Глава VI. Генеральная баталия

6.1. Полтавская операция.
6.2. Подготовка сражения.
6.3. Бой на редутах.
6.4. Главный бой.
6.5. Агония.
Заключение. «Один день возместил все годы».

Оглавление всей книги

 

6.1. Полтавская операция

Победа в сражении на Полтавщине (май-июнь 1709 г.), была одержана Русской армией при содействии полтавского гарнизона, казаков и партизан Украины.

Полтава была крепостью, расположенной в сотне километров от владений запорожцев и всего в двух сотнях километров от пограничья Крымского ханства. Шведы, привыкшие к солидным каменным фортециям, зачисляли её в разряд «хилых крепостей», готовых якобы пасть, как только появится шведская пехота.¹ Полтавскую крепость конечно, нельзя сопоставлять с европейскими твердынями - сё валы, палисады и бревенчатые башни были рассчитаны, прежде всего для защиты местного населения от крымских татар. Но город оказался крепок не земляными валами и частоколами, а духом защитников. Поход шведскою короля к Полтаве не имел ничего общего с «возобновлением наступления на Москву через Харьков и Белгород», о чём по устаревшей концепции шведского историка А.Стилле традиционно пишется в отечественной историографии².

«Полтава слова доброго не стоила и если бы её сходу атаковали, то мы обошлись бы меньшими потерями, чем потом при рытье траншей, Противник получал возможность всё больше укрепляться и вводить пополнения по ночам. При нашей же работе всё шло очень медленно, так как не хватало материалов и разных принадлежностей. Было убито или ранено неприятелем много землекопов. Наши орудия не могли пробить брешь, не хватало ни пушек, ни амуниции и приходилось собирать ядра, которыми враг обстреливал нас, да к тому же те были большей частью не пригодны, так как были коваными. Если бы мы, наконец и взяли то место, к которому подводили траншеи, то ничего бы не приобрели, так как от настоящей крепости оно было отделено глубокой лощиной и валом...» - так после пленения критиковал короля генерал А.Л.Левенгаупт, принижая полтавские укрепления.³ Некоторые офицеры отговаривали осаждать Полтаву из-за нехватки осадных орудий, пороха и свинца.

Шведский лейтенант Ф.Х.Вайе утверждал, что король обложил Полтаву с целью вызвать на бой Русскую армию и добавлял, что захватить этот город будет трудно: «Полтава один из небольших городов Украины, бойко торгующий с Киевом и поэтому хорошо обеспеченный разными товарами - вином, плодами, сукном и др. Но у него нет других укреплений, кроме тех, что имеют обычно прочие казачьи города, то есть рубленую из брёвен стену и на ней там и сям деревянные башни. С востока и юга он стоит на высоком возвышении, но с запада и севера - плоская равнина. Ворскла протекает с востока на расстоянии нескольких пушечных выстрелов. Но так как русские за несколько недель уже ожидали осады, они против монастыря и открытого поля соорудили много новых казематов для ружейной стрельбы и один редут, куда затащили несколько пушек. На вал поставили испанские рогатки и палисад, а внутри его сделали глубокий, обложенный досками ров. Таким образом, с гарнизоном в 4 тысячи человек, они могли сопротивляться довольно долго, так как у нас особо обстоятельной осады не было».⁴

Так или иначе, Карл XII свою высокомобильную армию и свой полководческий талант «закопал» в Полтавскую землю. В ночь на 1 мая он сам, как рядовой солдат, на животе подползал разведать валы Полтавы. Два часа работали шведы под покровом ночи, прежде чем были обнаружены. Часовые на стенах по старому обычаю окликали друг друга паролями и не сразу услышали шум работ, но потом «зажгли вокруг всего вала огни ... и начали бросать на поле светящиеся ядра». Реншёльд искренно удивлялся - «неужели русские до такой степени безрассудны, что станут защищаться?».⁵

Время под Полтавой Левенгаупт назвал «проклятущим чистилищем» из-за предчувствия будущей катастрофы, диареи, резких спазм и потери аппетита. К такой характеристике могли бы присоединиться и другие шведы. С мая началась жара. О голоде речи не шло, но трудностей с продовольствием хватало. Скота Мазепа поставлял вдосталь, но в хлебе была «великая скудость... только по четыре фунта на четырёх человек на четыре дни».⁶ Трудно было достать и водку, которая считалась тогда лечебным средством. Гарнец (1,4 л) водки стоил 16 рейхсталеров.

В длинной шведской параллели недалеко от мазуровского вала на случай штурма могло поместиться, как писал Юлленкрук, 2 000 человек. Для охраны рабочих команд, копавших траншеи, шведы выделяли ежедневно по 500-600 солдат и в первую же ночь погибло около 50 человек - защитники били без промаха даже по ночам.

В качестве превентивной контрмеры против осадных траншей полтавчане поставили вдоль вала и в предместье на нескольких линиях бочки, туры с землёй и заборы из досок. «Досчатый ретраншемент, построенный неприятелем в пригороде, можно бы столкнуть ногою, но чтобы сбить его, для этого мы не имеем ни ядер, ни пороха» - отмечал Юлленкрук.

Если в Белоруссии шведы наступали, то на Гетманщине они оказались в окружении. Войска Меншикова скопились севернее Полтавы вдоль Ворсклы «линеею от Опошни.. .в 2 пушечных выстрелах» до Котельвы. Шереметев подходил с юга к Голтве и р. Псёл. На Украине «все казаки против нас»- говорил Юлленкрук. Шведов брали в клещи, чтобы заставить отойти от Полтавы.

Начало земляных работ против южного предместья вызвало удивление русского штаба. «И начал атаковать на самом крепком месте. И потому разсуждали, что он удобных инженеров при своей армеи не имел» - писал в своем «Историческом описании Северной войны» JI.H. Алларт, критикуя Юлленкрука.⁷

9 мая Пётр указал «диверсией» у Опошни, или Русской армией из-за Ворсклы оттянуть противника от крепости, «понеже сие место зело нужно».⁸ Меншиков предвосхитил план царя.

Русские генералы как и в деле при с. Доброе, решили нанести двойной удар. Генерал-майору Ф.И. фон Беллингу было поручено идти «вниз Ворсклы реки к Опошне вкруг», а Меншиков двинулся атаковать неприятеля «с лица в транжаменте» по трём мостам, наведённым ночью. Резерв князя Репнина должен был действовать по обстановке.

Вдоль правого берега Ворсклы противник, согнав несколько сотен украинцев, отсыпал земляные укрепления и, зная о подходе русских, с 6(7) мая палил из пушек. В маленьком городке Опошня находилось по 2 полка пехоты и драгун, а также полторы тысячи захваченных в Веприке пленных.

Русская тактика оставалась прежней - удар и быстрый отход. На рассвете 7 мая, 5-6 тысяч (по оценке шведов) кавалерия вплавь, а пехота по трём мостам, несмотря на сильный пушечный огонь, перешли через рукава реки и топь и бросились с холодным оружием на шведские шанцы, за которыми находились 4 эскадрона конницы и 300 чел. пехоты генерал-майора Рууса. На выручку им никто не пошёл. В шанцах были захвачены 2 пушки, 2 знамени, майор Лоде, офицеры и до 70 рядовых. Когда наступающие двинулись к палисадам Опошни, оттуда вышли и выстроились к бою 3 конных и 12 пехотных шведских полков. Однако после обстрела шведы «пришли в конфузию и ретировались в Опошню», предварительно подпалив предместье. Войска Меншикова с разных сторон начали обстрел городка и запустили туда из мортир до 180 больших бомб. Было перебито до 600 чел. шведов и более 300 пленено, освобождено несколько сотен украинцев, согнанных на земляные работы. Беллинг, как и Пфлюг под Добрым, «за трудными переправами и за дальним обходом» не поспел к бою.

На гром канонады Карл и Реншёльд вместе с другими генералами спешно бросились через Будыщи к Опошне, за ними поднялась вся шведская кавалерия и большая часть пехоты, однако вступить в сражение им не удалось. Меншиков поджёг предместье, снёс мосты и под прикрытием дыма успел отступить к Котельве. Драгуны полковников Дюкера и Таубе помчались из Опошни и загнали 100-200 человек русского арьергарда в Ворсклу. Убитых, утопших и раненых русских оказалось около 600 чел.⁹ Ожидая нового нападения, король ночью 8 мая держал все полки под ружьём. Утром он до тла выжег Опошню, покинул Будыщи и 10 мая переместился к с. Жуки, совсем рядом с Полтавой.¹⁰ Русских пленных перевели в Старые Санжары под надзор генерал-майора Крусе.

В результате боя у Опошни Полтаве был дал «отдух» на некоторое время. Площадь квартирования шведов уменьшилась до опасной черты. «Швед ныне и сам от войска нашего окружён и под Опошнею побит, и потеряв пушки и знамёна и немалое число людей, ушёл от войск наших» - писалось в царской грамоте 17 мая.¹¹ Фуража для них было в достатке, трава выросла и каждый драгун ежедневно приносил коню по 3-4 охапки зелёного корма. Продовольствия было в обрез, за деньги нельзя ничего было купить и каждый шведский солдат желал битвы, которая дала бы «хлеб или смерть» («Brodt oder Todt»).¹² На штурм король не решался и попытался «уничтожить пушками слабые из досок ретраншементы неприятеля», но артиллерия, как писал Юлленкрук, «не имела большого запаса ни в ядрах, ни в порохе. Даже пехота, расположенная у апрошей, перестала стрелять от недостатка пороха. Ободренный тем неприятель наносил нам большой вред своею стрельбою, лишь только швед выказывался из-за траншей у песочных мешков. Вследствие этого, король решился зажечь палисады для распространения пожара в неприятельских ретраншементах на валу. Но неприятель, увидев приближение огня, отодвинулся со своими бочками и досками и принялся тушить пожар. Я заметил королю, что «все наши подобные предприятия не выгонят неприятеля из Полтавы, если мы не решимся на штурм; но что прежде надобно или сбить или сжечь деревянную башню». Король отвечал, что не согласен на штурм, а сжечь башню сейчас прикажет... Артиллерия направила огонь на башню; однако зажечь ее не удалось, потому что неприятель тушил пожар, а артиллерия, по недостатку снарядов и орудий, не могла постоянно поддерживать огня».¹³

Вместе с тем, противник добился некоторого успеха. 8 мая гвардейцы и 50 гренадёр лейтенанта К.Поссе с 30 гренадёрами его брата лейтенанта А.Поссе по траншеям, подведённым почти к валу Полтавы, внезапно начали атаку у Мазуровских ворот. Три часа гарнизон упорно отбивался, контратакуя, но гренадёры, забросав защищавшихся гранатами, заставили их отступить и овладели частью вала и тремя пушками. Шведские потери составили 6 человек убитыми и 10 ранеными.¹⁴ Алларт отметил, что противник «некоторую часть города взял, однакож от того места к самому городу был зделан пруд, и так что никоим образом с того места за водою глубокою атаковать прямого города было невозможно».¹⁵

Тогда же Меншиков развернул поражающую активность. После военного совета он быстро перебросил на юг войска и всю артиллерию, стал лагерем против Полтавы и приказал мостить переходы к городу через Ворсклу. Несколько драгунских и пехотных полков расположились вверх и вниз по реке «в потребных местах для осмотрения». К русскому лагерю с востока через многочисленные ручьи и реки была проложена дорога для подвоза боеприпасов и продовольствия. Из Полтавы производились вылазки, на отражение которых посылались кроме шведов и запорожцы.

14 мая «воинская дума» под руководством Меншикова постановила ввести в Полтаву дополнительные силы. Была задумана военная хитрость: 15 мая за шесть километров вверх и вниз от Полтавы русские конные отряды с 12 часов ночи до 5 часов утра гремели «великой стрельбой» из пушек и ружей, чтобы «шведы чаяли, что на их людей тамо атака чинится и тако не знали, куда обратится».¹⁶ У деревни Петровка русский батальон вёл огонь по мельнице, где находился шведский пост с унтер-офицером и 12 рядовыми и заставил их бежать. (Через 10 дней по приговору военного суда унтер-офицер был расстрелян). Карл XII полагая, что предстоит крупная схватка, приказал привести в боевую готовность большое количество войск, подхватил Лейб-регимент и помчался на гром ложной тревоги.

В ночь на 15 мая Меншиков приказал сделать через болотистую, шириной в 2 км пойму Ворсклы переходы. Ближе к рассвету украинские крестьяне, знавшие все протоки Ворсклы, повели десант зятя Меншикова бригадира А.А.Головина к Полтаве.¹⁷ . «Счастливый прорыв в очах шведского войска» русского отряда в осаждённый город удался без потерь. 900 солдат, положив на головы и плечи мешки с порохом и свинцом, где в брод, а где по фашинным переходам, одолели водную преграду. Береговые караулы шведов были сбиты несколькими залпами и полторы версты вверх к Полтаве десант прошёл без потерь на глазах беспомощного поста у монастыря из 20 шведских кавалеристов. «И тако в тот город оная наша пехота вся купно с амунициею, в очах шведского войска счастливо, без всякого урону чрез сии не-удобосказуемые трудные пасы вошла, не потеряв ни единого человека к великому всех удивлению».™ В тот же день лёгкая партия, отправленная за Ворсклу, перебив шведских караульных, угнала больше тысячи коней.¹⁹

Лейб-регимент короля, впустую потратив силы, к вечеру стал у Крестовоздвиженского монастыря. Два батальона гвардии полковника Поссе были спешно отозваны из деревни Петровки к монастырю, причём из-за спешки там были брошены большие запасы зерна, с таким трудом разысканные шведами в ямах селян.

Защита Полтавы осуществлялась не только комендантом А.С.Келиным на стенах и валах, но и непрерывным давлением земляной крепости из-за Ворсклы. 16 мая Русская армия усиленно вела огромные работы, чтобы соединиться с городом и принудить «тем неприятеля осаду оставить». Против Полтавы за Ворсклой Меншиков выстроил большой редут и поставил батарею из 9 пушек крупного калибра, которая держала под обстрелом пространство вплоть до монастыря. Как только батарея была приведена в боевую готовность, князь повёл через топкую пойму укреплённую линию с реданами и редутами²⁰ и прикрытую с обеих сторон рогатками.

Такой ретраншемент²¹ за Ворсклой предусмотрительно был рассчитан на отпор неприятелю с разных сторон, в том числе и с тыла. Но ни одного нападения за Ворсклой Шведская армия произвести уже не могла. Навстречу сверху вниз от Полтавы повёл свою укреплённую линию храбрый бригадир А.С.Келин, командовавший гарнизоном уверенно и оперативно. Все укрепления росли на глазах - связки фашин набрасывались друг на друга, пробивались сверху кольями для скрепления и забрасывались с внешней стороны землёй, выбранной изо рва.

Осада Полтавы ослабляла шведов, но на штурмы Карл XII не шёл. Изнурение, боевые потери и безнадёжность обложения Полтавы подрубили дух рядового состава и офицерского корпуса. Полковник Сигрот сказал королю, что «его честь и обязанность требуют высказать Его Величеству, что тот больше не может ни полагаться, ни доверять ни своим офицерам, ни солдатам».

Громадные русские работы Р.Петре описал 16(17) мая так: «Утром было замечено, что неприятель напротив города со стороны поймы и большой пустоши продолжает работать как раз в направлении всех наших осадных сооружений. Днём и ночью постоянно доносятся звуки, свидетельствующие о том, что он всё ближе подступает к Ворскле своей коммуникационной линией. Твёрдо можно заключить, что противник хочет проложить свободный проход к городу. Для противодействия Его Королевское Величество приказал полковнику Юлленкруку выдвинуть навстречу [кои] укрепление с сильным отрядом. Тут же сделали штерншанец,²² куда вечером ввели подполковника Сильверспарре с командой в 200 человек.

В тот же день подошло ещё 2 000 запорожцев, которые будут продолжать [земляные] работы. Так что теперь этого народа с теми, что уже есть у нас, всего будет 6 000».²³

Русское командование знало, что у шведов не хватает лопат и боеприпасов. Офицеры сдавали свою оловянную посуду на переплавку для пуль. Солдаты подбирали русские ядра, неразорвавшиеся бомбы и пули Гвардейцам на посты в осадные траншеи приходилось делать крюк в 8-10 км с северо-запада вокруг Полтавы, чтобы не попадать под огонь пушек, Кавалерия тоже устала от непрерывной заготовки и перевозки фуража и фашин.

В ответ на инженерные сооружения Меншикова Карл приказал вывести у реки три шанца с неглубоким рвом и палисадом и два редута на 30 человек, по две пушки в каждом.²⁴ Профиль шведских и русских укреплений был примерно одинаков - редуты, реданы и валы между ними. Отличие было в том, что русские были закрыты со всех сторон, а шведские открыты с тыла. Первый шанец на 200 человек к югу от монастыря строила гвардия короля почти рядом с бывшим сожжённым мостом. В густых зарослях у Ворсклы 3 полка отсыпали второй шанец на 100 человек. Третий «большой» шанец на 150 человек на ровном месте возводили тоже три полка. Все они должны были соединяться валом. На 7,5 км по обе стороны от Полтавы растянулись шведские позиции. Весь фронт от Нижних Млынов до Петровки составлял 18 км. Король отсекал путь к городу.

Меншиков принял решение пробиться сквозь шведские редуты, пока они еще не закончены. На сей раз рискованную дневную атаку усиливать отвлекающими ударами он не стал. Двойная атака из двух крепостей - из Полтавской и из-за Ворсклы была начата 17 мая.

В тот день А.Л.Левенгаупт наблюдал, как с утра землекопы прокладывали путь через четыре небольших рукава реки. После полудня русские батальоны строем подошли к трясине и, увязая в ней по грудь, с трудом выбрались на берег. Светлейший князь бросил на прорыв самые боеспособные части - несколько сотен (два батальона) гренадёр. После залпов по гвардейцам короля, которые стояли за не выведенными на должную высоту валами, гренадёры «зело бодро» атаковали «гвардейский» шанец с пушками и прогнали оттуда шведов.

Горячий А.А.Головин, вдохновлённый прошлым успехом, бросился на коне из Полтавы сверху на шведов с четырьмя сотнями солдат, перебил несколько десятков и загнал многих в реку. Были убиты подполковник Сильферспарр, капитан, прапорщик, несколько унтер-офицеров, свыше 30 рядовых; 60 человек было ранено. По другим данным, кроме Сильферспарра было убито 12 человек и 51 человек ранен.²⁵

Об этой вылазке шведы были заранее оповещены бежавшим пленным унтер-офицером, прислуживавшим у К.Э.Ренне. Сверху от монастыря сошла гвардия, возглавляемая Руусом и вюртембергским принцем Максимилианом. При непрерывном огне пушек сверху, она била пулями в тыл Головину. Конь под ним подстрелили и смелого бригадира пленили, однако большей части его солдат удалось вернуться в Полтаву. Как только они поднялись наверх, русский десант, атаковавший гвардейский шанец, отошёл назад. Вся схватка длилась полчаса.

По русским данным убитыми и ранеными было потеряно до двухсот человек, по шведским - было 200 убитых, много раненых и 50 человек взято в плен.²⁶ Вайе писал о 300 убитых, из которых 20 было застрелено в топях Ворсклы, а около трёх десятков, засевших в хате и отказавшихся сдаться, валахи сожгли живьём.²⁷ (Головин через четыре дня предпринял неудачную попытку бегства посредством подкупа часового 150 золотыми монетами, взят под строгий арест и освободился только после капитуляции шведов у Переволочиы 30 июня 1709 г.).

Согласованные выпады из города и из-за Ворсклы продолжались всё время осады. Если русские потери были легко восполнимы, то для шведов убыль каждого человека была безвозвратной. Несмотря на неудачу, атака 17 мая показала активность русского командования и высокий дух полтавского гарнизона. Непрерывный обстрел из-за реки русскими ядрами, бомбами и гранатами снял на два дня шведское давление на Полтаву. В тот же день 17 мая Г.И.Головкин призвал Скоропадского (при котором было оставлено 3 драгунских полка генерал-майора Г.С.Волконского) придвинуться к Полтаве, чтобы «чинить развращение».

Лихость и дерзость не уставали проявлять степняки. Утром 18 мая удальцы калмыки и казаки переплыли реку совсем рядом со шведским лагерем, окружили 300 коней гвардейского батальона майора Юлленшерны и с громкими понуканиями угнали всех за Ворсклу вместе с частью едва проснувшихся караульных. Шведские засады, которые ставились позже у самой реки в зарослях не давали результата.

Традиционным приёмом русской тактики было изматывание врага ложными тревогами. Ближе к вечеру того же дня Меншиков снова поднял все силы и, велев громко играть военной музыке, сделал вид, что собирается прорываться к Полтаве. Король приказал всей пехоте идти к монастырю и выстроить к бою две линии. Туда же поспешил и Реншёльд с кавалерией. Фальшивая «диверсия» удалась - она заставила шведов целый день держать под ружьем всю армию. Около часу ночи с разных батарей из-за поймы была открыта сильная бомбардировка шведских позиций у монастыря. Непрерывный обстрел продолжался до 5 часов утра.

20 мая по шведам было выпущено более 60 артиллерийских снарядов. К 21 мая русские апроши у Ворсклы приблизились к шведским на расстояние мушкетного выстрела и противникам пришлось работать только по ночам.

У Полтавы противники, разделённые частоколом, оказались на расстоянии броска камня. Солдаты и казаки стреляли из города как снайперы, а полтавчане воевали подручными средствами. Демонстрируя пренебрежение к врагу, они забрасывали шведов не только глиняными и бутылочными гранатами, камнями и поленьями, но всякой «гнилой тухлятиной», под которую попадал и король. Дважды красочно описал это Р.Петре: «Я занял свой пост с 24 людьми в том месте палисада, где наши начали подводить мину под другой вал, возведённый противником внутри города. Это был опасный и так близкий к городу участок, что жители забрасывали нас дохлыми кошками, камнями, поленьями, гнильем и тухлятиной, и дважды или трижды попали в Его Королевское Величество, когда он был со мной... 21(22) мая. Утром противник начал стрелять пушками с того блокгауза, против которого я стоял. Кроме того, в мою сторону были брошены три гранаты, а также камни и поленья. Так как я находился недалеко от неприятеля, я швырял камни в них, они в меня. От их пушек и гранат центр команды не пострадал, но было потеряно пять солдат, которые стояли на своих постах и были поражены в лоб из штуцеров, а также семь запорожцев, слонявшихся у постов по траншеям и убитых таким же образом. Так что потери на моём участке в этот день составили 12 человек.

Всё пространство, где стояло караульное прикрытие, я заслонил фашинами, а чтобы не было попаданий в парней, на бруствер поставил мельничный жёрнов, через отверстие которого можно было видеть то, что происходило впереди. За исключением отверстия всё тело было полностью прикрыто от пуль. И несмотря на это, когда я время от времени посылал солдат смотреть вперёд, эти пятеро бравых шведских солдат были поражены и пали на месте. Все выстрелы пришлись точно в лоб или в висок.

Его Величество, который пришёл на мой пост около 10 часов, заметив на земле кровь и мозги, оставшиеся после выноса убитых, приказал мне покинуть это место на оставшуюся часть дня, так как, в конце концов, можно было и не только отсюда услышать, готовит ли противник вылазку. Этому я всеподданнейше подчинился и больше никого не выставлял там днём.

В 2 часа пополудни Его Величество снова появился. В это время полковник Юлленкрук велел вытесать из колоды голову, надеть на неё парик, коническую гвардейскую шапку а на палку мундир с рукавами, так, чтобы нельзя было отличить от человека. Я должен был там и сям поднимать чучело как можно быстрее вверх-вниз, чтобы заставить неприятеля, постоянно готового к стрельбе при виде всего, что движется, произвести как можно больше выстрелов.

Как только я немного выставлял цель над валом или бруствером, те одновременно стреляли по 2-3 раза. Я забавлялся этим уже полтора часа, когда Его Величество спросил, не устал ли я? Я хорошо знал свою выносливость и сразу ответил «нет», но он, тем не менее, тут же отобрал у меня чучело и сам поднял его несколько раз. Тут я увидел, как свыше 20 ядер и 300 пуль было выпущено по этой деревянной кукле, причём тулья шапки была продырявлена многими отверстиями.

Потом Его Величество, генерал Левенгаупт, генерал-майор Стакельберг ещё долго «развлекались» здесь, «приветствуемые из города 3-4 дохлыми кошками, собаками и гнилой тухлятиной, причём дохлая кошка попала и в плечо Его Величеству. Швырнули в нас и 9-10 бутылочных и глиняных гранат.

