4 января 2012 года исполнилось 70 лет со дня героической попытки жителей города Минска и военнопленных из располагавшихся в нем концлагерей поднять восстание против фашистских захватчиков.
22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз. Свой главный удар немецко-фашистские войска обрушили на Прибалтийский и Западный военные округа. Уже 25 июня немецкий 39-й мотокорпус вышел на подступы к Минску.
К столице Белоруссии прорвались три танковые дивизии (7-я, 20-я и 12-я), всего до 700 танков, на следующий день к ним присоединилась 20-я моторизованная дивизия. 26 июня гитлеровскими войсками были заняты Молодечно, Воложин и Радошковичи. 7-я немецкая танковая дивизия обошла Минск с севера и направилась к Борисову. В ночь на 27 июня ее передовой отряд занял Смолевичи на шоссе Минск — Москва.
С 25 июня 1941 на дальних подступах к Минску завязались бои, переросшие к концу следующего дня в ожесточённое сражение. На 4 советских стрелковых дивизии (64-ю и 108-ю дивизии 44-го корпуса В.А. Юшкевича и 161-ю и 100-ю дивизии 2-го корпуса А.Н. Ермакова) наступали 2 танковые и одна моторизованная дивизия 3-й танковой группы (генерала Германа Гота) с северо-запада и 2 дивизии 2-й танковой группы (генерала Гейнца Гудериана) с юго-запада.Попытка врага с ходу прорвать оборону 64-й стрелковой дивизии провалилась. Встретив упорное сопротивление советских войск в центре, гитлеровцы повернули ударные силы в обход Минска, на Острошицкий Городок, намереваясь зайти с северо-востока. Силы были неравные. Мужественно оборонявшиеся войска 13-й армии не смогли удержать столицу Белоруссии. 28 июня около 17.00 части немецкой 20-й танковой дивизии, прорвав оборону на стыке 64-й и 100-й дивизий, ворвались с северо-запада в Минск в район Болотной станции. Бои продолжались на улицах горящего города, однако к утру 29 июня сопротивление было подавлено. 
Отступавшие под натиском фашистов войска 13-й армии отходили на восток. Многие советские подразделения были окружены, продолжая героическое сопротивление под Новогрудком и Минском. Лишенные снабжения части Красной Армии оказались в котле, который к 9 июля был «зачищен» немецко-фашистскими войсками. В сводке германского верховного командования от 11 июля 1941 года сообщалось, что в результате большого двойного сражения за Белосток и Минск было взято в плен 328898 человек (К. Типпельскирх, «История Второй Мировой войны», М. 1956 г., с. 178). Тысячи из этих пленных, прежде всего раненные, были убиты сразу после пленения (широко известен приказ генерала Г. Гудериана по 2-й танковой группе, в котором указывалось, что «с раненными русскими нечего возиться – их надо просто приканчивать на месте»). Остальные испытали на себе ужасы концентрационных лагерей.
