«Скоромышленно начатая война»

1.1. Нарвская невзгода.
1.2. «Свейские походы» фельдмаршала Шереметева Ливонию 1701-1704 гг.
1.3. Ключи и замки русской Балтики.
1.4. «Несчастливая баталия с потерянием артиллерии».
1.5.«Шведские свирепые поступки».

Оглавление всей книги

 

1.1. Нарвская невзгода.

В Северной войне воевавшие порознь северные союзники не  ставили цель полного разгрома противника, но пытались вернуть свои земли, вошедшие в состав Шведского королевства. Все соперники считали свои военные действия справедливыми, но «Северная лига», начав первой, с формальной стороны казалась агрессором. 5 июля и 11 ноября 1699 г. Россия заключила антишведские оборонительные и наступательные союзы с Данией и Саксонией¹.

В русско-шведской войне 1700-1721 гг., можно выделить три периода.

1. От сражения при Нарве до Полтавской победы 1700-1709 гг. русская стратегия ориентировалась на коалиционную войну, локальные удары по периферии противника, оборону и «малую войну», в которой войска накапливали опыт.

2. От Полтавы до Гангутской морской победы 1709-1714 г. стратегия предпочитала опираться на наступательные действия и собственные силы не обязательно при численном превосходстве войск над противником в полевых боях.

3. От Гангута до Ништадского мира 1715 - 1721 гг. Наступательная стратегия стала переходить от нападений на окраинные земли противника к ударам по шведской метрополии.

К 1700 г. Швеция вместе с прибалтийскими и немецкими провинциями насчитывала всего около 2,5 млн. человек. Это было меньше, чем у противников - Датско-норвежской унии, Саксонии, Речи Посполитой и России. В расчёте на то, что Россия завязнет в войне с османами,² в Швеции летом 1697 г. с готовностью выполнили выгодный русский заказ на отливку 300 пушек и дали разрешение на еще одну аналогичную поставку. В начале 1700 г. шведское правительство даже предлагало помощь против Турции.³ Тогда же королевский совет принял во внимание сообщение генерал-губернатора Лифляндии Эрика Дальберга, о необходимости укрепления гарнизонов Ингерманландии, Эстляндии и Лифляндии.

«Великую Северную расправу» Пётр I начал с тяжкого промаха, который привёл к большим людским и материальным потерям. Полвека государственных, финансовых и военных реформ и армейской муштры прусских королей Фридриха I (1683-1713) и Фридриха-Вильгельма I (1713-1740) преобразовали Бранденбург-Пруссию в военно-казарменное государство, прежде чем Фридрих II Великий бросил прусскую армию в большую европейскую войну.

Цена войны была бы меньше, проведи Пётр I военные реформы до, а не во время войны. Ведь в 1697-1698 гг. Пётр хорошо познакомился с вооружением, промышленной технологией и армиями Западной Европы, воевавших с учётом опыта Густава II Адольфа, Тюренна, принца Луи Конде, Но царь распустил старое войско, не сформировав полноценное новое.

В ночь на 12 февраля 1700 г. Август II, несмотря на противодействие Габсбургов и несогласие польского сейма, послал своё войско под Ригу, чтобы отвоевать захваченную шведами в 1629 г. Лифляндию.

18 тысяч саксонцев прошли к устью Западной Двины, взяли крепостцу Кобрун, Дюнамюнде-шанец и заперли Ригу с моря. Датчане в конце марта ввели войска в союзное шведам Голыптейн-Готторпское герцогство, чтобы разжать «шведско-готторпские клещи».

Россия же не могла начать войну на севере без мира с Османской империей, но уже в апреле русские отряды стали подтягиваться к Новгороду и Пскову, якобы для охраны пограничья и подстраховки дружественных саксонцев от Пруссии. «Я гоню от себя ужасные мысли о намерении царя нарушить недавно ещё и добровольно подкрепленный договор с королём» - с отчаянием писал шведский резидент в Москве Томас Книпперкрона⁴.

«Неутолимое кровопролитие».

Шведское правительство, как указывалось, не собиралось воевать. 1 сентября 1699 г. шведские наблюдатели в Москве ошибочно оценивали общий русский военный потенциал в 400 тыс. чел., а Азовский флот в 50 кораблей и 22 галеры⁵. В Москве ради стратегической внезапности подготовку к «Свейской войне проводили втайне.

2 ноября 1699 г. царь пил за здоровье «брата Карла» со шведскими послами, прибывшими для подтверждения Россией Кардисского мира 1661г.,а8и17 ноября 1699 г. были опубликованы указы о наборе «всяких вольных людей» и даточных, кроме крестьян с «пашни» (их стали забирать в армию с 1705 г.). По городским воротам прибивали «призывные листы», по торжкам и перекрёсткам бирючи зазывали охочих людей в рекруты.

3 (14) июля в Стамбуле было подписано 30-летнее перемирие с османами, весть о котором в Москве получили 8 августа 1700 г. и 9 (20) августа царь получил возможность объявить польскому королю о начале войны со Швецией.⁶ Тогда не знали, что шведский десант под Копенгагеном заставил Данию заключить 8 августа в замке Травенталь близ Любека мирный договор, который на 10 лет выбил её из Северного союза.⁷

Первый «ругодивский поход» начался 22 августа 1700 г., когда царь вместе с двумя «сберегательными» (лейб-гвардейскими) полками выехал из Москвы. «Прорубая окно в Европу» через Ругодив-Нарву, Пётр не составил ни общего плана нападения с союзниками, ни морского плана. Россия не имела ни регулярной армии, ни грамотного офицерского корпуса, ни полноценных военных уставов, ни современной стратегии и тактики, ни генерального штаба, ни опыта боёв против передовой кадровой армии Европы. В отличие от осад приморских крепостей Азова в 1696, Нарвы в 1704, Риги в  І710 гг., не построили судна, чтобы блокировать в 1700 г. Нарву с моря.

Почему сразу после 3 августа 1698 г. не застучали топоры на Волхове, Сяси, Луге, Свири? Почему предварительно не был создан флот, подобный Азовскому? Можно предположить, что возобладала старая концепция «завоевать берег, потом море», возможно, после победы 1696 г. «море казалось по колено». Возможно, вперёд гнал азарт и надежда на молниеносность войны. Начиная ради саксонского союзника осенний поход, может быть, надеялись, что шведы откажутся от зимней кампании, либо навалятся на саксонцев для освобождения Риги.⁸ Познакомиться со шведским военным потенциалом и театром военных действий (за исключением разведки инженера В. Д.Корчмина в Нарве) не удалось. И, тем не менее, 4 июня 1700 г. Генерал-адмирал Ф.А.Головин убеждал датского посла П.Гейнса, что Россия достаточно сильна, чтобы одновременно напасть на Ругодив, Ниеншанц и Орешек.⁹ Итак, в преддверии осени, отказавшись послать 30-тысячный корпус к Риге, под давлением саксонского союзника без отвлекающей демонстрации, взялись, как писал И.Г.Посошков, «за пень» (Нарву), а не за «ветви», (Нотебург или Ниеншанц), как предлагали саксонцы, которые боялись, что Нарва отойдёт к владениям царя.¹⁰

Рассекая нарвской осадой Эстляндию и Ингрию, рисковали получить удар с тыла от Ниеншанца или Нотебурга. Стычки с татарами и турками у Азова, опыт «потешных боев» на Семёновском поле» в 1690-1691 гг. и у Кожухова в 1694 г. с перекидыванием друг в друга «огненных горшков» не восполняли опыта войны со шведами, с которыми не было столкновений более 40 лет. Качество «неокуренных порохом» новобранцев и офицеров было «ниже вида».

В 1699-1700 гг. полки составлялись по уникальному принципу отдельно из помещиков, холопов, крестьян, даточных, дворянских недорослей. Лошади поместной конницы боялись выстрелов и грохота боя.

Московское правительство упустило из вида разницу в боевом духе русской и шведской военной силы. Многонациональное Шведское королевство было прочно сбито ортодоксальной лютеранской верой. Самодержавие Карла XII было таким же абсолютным, как и Петра I. Пропаганда широко эксплуатировала выдвинутую ещё Ф.А. Парацельсом (1493-1541) национально-державную идею защиты европейского протестантизма «северным львом».¹¹ Каждый каролинец армии Карла XII считал себя державником. За плечами кадровой армии шведских королей было несколько десятков лет участия в европейских войнах.

Сокрушительная сила шведской мобильной армии в немалой мере держалась на протестантском вдохновении. С предельным ожесточением и с «неукротимой верой» в божественную поддержку, бились каролинцы «за правое дело» против агрессоров. Шведская пропаганда искусно раздула ненависть и презрение к саксонцам и русским, цветасто расписывая «московитов» как зайцев, бегающих «нагими и босыми» от шведов, но якобы «тирански» забивающих пленных шведов дубьем и кнутами и бросающих их тела собакам.¹²

Стратегия Карла XII в определённой мере была не менее эффективной, чем тактика. Она метила в ядро державной силы (в столицу) противника. Казалось, скандинавский меч вершит судьбы народов и королевств. Десантом под Копенгаген в 1700 г. Карл XII выбил из войны Датско-Норвежское королевство. Захват Варшавы и Кракова в 1702 г. поставил на колени Польшу.

Вторжение в центр Саксонии в 1706 г. вынудило польского короля Августа II отречься от короны и развалило польско-саксонскую унию. «Русский поход» в 1708-09 гг. метил в сердце России -Москву.

В России моральной подготовки к войне не было, общественное мнение (если о таковом можно говорить) не считало шведов врагами, в отличие от «басурман». Единичными были упоминания, что шведы - еретики иконоборцы, отпавшие от истинной веры «греческого закона».¹³ Полноценное обоснование войны -публицистический трактат П.П.Шафирова «Рассуждение, какие законные причины...» был написан с большим опозданием - в 1717 г.

В 1700 г. не было ни общенационального подъёма, как например, в 1612 и 1812 гг., ни резкого религиозного противостояния шведам. В народе знали, что шведы сильнее, чем ляхи и крымцы и война с ними не была популярна, особенно при насильственном бритье бород и обряжании в немецкие кафтаны.¹⁴ В распоряжении царя Петра было лишь «кондовое» поколение XVII века с неустойчивым «державным сознанием». Даже среди высшего руководства не было единодушия. На совете, решавшем вопрос о войне со Швецией, собранном после депеши Е.И.Украинцева о мире с турками 22 июля 1700 г., чины старой ориентации и дядя Петра I Л.К.Нарышкин считали, что поводов нарушать торжественно подтверждённый мирный договор со шведами нет: войско из набранных иностранцев окажется несостоятельным против «воинственной нации», не хватает вооружения и опытного командного состава, казна почти всё истратила на Азовские походы, Дания и Саксония союзники ненадёжные, новые налоги могут вызвать мятежи. Для начала предлагалось послать несколько полков для выучки на службу в страны Европы.¹⁵ В 1699-1700 гг. Россия потеряла трёх опытных командующих - генерала и контр-адмирала П.И.Гордона (1635-1699), генерала и адмирала Ф.Я.Лефорта (1665-1699) и «генералиссимуса» А.С.Шеина (1662-1700). Наверх пришлось поднимать новых военачальников. В две московские дивизии генерала (с 1699) А.М.Головина и генерал-майора, автора составленного в 1699 г. «Воинского устава» А.А.Вейде (1667-1720) набрали до 32 тыс. чел.¹⁶ A.M. Головин (1667-1720), был деятельным и знавшим «солдатскую экзерцицию» генералом и никак не «гораздо глупым», как ядовито отзывался о нём Б.И.Куракин.

Набор в новую армию не был отлажен. К 1699/1700 гг. планировалось мобилизовать 8 дивизий - две московских, одну Поволжскую, а также Новгородскую, Псковскую, Смоленскую, Севскую и Белгородскую. Поволжская дивизия генерала князя А.И.Репнина (1668-1726) не успела прибыть к Нарве. Из даточных крестьян, охочих и праздных людей собрали 27 пехотных и два драгунских полка, распределив их по трём дивизиям. Начиная «ругодивскую кампанию», надеялись на неожиданность и многочисленность войска, которому в августе 1700 г. было приказано двигаться к Нарве. От Москвы до Новгорода под наряды, ядра, пушки и солдат приказали собрать до ста тысяч телег с сопровождающими и спешно гнать к Балтике. Продовольствие поступало из рук вон плохо, голодные новобранцы грабили своих крестьян и тайком сбывали ружья, лошадей и мундиры.

Видимо, уже на марше по раскисшим дорогам в «новоприборных» полках накипала злоба к иноземным педантам, которыми Пётр перенасытил офицерский корпус. Если в 1681-1682 гг. иноземцы-командиры составляли только 10-15%,¹⁷ то сейчас все старшие офицеры были исключительно иностранцы. В 1701-1702 гг. в 27 солдатских полках было 869 иностранных офицеров, «иные из которых и за мушкет не умели приняться».¹⁸ Лишь с 1711 г., после поражения в Прутском походе, правительство ограничило число иностранцев в Русской армии до 1/3. Иноземное начальство било тростью в строю младших по чину русских офицеров, уличённых в разгуле. В целом же войско только на 29% было укомплектовано командным составом.¹⁹

Сентябрьские гамбургские, митавские и нарвские газеты (по сообщениям корреспондентов из Москвы) численность отправленных войск оценили почти правильно - 20-30 тыс. чел. Но в октябре-ноябре 1700 г. (ещё до Нарвской битвы) куранты в Стокгольме, Ревеле, Митаве и Данциге вдвое-втрое преувеличивали силу Русской армии до 70, 80 и даже 100 тыс. чел. 28 октября в Митаве и 9 ноября 1700 г. в Альтоне газеты сообщили, что на весну 1701 г. царь собрался призвать 300-400 тыс. чел.²⁰

Помещики сбывали в армию самых «худых», не обеспечив их в должной мере одеждой и обувью. Практически это был сырой материал, смотревший на войну как на «отчаянное зло».

Лихорадочная строевая, огневая и боевая подготовка весной-летом 1700 г. оказалась явно недостаточной. (В Швеции, Пруссии Дании и Саксонии помимо одиночного обучения проводились маневры ротами, эскадронами, и полками). Из войск изъяли привычные для стрельцов бердыши и копья, вооружив шпагами и мушкетами с багинетами («обоюдниками») из мягкого железа. Стволы разнокалиберных фузей бывало, разрывались и раздувались. Солдатам на марше выдавали бумагу, нитки, свинец и они сами переделывали пули и бумажные картузы под калибр своих ружей. Командный состав из иноземцев нередко уклонялся от военных учений, не страшась шпицрутенов и «шельмования».²¹ Дворянство полагало вернуться домой через несколько месяцев.

Артиллерия, частично снятая со стен Пскова и Новгорода, не была устроена. Пушки были «нутром не прямы», «ядрами не гладки».

Пушкари почти без обучения не попадали в «аршинные цели».²² Мортиры палили не ядрами, а камнями, отсыревший порох часто превращался в «гущу».

За исключением Преображенского, Семёновского и Лефортовского полков в новонабранных полках ещё не сложилась корпоративная спайка и прилежание к военному делу. Смысл «прорубания окна в Европу» солдаты вряд ли осознали. Уклонение от службы было всеобщим. Некоторые солдаты желали скорее смерти, чем службы впроголодь.²³ Бегство с поля боя не считалось позором. «Бежок не честен, да здоров» - была такая поговорка.

Пехоты и пушек для прикрытия опасного западного направления не выделили. (Через 9 лет на дальних подступах к северу от осаждённой Риги стояли дивизии Репнина и Алларта, а русский наплавной мост перекрыл судоходство вверх и вниз по Двине. Тогда же к югу от Риги было отсыпано несколько редутов).

Пётр позже правильно обобщил тогдашнее «неискусство во всех делах, а наипаче в начатии войны, которую, не ведая противных силы и своего состояния, начали, как слепые».

Генерал-фельдмаршалом был назначен опытный дипломат и хороший организатор, но не имевший военного опыта 49-летний Ф.А.Головин. В то время как высшее начальство пировало на серебре и пило заморские вина, «беспалаточные» солдаты кормились парёной рожью и чахли от дождей, мокроты и холодов. Под Ругодивом холопы и даточные, одетые вместо тулупов и малахаев в непривычные короткие мундиры и плоские, не прикрывавшие уши треуголки, претерпевали психологический слом. Глинистое месиво по колено и даже под брюхо лошадям, перетаскивание на руках многотонных орудий, рытьё траншей и рвов в слякоть, снег и стужу, засыпка плетнёвых «городков» семивёрстного вала руками, а не лопатами, которых не хватало, изнурило людей. Около 10 тыс. телег с провиантом и боеприпасами застряло в грязи по пути к Нарве, от голода передохли почти все крестьянские лошади (из 30 оставалась едва одна кляча).²⁴ К моменту сражения в лагере лежало около 2 тысяч больных. Холодные из-за нехватки дров землянки, ночные тревожные караулы под дождём без епанч и накидок, питание впроголодь сухарями - резко контрастировало с поведением знати, пировавшей с винами, мёдом и мясом на серебре и спавшей в избах под роскошными одеялами, подбитыми куницами и соболями.²⁵

Вместе с тем, положение не было провальным. Была надежда, что шведы не поспешат поздней осенью на выручку Нарвы, а саксонцы оттянут на себя часть сил противника.²⁶ Ободряла близость тыловых баз в Новгороде и Пскове, выучка и многолетний опыт гвардии, ружья и штыки которой были длиннее саксонских. Гвардейцы не страдали от холодов - их зелёные кафтаны были подбиты мехом, а красные, похожие на татарские шапки опушены соболями. Поражала выносливость русских людей, быстро выполнивших немыслимо огромный объём земляных работ. Как и под Азовом, армия прикрыла себя двумя линиями валов и рвов - со стороны Нарвы и со стороны «поля». Линии упирались флангами в р. Нарову. Этот земляной заслон был даже более солидным, чем тот, которым петровская армия окружила себя под Полтавой. Внешняя («циркумвалационная») линия растянулась на семь вёрст. Там, где располагалось два гвардейских и семь пехотных полков дивизии А.М.Головина и 25 пушек, профиль линии, воздвигнутой под руководством генерал-лейтенанта и генерал-инженера фортификации Л.Н.Алларта и саксонских инженеров, был внушительным - за рвом глубиной в 6 футов из бруствера («загрудного боя») торчали вбитые острием вперед колы. Наверху вала высотой в 9 футов стояли деревянные «ежи» («испанские рогатки»). За ними на бермах бастионов - пушки. Валы, хотя и лишали свободы маневра, выглядели как солидная земляная крепость, за которой можно отсидеться. Ивангород тоже был окружён контрвалационной линией, обстреливался с 4 батарей, поодаль за которыми, как указывал Л.Н.Алларт, стояла новгородская конница.

Предложенные ради непрерывности стрельбы «огнестрельные рогатки на колёсах» (вращающиеся во все стороны затинные пищали в три яруса) остались только в виде опытного образца.²⁷ К 14 октября под Нарвой было сосредоточено 33 384 чел., из них 27 тыс. солдат и стрельцов, полторы тысячи драгун и около 6600 чел. поместной конницы. «Пушечный наряд» - артиллерия состояла из 145 пушек разного калибра, 28 мортир и 4 гаубиц.²⁸

В центре, на возвышенной позиции (на обратном склоне высоты Херманнсберг) рядом со ставкой мнительного и страдавшего дефектом заикания, генерал-майора и новгородского воеводы

И.Ю.Трубецкого стояли стрельцы полковников М.Ф.Сухарева и С.М.Стрекалова. Слева от него находилась дивизия А.А.Вейде (14 полков, 28 пушек, всего 11 383 чел.). Ещё левее, примыкая флангом к р. Нарове, - дворянская конница Б.П.Шереметева. Большая площадь лагеря огораживалась в расчёте на размещение идущей к Нарве дивизии А.И.Репнина (12 тыс. пехоты и 16 тыс. кавалерии).²⁹ Нарва была современной, хорошо укреплённой крепостью, расположенной (вместе с Ивангородом) по обоим берегам р. Наровы. Её бастионы обновлялись с 1682 г. и незадолго до осады были закончены. Гарнизон (900 пехотинцев, 150 кавалеристов и 400 пеших ополченцев) был в достатке обеспечен амуницией, порохом и провиантом.³⁰ Комендантом с 1695 г. был померанец, опытный служака, начавший военную карьеру с 1664 г. волонтёром в артиллерии, пехотный генерал-майор и с 1700 г. командующий всеми крепостями Ингрии и Карелии Хеннинг Рудольф Хорн (1651-1730).

На предложение И.Ю.Трубецкого о сдаче он высокомерно передал, что ответ русские получат из «большой чернильницы» - после чего громыхнул 30-фунтовой бомбой с бастиона «Глория».³¹

Обстрел крепости, начавшийся 20 октября разом с нескольких батарей, был неудачен. Под орудиями большого калибра сосновые лафеты ломались, когда их затягивали на руках на батареи, а после 3-4 выстрелов лопались колёса и оси. Подмоченный порох приходилось забивать по полуторной норме и несколько пушек разорвало - «заряды не разродились». 7 ноября 1700 г. Генерал-фельдцейхмейстер артиллерии, юный грузинский царевич Александр Арчилович Багратиони, получивший свой высокий пост за знатность, доложил, что боеприпасов осталось всего на 24 часа пальбы, от которого, впрочем, будет больше «позора, чем пользы».