Потом Его Величество велел мне попробовать метнуть к ним 2-3 гранаты. Нам, находившимся ниже и в узкой траншее, нельзя было размахнуться и намного сложнее кинуть в них, чем им в нас с высоты и со свободного места. Я покорнейше взялся попробовать. Первая граната взлетела высоко и упала вне их расположения до их частокола. Но двумя другими я угодил как раз за угол их палисада, где они собрались и застает этих наглецов убраться оттуда и прекратить свои швыряния днём».²⁸

С 22 по 25 мая Меншиков расширял переход к Полтаве на обе стороны и соорудил против постов шведской гвардии два больверка с пушками, простреливавших всё вокруг вплоть до Полтавы. Шведам пришлось менять караулы только ночью. Карл XII, как всегда, презирал опасность и с небольшой свитой часто спускался от монастыря к своим линиям. Однажды, когда ядро чуть-чуть не угодило в монарха, каролинцы попросили его поберечь себя, ибо если случится несчастье, то у них не будет дальше охоты сражаться. Король ответил: «Тогда вы должны сражаться за славу».

23 мая в шведском лагере получили скверное известие, что Запорожская Сечь взята штурмом. Под этой датой Левенгаупт сделал знаменательную запись: «Гетман Мазепа перестал доверять своим казакам»²⁹. Царь Пётр полагал, что захватить Сечь будет трудно. Ни татарам, ни полякам взять её было не под силу. Поэтому он предлагал присоединить к отряду П.И.Яковлева корпус князя В.В.Долгорукого, уходящего с Дона. Однако Яковлев справился без дополнительной помощи.

И русские и шведы изнывали от зноя и напряженных боев, жара затрудняла выздоровление как русских, так и шведских раненых. Каролинцы мрачно шутили, что у них «три доктора - чеснок, водка и доктор смерть».

Фашинные брустверы траншей и туры противника полтавчане поджигали горящими горшками со смолой.³⁰ Много вреда шведам наносила стрельба с высокой бревенчатой башни Мазуровского предместья («цитадели», как её называли каролинцы). До 13 мая неприятели «дважды к штурму себя покушали», но они были отбиты «полтавской президией».

Земляные и контрминные работы инженерная служба полтавского гарнизона во главе с подполковником инженером-французом Тарсоном вела образцово. 9 мая³¹ она умело сорвала попытку взорвать валы Полтавы четырьмя центнерами пороха. Как известно, Шведскую армию прошивала железная дисциплина, повышавшая её боеспособность. Без позволения короля-полководца никто не осмеливаться принимать решения ни в войске, ни в государстве. (При таком же абсолютизме воинское послушание в Русской армии было слабее, но царь Пётр, напротив, инициативу вменял в обязанность). Скандальная оплошность шведского командования граничила с глупостью: «После полудня около 4 часов, капитан-минёр Кронстедт дал знать, что противник ведёт работы против него и находится не далее 6 локтей от его подкопа. Он попросил разрешения у полковника Кронмана который держал дозор в траншее, взорвать мину, подведённую под основное городское укрепление противника. Но в отсутствие Его Королевского Величества тот не мог позволить это. Тогда он попытался обратиться к его превосходительству фельдмаршалу и Левенгаупту. Но и они не хотели отдать такой приказ без Его Величества. Получилось так, что неприятель около 6 часов добрался до мины и вынес наш порох. Вся работа пошла насмарку»?²

Карл Кронстедт (1672-1750) сделал блестящую военную карьеру. Он окончил Уппсальский университет, в 1699 г. стал старшим минёром при артиллерии, чин капитан-минёра получил в 1706., попал в плен в Переволочне, но вскоре бежал в Швецию. В 1712 г. возможно, под впечатлением мощи русской артиллерии, начал реформы шведских артиллерийских соединений. К 1739 г. дослужился до чина генерала и шефа всеми вооружёнными силами в Финляндии, в 1740 г. стал президентом Военной коллегии.

25 мая полтавчане произвели очередную вылазку. Схватки в траншеях происходили с большим ожесточением, своих раненых и убитых, как правило, уносили с собой. Петре писал: «Я был свободен от вахты целый день и не знал, что противник сделал вылазку из города в траншеи и убил сержанта Хельсингского полка Якоба Лейона, который держал караул с 12 рядовыми в сапе, из которой неприятель унёс наш порох. Этот сержант защищался до последнего, пока не был проколот русским штыком. Он всё же уцепился за мушкет, выдернул его у русского, но тут же и умер, удерживая обеими руками ружьё с воткнутым в него штыком. Неприятель ретировался в город тут же, когда другие наши, стоявшие неподалёку, бросились все разом к нему на помощь. Противник оставил двух убитых, которых не смог утащить за собой в город. У нас вместе с сержантом оказалось трое убитых и двое раненых.

Его Королевское Величество, спутившись в траншею, где лежали погибшие и раненые, и, увидев сержанта, лежавшего в прежнем положении, выразил сожаление и сказал, что тот был настоящим смельчаком; останься он в живых, то, несомненно, пожал бы плоды своей храбрости быстрым продвижением по службе. В целом не проходит ни дня осады, когда бы мы не теряли кого-нибудь из полка».³⁴

26 мая полтавчане перебили в траншеях нескольких офицеров -майора, инженер-капитана, лейтенанта и нескольких рядовых (Г.Адлерфельд). Обстрел русскими мортирами «по площадям» из-за Ворсклы не наносил ощутимых потерь. Бомбы повреждали палатки, но многие не разрывались и зачастую шведы запускали их обратно. Русские пушкари особенно донимали шведов навесным огнём во время их общих молитв и проповедей. «От ужасающего количества бомб не знали, куда уворачиваться», - писал один из каролинцев. Ответный огонь с батареи от монастыря был слабее из-за нехватки боеприпасов, значительная часть которых была потеряна или испорчена при переправе у Рублёвки.

27 мая в соответствии с приказом царя, к Полтаве прибыл корпус Шереметева. «Заднепровское дело было успокоено», драгунские полки Г.С.Волконского и бригадира А.Г.Чернцова соединились с главной армией. К городу стянулись все силы Русской и Шведской армии. Нажим на шведов станет сильнее, уверял Меншиков: «Господин фелтъмаршалк к нам сюда с корпусом своим щастливо прибыл вчерашняго дня и здесь, за помощию Божиею, во всём благополучно и по указу вашему надлежащее дело своё предуправляем. Как и прошлой ночи заложили последней шанец к самым неприятельским, по самую реку опрошам, по которому неприятель стрельбою зело жестоко наших утеснял и хотел нашему делу помешку учинить. Однако ж наши, при помощи Божии, утвердя себя крепко, устояли и нимало не уступили, токмо надлежащее своё дело изрядно основали, а к свету и гараздо себя поукрепили. И потому, какмочно, будем далее поступать и неприятеля, в опрошсос будучаго, утеснять»?⁵

До решающей баталии, переломившей ход Северной войны, остался ровно месяц.

В тот день шведы, возможно следуя примеру полтавчан, соломой, факелами и горшками со смолой пытались поджечь Мазуровскую башню, из которой велась убийственная стрельба. Под мушкетные пули и гранаты вызвался идти приговорённый в 1707 г. за дуэль «штрафник», прапорщик Естгётского полка Андерс Стокман. Полтавчане успешно справились с поджогом башни и палисада и позади спалённого тут же поставил другой частокол.³⁶ Шведский смельчак выбрался из передряги тяжело раненым в спину, но живым. За мужество он был помилован королём и позже последовал за ним в Бендеры.

Полтава «зело в доброй содержит себя дефензии и никакого ущербу от действа неприятелского ещё не обретаетца» - уверенно сообщал Меншиков в том же письме от 28 мая.

Ежедневно сотни украинских крестьян с подводами, железными и деревянными лопатами помогали вести земляные работы за рекой. В ночь на 28 мая на «заречной крепости» выставили набитые песком высокие туры, прикрывавшие землекопов и солдат от пуль. С той же целью в приречном леске соорудили дополнительный шанец на 200-300 человек. Степные тылы русского лагеря за Ворсклой предусмотрительно защищались не менее сильно, как и сторона, обращённая к Полтаве. Шведское командование не имело сил переправлять армию на левый берег Ворсклы и нападать на русский лагерь.

Через реку противники сошлись буквально «нос к носу» на 20 шагов (!) так что шведам приходилось тратить больше энергии на отпор русским из-за Ворсклы, чем на осаду города-крепости. Полтавчане благодаря этому выпасали даже скот и коней в садах, спускавшиеся в лощину против монастыря.

30 мая в честь дня рождения царя одновременно тремя залпами прогремели 72 орудия, что шведы сочли салютом в честь взятия Сечи. Правду они узнали после того, как подгулявший в «царский день» гвардеец забрёл в расположение передовых шведских постов. Все стволы долбили крутой траекторией по шведскому лагерю, так что «ядра сыпались сверху, как грозовой ливень». Из Полтавы тоже стреляли и рядом с королём погиб казак, работавший в траншеях. «Царский день» полтавский гарнизон отметил вылазкой, перебив многих шведов в траншеях.³⁷ 31 мая казак перебежчик сообщил о намерении русских перейти одновременно в 2-3 местах и атаковать шведов, как только приедет царь.

Против большого «гвардейского» шанца 2 и 3 июня навстречу к нему от Полтавы было начато сооружение нового укрепления и апрошей. Боковые стороны своей линии полтавчане усилили рогатками. Чтобы помешать работам осаждённых, король послал в сады 70 человек Дальского полка. Однако две сотни из полтавского гарнизона вышли вечером разом из двух ворот и мушкетным огнём согнали их вниз к большому шанцу. Только при поддержке команды из 50 пехотинцев и 20 всадников из большого шанца, а также огня с монастырской батареи, полтавчан вытеснили обратно к городу. Шведская пехота потеряла 8 чел. убитыми и 30 ранеными, кавалерия - 12 чел. убитыми и 24 ранеными.³⁸ 4 и 5 июня осаждённые продолжили линию навстречу «заречной крепости» под прикрытием выстрелов полтавских пушек, а также сделали очередную вылазку.

От Днепра и Кременчуга вверх по р. Псёл до Сорочинец и с. Савинцы стояло 22 форпоста казаков и драгун общей численностью до 10 тысяч человек. Левый берег Ворсклы был полностью перекрыт корпусами Шереметева и Меншикова. Хлеб шведам поступал только по одной дороге с юга - от Кобеляк и Беликов, все остальные пути были перекрыты. На фуражировку людей отправляли только дважды в неделю под сильным боевым прикрытием. «И так что шведы со всех сторон обойдены были, и повидимому что кроме помощи Божией, оной армее никакова спасения - ни убежать, ниже противу Российской [армии] стоять было невозможно» - писал Алларт.³⁹

Пропаганда короля и Мазепы, чтобы поднять настроение, распространяла слух, что Полтава будет взята обстрелом гранатами или подрывом мин, после чего войска пойдут к Переяславу для соединения с польским королём Лещинским, что к 12 июня придёт 40 000 крымской орды.⁴⁰ Русская пропаганда в ответ распространяла известие, что к царской армии вот-вот прибудут якобы 40 тысяч калмыков хана Аюки. Беспокойство от калмыков в Шведской армии было раздуто и там шли разговоры, что «если де [Аюка] подлинно пришёл, то нас всех и по одному из обозу, как на удах, повынимают калмыки».⁴¹

 Глава VI. Генеральная баталия
6.1. Полтавская операция.
6.2. Подготовка сражения.
6.3. Бой на редутах.
6.4. Главный бой.
6.5. Агония.
Заключение. «Один день возместил все годы».
Оглавление всей книги

6.2. Подготовка сражения

С 4 июня русское командование стало склоняться к генеральной баталии. В тот день из Троицкого (Таганрога) через Изюм и Харьков, делая по 60 вёрст в сутки, прибыл Пётр I. После конфузного бегства из-под Нарвы в 1700 г. он появлялся в армии в самые острые моменты - в Жолкве - после детронизации Августа II, в Гродно перед движением Карла на Москву, в битве при Лесной, при измене Мазепы, у Азова, чтобы не напали турки, и, наконец, под Полтавой.

В тот же день А.С.Келину и всем «осадным» полтавчанам в полой бомбе была переброшена благодарность за стойкость и мужество, а также обещание великого государя «немедленно приложить старание освобождения города Полтавы». В ответ комендант сообщал о высокой смертности среди полтавчан и беженцев и просил 50 пудов пороха. (Этого количества хватило бы на 1 000 человек по 20 патронов каждому). Порох, серу и лекарства в Полтаву метали в полых бомбах. Разведка боем в разных местах Ворсклы усилилась. Через перебежчиков до шведов доходили вести, что готовится нападение через реку сразу в трёх местах.

Объём русских земляных работ поражал шведов. Через все протоки Ворсклы вплоть до её последнего рукава на фашинно-земляной дамбе была создана громадная крепость, рассчитанная на круговую оборону: «Линия была сильно укреплена и так широка, что по ней, как по дороге, могли бы идти 16 человек. Для безопасности по обе её стороны были воздвигнуты валы из фашин и чернозёма толщиной в 4-5 локтей, так что наши стоявшие у высокого берега 6 пушек не могли причинить вреда пехоте, которая могла свободно и безопасно там перемещаться, тем более, что валы были в рост человека. Этой и другими мерами противник хотел установить свободное сообщение с городом и довольно сильно обстреливал нас не только пушками, но и мушкетами, а также метал и гранаты. Этим он пытался заставить нас дать ему свободу действий. Но здесь он обманулся. Наши мушкеты и стоявшие на высоте 6 пушек, которыми командовал один из подполковников артиллерии, а теперь подполковник Пост, создали такой сильный заградительный огонь из ружей и пушек, что нам не пришлось вмешиваться».⁴²

Поражение «нависло» над шведами и это чувствовали обе стороны. Скандинавы потеряли почти всех инженеров фортификации и тех, кто в ней хоть как-то разбирался - все были либо убиты, либо ранены⁴³. 8 июня в сторону Карла XII, следившего с береговых траншей за русскими работами, велась сильная стрельба. Король не пострадал, но рядом с ним был ранен в ногу советник канцелярии Густав Генрих фон Мюллерн. Молдавские конники группами переходили к русским. Крестьяне Полтавщины даже в одиночку нападали на врагов - так было 16 июня, когда украинец бросился на нескольких шведов, ехавших в телеге. В Жуках 18 июня казак вбежал в хату, где жил Мазепа, собираясь его пленить и увести, но был схвачен шведской охраной.

Незадолго до битвы одна украинская вещунья, сознательно идя на смерть, предрекла Мазепе, что ни ему, ни шведам не видать Полтавы, а будет только большое кровопролитие. «За правду» она была похвалена, потом обезглавлена.⁴⁴

Каролинцы, мазепинцы и запорожцы находились в плотной блокаде. Лошадей приходилось кормить листвой. Состояние запорожцев под Полтавой было угнетённым. Сечевая вольница жила военными набегами, охотой и рыбной ловлей, но не земледелием. Принуждение к лопате и кирке считалось унизительным. Шведы не допускали крупных совместных акций с Низовым войском, убедившись под Соколками в его «нерегулярстве». Не было и самостоятельных вылазок рыцарей степи против казаков Скоропадского и тылов Русской армии, как это делали калмыки и донцы против шведов. От полтавской артиллерии, еженощно запускавшей в осадные траншеи большие гранаты, сечевиков, которых было в 4-5 раз меньше, чем шведов, гибло намного больше. Лекарей, лекарств и санитарного обеспечения они не получали.⁴⁵ Запорожцы грабили, а иногда и убивали «союзников» - шведов и называли «шельмой» Мазепу за обман о татарской помощи.

При бомбардировках они разбегались с земляных работ, «ибо так боялись гранат и пушек, что готовы от них бежать на край света. Их лагерь был при генерал-майоре Кройце в миле от Полтавы и оттуда они всё время посылались на работу, которая хотя и оплачивалась, но со временем стала досаждать, так как там многие из них расплачивались жизнью. Сюда прибавлялось и жестокое обращение противника, который со всеми пойманными запорожцами дурно обращался и угрожал сажать на кол.⁴⁶ После разгрома полковником П.И.Яковлевым Запорожской Сечи 14 мая 1709г. двое пленных были оставлены живыми, но с отсечёнными левыми руками были посланы в шведский лагерь.⁴⁷ Казаки, которые не хотели быть в «измене», уходили в Чигирин. 20 мая в русском лагере запускали салют по случаю разорения Сечи - тылового заплечья Карла XII, ведущего к крымским татарам.

В первых числах июня в окружении короля и шведской полевой канцелярии из-за тяжёлого положения под Полтавой началась открытая критика короля. Шведы измучились от жары, безводья, непрерывных дежурств на постах и тревожных ночей, когда спать приходилось при оружии. Коней не рассёдлывали по четверо суток. Со всех сторон ожидали противника. «Великая скудость» в хлебе была и у сердюков и компанейцев Мазепы, которого держали под надзором два конных шведских полка. Русские солдаты мучились от невзгод не меньше шведов, но они имели за собой сильный тыл.

Вот как описывал Петре первые июньские дни: «7(8) июня. В полдень я должен был перейти на другую линию позади землекопов. В это время капитан Экман и лейтенант Перман из службы фортификации были ранены. До сдачи вахты вечером в 6 часов разразился неслыханный ливень, которого, сколько живу, я никогда не видел и не слышал. Он залил траншеи так, что все мы по бёдра стояли в воде. С поля вниз сносило сдохших лошадей несущимися водными массами. Ручьи, в которых прежде едва сочилась вода, превратились в мощные потоки глубже, чем длина пики. Когда я спустился к роте, которая располагалась в лощине, окружённой с трёх сторон высотами, я увидел свою палатку, полную водой, в которой плавал мой пустой баул. Для выпуска воды пришлось откопать канавку и только после этого можно было забраться в неё. Ночь дала нам скверный отдых из-за ужасных звуков большого количества болотных черепах, водящихся здесь и беспокоивших нас всю ночь^Л%, а также из-за скопища мух, роившихся в палатках после дождя. Вообще во время осады ночи мало радовали, не давая полноценного отдыха и сна. Когда нас сменяли с караула, большую часть ночного времени нужно было проводить в боеготовности и быть при оружии, а днём, когда наконец можно было почувствовать себя в безопасности, нам мешала чудовищная жара и зной, изнурявшие и лишавшие сна.

После страшно морозной зимы, причинившей нам много вреда, последовало столь же беспощадное лето, доставившее не меньше бед. Нам нужно было совершать переходы по плоской степи без городов и посёлков по огромным равнинам, где нельзя было найти воды. Не было даже тени, ибо у сёл и городков не было леса или деревьев».⁴⁹

Стоянки шведов загрязнились нечистотами и падалью, над которыми кружились рои насекомых. Многие генералы предлагали отступить в Польшу. Неудачу осады шведы списывали на недостачу шанцевого инструмента, непригодность запорожских «землекопов», упадок сил караулов, нехватку осадной артиллерии и боеприпасов.⁵⁰ О стойкости полтавского гарнизона и умелой организации обороны А.С.Келиным, естественно, никто не говорил.

Очень недовольны были в штабе короля мазепинцами.

«Теперь как тут, при дворе, так и в канцелярии начинают критиковать и обсуждать происходящие события.

[Первое]. Его Величество король прежде никогда не соглашался и слышать не хотел, чтобы в армии порядочные женщины сопровождали в качестве жён своих мужей. Ныне же все должны терпеть казачьих баб и всякий сброд («das Cosakische Frauenzimmer und Gesindel»), который тащится повсюду, сильно отягощая армию. Его к тому же должны были взять под королевскую защиту.

Второе. Прежде они [шведы] не хотели заключать союза с христианскими державами, а теперь пытаются под рукой сделать это с турками и татарами, как это произошло с этими запорожцами.

Третье. Прежде они сами при заключении союзов могли претендовать на субсидии, а теперь сами должны платить деньги. ...После того, как к фельдмаршалу пошли жалобы от всех полков на плохое питание, он велел оповестить крестьян по всем деревням, чтобы те указывали свои тайные припрятанные ямы-хранилища, или сами их раскапывали и привозили зерно сюда -за всё им будет заплачено. Нехватка [продовольствия] день ото дня становится всё больше, всего в обрез и даже за деньги ничего нельзя достать».⁵¹

Впрочем, терять сечевиков шведы не хотели. Для лучшего контроля запорожцы, как вспомогательные добровольцы («hilfswillige») в Вермахте во Второй мировой войне, распределялись по шведским частям. Тревожный момент наступил 8-9 июня, когда все запорожцы, не считая себя обязанными во всём подчиняться шведам, собрались покинуть их. Задержать «казачьих землекопов» было поручено Мазепе. Вначале недовольным намекнули о шведской силе - 3 эскадрона Лейб-регимента, забрав всех полковых трубачей, громко трубили при подходе к их стоянке. Затем в карете с казачьей свитой и бунчуком прибыл Мазепа, решивший обходительностью взять «скаженных псов» (так он называл их в давней переписке с русским правительством). Запорожцы выстроились в два ряда. Гетман благодарил за прошлую верность и просил доказать её в будущем, несмотря на то, что противник угрозами пытается отсечь их от шведов. Все сполна получат за работу. Гетман указал, что у шведов еще сильная армия и конец будет благополучным, если они и дальше останутся верны. Весомым аргументом стало обещание двух бочонков с золотом, татарской помощи, поживы в Полтаве и Москве (!) и немеренное угощение водкой. В ответ запорожцы обещали остаться при короле и Косте Гордиенко.⁵² Несомненно, стоявшие недалеко во всеоружии конные полки Кройца тоже оказали «дистанционное воздействие». (Через полтора месяца, 21 июля у Южного Буга под Очаковым казаки, подняв бунт, пытались выдать Мазепу русским; и С.Понятовскому со шведами с трудом удалось отстоять гетмана).

После бунта запорожцев, чувствуя, что упрямство короля тянет всех к катастрофе, 11 июня К.Пипер, советник канцелярии О.Гермелин и Мазепа решились уговорить Карла XII снять осаду и предпринять другие действия. Однако «железный дух последнего викинга» так и остался несломленным. Король о состоянии своей армии опрометчиво судил только по себе и если принимал решение, то его невозможно было отговорить.

13 июня на слова генерал-майора А.А.Спарре о том, что лучше умереть, чем оставаться в нынешнем состоянии и что в армии и Швеции все молят о мире, монарх невозмутимо отвечал: «не всё ли равно... не разобьём сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, если это не случится на этой неделе, так через год, если не через год, то через 5 лет, если не через 5 лет, так через десять... всякий мир должен быть по совести, а раз так, то войну, пожалуй, можно вести всю жизнь».⁵³ Положение в осаждённой Полтаве становилось таким же критическим. Провианта и пороха катастрофически не хватало. Организовавший умелую оборону герой-комендант Келин перерезал сапы, прокопанные сквозь вал, но писал, что «наши... долго держаться не могут». Он кормил солдат зерном, обнаруженным в ямах у горожан. По его расчётам, зерна должно было хватить только до конца июня, на июль же не станет хлеба и на 3 дня. Казаков содержали полтавчане. Многие мещане и сбежавшиеся в город окрестные люди умирали. Среди части жителей пошли видимо, разговоры о сдаче города. 8 июня Келин сообщил Меншикову: «Ознаймую вашей светлости о жителех: происходит в словах что иное нам непотребно. А не писать - от вашего светлейшества опасен гневу».⁵⁴

Такое сообщение сильно встревожило и в тот же день 8 июня Пётр не ради главной баталии, но для спасения Полтавы решил нанести удар по неприятелю с нескольких сторон Русской армией, казаками Скоропадского и полтавским гарнизоном. Корпус Меншикова должен был переправиться через Ворсклу в двух верстах выше Полтавы. Дивизия Репнина - перейти реку против Полтавы и выбить шведов из прибрежных шанцев. Генерал-лейтенанту И.Х.Генскину со своим отрядом и Астраханским полком предписывалось совершить нападение из-за Ворсклы с юга на Старые Санжары, чтобы освободить пленных, захваченных в Веприке.

Сложная задача поручалась А.С.Келину. Ему следовало дать из пушек звуковой, а кострами световой сигнал к одновременной атаке шведских прибрежных окопов с двух сторон - от Полтавы и из-за Ворсклы. Выбив противника из окопов, он должен был быстро соорудить две линии «как галереи» вниз к реке, чтобы потом между ними был свободный проход в Полтаву.⁵⁵ Кавалерии Ренне ставилась задача напасть на противника севернее Полтавы.