Из-за стремительного наступления гитлеровцев из города не смогли эвакуироваться сотни коммунистов и комсомольцев, в том числе и тех, кто имел опыт подпольной работы ещё со времен гражданской войны. Зверские расправы оккупантов над военнопленными и гражданскими лицами пробуждали у многих, в том числе беспартийных минчан чувство активного протеста. В разных районах Минска стали возникать группы антифашистского сопротивления. Уже 8 июля 1941 года бывшими работниками республиканской конторы «Нефтесбыт» И.П. Казинцом и К.Д. Григорьевым была создана первая 
подпольная организация. Свою группу под руководством бывшего начальника паровозного депо Ф. Кузнецова создали железнодорожники. Для борьбы с оккупантами в подпольные группы объединились студенты и преподаватели юридического института, а также жители района Комаровки и других минских кварталов. К концу 1941 года в городе и его окрестностях действовало до 50 подпольных групп и организаций (общей численностью более 2000 человек), участники которых распространяли антифашистские листовки, спасали из концлагерей командиров и политработников Красной Армии, собирали оружие для будущих партизанских отрядов, готовили диверсии на железных дорогах и предприятиях. В ноябре 1941 года действовавшие стихийно подпольные организации начали работу по объединению своих усилий и 15 декабря на первом организационном заседании избрали свой руководящий центр – «Дополнительный партийный комитет» (сокр. – доппартком) в составе 3 членов. Секретарем доппарткома был избран инженер-нефтяник Исай Павлович Казинец. Чуть позже в его состав были введены представители от других подпольных групп, в том числе бывший секретарь Заславского райкома КП(б)Б 
Иван Кириллович Ковалев, а также руководитель сформированного из числа офицеров-окруженцев, скрывавшихся в Минске, Военного совета партизанского движения (ВСПД) И.И. Рогов (впоследствии, после своего ареста в марте 1942 года предавший своих соратников). Уже к 25 декабря под руководством центра действовало 12 партийных звеньев и 6 комсомольских групп. Поскольку до жителей Минска дошли известия о контрнаступлении Красной Армии под Москвой, перед подпольщиками ставилась задача, усилив партизанские отряды кадровыми офицерами, поднять восстание и ударить по врагу с тыла. «Силами партизанской армии,- предлагал И. Казинец, - мы должны очистить путь для Красной Армии от Борисова до Минска и далее – до Барановичей, чтобы она прошла через столицу Белоруссии триумфальным маршем» (И.Г Новиков «Бессмертие Минска», Минск, 1977 г., с. 51). По мнению руководителей минского подполья восстание могло иметь успех, поскольку при приближении Красной Армии возникли бы растерянность и паника в стане врагов. Помимо разгрома гитлеровцев под Москвой к таким дерзким действиям подпольщиков подталкивала ситуация, сложившаяся с находящимися в районе Минска военнопленными, которые десятками тысяч погибали в расположенных здесь концлагерях. Время от времени их полуодетыми грузили на открытые платформы и возили без определенного маршрута до тех пор, пока они все не замерзали. Выгрузив трупы с эшелона, гитлеровцы загоняли туда новую партию обреченных. В огромном количестве погибали военнопленные в лагерях также от голода, болезней и непосильного труда. Видя безысходность своего положения, многие из них стремились погибнуть в бою, а не бессмысленно умереть в плену.
Еще в начале июля 1941 года в Масюковщине, на окраине Минска, гитлеровцы создали концлагерь «шталаг-352» с 22 его филиалами в городе. Сохранилось множество свидетельств о том, как обращались с заключенными в этих лагерях.
«В Минске оккупанты организовали первый концлагерь, куда сгоняли как военнопленных, так и всех показавшихся подозрительными гражданских лиц в возрасте от 15 до 50 лет. Почти 150 тысяч человек были загнаны на столь небольшую территорию, что едва могли шевелиться и отправляли естественные потребности там, где стояли. Еду им не давали. Единственным стремлением людей, жившим без пищи по 6 – 8 дней было достать что-нибудь съестное. Каждое утро к лагерю протягивались длинные очереди – это жители Минска несли заключенным еду. Но на всех её не хватало. При малейшем подозрении или просто для развлечения немецкая охрана открывала огонь на поражение; трупы лежали среди умирающих от голода людей» (А.Р. Дюков «Русский должен умереть!» От чего спасла нас Красная Армия» М., 2011 г., с. 49)
В Дроздах, недалеко от Минска, в созданном в начале июля 1941г. концлагере содержалось одновременно до 100 тысяч человек, по преимуществу военнопленных. Сгоняли туда и мужчин, которые по возрасту могли быть мобилизованными на службу в армию. Об условиях содержания в этом лагере 10 июля 1941 года министериальный советник Дорш докладывал рейхслейтеру Розенбергу: «Пленные, согнанные в это тесное пространство, едва могут шевелится и вынуждены отправлять естественные надобности там, где стоят… По отношению к пленным единственно возможный язык слабой охраны, сутками несущей бессменную службу, это огнестрельное оружие, которое она беспощадно применяет…» Однажды пленным, доведенным до безумия многодневным голоданием и жаждой фашисты разрешили напиться из реки Свислочь. Те бросились к берегу толпой, и в это время охрана открыла по ним шквальный пулеметный и автоматный огонь. Горы трупов лежали потом на жаре, разлагаясь и отравляя воздух. (И.Г. Новиков «Бессмертие Минска», Минск, 1977 г., с. 35 – 36)
Спасенный из концлагеря подпольщиками бывший военнопленный И.К. Кабушкин в письме родственникам в 1942 году писал: «В Минске есть парк культуры и отдыха, напротив него в недостроенных постройках находится лагерь военнопленных. Их там избивали, морили голодом, даже воды не давали досыта, и результат – за 6 месяцев прошлого года 18 тысяч человек было брошено в ямы друг на друга…» (И.Г. Новиков «Бессмертие Минска», Минск, 1977 г., с. 36).