19 ноября Россия потерпела военную катастрофу - потеряла только что собранную армию вместе с генералами, артиллерией и знамёнами. И, тем не менее, первый шведский урок Пётр I назвал «великим счастьем», которое отогнало «заржавелую леность». «Всё то дело яко младенческое играные было, а искуства ниэюв виду. То какое удивление такому старому, обученному и практикованному войску над такими неискусными сыскать викторию... сие нещастие (или лучше сказать, великое счастие) получили, тогда неволя леность отогнала и к трудолюбию и ис-куству день и ночь принудило».³²

Над эстляндским побережьем осенью 1700 г. прошли проливные дожди, а с середины октября начинал выпадать снег и промерзать почва. 5 октября 1700 г. 18-летний Карл XII высадился в Пернове и, предвосхищая Наполеона, взял за правило «маршировать по несколько десятков вёрст в день, настичь врага и тут же ввязаться в сражение». Русских он ошеломил так же, как датчан, застигнутых врасплох шведским 10-ти тысячным десантом в Зеландии.

Поначалу шведы полагали, что к русским пойдут саксонцы от Риги, однако узнав, что те ушли обратно за Двину, повернули к Ревелю, где к ним присоединился отряд в 4 350 чел. из Гельсингфорса.

5 ноября по непролазному бездорожью шведы вышли из Ревеля к Везенбергу (Раковору). «Бить мужиков!» - с таким настроем спешили на восток каролинцы. Походная колонна растянулась - отставших не ждали. Ради скорости бросили багаж и тяжёлые полевые орудия. В русском лагере уже тогда возникла тревога - 7 ноября Пётр I послал королю Августу II депешу о срочной помощи. Шведы парализовали волю противника на расстоянии и побеждённые были разбиты ещё до сражения. 11 ноября вся армия готовилась отражать сильную вылазку из Нарвы: 10 ноября туда сбежал капитан элитной бомбардирской роты Преображенского полка, товарищ царя, балтийский немец Иоганн Гуммерт, который выдал Хорну состояние Русской армии. Предательство Гуммерта стало позже для командования одним из оправданий Нарвского поражения.³³

Надвигавшуюся беду почувствовал и Б.П.Шереметев, который 25 октября 1700 г. был послан с 5-тысячной конницей в дальний поиск к Везенбергу, чтобы оттуда держать под наблюдением пути от Пернова и Колывани (Ревеля) к Ругодиву (Нарве). На растянутую колонну Шереметев не напал и не вступил в арьергардные бои. Языки, захваченные вдали от десанта, раздули силу короля до 24-40 тыс. чел. при 32 орудиях.³⁴ В лагере вспыхнуло «великое смятение».

У д. Пихайогги эстонский крестьянин провел шведов через болото в тыл коннице Шереметева и та покинула удобную позицию, даже не разрушив мост у реки. («Дикий крик», как вспоминали шведы, не остановил их). Ушёл Шереметев и с «паса» у Силламягги.³⁵ Лёгкость, с которой удалось выдавить русских, подняла дух уставших наступающих солдат. Шереметев прибыл в лагерь, над которым уже витало поражение.

Тревога взвинтилась ещё сильнее, когда за 11 часов до появления врага, в ночь на 18 ноября Пётр I принял наихудшее из возможных решений - уйти в Новгород вместе с генерал-фельдмаршалом и первым министром Ф.А.Головиным.

В 1722 г. А.И.Макаров, редактируя «Гисторию Свейской войны», спрашивал царя, «когда от Нарвы государь пошёл в Новгород, в том месте каким бы образом лутче написать причину?» Подыскать более подходящее о&ьяснение, чем свидание с польским королём «по отступлении его от Риги ради совету о общих намерениях» не удалось.³⁶

Немецкий историк Р.Виттрам оправдывал царя тем, что, трезво оценивая свои возможности и военные знания, тот заранее решил не брать на себя командование осадной армией. У него якобы оставалось два пути: либо разделить судьбу войска и быть разбитым или пленённым, либо бросить её, чтобы организовать войну иным способом.³⁷

Однако можно указать и на другие возможности: напасть на растянутую колонну шведов, заблокировать подходы к Нарве, снять осаду, бросив тяжёлые орудия и обоз и начать «малую войну» при отступлении (как в 1708 г.), уйти вместе с армией в крепости Псков и Новгород. Петру было известно, как поступил саксонский союзник, получив известие о высадке Карла XII -тот быстро свернул 25 сентября свой лагерь под Ригой, 26-27 сентября под Юнгферхофом и отступил за Двину в Курляндию и Литву.³⁸ Бегство главы государства деморализовало войско. Властитель царства был духовной опорой и его престиж был несравненно выше авторитета, никому неизвестного главнокомандующего князя священной Римской империи, бельгийского герцога-гугенота маркграфа Карла Евгения Круи (1651-1702), прибывшего от императора Леопольда I вместе с 85 немецкими офицерами незадолго до сражения.³⁹

Нового генерал-фельдмаршала Пётр I назначил «вслепую». Без знания языка и психологии русских «арцух фон Крой» не мог воодушевить войско. Опытный генерал-комиссар приказа Военных дел Я.Ф.Долгорукий (1659-1720) назначенный ему в помощь, тоже не мог спасти положение. Приходится гадать, по каким причинам царь остановил выбор на Круи - скорее всего и по блестящей рекомендации Леопольда I, и по опыту Круи в войне со шведами в «Шонской войне» (1675-1679) и с турками в 1683-1693 гг., и по симпатиям к гугенотам⁴⁰ и по надежде в «чудодейственность» иноземцев.

Лучше Круи показали бы себя военачальники, знавшие русского солдата и ушедшие из жизни как раз накануне Нарвского похода - Гордон, Лефорт, Шеин, которым Пётр I собирался заказать памятники в Италии и, перезахоронив в Александро-Невском монастыре, заложить Пантеон русских героев.⁴¹ Возможно, лучше проявили бы себя и Ф.А.Головин, или Я.Ф.Долгорукий, или А.А.Вейде.

Когда конница Шереметева вернулась в лагерь, шведы были на подходе. Всех по тревоге подняли. Вечером Круи осмотрел лагерь и вместо того, чтобы выставить конные пикеты подальше в поле за вал, приказал ездить сотне конного дозора только вдоль вала. Пользуясь этим, король и генерал-майор Юхан Риббинг беспрепятственно осмотрели ретраншемент и промерили ров.

Свой первый и последний приказ по армии Круи составил 18 ноября: ждать атаки противника, отстрелять из мушкетов старые заряды, приставить ко всем пушкам по офицеру, на утро раздать по 24 патрона солдатам и до восхода солнца выстроить всех для смотра. После сигнала из трёх пушек - греметь военной музыке, бить в барабаны и распустить на брустверах и бастионах все знамёна. Огонь открывать только с дистанции 20-30 шагов. Половину армии герцог на всю ночь поставил под ружьё. Ничего не было сказано о выделении резерва, о вариантах боя при штурме противника. Возможность прорыва укреплений исключалась.

* * *

Как высокопарно писали некоторые шведские историки, разразившееся «в варварской, полувосточной тьме» глухого угла Европы Нарвское сражение «с его великой славой» навечно останется среди таких ярчайших битв, как Марафонская или Азенкурская. 18-летний король-полководец победил в таких же сложных условиях, какие были у Александра Македонского, Яна Жижки, Жанны д'Арк, 19-летнего английского короля Эдуарда IV (1442-1483) при Мортимер-Кроссе и Тоутоне (1461), или у принца Луи Конде (1621 -1648) в Тридцатилетней войне.⁴² Действительно, тот высокий боевой дух, который показали каролинцы, не часто встречался в военной истории. Вопреки правилам военного искусства, предписывавшим иметь хотя бы полуторное численное превосходство для нападающего, каролинцы сходу пошли на приступ сильных укреплений, за которыми, как они полагали, готовился защищаться восьмикратно сильнейший враг.

Шведский авангард появился утром 19 ноября в 2 верстах от рвов - 21 батальон (5 886 чел.) 47- 48 эскадронов (4 314 чел.) и 37 полковых пушек (334 чел.) - всего 10 531 чел.⁴³

Промокшие, измотанные двухнедельным маршем и голодом (лошадям скармливали кору с деревьев) солдаты не верили, что им прикажут идти сразу на штурм огромного и хорошо укреплённого лагеря. Также полагали и в Русской армии. Все, вплоть до последнего стрельца, надеялись на подход дивизии А.И.Репнина и на то, что шведы промедлят ещё некоторое время, а возможно, и отложат деблокаду Нарвы из-за наступающей зимы.

Однако король принял совет своего «Пармениона» Реншёльда-не дать опомнится врагу и напасть сходу. Позже шведская пропаганда начало Нарвской битвы расписывала как в рыцарском средневековье - между 9 и 10 часами утра сквозь туман прогремели литавры, трубы и четыре пушечных залпа - это король вызывал противника помериться силами в открытом поле.⁴⁴

Вряд ли так было на самом деле - в интересах шведов была неожиданность нападения. Общий замысел Карла XII и Реншёльда состоял в том, чтобы собрать на узком участке превосходящие силы, расклинить центр противника и разбить его по частям. Место прорыва указал сам король. На случай захода в тыл русской конницы часть шведских драгун осталась в поле. Пехота была собрана не в линию, а в три «кулака-колонны» по 3, 8, и 11 батальонов.

План Круи был сугубо оборонительным - этот военачальник, несомненно, знал случаи успешного отпора деблокирующим армиям. Около 4 тысяч солдат сидело в апрошах против нарвской крепости, все остальные были вытянуты сплошной цепью фронтом в поле, где в шесть, где в три, где в одну шеренгу, с разрывами между ротами от нескольких шагов до нескольких саженей - в среднем по 4 человека на погонный метр вала.⁴⁵ При этом лучшие и опытные солдаты ставились без разбору вперемежку с новобранцами.⁴⁶

Судя по записям Алларта, Круи смотрел на предстоящую битву как на безнадёжное дело. Объехав линию, он бросил замечание, что для её защиты нужна 60-70 тысячная армия.⁴⁷ (В таком случае на каждый погонный метр пришлось бы ставить по 10 чел. в затылок друг другу). Взять атакующих в клещи фланговыми ударами, как предусматривал «оборонительный план» Петра I под Полтавой, или послать конницу в тыл противнику никто не думал. По традиции XVII в., на край левого фланга, за вал упрятали всю поместную конницу. Полков для переброски на угрожаемый участок не выделили. Предостережение Б.П.Шереметева об опасности боя в тесноте между двумя оборонительными валами учли, но выводить против шведов войска в чистое поле военный совет, слава Богу, отклонил.

По приказу герцога на брустверах выставили большие, хлопающие на ветру боевые хоругви и ухнули три крупных орудия. Закрутила метель, поэтому шведский обстрел «большого раската» (больверка) И.Ю.Трубецкого в течение часа с дистанции 1200-1500 шагов не причинил большого вреда. Видимо, такими же бесполезными были выстрелы русских пушек, но в лагере «уже так мыслили, якобы неприятель уже баталию получил» (Л.Н.Алларт).

Герцог собрался взглянуть на атакующих, но ничего разобрать не смог. Натянув в нервной спешке разные сапоги, он выехал за линию укреплений, но быстро вернулся обратно, как только шведское ядро сорвало с него красный плащ.⁴⁸

Около 14 часов к низко нависшим снеговым тучам взвились две ракеты. Сняв ранцы и плащи, шведы быстро пошли на прорыв под прикрытием кавалерии на флангах и огня с двух батарей (пушки были установлены на высоте Херманнсберг против русского центра).

Правую кол онну вёл граф генерал О .Веллинг, генерал-лейтенант Б.Вахтмайстер и генерал-майор К.М.Поссе. Левую - генерал-лейтенант К.Г.Реншёльд, генерал-майор Г.Ю.Майдель и генерал-майор Хорн. Карл XII двигался с левым крылом. (Согласно шведской легенде, король якобы хотел лично сразиться с Петром - на самом деле он до сражения уже узнал об отъезде царя. Колонны возглавляли гренадёры и гвардейцы. Атакующий клич был традиционным: «Med Gods hjälp!» («С Божьей помощью!»). Косая вьюга била в лицо русским и скрыла наступающих. Вглядываясь в белую муть, цепь защитников нервничала, - все были уверены, что наступает 32-тысячная армия. Каждому казалось, что он один - за снежной завесой не видно ни соседей, ни ликов святых на знамёнах. Усталость тех, кто простоял всю ночь под ружьём, усиливала тревогу. Никто не знал, куда будет нанесён удар - не было ни казачьей разведки, ни драгунских пикетов, которые могли бы оповестить о месте прорыва.

Надежда не допустить врага до рукопашной и отбросить его артиллерийским огнём из нескольких десятков орудий испарялась. Паралич воли охватил, видимо, и царевича Александра Арчиловича. Хотя он и обучался в Гааге в 1697 г. бомбометанию, но стянуть артиллерию к месту прорыва не имел времени. Гордость русского военного литья - «ломовые» (стенобитные) пищали-гиганты «Лев» весом 5.5 т, отлитая в 1590 г. Андреем Чоховым, «Медведь», «Барс», «Соловей» после битвы уплыли бесславными трофеями в Швецию.⁴⁹

О приказе герцога не стрелять до подхода врага на близкую дистанцию никто не помнил. «Вначале они стреляли, как черти» - так запомнилось каролинцам. Пушки бесполезно садили ядра в снежную пелену, фузеи вразброд хлопали мимо, влажные хлопья сметали с полок запальный порох. Не понимая ни немецких команд, ни жестов, кто лихорадочно перезаряжал (на перезарядку шло до 4 минут), кто ругался и спускал курки не целясь, кто недвижно стоял, некоторые побежали. Привычных для русской руки бердышей не было, багинетами сражаться ещё не умели.

Когда таранные колонны атакующих, построенные в небольшие батальоны по 250-300 чел., появились у рва - метель стихла. Прорыв в «мнимую твердыню» прошёл за четверть часа. Шведы, не обращая внимания на выстрелы и ледяную, по пояс воду, заметали ров фашинами и срывали рогатки, расширяя проходы для кавалерии. Накат правой самой сильной колонны из 11 батальонов О.Веллингка, во главе которых шли 50 гренадёров гвардии, пришёлся по стрельцам И.Ю.Трубецкого, возможно, ещё не забывших кровавых расправ над их собратьями после восстания 1698 г.⁵⁰

Вид неистово атакующих шведов и финнов погнал русских вдоль вала и за вал. Случилось самое страшное: паника пронеслась над солдатами и стрельцами, хлынувшими в разные стороны и сминавшие соседей. В то время как любой народ на подъёме державной идеи (арабы в VII-VIII, монголы в XIII, османы в XIV-XVI вв., русские и французы в конце XVIII - начале XIX вв.), шведы могли гнать перед собой волну жуткого ужаса смерти.⁵¹ Каролинцы, не имея сил для преследования по всем направлениям, решили блокировать левый фланг А.А.Вейде и добить правое крыло. Полки Фливерка, Иваницкого, Мевса, Белица Больмана, Трейдена вместе с повозками стали откатываться к наплавному мосту к острову Камперхольм, который быстро разорвался. Путь отступления отсечён, потерявшие строй шведы беспорядочно пиками и шпагами гнали толпы с бастиона на бастион, рубя и ругая немецких офицеров «сволочью и саксонскими собаками».

«Рассвирипев удачей», каролинцы удвоили «натужный напуск» и чуть не «растоптали» дивизию Вейде - такими красками живописал позже секретарь царя Петра А.В.Макаров тот момент в «Гистории Свейской войны». Метавшиеся люди кидались за валы, на заснеженное поле, где попадали под клинки шведских драгун.

Неудержимый страх охватил и командный состав - «ни единого офицера не было, которой бы командовал и кто б их слушался» - вспоминал Алларт. Самые боеспособные Преображенский и Семёновский полки недвижимо стояли там, где никто на них не нападал.

Раненые русские офицеры не могли рассчитывать на пощаду: их, «хотя шведы умерщвлять и не желали, но финны их везде стреляли и кололи. И то они чинили по прежним обычаям, что ни в полон не отдаваться, ни в полон не брать».⁵²

* * *

Тем не менее, Карл XII не смог победно завершить наступление, ликвидировать Русскую армию ему было не под силу. К вечеру силы каролинцев, державшихся без пищи более суток, иссякли. Дивизия Вейде перестроилась и выставила линию перед каменоломней. Сопротивление на бастионах было. Из 10 537 каролинцев русские перебили 646 чел. и 1 265 ранили,⁵³ т.е. почти каждый пятый выбыл из строя. (После форсированного марша и боя 1 023 каролинца заболели⁵⁴). Еще до окончания боя среди победителей началось повальное мародёрство на русских складах и пьянство, в котором, как писал JI.H. Алларт, особенно отличались финские рекруты.

Почти все боеприпасы были израсходованы. Было потеряно не только оружие, но и управление полками. Погиб замерявший утром ров генерал-майор Риббинг, полковник Карельского полка Ганс Генрик Ребиндер, капитаны Патрик Сасс, Карл Дюбен и др. Получили ранения многие высшие офицеры, в том числе Реншёльд. Половина Нерке-Вермландского полка была ранена или перебита, когда зачищали бастионы. Подполковник Карл Густав Роос получил рану в руку. Полковник Дальского полка Магнус Стенбок, после битвы получивший чин генерал-майора, рассказывал, что до половины его полка была переранена, а его кафтан был пробит пулями.

На «большом раскате» Трубецкого в руках Стенбока и Майделя оказалась самая большая батарея, склад ядер и пороха. Шведы бросились рубить, драть и грабить государев шатер с казной, осквернять походную церковь, оплёвывая и разбрасывая в грязь иконы. Беспорядок среди победителей дошёл до апогея. Противники перемешались. Алларт видел, как при шведских батальонных знамёнах оставалось всего по 20-30 пикинёров и по 40-50 мушкетёров. Офицеры не знали, куда делись их полки. В сумерках не сорванные русские знамёна еще хлопали на валах и спровоцировали обстрел шведами друг друга.⁵⁵

Беспокоило отсутствие короля - помчавшись на залпы русских гвардейцев, он угодил вместе с конём в яму с грязью и талым снегом и надолго пропал, покуда его без шпаги и сапога не извлекли два финских солдата. (После битвы Карл XII обнаружил в галстуке пулю, - первую из пяти, попавшую на излёте в него).

Когда у шведов начался беспорядок, Круи решил сдаться вместе с частью немецких высших офицеров. Растерянные иностранцы бросали своих подчинённых. Впавшие в ярость толпы стали кричать: «Немцы изменили!» и рубить чужеземцев. Не найдя барабанщика, который умел бы бить сигнал сдачи, Круи вместе с саксонским послом бароном И.Е.де Ланген, генерал-лейтенантом бароном Аллартом, полковником лейб-гвардии Преображенского полка И.Э.Блюмбергом и четырьмя другими полковниками, спасая свои жизни, пустили лошадей вскачь вдоль р. Наровы, чтобы объехать русский лагерь и сдаться шведским тылам.⁵⁶

Убитыми оказались 7 офицеров саксонской службы и челядь Круи (его секретарь, кухмистр, камердинер, лакей, два гайдука, два повара и повариха, а также две жены офицеров).⁵⁷ Может быть, они погибли вскоре после бегства Круи от рук стрельцов, имевших ревнивую неприязнь к иноземцам и войскам «иноземного строя», да и вообще к солдатам Петра I.⁵⁸

Понять «бешенство» (так писал полковник Блюмберг) гибнущих можно. Иностранцы поплатились за промахи командования, повлекшие массовую гибель войска. «Как измену» рядовой состав мог расценивать бегство обоих генерал-фельдмаршалов (Головина и Круи), отказ от боя конницы Шереметева у Силламягги, где, по словам Алларта, 6 тысяч могли сдержать 30-тысячную армию, неумение организовать отпор и вообще малодушие высших офицеров, устрашившихся врага и не предусмотревших путей отступления. В русской историографии герцогу Круи выпала роль козла отпущения. Но царь не оценивал сдачу в плен иностранных офицеров как измену и в апреле 1702 г. объявил через манифесты в Европе новую массовую вербовку иноземцев (при желательном владении кандидатов одним из славянских языков, в особенности польским).

Часть русских солдат собралась снова у центрального бастиона, где была возможность уцелеть, приди на помощь пассивно стоящая конница Шереметева или полки Бутурлина и Вейде. Как указывалось, часть отступавших, бросая оружие, покатилась к стоявшему на якорях и канатах мосту через Нарову. От напора он разорвался, люди посыпались в воду и, (как с удовольствием вспоминал король), шведы стреляли по головам тонущих, как по уткам.

Разрыв армии надвое фатально сказался на её судьбе. Однако не всё командование было парализовано и тотальной гибели людей не случилось. Полковник А.Гордон в 1715 г. писал, что войска левого фланга, получив известие о разрыве моста, решили создать новую линию обороны и продолжать сражение.⁵⁹

Паника не захватила всех. Островок храбрости и мужества гвардейских полков предотвратил распространение безумного страха на всё войско. Около 4 тысяч преображенцев и семёновцев среди вагенбурга, землянок и изб заняли круговую оборону и прикрылись баррикадами из повозок и рогаток между р. Наровой, внешними валами и болотом. С трёх ещё остававшихся в русских руках бастионов были стянуты 9 орудий и был организован «жестокий отпор» - так писали шведы.⁶⁰ К этому ядру присоединились и другие отступавшие из центра полки. Командование приняли на себя сержанты и нижние чины из обер-офицеров. Общее начальство, возможно, принял Я.Ф.Долгорукий.

