей родине, ее географической локализации. Славянское население всей Руси осознавало себя как единый народ, живущий на одном пространстве, в пределах своей страны, которую он называл Русской землей.
Все народы отличают себя от других этническим названием, и каждый этнос имеет свое самоназвание. Каким же было самоназвание славянского населения Древней Руси? Не касаясь областных названий (кривичи, вятичи, дреговичи, радимичи и др.), значительная часть которых перешла к славянам или от дославянских этносов [7], или была связана с их локализацией (волыняне, бужане, поляне), отметим, что в источниках встречается несколько названий населения Руси, но все они близки между собой и восходят к одному корню. Наиболее распространенными общими названиями были: "руские люди", "руские сыны", просто "руский", "русь". Реже употреблялось обобщающее навание "славяне". В "Слове о полку Игореве" используется этноним "русич" [8]. В договорах Руси с Византией и в"Русской Правде" – "русин" [9]. Все эти названия относятся не к какой-то областной восточнославянской группировке, а ко всему населению Руси, в том числе – и населению ее западных земель. Вспомним то место в "Слове о полку Игореве", где говорится о битве под Минском в 1067 г., когда скрестили свое оружие полоцкие и южнорусские полки. "Немизе кровавы брезе не бологомъ бяхуть посеяни. Посеяни костьми рускихъ сыновъ" [10]. Как видим, здесь не говорится ни о полянах, ни о северянах, ни о кривичах. Все, павшие на поле брани, и те, кто пришел с Ярославичами, и те, кто был в полку полоцкого князя Всеслава, – все они "руские сыны", представители одного народа.
Общее этническое самосознание закрепилось на Руси рано и очень быстро. Уже самые первые дошедшие до нас письменные источники убедительно говорят об этом.
Как показатель общерусского этнического самосознания можно рассматривать фразу в "Договоре Руси с Греками" (944 г.), что договор заключен от "всех людий Руския земля" [11].
В этой связи представляет интерес и рассказ В.Н. Татищева о событиях 1129 г., когда после отказа полоцких князей принять участие в совместном походе на половцев киевский князь послал своих воевод в полоцкие города, чтобы они рассказали их жителям о недостойном поведении их князей, предупредив, однако, воевод, чтобы русской крови они не проливали [12]. Разве это не свидетельство того, что жители Полоцкого княжества считались такими же русскими, как и остальное население Руси?
Интересно, что и иностранцы рассматривали население Руси как один народ. В Ливонской хронике начала ХIII в. полоцкий князь назван "королем русов". То же название "русы" повторяется в послании Римского Папы Александра князю Миндовгу (1255).
Следует заметить, что этнонимы "русин", "русич", не говоря уже о названии "руский", долго функционировали и в последующее время. Белорусский первопечатник Ф.Скорина (XVI) в полученном им дипломе Падуанского университета назван "русином из Полоцка". Название "руский" – это общее самоназвание восточных славян, показатель единого восточнославянского этноса, выражение его общего самосознания.
Можно спорить о том, что появилось раньше – слово «Русь», обозначавшее страну, или этнонимы «русь», «руский», обозначавшие народ, но не подлежит сомнению, что общий этноним и название страны неотделимы друг от друга.
Четким и недвусмысленным было осознание русским народом единства своей территории (не государства, а именно территории), которую он должен был хранить и защищать от иноземцев.
"Добра хочу братам Руской земли", – писал в своем "Поучении" Владимир Мономах (1096) [13]. "Русскую землю" вспоминает игумен Даниил Паломник в своем "Хождении в святую землю" (ок. 1112 г.). Интересно, что он поставил в Палестине свечку и от имени минского князя Глеба. Все содержание "Слова о полку Игореве" проникнуто идеей единой родины "русичей", единой исторической судьбы ее народа. Автор призывает князей положить конец крамолам и объединиться в борьбе с общим врагом. На какую бы часть страны не пришла беда, она общая для всего русского народа, и все должны преодолевать ее общими усилиями.
В том же "Слове" прямо говорится, что Полоцкое княжество тоже Русская земля. Обращаясь к полоцким князьям, коря их за "крамолы", автор "Слова" восклицает: "Вы бо своими крамолами начасте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю" [14]. "Жизнь" – т.е. владения Всеслава, для автора "Слова" – это та же Русская земля.
В "Памяти", посвященной Кириллу Туровскому (ХII), говорится, что святитель был "рождения и воспитания града Турова, в Руской стране и тако нарицаема" [15].
Осознание единой Родины сохраняется и в период феодальной раздробленности Руси. Существование отдельных русских княжеств со своими столицами и великими князьями воспринималось как явление естественное и исторически обусловленное. Все они рассматривались как волости князей единого рода. И все они составляли одну страну – Русь с одним русским народом. Эта идея особенно сильно выражена в "Слове о погибели Русской земли, написанном или в конце 20-х г. ХIII в., когда русские впервые столкнулись с монголами и потерпели от них поражение на Калке, или в 40-х г. того же столетия после нашествия на Русь Батыя. В нем точно очерчены контуры Русской земли. "О светло светлая и украсно украшена, земля Руськая! ...Отселе до угоръ и до ляховъ, до чахов, от чахов до ятвязи и от ятвязи до литвы, до немець, от немець до корелы, от корелы до Устьюга, где тамо бяху тоймицы погани, и за Дышучимъ моремъ; от моря до болгаръ, от болгаръ до буртасъ до чермисъ, от чермисъ до моръдви..." [16]. Так и в таких границах от венгров, чехов и поляков на западе, до волжских народов черемисов, болгар и муромы – на востоке, и вплоть до Баренцевого (Дышащего) моря – на севере рассматривалась Русская земля. Легко заметить, что вся территория современной Беларуси включена в эти границы Русской земли. Именно ее земли граничили тогда с ятвягами и литвой. И все это – единая Русская земля. Таким было осознание древнерусским народом своей Родины даже в удельный период. И даже в названии возникшего позже нового государственного образования "Великого княжества Литовского, Жимойтского и Руского" и в его государственных уставах конца ХVI в. сохранялось общее название страны восточных славян – Русь.