В пересыльных лагерях айнзатцкоманды СД проводили так называемый «отбор военнопленных», в ходе которых все подозрительные и непокорные подвергались «экзекуциям», заключавшимся преимущественно в их расстреле. Инструкция от 17 июля 1941 года гласила: «Начальники оперативных групп под свою ответственность решают вопросы об экзекуции, дают соответствующие указания зондеркомандам. Для проведения установленных данными директивами мер командам надлежит требовать от руководства лагерей выдачи им пленных. Верховным командованием армии дано указание командирам об удовлетворении подобных требований.
Экзекуции должны проводиться незаметно, в удобных местах и, во всяком случае, не в самом лагере или в непосредственной близости от него. Необходимо следить за непосредственным и правильным погребением трупов» (А.Р. Дюков «Русский должен умереть!» От чего спасла нас Красная Армия» М., 2011 г., с.116 -117).
Сохранилось описание участия рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера во время инспекционной поездки в Минск в одной из таких экзекуций, проводившейся под началом командира айнзатцгруппы «В» бригаденфюрера Артура Небе: «После того, как Гиммлер и Небе обсудили насущные дела, настало время развлечений. Гиммлер еще ни разу не видел, как производится массовая акция; зная об этом Небе приказал расстрелять сотню военнопленных. Утром следующего дня Гиммлер, Небе и генерал полиции фон-дем Бах-Залевски выехали за город; на их глазах эсэсовцы подвели к свежевырытому рву пленных, среди которых находились две женщины. Пленных расстреливали; по мере того, как число трупов во рву увеличивалось, Гиммлер все заметнее проявлял беспокойство. Наконец нервы у шефа СС не выдержали, его вырвало. Когда рейхсфюрер пришел в себя, генерал фон-дем Бах-Залевски, наблюдавший за тем, как эсэсовцы достреливают пленных, не преминул воспользоваться удобным случаем и указал, что после проведения таких акций люди «полностью выдыхаются» (А.Р. Дюков, с. 51 – 52).
Еще одним методом уничтожения были перегоны военнопленных на новые места пребывания. Заместитель начальника диверсионного отдела «Абвер-II» при группе армий «Юг» обер-лейтенант Теодор Оберлендертак описывал реакцию населения на такие «марши смерти»: «Настроение населения в большинстве случаев уже через несколько недель после оккупации территории нашими войсками значительно ухудшалось… Расстрелы в деревнях и крупных населенных пунктах выбившихся из сил пленных и оставление их трупов на дороге – этих фактов население понять не может» (А.Р. Дюков, с. 114).
Кинохроника посещения Гиммлером лагеря военнопленных
в Минске в августе 1941-го года.