Гвардейцы не потеряв хладнокровия, стреляли не в разнобой, а по команде. Они выпалили залпами по 20 зарядов и, хотя результативность из-за темноты видимо, была невелика⁶¹, но дружность выстрелов остановила противника. Автор «Летописца» 1700 г. сожалел, что преображенцы не имели отменённых недавно бердышей и часть гвардейцев стреляла, а часть руками (!) отпихивала копья «латышей».⁶² Шведам самим неподалёку от вагенбурга пришлось организовать круговую оборону.

Отпор гвардии и других воинов среди окопов, ям и землянок продолжался до 3 часов ночи. Убитыми и ранеными Семёновский полк потерял 474 чел.⁶³

Дивизия Вейде, хотя и не двигалась с места, но держалась стойко, огородившись обозом и рогатками. Подбадривая себя по старой привычке «великим криком», солдаты обстреливали атакующих и схватывались с ними в разных местах. Наседавшего противника удалось оттеснить даже «за вал на ругодивскую сторону».⁶⁴

Активность спала, когда Вейде был дважды ранен мушкетной пулей. Тем не менее, даже с наступлением морозной ночи русские, как писал Алларт, из своих шалашей и землянок «жестоко стреляли». Риск ночёвки между двумя крыльями ещё не до конца разбитой армии учитывался противником. Лейтенант лейб-гвардии Л. Вреде писал: «Мы были крайне утомлены, не имея ни пищи, ни покоя несколько дней; притом же наши солдаты так упились вином, которое нашли в Московском лагере, что невозможно было немногим оставшимся у нас офицерам привести их в порядок. И если бы генерал Вейде, имевший до 6 000 под ружьём, решился на нас ударить, мы были бы разбиты непременно».⁶⁵

Когда перестрелка стихла, Я.Ф.Долгорукий после ночного военного совета предложил перемирие и свободный отвод русских войск от города с оружием и знамёнами, (от русских вначале были посланы князь Козловский и майор Пиль, первый был убит в темноте, второй не нашёл шведского короля) Карл XII согласился на эти условия, но не позволил лишь взять пушки, ссылаясь на то, что они уже захвачены шведами.⁶⁶ (Пушки в осадных траншеях против Нарвы и Ивангорода не были захвачены).

Около 3 часов ночи сносные условия капитуляции (при задержании высших офицеров как заложников) король подкрепил рукопожатием. Шведское командование разрешило восстановить мост и посетить генерал-майору И.И.Бутурлину дивизию Вейде.

Около 4 часов утра гвардия с барабанным боем, с распущенными знамёнами, заряженными ружьями и несколькими полковыми пушками уходила по восстановленному ею мосту за р. Нарову. Побеждена была армия, но не русская гвардия. За её мужество Пётр I ввёл первый знак отличия для младших офицеров от нижнего прапорщика до капитана - нагрудный знак (ринграф) с надписью «1700 19 но»[ября]. Этот знак наградного отличия существовал только в России и преображенцы и семёновцы его надевали на парады вплоть до 1917 г.

Шведский клин, вбитый по центру армии, ухудшил ситуацию к утру 20 ноября. Перед зарёй шведы ходили по лагерю и грабили всё подряд. Утром Вейде послал парламентёра к шведам с запиской:«Ввиду того, что мы отсечены от армии, хотим защищаться до последней капли крови, но если мы получим разумные для обеих сторон условия, то, если они окажутся великодушными, я готов их принять».⁶⁷ В восьмом часу утра, не видев в лицо врага, дворянская конница стала бросать палатки, рундуки, скарб, посуду и возы. Подоспевший адъютант Шереметева сказал, чтобы все уходили за р. Нарову, туда, где находится их начальник. Последняя страница истории поместной конницы была бесславной. Психическая энергия победителя действует на расстоянии сама по себе и на переправе у Нейшлосса (Сыренска) без всякого повода всадников настиг страх. Около 6 600 царедворцев, москвичей, смоленской шляхты, не приняв ни одного выстрела противника, бросались на изнурённых конях в быструю порожистую реку в одежде и кольчугах, давили и топили себя в чёрной ледяной воде. Утонуло около тысячи человек. Вплоть до Гдова (почти 100 км) всадники бросали оружие и доспехи. Паническое бегство захватило даже крестьян встречавшихся на пути деревень. Уцелевшие почти все вернулись в Новгород пешими - их лошади «померли все з голоду».⁶⁸

Когда ушли боеспособные части правого крыла, настал час позора для дивизии Вейде. Увидев утром всю сумятицу, шведское командование сочло нецелесообразным упускать добычу и в нарушение договорённости применило древний германский приём - обезглавить войско противника.

79 высших офицеров и генералов были отделены вначале как заложники, а потом арестованы. (Вейде «выпростался из плена» только в 1711 г.).

Через военачальников передали всем полкам, чтобы они, как пленные сдали оружие и знамёна перед тем, как вступят на наплавной мост. Как только солдаты оказались безоружными, они, (как всегда это было и будет), подверглись унижению - с них сдирали кафтаны, вырывали кошельки у офицеров, ломали копья, ругали дворян, рвали нательные кресты, плевали на иконы. Для пущего позора их заставили уходить под дулами 3 тысяч вооружённых шведов без мундиров, в одних рубашках, с непокрытыми головами.⁶⁹ Так 20 ноября 1700 г. окончилась двухмесячная, с 23 сентября, осада Нарвы. С 28 ноября по 5 декабря 1700 г. в лютую стужу в Новгород вернулось (потеряв по пути несколько сотен замёрзшими) 22 967 чел.⁷⁰ До 20 декабря подошло ещё несколько сотен. Из дивизии Трубецкого вернулось около 2 тыс. чел. - почти вчетверо меньше, чем из дивизий Головина и Вейде. Например, Матвеева полку Трейдена - 27 офицеров, 937 урядников и рядовых и 18 раненых прибыли всего с двумя алебардами, 31 фузеями, 45 багинетами. 25 офицеров; 755 унтер-офицеров и рядовых полка Карла Эваницкого принесли 208 фузей, 256 баги-нетов и 5 алебард; 15 офицеров и 619 стрелецкого полка Ильина доставили 2 знамени, 91 фузею, 124 багинета, 6 алебард.⁷¹

За всё время Северной войны под Нарвой погибло больше всего людей - около 6 тысяч регулярных войск и поместной конницы. (Под Фрауштадтом в 1706 г. - потеряло жизнь около 5 тысяч, под Полтавой 1507, у Лесной 1111 чел.). Тем не менее, благодаря сопротивлению, битва закончилась перемирием и отходом двух третей Русской армии к Новгороду.

* * *

Если физически Шведская армия не уничтожила врага, то с главным делом она прекрасно справилась. Четыре года после Нарвы русские «трепетали от шведов», - писал Пётр 11 октября 1715 г. Шведское королевство стало восприниматься «гордым великаном Голиафом». В солдатской среде возникло суеверие, что шведы и финны - это чародеи, которых не берёт ни штык, ни пуля.⁷² Но нарвская катастрофа не сломила державника царя. Сражение Пётр оценил как «младенческое играние». Оно было, по сути, битвой допетровской эпохи. На рядовых воинах не лежит вины; поражение произошло, главным образом от неграмотности командования и его неумения оценить обстановку. Военачальники не отработали план отражения противника. Войска растянули по всей оборонительной линии, не выделили резерва, который можно было бы перебросить на участок прорыва. Поместную конницу не ввели в бой, даже после того, как шведские войска пришли в расстройство. Нарва стала первым и тяжёлым разгромом северных союзников. Позже датчане и саксонцы, несмотря на то, что имели хорошо обученные армии, испытывали такие же поражения.⁷³

Шведская пропаганда громко раструбила нарвскую победу, после которой взошла европейская слава Карла XII. На шведских медалях «Шведский Геракл» раскалывал палицей головы трёхголового Цербера - так изображалась борьба с датско-русско-саксонским Северным союзом. Победа праздновалась по всему королевству, кирхи и дома украшались и иллюминировались. Нарвский триумф необычайно поднял шведский боевой дух и задал тон первой половине Северной войны. В официальном сообщении канцелярии короля от 28 ноября 1700 г., переведённом на несколько языков, в том числе на эстонский, говорилось о разгроме 80-тысячной русской толпы восемью тысячами шведов (Подобное повторялось историками вплоть до XX в.). В европейских газетах, писавших о героизме шведов, с восторгом и злорадством говорили о русской рати, как об «огромном диком животном» числом в 60-180 тыс. чел., о «безмерной добыче», о захвате 7 бочек золота, фельдмаршала и всех высших офицеров.⁷⁴ Писали также, что торжество шведов важнее для христиан, чем победа над турками под Веной в 1683 г. В шведских панегириках и победных песнях Карла сравнивали с юношей Давидом, победившем великана Голиафа. Был раздут тезис о «клятвопреступлении и вероломстве» царя и русских, которые должны быть беспощадно наказаны. Национальный характер русских представляли исключительно черным - «русские - жестокий, суровый, фальшивый и хитрый народ, с ним невозможно договариваться учтиво и мягко, напротив, если надо добиться от них чего-либо, нужно удвоить жёсткость обращения и уменьшить деликатность, ибо это грубая и бессовестная нация».⁷⁵

Составили и памфлет на царя, который де одел хламиду, лапти и, заливаясь слезами, вёл себя так безобразно, что никто не смел подступиться к нему с военными делами. Г.В.Лейбниц стал пророчить завоевание России вплоть до Амура.⁷⁶

После победы под Нарвой шведский генерал-майор Карл Магнус Стюарт предложил план зимнего похода на Москву. 3 декабря 1700 г. король отпечатал в Нарве и подписал вместе с первым министром К.Пипером листовки («подзывные листы») к русскому населению о вторжении на русские земли и походе к Пскову «как лёд на реке станет». Листовки обещали сохранить православие и «не брать даже курёнка» у тех, кто его имеет.⁷⁷ На 10 вёрст шведы вторглись по направлению к Пскову и захватили на Чудском озере 120 судов с порохом, свинцом и провиантом.⁷⁸

Полковник Лифляндского драгунского полкаВ.А.Шлиппенбах, взятый в плен в чине генерал-майора в 1709 г., говорил, что король «...взял меня в спальню, где большой ланскарт на стене был прибит, в котором он мне марш в Москву показывал, которой бы конечно учинился, ежели бы генералитет надежды не имели тако, что с Польши большие взятьки взять, ежели с России. И того ради генералитет беспрестанно королю говорили, чтоб первее идти в Польшу, а потом в Россию, и затем назначенный марш прямо в Москву отменился». Продолжать зимнюю «скифскую войну» в России шведам было невозможно - не было ни провианта, ни снаряжения, ни рекрутского пополнения, которое не могло прибыть через Финский залив раньше весны 1701 г. У многих солдат не прекращался кровавый понос. Реншёльд уговорил Карла стать на зимние квартиры, где тот и оставался до 17 июня 1701 г.

Шведские попытки использовать «нарвский шок» и захватить Олонец, Ладогу, Гдов и Печёру в начале 1701 г. не удались - уже в декабре 1700 г. на русском пограничье собралось до 45 тыс. русских войск.⁷⁹ Русская контрпропаганда в Европе почти не велась и военный и международный престиж России обвалился. О триумфе под Азовом было забыто. Наследственный противник Швеции - Дания отказалась передать в наем на русскую службу 3 пехотных и 3 кавалерийских полка и отдала их в службу Великому союзу.

Ради удержания в войне саксонцев, пришлось обещать им большие субсидии, порох, 15-20-тысячный вспомогательный корпус на русском содержании и отказаться от претензий на Лифляндию и Эстляндию.⁸⁰ Речь Посполитая не только отказалась вступить в Северную войну, но стала требовать возврата Киевщины и Смоленщины. Полякам пришлось посулить от лица России не мириться со шведами до тех пор, пока Эстляндия и Лифляндия не перейдут к Речи Посполитой, передать полосу земли вдоль правого берега Днепра, которая по Вечному миру 1686 г. должна была оставаться «впусте» и дать надежду на «исправление границ Великого княжества Литовского за счёт русской государственной территории».⁸¹

Поражение отозвалось даже на Правобережной Украине, где до 1700 г. Россия тайно поддерживала повстанцев-палиевцев в борьбе со шляхтой, а после Нарвы, желая привлечь поляков на свою сторону, старалась держать нейтралитет в казацко-шляхетской борьбе.⁸²

Не столь тяжек был материальный урон (уже в 1701 г. Тула дала 300 пушек, Урал 269, Москва в 1702 г. -130, Олонец -104),⁸³ сколько бедственной оказалась плита морального превосходства противника, подавившая всех северных союзников. Воспоминания о Нарвской катастрофе на 7 лет стали фактором, определяющим русские оперативные планы.⁸⁴ Несколько лет Петру пришлось поднимать боеспособность новой армии. Вопреки причитаниям, что не надо было поднимать меч на шведов, что всё пропало и вся армия короля навалится на Россию, царь проявил уверенность, что страна в силах отбить древний выход на Балтику. Для всех стало ясно, что борьба будет длительной и что сила шведов не в числе, а в качестве. Железная длань универсального гения Петра Великого, хотя он не имел образцового военного наследства, полученного, к примеру, Карлом XII от Густава II Адольфа (1594-1632) и своего отца Карла XI (1655-97), или Фридрихом II Великим (1712-86) от отца Фридриха-Вильгельма I (1688-1740) подняла Русскую армию.

Главный урок, вынесенный из Нарвского поражения, состоял в том, что поднимать боеготовность поверженного войска пришлось «малой войной», частыми и мелкими стычками с небольшими шведскими подразделениями при своём численном превосходстве и опустошительными рейдами вглубь вражеской территории.

Чтобы уничтожить «шведобоязнь», Пётр I принял за правило учиться военному ремеслу у «шведских учителей» и выбрал верную тактику «натаскивания» численно превосходящих новобранцев на ослабленные и утомлённые части. На поле боя эскадроны строились неплотными шеренгами, чтобы при неудаче развернуть коня назад. Отсыпка легких земляных укреплений стала сильной стороной русского военного искусства на весь XVIII век. Свершилось чудо: благодаря нечеловеческой воле и энергии Петра Великого русские в отличие от датчан, саксонцев и поляков, всего за 5 лет освободились от «шведобоязни» и шаг за шагом отвоевали Прибалтику.

Вплоть до 1709 г. старались придерживаться оборонительной тактики и обходиться без генеральных сражений: «Искание генерального бою зело суть опасно, ибо в один час может всё дело опровергнуто быть».⁸⁵

Царь поднял на дыбы всю страну, началась военная реформа, одной из частей которой стал процесс перехода к регулярной армии, завершившийся к 1705 г. Перетрясли штаты столичного двора, приказов и церковных организаций, составили списки монастырей и их доходов. Спешно укрепляли Новгород, Псков Архангельск. Завоевывать Ижорскую землю теперь решили не с крупной крепости, а с небольшой - Орешка. Ресурсы страны были брошены на вооружение, наём новых иностранных офицеров, бомбардиров и инженеров, на пополнение армии, в которую забирали канцеляристов, боярскую челядь и церковных служителей. Опыт Нарвы заставил понять значение полевых и временных укреплений.⁸⁶ После нарвского урока был ликвидирован огромный армейский обоз, офицерских жён запретили брать в лагерь.

Депрессия оказалась кратковременной и Россия не вышла подобно Дании, из войны после первого поражения. Она оказалась той страной Северного альянса, которая нашла в себе силы побеждать. На языке XVIII в. это читалось таким образом: «русские, испытав острастку, стряхнули с себя замерзелую гнусность».⁸⁷

Втянуть в войну против шведов Речь Посполитую на февральско-мартовских переговорах 1701 г. в г. Биржи (в 100 км к югу от Риги) не получилось, несмотря на обещания включить Лифляндию и Эстляндию в состав Польши и предоставление полякам «20 ООО тыс. пехоты и 40 орудий с военными снарядами, аммунициею, и жалованием на все время, сколько эта война продолжится».⁸⁸

После первой крупной полевой победы у Карла и части его генералитета сложилось стойкое презрение к противникам, Их перестала интересовать численность врага, но лишь его местонахождение. Самым сильным (и пока не разгромленным) противником оставалась саксонская армия, которая могла угрожать владениям Швеции в Прибалтике и в Северной Германии. Вплоть до 1706-1707г. шведский король преследовал упорно одну стратегическую цель - выбить из войны Саксонию (и находившуюся с ней в личной унии Речь Посполитую). Карл не сомневался, что войска в Эстляндии и Лифляндии успешно отобьются от русских своими силами.

Дождавшись к лету 1701 г. подкреплений из Швеции, 12-ты-сячная полевая армия короля выступила к Риге, оставив против 30-тысячной группировки Б.П.Шереметева и 10-тысячной войск Ф.М.Апраксина заслоны у Дерпта - 3100 чел. под командованием полковника В.А. фон Шлиппенбаха и 6 тысяч генерал-майора Абрахама Кронъорта в Ингрии. Всего в Ингрии, Эстляндии и Лифляндии было 18-19 тыс. войск.⁸⁹

Целью Карла XII было вторжение в Польшу и детронизация Августа Сильного. Саксонцев русское поражение под Нарвой не обескуражило и ещё в январе 1701 г. они готовились повторить атаку на Ригу.⁹⁰ Казалось бы, после Нарвы Пётр I должен был все силы собрать в кулак, но в соответствии с русско-саксонским соглашением в Биржах он послал дивизию А.И.Репнина, не попавшую в молотилку под Нарвой, на помощь союзнику. 15 мая 1701 г. Репнин с 18 солдатскими полками и одним стрелецким полком Юрия Веста (всего 17 551 чел.) вышел из Пскова и 25 июня подошёл к г. Кокнесе (Кокенгузену) и поступил под верховное командование саксонского фельдмаршала Адама Генриха фон Штейнау, части которого, укрываясь за цепью шанцев, перекрывали путь противнику на юг вдоль левого берега Западной Двины от Риги до Кокенгузена.

Дивизия Репнина по отзыву Штейнау, неплохо выглядела вооружена голландскими (масстрихтскими и лютихскими) ружьями, багинетами и шпагами, но имела значение скорее моральной поддержки - новобранцы не были окурены порохом. Немецких полковников Репнина Штейнау охарактеризовал как старых и малоопытных. 4 тысячи солдат отрядили на отсыпку земляных полевых укреплений против Риги, где те работали «прилежно и скоро». 4 полка из восемнадцати послали на соединение с саксонцами. Один отряд из 400 человек был помещён в шанце на о.Луцавсала. Основная часть дивизии не дошла до Риги 8-10 вёрст.

Казалось, саксонский заслон (7 500 кавалеристов и 6 200 пехоты, 36 пушек) не пропустит шведов на юг от Двины. Однако шведский бросок через реку оказался таким же молниеносным, как под Нарву. Для десантирования Карл XII отобрал 7 тыс. чел.

Ночью 8(19) июля 1701 г. Карл XII «набил» в шлюпки и лодки до 12 батальонов пехоты, погрузил на паромы с опускными бортами 600 всадников и пушки и около 4 часов утра начал переправу. На носу лодок были сложены влажные копны сена, а на некоторых связки пеньки для защиты от пуль. Под прикрытием пушек рижской цитадели и дымовой завесы от подожжённого сена шведы доплыли до середины реки и потом продвигались среди фонтанов от падавших саксонских ядер. Дерзкую переправу, продолжавшуюся полчаса, можно считать немыслимой удачей.

Штейнау выстроил 14 батальонов и 15 кирасирских и драгунских эскадронов (около 10 тысяч) в две линии между двумя редутами. Десант построился в одну линию и сходу овладел одним редутом. Боевой строй саксонцев, который был длиннее шведского, четырежды пытался сбросить десант снова в воду, охватывая его правый фланг. Упорное сражение во время которого шведов высаживалось всё больше, длилось почти 3 часа. Наконец, в 7 утра саксонцы стали подаваться назад и их линии разорвались в центре. Бросить в прорыв кавалерию, как под Нарвой, помешала непогода, разметавшая понтонный мост. Фактор неожиданности был смазан, и саксонцы в относительном порядке ушли в сторону Курляндии.

Русские батальоны не участвовали в битве и отступили, не дожидаясь её окончания. Их не преследовали из-за нехватки кавалерии. Только после того, как шведы навели мост через Двину и переправили артиллерию и оставшуюся кавалерию, Карл XII в двухлинейном боевом порядке подошёл к Кобрунн-шанцу. Саксонцы ушли оттуда и из других, расположенных на левом берегу Двины редутов. Четыре сотни русских солдат в редуте на о. Лютцаухольм (Луцавсала) не хотели и слышать ни о какой капитуляции и отчаянно защищались, пока все не были уничтожены.⁹¹ У шведов при штурме погиб один полковник, несколько офицеров и более сотни рядовых.

11 июля весь корпус Репнина отступил к Двинску (Даугавпилсу) и 15 августа в составе 16 824 чел. вернулся в Псков.⁹² Общие потери союзников составили до 2 тыс. убитыми и ранеными, 500 пленными. Потеряно было 36 пушек, 3 штандарта и 1 знамя. У шведов было убито и ранено до 500 чел.⁹³ Бессмысленно осуждать Репнина за неучастие в сражении. «Нарвский синдром» ещё работал и Репнин подчинялся генеральной директиве - не ввязываться в крупные сражения.