Ощущение своей территории – один из важнейших признаков народности. Русские люди любили и гордились своей Родиной. Им приятно было сознавать, что Русь, говоря словами митрополита Иллариона (XI), "вядома есть всей концы земля" [17]. Крылатыми стали слова князя Святослава Игоревича из «Слова о полку Игореве»: "Да не посрамим земле Руския, но ляжемъ костьми".
Чувством патриотизма проникнуты все древнерусские летописи.
Ощущение себя как части одного народа всегда присутствует в авторской позиции летописцев. Они, как правило, были свободны от местечковой ограниченности и осуждали междоусобицы. Сильно переживает автор "Слова о полку Игореве" "свары" между русскими князьями, когда в разные стороны стали развиваться их стяги, когда сказал брат брату: "Это мое, и это тоже мое". Вот откуда, по его убеждению, пошли все беды, вот почему стала страдать Русская земля.
В исторических былинах, восходящих ко временам Киевской Руси, богатыри "боронят" всю русскую землю от Муромских лесов до Карпатских гор. Для них Русь – одна и едина. Они несут свою сторожевую службу ради "матери – Свят-Русь-земли". Они защищают весь русский народ, живущий в этой стране, не глядя на то, какой тип височных колец носят его женщины. И даже былинный Волх Всеславич, праобразом которого исследователи считают полоцкого князя Всеслава Брячиславича, тоже защищает Русь и ее столицу Киев.
Под именами "Русь", "Русия" русская земля известна как ее соседям, так и другим странам и народам. "Русию и Русь, – писал академик М.Тихомиров, – знает французский эпос. О ней говорят документы римской курии, немецкие хроники, византийские писатели, скандинавские саги, арабские, средневековые иранские и другие восточные писатели. Существование древнерусской народности, которая населяла Русскую землю, – это факт выдающегося значения в мировой истории, факт, который оставил заметные следы в истории Европы" [18].
Единый язык, одна культура, одно название, общее этническое самосознание – такой мы видим Русь и ее население. Это и есть единая древнерусская народность. Осознание своего общего происхождения, единых корней – характерная черта менталитета трех братских восточнославянских народов. Этноним «русский» – общее самоназвание всего славянского населения Древней Руси, коренное имя не только современных русских, но и в такой же степени белорусов и украинцев. Народ называл себя так и во времена Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Этим же именем он называл свои земли в составе этих государств, свой язык, грамоту и православную веру. Все это они пронесли через столетия своей истории, о чем нам, наследникам Древней Руси, никогда не следует забывать.
Литература
1. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. – М., 1982; Мавродин В.В. Происхождение русского народа. – Л., 1978; Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. М.-Л., 1962; Седов В.В. Древнерусская народность. – М., 1999.
2. Штыхаў Г. Хто мы // Спадчына. – 1989. № – 1. – С. 31; Он же. Об этнической интерпретации банцеровской культуры // Насельнiцтва Беларусi i сумежных тэрыторый у эпоху жалеза. – Мн., 1992. – С. 116-117. 13. Ермаловiч М. Старажытная Беларусь. – Мн., 1990.- С. 43.
3. 100 пытанняў і адказаў з гісторыі Беларусі. Мінск, 1993.
4. Загарульскі Э.М. Заходняя Русь IX-XIII ст. – Мн., 1998.- С. 37-58. Он же. Из истории возникновения древнерусской народности. // Веснік БДУ. Сер. ІII. 1991. № 2.
5. Тихомиров М. Н. Древняя Русь. – М., 1975. – С. 15.
6. Повесть временных лет. – М. – Л., 1950.- Т. 1. – С. 23.
7. Хабургаев Г.А. Этнонимика "Повести временных лет". – М., 1979. – С. 196-197.
8. Слово о полку Игореве: Сборник. – Л.: Сов. Писатель, 1985. – С. 6.
9. Слово о полку Игореве. С. 9.
10. Повесть временных лет. – С. 34 – 38.
11. Повесть временных лет. С. 35.
12. Татищев В.Н. История Российская в 7 томах. Т. II, – М. – Л., 1963. – С. 142.
13. Повесть временных лет. – С. 165.
14. Слово о полку Игореве. – С. 9.
15. Кніга жыцій і хаджэняў. – Мн.: Мастацкая літаратура, 1994. – С. 62.
16. Слово о погибели русской земли // Памятники литературы Древней Руси. XIII век. – М., 1981. – С. 131.
17. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. /Под редакцией А.И. Пономарева. Вып. 1. – СПб., 1894. – С. 69.
18. Тихомиров М. Н. Указ. соч. – С. 15.