Коннице Г.Ф.Долгорукого и И.И.Скоропадского предписывалась вспомогательная операция. От р. Псёл Долгоруков с двумя пехотными и четырьмя драгунскими полками, с отрядом Г.С.Волконского, вернувшемся после взятия Запорожской Сечи, а также с несколькими тысячами казаков Скоропадского в ночь с 13 на 14 июня должны были без обоза, только с вьюками, идти к Жукам и «учинить добрую диверсию и ущерб», чтобы «разволочь» силы неприятеля. Для безопасности им следовало подготовить несколько мостов с предмостными укреплениями, защищаемые пехотой.⁵⁶

В ту же ночь против шведской линии был построен кавальер (оборонительное сооружение с высокими, наполненными песком корзинами), откуда четыре пушки обстреливали снизу вверх монастырь. Ответная шведская стрельба разрушила туры.

Предчувствие большого кровопролития сгустилось над Полтавщиной. До шведов все чаще докатывались вести, что Русская армия вот-вот перейдёт Ворсклу. 11-13 июня природа в ответ на состояние людей отозвалась страшными грозами. Мощный потоп залил пойму реки, русские оборонительные сооружения и шведские траншеи.

Наводнение сорвало масштабный замысел царя. Вечером 13 июня войска Меншикова подошли к Ворскле, но переправиться не смогли. Пришлось отменить и переход дивизии Репнина против Полтавы. Как писал Пётр I «главное наше намерение тогда не исполнилось за превеликими дождями, от чего болоты веема... невозможны к переходу стали».⁵⁷ Тем не менее, вся Шведская армия в эти дни была поднята на ноги, так как русское войско «чинило аларм (тревогу) сколько возможно» и ввело неприятеля в «конфузию», так писал Пётр I.

Напротив, «зело счастливо окончилась акция» генерал-лейтенанта Генскина, которую в общих чертах описал Пётр I и детально Г.И.Головкин.⁵⁸ Старые Санжары шведы превратили в место концентрации русских пленных. Туда собрали не только тех, кто был взят в Веприке, но и захваченные в других местах - а именно: 1 полковник, 1 подполковник, 2 майора, 16 старших офицеров, а также 1 570 рядовых и унтер-офицеров.⁵⁹ До середины апреля пленные содержались в относительной свободе, но так как часть из них бежала, то их загнали в одно место. Полковник Фермор ухитрился «тайным образом» прислать казака к Петру с вестью, что пленных заставляют печь хлеб для шведов и выполнять другие работы. Фермор сообщал, «что ежели б шведы только услышали какую туда подсылку, то он от них со всеми людьми свободиться может».⁶⁰

По русским данным, в окрестностях Старых Санжар находилось 4 кавалерийских полка генерал-майора Крусе (3 500 человек), и несколько сотен запорожцев.

12 июня Генскин с шестью полками кавалерии и Астраханским пехотным полком, посаженным на коней, вышел из русского лагеря и спустился по левому берегу Ворсклы к Старым Санжарам, где пленные содержались под надзором 150 рейтар Лифляндского полка Дворянского знамени и запорожцев. Ворскла вздулась после дождей и «вчетверо» разлилась. Генскин ночью 14 июня с большим трудом, почти вплавь, перебрался через 4 рукава реки и использовал традиционный приём отвлекающих атак. Свой отряд он разделил - часть с полковником Рожновым пошла к ближнему монастырю, «дабы неприятеля тамо потревожить», другая часть вместе с нерегулярной кавалерией заслонила полтавскую дорогу, чтобы помешать «ретираде» врага и «сукурсу» (помощи) от Полтавы.

В 3 часа утра 14 июня оставшиеся 2 500 человек конного десанта рысью двинулись к Старым Санжарам. Перед городком астраханцы и часть драгун спешились, перебрались через сухие рвы и внезапно атаковали городок с трёх сторон.

Палисады пришлось штурмовать. Как только начался штурм, лифляндцы и, вероятно, запорожцы принялись убивать пленных. Те, подхватив дубьё, колья и поленья стали отбиваться. «Огненный бой» у палисадов и битва не на жизнь, а на смерть внутри городка продолжались два часа. Зажатые с двух сторон лифляндцы и запорожцы не выдержали и штурмующие «вооруженною рукою город взяли».

Вторично после Соколок генерал-майор Крусе проявил непростительную, на грани с трусостью, осторожность - не выручил своих. (Вайе извинял Крусе тем, что тот якобы не успел собрать вместе свои три полка. На самом деле, тот не осмелился пробить заслон русских драгун, предусмотрительно выставленный на полтавской дороге - см. ниже). Вся акция закончилась в 6 часов утра. После боя драгуны, казаки и калмыки неприятеля «так гонили, что малое число от 4-х полков спаслось и большая часть от оных побита и оные весьма разорены» - с удовлетворением отметил Г.И.Головкин. 1 270 «невольников» (такую цифру дал Пётр I) было освобождено, обоз «раздуванен», Крусе получил легкую рану. На поле и в городе «было сочтено более 1 000 неприятельского трупу», взято 8 знамён, один запорожский значок, 2 пушки и две полковых кассы с 200 000 талеров королевской казны. Среди 30 пленных рейтар был майор Кристофер Ребендер. Пленных было мало, «понеже живьём не брали». Генскин потерял ранеными 181, убитыми 60 человек.⁶¹ Потом Старые и Новые Санжары были подожжены.

О болезненности разгрома в Санжарах свидетельствовал Петре: «Противник не только освободил пленников и увёл их с собой, не только перебил некоторое количество наших солдат, но и отбил у нас пленных. Среди убитых были 1 майор - а именно Ребендер из полка Рижского дворянского знамени, 1 ротмистр, 2 лейтенанта, 1 корнет с 25 унтер-офицерами и рядовыми. Сколько с нашей стороны [всего] было убитых, узнать не удалось. Противник по их собственным рассказам и перехваченным письменным реляциям тоже оставил не мало своих на месте. Только убитых во время этой атаки было 1 прапорщик, 1 унтер-офицер, 58рядовых и 39 лошадей. Раненых по их собственным реляциям было: 1 майор эскадрона, 5 капитанов и 5 секунд-капитанов, 7 фендриков, 7 унтер-офицеров 159 капралов и рядовых, 40 лошадей. Это было уже второе несчастье, постигшее генерал-майора Крусе при его командовании за короткое время. К этому можно добавить и его слабое обеспечение безопасности и неосторожность. В Старых Санжарах он имел только Рижский полк дворянского знамени в 160 человек, некоторое количество солдат и несколько запорожских казаков, которые должны были не только воспрепятствовать нападению из-за города противника, но и отбиваться от русских пленных, начавших кольями и дубьём бить наших, чтобы освободиться. Три других полка, стоявших неподалёку, не смогли быстро прийти на помощь, так как были далеко и им преградили путь несколько полков противника, стоявших между городом и Крусе. Вот почему не могло и быть другого результата».⁶²

Отвлекающая акция на другой стороне Полтавы тоже удалась. Несколько тысяч казаков Скоропадского вместе с четырьмя драгунскими полками Г.Ф.Долгорукого после полудня 14 июня сбили мазепинцев и запорожцев с поля, проскочили через Петровку, гнали их почти до шведской штаб-квартиры в Жуках и напали на обоз и кавалеристов Кройца. Они могли бы захватить там Мазепу, если бы действовали тихо, но, подняв громкий крик, преждевременно вспугнули всех. Реншёльд привёл армию в боевую готовность и вывел большую часть кавалерии к Жукам. Там «со страшным гамом» началась перестрелка между казаками двух сторон. Когда 6 эскадронов подполковника Х.А.Гротхаузена надвинулись на конницу русских и малороссиян, те ушли с горы у Петровки за реку.⁶³

Но «главное намерение» - прорваться к Полтаве через пойму Ворсклы было сорвано непогодой и цепкой обороной шведов, устроивших сильную 3-х километровую укреплённую линию вдоль берега реки с большим гвардейским шанцем, двумя редутами и десятком бастионов. Не одолев жёсткий и умело организованный отпор, русское командование 15 июня приняло новый план - «перейти Рубикон» - Ворсклу и стать лицом к лицу с Карлом XII.

15 июня «учинён воинской совет, каким бы образом город Полтаву выручить без генеральной баталии (яко зело опасного дела)».⁶⁴ Учитывая вероятность неожиданных ударов короля, войска перемещались, прикрывая себя как щитами с трёх или четырёх сторон громадными земляными ретраншементами. Передвижение подобных «фашинно-земляных щитов», как указывалось, началось с 16 мая (за Ворсклой) и продолжалось больше месяца - вплоть до 25 июня 1709 г.

Генерал-лейтенант К.Э. Ренне с пехотными, конными полками и несколькими тысячами волохов, казаков и калмык в конном и пешем порядке перешёл реку по двум мостам у д. Петровки. Пошёл отсчёт дней поворотной битвы Северной войны. Чтобы без помех укрепиться на плацдарме, для отвлечения внимания к стоянкам шведской кавалерии Кройца он пустил 500 драгун и всех нерегулярных конников, оставив в лесных зарослях засаду из двух спешенных драгунских полков. Ложная атака выполнила свою задачу и отвлекла на некоторое время внимание противника от плацдарма. В «реляции» русскому послу в Дании В.Л.Долгорукому Г.И.Головкин естественно, преувеличил напор атаки. Он писал, что шесть шведских кавалерийских полков якобы во главе с самим Карлом XII «с великою фуриею» доскакали до леса, но были отброшены дружными залпами. Вслед за отступающими некоторое время гнались всадники Ренне «и многих от неприятелей порубили».⁶⁵ Ближе к истине осветил эти события Зильтман: «утром московиты снова навели здесь тревогу - напали на форпосты. Здешние казаки некоторое время там и сям схватывались с ними и только когда туда выдвинулся корпус драбантов, те ушли».⁶⁶

Ренне вернулся на левый берег Ворсклы, «оставя несколько людей на оной стороне для содержания переходу чрез помянутую реку».⁶⁷ Спешно обметав себя рогатками, драгуны по обеим сторонам лощины, по которой они вышли на плато, начали сооружать предмостные укрепления из двух групп редутов, соединяя их реданами и валами. «Крепкий пост», как писал Пётр I, рос на глазах. На плане генерала Алларта одна группа редутов показана в виде кронверка с пятью бастионами. На схеме, приложенной к «Отчёту» Левенгаупта, кронверк имеет вид цепочки из 6-7 редутов, а другая сторона выхода из лощины защищена девятью редутами и реданами между ними.

Как отмечал Вайе, сорвать эту работу было можно, но король предпочитал расправляться с врагом в открытом поле. Поэтому Реншёльд получил распоряжение выступить ночью к Петровке с семью полками пехоты и десятью кавалерии, чтобы дать там русским сражение.⁶⁸ Польский историк З.Анусик полагал, что Карл XII, «заманивая» противника, якобы намеренно ослаблял свои силы к северу от Полтавы.⁶⁹

С такой гипотезой трудно согласиться. Царь сжимал шведов с востока, севера и запада. Король, сковавший себя осадой Полтавы, следил главным образом, за Русской армией, упорно продвигавшейся к городу через реку. Если бы он хотел «заманить» русских, то не отправлял бы фельдмаршала с 17 полками за 12 верст к Петровке. К тому же Карл умел давать битвы не только в поле, но и успешно нападать на укрепления (Нарва 1700, Головчин 1708). Будучи прекрасным тактиком, король, взвесив все факторы, видимо, пришёл к выводу, что нападение ослабевшей к весне 1709 г. Шведской армии на русский лагерь в поле за Ворсклой, штурм Полтавы или удар по новой «наступающей крепости» (П.А.Кротов) обойдётся дорогой ценой.⁷⁰

В середине июня цель перехода на «шведский берег» и поиск «над неприятелем счастия» состояли не в уничтожении Шведской армии, а в деблокаде Полтавы, освобождении Гетманщины от скандинавской оккупации и вытеснении пришельцев за Днепр. Связав шведов гарнизоном Полтавы, царь беспрепятственно занял плацдарм на «шведском» берегу реки. Пётр переиграл короля не только в стратегии, но и в тактике.

Утопающий хватается за соломинку. «Не замечавший» ранее Левенгаупта, не посвящавший его никак ни в планы и не дававший никаких поручений, Карл XII поздним вечером 15(16) июня сменил гнев на милость и решил посоветоваться с разбитым в пух и прах при Лесной генералом, который уже улёгся на ночь в мундире. «Ваше Величество должен собрать всё своё войско против неприятеля и не возиться больше с Полтавой» - сказал граф. Собственный ответ он прокомментировал так: «однако я сразу заметил, что это никак не во вкусе короля - они врага хотел разбить и Полтаву взять... Примерно в 11 часов ночи король вышёл и сел на коня. Я сделал то же самое и мы всю ночь ездили вверх и вниз по разным местам. Я не мог понять, ради чего это было». ⁷¹ Таким образом, только 15 июня с графа была снята опала и он был подключён к командованию войсками.

Карл XII в это время с лейб-батальоном Дальского полка устремился в противоположном направлении - к постам лейб-драгун капитана Гюнтерфельда южнее Полтавы. Там, по его мнению, было более опасное положение - за ночь укреплённая линия Петра через пойму Ворсклы значительно продвинулась, русская пехота выстроилась вдоль берега, а казаки стаями бросались через реку и стреляли в шведских драгун. Шведы спешно усиливали линию поперёк русской. Пока рабочие команды не отсыпали вала хотя бы по колено, они сильно потерпели от русских мушкетёров.

Карл XII родился 16 июня (17 июня по шведскому стилю). И как раз на 27 году от рождения, между 6 и 7, либо между 8 и 9 часами утра, он принял свинцовый подарок от русских («любезность» - как иронизировал сам король).

Ранение всего за 11 дней до шведской катастрофы, беда, которую каролинцы считали судьбоносной, не было случайностью. Не шальная пуля выбила Карла XII из строя - ранение стало следствием напора войск Петра I в месте отвлекающего удара.

Из-за важности этого события приходится дать несколько обширных выдержек из источников. Король с разных мест хотел убедиться, насколько серьёзен нажим из-за реки к Полтаве. Когда в районе д. Нижние Млыны с горы спускался полковник Сигрот с лейб-ротой, Карл XII по открытому месту вырвался далеко вперёд. Казаки убрались на ближний островок, откуда непрерывно продолжали вести огонь. Запорожцы отвечали из своих длинных ружей, обстреливая другой берег, где была русская пехота.⁷²

Опальный генерал вспоминал: «Как только мы приехали на луг и увидели готовые к бою мушкеты противника, стало ясно, что пуль жалеть не будут и они плотным роем засвистят мимо наших ушей. Я очень просил Его Величество не ехать дальше, но ничего нельзя было поделать. Я сказал, что ни один унтер-офицер не должен подставляться так, как это всегда делает Его Величество своей высокой персоной. Всё было напрасно. Между тем лошадь, на которой я ехал, ранили в ляжку и тогда я сказал Его Величеству: «Всемилостивый государь, моя лошадь подстрелена. Ради Бога, прошу Ваше Величество, уедем отсюда. Здесь нечего делать - сыпется град пуль». Король отвечал мне: «Ничего не будет, вы получите новую лошадь» - и тут же поехал ещё ближе под вражеские выстрелы. Потом замедлил ход лошади, и шагом стал заворачивать... Я сказал: «Речь идет не о лошади, но о высокой персоне Вашего Величества. Так не выставляется ни унтер-офицер, ни лейтенант; тут не основной пост; я еду своей дорогой» - и поехал назад, после чего Его Величество медленно последовал за мной. На обратном пути мы проехали место, где я жил. Там я оставил свою раненую лошадь, взял другую, в то время Его Величество отъехал прочь.

Нужно сказать, что противник недалеко от Полтавы, около одной деревни [Нижние Млыны - В.А.] в четверти шведской мили, где занимали пост лейб-драгуны, пытался перейти в двух или трёх местах. Король быстро поехал в том направлении, приказав следовать за ним пехотному батальону и части кавалерии. Я поскакал туда же, как можно быстрее. Его Величество, захватив с собой я думаю, не больше 30 лейб-драгун, отогнал партию неприятеля. Он же свёл вниз к постройкам у реки сотню наших пехотинцев, чтобы воспрепятствовать переходу противника и встретил меня и часть прибывающих войск перед той деревней. В это время часть неприятеля спешилась и засела со своими длинными ружьями за продолговатым приречным пригорком. Оттуда каждого из нас, кто спускался к воде, они могли через реку подбить как птицу. Король недолго задержался после того, как он встретил нас за деревней, но повернул тут же лошадь и поскакал быстро, как мог, этим же путем вниз к реке. Несколько наших во время спуска были убиты и ранены, но король ездил в разных направлениях, как будто не было ни малейшей опасности. Этого я еще не мог знать и всё видеть, покуда медленно ехал с высоты. Я спускался вниз по этому пути, чтобы вытянуть оттуда, если это возможно, Его Величество. И в это время меня встретил офицер и сказал: «Король ранен». Я воскликнул: «Помилуй Боже, опасно?» На что тот ответил - «В ногу».

Я поехал дальше вниз и встретил Его Величество, одного и совсем бледного. Я спросил: «Помилуй Господи, всемилостивый государь, как состояние? Вы видите, Ваше Величество, я ведь не раз прежде говорил и всегда опасался этого!» Король отвечал: «Только в ногу. Пуля сидит внутри, я хочу, чтобы её вырезали и всё должно быть в порядке». И тут же отъехал назад. Я же остался тут, так как Его Величество дал мне какое-то поручение. Несмотря на ранение, король поехал не сразу к себе, но сначала по разным апрошам, после чего удалился в свою квартиру, чтобы перевязаться.

Всё это было проделано противником, чтобы лучше скрыть свой действительный план и переправиться дальше, в другом месте. По его перемещениям и маршам я скоро понял, что здесь он не имел серьезного намерения перебираться, особенно после того, как снова начал отходить. Поэтому я поехал в штаб-квартиру, чтобы сдать всеподданнейший рапорт и узнать, что с Его Величеством. Король лежал на ложе и его как раз перевязывали. Тут я увидел, как опасен был выстрел - как раз сквозь левую ступню. Пуля прошла насквозь и осталась в чулке поверх ступни. Выстрел произошёл, когда Его Величество снова поднимался на высоту. Какую растерянность и смятение произвело это во всей армии, каждый может легко себе представить».¹³

С.Понятовский, посол от Станислава I Лещинского при Карле XII, считал, что в короля попал кто-то из русских солдат из нарезного карабина. Сцену ранения он описал так: «Шесть тысяч московитов подошли потом как будто с целью перейти через Ворсклу на расстоянии полутора миль от Полтавы. Несколько казачьих сотен, невзирая на пикет из 48 коней, поставленный для наблюдения за ними, переправились вплавь и напали на шведскую стражу у Полтавы. Король, по своему обыкновению объезжавший все посты на самой заре, имел удовольствие с 18 конями прогнать их и преследовать до места их переправы, где он и остановился на некоторое время на берегу, следя за тем, как они бросались в реку. Московские войска, находившиеся на той стороне, вели частый огонь: направленная оттуда из нарезного карабина пуля пронзила ногу короля от пятки до конца пальцев, перебив все кости ступни... Вместо того, чтобы подумать о своей болезненной ране, король в течение более двух часов объезжал все посты всего лагеря, ... хотя кровь из неё текла в изобилии».¹''

Г.Адлерфельд приписал роковой выстрел казаку: «В то время, как король неустанно разъезжал по разным направлениям, чтобы увидеть, что происходит у неприятеля, стоявший на другой стороне не слишком тут широкой реки казак прострелил королю сапог и раздробил ему ступню. Эти ничего не стоящие люди использовали длинные ружья, которые они называли «турки», стрелявшие на пять сотен шагов, и которыми они наносили нам довольно много вреда, но никогда так много, как в этот раз, к великому нашему несчастью».¹⁵

Петре писал: «...противник сделал вид, что собирается перебраться на правую сторону реки в ³А мши от города... и полагал вытеснить нас оттуда. Капитан Юнтерфельт... дал знать тремя курьерами об этом переходе противника Его Королевскому Величеству и господину Левенгаупту, которые всё время находились около нас и попросил помощи, так как неприятеля становилось всё больше и больше. Его Королевское Величество, услышав звуки нескольких залпов, решил помочь капитану, взяв с собой, как мне говорили, лейб-батальоны Дольского и Хельсинкского полков и послав полковника Сигрота, подполковника Герттена и майора Свинхувуда. В 6 часов мы начали наш поспешный ход к тому месту, где противник начал переправу ив 8 часов утра мы туда прибыли. К 12 часам Ворсклу перешло уже 1 500 человек, державшихся на маленьком островке, имея перед собой еще один небольшой рукав Ворсклы, который они собирались перейти и напасть на нас.

Так как тут было очень тесно, то батальон остался на дороге и в лесу, обратив только фланг к противнику, который тем временем начал нас обстреливать. Его Королевское Величество приказал выступить одному офицеру с 16-20 солдатами и расположиться у изгороди сада, у того рукава реки, который противник собирался перейти, и открыть огонь по нему. Полковник Сигрот отправил лейтенанта лейб-роты Дольского полка Варгера на позицию, где он должен стоять... и где (к великому несчастью Господнему) должна была пролиться драгоценная кровь Его Королевского Величества. Пуля из неприятельского мушкета прошила насквозь его левую ступню. Случилось это в половине девятого утра, в день рождения Его Королевского Величества.

Его Величество, не позволяя себе обращать внимание на ранение, поехал оттуда к роте, где я был. Там я должен был взять 24 человека для сопровождения вновь прибывших сюда и подчинённых Войнаровскому запорожцев. Они должны были идти в лес, и стрелять по противнику из своих отличных нарезных ружей. Сопровождение было нужно, чтобы прибывающие шведские части не приняли наших союзников за противников. С назначенной командой и одним унтер-офицером я пошёл выставлять шведский щит вокруг них, чтобы воспрепятствовать нанесению нашими войсками ущерба по незнанию, о чём просил племянник Мазепы Войнаровский. ...После этого Его Величество осторожно, шаг за шагом, поехал от нас, а я направился в соответствии с приказом к запорожцам. Я сразу заметил, что Его Величество имеет какое-то ранение, так как он был немного опечален. ... Через один час Его Величество приехал в свою ставку

...После того, как запорожцы стоявшие в лесу (я был среди них с охраной) нанесли противнику заметный ущерб своей стрельбой, которая так производилась, что тот вынужден был уйти с островка и от воды в свой ретраншемент за рекой, оставив на месте сотню или более убитых. С нашей же стороны было не более двух раненых».¹⁶

Выход из строя талантливого вождя если не парализовал, то сковал шведских военачальников. Монарх-полководец был залогом шведских побед; и рядовые, и офицеры были уверены, что Карл XII находится под защитой Всевышнего. Теперь Господь дал тревожный знак - грядёт худое. 2 доктора и 4 лучших фельдшера армии, несмотря на нехватку медикаментов, делали всё возможное, чтобы облегчить положение короля.

В роковой для шведов день войско Петра I сделало крупный шаг к победе. Отвлекая противника частыми вылазками и пушечной канонадой из Полтавы и армейского лагеря, авангард Рённе за ночь над обрывом у Петровки соорудил предмостное укрепление. 6 или 7 окружённых рогатками редутов, соединённых валом с флешами, где засело 3 тысячи пехоты и были пушки.⁷⁷ Редуты прикрывали и переходы через реку.

Когда стычки под обрывом у Полтавы затихли, король около 10 часов утра послал Реншёльду приказ сойтись с противником у

Петровки. «Выполняя высокое распоряжение, мы придвинулись к шанцам, которых за ночь уже было сооружено 5 или 6» - писал Вайе.

Шведский фельдмаршал с войсками, выстроенными в три боевые линии, подошёл на расстояние пушечного выстрела к редутам Петровки. Силы шведов явно превосходили авангард Ренне. Часть драгун была спешена из-за нехватки пехоты и поставлена между конными эскадронами. Реншёльд совершил молитву и ждал только приказа, чтобы сбросить русский авангард с обрыва в Ворсклу. К флангам шведов были пристроены запорожцы и мазепинцы. Наблюдать предстоящий бой собрался и Мазепа.

Г.И.Головкин, не зная ничего о ранении короля, события 16 июня осветил так: «16-го числа повелел Его Царское Величество господину генералу Галарту влеве от Полтавы, по той стороне Ворсклы у лесу, против неприятельских, тамо учинённых редут, пост занять, дабы удобнее коммуникацию з городом учинить. Також повелел вправе от Полтавы генералу-лейтенанту Рену с тремя полками пехоты и корпусом кавалерии на той стороне реки Ворсклы пост занять и тренжемент учинить. И то обоє счастливо и без урону исполнено, ибо налеве пост занят и направе несколько редут с линеею учинены. И хотя неприятели непрестанно трудятся пушечною и мушкетёрною стрельбою наших людей из тех мест выбить, однакож, по сё число того изполнить немогл, но с уроном отогнаны.