Шведы не ликвидировали под Двиной всю Саксонскую армию, но политическое значение Двинской битвы было серьёзным. Саксонский оборонительный рубеж вдоль Двины рухнул. Шведы перешли границу Речи Посполитой, формально до сих пор не воевавшей со Швецией. Карл XII оккупировал Курляндское княжество и его столицу - Митаву (Елгаву). Польская шляхта потребовала вывода саксонских войск из Речи Посполитой. В конце 1701 - начале 1702 г. Август II фактически вышел из войны и русско-саксонский договор 1701 г. превратился в фикцию.⁹⁴ После поражения на Двине Веттин потерял надежду на быстрое приобретение Ливонии и дал согласие на ведение войны там русскими любым способом.⁹⁵

Весной 1702 г. Карл XII решил добить Августа Сильного на земле Польши, несмотря на объявленный шляхтой нейтралитет в войне между своим и шведским королём. Каролинцы прошили насквозь страну от Курляндии до Малой Польши. Заняв Варшаву 23 мая, они ровно через год после Двинской победы разбили саксонцев и поляков в полевом сражении у Клишова, в 80 км к северо-востоку от Кракова.

18 одетых в ярко красные кафтаны батальонов и 70 эскадронов (всего 16 тысяч) саксонских солдат засели с 36 пушками на холме, подходы к которому почти отовсюду заслоняли болота. Пехота центра прикрылась испанскими рогатками. Левый фланг примыкал к топкой местности, правый - к лесу, перед которым расположилось 8 тысяч польской коронной конницы. Такая позиция могла считаться достаточно устойчивой.

В 6 часов утра Шведская армия изготовилась для атаки. Правым флангом командовал сам Карл XII, левым - его зять, голыитейн-готторпский герцог и генералиссимус шведских войск в Германии Фридрих IV. Около 10 часов утра 4 колонны шведов быстро выдвинулись навстречу противнику и, опустив знамёна и пики, чтобы скрыть свою численность, развернулись в 2 линии. Карл XII не мог атаковать напрямик через топь и приказал Фридриху IV и генералу Отто Веллингу с 7-8 тысячами левого крыла совершить рискованный манёвр - пройти вдоль фронта противника, обогнуть болото и атаковать правый фланг саксонцев и поляков. Впрочем, степень риска большой не была. Когда шведы совершали свой фланговый марш, саксонские ядра шлёпались в трясину и поднимали лишь фонтанчики грязи. Саксонцы решили сняться с высоты и спустились к подножию холма, развернув правое крыло фронтом к шведам. Из-за стеснённости болотом и кустарником, кавалерии пришлось строиться в 4 линии. Правее растянулись две линии поляков, одетых в пышные наряды и доспехи, с длинными флюгерами на пиках, перевитыми разноцветными лентами. Командовал ими великий коронный маршал, краковский каште-лян князь Иероним Августин Любомирский и польный коронный гетман, белзский воевода Адам Миколай Сенявский. Там же были и нерегулярные хоронгви, набранные из молдаван и казаков («валахов») и татар-липки из Великого княжества Литовского. Часть нерегулярных была переодета «в немецкую одежду», чтобы создать видимость обученных войск. ⁹⁶ Им была поставлена задача беспокоить левый фланг шведов. К 13 часам саксонская пехота построилась внизу между двумя болотами, выставив вперёд рогатки и пушки. Всего на стороне Веттина сражалось 22-24 тыс. чел., у шведского короля было вдвое меньше - 12 тысяч (18 батальонов и 47 эскадронов). Все были старыми кадровыми солдатами, 4 полковых пушки были взяты для подачи сигналов.⁹⁷

Шведское левое крыло, где 6 батальонов были расставлены вперемежку с 20 драгунскими эскадронами, Карл усилил Кальмарским полком, образовав строй, внешне похожий на «кочергу». Во второй линии находилось несколько эскадронов и батальонов, выполнявших роль резерва.

Первую атаку шведы направили на слабейшую часть противника- поляков. Знаменитые в прошлом польские тяжёлые гусары уже с 1655-1660 гг. не могли опрокидывать строй противника.⁹⁸Контратака первой линии - двух тысяч гусар под командованием Любомирского захлебнулась. Шведская первая шеренга, встав на колено, выставила вперёд пики, а вторая и третья, подпустив близко мчавшихся всадников, выстрелила в плотную массу, быстро перезарядила ружья и сбила на землю до 320 латников. Польская конница исчезла с поля боя, саксонцы остались без прикрытия, рискуя получить удар во фланг и тыл.

Левое крыло шведов, продвигаясь вперёд, оторвалось от пехоты центра, линия разделилась на три части. Саксонская кавалерия генерал-лейтенанта графа Якуба Генриха Флемминга, обстреливая неприятеля «караколем» из пистолетов, трижды напускалась на левое крыло, а фельдмаршал граф Адам Генрих Штейнау, пройдя топкое место у р. Ниды, нападал 28 эскадронами на правое крыло шведов. Но они были всюду отбиты и при отходе через болота понесли большие потери от огня шведского центра.

Шведская гвардия - корпус лейб-драбантов, конный лейб-полк и лейб-драгуны, согласно шведскому уставу не отвечая на выстрелы, контратаковали холодным оружием и везде обращали в бегство саксонцев. 4 батальона гвардии каролинцев первыми преодолели болото и пошли в рукопашную с «красной пехотой» саксонцев. Последние, сбежав через болото, пытались собраться на старой позиции у обоза на вершине холма, однако были разбиты и там.

Бой продолжался долго, до 18 часов. Грабёж обоза задержал шведов и спас саксонцев от полного уничтожения. Побеждённых не преследовали.

Потери саксонцев составили 2 тыс. убитыми, 2 тыс. пленными, из которых 900 приняли шведскую службу и были отправлены в гарнизоны Померании. Потеряны были все пушки, обоз и кареты с шестью сотнями офицерских жён, которым победители великодушно позволили выехать за силезскую границу. Шведы потеряли до 1100 чел. убитыми и ранеными."

Результатом Клишовской победы было торжественное без боя вступление «северного льва» в древнюю столицу Польши Краков, в котором Август Сильный не стал обороняться и скрылся за пределами «Священной Римской империи» - в Саксонии. Клишовская битва, как и остальные, в которых не участвовали русские анализировалась в России. Значение её для саксонцев и поляков было подобно Нарвской для русских - после Клишова они стали точно также бояться грозной шведской пехоты. Гусарской коннице западных славян пришлось отказаться от средневековых стальных пластинчатых кирас с крыльями, наплечников, пред-плечников и т.п., подобно тому, как поместной коннице славян восточных - от кольчуг, шишаков и луков.

Слава шведов, продолжавших побеждать меньшинством, поднялась еще выше, однако невыносимые контрибуции «еретиков-протестантов», которые считали, что война на чужой территории должна вестись за счет населения, объединили часть шляхты вокруг Августа II и подняли патриотическое воодушевление.

22 августа 1702 г. образовалась патриотическая Сандомирская конфедерация в защиту «католической веры и свободной элек-ции», пытавшуюся посредничать между Августом II и шведским королём ради мира. Эту антишведскую партию поддерживала Россия.¹⁰⁰ «Сандомиряне» противостояли северному агрессору вплоть до 1714 г. Шведам пришлось оголять Прибалтику ради военных действий против поляков и саксонцев. Началось «вползание» (В.Д.Королюк) слабой Польши в Северную войну, которая, поглотив силы шведов, предотвратила их нападение на Россию до 1707-1708 гг.

Стремительной тактикой «маршей-прыжков» шведы завоёвывали новые победы. 20 апреля (1 марта) 1703 г. 4 полка саксонской конницы и несколько хоронгвей литовского войска (около 800 чел.) в присутствии Штейнау были настигнуты и разбиты у Пултуска на р.Нарев тремя кавалерийскими полками шведов. 9 июля 1703 г. была организована Великопольская (Варшавская) конфедерация, которая согласилась на низложение Веттина взамен мира со Швецией.

13 октября 1703 г. сдался гарнизон крепости Торунь, как только шведы сделали вид, что собираются рыть осадные траншеи. Вслед за этим без сопротивления был взят Эльблонг и хлебная торговля по Висле перешла под контроль Швеции. Шведы утвердились на польской земле. Ни Саксонская, ни Русская армия не смогли воспрепятствовать избранию в июне 1704 г. нового польского короля. 12 июля 1704 г. шведский генерал-лейтенант А. Б.Хорн согнал под Варшаву около тысячи великопольских шляхтичей, нескольких сенаторов и силой заставил признать «контр-королём» покладистого вельможу Станислава Лещинского (1677-1766). (Современники считали того за «невольника» или «младшего офицера» при Карле XII). Шведско-польский договор, заключённый в Варшаве 28 ноября 1705 г. превратил шляхетскую республику в сателлита Швеции: оккупанты могли забирать рекрутов, вводить гарнизоны в города и вести там беспошлинную торговлю. Курляндию и польскую часть Лифляндии («Инфлянты») шведы собирались включить в состав своих владений, а Станиславу I передать Киев, Смоленск и Заднепровье. Сидевший на шведских штыках Лещинский был не в силах объединить Польшу. 15 тыс. его вооружённых сторонников («станиславцев») также были недовольны самовластием Карла XII, не проявляли особой верности к нему и, вступая в тайные контакты с русскими резидентами, заявляли о желании мира с царём.¹⁰¹

«Шведская руина» - грабежи костёлов, монастырей, склепов и систематические репрессии оттолкнули большинство шляхты и магнатов к Августу II. Король-саксонец не отказывался от борьбы и пытался нападать из-за границ «Священной Римской империи». 27 октября (7 ноября) 1704 г. Карл XII настиг генерал-лейтенанта И.М. фон Шуленбурга у г. Пуница (польск. Понец) у самой силезской границы. Шуленбург был опытным военным, на саксонскую службу поступил в 1702. Саксонцы вышли из города и развернули две линии из 17 батальонов и 14 эскадронов с 9 орудиями, причём 4 эскадрона были поставлены в центре. 20 эскадронов шведской кавалерии без пехоты выстроились двумя линиями по центру и одной по флангам. Шведы опрокинули саксонскую конницу, но были сдержаны огнём пехоты. Саксонцы передвинулись в более удобную позицию и построились в каре, где их фланги прикрывались болотами. Всадники Карла XII атаковали вторично, но были отбиты. После третьей атаки шведскому королю удалось даже пробиться внутрь каре, но без поддержки пехоты он не мог справиться с противником и отошёл ждать 5 полков инфантерии. Опасаясь повторного нападения утром, саксонцы ускользнули ночью за Одер, за рубежи Империи.¹⁰²

Станислав I был коронован 4 октября 1705 г. и вплоть до 1717 г. Речь Посполитая не могла выйти из гражданской войны, в которой до 1708 г. «увяз» и Карл XII. Ни саксонское, ни русское, ни шведское командование не доверяли полякам. При полном военном превосходстве шведы не могли создать прочный тыл в Польше и превратить её в антирусский плацдарм. Шведский король-спартанец презирал саксонского толстяка-ренегата, но сбить польскую корону с Августа «Сильного» ему не удавалось. За время, когда шведы «увязли» в Польше, Русская армия добилась крупных успехов в Лифляндии и Эстляндии.

Глава I. «Скоромышленно начатая война»
1.1. Нарвская невзгода.
1.2. «Свейские походы» фельдмаршала Шереметева Ливонию 1701-1704 гг.
1.3. Ключи и замки русской Балтики.
1.4. «Несчастливая баталия с потерянием артиллерии».
1.5.«Шведские свирепые поступки».
Оглавление всей книги

1,2.«Свейские походы» фельдмаршала Шереметева Ливонию 1701 -1704 гг.

Шведские войска в Прибалтике,¹⁰³ не были подчинены общему командованию. Все подкрепления из Финляндии и Швеции Карл вызывал на основной театр военных действий - в Польшу, запрещая их переправлять к В.А.Шлиппенбаху, на попечение которого была оставлена Эстляндия и Лифляндия.

В то время, как шведский властитель старался лишить трона Августа Сильного, Пётр малой войной «натаскивал» своё войско в Ливонии. Вспомнили старое ратное дело - приостановили расформирование войск старых служб, стали создавать новые стрелецкие полки.

В Прибалтику удачно перенесли татарский опыт с «Дикого поля» - тактику набегов драгунами, казаками, татарами, калмыками для опустошения земли противника.

Явное русское превосходство в живой силе проявилось после того, как Карл покинул зимние квартиры у Дерпта. У полковника В.А.Шлиппенбаха, помимо небольших регулярных частей было дворянское ополчение остзейцев, а также ополчение латышских и эстонских крестьян.

Основной задачей Шлиппенбаха в 1701 г. было опустошение русского пограничья, то есть та же самая тактика, которую выполнял Б.П.Шереметев в отношении Ливонских земель. В мировой истории найдётся немного случаев, когда бежавшего с поля боя кавалерийского генерала повышали до фельдмаршала. Однако, вручая после поражения под Нарвой командование Шереметеву, царь не ошибся. Дело в том, что под европейскими мундирами и треуголками ещё долго, почти до середины XVIII в., скрывалась старомосковская рать. Не чета заезжим иноземцам, дородный боярин знал национальную и военную психологию русских. Не победы «любой ценой», а осторожность и основательность были достоинством Шереметева (что тогда было нужно и Петру).

Первый генерал-фельдмаршал Русской армии и первый русский граф Б.П.Шереметев родился 25 апреля 1652 г. В юности получил хорошее для своего времени образование, Есть сведения. Что он учился в Киевской коллегии (академии), знал латынь, бегло говорил по-польски. Помимо досконального знания русского дипломатического этикета, овладел модным для тогдашней России «польским политесом».

При царе Алексее Михайловиче он, бывало, стоял в белоснежном кафтане и с серебряным топориком на плече рындой в почётной страже у его трона. В 1679 г. - товарищ воеводы в Большом полку, в 1681 - воевода и наместник в Тамбове, с 1682 - боярин. Борис Петрович оказал России большие услуги на дипломатическом поприще: высокого, осанистого, рассудительного голубоглазого блондина европейские дипломаты характеризовали как «самого вежливого человека в стране и наиболее культурного». Не случайно в 1686 г. он был назначен главой огромного посольства в Речь Посполитую., где участвовал в переговорах с поляками при ратификации «святого дела» русско-польского Вечного мира. Там боярину приходилось и играть с польской королевой в шахматы, и танцевать с принцессами.

Со средних веков род Шереметевых, отличаясь военными способностями, мечом служил России. Отец Пётр Васильевич, служивший воеводой в Севске, Киеве, Симбирске, Великом Новгороде и Тобольске, обучал своего отпрыска военному ремеслу с 14 лет. Своим человеком в тереме Шереметева был военный профессионал шотландец Патрик гордон, позже - близким другом - один из образованнейших людей петровской эпохи -Я.В.Брюс.

Хороший военный опыт Шереметев набрал за 7 лет службы по охране от степняков огромного участка южной границы -Белгородского военного разряда (округа).

Первые лучи славы и европейской известности пали на боярина как главнокомандующего одной из самых многочисленных (120 тыс.) армий Европы, которая в 1695 г., под занавес турецкой войны 1683-1699 гг. «снесла с сатанинского основания» четыре османских форта на нижнем Днепре. Вторжение глубоко на юг русских воинов (в основном поместной конницы и казаков гетмана И.С.Мазепы) вынудили капитулировать форт Казыкермен на четвёртый день осады, остальные сдались без сопротивления. По значению это событие сравнимо со взятием Азова в 1696 г. Петром I, Шейным, гордоном и Лефортом. Также как и по Дону, русская военная сила рассекла Крымское ханство по Днепру, вклинившись в степь, не дойдя до Чёрного моря всего 120 км. Она захватила место тради-ционных крымско-татарских переправ при походах на коренные земли Украины, чего Польша добивалась от русского союзника с 1685 г. Второй «отвлекающий» поход Шереметева на Очаков и Крым в 1696 г. был остановлен на р. Берестовой из-за тяготы марша. (Вторжение на Крымский полуостров оказалось под силу Русской армии лишь в 1737 г.).

В паре с Петром Шереметев активно работал и в сфере дипломатии в 1697-1698 гг. Одновременно с «Великим посольством» царя, Шереметев пытался раздуть угасавшую войну Священной Лиги с османами. В Варшаве, Вене, Риме. Венеции и на Мальте его чествовали как генералиссимуса Российских войск и победителя над «неверными». В польских панегириках его сравнивали с римскими «сципионами», мальтийцы в знак уважения предоставили ему командование эскадрой из 7 галер на маневрах и приняли в рыцарский капитул своего ордена.

Поспешную войну со Швецией в 1700 г. новый кавалер Мальтийского ордена вряд ли одобрил - он видел, что наспех собранные рекруты явно не готовы к встрече с лучшей кадровой армией Европы, что офицерский корпус «стыд и печаль».

До конца верный престолу, выросший на православной культуре, но легко сменивший ферязь на камзол, Шереметев старался не допустить «порухи» чести своего рода и рыцаря Мальтийского ордена, со звездой которого почти никогда не расставался. От диких потех «Всепьянейшего собора» он держался в стороне, был «другом» царевича Алексея и его старорусского окружения.

Богатство, щедрость и великодушие позволяли ему держать открытый стол в Москве и доступную для командного состава свою главную квартиру в походах, а при своём штабе - собственную дворянскую роту («шквадрон»). Как дорогого гостя выходил встречать и провожать царь Пётр Бориса Петровича.

Знатность исключала соперничество с другими аристократическими родами, всё ещё ревниво следившими за соответствием «места» породе. (Антипетровская оппозиция в 1697 г. даже собиралась выдвинуть его кандидатом на русский трон).

В отличие от Петра и генералов-иностранцев стиль военного мышления Бориса Петровича совпадал с психологией большинства армии. Под непрестанными понуканиями царя («делай, делай, делай»), порой рискуя «потерей головы», Шереметев ухитрялся комплектовать, снабжать, размещать и готовить солдат к походам иногда надолго задерживая их выступления (и тем самым сберегая жизни). Состояние армии определяло поведение Шереметева на войне и он хорошо вписывался в круг военачальников «кордонно-маневровой» стратегии XVIII в.

Заботясь о том, чтобы офицеры не теснили солдат на постоях, и не изнуряли на караулах, граф представлял редкость в тогдашней Европе. Он пользовался симпатией европейских военных, европейских дворов и, в отличие от многих других петровских генералов, любовью солдат, сложивших об «отце» много песен.¹⁰⁴ Пётр постоянно вызывал его на военные советы, где он, как правило, председательствовал в отсутствие царя. По масштабности военного кругозора и стратегического мышления, Шереметев, конечно, не мог сравниться с Петром Великим, но он был значимым центром Русской армии. Умер первый русский генерал-фельдмаршал в Москве 17 февраля 1719 г. Вопреки желанию быть погребённым в Киево-Печерском монастыре, Пётр приказал похоронить «своего Тюренна» во вновь создаваемом им некрополе героев России.

Уже через 17 дней после нарвской катастрофы, 5 декабря 1700 г. Шереметев получил высочайший приказ «разорять дальние места», но всю первую половину 1701 г. он переформировывал, обучал и «выправлял» деморализованных беглецов, «обстреливая» их в приграничных стычках и неглубоких рейдах партиями до двух тысяч человек.

В начале июня 1701 г. из Москвы снаряжали «Большой полк» генерал-фельдмаршала. Ратным людям вручили хранившееся в Оружейной палате Большое государственное знамя XVII в. «Спас Эммануил», образы св. Сергия и Никона Радонежских и полотняную церковь. Московские стольники и стряпчие посылались в Большой полк «бессрочно», под угрозой лишения половины поместий.¹⁰⁵

К тысячному пехотному Лефортовскому полку было добавлено 2 сотни, составленные из стрельцов и казаков. Командному составу из 375 чел. московских чинов подчинялись 3 060 малороссийских казаков и чугуевских калмыков, около тысячи башкир, 600 яицких казаков, 473 чел. астраханских мурз и татар, а также по сотне астраханских, саратовских, самарских и красноярских стрельцов.

Низкорослые косматые ордынские лошадки и верблюды дополняли экзотику ожившего степного Средневековья. Всего летом 1701 г. к походу было готово 40 988 чел., из них 26 888 пеших.¹⁰⁶

Первый июньский набег 1701 г. продолжался всего 3 дня, всё войско из окрестностей Нотебурга и Ниеншанца вернулось из-за рубежа с 13-33 пленными. Затем «тренировочные» рейды следовали с нарастающей дерзостью и дальностью.

4 сентября 3 русских партии одновременно напали на шведов. Сын фельдмаршала Михаил Борисович Шереметев (в его 18-ты-сячном отряде были кроме русских татары, курские калмыки и казаки Слободской Украины), напав с двух сторон, раздавил 6 сотен шведов у Ряпиной мызы. Я.Н.Римский-Корсаков (13 716 чел.) напал на сторожевой пост (200 чел.) у мызы Рауге, разбил его, взял 13 пленников, но был отбит подоспевшим полутысячным отрядом шведов. Савва Айгустов (5 260 чел.) под Новоезерицкой мызой взял в плен 2 человек.