Войскам вермахта перед вступлением на территорию СССР зачитывался указ от 13 мая 1941 года «О введении военного судопроизводства и особых действиях войск», согласно которому «В отношении населенных пунктов, в которых вооруженные силы подверглись коварному или предательскому нападению, должны быть немедленно применены распоряжением офицера массовые насильственные меры, если обстоятельства не позволяют быстро установить конкретных виновников» (А.Р. Дюков, с. 84)
К данному указу немного позже были добавлены и другие человеконенавистнические предписания. Главнокомандующий германской армией (вермахтом) Вильгельм Кейтель в своем распоряжении от 16 сентября 1941 года о мерах наказания при сопротивлении вермахту предписывал: «Для того, чтобы подавить сопротивление в зародыше при первом же его проявлении, необходимо употребить жестокие средства, чтобы поддержать авторитет оккупационной власти и избежать дальнейших нападений. При этом необходимо учитывать, что ни одна человеческая жизнь на захваченной территории ничего не значит. Как возмездие за одну жизнь немецкого солдата можно казнить смертью 50 – 100 коммунистов. Это должно запугать население» (И.И. Ковкель, Э.С. Ярмусик «История Беларуси с древнейших времен до нашего времени» Минск, 2004, с.521). 7 декабря 1941 года Кейтель подписал еще один приказ, известный как «Nacht und nebel» («Мрак и туман»), согласно которому «лица, представляющие угрозу для безопасности Рейха, должны бесследно исчезнуть во мраке и тумане». Этот приказ поощрял тайные массовые расправы над антифашистами (С. Митчем, Д. Мюллер «Командиры «Третьего Рейха», М., 1995 г., с. 25). 
Подготовку к вооруженному выступлению военнопленных в концентрационных лагерях Минска начал Военный совет партизанского движения. Во дворе Политехнического института стояли сараи, в которые фашисты сложили захваченное советское оружие: винтовки, пулеметы, патроны, гранаты. Охраны здесь практически не было. Подпольщики обнаружили это и стали переносить оружие и боеприпасы в подземные отопительные каналы и прятать на территории лагерей. Образовались немалые военные склады. Была создана большая, в несколько сот человек, штурмовая группа. В соответствии с разработанным планом военнопленные с помощью минских подпольщиков готовили восстание в лазаретах №№ 1, 2, 3, расположенных в клиническом городке, Политехническом институте и Институте физкультуры, а также в лагерях, находившихся на территории бывшей сельскохозяйственной выставки и на заводе имени Октябрьской революции. Намечалось вывести из строя телефонную связь, атаковать комендатуру охраняемых областей Белоруссии, здания охранной полиции, окружного комиссариата, штаба танковых войск, аэродром «Восток», все лагеря военнопленных, завод имени Октябрьской революции. Заранее были составлены карты города и его окрестностей, на которых указывались военные объекты врага. В ряде пунктов было собрано оружие, которое хранилось в канализационных трубах. Была подготовлена ударная группа из 300 человек, которая, начав первой, должна была захватить склады оружия и освободить из концлагерей, находящихся в городской черте, 30 тысяч военнопленных. Поскольку среди них было немало танкистов, восставшие намеревались в первую очередь захватить танки (Н.Е. Матуковский, «Чужая беда», М., 1987 г., с. 141 – 142). Была также установлена связь с партизанами, действовавшими в районе Минска которые должны были поддержать восставших
Выступление намечалось на 4 утра 4 января 1942 года. Однако осуществить задуманный план восстания не удалось.
Гитлеровская контрразведка (абвер) склонила к сотрудничеству бывшего шифровальщика одного из соединений Красной Армии Бориса Рудзянко, ставшего для минского подполья злым гением предательства. Будучи раненым, Рудзянко попал в плен и в сентябре 1941 года был вывезен в лазарет для военнопленных в Минск. 