Мы имеем ведомость, что король швецкой 16 сего з 12 000 человеки в походе был [и хотел] генерала-лейтенанта Рена отаковать,⁷⁸ но как помянутый генерал-лейтенант на него ис пушек несколько раз выстрелил и король увидел, что наши уже изрядно ошанцовались, того ради ту атаку, хотя наши редуты тамо токмо тремя полками инфантерии осажены были, не отважился восприять, но возвратился, ничего не учиняя, паки в свой обоз назад. Також неприятели на левой стороне на наших нападение учинил и оных из их, ночью преж сего занятого поста, выгнать искали. Однакож с великим уроном оттуду отогнаны».¹⁹

Р.Петре о том же писал таким образом: «Тем же утром его превосходительство фельдмаршал Реншёльд вывел большую часть Шведской армии на поле между деревнями Жуки и Петровка. С ним был запорожский гетман Мазепа с частью своего воинства. К этим деревням на 2 'А мили по правому берегу реки растянулся ретраншемент противника. Вывод армии его превосходительство объяснил тем, что противник тоже выступил в поле из своего лагеря и выстроился в боевой порядок. Однако ни с той, ни с другой стороны боя не начинали. Как только противник начал выходить из своего лагеря, его превосходительство фельдмаршал отправил к Его Королевскому Величеству с донесением о происходящем драбанта Дугласа (которой был при нём за адъютанта) и спрашивал, что делать. Около полудня он через Дугласа получил весть, о ранении Его Величества и сообщение, от него, что фельдмаршал может поступать так, как сочтет нужным - либо напасть, либо отступить. Был отдан приказ уйти обратно в лагерь оставаясь в полной боеготовности. Ничего другого в этот день не было».⁰

Зильтман, который видел всё собственными глазами, поразился, как основательно русские закрепились на плацдарме и как быстро Реншёльд отказался от полевого боя, после того, как противник стал бить в литавры и выдвигаться вперёд. Генерал-майоры во время совещания указали на невозможность атаки и вообще высказались за снятие осады Полтавы. Своё отступление фельдмаршал прикрывал мазепинцами, которых прогнали казаки царя. «Так как [шведские] войска пока ещё стояли на расстоянии пушечного выстрела от противника, фельдмаршал с армией, выстроенной в три линии, переместился вперёд и остановился. И только тут убедились, насколько противник усилил себя земляными укреплениями и испанскими рогатками. Поэтому фельдмаршал поднялся на бугор, чтобы уточнить положение неприятеля. Потом он сошёл вниз на сторону и созвал генералитет на военный совет. Когда большинство голосов высказалось за атаку, то фельдмаршал раскрыл одному из генералов, что случилось с королём.

Когда московиты начали бить в литавры, пришли в движение и продвинулись вперёд на несколько шагов, (однако, не стреляя из ретранжемента и двух выставленных пушек), фельдмаршал приказал армии развернуться направо и отойти на прежнее место.

Здесь шведы задержались еще на некоторое время, а потом, оставив несколько команд для наблюдения за противником, отступили. Всё это я видел собственными глазами и следовал повсюду за армией. Гетман Мазепа тоже был здесь и привёл с собой казаков, которые вместе с запорожцами поставлены были по краям левого и правого флангов.

Московские казаки и калмыки во время подхода шведов стояли справа вне московитского лагеря у небольшой возвышенности. В ту же ночь московиты сильно стреляли и из Полтавы и с той стороны реки, стараясь переправляться. Потом они атаковали форпосты лейб-драгун, убив и пленив 15 человек.

Там они держались до тех пор, пока не подошёл полковник Сигрот с двумя батальонами и не вынудил их отступить. Была сделана и вылазка из города. Кроме того, [противник] весь день продолжал сильно стрелять и производить работы.

...В эту же ночь московиты пытались снова напасть на генерал-майора Крусе, но так как он об этом заранее был извещён, то приказал сжечь город Голтву вместе с палисадом и вышел в поле. При этом ему на помощь было выслано ещё три полка драгун».¹

О второй половине несчастного дня 16(17) июня Вайе написал так: «После полудня кавалерийские посты у ближайшей деревни были оставлены и мы с остатком войск ушли снова к Полтаве, куда из Жуков переместшся и королевский двор, вместе с которым наш всемилостивейший король изволил расположить и свою квартиру недалеко от гвардии по эту сторону города».²

Адлерфельд считал, что Реишёльд совершил непростительную ошибку, не сбив противника с плацдарма и позволив ему на своих глазах укрепиться, хотя это было легко сделать. С этим надо согласиться. Если бы король не выбыл из строя, он не позволил бы русским беспрепятственно зацепиться за правый берег Ворсклы. Шведское командование на 11 дней ушло в глухую оборону, отдав всю инициативу русским. В штаб-квартире Петра только через 9 дней, 25 июня услышали от перебежчиков и языков фантастические россказни о ранении короля.⁸³ О замешательстве противника ничего не знали и осмотрительность верховного руководства не ослабла и после 25 июня.

В ночь с 16 на 17 июня по указу Петра фельдмаршал Шереметев, генералы Репнин и Алларт самолично организовали шестью-семью сотнями гренадёр и мушкетеров нападение на шанцевые позиции Кронобергского, Естгётского и Вестерботтенского полков у реки. По шведским записям ожесточённый ночной бой продолжался полчаса и шведы понесли существенные потери - более 70 человек было убито и много ранено.⁸⁴

17 июня русское командование продолжало отвлекать шведов от петровского плацдарма. Ночью «заречный ретраншемент» придвинулся к шведской поперечной линии до 15 шагов. В отсутствие короля Левенгаупт дал распоряжение, что если на следующую ночь противник продвинется ещё ближе, то придётся отбрасывать его вылазками. Вниз в шведскую линию спустилось около четырёх полков. Ни одного выпада против «заречной крепости» шведы так и не произвели, но встретили русских сильным огнём.

Вечером 17 июня солдат Естгётского полка удачно забросил огонь в сухие фашины и шанцевые корзины русских. Быстро вспыхнуло пламя, погасить которое было трудно из-за сильного мушкетного обстрела шведов. Вайе ошибочно счёл, что именно этот пожар заставил русских отказаться от дальнейшего продвижения к Полтаве через реку. Верно, что с 18 июня все работы за Ворсклой были прекращены, но не из-за возгорания фашинных валов. Вся армия начала готовиться к смене позиции и наступлению на неприятеля с севера.

Рано утром 18 июня чтобы отвлечь внимание от Русской армии, собравшейся уходить на север вдоль Ворсклы, несколько эскадронов вышли из-за редутов у Петровки и обозначили ложное «наступление». Шведские полки, занимавшиеся фуражировкой, подняли тревогу и отступили. Обозу была дана команда переместиться назад. Кавалерия Кройца в полном составе стала выдвигаться навстречу русским эскадронам. Когда Реншёльд провёл разведку и убедился в незначительности наступления, нескольким полкам было велено вернуться назад и расседлать коней.

Позже в тот же день, на петровский плацдарм ушла дивизия Алларта. Переправу усилили уже 29 пушками, из которых три были крупнокалиберные восьмифунтовые.⁸⁵ Тяжёлую артиллерию перебрасывали по мосту у с. Гавронцы, в 14 километрах выше Полтавы и в трёх километрах от д. Петровки.⁸⁶

Реншёльд так и не решился сбросить полки Ренне и Алларта в Ворсклу. Увидев, что «московитов становится всё больше», он сместил все полки и обоз от Жуков к Полтаве, чтобы сконцентрировать армию. Там было очень мало воды для людей и животных, а ещё меньше продовольствия. Искать крестьянские ямы с зерном было негде и хлеб в эти последние дни получали только из Кобыляк. (Путь на юг Русская армия так и не перекрыла).

18 июня Пётр приказал весь обоз и багаж «от всех 3-х дивизий» и «тягости» от артиллерии, «которыя в нынешней случай к неприятельскому отпору непотребны», из предосторожности отправить далеко к д. Великая Рублёвка, расположенной на 28 км севернее Петровки.

19 июня царь повелел полкам Скоропадского идти от Белоцерковки в обход Шведской армии широким крюком на Сорочинцы и Будыщи для соединения с главной армией.

В тот же день 19 июня вся Русская армия готовилась к переходу в Петровку, хотя некоторые военачальники советовали оставить в лагере за Ворсклой часть армии. Пётр-полководец для решающей схватки правильно решил вывести против шведов все силы. Отвлекать внимание противника мелкими нападениями из-за Ворсклы уже не имело смысла. Предстоящая операция сохранялась в глубокой тайне. Полтава держалась на пределе сил (нехватало пороха, а сапами-траншеями противник «уже сквозь валик и палисад вкопался») и чтобы не привести её защитников в отчаяние, Пётр вечером этого дня бросил Келину 6 копий своего указа в полых бомбах, в которых писал, что армия уходит к «Петровскому мосту» искать баталии с неприятелем и пробиваться «всем войском» к городу с севера. Во время предстоящей битвы «близ города» полтавчанам предлагалось сделать вылазку «как сильно можете». Если шведы к северу от Полтавы выстроят такой же сильный «окоп» как вдоль Ворсклы, то предписывалось держаться две недели, а в первых числах июля или позже, уйти за реку «без пожитков» под видом вылазки вместе с мужчинами полтавчанами против береговых шведских шанцев. У старого лагеря, гарнизон будет встречен отрядами русской конницы. Знамёна и дома подлежали сожжению, пушки должны быть брошены в колодцы или взорваны. Через неделю, за день до Полтавской битвы, у царя появилась «лучшая надежда» выручить Полтаву и он предписал Келину держаться «до половины июля и далее».⁸⁷Пятью холостыми выстрелами подряд Келин подтвердил, что принял информацию.

В тот же день Пётр написал Г.Ф.Долгорукому, что будет «искать над неприятелем счастия» и вызвал к себе подчинённые тому войска, а также И.И.Скоропадского с казаками.

В час ночи с 19 на 20 июня вся Русская армия поднялась к «петровскому мосту» и плацдарму Ренне, защищенному редутами. Пехота и артиллерия перемещалась двумя колоннами. Передислокация не могла быть спокойной - всех заботила мысль: не будет ли «помешательства» от противника? В голове шли лучшие полки России - Преображенский, Семёновский, Ингерманландский и Астраханский, потом дивизия Меншикова, следом главная артиллерия, замыкала колонну дивизия генерала

Репнина.⁸⁸ С флангов, защищая пехоту и артиллерию, тоже двумя колоннами, следовала конница. Поразительно, что сложнейшая переправа армии прошла без сучка и задоринки.⁸⁹ Кавалерия по трём бродам, артиллерия и пехота по понтонному мосту у д. Гавронцы ⁹⁰ перешли на правый берег Ворсклы, поднялись по пологому склону на плато и ночью 20 июня у д. Семёновки тут же занялись заготовкой фашин. Несколько дней вся армия рубила ветви и тонкие деревца, чтобы оградить себя фашинно-земляными ограждениями.

Ни перебежчики, ни шведская разведка заблаговременно не ничего не узнали об этой передислокации. Каролинцы так и не могли определить причину ночного гула за Ворсклой вплоть до утра 20 июня, когда они увидели опустевший русский лагерь и разрушенные переходы через Ворсклу у Полтавы.

Можно понять оплошность Реншёльда, прозевавшего ночной уход неприятеля к Петровке, но и позже он ничего не предпринял против опасного приближения противника. Шведский фельдмаршал не соорудил укреплённую линию против русских к северу от Полтавы наподобие той, что была устроена шведами вдоль Ворсклы, хотя этого ожидали русские.

Штаб-квартира царя опасалось не только этого, но и неожиданной диверсии неприятеля, однако все с облегчением вздохнули, узнав, что всё войско «перешло чрез реку Ворсклу на полтавскую сторону без всякого от неприятеля, которой оттуду в миле стоял, помешательства». Как раз 19-20 июня Карл XII впал в горячку и всё его окружение опасалось за его жизнь. (После того, как была пущена кровь из вены, жар и большая опухоль на ноге уменьшились). Теперь между русской и шведской армией не было никаких водных преград. Все знали, что баталия неизбежна, но всё-таки надеялись освободить Полтаву «подвижными валами» с севера и запада.

20 июня вместо того, чтобы обратить внимание на выросший на глазах новый лагерь у д. Семёновки, шведы начали обследовать оставленный старый и удивлялись, как можно покинуть такие «грандиозные» сооружения, на устройство которых было потрачено столько сил. «Противник покинул это место в пойме вместе со всеми произведёнными огромными работами, батареями, шанцами и ретраншементом».⁹¹ В старом лагере шведы обнаружили большое количество (сломанных?) железных и деревянных лопат, ядра, порох, муку и даже емкости с водкой (!) и несколько спящих человек. Скорее всего, это были обозные, которые ничего толком не могли сказать о причинах ухода армии. «Никаких сведений о русских планах и причинах спешного отхода добыть не удалось от них, несмотря на тщательные допросы».⁹² Валахи разложили среди фашинных сооружений огни, устроили большой пожар, дым от которого два дня поднимался высоко к небу, и всё обратили в пепел.

В этот день шведы оставались в бездействии - как и прежде, инициатива была отдана русским. Шведские посты вдоль реки были сокращены, артиллерия снята с монастырской высоты, забота была лишь о том, чтобы полтавский гарнизон не ускользнул за Ворсклу.⁹³

С 20 по 26 июня русское войско тревожило армию Карла XII ложными выпадами. В 16 часов от Петровки в сторону полевого караула, стоявшего совсем близко от шведского лагеря, двинулось 6 000 драгун Рённе и «пропасть» казаков. Реншёльд вывел конницу Лейб-регимента, Аболандского, Смоландского и Естгётского полков к «долине», где выстраивались русские всадники. Русская и шведская кавалерия стояли, как писал Вайе, не нападая друг на друга в течении получаса, по сторонам балки Побыванки (предположительно), но когда казаки подстрелили несколько шведских лошадей, Реншёльд, якобы пустил свою кавалерию во весь опор и преследовал неприятеля вплоть до Петровки. «Из-за спустившейся темноты Реншёльд должен был повернуть назад».⁹⁴

Темнота при летнем солнцестоянии на Полтавщине наступает не раньше 22 часов. У шведов за всё время шестичасового боя были ранены капитан и лейтенант. Таким образом, Реншёльд повернул назад не из-за темноты, - он по примеру короля, тоже не собирался атаковать русские укрепления. К тому же он учитывал, что без Карла XII шведы наполовину слабее. Мысль об уходе от Полтавы не покидала шведский генералитет. Юлленкрук писал: «По моему мнению, ничего не остаётся королю, как снять осаду и найти для армии хорошие квартиры. Если же этого не будет, нам грозит большое несчастие. Или король будет убит, потому что он подвергает себя всем, опасностям, а это тревожит и рядовых, и офицеров, которые, как я сам слышал, говорят между собою: Король хочет быть убитым; или, если неприятель решится подать помощь Полтаве, сражение может иметь для нас несчастный исход. В таком случае, мы все погибли, ибо, без особенного счастья, никто отсюда не выйдет, так как мы отдалены от отечества на несколько сот миль».⁹⁵

Пётр навязывал свою волю противнику. 21 июня, раним утром, уже не только кавалерия но и русская пехота стала быстро надвигаться на шведский лагерь от д. Жуки. Казалось, грянет битва. Состояние короля к этому времени неожиданно быстро улучшилось и он приказал спешно собраться всей армии и с артиллерией выстроиться в боевом порядке.

В отличие от короля, Реншёльд не снял «свою опалу» с побитого при д. Лесной Левенгаупта, которого он третировал и почти презирал. Взвинченный фельдмаршал при всех устроил разнос «графу-латинисту», которому было поручено построить пехоту в одну линию между конными флангами. Места не хватило и Левенгаупт на правом крыле построил солдат в две линии.

Фельдмаршал накинулся на него, обвиняя, что тот не знает, что делает, что от него нет толку и что он, фельдмаршал, сам лучше бы всё выполнил. Адъютанты Реншёльда и он сам строили батальоны, как будто Левенгаупта не существовало. После толкотни несколько батальонов было всё же поставлено во вторую линию. К флангам пристроили запорожцев. «Не было никого, кто бы не поджидал противника с радостью, веря, что этот день будет решающим и он наконец освободит шведов от голода и прочих бед, которые морят их медленной смертью».⁹⁶Добрым для шведов предзнаменованием была туча птиц, кружившихся над русским лагерем, но вряд ли каролинцы надеялись на окончание войны после победы, скорее всего лишь на беспрепятственное отступление в Польшу

Король велел пронести себя перед строем. С сапогом на правой ноге он сидел на лазоревом тюфяке со стёганым, покрытым шёлком одеялом, в качалке, впряжённой между двумя лошадьми. Его окружали драбанты и гвардейцы Лейб-регимента. С согласия короля Реншёльд до полудня держал под ружьём всю армию и никто не знал, будет ли сражение или противник решил только тревожить всех казаками. Мазепа хоть и угасал от непрерывного беспокойства (до него доходили слухи о неизбежной мести царя), но тут встрепенулся и помчался якобы на бой.

А.С.Келин в тот день писал о «великой тревоге» у противника, который «построился во фрунт против города на поле против Киевских ворот». Сильное смятение у шведов продолжалась с рассвета и «после полуден два часа».⁹⁷

По приказу Карла полковник Дюкер с 300 всадниками и ватагой запорожцев поехали на разведку и, вернувшись, сообщили, что противник удаляется к своим укреплениям. Нервозная подготовка всего войска вновь пошла насмарку.

Указы русских военачальников о таком маневрировании неизвестны, однако по действиям Русской армии можно видеть, что тактической установкой Петра в преддверии Полтавской битвы было выманивание шведов на штурм укреплённого лагеря и изматывание их ложными выпадами. Вайе тоже сделал такой же вывод: «Исход дела показал, что переход противника через Ворсклу преследовал цель не атаковать нас, но как можно основательнее окопаться и ждать нашего нападения».⁹* Левенгаупт отправился с пехотой обратно на стоянку к монастырю, кавалерия стала фронтом на север по тракту в с. Жуки. Отказ от атакующей тактики шведы оправдывали тем, что неприятель уклонялся от битвы, или так «зарывался по уши в землю», что взять его без больших потерь было невозможно.

Как раз тогда, когда король сидел в качалке перед строем армии, к нему из Молдавии прибыли два вестника - полковник Валашского полка Сандул Колца, который встретился в Бендерах с секретарём Отто Вильгельмом Клинковштрёмом от Лещинского и вместе с посланцем от хана. Новости окончательно подсекли надежду короля - ни Станислав с Крассау, ни крымская орда не придут на помощь. Для армии же сообщили (и в это верил Зильтман), что 40 тыс. крымских воинов вот-вот присоединятся к королевской армии и вместе с ней продолжат вторжение вглубь России."

22 июня шведам пришлось выставить на расстоянии двух мушкетных выстрелов пешие и конные форпосты, чтобы казаки и калмыки меньше тревожили корпус армии, но те обстреливали их своими длинными ружьями, подъезжая на близкую дистанцию.

Генеральных штурмов Полтавы не было ни 21, ни 22 июня. В русскую историографию, в том числе и в работы крупных историков,¹⁰⁰ они вошли с лёгкой руки фантазёра П.Н.Крёкшина, описавшего их в «Дневнике военных действий Полтавской битвы».¹⁰¹

23 и 24 июня казаки и калмыки, «заезжая в рот неприятелю», продолжали тревожить шведский лагерь, вокруг которого не было никаких оборонительных сооружений. Линейного сражения шведские солдаты не боялись, но опасались ударов с тыла: «В шведском войске говорят так: ежели б московские люди пошли на них сзади с двух сторон, давно бы их всех каждый человек двух или трёх взял, а с лица на лицо сделать ничего не могут. И того не боятся. Также говорят во всех полках, что если бы не офицеры, то б немногие остались в войске».¹⁰²

24 июня Пётр приказал находящимся за Днепром казакам Галагана и прочих полковников расставить везде караулы, собрать все перевозочные средства и не выпускать шведов на

Правобережную Украину.¹⁰³ В тот же день от р. Псёл к лагерю у Семёновки были вызваны казаки Скоропадского вместе с двумя пехотными и четырьмя драгунскими полками Г.Ф.Долгорукого. Царь стягивал в одно место максимальное количество войск, отказываясь сбить шведские отряды, стоявшие вниз по Ворскле и перекрыть путь шведам на юг к Днепру.

В тот же день воронежскому воеводе С.А.Колычеву был послан загадочный приказ, который ранее не комментировался. На Воронеже должны были изготовить 8 тысяч лопаток и 3 тысячи кирок, а немедленно «делать наперед с великим поспешением, как возможно скоро» и прислать в армию 3 тысячи лопаток и 1 тысячу кирок.¹⁰⁴ Петр знал, что 4 тысячи лопат и кирок из Воронежа прибудут не ранее середины июля. (От Воронежа до Полтавы по прямой - 405 км и не менее 15 дней пути). Келину, как выше указывалось, тоже было приказано держаться «до половины июля и далее». Можно предположить, что с помощью дополнительного шанцевого инструмента царь, опираясь на систему земляных «крепостей», с конца июля продвигал бы ретраншементы один за другим ближе к Полтаве, чтобы не только «пробитца всем войском к городу» - но и окружить лагерь шведов внешним полукольцом, которое «задушило» бы армию короля. Русское осадное искусство знало приём «идти подвижным валом», приближаясь к противнику под защитой перекидываемой земли. (Так поступили при осаде Азова в 1696 г.). Наступление Петра с использованием системы редутов и ретраншементов можно считать удачной модификацией старого приёма. Конечно, задача была сложной, учитывая, что к западу от Полтавы были сплошь открытые места.¹⁰⁵

Русский и шведский план сражения.

Знаменательным был день 25 июня - вся Русская армия из лагеря у д. Семёновки поднялась в светлое время суток и в боевом порядке между часом и двумя дня передвинулась почти на 5 км ближе к неприятелю, потеснив драгун полка Штейтерфельда. Перемещение закончилось к вечеру, чтобы «неприятель не мог принудить к главной баталии, прежде, нежели транжамент будет учинён, и дабы оной на нас нечаянно не напал».¹⁰⁶ Больше всего русское командование тревожила мысль, какой сюрприз поднесёт Карл XII? Вся армия лихорадочно работала и за считанные ночные часы неподалёку от д. Яковцы - пехотные полки, артиллерия и боевой обоз оградили себя новым обширным ретраншементом и «поперечными» редутами (построенными поперёк прогалины, пролегавшей между яковчанским и малобудыщенским лесками). Тогда же Пётр дал указ генерал-лейтенанту Я.В.Брюсу «о поставлении артиллерии во время баталии»¹⁰⁷ и вместе с генералами осматривал «положение места, откуда бы удобнее отаковать».¹⁰⁸

Прикрывавшее пехоту полевое укрепление, тылом примыкало к высокому обрыву над Ворсклой. Ждать нападения снизу не приходилось. При неудаче армия могла отступить вдоль Ворсклы на север и, в крайнем случае, спуститься к реке прямо от лагеря. Можно предположить, что ретраншемент имел форму неправильного многоугольника, как показано на первичных схемах Алларта 1709 г., а также картографа де Фера и инженер-архитектора Х.Я.Шварца,¹⁰⁹ а не чёткой трапеции или прямоугольника, как потом вычерчивалось на всех «парадных» схемах Полтавской баталии. Он состоял из нескольких, возможно, четырёх бастионов¹¹⁰ и шести реданов (полевых укреплений из двух фасов для ведения косоприцельного огня), соединённых валами. На схеме, приложенной к «Отчёту» Левенгаупта, он изображён неправильной полуокружностью. Для выхода войск из ретраншемента валы прорезались.

Как указывалось выше, известие о ранении короля не сняло осторожность русского командования. Если пехоту отгородили от открытого поля земляной крепостью, то же самое сделали для драгунской конницы, которую поставили к западу и югу от ретраншемента на открытом пространстве, соорудив для неё линию обороны из 6 поперечных редутов. (На плане Алларта показано ещё два «фигурных» редута, которые предполагалось построить, но их скорее всего, не воздвигли, - об этом говорил Пётр позже пленённому Кройцу). В лесу у Малых Будыщ подрубили деревья и устроили завалы - вся драгунская конница оказалась прикрытой с юга и запада.