2 октября 1701 г. Пётр приказал идти Шереметеву в «генеральный поход». Сил было собрано достаточно и часть нерегулярных из-за «худобы и безлошадности» распустили по домам. Сюда были включены - 1 237 смоленской шляхты, 3 тыс. чугуевских калмык и 10 636 слободских «черкас». Всех благословили иконой Тихвинской Божьей матери и чудотворными иконами Сергия и Никона Радонежских.

29 декабря 1701 г. во время зимнего рейда за Чудское озеро был одержан первый настоящий успех в Северной войне. Войска Шереметева численностью в 17 539 чел. (около 10 тыс. конницы, в том числе 6 тыс. поместной) атаковали отряд полковника В.А.Шлиппенбаха, в котором было не более 3 800 чел. и 6 пушек.¹⁰⁷

Бой при Эрестфере проходил целиком в традициях XVII в.: ружейный огонь из-за обоза, затем рассыпная конная атака. Как и прежде, стволы фузей и пистолетов раздувались и рвались. Командовать драгунами было трудно - ради устрашения они атаковали по традиции «варварским мерзким криком», не слыша команд, стреляя в спешке, не целясь, и начиная тут же, в бою, грабёж. Впрочем, боеспособность драгун была выше, чем у нерегулярной конницы.

Поначалу шведская кадровая выучка одержала верх. В воинстве Шереметева рода войск ещё не могли действовать слаженно, драгуны были отбиты и пехота оказалась расстроенной. Положение спасла русская артиллерия. Впервые в военном деле Европы русский инженер Василий Дмитриевич Корчмин, посадив на коней артиллерийскую прислугу, быстро доставил 16 пушек, 3 гаубицы и 1 мортиру к месту боя и в то время, как пехотные полки еще собирались, открыл скорую стрельбу картечью, чем привёл врага «в конфузию» после 4-х часового боя. Около 2 тыс. шведов погибли, всего 134 чел. было пленено. Шлиппенбах не потерял боеспособности, отошёл на 25 км и даже собирался разгромить Шереметева и захватить Псков! Оправдывая свои потери. Шлиппенбах, преувеличил силы русских до 100 тыс. чел!¹⁰⁸

Орудийными залпами, колокольным звоном и первым салютом в истории России - фейерверком - праздновали Эрестферскую победу, чтобы поднять настрой армии и народа. Москвичам с Кремлёвских стен показали трофейные знамёна, офицеры получили золотые медали. Солдаты - серебряные рубли. Главного героя - Бориса Петровича произвели в кавалеры ордена св. Андрея.

Уже после Эрестфера стали постепенно избавляться от поместной конницы и национальных нерегулярных формирований. О малороссийских казаках, незаинтересованных служить на севере, Шереметев писал по горячим следам 31 декабря Петру: «лучше умереть, нежели с ними служить, а на добычу и на разоренье таких не слыхано».¹⁰⁹

После того, как 23 января 1702 г. Карл XII вывел свои силы из Курляндии в Литву и с его присутствием на «ливонском фронте» можно было не считаться, рейды стали глубже и смелее. «Самое ценное сокровище Шведской Короны» - Ливония - беспощадно разорялась. Была надежда, что санксонцы пойдут разорять Колывань.¹¹⁰ Без шведов боеспособность частей, составленных в значительной части из эстонцев, латышей и финнов, оказалась сниженной и «Большой полк» одержал новую победу, имевшую местное стратегическое значение.

18 июля 1702 г. в 6-часовом сражении 16-17 тысячное «рато-борственное войско» Шереметева у Гуммельсгофа разбило 7-тысячный корпус Шлиппенбаха., который бежал в Пернов и больше уже не осмеливался выходить в поле против русских.

Дело началось с атаки на шведов ертоула - составленного из иррегулярных конников - татар, калмыков, донцов и черкасов ( всего около 2 150 чел.). Как и следовало ожидать, атака была отбита. Отражено и нападение драгун Боура. Шлиппенбаха сломили 3 батальона гвардии, посаженные на коней - они оставались ядром русского корпуса в продолжение всего сражения. Шведы потеряли более 50% своего состава (3 500-3 700 чел. убитыми и ранеными, 328 пленными) и бросили 6 пушек. Потери Шереметева составляли 1-1,5 тыс. чел., из них убитыми около 400 чел.¹¹¹

После победы Шереметев начал восходящие к традициям ордынских времён опустошения земли противника. Мелкие отряды, выграбили и выжгли всё до Колывани, Юрьева и Пернова, угнали скот и 7-8 тыс. крестьян. Нельзя не сострадать горькой судьбине народа, но свирепость войны была одинаковой с обеих сторон. В феврале 1709 г Карл XII точно также выжигал сёла и угонял население с «русской» Украины (см. ниже). После Полтавской битвы, когда появилась надежда удержать Прибалтику в русских руках, разорительные набеги прекратились.

Для русской стороны Гуммельсгоф стал переломным моментом в русско-шведской войне в Прибалтике. С 1702 г. шведы старались уклоняться от полевых встреч с русскими. Участились случаи дезертирства.¹¹² Конечно, важная для России победа не могла компенсировать майский успех 1702 г. Карла в Польше -взятие Варшавы. Более того, уже после Эресфера и Гуммельсгофа шведский король, считая польский театр войны самым главным, перевёл из Риги в Польшу 7-8 тысяч своих войск.

Глава I. «Скоромышленно начатая война» 
1.1. Нарвская невзгода.
1.2. «Свейские походы» фельдмаршала Шереметева Ливонию 1701-1704 гг.
1.3. Ключи и замки русской Балтики.
1.4. «Несчастливая баталия с потерянием артиллерии».
1.5.«Шведские свирепые поступки».
Оглавление всей книги

1.3. Ключи и замки русской Балтики

В то время, как Шереметев «вычищал» западные рубежи, бомбардир-поручик А.Д.Меншиков зимой 1701/1702 гг. по царскому приказу тайно готовил артиллерию для действий на новом стратегическом направлении Нотебурга (Орешка), древнерусской каменной крепости, запиравшей выход из Ладожского озера через Неву на Балтику. Взять Орешек «по льду» не собрались.

В июне 1702 г. начальник Адмиралтейского приказа Ф.М.Апраксин (1661-1728) оттеснил разъезды 12-тысячной группировки войск генерал-майора барона Абрахама Кронъйорта (1634-1703) и поставил свои посты до р. Мга, освободив подход к Нотебургу. После указа Петра отбросить Кронъйорта ещё западнее, Апраксин настолько быстро сблизился с восемью драгунскими полками барона на р.Ижоре, что пять его пехотных полков не смогли поспеть к сражению 1 августа 1702 г. Бросив повозки и амуницию, Кронъйорт не отступил, а бежал под защиту Ниеншанца.¹¹³

27 сентября 1702 г. Пётр I начал осаду Орешка двумя гвардейскими и 12 драгунскими полками (12,5 тыс. чел.) с 43 осадными орудиями, под номинальным командованием Б.П.Шереметева. 29 и 30 сентября были построены батареи. 450 чел. защитников Нотебурга со 142 орудиями, за двухсаженными каменными стенами, подходившими к самой воде, могли держаться неограниченно долго. Командовал гарнизоном мужественный полковник Густав Вильгельм фон Шлиппенбах (брат командующего войсками в Лифляндии).

1 октября русские без боя отогнали шведов с редутов правого берега Невы и начали метать» чугунные мячи» в крепость. Русских орудий (14 трёхпудовых мортир и тридцать одна 18-фунтовая и 12-фунтовая пушка) было втрое меньше, чем у осаждённых. Однако их состояние было несравненно лучше, чем тех, которые были под Нарвой. 23 «ломовых» орудия больших калибров и здесь вышли из строя, но произошло это из-за непосильной работы: после того, как они расстреляли 4 373 пудов пороха, их можно было пустить только на переплавку.

По крепости за 11 дней было выпущено 3 794 18-фунтовых ядра, 3 850 12-фунтовых, 500 6-фунтовых, 2 581 бомб и 4 471 ручных гранат.¹¹⁴ Внутренние постройки крепости превратились в развалины и в костры, защитники не знали, куда прятаться от сыпавшихся сверху снарядов, но дух их не был сломлен. Новая артиллерия, «слезами омоченная», дала первый осязаемый результат: в двух куртинах и одной из башен Орешка были пробиты широкие бреши, и к утру 11 октября был назначен штурм.

Лифляндец, генерал-майор Иоганн Рейнгольд Паткуль писал, что за всю свою жизнь он не видел таких решительных приступов. Воля государя заставляла забывать о смерти. Почти на верную, но геройскую смерть впереди двух тысяч атакующих добровольно вызвалось несколько сотен охотников из гвардейских Семёновского и Преображенского полков. С лодок по крутым всходам солдаты взбирались под картечь, ядра, камни и брёвна. Штурмовые лестницы не дотягивались до проломов, отчаянный приступ был отбит. Пётр, видя неудачу, приказал отступить.

Подполковник Семёновского полка Михаил Михайлович Голицын бесстрашно командовал у самой стены; защитники, метя в начальника, сбросили на него камень, от которого тот едва увернулся.¹¹⁵ Увидев, что некоторые рядовые собрались бежать с острова, Голицын оттолкнул лодки, чтобы отсечь мысль об отступлении. Нет лживых легенд: все эпосы, былины и сказания воспевают красоту подвига. Были или нет слова смельчака: «Передай царю, что теперь я не Петров, а Божий!» - они прославляли идеал бесстрашия и на века давали образец для подражания.

После 13-часового кровавого штурма осаждённые поняли, что их сломят и барабаны забили «шамад» - сигнал о капитуляции. К этому времени из 2 тысяч штурмующих выбыло большинство - 564 было убито, 928 человек - ранено, т.е. втрое больше, чем было защитников. Целью Петра было скорейшее отвоевание морского берега, и он согласился выпустить гарнизон с наивысшим почётом, не мстя за позорную капитуляцию русских под Нарвой. 14 октября защитникам разбитого Нотебурга было позволено под звуки военной музыки, с развёрнутыми знамёнами и с заряженными стволами ружей¹¹⁶ сесть на шведское судно и отбыть в Ниеншанц. Четверо семёновцев и восемь преображен-цев, бежавших с приступа к реке, были повешены после позора «шельмования» и оплёвывания в лицо.¹¹⁷

Штурм Орешка был одним из самых кровавых в истории Русской армии, поэтому можно понять гордость шведов, расписывавших героическую оборону крепости всего «несколькими десятками» защитников против 8 тысяч казаков и 35 тысяч русских, сделавших 10 548 выстрелов и бросивших 6 554 бомбы. После сдачи из крепости вышло всего 83 здоровых и 156 раненых солдат.¹¹⁸ Тем не менее, Г.В.Шлиппенбах был посажен шведами под арест, но освобождён Петром I после взятия Нарвы в 1704 г. под честное слово.

За геройский штурм М.М.Голицын получил золотую медаль, 3 тысячи рублей, 314 дворов и чин полковника Семёновского полка. После благодарственного молебна русскую древнюю крепость Орешек переименовали в «Ключ-город» (Шлисельбург). На западной «Государевой» башне Пётр I укрепил крепостной ключ, «в ознаменование того, что взятием Нотебурга отворились ворота в неприятельскую землю».¹¹⁹

В декабре по Тверской и Мясницкой улицам Москвы был проведен «нотебургский триумф» («победительная радость»). Через триумфальные ворота прошли победители в сопровождении трофейных пушек и мортир, а также пленные, захваченные в Прибалтике.

В начале 1703 г. Пётр I стал готовиться к окончательному овладению древнерусской Ижорской землёй. Выход из Невы контролировался городком «Нюен» с четырьмя сотнями деревянных домов и земляной крепостью того же названия «Нюеншанц» в устье р. Охта. Крепостью с 1689 г. командовал русского происхождения шведский подданный, полковник Выборгского пехотного полка Иван (Юхан) Аполлов. В его распоряжении было 800 солдат и 47 пушек на семи бастионах и равелинах.¹²⁰ Ужас в округе от предстоящего русского наступления шёл уже с осени прошлого года и комендант сжёг преждевременно город и казённые склады 20 октября 1702 г.¹²¹

26 апреля 1703 г. 20-тысячное войско Шереметева подошло по правобережью Невы к Ниеншанцу и на следующий день начало осадные работы. 30 апреля траншеи подвели к валу и рву, и всю ночь до рассвета 1 мая с батарей бросали в крепость бомбы и ядра из 12 мортир и 20 пушек. Через 10 часов стрельбы из крепости дали знать, что готовы к переговорам о сдаче. Помимо интенсивного обстрела, скоротечность капитуляции была вызвана и памятью о падении Нотебурга. Можно не сомневаться, что эвакуированный из Орешка в 1702 г. Гарнизон ярко расписал свои переживания при неистовом штурме 11 октября 1702 г. Искушать судьбу Аполлов не стал и, выговорив себе такую же почётную капитуляцию, что и Г.В.Шлиппенбах, в 10 часов утра 1 мая впустил в крепость русских. Гарнизон был отпущен в Нарву, где за преждевременную капитуляцию был арестован нарвским комендантом.

2 мая в пару «Ключ-городу» Ниеншанц символически переименовали в «Замочный город» (Шлотбург). Этот городок не уцелел - в 1703 г. все его бастионы были срыты, кроме одного, а постройки пошли на сооружение домов будущей столицы Российской империи. 16 мая на рыбачьем острове Яниссаари на 2 версты ближе к Финскому заливу, с «великой поспешностью» по приказу царя заболоченный грунт стали поднимать землёй, переносимой в мешках и полах кафтанов, чтобы построить «цитадель» в честь святых апостолов Петра и Павла.

14 и 27 мая 1703 г. были взяты Ям и Копорье и в том же году Пётр I замкнул символическую цепь «Венечным замком» - такое название - «Кроншлот» дали крепости, заложенной на ряжах с камнями на о.Котлин против устья Невы.

Стратегическое значение трёх русских крепостей у Невы было огромным. Вся Ижорская земля и всё течение Невы, оказавшись в русских руках, рассекли надвое владения Швеции в Восточной Балтике. Остзейские провинции превращались в островок, неспособный защищаться без помощи из метрополии.

19 апреля 1704 г. под давлением шведов в Польше было провозглашено низложение законного короля Августа II. Это был шаг к разрыву польско-саксонской унии и подчинению Речи Посполитой Швеции. В конце мая после жёсткой блокады портовый город Данциг присоединился к Варшавской (прошвед-ской) конфедерации и Карл XII установил прочную морскую связь со Швецией. В ответ сторонники Августа II 20 мая объявили в г. Сандомире Речь Посполитую в состоянии войны со Швецией.¹²²

В Москве же к весне 1704 г. было решено взять одновременно «горькопамятную» Нарву и древний русский город Юрьев-Дерпт. (В тогдашних русских источниках его именовали только Юрьевым). Оказывать серьёзную военную помощь королю Августу II и конфедератам, сопротивлявшимся шведам в то время было невозможно. Вместе с тем контраст в действиях русского командования по сравнению с 1700 г. был разительным. За 1,5 месяца до новой нарвской осады 2 драгунских и 5 солдатских полков П.М.Апраксина соорудили батареи у моря и едва закончив их, встречали 19 апреля гостя с «серебряной рукой» - вице-адмирала де Пру с 37 кораблями и фрегатами. Помочь Нарве вице-адмирал ничем не смог - русский заслон артиллерийским огнём отбил несколько попыток провезти провиант в Нарву из Финляндии.¹²³ Полуторатысячный отряд Шлиппенбаха практически не имел возможности пробиться к Нарве через русские оборонительные заставы.

30 мая русские войска обложили Нарву, а 5 июля - Юрьев-Дерпт. На случай появления шведского «сикурса» было выбрано место и составлен план для сражения.¹²⁴ Разделение войск по двум - нарвскому и юрьевскому направлениям - говорило об уверенности Петра I в том, что его армия способна быстро брать крепости.

2 июля 1704 г. Генерал-лейтенант Иорг Юхан Майдель подошёл к Неве и 4 часа обстреливал укрепления Петропавловской крепости, но был отбит и ушёл за р. Сестру. В первых числах августа Майдель снова организовал наступление. Он расположился лагерем на версту ниже разорённого Ниеншанца и составил плоты для переправы через Неву. 5 августа шведы построили мост через Охту к городу Ниеншанцу и вошли в разорённое место. Русские войска снова стали воздвигать батареи против бывшего Ниеншанца и 9 августа противник отступил по карельской дороге. Эскадра де Пру не смогла высадить десант на о. Котлин. Три замковых крепости прочно замыкали Невский рубеж.

В конце мая Шереметев вышел из Пскова и вплоть до 8 июня русские части подтягивались к устью р. Амовжи. (Эмбах), впадающей в Чудское озеро. 9 июня фельдмаршал разбил лагерь в версте от Юрьева, проложил гати и мосты через заболоченную пойму Амовжи и в ту же ночь начал рыть шанцы. Часть драгунских полков из Гдова, переправившись через р. Нарову, подходила к Юрьеву с севера. Нарвская, рижская и ревельские дороги к Юрьеву были перекрыты. Всего к Юрьеву пришло конницы: 8 драгунских полков, один ертоульский, 1 рейтарский и 53 Чугуевских калмыка. Пехоты было: 12 солдатских полков 2 стрелецких полка, из артиллерии 24 пушки (одна 36-фунтовая, одна 24-фунтовая, двенадцать 12-фунтовых, восемь 10-фунтовых, две - 15-фунтовых, 15 медных мортир и 7 медных гаубиц). Всего в распоряжении Шереметева было 22 142 чел., 17 тыс. ядер и бомб и 14 тыс. пудов пороха, свинца, фитилей и пр.¹²⁵ Осадные работы подвигались медленно - город почти со всех сторон был окружён болотистой почвой.

С 19 июня по 4 июля ежедневно стреляли по башням, боль-веркам и бойницам стен, чтобы сбить пушки, активно отвечавшие осаждавшим. Во многих местах стены были повреждены, но в целом две тысячи бомб Шереметев «выметал» зря. Выбрав неудачное место для батарей против прочных участков стен, он лишь измучил солдат, работавших по пояс в грязной жиже.¹²⁶

Вечером 2 июля к Юрьеву на яхтах прибыл Пётр I, осмотрел все три русских лагеря и 5 июля приказал перевезти пушки и мортиры к стенам, выходящим на нарвскую дорогу. После этого за одну неделю пробили три бреши. 12 июля царь приказал отобрать из каждого полка по 200 чел., сделать фашины, залечь у контрэскарпа (отлогости наружного рва укреплений, обращенной в сторону противника) или окопаться около палисадов. Формальное командование оставалось за фельдмаршалом. 13 июля в 2 часа ночи построили мост против нижней батареи и почти в темноте начали штурм. Гранатами и ружейным огнём выбили шведов от контрэскарпов и вырубили палисады.

Солдаты отважно бросились к бреши, взобрались на земляной больверк (бастион) и развернули 6 больших пушек на город. В «свальной стрельбе», гремевшей 9 часов, погибло около 300 человек и 400 ранено. Сигнал сдачи атакующие услышали не сразу и парламентёрам отказали в почётной капитуляции. Через Шереметева Пётр передал, что слишком велико озлобление солдат, потерявших много товарищей.

Без досмотра имущества, но без знамён, артиллерии, на русских подводах отправили 697 чел. из гарнизона в Ригу, 1 388 чел. к Нарве. 1 427 чел. торговых людей и жителей осталось в городе.¹²⁷

Победителям досталось 97 пушек, 18 мортир, 6 гаубиц, 11 дробовиков, немалые запасы ядер, бомб, пуль, 4 299 бочек ржи, 150 бочек соли, 80 бочек масла и прочий провиант. В третий раз после Ивана Грозного и Алексея Михайловича «праотеческий Юрьев», основанный русским князем Ярославом Мудрым, перешёл в русские руки. На памятной медали была отчеканена надпись: «Дерпт принят в подданство 14 июля старого стиля». Корпус Шереметева сразу же был переброшен к Нарве.

При победной осаде Нарвы в 1704 г. Русская армия насчитывала около 30 тыс. чел. - 30 пехотных полков, 16 драгунских и 150 орудий, т.е. не больше, чем при первой осаде.

Получивший чин генерал-майора после первой осады в 1700 г. и назначенный главным командующим над всеми крепостями лена Ингрии и Кексгольма, выходец из Померании барон Хеннинг Рудольф Хорн (1651-1730) на сей раз имел втрое больше сил - 3 175 солдат, 1 080 всадников, 300 артиллеристов и 432 орудия.

Зная, что Хорн ожидает помощь со стороны Везенберга, Меншиков предложил гвардейцам-семёновцам, одетым как и шведы, в синие мундиры, а также Ингерманландскому и двум драгунским полкам отойти за 6 вёрст и «устроить нападение» на русский лагерь. Полтора часа семёновцы «по-шведски» дружно гремели холостыми залпами и пускали ядра поверх голов отряда Репнина и Меншикова, отвечавших беспорядочным боем. После «замешательства» в русских рядах, в лагере стали снимать палатки и впрягать лошадей. Хорн распахнул ворота и послал к «шведам» до 1 000 пехотинцев и 150 драгун, за которыми побежали жители Нарвы, надеявшиеся поживиться в русском обозе. Русская хитрость удалась, и до 300 шведов было перебито.