Здесь он познакомился с медсестрой Ольгой Щербацевич, связанной с антифашистским подпольем, которая вывела его и группу других советских офицеров к себе домой, там долечила и со своим 14-летним сыном Володей направила в лес к партизанам. В пути Б. Рудзянко и В. Щербацевич были схвачены немецким патрулем. Струсив, Рудзянко предал своих спасителей. Полиция безопасности и СД арестовали О.Ф. Щербацевич, всех её родственников и ряд других подпольщиков (всего 12 человек). После ужасных пыток 26 октября их всех повесили на разных улицах Минска. Это была первая группа публично казненных подпольщиков. Услуги палачей выполняли для гитлеровцев литовские коллаборационисты из сформированного в Каунасе 12-го батальона охраной полиции. Ещё 8 октября 1941 года 12-й литовский полицейский батальон под командованием майора Антанаса Импулявичюса в составе 23 офицеров и 464 рядовых был направлен в Белоруссию (в Минск, а также в Борисов и Слуцк) чтобы «воевать с армией большевиков и большевистскими партизанами». Отбывающих выполнять поставленные гитлеровскими оккупантами «оперативные задачи» литовских полицейских, руководство батальона провожало следующим напутствием: «Бойцы, когда вы отбудете решительно, честно и с честью выполнять задачи, то всегда и везде покажите, что вы являетесь достойными благородного имени литовского воина, потому что вы являетесь представителями всего литовского народа» ( П. Станкерас «Литовские полицейские 
батальоны. 1941 – 1945 годы», М., 2009 г., с. 165 – 166). С прибытием в Минск литовский батальон перешел в подчинение 11 -го полицейского резервного батальона майора Лехтгаллера. Уже в середине октябре 1941 г. «литовские воины» из указанного батальона особо отличились, выполняя самые грязные приказания своих фашистских хозяев. Дневник действий батальона скупо сообщает, что «15-16 октября 1941 года две роты литовской охранной полиции под командованием немецкого офицера произвели облаву в лагере для гражданских арестованных в Минске, ликвидировав 625 коммунистов. А 18 октября 1941 г. в результате облавы в лагере арестованных гражданских лиц в Минске и ликвидировано еще 1150 коммунистов». Всего за время пребывания 12-го батальона в Минске с октября 1941 по март 1942 года его вояками были уничтожены тысячи гражданских лиц и более 9 тысяч военнопленных. В конце октября именно их «специалисты» вешали на улицах Минска несовершеннолетних белорусских подростков и молоденьких девушек, подозреваемых в связях с антигитлеровским подпольем (И.Г Новиков «Бессмертие Минска», Минск, 1977 г., с. 53). Сохранились воспоминания одного из карателей Юозаса Книримаса: "...В 1941 году осенью, точной даты не помню, мне пришлось участвовать при повешении советских партизан в Минске... Командир батальона Импулявичюс повел батальон в центр Минска к тюрьме. Подойдя к 
тюрьме, командир через А. Гецевечюса переговорил с немецкими офицерами, так как Гецевичюс знал немецкий язык. После этого Гецевичюс передал командирам рот, чтобы они выстроили солдат по кругу площади возле тюрьмы... Гецевичюс назначил солдат, которые будут вешать. Среди них были: Варнас, Шимонис и я, Книтримас, Вепраускас и Ненис. Мы должны были накинуть петли на обреченных. Насколько помню, в городском саду повесили четверых - трех мужчин и одну женщину. Петли накидывали Шимонис и Варнас. В городском саду вешали в двух местах по два человека. В одном месте обреченный упал, так как развязалась веревка. Я поднял этого мужчину и поддержал, пока Варнас прикрепил веревку.,. Перед казнью давали пить всем. Водку выдавал Гецевичюс, который, видимо, получал ее для этих целей. Кроме этого, других арестованных вешали в других местах г. Минска, но кто вешал, я не видел, только знаю, что солдаты нашего батальона. От Гецевичюса я узнал, что были повешены советские партизаны. Было казнено более 8 человек. Казнью руководил Гецевичюс, командира роты Кямзуры во время казни я не видел..." (С.Г. Чуев "Проклятые солдаты. Предатели на стороне III рейха", М., 2004 г.). Чтобы устрашить жителей города, повешенных не снимали с виселиц в течение нескольких дней.
Совершив первое предательство Рудзенко стал штатным шпионом абвера. Под видом военнопленного фашисты направили его в концлагерь. Там он втерся в доверие к участникам подготовки восстания, выяснил время выступления и силы, готовящиеся к нанесению удара по гитлеровцам. Всё это определило неудачу восстания. Произошла жестокая схватка в которой много людей погибло. Часть их была сожжена живьем в бараках по Логойскому тракту. Расправы над остальными продолжались в течение января 1942 года.
