Сегодня понятие «исторической политики» нуждается не столько в теоретическом оплодотворении, чем часто грешат публицисты, нанизывая на это понятие весь букварь своих знаний о теориях идеократий и социальных коммуникаций, сколько в предметном, институциональном его сужении. Ведь речь идёт не об идеологии, не о механизмах прямого или косвенного диктата, не о политическом вообще, не о политике вообще, не о памяти в целом и не об истории как таковой...

Идея славянского единства получает взрывообразное развитие в конце XVIII-XIX вв. в связи с ростом национально-освободительного движения. XX век с двумя мировыми войнами, двумя Балканскими войнами, советско-польской войной и т. д., когда славянские народы оказались по разные стороны фронта, и кратковременным периодом существования национальных государств Восточной Европы (1918-1939) принес разобщение славянскому миру.

В пространстве татарской идеологии существует конкуренция различных течений и идей. Победителями в этой борьбе при поддержке республиканских политических элит в начале 1990-х гг. стали и остаются по настоящее время умеренные татарские националисты. Именно они вырабатывают основные положения национальной идеологии Татарстана (в том числе национальной истории).

Конструирование элитами Татарстана национальной истории — хорошо изученная тема. В то же время до сих пор недостаточно исследована проблема влияния татарских элит на массовые исторические представления жителей республики.

Одним из важнейших принципов построения национальной идеологии в постсоветском Татарстане является балансирование между татарским этнонационализмом и гражданским национализмом («татарстанизмом»). Как отмечает Л. Р. Низамова: «Новая татарстанская идеология строится на гибкой комбинации и "сплавливании” ценностей как этнического, так и гражданского национализма».