В середине июня доставили осадную артиллерию и начали рыть аброши против бастионов «Виктория и «Гонор». Всего под Нарвой собрали 66 пушек (24-фунтовых - 19, 18-фунтовых - 22, 12-фунтовых - 13, 3-фунтовых - 12), к ним 21 242 ядра; 26 мортир (из них 9-пудовых - 2, 3-пудовых - 24), к ним 7 540 бомб; 1 гаубица пудовая (120 бомб) и 7 мортирцев 6-фунтовых (150 ядер).

Для острастки Меншиков поставил на вид, что если неприятели «назад пожмут», все должны стоять до последнего человека «и во время бою приказано задним стрелять из пушек и из ружья по тем беглецам без всякого милосердия».¹²⁸ 27 июня царь вручил командование над войсками шотландскому уроженцу, бывшему фельдмаршал-лейтенанту австрийской службы Георгу Бенедикту Огильви, «Юрию Юрьевичу», как его именовали в России.

Вторично после Круи Русскую армию вручали человеку, не знавшему ни русского языка, ни русского солдата, но которому обязались платить сумасшедшие деньги - 16 тыс. ефимков в год.¹²⁹ (За 10 тысяч ефимков в то время строили 50-пушечный корабль). В то время под Нарвой было 29 тыс. 422 чел. Огильви составил новое штатное расписание для тех же полков на 45 тыс. 700 чел.¹³⁰

6 августа от боя «ломовых» орудий осел каменный фас бастиона «Гонор» и весь земляной бруствер с него обвалился в ров. Образовалось две широкие бреши на добрую сотню солдат. На бастионе «Виктория» были сделаны две бреши. Всего до 9 августа по нарвским стенам и городу было выпущено 12 358 ядер (из них 24-фунтовых - 6 098, 18-фунтовых - 5 514, 12-фунтовых -376, 3-фунтовых - 370) и 5 714 бомб (9-пудовых - 648, 3-пудо-вых - 5051, 1-пудовых - 15).¹³¹ Стало ясно, что крепость будет взята, однако Хорн, не веря, что русские способны на что-либо серьёзное, отклонил 7 августа предложение о сдаче и оскорбил царя «хулительной насмешкой».

Бомбардировка сломила дух защитников (но не гордеца Хорна). Огильви говорил, что он не знает народа, умеющего лучше обращаться с пушками и мортирами, чем русские.

Когда фельдмаршал назначил три колонны для приступа к брешам, никто не сомневался в успехе. В ночь на 9 августа аброши скрытно заняли солдаты со штурмовыми лестницами и гренадёры, взятые со всех полков. Возможно, у Нарвы был один из первых случаев использования штрафников - в ров бастиона «Глория» спустились бывшие беглые солдаты. В 14 часов 9 августа начался штурм - гренадёры непрерывно стреляли гранатами из только что поступивших на вооружение ручных мортир «нового мани-ру».¹³² Напрасно шведы скатывали сверху бочки и подрывали под брешью мину. Сопротивление продолжалось не долго и через 45 минут русские знамёна стояли на нарвских стенах. Осаждённые в панике бежали из нового в старый город. Шпагами и багинета-ми солдаты кололи всех, кто попадался под руку. Хорн в отчаянии стал бить сам кулаком в барабан сигнал сдачи, но остановить всеобщее остервенение никто не мог, «в первом жару и жёны и дети мало щажены», бегущих гнали вплоть до Ивангорода. Петру I пришлось пустить в ход свою шпагу против солдат, чтобы остановить кровопролитие. Так в 1704 г. позор «первой Нарвы» был смыт «малой кровью» - 359 убитых и 1 340 раненых. Если Азов в 1696 г. брали 5 месяцев, то в 1704 г. Юрьев - за 5 недель, Нарву -за 2 месяца. За 3 года побед 1701-1704 Русская армия доказала свою способность к полевым столкновениям и умелым и храбрым штурмам.

19 августа в Нарве был заключён оборонительный и наступательный союз с Речью Посполитой против Швеции. Договор обязывал стороны не заключать сепаратного мира. За обещание республики воевать со шведами силами 48-тысячного войска Россия обязалась предоставить Августу II 12 тыс. войск, а республике по 200 тыс. руб. за каждый год войны. Прибалтика без Эстляндии обещалась Речи Посполитой (по русско-саксонскому договору 1699 г. и Лифляндия и Эстляндия после её завоевания русским оружием отдавались шляхетской республике). После освобождения от шведов, польско-литовское государство обязывалось воевать в «государствах свейских». Все знали, что выставить 48 тысячное войско поляки не смогут, поэтому петровская дипломатия рассчитывала не платить субсидии в полном размере. (В 1704 г. было выплачено только 40 тыс. руб. на Коронное и 30 тыс. на Литовское войско). С 1704 г. Польша вступала в войну равноправным (но не равноценным) союзником.

19 декабря «весёлые победители» (выражение Петра I) под салют со стен Кремля и Китай-города прошли 7 триумфальных ворот, ведя за собой 159 шведских офицеров во главе с Хорном и 80 медных трофейных пушек. На победной медали в честь второй битвы за Нарву значилось: «Отпала от рода своего»; «Нарва взята штурмом 9 августа ст. ст.».

Пётр I продолжал остерегать своих военачальников от генеральных боёв со всей шведской армией, но солдаты уже перестали «трепетать» от шведов. Почти вся Восточная Прибалтика была взята «воинством Его Царского Величества», а на «Остзее» начал развёртываться полноценный русский флот. И, тем не менее, военное превосходство шведов в Польше, основанное на военном насилии, грабежах и солдатских постоях было неоспоримым. Треть Речи Посполитой лежала в развалинах, сотни сёл превратились в страшные пепелища, погибли тысячи жителей. Появились даже слухи, что новым кандидатом на польский трон будет сам Карл XII и его якобы поддерживает примас Польши.¹³³

Россия стала ключевой фигурой в Северном союзе, протектором Польши стал русский самодержец. С 20 февраля 1705 г. в России, в том числе и по Сибири, был объявлен рекрутский набор для «свейской службы». «Неоплошно» и «с великим поспе-шением» собирались по одному с 20 дворов «добрые, человечные, нестарые и неувечные» новобранцы. Зачинщиков побегов приказывалось казнить или по жребию вешать каждого десятого беглеца. Холостую 15 - 20-летнюю молодёжь для конных даточных собирали с 80 дворов по 1 «одёжному» человеку с лошадью и ружьём. Для пропитания рекруту давалось на 1 месяц сухарей по 3 четверика (объём четверика - 26,25 л) и полчетверика круп. К 1706 г. в России было сформировано 28 драгунских полков (в том числе и гарнизонных). На каждый полк драгун расходовалось ежегодно 15 тыс. руб. в год.

Главной стратегической целью для Петра оставалось овладение частью балтийского побережья, при сковывании шведов саксонскими и польскими силами. Но для этого следовало активизировать военные действия на землях польско-литовской республики.¹³⁴

 Глава I. «Скоромышленно начатая война» 
1.1. Нарвская невзгода.
1.2. «Свейские походы» фельдмаршала Шереметева Ливонию 1701-1704 гг.
1.3. Ключи и замки русской Балтики.
1.4. «Несчастливая баталия с потерянием артиллерии».
1.5.«Шведские свирепые поступки».
Оглавление всей книги

1.4. «Несчастливая баталия с потерянием артиллерии»

Спасти своего союзника - польского короля Августа II, попавшего в отчаянное положение, Пётр не мог. Русский вспомогательный корпус И.Р.Паткуля после неудачной попытки взять Познань ушёл в ноябре 1704 г. в Саксонию.

Военная сила Карла оставалась еще настолько грозной, что союзники не осмеливались подступиться к центральной Польше, не говоря уже о том, чтобы, используя выгодное положение, с двух сторон раздавить шведского короля. В 1705-1706 гг. за 32 тысячами Карла и генерала Реншёльда, который стерёг силезский рубеж, и за 10-12 тысячами жолнёров Лещинского наблюдали более 100 тыс. войск северных союзников: (35-тысячная Русская армия у Гродно, до 10 тысяч литовского войска у Бреста, 20 тысяч казаков Мазепы у г. Ярослава за р. Сан, 25 тыс. коронных войск у Кракова и 19 тысяч саксонцев и русских генерала С.Ренцеля за Одером).¹³⁵ Вторжение малороссийских войск не напугало польских магнатов. «Страха казацкого», который охватил Польшу во время Освободительной войны 1648-1654 гг. уже не было.

О концентрированном ударе со всех сторон по шведам не думали. Пётр предлагал оставить в Саксонии большую часть войска, а самому Августу с 8-10 тысячами чел. соединиться с русскими в Литве. Вместо этого «полёт мысли» саксонского силача предлагал русскому союзнику десантироваться на Стокгольм и наложить на Швецию контрибуции.¹³⁶

Августа II после очередного поражения у Пуница скрылся за рубежом Священной Римской империи, который шведский король не мог переступать, без риска осложнить отношения с «Великим союзом», воевавшим тогда против Франции. Из России польскому королю советовали пробираться в польское королевство обходным путём через Словакию, соединиться с казаками Мазепы и потом русские полки могли бы войти в Польшу для поддержания его трона.¹³⁷

В середине июня 1705 г. русское командование приняло решение занять основные центры Великого княжества Литовского, а отдельному корпусу Шереметева идти против командующего всеми войсками в Лифляндии, Курляндии и Земгалии графа Адама Людвига Левенгаупта, который продвинулся на юг до Ковно. «Лёгкий», без пехоты, поход Шереметева должен был отрезать графа от Риги и ликвидировать угрозу русским тылам при продвижении войск Петра I в Польшу. В случае успеха Шереметев должен был идти к Гродно.

Мазепе было приказано с 30 000 казаков идти из Батурина к Сандомиру и Бресту. По сравнению с каролинцами воинство Шереметева выглядело в глазах поляков по-восточному экзотично: калмыки, навьюченные верблюды, священник с крестом и Евангелием, расписная карета русского фельдмаршала и «азиатская роскошь» свиты.

1 июля 1705 г. Главные русские силы под командованием Петра, Огильви, Меншикова были направлены из Полоцка в сторону Вильно и Гродно, 15 июля дошли до литовской столицы. Для Лифляндии, Риги и корпуса Левенгапута всё это угрожало опустошительным вторжением теперь уже с южного направления. Отправление против Левенгаупта ограниченного контингента Шереметева вместо всей армии, оказалась ошибкой. «Нехваткой пехоты» обьясняло позже русское командование причины поражения фельдмаршала при Гемауэртгофе (Мур-мызе).¹³⁸ Возможно, тогда ввела в заблуждение «всегдашняя удача в 1701-1704 гг».

Уйдя из-под удара главных русских сил к северу, граф занял хорошо прикрытую позицию на р. Света в 30 км к югу от Митавы - у Гемауэртгофа. Слева его 7-тысячный корпус (36 эскадронов, 13 пехотных рот, 10 пушек, 3 польских хоронгви) прикрывался речушкой, правый упирался в болото. В тылу, за обозом, был лес. О примерных силах Левенгаупта Шереметев знал от языков. В распоряжении фельдмаршала было три полка - 2 875 пехотинцев, 6 976 драгун, 10 гаубиц, 6 пушек и 2,5 тыс. казаков.

Несмотря на примерное равенство сил, «воинская дума» высказалась за нападение. За плечами Шереметева был уже трёхлетний опыт побед. Нападать он решил сходу. В третьем часу дня русские начали строиться и Левенгаупт, желая опередить противника, послал своих вперёд, с кличем «С Божьей помощью, во имя Иисуса!»

Первыми стали бить русские пушки, им ответили шведские. По оценке придворного историографа шведского короля, камергера г.Адлерфельда, «московиты» встретили противника хладнокровно, дружным ружейным огнём. Часть драгун генерал-майора Р.Х.Боура перешла речушку и бросилась на шведскую конницу левого крыла, посадив сзади на коней по пехотинцу. Дерзкий, с воплями и свистом «напуск» сбил 15 эскадронов назад, но огонь шведских батальонов отогнал русских всадников.

Началась шведская атака на русскую пехоту центра и левого русского фланга, которая не успела сформировать плотную линию и уйти обратно за ручей. По русской «реляции» бой в центре и на левом фланге долго вёлся на равных.¹³⁹ Согласно шведским источникам, пехотинцы Левенгаупта имели превосходство в массированном огне, они оттеснили противника и покололи часть врага в рукопашной.¹⁴⁰

Шереметев нарушил одно из основных правил - взаимодействие родов войск. Новую атаку драгуны правого фланга начали, вопреки линейной тактике, без пехоты и артиллерии. Врассыпную конники форсировали речушку и врубились в шведский фланг и тыл. Опасность охвата заставила графа отвести левое крыло назад. В руки русских попали 3 пушки. В азарте боя, забыв петровскую науку, драгуны полковника Игнатьева, гикая вместе с командиром и офицерами, вырвались из строя и погнались за противником, как в добром XVII веке. Команд фельдмаршала никто не слышал. Видимо, в этот момент он бросился в зону огня и был ранен.

Атака была погашена не шведами, а шведским обозом - драгуны принялись за грабёж повозок.¹⁴¹ Клонившаяся в сторону русских победа уплыла к шведам. Получив передышку, они построились в боевой порядок и погнали не только драгун смертельно раненого Игнатьева, но и всю русскую конницу и пехоту обратно.

Солнце шло на закат, когда граф двинул свою уставшую пехоту, построенную в одну линию в заключительную атаку через ручей. У Шереметева к этому времени из строя выбыло 308 драгун, но больше убитыми и ранеными потеряла пехота - около 1 000 чел.

Русские начали покидать поле боя. Отступление не было беспорядочным - они спалили свой обоз, якобы перебили (по данным противника) пленных шведов, взятых ранее в Митаве, но не смогли увезти 13 пушек - все упряжные лошади погибли. Бой показал, что русская кавалерия ещё плохо освоила линейную науку. Командование не могло контролировать ход сражения и до 1709 г. обязательным стало правило - драгунам ходить в атаку шагом «или малой грудью».

Преследовать Шереметева Левенгаупт не мог. Ни одного русского солдата не попало в плен! Пропавшие без вести солдаты через несколько дней вернулись в отряд.

Наградой графу за упорный, почти часовой бой, выигранный ценой огромного напряжения и потерь (1 900 убитых и раненых) был чин генерал-лейтенанта.

Митавские жители, видевшие воинов Левенгаупта после ге-мауэртгофа, говорили, что едва 3 000 могли нормально нести свои мушкеты. По отзывам победителей, они сами не знали, как «сия виктория им досталась» и если бы русские утром повторили нападение, то «ни одна бы душа не спаслась».¹⁴² 1 августа царь приказал Шереметеву «не жалея себя и лошадей», догнать Левенгаупта, не позволить ему спрятаться в Риге, однако не вступать в бой, а задерживать его на переправах. «Местного значения» бой при гемауэртгофе имел важные стратегические последствия. После захвата Нарвы и Дерпта обстановка, казалось, диктовала нападение на Ригу. Но Рига, как считали шведы, была спасена как раз победой Левенгаупта. Пётр не пошёл из Вильно в направлении к Рижскому заливу.

В то время как Шереметев неудачно пытался уничтожить корпус Левенгаупта, поляки Сандомирской конфедерации и саксонцы пытались сорвать коронацию Станислава Лещинского.

На Варшаву из района Бреста пошёл саксонский генерал-лейтенант Отто Арнольд Пайкуль вместе с великим литовским гетманом М.Вишневецким и частью коронного войска.

20 (31) мая 1705 г. союзники по левому берегу Вислы подошли к стоящим в готовности трем рейтарским полкам шведского генерал-лейтенанта Карла Нирота (по 800, 500 и 750 рейтар). Бой проходил без предварительной диспозиции. Саксонские кавалерийские полки центра (3 650 чел.) Пайкуль поставил в две линии, каждую в 3 шеренги. На правом фланге он поставил 40 коронных хоронгвей по 65 чел., на левом - 50 литовских по 60 чел. Союзники надеялись охватить фланги шведов. Нироту пришлось растягивать свою линию из двух шеренг, оставляя большие про-галы между полками. 6 эскадронов Пайкуля попытались через эти интервалы напасть на фланг полковника Крусе.

Шведский центр почти сразу опрокинул саксонцев, то же самое произошло и на фланге Крусе, который даже перебросил на левое крыло один эскадрон и всех 60 пехотинцев. Литовские и польские хоронгви сбежали к пригороду Варшавы Воле. Там шведы еще раз напали на них и прогнали за Вислу. Генерал-лейтенант Пайкуль сдался и был казнён в Стокгольме как бывший подданный шведской короны и государственный изменник.

Коронация «насильника и нахала» Станислава I (так переводилось тогда слово узурпатор) беспрепятственно состоялась 5 октября 1705 г. в костёле Св. Яна в Варшаве. Сила саксонского союзника таяла на глазах, несмотря на русские субсидии. 28 ноября 1705 г. шведы заключили неравноправный договор с Польшей Лещинского, превратив её в вассальное государство.

Набеги мелких русских конных отрядов к Варшаве ничего не могли изменить.

С того же 1705 г. начались исторические потрясения в России -череда восстаний в Астрахани, Башкирии, на Дону, Масштаб Астраханского восстания настолько обеспокоил правительство, что на защиту столицы послали с театра военных действий адмиралтейца Ф.М.Апраксина. От Петра была получена весть, что Карл двинется на Новгород и вплоть до 25 сентября 1705 г. Главный начальник Адмиралтейского приказа охранял новгородские рубежи. С 25 сентября всем «новгородским полкам» было приказано стоять «насмерть» под столицей, защищая её от астраханских бунтовщиков. Правда, в октябре полки Апраксина были распущены, кроме трёх, которые отослали вместе с Шереметевым к Астрахани.¹⁴³

«Пошаливали» крымские татары, староверы-донцы («капитоны») просили Мазепу, чтобы тот с крымским ханом и Донским войском ополчился на Москву.¹⁴⁴ Для защиты Азова и Воронежских верфей приходилось посылать малороссийских «черкасских казаков»¹⁴⁵ и жечь степи, вместо которых, бывало, горели леса. Беспокоили слухи из-под Чернобыля, что 18 хоронгвей коронного подскарбия Ежи Любомирского готовятся идти за Днепр войной на малороссийские города.¹⁴⁶

Казалось, после захвата Нарвы и Юрьева можно было бы осаждать Ревель и Пернов (так полагал английский посол Ч.Витворт), но нужно было спасать саксонского и польского союзника и Петр послал Русскую армию на запад к Бугу. Военная стратегия Петра I была нацелена только против главного геополитического противника. Всех остальных соперников царь стремился нейтрализовать или вовлечь в союзные отношения. Позже эту внешнеполитическую концепцию канцлер императрицы Елизаветы Петровны А.П.Бестужев-Рюмин назвал «системой Петра Великого».¹⁴⁷ Используя силу новой армии, царь мог бы захватить все древнерусское наследие Речи Посполитой. Однако на первом плане для реформатора стояли морские доктрины. Он отказался от традиционного русско-польского соперничества за белорусские и украинские земли и не начал «Польскую войну» против шляхетской республики, превратившейся в конфедерацию воеводств, где эгоистическое магнатство и шляхетство довело своё государство до самораспада и разделов в 1772-1795 гг.

Чтобы отсечь Лифляндию и сделать поход в Польшу безопаснее, царь с 40 тысячами войска подошёл 14 августа 1705 г. к Митаве, приказал готовить туры и фашины, 2 сентября бомбардировал митавский замок и 4-5 сентября принял его капитуляцию.

По словам Петра Левенгаупт удалялся от него, как «Нарцисс от Эха». Путь на запад, казалось, был открыт, однако русские войска не пошли за Вислу, а остановились у Гродно, где было решено устроить зимние квартиры, впервые так близко от главной армии шведского короля. Солдатских полков там было 23 126 чел.¹⁴⁸ Все боевые акции союзников в то время преследовали цель «разволочь» силы Карла XII, чтобы «дать отдух» Августу II.¹⁴⁹ Однако, как и в 1700 г., Русская армия могла попасть под удар с севера от Риги и с юго-запада от Варшавы. Шведы продолжали свою наступательную стратегию и Пётр считал, что перед ними надо «уступать» с места на место, утомляя мелкими набегами.¹⁵⁰

В ноябре 1705 г. на совете в Гродно Август II и Петр I решили по весне взять шведов в клещи: с запада - почти 20-тысячным саксонским войском фельдмаршала И.М. Шуленбурга и с востока от Гродно 40-тысячной Русской армией под командованием фельдмаршала Огильви. Но Реншёльд и шведский король порушили этот план. В зимнюю стужу 1706 г. Карл XII с 20-тысячным войском, при котором было и 4 000 «сапежинцев», нежданно появился под Гродно, решив пленить Огильви вместе с армией или уморить её голодом. Русскому командованию пришлось даже учитывать вероятность похода шведов на Москву.

Август II, опасаясь за Саксонию, заклинал не выводить русские войска из Гродно и не верить слухам о марше шведов прямиком на русскую столицу, где те якобы обоснуются и поднимут «русский бунт». Похвальбу Августа II освободить гродненских страдальцев саксонской кавалерией и Коронным войском¹⁵¹ не приняли во внимание.