В приказе № 33 по комендатуре охраняемых областей Белоруссии (707-я охранная пехотная дивизия), изданном 5 января 1942 года эти события излагались следующим образом:
«В конце декабря в Минске удалось арестовать руководителей восстания, которое было разработано до мелочей. Были схвачены 15 руководителей и штурмовая группа в количестве 300 чел. В настоящее время аресты продолжаются и число арестованных растет. Обнаруженный материал и карты дали ясное представление о том, что руководство восстанием отдало приказ атаковать здания комендатуры охраняемой области "Белоруссия", охранной полиции, областного комиссариата, танковые казармы, восточный аэродром, военный лазарет № 1, политехникум, все лагеря военнопленных, завод им. Ворошилова и т. д.
В обнаруженных складах оружия было найдено более 400 винтовок, некоторое число пулеметов, а также много ручных гранат. Все это было хорошо спрятано в подземных коммуникациях теплотрасс. Местные власти придерживаются той точки зрения, что, если бы восстание вспыхнуло, оно удалось бы на все 100 проц.
Нужно еще добавить, что руководство восстанием в течение 23 дней вело радиопереговоры с Москвой и Ленинградом и оттуда получило инструкции. На территории, восточнее Минска, была расположена партизанская группа численностью около 700 чел., которая должна была штурмовать танковые казармы. Кроме того, Москва обещала поддержку посредством парашютно-десантных частей. В целом число вооруженных лиц насчитывало около 2500 чел. После освобождения военнопленных это число возросло бы приблизительно на 10 000 чел.
На территории южнее и юго-восточнее Минска расположено еще некоторое количество партизанских групп. Ни одна из этих групп не насчитывает более 80 чел.
В дальнейшем объявлена повышенная боевая готовность для всех расквартированных в охраняемой области частей вермахта и других служебных инстанций…».
Оккупанты жестоко расправились с предполагаемыми участниками несостоявшегося восстания. 27 его руководителей были расстреляны. Начались массовые аресты. Напуганные масштабами подготовлявшегося восстания, фашистские власти с 5 по 15 января 1942 года объявили Минск на «осадном положении». А 18 января 1942 года на Советской и Пушкинской улицах при транспортировке из лагеря к товарной станции ими было убито свыше 1000 советских военнопленных. Трупы погибших устилали тогда главную магистраль города от парка культуры и отдыха до завода имени Мясникова и лежали неубранными в течение трех дней. Но даже после того, как их убрали с улиц, они на протяжении нескольких недель оставались непогребенными, сложенными в штабеля в парке им. Челюскинцев. Такой ужасной расправы, учиненной публично над безоружными людьми, история Минска еще не знала.
Срыв восстания в январе 1942 года не затронул основной деятельности подпольного комитета в Минске. Абверовцам не удалось проникнуть даже на уровень Военного совета партизанского движения. Они схватили только тех руководителей восстания, которые находились в самих лагерях. Никакие пытки арестованных не открыли палачам путь к городскому подполью. Однако эти трагические события послужили уроком для руководителей подполья. Провал восстания утвердил подпольщиков в убеждении, что их главное внимание должно быть сосредоточено на формировании партизанских отрядов, которые бы базировались в лесах и пущах за пределами города и в организации диверсий на железнодорожных и шоссейных магистралях, ведущих к фронту. Но это уже тема для другой статьи.
Послесловие от редакции ЗР.
В планах руководства фашисткой Германии стояла задача создать на месте Минска один огромный лагерь смерти для советских военнопленных и гражданского населения. Многое из задуманного они успели выполнить. Можно сказать, что современный Минск стоит на костях. Но память о сотнях тысяч замученных военнопленных недостаточно увековечена. Сказалось то, что в советские времена, следуя безбожной большевистской политике, военнопленных считали предателями, и к смерти соотечественников относились с пренебрежением. Белорусской общественности еще предстоит большой труд по восстановлению памяти о погибших военнопленных и партизанах на территории Минска.
Фотоматериалы взяты на форме Авиация СВГ <http://www.sgvavia.ru/forum/152-441-1>