Следует согласиться с историком В.А.Молтусовым, что поперечные редуты перекрывали шведам не только дорогу и открытый проход к ретраншементу (дефиле) между д. Малые Будищи и Малые Павленки, но и другой выход к русскому лагерю вместе дорогой, исходящей от Крестовоздвиженского монастыря, где стояла шведская пехота. (Оттуда также можно было ждать нападения, учитывая, что у д. Яковцы стоял шведский пост).

Земляные откосы этих шанцев выглядели ступенчатыми - фашины накладывались друг на друга ступенями. Размеры, расстояния между редутами и их вооружение точно не известны. Только будущие археологические изыскания помогут обнаружить остатки рвов, по которым будут восстановлены контуры укреплений. Молтусов полагает, что «поперечные редуты строились на расстоянии от 300 до 350 м друг от друга, причём дальность выстрела фузей составляла 100-150 м при удовлетворительной меткости 70-80 м. «Вытягивая» линию поперечных редутов до двух километров, автор тремя из них необоснованно «прикрывает» низину с ручьем, протекавшим через деревни Малые Будыщи и Ивонченцы, а также лесную чащу, где были сделаны завалы.¹¹¹

Возможно, в каждом редуте находилось не менее двух трёх-фунтовых пушек. Кроме того, драгунские полки, стоявшие за линией поперечных редутов, имели 13 конных орудий и трехфунтовые мортиры на вьюках.¹¹² Как указывалось, цель масштабных земляных работ состояла в том, чтобы получить связь с Полтавой и выдавить противника в Польшу.¹¹³

Русская армия почти заперла шведов между Ворсклой, Полтавой и своими полевыми укреплениями, заставив шведов сбиться еще плотнее - Естгётский и Дальский полки оказались прижатыми к гвардии, остальные полки стояли позади в палатках или под открытым небом. Шведская наступательная тактика вообще не предусматривала прикрытий земляными валами. Но теперь для защиты королевского лагеря от казаков, Реншёльд приказал было заложить укрепление, однако этого не было сделано из-за неявки запорожцев.¹¹⁴ По собственному выражению фельдмаршала, из-за нехватки провианта и фуража оставаться под Полтавой дольше двух дней невозможно.¹¹⁵

Вызывая противника к нападению на укрепления, русские стали на расстоянии в четверть мили от шведов. Стороны слышали барабанную дробь и видели друг друга.

В ночь с 25 на 26 июня шведский лейтенант Лют с валахами разведал русские позиции и доложил, что противник основательно окопался валами, шанцами, рвами, прикрыл себя кавалерией и даже болота использовал для обороны. Более подробных сведений шведское командование изыскивать не собиралось; Реншёльд самоуверенно заявлял, что эту местность он знает как свои пять пальцев. Пренебрежение к противнику у Карла XII было не меньше, чем у фельдмаршала - чтобы избежать потерь, он снял караулы с форпостов. «Когда король, лёжа на носилках, проинспектировал передовой край, он убрал посты, так как он, может быть уже решил про себя покончить разом со всеми этими и прочими придирками сильной атакой».¹¹⁶

Рано утром армия опять была поднята по тревоге. Молебен в день перед битвой 26 июня был скомкан выстрелами и криками казаков и калмыков, подлетавших на 300-400 шагов с пиками наперевес. Некоторые русские эскадроны прорвались почти в расположение шведской армии, убив на форпостах нескольких солдат. Вороньё теперь кружилось над самой ставкой Карла XII, оглушая «невыносимым карканьем». Русские выходили трясти над головой штофами с водкой и корчажками с пивом, предлагая переходить на сторону царя.¹¹⁷

Днём шведский генералитет осмотрел поперечные редуты. Около 16 часов весь обоз, всю артиллерию нестроевых и раненых и 2 тысячи больных переместили к д. Пушкарёвке на пять километров к западу от Полтавы. (Сейчас она входит в город Полтаву). С февральского набега на Слободскую Украину шведы почти 4 месяца вели только оборонительные бои, не пытались разбить Шереметева и Меншикова по одиночке, или совершить экспедицию против Русской армии за Ворсклу. Только 26 июня армия короля узнала, что на следующий день предусмотрено нападение на русский лагерь. Позже укоряли короля в опрометчивой отваге, безрассудстве молодости, презрении к громадным силам противника, высказывались о его нетерпеливости после ранения. Д.Крман верно считал, что Карл XII поступил так по необходимости: противник имел на своей земле всё, что нужно, а шведов день ото дня придавливала нужда, за долгую осаду Полтавы исчерпались запасы. Несмотря на то, что «земля не видела воинов, которые терпеливее переносили бы жару и холод, труды и голод, которые с большим рвением выполняли бы приказы и гили в бой, которые бесстрашнее встречали смерть, не склонялись на бунты, мирно и с большим благочестием жили в лагерях и быстрее других строились то в плужный порядок, то в круговой, то треугольный и каре... многие рядовые, изнурённые скифской стужей зимы, весенней распутицей и летним голодом, скорее желали бы с честью погибнуть, чем позорно и убого жить. Когда они припоминали все лишения, которые навалились на них, то проклинали жалкие успехи своего оружия и собирались перебежать к противнику, а если придёт полная нехватка продовольствия и всего остального, то дело может дойти и до военного мятежа. Царское Величество наоборот, хотел ослабить шведов оттяжкой праведной битвы, изнурить их частыми нападениями, казачьими и калмыцкими отрядами и пресечением снабжения вогнать их в голод и подтолкнуть к миру... Сложилось так, что без победы нельзя не двинуться ни назад, ни вперёд»..

Глубокой ночью все повозки короля, его двора и обоз увезли в сторону д. Пушкарёвки к лесу. Фургоны вагенбурга устанавливались к холмам так, чтобы исключить нападение с тыла. Учтя прошлые атаки малороссийских казаков, драгун и калмыков, с фронта выставили почти всю артиллерию и некоторое количество кавалерии и пехоты. Вокруг рассеялось несколько тысяч запорожцев и мазепинцев. Ночное время было проведено без огня, еды, питья, соломы и сена для коней. Опасаясь вылазок Келина из Полтавы, в траншеях пришлось оставить 1 300 солдат. Для охраны переправ через Ворсклу у Новых Санжар - остался драгунский полк Мейерфельда (1 200 чел), в Беликах и Кобыляках два кавалерийских отряда - 300 чел. (Эти отряды военными советами русских были оставлены без внимания). Итого 5-6 тысяч шведов Карл XII счёл возможным выключить из предстоящей битвы.¹¹⁹ Кавалерия с 10(21) июня стояла между деревнями Рыбцы и Пушкарёвка, в 4-5 км западнее Полтавы.¹²⁰

Русская войсковая разведка непростительно упустила перемещение всей шведской артиллерии и обоза с несколькими тысячами охраны, больных и раненых к Пушкарёвке. Однако есть сведения, что какой-то польский перебежчик из шведского лагеря известил командование о намерении КарлаXII атаковать Русскую армию.¹²¹

Тогда же утром Пётр вместе с генералитетом снова осматривал поле предстоящего боя и неприятельский лагерь. Отвлекая внимание от генералов, казаки и калмыки, крича и поднимая тучи пыли с прожаренной земли, с задором подлетали и сбивали пулями людей и лошадей с близкого расстояния. Четыре конных караульных было подстрелено один за другим. Партия солдат, которую вывел Левенгаупт, пыталась отвечать выстрелами из засады, но пули, если верить графу, который в мемуарах упорно жаловался на «плохой порох», якобы падали в 30 шагах от мушкетов.¹²² В таком случае трудно понять, как вообще шведские мушкеты поражали на смерть и ранили русских солдат.

В ночь перед битвой русским командованием было принято решение, в изрядной мере повлиявшее на победный исход битвы - в дополнение к 6 поперечным редутам всего в 3 километрах от шведских стоянок, построили ещё четыре по середине километровой прогалины между лесками у Малых Будыщ и Яковцов. По неширокому проходу воздвигли редуты, зная, что при линейной тактике самым опасным было рассечение армии надвое.¹²³

На парадных схемах система редутов красиво выглядела «Т»-образной. Однако местоположение поперечных и продольных шанцев определялось оврагами, промоинами, зарослями и четыре передних редута располагались под косым углом к шести поперечным, возможно и не по одной осевой линии. На схемах генералов Алларта и Левенгаупта они расположены без четко выраженного порядка. Два ближних к шведам редута пришлось делать меньших размеров - подгоняло время. Но ночных часов так и не хватило - рвы и валы там возвели только частично, может быть на треть или половину. Неизвестно, поставили ли у всех редутов рогатки. (У петровского перехода их выставляли до постройки редутов). Все редуты возможно размером 60x60 м или 70x70 м углами направлялись в сторону противника, чтобы с четырёх фасов вести косоприцельный огонь как вперед, так и назад. Пока трудно с уверенностью говорить о расстоянии между этими редутами. Во всяком случае, они ставились не ближе действенной дальности ружейного огня 100-150 м. Вглубь дефиле они вряд ли уходили на расстояние больше одного километра.¹²⁴

Все редуты занял внушительный гарнизон из шести полков - Белгородского (1 067), солдатского Ямбургского (682), солдатский Ивана Вилимовича фон Делдена (Делдина) (893), Нелидова (749), Московского стрелецкого полка Ивана Константиновича Нечаева (634), солдатский полк Матвея Неклюдова (705) - итого 4 730 чел. В среднем на каждую крепостцу приходилось по 400-500 солдат. На погонный метр фаса редутов приходилось не более одного защитника. В редутах помимо трёхфунтовых пушек и было по несколько ручных 6-фунтовых мортирок для стрельбы с коротких дистанций.¹²⁵ Всеми людьми и орудиями командовал храбрый и расторопный бригадир Савва Васильевич Айгустов (Августов). С этого направления путь шведам был надёжно перекрыт - так считал Пётр.

Русская позиция оказалась крепче любой другой в битвах Северной войны. Система редутов с укреплённым лагерем Петра I стала новым словом в инженерном обеспечении и тактике полевых сражений. Она была настолько удачно вписана в местность, что осталась уникальной и никогда больше не повторялась.

Под Нарвой в 1700 г. была сильная, но сплошная линия укреплений. Прорвав её в центре, шведы погнали русские войска в разных направлениях. У Головчина в 1708 г. окопы разделялись болотами и лесами, чем и воспользовался Карл XII. В боях с турками и татарами в окружении на р. Прут в 1711 г., ограждение армии создавалось экспромтом и наспех. Небольшие «апроши» и батареи в 1713 г. ур. Пелкине в Финляндии воздвигались в расчёте на наступление. Лагерь фельдмаршала Б.Х.Миниха в Ставучанском сражении 1739 г. был закрыт со всех сторон, но его покинули, чтобы атаковать турецкий лагерь. Траншеи в сражении при Кунерсдорфе в 1759 г. были откопаны вдоль фронта в 4,5 км, но армия П.С.Салтыкова была открыта с тыла. На его левый фланг напал прусский король Фридрих II, открыв губительный продольный огонь по русским позициям. 8-километровая позиция в 1812 г. в битве при Бородино укреплялась только местами - Масловскими и Багратионовыми флешами и всего двумя редутами - Шевардинским и Центральным. (Эта позиция страдала крупными изъянами на левом фланге, откуда пришлось отступить с большими потерями).

Размеры редутов под Полтавой были разными. Ближние к шведам редуты 10 и 9 ради ускорения, стали делать меньших размеров, но не успели закончить. Валы там отсыпали, может быть, только в пояс. Очередной за ними 8 редут был видимо, таким же, как и поперечные, но шведам по сравнению с двумя недостроенными он показался больше. Драгунские полки, стоявшие за ними, имели тринадцать 2-х и 3-х фунтовых пушек и конно-вьючные мортирцы.¹²⁶

Отвлекающих ударов например Скоропадским в сторону Пушкарёвки или Рыбцов, где стоял лагерь шведской конницы, или драгунами, казаками и калмыками в направлении Яковцов и монастыря не планировалось.

После захода солнца собрали малый военный совет, на котором был расписан ордер баталии и назначено место артиллерии. С 20 июня русское командование в любой момент было готово к генеральному сражению, которое мыслилось как оборонительное. Шведов готовились принять и разбить на укреплённых рубежах, цели уничтожить всю Шведскую армию на полтавских полях не ставилось. Предусматривалось сдержать противника на передовых укреплениях, отразить его артиллерией и нанести фланговые удары пехотой и конницей с обеих сторон лагеря.

Во главе готовых к схватке армий стояли два монарха-полководца, которые впервые сошлись лицом к лицу и больше никогда не встречались на полях битв. Воля обоих была законом как в Швеции, так и в России. Оба были государями «Божьей милостью» и знали, что выполняют волю Господа, определяя судьбу государств.

Оба истовых державника были центрами притяжения для подданных и не страшились брать на себя ответственность. Обоими война считалась правым делом; для одного - укрепить и расширить господство Швеции в Европе, для другого - вырвать Россию из обветшавшего прошлого и отвоевать выход к морям. Оба были выше своего окружения - король как талантливый полководец, Пётр - как гениальный зодчий и реформатор огромной страны, для которого война была лишь средством достижения цели. В центре внимания Карла XII была любимая и любящая его армия, кругозор Петра I, кроме армии и России, охватывал Европу, Дальний Восток и Индию.

Природный военный талант Карла был подкреплён прекрасным образованием - его учили профессор-латинист из Упсальского университета, лучший королевский советник и администратор, лучший фортификатор и знаток теории и практики военного дела. Карл был способен в математике и физике, знал латынь, немецкий и французский языки.¹²⁷

Ограниченный думный дьяк Никита Зотов не мог дать Петру не только серьёзных знаний, но не обучил даже правилам орфографии. Познаниями в науке, истории, географии и военном деле Пётр обязан только себе и своей неуёмной познавательной активности.

Все оперативные и тактические планы Карл держал в своей голове, считал себя способнее всех генералов и был снисходителен к ним. «Офицерский корпус привык принимать приказы только короля и мало обращался к генералам» (A.JI. Левенгаупт). Офицеры добросовестно выполняли приказы и не решались на свои почины. «Его Величество по своему обыкновению так молчалив относительно своих дел, что не узнать, куда ветер дует», -говорил советник канцелярии Улоф Хермелин.¹²⁸ С военными помехами Карл не считался и не признавал ретирад - всё должно быть решено молниеносными, беспощадными ударами и напором победного духа. Личная стратегия Карла XII, не терпевшая никаких вмешательств, была поразительно однобокой - удар по центру государства противника при игнорировании всех остальных факторов.¹²⁹

Вплоть до Полтавской катастрофы Карл признавался в Европе гением Северной войны, сделавшим ставку исключительно на меч.

Неудачи - признак неверно избранного пути, но ни одно из поражений, даже Полтавская катастрофа не смутили короля. Упрямство и ограниченность мышления резко снижали его полководческий дар.

Гений Петра тоже определял всю стратегию армии и флота, но с полным учётом всех сил на театрах военных действий от Балтики до Черноморья, Дона и Башкирии. Важной заботой царя были дипломатия и поиск союзников. Военные советы Пётр собирал регулярно. При одинаковом соперничестве внутри офицерского корпуса, в Русской армии после военных советов разногласий не допускалось, а инициатива вменялась в обязанность.

Оба полководца обладали железной волей, оба не щадили себя, оба могли вызвать взрыв победной энергии в войсках. Оба подвижника не страдали манией величия, были просты в общении и быту, но характер их был резко контрастным.

Замкнутый и молчаливый Карл, героизмом и силой духа звал к славе, первым бросался в бой и был уверен - за ним пойдут в огонь и в воду Для презиравшего опасность «северного льва» не было альтернативы «смерть или победа». Под защитой Бога -только победа! Король ценил мужество и прямоту, заботился о солдатах, посылал обеды в траншеи, молился за армию и, как правило, старался не допускать лишних потерь. Бесстрашие и самообладание позволяли ему не терять хладнокровия под градом пуль. Быстрота, натиск и удар воли были решающими факторами его побед. Как в рыцарские времена, Карл с несколькими драбантами любил врезаться в строй врага и гнать его.

Пожертвовав личной жизнью ради Швеции и войны, Карл XII принял обет аскетизма и не знал болезней. Его единственной усладой была стихия войны. Король наравне со всеми делил тяготы походной жизни. Вот почему он был любим солдатами. Даже в плену шведы молились за него и каждый год отмечали именины (28 января) и день рождения.¹³⁰ Месть была мощным стимулом в войне на уничтожение ненавистного Петра. Без жесточайшего наказания - никаких переговоров с врагом! (Не зря короля-полководца турки прозвали «железная голова»).

Экспансивный, с резкими перепадами настроения, царь не жалел ни себя, ни других. Непрерывные пиры, неуёмные и разгульные порывы, сильно подкашивали здоровье, хотя после обильных возлияний русский монарх был способен великолепно работать на другой день. Вместе с тем личным примером на верфях, кораблях, заводах и в боях венценосец великой страны поднимал людей на подвиги. На своих плечах Пётр держал неимоверную тяжесть - весь фронт и тыл страны. Благодаря бешеной энергии царя страна совершила уникальный в мировой истории рывок модернизации.

В тактике Пётр считал, что риск должен быть оправданным. Как полководец он всегда учитывал максимум случайностей, был предусмотрителен и осторожен, не стыдился отступлений, снижавших престиж армии и страны. Каждое поражение он воспринимал как ценный опыт. Пётр уважал искусного и храброго соперника и быстро обучил свою армию шведской ударной тактике.

К 27 июня 1709 г. Русская армия ликвидировала основные преимущества каролинцев - лишила свободы маневра, подрубила боевой дух и исключила главный фактор шведских побед -даровитого монарха-полководца.

План нападения на русский лагерь был разработан королём и Реншёльдом, но обсуждался ещё Пипером и полковником Сигротом. Поле предстоящей битвы шведские генералы изъездили вдоль и поперёк. Все понимали, что только отчаянным броском можно разорвать душащее кольцо. Напасть на русскую конницу и пехоту можно было через Яковцы, в обход через Малые Будыщи и через прогалину, перегороженную редутами. А.Стилле умозрительно полагал, что был ещё план «неожиданного» нападения с северо-запада, отсечения Русской армии от бродов у Петровки и окончательного разгрома у обрыва над Ворсклой.

Обходные маршруты видимо, изначально исключались «советом четырёх». Они замедляли стремительность - основной козырь короля. Но малобудыщенский лес и деревня были всё-таки проходимы и после поражения шведская кавалерия и пехота быстро проскочили сквозь них. У шведов был опыт развёртывания боевых порядков после прохода через заросли и фланговых маршей в обход препятствий (Клишов 1702 г.).

Судя по ходу сражения, предусматривался ночной выход на исходные позиции к западу от д. Павленки, прорыв (а не штурм) сквозь поперечные редуты нарассвете, отбрасывание неприятельской конницы на север, построение войска против русского лагеря и его штурм холодным оружием, который снесёт русскую пехоту с обрыва в Ворсклу. Король и Реншёльд полагали, что кавалерия, как в битвах при Клишове и Фрауштадте, сразу прогонит русских драгун и пехота врага окажется беззащитной. Вдохновляющим знаменем для всей армии как всегда, должен был стать король, которого понесут в бой раненым. Грубой ошибкой Реншёльда был отказ от ночной рекогносцировки русских позиций, из-за чего в расчёт были взяты только поперечные редуты.

Выход на исходные позиции предусматривался не «растянутой кишкой», а сплочённой массой из нескольких параллельных колонн. Шведское командование знало о рвах и валах русских укреплений, но отказалось от фашин и штурмовых лестниц. Без них и без артиллерии, Карл готовил армию к двум прыжкам - через редуты и через бастионы и реданы лагеря Петра. Неожиданность должна снизить потери при прорыве сквозь редуты и вызвать панику в ретраншементе. Возможно, кавалерию король предполагал пустить слева в обход ретраншемента, чтобы отсечь отступление врага к переправам и мостам у Петровки. И шведы и русские считали, что казаков можно использовать лишь для преследования разбитого противника. Мазепу и почти всех уцелевших и оставшихся ко дню битвы запорожцев (около 4 тыс.) и наёмных казаков (около 1 тыс.)¹³¹ король и Реншёльд оставили в обозе, видимо, не надеясь особо на них и считая, что преследовать русских не придётся.

Через три века этот план кажется авантюрным. Численное превосходство было на стороне царя. Вайе писал, что только регулярные силы русских составляли 80 тысяч, а у шведов здоровых и дееспособных не более четверти от этого количества.¹³² После штурма Веприка Карл избегал атаковать крепости. Здесь же он решил прорываться сквозь огненную систему редутов, рискуя большими потерями. Было очевидно, что приступ к рвам, валам и реданам ретраншемента тоже не обойдётся без кровавых потерь. Король знал об избытке пороха и ядер у противника. Бросать пехоту на жерла орудий казалось безумием. И, тем не менее, всю шведскую артиллерию, кроме четырёх трёхфунтовых пушек он оставил при обозе, сделав ставку на молниеносный рывок к лагерю неприятеля, штурмовать который собрались напором духа.

Но в плане короля была логика - он исходил из опыта 1700-1708 гг., когда победы каролинцев в Восточной Европе всегда одерживались меньшинством. Несмотря на постоянные тревоги, бои, переходы и враждебность населения, король мог надеяться на дисциплину солдат. Численное превосходство врага не пугало - оно всегда сокрушалось шведской храбростью. Под Нарвой русские укрепления были мощнее, но они были легко прорваны и 145 орудий русским не помогли. Реншёльд под Фрауштадтом в 1706 г., не имея пушек, наголову разгромил саксонцев и русских. Под Головчиным шведы шли в атаку без выстрелов и заставили бежать врага из укреплений. Положение Русской армии, скученной на ограниченном пространстве и прижатой к Ворскле, казалось ущербным. Опытная шведская кавалерия легко рассеет необученную конное сборище царя. Особая надежда была на стремительность атаки. Как и положено истовым и ослепленным своим могуществом державникам, Карл и Реншёльд были уверены в победе. Русские побегут, в этом нет сомнения!

Однако начерно, без детальной проработки план не был доведен до офицерского корпуса. Решение утаить его даже от генерал-майоров стало провальным. Крупная ошибка короля состояла в том, что он проигнорировал переворот в русском военном деле в 1700-1708 гг. Под Полтавой были уже не «нарвские мужики», а ветераны, прошедшие шведскую школу. Пётр настолько быстро поднял боеспособность вооруженных сил, что Карл и шведский генералитет не успели отрешиться от стереотипа «ничтожности» противника. Непростительным промахом был отказ от артиллерии - за несколько ночных часов 6 км до поперечных редутов вполне можно было пройти и с пушками.

Во второй половине дня А.Юлленкрук расписал пехоту по четырём колоннам. Вести их должны были: первую - генерал-майор Спарре (5 батальонов), вторую Стакельберг (5 батальонов), третью Руус (4 батальона) и четвёртую Лагеркруна (4 батальона). Кавалерия Кройца распределялась по шести колоннам. Командование всей пехотой было вручено Левенгаупту, хотя, как говорил сам граф, большая часть офицеров знала его только по имени, а он сам тоже был мало знаком с ними.

Судьбу сражения король отдал в руки Реншёльда, оставив себе роль советника. Задач не поставили ни генерал-майорам, ни полковникам, ни даже Левенгаупту. О памятном дне перед битвой Левенгаупт вспоминал, как он перед ужином пришел в столовую палатку и увидел пехотных полковников, списывающих порядок баталии. Реншёльд предложил ему сесть на лавке под окном короля и сказал, что король решил напасть на утро и хочет, чтобы пехота вышла четырьмя колоннами. И это было всё, что было сообщено. Граф предупредил, что пехота стоит в разных местах и в темноте возникнет неразбериха. Если все сразу поднимутся, то как будут строиться колонны? Реншёльд ответил, что строить войска заранее в светлое время нельзя, чтобы не узнал враг.¹³³

Разногласий между отечественными и шведскими историками по поводу шведской кавалерии нет - на поле боя было выведено 7 800 всадников (109 эскадронов). Однако количество пехоты до сих пор вызывает споры. Шведские историки, стараясь преуменьшить её численность, довели её до 8 200 чел. (18 батальонов), т.е. всего на битву было выведено 16 тыс. чел. Английский посланник при дворе шведского короля Дж. Джеффрис сообщил 9 июля н.ст. из-под Полтавы в Англию о 21-22 тысячной Шведской армии, участвовавшей в сражении.¹³⁴

Ч.Витворт писал, что Реншёльд после битвы якобы сказал Петру, что в деле участвовало 30 тыс. из них 19 тыс. регулярных, остальные - казаки.¹³⁵ Пленённые в июне 1709 г. шведы и валахи оценивали общую численность казаков от 7 до 10 тысяч.¹³⁶ Очевидец фон Зильтман, который неотлучно в битве сопровождал короля вместе с Пипером, расценивал количество шведов, изготовившихся к нападению в 24 тысячи.¹³⁷ Шведский Генеральный штаб рассчитал общую численность армии в 24 700 чел., из которых 22 450 было боеспособных, а с нестроевыми, канцелярскими служителями и т.д. - около 28 000.¹³⁸

При капитуляции шведов в Переволочне было пленено 14 267 чел. (с нестроевыми 16 264), бежало с королём через Днепр около 1 300 чел., под Полтавой насчитали 9 234 убитых и 2 973 пленных. Итого получается около 28 тысяч человек. За вычетом раненых и больных (2 250), конного прикрытия, оставленного у пушкарёвского обоза, застав на переправах Ворсклы (1 800) и солдат, оставленных в траншеях под Полтавой (1 100), на битву Реншёльд выводил около 22 тысяч регулярных войск (14 тысяч пехоты и около 8 тысяч кавалерии, не считая примерно одной тысячи валахов).