Гродно как место зимовки понравилось Меншикову. «Натуральная фортеция» имела с двух сторон ров, а сзади крутизну к Неману. Главнокомандующий русской конницей лихо заявлял, что здесь даже три сотни отобьются от главной шведской армии.¹⁵²

С октября 1705 г. 25 тысяч инфантерии под командованием Огильви стали обосновываться на зимовку в городе. Пояс русских войск от Митавы до Замостья отделял часть Литвы, Белоруссию и Украину от польских этнических земель. Саксонская и русская кавалерия заняла позиции от Августова до Пултуска.¹⁵³

10 русских полков держали посты в Курляндии против Левенгаупта, у Тикоцина стояли коронные хоронгви, у Люблина -конные части саксонского фельдмаршала И.М.Шуленбурга, на Волыни, вплоть до Замостья. - казаки Мазепы, у Кракова - саксонские драгуны, у губена в Силезии - 18 тыс. саксонско-русских войск фон Штейнау. Всего 50 тыс. кавалерии.¹⁵⁴

Не успели солдаты отогреться от слякотных и морозных переходов, как всех сразила тревожная весть: по зимнику, в январскую стужу Карл XII заставил своих воинов совершить молниеносный 250-километровый бросок от Варшавы до Гродно. Русская армия, как и прежде, воевала «как слепая», без дальней разведки и ей грозило уничтожение, как под Нарвой. Только что, в декабре 1705 г. Меншиков успокаивал, что шведы обретаются на прежнем месте, а уже 13 января 1706 г. пути на восток были отсечены. Кавалерия союзников не только не сдержала противника, но даже не смогла осведомить о нём. Теперь не 10, а 20 тысяч шведов (8 пехотных полков, 4 драгунских и 5 рейтарских) сели русским «со шпагою на шею», заперев их в Гродно. За обледенелыми валами люди оказались на краю катастрофы. В «гродненском изнурении» солдаты, драгуны и жители гибли от морозов, «наготы и босоты». Из-за куска хлеба случались убийства. Умирали даже высшие чины армии (генерал Венедиер и бригадир Ридер). Больные и истощённые люди пытались бежать из города, но вязли, падали и гибли в сугробах. Войска пришли «едва не в последнее бедство». Урон в личном составе достигал 25%, в лошадях - до 40%. О конных рейдах по шведским тылам, подобно «свейским походам» Шереметева боялись и думать. (Шведы тоже страдали от нехватки продовольствия - они пиками отыскивали крестьянские ямы, куда ссыпалась рожь и ели зерно). Возможно, в феврале-марте у Карла XII созрела мысль напасть на Саксонию.¹⁵⁵

Штурмовать зимой крепость было бессмысленно, но шведы надеялись, что тиф и цинга быстро скосят скученное на ограниченном пространстве войско.

По приказу царя из Гродно уехал Меншиков, не уведомив Огильви. 17 января 1706 г. с шестьюстами саксонскими гвардейцами и четырьмя русскими драгунскими полками вырвался за саксонской помощью Август II. Настроение осаждённых упало. С 16 января Пётр требовал вырываться отрезанному гарнизону из мышеловки. Огильви, наоборот, собирался отсидеться за валами до подхода саксонцев. Наёмный фельдмаршал в письме к Петру, написанном после 20 января, жаловался и храбрился: он де покинут без провианта и не может без «всеконечного разорения» двинуть войско ни вперёд, ни назад. Огильви сообщал, что в Гродно на 18-20 января находится мушкетеров 14 333, больных при полках - 861, в посылках и отлучках 4 229, неизвестно куда пропали 11 офицеров и 1 772 рядовых. Муки только 3 187 бочек, сухарей 4 127 бочек, круп 241 бочка. Лошадей под артиллерию нет, в иных драгунских ротах только по 50 человек. Если бы армия была в порядке, он бы напал на шведов, которые сейчас рассеялись по разным сторонам. Августу II надо помочь деньгами и если к Гродно придут саксонцы, он учинит неприятелю «потужную диверсию». Огильви советовал двинуть на запад от Смоленска 50-тысячную армию, включив в неё 20 тысяч «доброездных дворян с добрыми саблями или палашами», Мазепе крепить Оршу и выставить у Минска 10 тыс. казаков. При таком раскладе, если «стоять крепко и без конфузии», то шведов можно изгнать из Польши и Литвы, заключал фельдмаршал.

Прав оказался Пётр - попытка саксонцев высунуться за силез-скую границу окончилась разгромом.

  Глава I. «Скоромышленно начатая война» 
1.1. Нарвская невзгода.
1.2. «Свейские походы» фельдмаршала Шереметева Ливонию 1701-1704 гг.
1.3. Ключи и замки русской Балтики.
1.4. «Несчастливая баталия с потерянием артиллерии».
1.5.«Шведские свирепые поступки».
Оглавление всей книги

1.5.«Шведские свирепые поступки»

Если прежние шведские короли «откусывали» по частям балтийские берега, то «последний викинг» превратил в зону господства почти всю территорию Речи Посполитой. Бои за окраины - за Лифляндию, Ингерманландию, Нарву, Дерпт, Орешек и Ниеншанц он считал второстепенными. 2(13) февраля 1706 г. Карл XII нанёс союзным войскам самое сокрушительное поражение после нарвской катастрофы.

Август II в ответнакоронацию Лещинскогопобудил Шуленбурга напасть из Саксонии на оставленный в Познанском воеводстве 12-тысячный корпус генерал-лейтенанта К.Г.Реншёльда и через Варшаву пробиться к Гродно.

Карл Густав Реншёльд (1651-1722) был почти земляком Шуленбурга (родился в Штральзунде), учился в грейфсвальдском и Лундском университетах, знал кроме немецкого и шведского, латынь и французский. Службу начал прапорщиком в 1673 г. и был примером для солдат в тяготах походной жизни. Невысокий ростом профессионал отличался волей, храбростью и выносливостью, был талантлив в военном деле, честолюбив, немногословен, высокомерен, несдержан и язвителен. Чин генерал-лейтенанта получил в 1698 г. Карл выбрал его своим военным наставником. Когда 19 октября 1718 г. на Аландском конгрессе Реншёльда обменивали на генералов А.М.Головина и И.Ю.Трубецкого, то русская сторона выставила условие не участвовать всем троим в войне.¹⁵⁶

Чтобы обмануть Шуленбурга, Реншёльд распустил во Фрауштадте слух, что намерен избежать сражения с численно превосходящим саксонско-русским войском и отступает. Действительно, против 12 не полной численности шведских батальонов (4 500 чел.) и 37 эскадронов (5 700 чел.) у Шуленбурга, который собрался до тла разорить имения короля Станислава, было 18 300 чел., 29 пушек, 2 гаубицы и 44 ручных мортирцы для метания гранат. Состав его воинства был пёстрым - 42 эскадрона конницы (около 2 000 чел.), 19 батальонов (9 375 чел.), среди которых было 3 батальона французов и швейцарцев, пленённых принцем Евгением Савойским под Хохштедтом 13 августа 1704 г. и уступленных Августу II.¹⁵⁷ Вспомогательные войска из России - 10 солдатских и 1 стрелецкий батальон насчитывали 6 362 чел. Часть русских вместе с больными была оставлена в обозе. Заброшенные из Киева в 1703 г. к саксонцам 11 русских полков претерпели несчастную судьбину - уцелело из них только пятая часть. Всех славянских штаб- и обер-офицеров саксонцы заменили на своих и велели сократить обоз, сжечь солдатские телеги, палатки и запасную одежду. Командовавший ими бригадир Ерц, получавший деньгами за провиант, морил людей голодом и многие умерли или дезертировали. После рассмотрения жалоб солдат он был арестован, но сбежал к шведам. Вместо Ерца командиром был назначен другой саксонец - генерал-майор Ганс Генрих Востромирский.

В 1706 г. позиция саксонцев после перехода по льду р. Одер казалась не плохо выбранной. В трёх милях от Фрауштадта (польск. Всхова) на открытом поле свой плотный фронт длиной в 2 км они прикрыли испанскими рогатками и балками с ввинченными в них длинными ножами. Пушки были расставлены тремя группами перед пехотой, причём 6-фунтовые стояли по центру. Фланги упирались в две больших деревни - гейерсдорф и Рёрсдорф. Конницу расположили на концах пехотных линий за этими деревнями, чтобы скрыть намерение напасть на шведские фланги.¹⁵⁸ Почти в центре стояли три «французских» батальона и в их распоряжении находилось 12 пушек. Две линии пехоты без разрывов стояли очень близко одна от другой, что позже обернулось несчастьем. Перед сражением Шуленбург приказал соблюдать сплочённость, внимать командам, пресекать ложные слухи и закалывать в бою паникёров. Пехота, начиная с дистанции 100 шагов, должна была сделать 5-8 залпов. Русским посоветовали вывернуть мундиры красной подкладкой наизнанку, чтобы не отличаться от саксонцев. Возможно, часть русских солдат поменялась мундирами с союзниками, ибо атака ожидалась именно на них.¹⁵⁹ Вопреки прошлым неудачам, саксонцы решили бодрить себя кличем: «Macht nieder alles!» («Разваливай всё!»).

1 февраля Реншёльд приказал изготовиться к наступлению к 4 часам утра следующего дня. Его план состоял в том, чтобы фланговыми ударами конницы сбить саксонскую кавалерию, зайти в тыл и потом всем войском окружить пехоту противника. Битву все ждали с необычайным подъёмом, «московитов» военачальники изначально условились истребить, чтобы отплатить за разорения в Прибалтике.

В 7 часов утра 2 февраля все полки, пропев с воодушевлением псалмы, под девизом «С Божьей помощью, и да будет всё как при Клишове!» пошли тремя колоннами по заснеженным полям на сближение. В полдень колонны развернулись в тонкую линию длиной почти в 3 км. Ненастье, как и под Нарвой в 1700 г., было на руку атакующим - дождь со снегом слепил глаза противнику. Ещё до подхода шведов саксонцы стали нервничать. Кавалерия, скученная в четыре линии, «не дав ни единого залпа», бежала, когда шведские эскадроны, завернув за деревни, не приблизились и на 500 шагов. Из 22 эскадронов правого фланга приказ о контратаке выполнили только два. Бегство было настолько стремительным, что шведы не могли настичь беглецов. Избежав потерь, саксонские всадники сбросили кирасы и принялись грабить русский и собственный обоз.

Русская пехота, оставшись без прикрытия, открыла залповую стрельбу преждевременно по наступавшим без выстрелов шведам. Саксонцы успели с 10-12 шагов (!) произвести пушечные выстрелы по всему шведскому фронту картечью. Шведы только у самых рогаток сделали один залп и стали раскидывать их, чтобы сделать проходы. Главный удар был направлен на слабейшее звено - французы и швейцарцы бросали на землю знамёна, заряженные мушкеты и сдавались, когда их окружала даже малая группа шведов. Как и под Нарвой, вломившись в строй, шведы развернулись в две стороны, в основном, против русских и заработали штыками, пиками и шпагами. Драгуны напали на пехоту с тыла, 12 трофейных пушек открыли фланговый огонь по русским, «отчего российские люди пришли в конфузию и от жестокой стрельбы розбиты».¹⁶⁰ г.Г.Востромирского, испуганные стрельбой упряжные лошади в начале боя зацепили дышлом и унесли к шведам. 4 русских полка и гренадёрский батальон, которые стояли в окружении в передней линии, «с места не сошли и были все перебиты». Реншёльд, командовавший на правом фланге, «врезался со шпагой в московитские батальоны и крушил всех, кто попадался ему по пути».¹⁶¹ Бегущие из первой линии завалили строй второй. Однако некоторые полки держали строй, «особливо российские гораздо устояли... однако же и они за сметением других и понеже наши бегущие на них же навалилися, выстрелять не могли».¹⁶¹ Шведские драгуны напали на неприятеля с тыла. Солдаты метались как безумные, не слушали офицеров и гибли под выстрелами и штыками, - писал Шуленбург Августу II через 2 дня. С трудом часть солдат была поставлена в строй, но в расширявшиеся интервалы вливались новые массы пехоты и конницы, рубившей рассыпавшиеся батальоны. Примерно час отстреливались 14 (большей частью гвардейских) батальонов правого фланга, но они боялись сдвинуться с места. Вторая линия не поддержала первую. Вопли об окружении вызвали всеобщий ужас, части стали стрелять друг в друга.

Сражение Реншёльд провёл мастерски - вдвое меньшими силами он окружил противника и через 2 часа истребил его.

Если под Нарвой в 1700 г. пленных отпустили, а успехи царя в Прибалтике с 1701 по 1705 гг. были оплачены весьма скромной ценой - 5 724 убитых и умерших от ран,¹⁶³ то здесь военачальники К.Г.Реншёльд, М.Стенбок, К.Г.Руус и распоряжавшийся центром А.А.Мардефельт устроили «русскую бойню». Сдаваясь, люди бросались на колени, но их приканчивали - до 5 тысяч русских было перебито на месте или при бегстве к обозу и к Фрауштадту. Саксонцев погибло всего около 700 чел., остальных пощадили. Соотношение числа погибших показывает, что уничтожение русских было заранее обговорено. Бежавших шведы выбили из обоза, но дальше не преследовали. Только валахи добивали рассеянных солдат вплоть до силезской границы. Из 18 300 чел. лишь трём тысячам удалось спастись. Из 7 638 сдавшихся саксонцев многие перешли на шведскую службу. 2 тысячи из них были посланы на Карельский фронт против русских. Шведы потеряли всего 425 чел. убитыми и 1077 ранеными.¹⁶⁴

Участник сражения лейтенант И.М.Лит оставил такое описание кровавой расправы: «... те, кто не был убит в акции, бросали оружие, срывали треуголки и взывали о пардоне, который саксонцы везде получали, а русские нет. Без разрешения его превосходительства господина генерала Реншёльда драгуны, кавалеристы и пехотинцы образовали круг, в который собрали всех уцелевших русских - приблизительно 500 человек, которые тут же безо всякой пощады были перестреляны и перерезаны, так что они валились друг на друга, как овцы на бойне».¹⁶⁵

Шведский очевидец, обеляя Реншёльда, не записал, что русских пленных издевательски клали по 2-3 человека друг на друга и прокалывали их пиками и штыками.¹⁶⁶ Потом добивали раненых, разыскивая их в течение 2 дней среди пленных саксонцев по вывернутым красным наизнанку мундирам, выводили перед строем и простреливали голову.¹⁶⁷ Жестокость того времени была всеобщей. Расправу с пленными позже одобрил Карл XII, видимо, как месть за разорённую Лнфляндню и Эстляндню. Захваченных позже пленных уже не истребляли, но рубили 2 пальца правой руки и прогоняли.¹⁶⁸

Из русских полков и гренадёрского батальона уцелело только 3 батальона (не более 1500-1600 человек), которых потом собрал по саксонским и польским землям полковник С.Ренцель. Он увёл их в Саксонию, потом на Рейн. Затем по разрешению императора Иосифа I (1705-1711) через германию они вернулись в Польшу на соединение с Русской армией.

Шведам досталось 29 пушек, 2 гаубицы и 74 знамени.¹⁶⁹ По количеству убитых и пленных победа шведов при Фрауштадте сопоставима с русской победой под Полтавой.

Реншёльд заслуженно получил титул графа и звание генерал-фельдмаршала, но сделал ошибочный вывод о возможности обходиться без артиллерии.

Поражение настолько пришибло Августа II, что тот собрался обменять остатки своих ненадёжных солдат на датчан, с чем соглашался («хотя бы и меньшим числом») и Пётр I. Веттин жаловался, что Шуленбург был им «принесен в жертву» ради выручки гродненской армии, - ведь отсидевшись в Саксонии, тот якобы мог поднять выше боеспособность своих частей.

После «несчастливой баталии саксонской» Пётр приказал немедленно вырваться из Гродно, бросая все тяжести, лишь бы спасти живую силу. То, что шведы окрестили «постыдным бегством»,¹⁷⁰на самом деле было спасительным прорывом измученной армии. Высвобождение из «гродненского сидения» и сорокачетырёхдневный марш Русской армии на Тикоцин-Брест-Луцк-Киев военные историки называли шедевром военного искусства.¹⁷¹ Рассчитав погодное время. А.И.Репнин 22-23 марта 1706 г. вывел войска из гиблого места через Неман, на юго-запад, в противоположном от Карла XII направлении. И хотя пришлось бросить часть артиллерии, обоз и оставить в Гродно много больных, шведский король из-за начавшегося ледохода не мог пуститься в погоню ранее 3 апреля 1706 г., а вскоре после этого он был остановлен гигантским половодьем в Полесье. 8 июня Русская армия, уменьшившись на 14 тыс., была уже под защитой стен Киево-Печерской крепости. Строптивец Огильви был освобождён от «обер-команды» и в августе 1706 г. уехал из Киева к своему «государю-цесарю для лечения тёплыми водами».

Меншиков иронизировал над Карлом XII: «король шведцкой, сказывают, как уведал о выходе наших войск из гродни, то таков был весел, что волосы на себе драл».¹⁷² Состояние отступившей армии после марша в несколько сотен километров было настолько плачевным, что поражённый её видом саксонский генерал-майор и генерал-адъютант Иост Фридрих фон Арнштедт, писал своему королю, что она не восстановит боеспособность даже в будущем, а малейшие тяготы войны вызовут бунты в ней.¹⁷³

Саксонцы боялись, что армия царя вообще покинет Речь Посполитую. Но Пётр I не отказывался от основной стратагемы: «не дать выгнать» из Польши Августа II, который худо-бедно связывал руки шведам. Саксонскому и польскому союзникам следует воздать должное - благодаря их сопротивлению из семи лет после Нарвского поражения в 1700 г., лишь 6 месяцев в первой половине 1706 г. наша армия имела перед собой главные силы шведов.

Владимир Артамонов

 

 

Примечания к главе 1

1 Северная война 1700-1721 гг. Сб. документов. М., 2009. Т.1. С.13-20.

2 Паллн Х.Э. Между двумя боями за Нарву. Эстония в первые годы Северной войны (1701-1704). Таллин. 1966. С. 111.

3 Blome A. Das deutsche Russlandbild Im frhen 18. Jahrhundert. Untersuchungen zur zeitgenossischen Presseberichterstattung über Russland unter Peter I. Wiesbaden. 2000. S.94.

4 Форстен г.В. Сношения Швеции и России во второй половине 17 в. (1648-1700) // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1899. № 9. С.90.

5 Форстен г.В. Сношения Швеции и России... С.85-86.

6 ППВ. Т.1. С.383.

7 Возгрин В.Е. Россия и европейские страны в годы Северной войны. История дипломатических отношений в 1697-1710 гг. JI.1986. С.85-86.

8 На это рассчитывал новгородский воевода кн. И.Ю.Трубецкой ещё в мае 1700 г., основываясь на показаниях лазутчиков в Нарве. - РГАДА. Ф.96. Оп.1.1700.Д.1. Jl.85,119. Заслуги и подвиги его светлости, князя Александра Даниловича Меншикова... // Сын Отечества. 1848. Кн.1. С.30.

9 Богословский М.М. Пётр I Материалы для биографии. М., 1948. Т.4. С.464.

10 «По многим домогательствам министра Ланга не в удобное осеннее время, для облегчения ему отвращения неприятелских сил, атаку Нарвы начать» - писал Пётр позже, 27 апреля 1707 г. - ППВ. T.5. С.208.

11 Swedenborg Е. Festivus applausus In Caroli XII In Pomeraniam suam adventum. Uppsala, 1985. P.115.

12 См. письма русского посла А. Хилковаиз Швеции: РГАДА. Ф. 9. Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 6. Л. 779об.-780, 789-790об.

13 Летописец 1700 года. СПб., 1868. С. 15.

14 Гудима-Левкович П.К. Очерк исторического развития вооружённых сил России до 1708 г. с критическим разбором кампании 1708 г. // Военный сборник. 1876. № 1. С.41.

15 Заслуги и подвиги... Кн.1. С.18.

16 Рабинович М.Д. Формирование регулярной Русской армии накануне Северной войны // Вопросы военной истории России в 18 - первой половине 19 вв. М.1969. С.229-232.

17 Чернов A.B. Вооружённые силы Русского государства в XV-XVII вв. М., 1954. С. 162,

18 ППВ.Т. 1.С.806; БогословскийМ.М. Пётр I... Т.4. С. 183.

19 Рабинович М.Д. Формирование регулярной Русской армии накануне Северной войны // Вопросы военной истории России в XVIII - первой половине XIX вв. М.1969. С.225.

20 Blome A. Das deutsche Russlandbild.. .S.96.

21 ППВ. Т.1. С.806, 814.

22 Переход на типовые калибры стал осуществляться только после Нарвского поражения. Артиллерийские школы стали создаваться в 1701,1712, 1721 гг. школы сержантов - с 1707, инженеров с 1709, 1710 гг.

23 Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения. СПб., 2004. С.42-44.

24 Летописец 1700 г. ...С.18-19.

25 Такие трофеи достались шведам. См.: Bengtsson F.G. Karl XII: s levnad. Stockholm, 2001. S.164.

26 РГАДА. Ф.96. On.l. 1700. Д.1. Л.85,119.

27 Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве... С.49-50.

28 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.19. Л. 26-27 об.,49 об. Подробное описание хода осады по дням оставил в своём дневнике с 5 сентября 1700 по 26 мая 1701г. опытный инженер саксонец Людвиг Николай барон фон Алларт (1668-1728), принятый на русскую службу в 1700 г. в чине генерал-поручика.

29 РГАДА. Ф.96. Оп.1.1700. Д.18. Л.1-7.

30 Такие данные приводил Л.Н.Алларт по показаниям перебежчиков. -РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л.19.

31 Wrangeil G. Die Schlacht bei Narva am 19.11.1700 // Die harrisch-wierische Ritterschaft. Reval, 1914. S.28.

32 ГСВ. Вып.1. C.209.

33 РГАДА. On.l. 1700. Д.15. Л.6 об., 34.

34 РГАДА. On.l. 1700. Д.15. Л.ЗЗ;Тамже. Ф.96. On.l. 1700. Д.18. Л.1-7.

35 Когда Шереметев был 17 ноября у Силламягги, ему сообщили, что в 9 милях от Нарвы уже находится дивизия Репнина и восемь тысяч казаков, но что царь покидает армию. - РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. J1.32.

36 ГСВ. Вып.1. С.206. В черновой инструкции герцогу де Круи было написано, что царь покинул армию, чтобы побудить полки к скорейшему маршу, а особенно для свидания с Августом П. - ППВ.Т.1.С.405. До сих пор отечественная историография повторяет такое объяснение. См.: История Северной войны 1700-1721. М.1987. С.46. Были также сведения, что царь поехал навстречу к турецкому великому послу, прибывшего в Москву, или ускорить прибытие артиллерии или дивизии Репнина.

37 Wittram R. Peter I. Czar und Kaiser. Göttingen, 1964. Bd.l. S.236, 446, 450.

38 В1705/1706гг. Август, номинально командуя союзными войсками, ушёл от Гродно из-под шведского уцара вместе с саксонцами и четырьмя русскими полками. Находясь в тяжелейшем положении на Пруте в 1711 г., окружённые 130-тысячным османо-татарским войском и практически не имея земляного оборонительного вала, как под Нарвой, царь и военный совет решили пробиваться из окружения вместе с армией. Взять «в котёл» под Нарвой превосходящие русские силы шведы бы не смогли, поэтому даже после поражения войска могли бы пробиться к Новгороду..

3 9 «Выбор главнокомандующего является одним из самых сложных вопросов управления, одной из важнейших частей военной политики государства». -Жомини А. Очерки военного искусства. М., 1939. Т.1. С.62.

40 Панченко A.M. Церковная реформа и культура петровской эпохи // Восемнадцатый век. СПб., 1991.. С.14.

41 Нартов A.A. Рассказы о Петре Великом (по авторской рукописи) СПб.,2001. С.90-91.

42 Bengtsson F.G. Karl XII: slevnad...S. 129,141.

43 Karl XII pâ slagfáltet: karolinsk slagledning sedd mot bakgrunden av taktikens utveckling fran äldsta tiden. Stockholm, 1918. T.3. S. 298-299, 318. 8 тыс. указано в русских источниках: «Когда король швецкий город Нарву выручил, и с ним войска было 8 тысяч, а Лейб-регимент конной, в котором 2 тысячи состояло, хотя у него и указ был, не могли в то время до Нарвской атаки поспешить - РГАДА. Госархив. Разряд XX. JI.1-3. Бутурлин Д.П. Военная история походов россиян в 18 столетии. СПб., 1819. 4.1. Т. 1. С.42.

44 «Объявление с швецкой стороны о баталии при Нарве» Из Нарвы ноября в 24 день. -РГАДА. Ф.96. Оп.1. 1700. Д. 18. Л. 10-12.

45 Летописец 1700 года... С.5-6; Hallart L.N. Das Tagebuch des Generals von Hallart über Belagerung und Schlacht von Narva 1700. Reval, 1894. S.5-6.

46 Иоганн Гуммерт - Петру I 6 августа 1701 г. из Нарвы. - РГАДА. Ф.96. Оп.1.. Д.5. Л.4 об..

47 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л.3-6 об.

48 Wisocki-Hochmuth L. Dagbok af en Ingeniör-officer L. Wisocki-Hochmuth 1700-1708 //Karolinskakrigares dagböcker. Lund. 1903. Bd.2. S.127.

49 Бранденбург H.E. Исторический каталог Санкт-Петербургского артиллерийского музея. СПб.,1877. 4.1. С.108,111..

50 Заслуги и подвиги...ЬСн.2. С.ЗЗ. См. также план Нарвской битвы, хранящийся в РГВИА. Ф.ВУА. № 1445. Л.9. Всего стрельцов в 5 стрелецких полках - было 2184 чел. - Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1863. Т.4.Ч.2. С.468.

51 После окончания «великодержавия» ничего подобного у шведов не было. См. также: Артамонов В.А. Подъёмы и спады державного сознания в истории России IX-XX вв. // Патриотизм - духовный стержень народов России. М.,2006. С.7-25.

52 Запись Л.Н. Алларта. - РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л..41.

53 ПаллиХ.Э. Между двумя боями... С.115.

54 Sarauw Chr. Die Feldzüge Karls XII. Ein quellenmässiger Beitrag zur Kriegsgeschichte und Kabinetspolitik Europas Im XVIII. Jahrhundert. Leipzig, 1881. S.59; Korkiakangas O. Kaarle XII:n kenttäarmeijan huolto sotaretkillä. Vuosina 1700-1701. mannereurooppalaisten huoltojärjestelmien näkökulmasta. Helsinki. 1974. S. 347-348.

55 Jsberg A. Propaganda och fakta om slaget vid Narva // KFÄ. 1963. S. 136. Абсурдно утверждение шведского историка И. Нордберга, что от взаимной перестрелки шведов погибло больше, чем во время боя.

56 Hallart L.N. Das Tagebuch... S.58,59; Wrangeil G. Die Schlacht bei Narva... S.87.

57 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л.43.

58 В 1697-1698 гг. стрелецкая вольница грозилась громить Немецкую слободу в Москве. - Богословский. ПётрI...T.3. С.36,38,53.

59 JsbergA. Propaganda och fakta.... S. 13.

60 Wisocki-Hochmuth L. Dagbok af en Ingeniör-officer... S. 123.

61 Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве... С.326.

62 Летописец 1700г. ...С.21.

63 РГАДА. Ф.96. Оп.1. 1700. Д. 15. Л.33-34 об. Ожесточённость отпора родила красивую для воспитания солдат легенду о том, что в память геройства гвардейцев, стоявших по колено в крови над трупами товарищей, после сражения им предоставили право носить красные чулки.

64 РГАДА. Оп.1.1700. Д. 18. Л.6 об.-7.

65 Бобровский О.П. История лейб-гвардии Преображенского полка 1683-1725. М., 2007. С.331.

66 РГАДА. Каб. ПВ. Оп.6. Д.36. Л.43-44.

67 Цит. по: ГригорьевБ.Н. КарлXII... С. 102-103.

68 Летописец 1700г. ...С.24.

69 Wisocki-Hochmuth L. Dagbok af en Ingeniör-officer... S. 125; Adlerfeld G. Leben Carl des Zwölften, Köig von Schweden. Frankfurt und Leipzig, 1742. Bd.l. S.52; Sperling C.H.P. Löjtnanten grefve C.H.P. Sperlings dagbok 1700-1710 //KKD. Lund, 1907. T.3.S. 15.

70 ГСВ. Вып.1. С.209.

71 РГАДА. Ф.96. Оп.1. 1700. Д.1. Л.154,197.

72 История Русской армии и флота. М.1911. Вып. 1. С. 101.

73 Под Хельсингборгом на юге Швеции 10 марта 1710 г. датчане потеряли 4-5 тыс. чел., около сотни офицеров, 70-80 пушек и почти весь обоз. - РГАДА. Ф.9. Отд. 1. Кн.13. Л.89.

74 РГАДА. Ф.50. Оп.1. 1700. Д.4. Л.190-192 об., Там же. Ф.96. Оп.1. 1700. Д. 18. Л. 1-4 об., 12 об.

75 Аскер Б. «Нация, которой надо показывать зубы». Шведский взгляд на Россию времен Петра Великого // Полтава. Суцьбы пленных и взаимодействие культур. Под ред. Т.Тоштендаль-Салычевой и Л.Юнсон. Сб.статей. М., 2009. С.357-364.

76 Павловский И.Ф. Битва под Полтавой и её памятники. Полтава 1909 С.99; Фоккеродт И.Г Россия при Петре Великом // Неистовый реформатор. М., 2000. С. 43.

77 РГАДА. Ф.96. Оп.1. 1700. Д. 14. Л. 1.

78 Там же. Д.1. Л. 175; Bengtsson F.G. Karl XII: slevnad... S.144.

79 Балашова Ю.П. Из истории Северной войны ( от поражения под Нарвой до взятия Орешка 1700-1702 гг.). Дисс. на соискание уч. ст. канд. ист. наук. М.,1960. С.5.

80 Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1862. Т.4. С. 165.

81 Королюк В.Д. Избрание Августа II на польский престол и вступление Речи Посполитой в Северную войну. Диссертация на соискание уч. степени канд. исторических наук. М., 1948. Т.2. С.354; ППВ. Т.1. С. 346,347,365.

82 Janczak J. Powstanie Paleja // Universytet Wroclawski Im. В.Bieruta. Zeszyty naukowe. Seria A. N23. Historia III. Wroclaw. 1960. S.111.

83 Коваленко г.М. Первые металлургические заводы в Карелии 1670-1703. Л.1979.

С.86

84 Wittram R. Peter I. Czar und Kaiser. Göttingen, 1964. Bd.l. S.308-309.

85 ППВ.Т.З.С.З.

86 Ласковский Ф.Ф. Материалы для истории инженерного искусства В России. СПб., 1861.4.2. С.195.

87 РГАДА. Ф.9. Оп.6. Д.36. Л.45.

88 Перелштейн А. Свидание Петра Великого с Августом II в Биржах. Рукописный дневник (Diariusz) польского дипломата - очевидца этого свидания. // Временник Императорского Московского общества истории и древностей российских, 1853. - Кн. 17. - Отд. «Смесь». - С. 10-17.

89 ПаллиХ.Э. Между двумя боями... С. 131.

90 ПаллиХ.Э. Между двумя боями... С.121.

91 РГВИА. Ф.ВУА. № 1445. Л.5.

92 РГВИА. Ф.ВУА. № 1434. Л. 19.

93 Бутурлин Д. М. Военная история.... 4.1. Т.1. С.85.

94 Королюк В. Д. Избрание Августа II... Т.4. С.721.

95 ППВ. Т.1. С.868.

96 Wisocki-HochmuthL. DagbokafenIngeniör-officer ...S. 412-415.

97 РГВИА. Ф.ВУА. № 1445. J1.6; горяинов С.М. С. Записки сподвижника Карла XII (К истории Северной войны) // Журнал русского военно-исторического общества. СПб. 1910. Кн.2; Karl XII pâ slagfaltet... T. 2. S.412-415.

9 8 Wimm er J. Polskie woj sko I štuka woj enna w czasie Wielkiej wojny Pólnocnej // Studia I materially do historii wojskowosci. Wroclaw, 1978. T.21. S.367.

99 Karl XII páslagfáltet.... T.2. S.439; Wisocki-Hochmuth L. Dagbok af en Ingeniör-officer... S.153.

100 Королюк В.Д. Вступление Речи Посполитой в Северную войну // Учёные записки Института Славяноведения. М., 1954. Т. 10. С. 239-347.

101 Весной 1709 г сторонники Станислава I прямо оповещали русских представителей в Польше, что хотят иметь с царём мир: Артамонов В.А. Русско-польский союз в кампании 1708-1709 годов // Советское славяноведение. М., 1972. №4. С. 53-54.).

102 РГВИА. Ф.ВУА. № 1445. Л.8.

103 В то время в Лифляндии, Эстляндии, Ижорской земле и Финляндии вместе с гарнизонами шведов было 24 700 чел., (из них ландмилиции 8 тыс.) в немецких провинциях - 18 тыс. (11 тыс. в Передней Померании) и в самой Швеции 14 600 чел.

104 Народные исторические песни. Сост. В.Н.Путилов. М., 1962. С.221-226.

105 РГАДА. Ф.199. Оп.1. Ч. 16. Д.1. Л.12 об.

106 Походный журнал Б.П.Шереметева - РГВИА. Ф.ВУА. Оп.1. Д. 1434. Л.15-19. 32 об.

107 Палли Х.Э. Между двумя боями... С.155, 157, 165, 167, 203. (Отечественная литература преувеличивала силы и потери шведов).

108 Палли Х.Э. Между двумя боями ... С. 163.

109 ППВ. Т.1. С.887. Неверна фраза, написанная в 1726 г. после ухода части запорожских казаков в Турцию в 1709 г. о том, что «нашли не совсем выгодным, чтобы казаки изучили регулярную войну». - Заслуги подвиги... Кн.2. С.54. Кубанские казаки, потомки запорожского казачества, хорошо познакомившись с «регулярной войной», с концаXVIII в., когда они прочно осели на землю, были верной опорой Российской империи.

110 Пётр Б.П.Шереметеву 5 июня. - СВ. T.I. С.133.

111 ПаллиХ.Э. Между двумя боями ... С.183-185.

112 Wittram R. Peter I... S.251.

113 Журнал служб графа Апраксина. - РГАДА. Ф.199. Оп.1. П.240. Д.6. Л.2-4 об.

114 РГАДА. Ф.9. Каб. ПВ. Оп.6. Д.34. Л.13.

115 Кук Д. Путешествия и странствия по Российской империи, Татарии и части Персидского царства // Беспятых Ю.Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб., 1997. С.418..

116 Немецкое выражение «mit Kugeln Im Mund» («с пулями в дулах», как готовность в любой момент дать отпор) отечественные историки до сих пор неверно интерпретируют как «с пулями во рту». См. например: Анисимов Е.В. Юный град. Петербург времён Петра Великого. СПб., 2003. С.23. Нем. der Mund означает как дуло, отверстие, так и рот.

117 Дирин П.Н. История лейб-гвардии Семёновского полка. СПб., 1883. Т.1.С.58.

118 Люстров М. Шведские и русские победословия эпохи Северной войны // Полтава. Судьбы пленных и взаимодействие культур. Под ред. Т.Тоштендаль-Салычевой и Л.Юнсон. Сб.статей. М., 2009.. С.327.

119 Бобровский О.П. История лейб-гвардии Преображенского... С.348.

120 Равелин - отдельное фортификационное сооружение треугольной формы, располагавшееся перед крепостным рвом в промежутке между бастионами.

121 Кепсу С. Петербург до Петербурга. История устья Невы до основания города Петра. СПб.,2000.С.110-111.

122 Королюк В.Д. Избрание Августа II... Т.4. С.828, 840.

123 РГАДА. Ф.199. Оп.1.240. Д.6. Л.4 об. -5 об.

124 Инструкция А.И.Репнину от 10 июня 1704 г. - ППВ. СПб., 1893. Т.З. С.87.

125 РГАДА. Ф.199. 130.4.16. Д.4. Л.З и об.

126 ПётрI-А.Д.Меншикову7июля 1704г.-ППВ. СПб., 1893. Т.З. С.94.

127 РГАДА. Ф.199. 130.4.16. ДАЛ. 12.

128 Статьи А.Д.Меншикова 8 июня 1704 г. - СВ. Т. 1. С.205.

129 Фельдмаршал-лейтенанту г.Гольцу платили по 12 тыс. ефимков в год. - РГАДА. Каб. ПВ. Отд.2. Кн.8. J1.457 об.. Русскому полному генералу клали жалованье 3600 руб. в год, полковнику - 600 руб. - «Учреждение жалованья нашему стройному войску, како оному на 12 месяцев, кроме обыкновенного походного запасу; денгами рубль по 3 цесарских гулденов...» - РГАДА. Каб. ПВ. Отд.2. Кн.53. Л. 1209 и об.

130 РГАДА. Ф. 199. Он. 1. 150. 4.12. Д.6. Л. 45.

131 Славнитский Н.Р Осада и взятие Нарвы русскими войсками в 1704 г. // Мир в Новое время. СПб., 2005. С. 111-117.

132 ППВ. Т.З. С. 181.

133 Королюк В.Д. Избрание Августа II... Т.4. С.827, 846.

134 Королюк В. Д. Избрание Августа II... Т.4. С.851-883.

135 Роспись шведских войск, находящихся в Польше от 5 апреля 1705 г. -СВ. Т.1. С.241-242; ППВ. Т.З. С.508; The New Cambridge Modern History. Cambridge, 1970. T.6. P.700.

136 Грамота Августа II от 17 ноября 1705 г.-ППВ. Т.З. С.508.

137 Пётр I - Августу II 17 июля 1705 г. - ППВ. Т.З. С..416.

138 Ф.А.Головин - И.Р.Паткулю 3 1 июля 1705 г. - ППВ. Т.З. С.398.

139 ППВ. Т.З. С.389-390.

140 SarauwChr. Die Feldziige KarlsXII... S. 186-188.

141 РГАДА. Ф.96. On. 1. 1700. Д.15.Л.112-113.

142 Пётр I - Г.Б.Огильви из Митавы 17 августа 1705 г. - ППВ. Т. 3. С.417-

143 РГАДА. Ф.199. Оп.1. П.240. Д.6. Л.6-7.

144 ППВ.Т.З.С.1013.

145 Пётр I - Т.Н.Стрешневу 17 июля 1705 г. - ППВ. Т.З. С.381.

146 Расспрос 6 февраля 1705 г. киевского мещанина Фёдора Баглаенко, побывавшего в Чернобыле. - РГАДА. Ф.160. Оп.1. 1705..Д. 1. Л.42 и об., 46.

147 Анисимов М.Ю. Влияние геополитики на дипломатию России в середине XVIII в. геополитические факторы во внешней политике России. Вторая половинаXVI-началоXXв. М.. 2007. С.137.

148 СВ. Т.1. С.262-263.

149 95% бюджета России в то время шли на военные нужды. - Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XVIII в. М.1958. С.111-125. Большие суммы уходили на жалованье квалифицированным иностранным офицерам и генералам, заслуга которых в Северной войне неоспорима.

150 Пётр I - Ф.А.Головину 10 августа 1705 г. - ППВ. Т.З. С.411-412.

151 Август II - Петру 122 марта 1706 г. : РГАДА. Ф. 79. Сношения России с Польшей. Оп. 4. 1706 г. Д. 100. Л.З об.; Там же. Д. 96. Л. 19-22.

152 Павленко Н.И. Пётр Великий. М., 1990. С.291.

153 Дирин П.Н. История лейб-гвардии... С.70.

154 Karl XII pa slagfáltet... Т.2. С.444.

155 С. Эйсиендель - мужу И.Р. Паткулю 27 января 1706 г. // Паткуль И.Р. Письма несчастного графа Паткуля. М., 1806. С. 39-44,46,66

156 РГАДА. Ф. 199. П. 140. Ч. 1. Д.8. Л. 12

157 РГВИА. Ф.ВУА. № 1445. Л.З; Konov J. von. Karolinen Rehnskiöld fáltmarskalk. Karlskrona, 2007. S.84.

Zechlin H. Die Schlacht bei Fraustadt. Posen, 1896. S.29,268. Беспалов A.B. Битвы Северной войны. M., 2005. С.82-86.

158 Бутурлин Д.П. Военная история... 4.1. T.I. С.22.

159 Gyllenstierna N. Öfversten grefVer Nils Gyllenstiernas berättelse от polska och ryska kriegen 1702-1709 // KKD. Lund, 1913. T.8. S.37; Zechlin H. Die Schlacht... S.42-43.

160 ГСВ. Вып. l.C. 262-263.

161 Sperling C.H.P. Löjtnanten grefve C.H.P. Sperlings dagbok 1700-1710 // KKD. Lund, 1907. Т.З. S.67-68.

162 ГСВ. Вып. 2. С.374. «Реляция из Бреславы от 17 февраля 1706». - Там же. С. 401-402.

163 РГВИА. Ф.ВУА. Оп.1. Д. 1434. Л.275,276.

164 Sperling C.H.P. Löjtnanten grefve...S. 76; Konov J. von. Karolinen Rehnskiöld... S.84-93.

165 Lyth I.M. Löjtnant Joachim Mattias Lyths dagbok 1703 -1722 // Karolinska dagböcker. Stockholm, 1958. S. 54.

166 ГСВ. Вып.1. С.263.

167 Заслуги и подвиги.... Кн. 4. С.26; Zechlin H. Die Schlacht... S. 237, 239, 244-254. Пётр I осуждал зверскую жестокость, но авторитет Реншёльда, как полководца в его глазах не был поколеблен.

168 РГАДА. Ф.160. ОП.1. 1705. Д.1. Л.58 об. Август II, полагая, что русские в глазах шведов не имеют ценности, просил царя обменивать пленных шведов на саксонцев.. -ППВ. Т.З. С.485.

169 GyllenstiernaN. OfverstengrefverNils Gyllenstiernasberättelse... S.38-39.

170 Cederhielm J. Sekretaren vid Carl XII. faltkansli Josias Cederhielm bref tili sin broder Germund 1707-1722 // KKD. Lund, 1912. T. 6. S. 211.

171 Мышлаевский А.З. Пётр Великий. Война в Финляндии в 1712-1714 гг. СПб., 1896. С.111.

172 АД. Меншиков - Петру I из Киева 7 мая 1706 г.: РГАДА. Ф. 9. Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 5. Л. 392.

173 РГАДА. Ф. 79. Сношения России с Польшей. Оп. 1. 1706 г. Д. 8. Л. 18, 18об.;Д. 9.Л. 12.

 

Продолжение ->

- Оглавление книги -