Русское командование вполне разумно воспользовалось двукратным перевесом своих войск. Оно учитывало могучую ударную силу Шведской армии, основанную, во-первых, на выучке и беспрекословном выполнении долга; во-вторых, на безжалостных атаках, устоять против которых было трудно; и в третьих, на изобретательной тактике Карла XII. Компенсировать эти преимущества можно было огневой мощью, земляными укреплениями и численным превосходством.

В сумерках король послал к русскому лагерю до 1 000 валахов по обрыву вдоль Ворсклы к Яковцам, чтобы они отвлекли внимание от направления главного удара. О результатах этого ложного выпада нет сведений в русских и шведских источниках.

Совершенно неожиданно выглядит высказывание Петра I, подробно записанное Кройцем. Оно в корне меняет представление о решениях царя, считавшего, что к мощной системе редутов шведы не посмеют подступиться. Монарх интересовался, какую цель преследовали шведы, прорываясь через редуты, а не по плато вдоль реки («hwad dessein wij mâtte hafwa haft, I det wij begynte pâ deras redouter, hwarföre wij Icke gingo pâ den sidan wid strömmen»)? Ведь он, царь, ожидал наступления именно вдоль Ворсклы, ибо на том направлении он не прикрыл себя сильными укреплениями. Над Ворсклой у Яковцов днём и ночью он держал посты в 1 000 конных и столько же пеших солдат, чтобы следить за действиями противника. Когда государь услышал, что начато нападение на редуты, он не мог подумать ничего другого, что там начата ложная атака [«blindt allarm»], а все силы шведов пойдут по другой стороне. Вот почему он так долго оставался на месте, пока наконец не убедился, что всё шведское войско навалилось на редуты. Кто же из генералов дал такой совет королю? - удивлялся Петр I. «Я отвечал, что не знаю, так как был при кавалерии, стоявшей в некотором удалении. Так как он не получил [ни от кого] никаких других ответов, он дал мне лист бумаги и предложил, чтобы я расписал все конные полки, а также как мы двигались и какие генерал-майоры и полковники командовали шестью колоннами [конницы]».^ш

Таким образом, появление в сумерках 26 июня всего тысячи иррегулярных валашских всадников ввело в заблуждение относительно главного удара шведов. Русское командование полагало, что через прочный барьер редутов противник откажется наступать.¹⁴⁰ Подсылать близко к русскому лагерю мазепинцев и запорожцев Карл XII опасался, возможно из-за опасения перехода их на русскую сторону.

Воздвигая ночью при свете костров 4 продольных редута, русское командование не надеялось, что спешная и шумная работа не будет замечена. Но Карл и Реншёльд, утаивая направление главного удара, не сделали поверочной рекогносцировки. Шведское командование не только осталось в неведении о новых шанцах, выросших за 5 ночных часов, но не было уверено в общем количестве редутов и их расположении. Оно не представляло сложность подхода к русскому ретраншементу, перед южной стороной которого на расстоянии мушкетного выстрела была промоина глубиной до 10-12 м и шириной в 5-6 метров.

Русское командование тоже не держало под наблюдением свободное пространство перед продольными редутами (к западу от д. Павленки). Как упоминалось, оно осталось в неведении о переводе шведского обоза, больных и раненых, а также мазепинцев и запорожцев к Пушкарёвке. Ничего не узнали и о марше шведов от их стоянок к исходным позициям к нападению.

Перед битвой король решил поднять уверенность воинов. Ему перебинтовали ступню, снова на здоровую ногу надели сапог и самодержец, взяв обнажённую шпагу, приказал пронести себя перед пехотой. «Потом велел поставить носилки там, где располагалась палатки гвардейцев и где он говорил то с одним, то с другим. Все высшие офицеры расположились вокруг носилок короля. Недалеко от короля на бугор присел Пипер. Тоже сделал и Реншёльд и я с большей частью высших офицеров. Я завернулся в плащ. Начинало темнеть и некоторые задремали, а другие готовились ко сну» — писал Левенгаупт. Тут граф затушевал собственную оплошность, которая внесла свой довесок в будущее поражение. Денщики и лошади графа находились в 500 шагах от короля и при команде «подъём», ему пришлось отлучиться на целых 20-30 минут, чтобы сесть на коня и вернуться.

 Глава VI. Генеральная баталия
6.1. Полтавская операция.
6.2. Подготовка сражения.
6.3. Бой на редутах.
6.4. Главный бой.
6.5. Агония.
Заключение. «Один день возместил все годы».
Оглавление всей книги

6.3. Бой на редутах

Готовые к расправе армии в равной мере стремились к победе. Предстояло выяснить, возьмет ли верх ставка Карла на стремительность, или замысел Петра сдержать противника на редутах и нанести ему поражение при обороне ретраншемента.

Заход солнца на широте Полтавы происходит в 20 часов 52 минуты. Вечером поведение противников было разным - шведы забылись коротким сном, русские всю ночь работали. Сотни костров освещали местность, возбуждённо крепилась оборона-рубились, тесались и вколачивались в фашинные связки колья, сбивались рогатки, углублялись рвы, на валы набрасывалась земля. Вся армия готовилась отражать нападение. Особенно лихорадочно трудились на двух ближних к шведам редутах. О распоряжениях Петра, Меншикова и остального командования в ночь перед битвой приходится судить по действиям русских войск.

Чуть больше часа была тишина в шведском лагере. «Вставать! Вставать! Время идти!» - такая команда и два залпа из пушек подняли шведов около 23 часов 26 июня, когда совсем стемнело. И с самого начала всё стало срываться. Света луны не было. В глухой темени, без предварительной подготовки и без опознавательных вех батальоны, поднимаясь с разных стоянок от монастыря и д. Павленки, натыкались друг на друга и смешивались. Эскадроны Кройца сбивались в разные стороны, проваливались в ямы, путались между плетнями и начальнику кавалерии приходилось поджидать их. Запорожцы вряд ли могли чем-либо помочь в ночное время. Суета и толкотня неприятно поражала всех. Лучше было бы сместить выход ближе к рассвету - всё равно русские ежечасно ждали атаки. (Сомнительно сообщение Ч.Витворта из Москвы (!), что шум шведов якобы услышал Рённе, лично выезжавший с отрядом к передовым шведским постам и приказавший «своей кавалерии сесть на конь и занять один проход, разделявший армии». Почему тогда появление шведов оказалось неожиданным для русских?).¹⁴¹

Неразбериха сбила с толку офицеров и рядовой состав. В воздухе зависло напряжение, нервозность холерика фельдмаршала передавалась окружению. Вернувшийся верхом Левенгаупт отыскал его по бесноватому зову: «Где Лейонхювюд?» «Куда вы, черт возьми, запропастились? Вас никто не найдёт! Не видите что ли, что всё в беспорядке! ... Что за полк сейчас идёт?» Реншёльд шёл на открытый разрыв с аристократом и при всех с гневом честил его. Граф отвечал, что отлучился, чтобы сесть на коня и что в темноте, когда полки поднялись с разных мест, иного и быть не могло. «Смотри-ка, как вы! Ни о чём нет заботы у вас! Никакой помощи и никакого толку! Никогда не думал, что вы такой, я представлял совсем вас иначе, но тут вижу, что всё впустую» - буйствовал фельдмаршал. Как вспоминал Левенгаупт, такой смертельной обиды он не испытывал никогда ни в одной армии: «Если кто и заслужил выговор, то это генерал-майоры и полковники, которые вели колонны».

С трудом навели порядок и как всегда пехота спела один из библейских псалмов. Около часу ночи¹⁴² колонны пошли от Павленок на запад, потом свернули к северу на дорогу к русскому лагерю. На марше виднелось мерцание русских костров и слышался стук топоров. Пройдя часть пути, подали сигнал стой, после чего четыре колонны пошли медленнее и тише, почти крадучись. Никаких сторожевых русских пикетов, ни казаков, ни калмыков тут не было. (Казаки Скоропадского находились далеко - за Тахтауловым).

Когда чуть-чуть развиднелось, в шестистах метрах от «множества редутов противника» пехота остановилась, чтобы дождаться конницы. На путь к исходным позициям длиной всего в 3,5 км было затрачено почти два часа! Всем было позволено сесть.¹⁴³ Хотя уже забрезжило, с редутов шведов пока никто не замечал. Шведская кавалерия провалилась как сквозь землю. Генерал-майор К.Г.Кройц ушёл на несколько километров севернее в направлении Малых Будыщ. Фельдмаршал в нетерпении разъезжал вперед и назад и слал через адъютантов Кройцу послания: «Торопитесь, чёрт возьми! Куда вы пропали?».¹⁴⁴ На взводе нервы были не только у фельдмаршала: срывался фактор неожиданности. Качалку короля опустили на землю, тут же уселся Пипер. Бесценное время утекало сквозь пальцы. Вокруг короля была большая свита - военачальники, адъютанты, гофмаршал Густав фон Дюбен, статс-секретарь Улоф Хермелин, придворный историограф Г.Адлерфельд и проповедник Ёран Нурдберг.¹⁴⁵

При сильном желании в решающий час тут мог бы быть и Мазепа, но тот предпочёл остаться в обозе. В отличие от «батька» Палия и Скоропадского бывший гетман затаился в 8 км от поля битвы. Некоторое количество запорожцев всё же добровольно пристало к левой колонне шведской конницы.

На Полтавских полях в ночь на 27 июня (8 июля н.ст.) горизонт начинает еле светлеть в 2 ч. 20 мин., но кругом ещё сплошная темь. Ближние предметы начинают различаться при рассвете в Зч. 10 м. В Зч. 20 м. на фоне предрассветного неба, если наклониться, уже можно различить силуэты деревьев на расстоянии в 100 м, но на поле трудно что-либо разглядеть. Восход солнца на широте Полтавы по данным из Астрономического ежегодника начинается в 3 ч. 50 м и в это время всё вокруг хорошо видно.

Остановка шведов стала причиной ошибочной записи в «Обстоятельной реляции» о Полтавской битве, согласно которой неприятель всю ночь простоял в прогалине между лесами у д. Павленки и Малые Будищи «27-го числа по у тру веема рано, почитай при бывшей ещё темноте из дефилеев, в которых он во всю ночь своё всё войско в строй поставлено имел, на нашу кавалерию, как с конницею, так и с пехотою своею... напал».¹⁴⁶ И вот уже 300 лет в отечественных исторических работах, картах, атласах и беллетристике подъём шведской пехоты со своих стоянок путается с исходными позициямй перед атакой.¹⁴⁷ В «дефилеях» (лесной прогалине) шведы появились не ранее 2 часов 30 минут, а это значит, что ночью никто не сообщал русскому командованию о выдвижении шведов.

Кавалерия Кройца прибыла, когда видимость была уже хорошей.¹⁴⁸ Реншёльд поехал осматривать её и на это тоже ушло несколько минут. Прорыв сквозь поперечные редуты согласно плану, должны были совершать две боевые линии пехоты, которые в спешке начали выстраивать. В четвёртом часу утра обе армии были готовы к смертельной битве.

Время обнаружения шведов и начало Полтавской битвы можно более или менее точно установить по свидетельству генерал-квартирмейстера А.Юлленкрука. Он и Шлиппенбах с 50 всадниками выехали на разведку. Разглядеть русских солдат, ходивших между двумя крайними продольными редутами, Юлленкрук смог только наклонившись к седлу на фоне неба, т.е. в Зч.20 - Зч.ЗО мин..«Тут я услышал стук топоров и глухие удары прямо впереди нас, после чего проехал немного вперёд по полю с двумя офицерами фортификации, дабы осмотреть, что там делается, и тут заметил я, что противник работает на двух редутах.., Я же пригнулся в седле и увидел, что неприятельские солдаты расхаживают между редутов безо всякого прикрытия каким-либо валом, и тут одинто из неприятельских всадников появился передредутами и выстрелил из пистолета. Неприятельские барабаны загремели повсюду».¹⁴⁹ Таким образом, шведов обнаружил какой-то одиночный всадник стоявший у последнего 10 редута. Одновременно грохнули три (!) больших шведских пушки, давая сигнал к атаке, - так записал фон Зильтман. Барабанная дробь тревоги и волна «чудовищного крика» (так писали каролинцы) разнеслась по всей четырёхкилометровой русской позиции от редутов до ретраншемента.

Начался отсчёт шестичасовой Полтавской битвы.

Отечественные историки, не читавшие Левенгаупта, не отмечали, что в промежутках между продольными редутами тоже стояли войска: «Противник не только поставил в своих редутах пехоту и пушки, но в промежутках между ними и на флангах стояла как пехота, так и конница».¹⁵⁰ В данном случае генерал имел в виду именно продольные редуты. (И русские и шведы, земляные работы производили всегда под охраной).

Когда шведы увидели всю систему редутов с войсками прикрытия между ними, русскую кавалерию и вдали огромный лагерь, встряска была немалой. Надо было идти на укрепления, ни число, ни расположение, ни вооружение которых не были известны! Офицеры знали, что 1,5-километровая прогалина между малобудыщенским и яковецким лесами перекрыта поперечными редутами, но не были уверены, есть ли между ними валы. Рядовые же каролинцы вообще считали, что им придётся иметь дело только с главным русским ретраншементом.

Лейтенант Вайе начало битвы описал так: «28 июня (27 по ст. ст.) в понедельник, ещё перед рассветом, мы вышли на исходные позиции и слышали, как противник напряжённо работает в своих шанцах. На рекогносцировку выехал генерал-майор Шлиппенбсос с 50 всадниками. Мы в это время с предельной спешкой выстраивали армию, ставя пехоту в две линии, причём на правом крыле во главе королевской Лейб-гвардии был генерал-майор Стакельберг, на левом - во главе Вестманландского полка был генерал-майор Спарре. Весь корпус пехоты состоял под началом генерала Левенгаупта. Кавалерии при подходе к полю сражения было приказано держать нашу пехоту в середине и подчиняться фельдмаршалу Реншёльду, который поручил правое крыло генерал-майору Кройцу во главе лейб-драгун, а левое генерал-майору Гамильтону во главе Сконских драгун. Его Королевское Величество избрал место при Лейб-гвардии на качалке, вместе с драбантами и 24 гвардейцами.

Едва такой порядок был установлен, зарождающая утренняя заря позволила видеть всё вокруг - редуты противника и громадный занятый пехотой ретраншемент. Между ними обоими находилась готовая встретить нас вся русская кавалерия. Она узнала о нашем появлении после разведки генерал-майора Шлиппенбаха».¹⁵¹

Реншёльд был опытнейшим полководцем тогдашней Европы. Обнаружение продольных редутов означало, что войска попадут под убийственный фланговый огонь. Фельдмаршал сказал королю, что «всё пришло в конфузию». Встал вопрос об отмене нападения! В отличие от своих прошлых сражений, теперь он решил быть предельно осмотрительным. Фельдмаршал начал советоваться с Карлом и Пипером продолжать ли наступление? Мнение короля было однозначным - никаких ретирад Карл XII не признавал. Реншёльд принял разумное решение - головные батальоны двух средних колонн нападут на продольные редуты и обеспечат свободный проход остальным колоннам.

Напоследокфельдмаршал,которыйпо признанию Левенгаупта, ценил его мнение не выше унтер-офицерского, обратился к нему: «Что скажете Вы, граф Лейонхювюд?» «Ответить что-либо положительное мне было трудно» - задним числом критиковал граф. «Я не знал, хорошо ли разведана позиция противника, где, как, и точно ли фельдмаршал собрался атаковать неприятеля; как конница станет поддерживать пехоту и действовать, где и как будет расставлена наша артиллерия, как [нам] проходить — слева или справа от редутов, или мы должны сначала штурмовать их? И много чего другого, о чем надо было прежде детально осведомить всех генералов и полковников и посоветоваться с ними, прежде чем так глубоко ввязываться и решать вопрос о ретираде или нападении. Ведь всё, что я получил, как генерал от инфантерии, так это что пехота должна быть в четырёх колоннах впредь до получения дальнейших распоряжений... Поэтому я ответил кратко: «Надеюсь на помощь Божью, что всё будет хорошо». Я знал, что если б только упомянул о малейших трудностях, то мне приписали или малодушие, или истолковали бы так, что я желаю поучать».¹⁵²

Идти колоннами мимо редутов значило рисковать большими потерями. Армия снова начала перестраиваться. И снова затяжка времени. После этого Реншильд бросил шведскую традиционную команду атаки «го по!: Ну, тогда во имя Господа, пойдём вперёд! ». Контрприказ не дошёл до всех. Часть полков пошла в боевом, часть в походном порядке. На самом конце слева были валахи и часть сечевиков, большая часть которых бежала в начале сражения.

Когда показался краешек солнца и стало совсем светло, шведы «с фурией» двинулись навстречу сверкавшими молниями пушкам.¹⁵³ Путь им преграждали не только редуты, но и строй пехотных и драгунских частей. Некоторые каролинцы писали, что орудия, расставленные среди пехоты, стали не прицельно палить, когда они еще были далеко и ядра на излёте взрывали землю перед ними. Лейтенант Вайе, наоборот, вспоминал, что работа пушкарей с самого начала была удачной. Ядра рикошетили от земли и валили солдат. «Первый выстрел из редутов снёс головы двум гренадёрам гвардии, второй свалил наземь капитана Хурна и четырёх мушкетёров Естгётского полка».¹⁵⁴ Боевой дух атакующих стал спадать: «русские обретали мужество, которое у наших очень начало падать, когда они узнали, что не будут поддержаны никакими пушками» (А Л Левенгаупт). Стиснутые колонны конницы не могли развернуть боевую линию. Взаимодействия с пехотой не было.

В начале боя с тыла на шведов сделал конную вылазку Келин, об этом мы знаем только по записи Д.Крмана. «По промыслу Божьему мы сразу удалились, как только среди запорожцев снова вспыхнула паника и они пустились бежать, иначе мы бы встретились с вражеской кавалерией, которая вышла из города помочь своим в битве и наши уже усталые кони не могли бы унести нас от быстрых казацких коней к далёкому обозу».¹⁵⁵

Слева и справа на недостроенные редуты накатились 2 батальона Вестерботтенского полка (600 чел.) и два батальона Далекарлийского полка (1 100 чел.). Рогатки там, может быть стояли, но рвов почти не было. (От этих двух редутов нельзя было ждать «дефензии» - так оценил их Алларт). Шведское превосходство было подавляющим. Бурный натиск смял защитников, часть их была перебита, часть отбежала назад в следующий восьмой редут.

По словам Вольтера, шведы якобы кричали: «Победа!».¹⁵⁶ Прапорщик А.Пильстрём писал, что шведы «сокрушили каждую косточку у тех, кто был внутри».¹⁵⁷ Битва велась на смерть, беспощадность была нормой устрашения и победы. Жестокость должна была гнать ужас от редута к редуту и вызвать повальное бегство. Однако следующее девятое укрепление было взято с «большей затратой сил и с большими потерями, чем предыдущее» - отмечал командующий третьей колонной генерал-майор К.Г.Руус. Полковник Шернхек говорил, что «ему лихо пришлось, когда он редут взял, и что потерял он своих лучших людей».¹⁵⁸ Тут, на недостроенных шанцах полегло большинство из двух сотен погибших редутных гарнизонов. Может быть, здесь пал, пытаясь организовать сопротивление, и стрелецкий полковник И.К.Нечаев.

Оставлять команды в захваченных редутах или тянуть за собой трофейные пушки никто из шведов не собирался¹⁵⁹ - вперед и только вперёд, не давать русским опомниться! Гром пушек и ружей был давно известен шведским ветеранам. Они знали, что много ядер и пуль летит мимо или поверх голов. Левенгаупт подчёркивал, как успешно отгонялось русское прикрытие: между продольными редутами: «Несмотря на то, что противник сильно бил из пушек и непрерывно стрелял залпами, не принося впрочем, ни малейшего вреда, мы быстро прошли вперед, захватили два редута, прогнали прикрытие, которое находилось между редутами и с их флангов, и заняли справа так много места, что могли пройти мимо совсем свободно. По этой причине я повёл правое крыло нашей пехоты еще правее, полагая, что вся линия должна направится туда же и взять направо, чтобы пройти остальные редуты без атаки».¹⁶⁰ (В задних углах всех редутов имелся вход и пехота прикрытия, скорее всего, скрывалась в редутах, а не отступала к ретраншементу).

Сопротивление защитников и частей прикрытия на крайних 9-м и 10-м редутах всё же на несколько минут задержало движение двух шведских полков. Пока Далекарлийский полк продолжал «зачистку», первые батальоны Нерке-Вермландского и Йончёпингского полков (900 чел.) начали готовиться к штурму очередного 8-го редута. Он был видимо, не больше задних и, конечно, не «сильнейшим», хотя у некоторых каролинцев отложилось в памяти, что 8 редут был «самым большим» и якобы даже «треугольным» (!). В черном дыму, грохоте и сумятице боя было не до подсчёта фасов.

По словам Рууса, потерпевшего поражение у «большого редута», тем командовал «русский полковник из дивизии генерал-лейтенанта Ренцеля».¹⁶¹

Посредине каждой шведской роты, построенной в 4 шеренги, равняли строй пикинёры с ясеневыми, диаметром в 3 см, пиками длиной в 5,5 м. По обе стороны от них изготовились к бою солдаты с кремнёвыми мушкетами и гренадёры с ручными гранатами. Фронт каждой роты вдвое был длиннее фасов редута.

Валы, прикрывавшие стрелка на банкете, вряд ли превышали полтора метра и сомнительно, чтобы рвы были глубже двух метров. Откосы из только что выбранной и накиданной на фашины земли не могли быть ровными. Наспех сколоченные из случайных стволов рогатки перед рвами, вряд ли были неподъёмными. Укрепления с перепадом высот в 3-3,5 м, сложенные из связок хвороста и едва прикрывавшие грудь защитников, не были прочными оплотами, но без штурмовых лестниц и фашин захватить их было трудно.

Атака первых двух батальонов на передний угол 8 редута не удалась и на помощь к ним пришли два батальона Далекарлийского полка, а позже - два батальона Вестерботтенского полка. Шесть батальонов четырёх полков (2 600 чел.!) со всех сторон окружили 8 редут, но многократное превосходство не напугало защитников. Рогатки на короткое время сдержали штурмующих, пока те растаскивали их. За пару сотен метров атакующих встретила картечь, потом пули и гранатные осколки. Зарядов с ядрами и «железной дробью», а также гранат в редутах было вдосталь. Прицельной стрельбы издали из мушкетов по верху валов шведам организовать было трудно, ещё труднее - подобраться к валам на дистанцию броска ручной гранаты. Со штыками и пиками каролинцы шли против огненного смерча.

С четырёх сторон люди плотными рядами сбегали в прокопы, карабкались вверх со шпагами и штыками, подсаживали, мешали друг другу и поражённые, обливаясь кровью, сваливались вниз. Сухая земля с откосов ссыпалась, пикинёры нервозно пытались всадить пики в защитников, ломавших и рубивших концы древков. Картечь, пули и ядра хлестали батальоны отовсюду. Волны атак откатывались назад. Беспорядочные толпы офицеры снова выстраивали и вели на штурм. И вновь удар свинцом, чугунными осколками и «сечёным железом».

Восьмому укреплению помогала скорая стрельба пушек с задних редутов - давала знать школа артиллерийской выучки Я.В.Брюса. Нельзя не признать храбрости и самоотверженности атакующих, но все попытки холодным оружием захватить «огненную» крепостцу были обречены на провал.

Больше тысячи мёртвых и раненых распростёрлось вокруг. Далекарлийский полк потерял половину состава. Смертельно был ранен и умирал его полковник Г.Х. фон Сигрот, который был посвящен в замысел короля. Из капитанов осталось лишь четверо, которые не были убиты или ранены. Почти так же было и в остальных четырёх батальонах. Боевые порядки вконец расстроились, раненые старались как можно дальше отползти или отковылять от непрерывно грохотавшей маленькой крепости. Отчаянный отпор русских полевых укреплений ещё больше надломил пыл штурмующих.

В шестом часу утра защитники восьмого редута при огневой поддержке остальных совершили подвиг - не только отбились от шести батальонов, но отбросили их назад вместе с 12 эскадронами Шлиппенбаха. «Мы были так измотаны, что невозможно себе представить и сочли разумным уйти, оставив зря перебитых людей» - жаловался 54-летний Руус. Так в самом начале битвы «русский полковник из дивизии генерал-лейтенанта Ренцеля» отсёк большую часть шведской пехоты от армии короля и внёс существенный вклад в победу, а один из опытных шведских генерал-майоров, не выдержав «огненного пира», уклонился от продолжения боя. Конечно, пробиваться вперёд за поперечные редуты ему было труднее, чем всей королевской армии за час до этого. У этого генерал-майора к тому времени оставалось около 2 100 чел., среди которых было много раненых. Но Руус был обязан пробиваться вслед за королём в сторону русского ретраншемента, туда, где гремела канонада и к небу поднимался дым, туда, куда ушли два гвардейских батальона из его колонны. Однако отпор с редутов настолько выбил Рууса из колеи, что он отказался прорываться на север. Уходить к полкам, оставленным для осады Полтавы или в Пушкарёвку было бы дезертирством и он, неизвестно на что надеясь, укрылся в Яковчанском лесу в полутора километрах от русского ретраншемента и почти час стоял на месте, пока его не заметили русские. В будущей «правдивой реляции» своё бездействие Руус неуклюже оправдывал «утратой ориентировки». Эту отговорку за чистую монету до сих пор принимают все шведские историки, в том числе П.Энглунд и вслед за ними русский писатель-историк Б.Н.Григорьев.¹⁶²

Ни один из редутов, кроме двух недостроенных, не был захвачен, вопреки фантазиям некоторых каролинцев. Противник «протчим [редутам] никакой вреды учинить не мог».¹⁶³

«Палаши вон!» пронеслась команда и навстречу наступающей пехоте А.Д.Меншиков и К.Э.Рённе бросили 16 полков драгун.¹⁶⁴ Схватка началась скорее всего, в районе девятого и восьмого редутов. Конная контратака давала время для подготовки к бою пехоте и артиллерии в ретраншементе. Не имевшие строя пехотинцы Карла XII были беспомощны, гибли под палашами и сбивались назад. До Кройца донёсся обращённый к нему крик: «Кавалерия вперёд, кавалерия вперёд, во имя Иисуса!»

В стеснённом пространстве нападать можно было только отдельными соединениями. Русская контратака вызвала смятение - шведские эскадроны рысью по одному протискивались сквозь интервалы между батальонами, в беспорядке вырывались вперёд, опрокидывались и заворачивали обратно, укрываясь за пехотой. Как только освобождалась зона обстрела, с редутов гремела картечь, которая затем дополнялась мушкетным огнём. Особую резвость при отступлении показали мазепинцы и валахи, которых по свидетельству очевидца Крмана, согнала с левого фланга нерегулярная конница русских, атаковавшая возможно, из района малобудыщенского леса.¹⁶⁵

Свинец хлестал батальоны с фронта, боков и тыла - с редутов, оказавшихся сзади. Как писали шведы, основные потери были от артиллерии.¹⁶⁶ Бой на редутах затянулся дольше, чем на час. Вся Русская армия была приведена в боевую готовность. Армия короля пришла в расстройство, так как в дыму и грохоте шведское командование потеряло управление войсками.¹⁶⁷

Наконец Петр I принял решение, чтобы кавалерия «помалу» отходила и у ретраншемента раздвинулась в стороны, чтобы можно было стрелять из пушек.¹⁶⁸ Князь извещал, что разворачивать эскадроны, когда шведская конница находится совсем рядом, рискованно. Царь же в соответствии с принятым планом, стремился перенести тяжесть сражения к ретраншементу, в котором были основные силы армии. В лагере полностью подготовили артиллерию и вывели на фланги пехоту, оставалось только поставить конницу по сторонам ретраншемента: Пётр отозвал «светлейшего» и вручил командование генерал-лейтенанту Р.Х.Боуру, Выполняя приказ царя, русские драгуны медленно отходили. «А кавалерии такой дан был указ, что ежели неприятель за нею погонитца, то б уступала до самого ретранжамента. А ежели он ещё и далее за нею пойдёт, чтоб она роздвинулась направо и налево перед ретранжаментом, дабы ис пушек по них стрелять было возможно, как то случилося».¹⁶⁹

Со стороны шведов это выглядело так: «Наша пехота продвинулась вперёд за неприятельской кавалерией, которая медленно от нас отступала, но неприятель выслал эскадроны, которые стреляли по батальонам, отчего просил я офицеров выслать вперёд нескольких со штуцерами, так что неприятель сразу отошёл от нас прочь».¹⁰

Когда всадники развернулись, случилось опасное. Чтобы выиграть время для перестроения, они стали отрываться полным галопом и проскочили мимо ретраншемента. Показалось, что драгуны бегут - русская конница унеслась на 2 км к северу от ретраншемента. Правое крыло кавалерии Кройца быстро пронеслось мимо стрелявших орудий и нанести ей потери было невозможно. Кройц остановился только перед балкой Побыванкой. Это был успех шведского командира и самый тревожный момент для русского командования - драгун отсекли от пехоты и лагеря. Ныне балка Побыванка почти незаметна и представляет плавное и сухое понижение местности. Через неё, как и три века назад, идёт дорога на Опошню, но и 300 лет назад слабо заболоченная впадина с ручьём не была непроходимой.¹⁷¹

Боур умело вывернулся из трудного положения. Его верховое соединение «развернулось кругом» и построилось двумя боевыми линиями за Побыванкой. Возможно, при отрыве от шведов драгуны потерпели сильнее всего,¹⁷² но никакого несчастья не случилось - шведы не сбросили русских конников с обрыва в Ворсклу. Вряд ли Кройц в своей реляции, написанной в плену, выдумал обращенный к нему вопрос царя, - почему шведы не преследовали дальше пустившуюся в бегство русскую кавалерию («hwarföre wij Icke förfölgde deras cavallerie, som redan war slagit pä flychten?».

При редактировании «Гистории Свейской войны» Пётр задним числом внес оправдание, почему русские драгуны оказались далеко от лагеря. Это случилось якобы из-за тяжёлой раны в бок Ренне и из-за того, что не успели перебросить пехоту к редутам: «наша ковалерия...многократно конницу неприятельскую збивала. Но всегда от пехоты неприятелская конница сикурс получала (и притом генерал-пору m чик Рен в том жестоком бою ранен), а нам так скоро ис транжамента пехотою своей ковач ерии выручить тогда было невозможно».™

Выправляя впечатление от ретирады, Пётр вписал в «Гисторию Свейской войны» такие слова: «дан указ генералу-порутчику Боуру, дабы оной с ковалериею уступал вправо от нашего ре-транжамента, дабы тем время получить к вывождению нашей пехоты из ретранжамента. Однако ж приказано оному крепко того смотреть, чтоб гора [обрыв над Ворсклой] у оного во фланке, а не назади была, дабы неприятель не мог нашу ковале-рию под гору утеснить».¹⁵

Можно предположить, что шведская погоня прекратилась сама собой. Сомнительна приписываемая фельдмаршалу фраза, которую он якобы сказал в плену К.Пиперу по этому поводу: «Одна ошибка может перекрыть всю прежнюю славу».¹⁷⁶

Недалеко от двух линий драгун Боура стояли казаки Скоропадского. Некоторые из пеших казаков стояли за плетнями д. Тахтаулово и обстреливали шведов (А.Юлленкрук). Скорее всего, там же для подкрепления духа казаков находился и любимый на Украине «казацкий батько» Семён Палий.

Вслед за конницей на поле, где крупными соединениями, где частями и отдельными батальонами, стала вырываться шведская пехота, подгоняемая в спину пальбой из редутов. В грохоте, дыму и пыли шведское командование не заметило, что треть пехоты отстала. Из четырёх пушек возможно, три были брошены среди редутов.¹⁷⁷

Замысел оборонительного боя на редутах был выполнен полностью, хоть и с огрехом в конце - русская конница оказалась отрезанной от ретраншемента. План короля осуществился ценой больших потерь и, образно говоря, только «на две трети» - треть пехоты застряла за редутами. Самым беспокойным для русского командования был как раз первый период битвы. Вот вопросы, которые задавал Пётр I 18 (19) июля 1709 г. в Решетиловке при анализе сражения пленным генералам - Левенгаупту, Кройцу, Шлиппенбаху и Крусе. (С Реншёльдом царь возможно, разговаривал отдельно, но тот не оставил никаких записей. Кроме того, после сражения фельдмаршал был так плох, что когда пленных уводили из-под Полтавы, его оставили на некоторое время в городе). Вопросы царя зафиксировал Кройц в своей «реляции». Как отмечал этот генерал-майор, государь в шатёр канцлера Головкина вошёл с большим чертежом баталии. Все обращения победителя к шведам относились только к первой фазе боя. Вначале он поинтересовался, каковы были планы нападения и построения шведской пехоты и конницы перед атакой. Левенгаупт о планах ничего вразумительного сказать не мог и говорил только о построении пехоты четырьмя колоннами, Шлиппенбах сообщил о назначении его командующим правым флангом и о пленении его в начале битвы. Кройц тоже ответил, что не получил никакого плана баталии. Его кавалерии приказали маршировать шестью колоннами и было сказано, что после соединения с пехотой, будут даны дальнейшие указания. О начале боя Кройц царю рассказывал так: перед редутами конница скучилась в такой давке, что вплоть до первых выстрелов оттуда оставалась в колоннах. Когда пехота стала продвигаться через редуты, за ней в полковых порядках пошла кавалерия. В толчее выстроить боевую линию было нельзя, поэтому его всадники атаковали только тогда, когда на них накатывалась русская конница.

Царь удивлялся, почему шведы так долго стояли в дефиле. Но больше всего он поражался, как генералы пошли на битву без пушек. Верное заключение царя Кройц записал такой фразой: «Вы должно быть были слишком уверены в виктории» («Imâtte warit allt for mycket fôrsâkrade от victorien»). «Ответить ему ничем другим было нельзя, так как мы сами не могли знать точных причин этого. Затем он вышел, сказав нам «Adieu». Мы потом пошли к графу Пиперу, который должен был вскоре отбыть в Киев» - так закончил Кройц описание встречи с царём.¹⁷⁸ Судя по этим записям, разговор оказался мало информативен для Петра - пленные генералы, не знавшие планов битвы, показались ему пешками в руках короля.

Вместе с тем, в начале битвы самым тревожным для царя было незнание замыслов противника. Пётр был уверен, что он наглухо перекрыл редутами узкий подход с юго-запада к ретраншементу и шведы пойдут прямиком на ретраншемент вдоль обрыва над Ворсклой. Таким образом, отказ царя подкрепить конницу Меншикова, успешно отражавшую противника у редутов, было вызвано угрозой удара с юга, со стороны Яковцов. Но даже в случае, если бы русская разведка заранее выяснила, что вся армия шведов двинулась на редуты, царь вряд ли перенёс бы на них основную тяжесть сражения. Отказ Карла использовать артиллерию в битве царь правильно отнёс за счет его фатальной самоуверенности.

На правом фланге под рукой Левенгаупта осталась только правая колонна, стремившаяся как можно быстрее выскочить из огня. Между 5 и 6 часами утра залпы с редутов заставили эту колонну поджиматься к Яковецкому лесу. К ней присоединились третий и четвёртый батальоны гвардии, которым с потерями пришлось проходить между крайними восточными редутами. Боевой линии у пехоты не было.

Проезжавшему мимо Реншёльду Левенгаупт прокричал, что надо дождаться левого крыла пехоты, но тот категорически ответил: «Нет, нет, нельзя давать врагу передышки!». То же самое подтвердил Стакельберг, который один, без своей колонны проскакал мимо. Видимо, оба надеялись, что остальные войска вот-вот вырвутся из огня и хотя бы разновременно атакуют ретраншемент.

Пробившись на поле, Левенгаупт привёл в порядок свои потрепанную пехоту (всего под его рукой оказалось 10 батальонов) и повёл их на южную сторону лагеря.

Карл был среди лейб-гвардии. Ядро, выпущенное из ретраншемента разбило правую дрогу (штангу) качалки, которую пришлось заменять прямо на поле. Конные драбанты и гвардейцы окружили и заслонили своего повелителя. 8 драбантов и 10 гвардейцев из 24 были сражены насмерть, выполняя свой долг. Когда носилки привели в порядок, Карл XII с Эстгётским полком пошел вперед во второй колонне.

По шведским трудам до сих пор кочует построенная по мемуарам Левенгаупта гипотеза о второй возможности шведской победы. Выйдя на левый фланг лагеря, граф якобы счёл его слабо занятым, заметил спешное запрягание повозок и даже переправу части сил за Ворсклу (Русло реки за обрывом в районе лагеря находилось на расстоянии в 1-1,5 км).¹⁸⁰ Уже в Москве генерал, чтобы подчеркнуть свою роль, скрыто критиковал фельдмаршала- если бы его поддержала конница и другие батальоны, а фельдмаршал не приказал прекратить его атаку, то русские сбежали бы за Ворсклу! «Нелепость» приказа Реншёльда Левенгаупт обыгрывал так: «Мы вышли прямо на левый фланг ретраншемента противника. Как я видел, он не был основательно занят. С правым крылом нашей пехоты я хотел прорваться как раз с этой стороны. Но когда я подошел к вишневому саду и приблизился к крайнему концу ретраншемента на расстояние ближнего выстрела фузеи, то наткнулся на глубокую, прорезанную ливневыми потоками промоину глубиной в две пики и не шире длины пики.

В этом месте нельзя было пройти, поэтому пришлось вести пехоту влево назад вдоль промоины, где я мог бы перейти и напасть на фланг противника. Как только он это увидел, то начал уходить. Но как раз тогда я получил приказ отходить назад от неприятельского ретраншемента...

Вполне вероятно, что если бы подошла пехота, которая была на нашем правом крыле, пехота с левого фланга напала бы на конец неприятельского ретраншемента, а с обоих флангов нас поддержала бы в хорошем порядке наша кавалерия, то противник ушёл бы совсем от нас за реку. Он действительно уже стал переводить разные полки. Но мы ушли совсем налево, пока генерал-майор Спарре не подошёл к нам с несколькими батальонами».^т

Батальоны графа никак не могли вызвать растерянность в ретраншементе. Русский план битвы учитывал приступ всей Шведской армии к лагерю и его готовились отражать 87 пушками и ударами пехоты с флангов. Всего в лагере готовыми к бою стояли не менее 30 тысяч пехотинцев.

Расстояние от редутов до лагеря - около 1 000-1 200 м. Предупредительный огонь ядрами из полевых орудий с дальностью боя до 1 км по плохо видным из-за дыма и пыли целям вряд ли открывали. Вероятно при подходе Левенгаупта, в русском лагере перемещались солдаты, орудия и выводилась пехота фланги лагеря: «В то ж время ис транжамента на обе стороны выведена на фланки пехота для того, ежели б неприятель атаковал транжамент, чтоб свободно из оного стрелбе быть мочно было, а выведенным на стороны со флангов оного атаковать».^ш

Когда батальоны генерала подошли на дальность картечного огня, полковые и полевые орудия открыли ураганный огонь картечью, причём пушки с левых реданов вели фланкирующий огонь, а батареи центра - косоприцельный. (Возможно, полковая артиллерия била фронтально из рядов выстроенной слева от ретраншемента пехоты).

От клубов дымного пороха и пыли стало почти сумеречно и после первых залпов русские артиллеристы видимо, садили вслепую - только под прикрытием завесы дыма атакующие могли % часа продвигаться навстречу настильному огню. Синие, зеленые и красные мундиры соперников от гари превращались в чёрные. Прорваться к лагерю ближе, чем на 30 саженей (60-70 шагов), не удалось. Уникальные подробности об отражении этой атаки оставил Алларт: «И как он, неприятель, за 200 или 300 шагов к руским приближшся, то веема жестоко ево ис пушек встретили, где великой ему урон учинился, и с целые 3/4 часа той пушечной стрелбы он имел вытерпеть в добром порядке. Однако же от того стреляния помешался у них строй и в некоторую долину принуждены были они отступить к правому крылу росийских, чтоб как возможно укрытца от пушечной стрельбы. И тамо паки в ордер де баталии свои войска учредили».

Никогда за всё время Северной войны шведы не встречали такого плотного огня. Пускать в дело русскую пехоту, стоявшую по бокам ретраншемента, не пришлось.

Полтавское поле имеет слабый уклон в сторону деревень Иванченцы и Малые Будыщи. Там была неглубокая, заболоченная ложбина. Чтобы укрыть шведов от огня из редутов и лагеря, их пришлось уводить по низине как можно севернее, за 3 км от редутов и за 2 км от русского лагеря почти к Тахтаулову.¹⁸⁴ Заслуга русской артиллерии в первый период битвы состояла не только в том, что она нанесла потери противнику, но и в том, что отбила Шведскую армию далеко на север в неудобное болотистое место.

Первый период битвы (3-6 ч. утра) закончился русским крупным успехом. 8 редут отбросил часть шведской пехоты на юго-восток в подлесок, пушкари отбили батальоны Левенгаупта от лагеря на запад; разрозненные части левого крыла шведской пехоты, вырвавшись из зоны редутов, скрылись в «логовине»; туда же с трудом добралось левое крыло кавалерии Кройца; а её правый фланг застыл на севере у балки Побыванки перед конницей Боура.

Гарнизоны редутов С.В.Айгустова, конница А.Д.Меншикова, К.Э.Ренне и Р.Х.Боура, артиллерия Я.В.Брюса раздробили армию короля на пять осколков и разбросали их в разные стороны. Наступательный план шведов провалился и наметился перелом битвы.

Тяжёлые потери, пропажа колонны Рууса, неразбериха из-за дыма, пыли и смятения заставили Реншёльда около 6 часов утра собирать разрозненные части, укрывая их в низине от ядер. О нападении на лагерь оставшимися двенадцатью батальонами и кавалерией вопрос не стоял. Прекращение атаки, немыслимое для Шведской армии ранее, было разумным распоряжением Реншёльда.

Командование и рядовые каролинцы были в замешательстве, но, очутившись вне выстрелов пушек, часть высших офицеров пришла поздравлять короля с удачным началом. По шведским данным было захвачено 5 штандартов и 4 знамени.¹⁸⁵

Зону передовых укреплений Пётр снова запер наглухо. Из ретраншемента туда была дополнительно послана часть пехоты. Реншёльд за колонной Рууса послал адъютантов, потом несколько эскадронов кавалерии с Лагеркруной, но те вернулись, сообщив, что большая группа русских стоит у редутов.¹⁸⁶ Генерал-майор Спарре со своими двумя батальонами Вестманландского полка тоже не рискнул сунуться снова под огонь редутов. Он только издали поглядел на отставшую колонну и сообщил, что из-за превосходящих сил противника не смог вызволить Рууса, но тот у леса храбро защищается. Юлленкрук бросил реплику: «Лучше бы он был здесь!» Не выполнивший приказа Спарре, не стесняясь короля, с досадой ругнулся: «если он, имея 6 батальонов, не защитит себя, пусть идёт к чёрту! Я не могу ему помочь!» Попытки вызвать помощь из Пушкарёвки тоже не удались. Все боялись огненного шквала маленьких земляных крепостей!

Носилки короля поставили в низменном месте, которое прежде прошла кавалерия. Королю перевязали рану, из которой обильно сочилась кровь, набрали воду и напоили из серебряного кубка. Рядом с носилками присел тучный Пипер.

Пролом Шведской армии через редуты и отступление русских драгун за Побыванку, возможно, произвели впечатление на часть казаков Скоропадского, стоявших на отшибе в 8-10 км от русского лагеря. Ближе к ним теперь оказались шведы. «Если победителем останется король, то надо позаботиться о себе» - таков, кажется, был ход мыслей некоторых старшин. Во время перерыва в сражении, когда основная масса казаков от Жуков и Тахтаулова обстреливала шведов «из-за изгородей садов» (А.Юлленкрук), лейтенант Иоаким Лют из Сконского драгунского полка получил от старшины какого-то отряда записку, в которой сулился переход якобы 2 000 казаков к шведам, если король их помилует. Лют отправил послание командиру полка Максимилиану Эммануилу Вюртембергскому, но тот ответил, что без короля он не может ответить ничего определённого.¹⁸⁷ Откуда могла прийти такая цедула? Скорее всего, от казаков из-за балки Побыванки. Ведь из района Малых Будыщ и Иванченцов казачьи посты должны были оттянуться назад перед шведами, продвигавшимися на север.

Пётр будто чувствовал это и, несмотря на возражения Шереметева и Репнина, советовавших не ослаблять правый фланг, распорядился подстраховать казаков Скоропадского. К деревням Тахтаулово и Жуки, был переброшен генерал-майор Г.С.Волконский с шестью драгунскими полками (4 072 всадников)¹⁸⁸ с тем, чтобы они встали на полдороге между армией и казаками «для наблюдения за неприятелем». В случае если противник «не дав боя», начал бы отход в сторону Малороссийского войска, то Волконский должен был идти ему на помощь, но «о вступлении в баталию ожидать указу».¹⁸⁹

Русская армия почти окружила армию короля - на востоке стояла русской пехота с артиллерией, на юге вызывавшие содрогание редуты, на севере - готовая к бою кавалерия Боура, Казаки Скоропадского и полки Волконского нависли над шведами с фланга и тыла.

Наносить удар во фланг или тыл шведам конницей Боура, которая до 6 часов утра занимала позицию вдоль Побыванки, Пётр не собирался. Однако полковник Н.Юлленшерна считал, что русские драгуны собирались как раз это сделать: «неприятельская кавалерия стояла построенная по другую сторону небольшого болота и предполагала напасть нашей в тыл».^т

Петру приходилось учитывать, что кавалерия Боура находится в отрыве от пехоты, что состояние армии короля неясно, что всплыла весть о «корпусе резервы» неизвестной численности у Яковецкого леса. Основная установка вплоть до 6-7 часов утра была в том, чтобы принять противника на подготовленных к обороне укреплениях. С 6 до 8 часов утра наступил двухчасовой перерыв, в который инициатива перешла к русским. Оборонительный период битвы закончился.

Бой на редутах сделал Реншёльда ещё осторожнее. (Карл позже, в собственноручном письме от 11 июля 1709 г., решающим фактором русской победы признал только редутную систему и рельеф местности.¹⁹¹ Численный перевес и храбрость противника он по своему обыкновению отверг).

Шведская воля оказалась надломленной. Продолжать ли битву в невыгодных условиях без артиллерии? «Мы начали сомневаться, что делать дальше» - вспоминал Левенгаупт. Было принято немыслимое ранее в шведской тактике решение - прервать бой, чтобы собрать в кулак разрозненные части. Идея отказаться от продолжения битвы была и у Пипера.¹⁹² Два часа шведы приходили в себя за взлобьем поля.

Фельдмаршал приказал, чтобы кавалерия отошла назад и чтобы из обоза прислали помощь и пушки. Артиллерии на путь в 9-10 км от Пушкарёвки вокруг Малых Будыщ потребовалось бы не менее 2,5-3-х часов, то есть Реншёльд отказывался от боя по крайней мере до 9 часов утра. Прошлый опыт подсказывал ему, что русские не осмелятся ничего предпринять и не выйдут из-за укрытий. Ожидая подкреплений, фельдмаршал не собирался строить армию в боевой порядок. И это был его крупный промах: если бы шведская линия стояла в боевой готовности, то вместо самой большой катастрофы в шведской военной истории, возможно, было бы только частное поражение в Северной войне.

В тягостном ожидании бессмысленно тратилось время. Мазепа в обозе не проявлял никакой инициативы и не думал высылать ни помощь «шведским спасителям», ни хотя бы гонца к ним в обход Малых Будыщ. Левенгаупт так писал о неуверенности после пережитого потрясения: «В конце-кощов мы застряли на месте, перемещаясь то туда, то сюда и все проявляли растерянность. Такой нерешительности войска никогда раньше не показывали» В отличие от шведов Пётр развернул активные действия против осколков неприятеля. Очевидность того, что «неприятель час от часу в слабость, а Русская армия от силы в силу происходили» позволили царю для связи с Полтавой, занятия лагеря шведской пехоты и Крестовоздвиженского монастыря послать три батальона полковника И.М.Головина. Таким образом, можно считать, что освобождение Полтавы произошло между 7 и 8 часами утра, еще до русской победы.

Удачно удалось расправиться и с «корпусом резервы в 3 000 человек», идущих «в сукурс» королю и с «тремя полками генерал маеора Розе». Судя по «Обстоятельной реляции», русское командование даже 9 июля продолжало считать, что шведы не ввели тогда в бой ещё 5-6 тысяч войск! Неизвестно, кто доставил сомнительные известия о «резервных войсках» короля, но ему поверили. (Гарнизоны редутов хорошо знали, что они отбросили часть Шведской армии к Яковецкому лесу и там не появлялось никаких новых «резервов»).

Разбить неизвестного по численности неприятеля послали Меншикова, под командой которого находился генерал-лейтенант С.Ренцель с пятью батальонами (2 486 чел.) и генерал-лейтенант И.К. Хайнске с пятью конными полками (3 593 чел.).¹⁹³

Руус при бегстве к бывшей королевской стоянке надеялся найти там какие-то шведские части. После того, как он убедился, что там никого нет, его стал нагонять Ренцель с казаками и он собрался бежать к осадным траншеям к югу от Полтавы. Проходя мимо монастыря, он хотел подкрепить себя шведами, которые замуровались в церкви, но те даже не высунули нос. Дальнейший путь ему преградила вылазка пехоты и конницы, организованная Келиным. Комендант Полтавы линейным строем загнал остатки колонны Рууса - 400 чел. в большой редут гвардии на берегу Ворсклы. Там тот и капитулировал. Эпопею бегства шведский генерал-майор излагал так:

«В конце-концов мы пошли на высоту, к бывшей стоянке Его Королевского величества, но вместо того, чтобы встретить там какие-нибудь признаки нашей армии, увидели тьму казаков из неприятельского лагеря, которые с генерал-лейтенантом Ренцелем стали преследовать нас. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как спуститься вниз к Полтаве, где были наши осадные траншеи. Имея в виду эту цель, я пошел вперед к монастырю. Когда я приблизился к церкви, то увидел, что все двери и окна заложены кирпичом, а внутри много наших из нашей армии.. Я предложил им выбраться и пойти со мной, так как противник следует по пятам. Однако они не захотели выйти и потом были окружены и ограблены. Обойдя монастырь сзади, мы пошли к городу, но тут из городских ворот выступила линия, составленная из пехоты и всадников, которая быстро устремилась вниз к болоту в ольховой роще. Таким образом путь к осадным траншеям был отрезан и мне не оставалось ничего другого, как направиться в больший редут гвардии [на берегу Ворсклы] в надежде, что смогу там защищаться до тех пор, пока не получу какой-либо помощи. Засев в редут, я велел поджечь в разных местах туры и фашины, сделанные между городом и редутом, чтобы не допустить подхода и использования их противником. Своей команде и резерву я сразу составил диспозицию для действий по всем направлениям, чтобы всё было готово к обороне».¹⁹⁴

Все задачи, поставленные русским командованием в перерыве были выполнены. «Пред тем поутру рано князь Меншиков генерала Розена с 5 батальонами жестоко розбил, для чего он, генерал Розен, принужден был назади остатца. В то ж время несколько неприятелскихредутов (гвардейские шанец и др.) под самым городом Полтавою взяли, чрез что себе свободной путь в город отворили».¹⁹⁵

 Глава VI. Генеральная баталия
6.1. Полтавская операция.
6.2. Подготовка сражения.
6.3. Бой на редутах.
6.4. Главный бой.
6.5. Агония.
Заключение. «Один день возместил все годы».
Оглавление всей книги

6.4. Главный бой

Между 7 и 8 часами утра Пётр отказался от оборонительного плана. Он не сомневался, что новый бой очистит поле от противника, иначе не стал бы выводить пехоту из ретраншемента.

Военный совет был проведен на конях: «Его Царское Величество верхом на коне держал военный совет и решил, что после того, как мы уже отбили атаку, врага, необходимо дальше использовать это для победы. И дело пошло следующим образом: мы выступили двумя дивизиями пехоты из нашего лагеря и ретраншемента. Его Царское Величество собственной персоной командовал правым флангом вместе с фельдмаршалом Шереметевым, а левым флангом командовали князь Меншиков и я» писал Алларт.¹⁹⁶ Менять план в ходе сражения было непросто. Французско-баварские войска в битве при Хохштедте 13 августа 1704 г. провели время в пассивной обороне, которая и стала причиной их поражения. При Мальплаке французский маршал Буфлер имел возможность опрокинуть австрийцев и голландцев, но так как сражение было задумано как оборонительное, он упустил победу.¹⁹⁷

Момент совета на конях можно счесть решающим не только для битвы, но для всей войны. С восьмого часа утра 1709 г. началась общая наступательная стратегия Русской армии, продолжавшаяся до 1721 г.

До восьми часов утра (почти час!) без всяких помех от шведов русская артиллерия, пешие и конные полки выводились из лагеря и строились в две боевые линии. Впрочем, возможностей для успешного шведского удара на строящиеся русские полки не было: 32 орудия полевой артиллерии, занимающей пристрелянные позиции, хорошо прикрывали выход армии. Полки перед построением окроплялись святой водой.

В отличие от растянутых линий под Нарвой в 1700, Фрауштадтом в 1706, Головчиным в 1708 теперь выстроили глубокий боевой порядок, заботясь прежде всего об устойчивости и жесткости строя, чем о маневре на поле.

Твёрдо помня, что шведы будут разваливать строй сквозным прорывом, батальоны устанавливали в пять шеренг вместо уставных четырёх. Интервалы между батальонами обеих линий были короткими, в них стояло по три пушки. Цель была только одна -устоять на месте и сбить врага с поля. Об окружении, уничтожении армии короля, о прорыве шведской линии по центру, или преследовании противника думать не приходилось. Зная шведский принцип "только вперёд", не собирались искушать противника «свободным бегством» сквозь завалы подрубленных деревьев, плетни, хатки, заросли и топь с ручьём у Малых Будыщ.

Все 18 батальонов второй линии ставились на удалении 200-300 шагов от 24-х батальонов первой, чтобы возможное смятение впереди не перекинулось назад.¹⁹⁸ Размещение батальонов каждого из полков в разных линиях разрывало надвое командный состав, затрудняло маневрирование. Такое неудачное разделение царю пришлось выправлять самому с риском для жизни. После Полтавской битвы такое построение не повторялось.

Фактически вторая линия выполняла роль резерва, стоявшего вне досягаемости ружейного огня. Третья линия из 13 резервных батальонов (5 500-6 000 чел.) была выстроена в ретраншементе.¹⁹⁹Вторая и третья линии страховали первую и не имели приказа совершать маневры для окружения врага.

Каждый фланг пехоты был усилен гренадёрским полком, они были созданы всего год назад и вооружены гранатами и ручными мортирцами. «И тако наша армея стала в ордер баталии и положено атаковать неприятеля» - отметил Пётр.

Боур перевёл к ретраншементу от Побыванки всю драгунскую конницу тоже беспрепятственно. Атаковать её на марше Реншёльд не мог, чтобы не отрывать свою кавалерию от пехоты.

Принимая новый план, царь, возможно, помнил о первой Нарве, когда стоявшая на одном фланге конница сбежала с поля. В начале седьмого часа позади пехоты с правого на левый фланг перевели 6 драгунских полков. Но даже и в таком случае правый фланг оставался заметно сильнее - там стояли 12 драгунских полков, все три конно-гренадёрских и гвардейская бригада - Преображенский, Семеновский Ингерманландский и Астраханский полки, о которых шведам было известно, что они «места не уступят». Русские линии при пятишереножном построении оказались длиннее шведской на шесть полков.

Как и в сражении при Лесной, царь, распоряжавшийся всей армией, принял командование правым, а Меншиков левым крылом. Пехота на левом фланге подчинялась Л.Н.Алларту, на правом -М.М.Голицыну. А.И.Репнин отвечал за центр пехоты. Драгунами на левом крыле командовал И.К.Хайнске, на правом - Р.Х.Боур.

Пока не удалось найти источников, которые бы твёрдо свидетельствовали о том, что в линиях стояли казаки. К немецкой рукописи Л.Н.Алларта «Историческое описание Северной войны» приложен план построения русских войск, где на крайних флангах рядом с драгунами помечены и казаки.²⁰⁰

Шведы также пытались изменить план битвы. Реншёльд, возможно, собирался напасть на правую сторону русского лагеря с севера,²⁰¹ но этому помешало русское наступление. Юлленкрук писал:«В это время явился фельдмаршал к Его Величеству и сказал, известил короля, что неприятель трогается с пехотой из своих линий. Его Величество ответил: «Не лучше ли, чтобы мы пошли прежде на кавалерию и прогнали её?» - Фельдмаршал отвечал: «Нет, Ваше Величество, мы должны идти к ним». Король заметил: «Ну, ну, делайте, как хотите». Все шведские батальоны двинулись назад».²⁰²

Часть шведских историков полагает, что слова Реншёльда: «Nej, Eders Maj.t, vi mäste gä emoth dem» - означали намерение направить всю армию на помощь Руусу.²⁰³ Зильман написал, что когда шведские полки стали колонной двигаться на юг, русские подумали, что те отступают и стали выводить свои силы из лагеря. Однако снова прорываться сквозь редуты, после того, как сорвались вылазки драгунского полка Н.Ельма и Вестманландского полка А.Спарре - было бессмысленно.

От начала и до конца ходом всей битвы распоряжался полководец победы - Пётр Великий, «корпусом баталии» - формально Шереметев, который остался в тени Петра Великого и его «птенцов» -героев. Приняв на себя роль обычного генерала, фельдмаршал достойно помогал управлять войсками. В «Обстоятельной реляции» Борис Петрович упомянут всего раз: «А корпус баталии командовал сам Его Царское Величество высокою особою своею и при том господин генерал-фельтмаршал Шереметев».²⁰⁴

Досконально изучив ремесло и натуру солдата, и пользовавшийся его любовью,²⁰⁵ царь при железном характере, колоссальной энергии и работоспособности, оригинальности и быстроте мышления, свойственных гению, при любви к военному делу был самым опытным офицером и талантливейшим военачальником России. Он знал, что лучше других генералов вдохновит армию. Очевидец П.Болеете, служитель канцелярии польского гетмана А.Н.Сенявского, расцветил это, как полагалось в те времена, выспренно: «Монарх, своей особой, явился в стан при начале боя: вдруг как бы новая душа оживила воинов, каждый из них получил новыя силы, мужество и смелость... Воин и Царь, став в челе вождей, воодушевляет всех его окружающих, ни шагу не уступать упорному неприятелю».²⁰⁶

«Победить - или умереть славно!»²⁰⁷ - таков был смысл призыва Петра I к армии, содержание которого изложил позже Феофан Прокопович. Вдохновляющий эффект был несомненен. Речь государя никоим образом не была мифом и «барочным украшательством» Прокоповича.²⁰⁸ Слова царя о судьбе России, которая сейчас в руках воинов, были огненными, по шеренгам прокатилось «ура!». Обратившись к долгу своего народа, он так вдохновил солдат, что «они, сбрасывая с себя кафтаны, просили, чтобы их скорее вели в бой».²⁰⁹ Те, кого оставляли в лагере, тоже просили вывести их в поле!

Полки левого фланга объехал и Меншиков, призывая крепко стоять за Отечество и подражать государю.

Между восемью и девятью часами музыканты грянули в литавры и барабаны. Ритм ударных инструментов должен был подстегнуть победный дух.²¹⁰ Обе русские линии - 22 037 солдат и 12 168 всадников (на правом крыле насчитывалось 7 709, на левом 4 459 драгун)²¹¹ двинулись в наступление. «И тогда о 9-м часу пред полуднем атака и жестокой огонь с обоих сторон начался». Позже Пётр уточнил: «Потом во имя Господне неприятелской главной корпус атаковали, которой, не дожидаясь на месте, такожде на нас пошёл. И тако о 9-м часу пред полуднем генеральная баталия началась прежде между нашего левого, а неприятелского правого крыл, а потом и во весь фрунт обеих войск».²¹²

В победных реляциях 27 июня Петр неточно писал, что первыми выставили боевую линию шведы, после чего из лагеря стала выходить Русская армия.²¹³ Это ошибочное положение вошло во многие отечественные работы. Алларт в «Историческом описании Северной войны» утверждает, что Русская армия первой пошла на врага между 8 и 9 часами утра. «И как скоро поставили войско в 2-е линеи, то с Божиею помощию на неприятеля и пошли. И как неприятель то усмотрел, также определил своей кавалерии на оба крыла итти. И со обоих сторон сходитца начали. И что мы на него еще в 9-м часу наступили и начали друг против друга становитца в 2 шеренги еще же и вдвое. И как увидели, что после нашего одного выстрела неприятель едва мог построиться, то тот час, приткнув на мушкеты багинеты, вступили в неприятельской строй, для чего многия ружьё своё от себе бросали и бежали».²¹⁴

Атака была начата по уставам европейской линейной тактики. Впереди ехал сам царь, за ним Шереметев, генералы и высшие офицеры, вплоть до полковников. На слепящем солнце вид двух солдатских волн был грозным. Над шеренгами зелёных мундиров пехоты и синих кавалерии развевались белые полковые и цветные ротные знамёна. Под барабанный бой, «сиповки и флеи», мерно (шаг в ногу был введён позже), шли фузилёры с тяжёлыми ружьями на плечах, с примкнутыми штыками или «лезвиями» багинетов у пояса. Колыхались чёрные пики пикинёров с трёхгранным острием и чёрными прапорцами. Сержанты с алебардами следили за равнением. Между солдатами был интервал до полуметра, чтобы была возможность сдвоить шеренги. Уверенность ветеранов взбадривала новобранцев, разбросанных по разным полкам. И русские и шведы истекали потом под суконными кафтанами, камзолами, ремнями и чёрными треуголками, но о зное никто не мог и думать.

Пётр мог быть доволен строевой выучкой своего детища -регулярного войска. Слаженность пехоты, конницы и артиллерии была полной, кавалерийские полки двинулись шагом, как и пехота. Первые шеренги видели - пушек враг не выкатил, превосходство в живой силе - явное, неприятель будет сбит с ПОЛЯ. Вряд ли подобная вера была у шведов после всего пережитого. «Противник двинулся на нас, а мы головой против стены» - сокрушался Левенгаупт, на которого во время перерыва вообще не обращали внимания.

Два часа Реншёльд держал без движения свою армию в «логовине»; держал бы и дольше, останься русские в ретраншементе. «Внезапность» появления врага в чистом поле показывает, как глубоко въелся в шведов стереотип малодушия русских. Реншёльд обратил внимание на командующего пехотой только в последний момент. В мемуарах граф так выкладывал свою правду:«Неприятель всё время вытягивался из своего ретраншемента и в очень хорошем порядке выстраивал против нас ордер баталии. Меня ни о чём не спрашивали и не говорили ни о каких дальнейших планах, пока фельдмаршал не подошёл ко мне и не приказал, чтобы я выстроил фронт инфантерии против неприятеля, что и было сделано. После этого он дал приказ кавалерии, чтобы она выстроилась за пехотой. Это, как только я увидел, резануло меня по сердцу - ведь только пехота противника протянулась втрое длиннее нас. А наша кавалерия отделилась от наших флангов и ушла за нас на неудобную почву, где ей пришлось сбиться в кучу в сильной толчее».²¹⁵ Здесь намёк графа на неграмотность Реншёльда, поставившего конницу позади пехоты, неверен - пройти кавалерии к правому флангу мешало болото. Кто-то из казаков сообщил Седеръельму и Кройцу, что «безобразную трясину» можно всё же обойти вокруг деревни Малые Будыщи. но Седеръельм не решился сообщить это фельдмаршалу, боясь ненароком попасть под горячую руку.²¹⁶

Встревоженный русским выдвижением Реншёльд подъехал к Кройцу: «Господин генерал-майор, вы видите, что пехота противника сильно перекрывает нашу? ...Что делать теперь?» Я ответил, что ничего другого нельзя посоветовать, кроме как «заиграть» штыками нашей пехоте, чтобы мне пройти на правую сторону. После этого его превосходительство пустился полным галопом назад к другим полкам и больше я его не видел в сражении».²¹¹

Неизвестно, сколько десятков метров прошли русские, прежде, чем Реншёльд послал вперёд свою пехоту. 12 батальонов (не менее 9 тысяч солдат) спешно расставлялись против 10-тысячной русской первой линии на расстоянии до 75 шагов друг от друга, чтобы вытянуть линию как можно длиннее. Большой разрыв образовался между Упландским и Эстгётским полком. Не линия, а почти дуга скандинавов неровно пошла навстречу.

Энглунд в своей талантливой книге постоянными повторами нагнетает впечатление, что русские одержали победу только пяти-шестикратным превосходством. Обрабатывая в плену свои записки, Левенгаупт и лейтенант Вайе преуменьшили количество своей пехоты, «на глазок» оценив её в 4 тысячи. Эта цифра постоянно кочует по работам шведских историков, которые игнорируют фантастическое «свидетельство» того же Вайе о «80 тысячах регулярного войска» Петра. Вайе также неверно писал, что уже у редутов от 4 полков группы Рууса осталось всего 1 500 чел., что в битве погибло шведов всего 4 400.²¹⁸

Левенгаупт знал из русских реляций количество захваченных и убитых шведов под Полтавой, видел собственное 16-тысячное скопище у Переволочны, но тоже настаивал на многократном превосходстве русской пехоты в битве. Командуя пехотой, он казалось, начисто «забыл» о 8 тысяч шведской кавалерии, будто её вообще не было на поле!

Численное превосходство русских во втором периоде битвы никак не снижает значимости Полтавской победы. Дело в том, что русские лишь к концу XVIII в. достигли шведской ударной силы. Поэтому, как указывалось, Петр обоснованно противопоставлял всему этому огневую мощь, земляные укрепления и большее количество воинов. Благоприятное соотношение численности войск было подготовлено русским командованием - оно заставило Карла принять сражение в невыгодных условиях, вынудило разбросать силы и предпочитало бить их по частям:

Русской конницы на поле боя было не намного больше, чем у врага и если бы шведские всадники встали по флангам, то охватить их строй было бы трудно. Но на правом крыле половина кавалерии Кройца в ужасной давке месила грязь позади пехоты, на левом конные полки Гамильтона не встали в линию с пехотой, а застряли в трясине уступом сзади. Оставшись за пехотинцами, шведская конница не приняла участия в контратаке и не пострадала от ядер и картечи русских. Ей пришлось потом только защищать бегущих.

Тыл шведов не прикрывался ничем - ни резервом, ни местностью. Впрочем, полковник Н.Юлленшерна считал, что позиция для их небольшой армии была удачной: слева болото, справа лес, так что русские не могли развернуть полностью свои превосходящие силы.²¹⁹ Каролинцы все как один, сетовали на численное превосходство противника, но никто не осуждал шаблонную наступательную тактику. Во втором периоде битвы им было выгоднее стать в оборону. Конечно, ни пушек, ни земляных укреплений у них не было, но дать отпор из-за деревьев малобудыщен-ского леса, как это делали русские при Лесной, было возможно. Мёртвая хватка за принцип «вперед и только вперед», толкала их на самоубийственную контратаку!

Итак, «последний парад» для армии короля наступил после 8 часов утра. Каролинцы, как всегда, были готовы разметать врага. Обвала духа, который наступил позже, не было. Левенгаупт спешно стал вытягивать пехотную цепь направо, загораживая конницу.

Уподоблять шведов баранам, покорно идущими на бойню, нельзя, однако граф в мемуарах нагнетал изначальную обречённость: «Вся наша пехота, которая у нас была, состояла из 12 батальонов - столько оказалось после первой атаки и после исчезновения генерал-майора Рууса с шестью батальонами. Число оставшихся не превышало 4 000... С этими, как на бойню идущими бедными и простодушными баранами я должен был напасть на всю инфантерию противника, 22 тысячи которой выстроились перед нами без интервалов в двух линиях. А кроме этих были еще 10 тысяч, которые стояли позади в ретраншементе. Пушек, распределённых среди них, насчитывалось всего 132 единицы, в чём уверяли меня как генералы противника, так и другие офицеры. А мы не имели ни одного орудия на нашей стороне и никакая кавалерия не поддерживала нас».¹¹⁰

И тут же, перед ударом в штыки, генерал нарвался на очередную ругань фельдмаршала. «Куда, к чёрту, я тяну, не оставляя совсем места кавалерии?». Разнос почти пришиб графа: «Моя боль была такова, что я хотел скорее умереть, чем дальше быть под такой командой».¹¹¹ Свара военачальников не сулила армии ничего доброго, однако списывать шведские неудачи на нервный срыв и нездоровье Реншёльда после давней контузии при Веприке нельзя. Фельдмаршал неистово носился из конца в конец поля вплоть до своего пленения.

Родственник канцлера К.Пипера, Г.А.Пипер писал так: «Когда мы стояли в долине, ко мне подошел советник канцелярии Гермелин и сказал, что король приказывает трогаться с места. Я ответил ему, что мы не должны спешить, пока еще ни одна линия не построена для сражения, а к этому требуется определённое время. После этого он поехал назад, но тут же вернулся обратно, сообщив, что противник быстро приближается, чтобы напасть на нас, и находится всего на расстоянии нескольких мушкетных выстрелов. Я сел на коня и увидел, что неприятель наступает на нас, но наша армия всё ещё не построена к баталии. Я сказал Гермелину: «Бог сотворит чудо, если всё пройдёт на этот раз удачно для нас». После этого я поскакал на правый фланг, думая, что там встречу Его Королевское Величество. Но когда я прибыл туда, то увидел нашу кавалерию в большой конфузии и в такой большой сутолоке, что не мог никуда двинуться. Вдобавок передние были в беспорядке и давили на соседей, а те на задние ряды».²²²

И всё же перед смертельной схваткой, перед тем, как загреметь барабанам, Реншёльд «взял дружески под руку» Левенхаупта и потом послал вперёд. Многие из шведов обнялись и простились друг с другом.²²³

Самым поразительным для русского командования была кратковременность второго периода битвы. Как только генералы царя увидели наступление шведов, они остановили обе линии. Противников разделяло расстояние в «несколько мушкетных выстрелов» - вероятно около 800 м. Эту дистанцию можно было пройти за 10 минут. В то время как два батальона лейб-гвардии, Уппландский Кальмарский и Скараборгский полки, которых вел Левенгаупт, быстрым шагом сближались с русским центром, левый фланг только-только развёртывался.

Сердца каролинцев не могли не дрогнуть, когда пушкари в красных кафтанах стали наводить на них стволы 68 полковых орудий, выставленных по три в ряд в интервалах между батальонами. По флангам, возможно, были поставлены пушки конной артиллерии и переносные мортирцы.²²⁴

Неприятеля русская первая линия «приняла жестокосердо». Сблизившись со шведами царь поднял три вала огневой защиты

- ядрами, затем до рубежа 200-300 м картечью и до дистанции 60

- 70 м - мушкетами.

В «начале девятого часа» (примерно в 8 ч. 15 м), началось избиение шведов огнём. Скорострельность пушек была выше, чем у мушкетов. Сноровистые расчёты из трёхфунтовых орудий могли выпалить в минуту 1 ядро (и до 2,5 выстрелов картечью). За 10 минут каждый ствол мог засыпать наступающих 10 ядрами и в 2,5 раза больше «сечёным железом». С таким шквалом шведы впервые встретились в Северной войне.²²⁵ Только трёхфунтовых ядер и трёхфунтовой картечи было выпущено 2 795 и 2 206 единиц.²²⁶

При скорости чугунных шаров 200-250 м/сек. солдаты видели летящую к ним смерть, но не имели права увернуться и шли в полный рост. Чугунные шары и бомбы яростно скакали по полю и пробивали бреши в батальонах. Вслед за ядрами атакующих начала косить картечь. «Виноградная дробь» выкашивала целые шеренги, левый шведский фланг, попав под мощные залпы русской гвардии, почти сразу стал откатываться, но гвардия и правый фланг продолжали надвигаться. Расстрельная, как на учениях, канонада гремела почти четверть часа.²²⁷

Когда шведы приблизились, в разных местах первой русской линии раздалось: «Первая шеренга - пади на колена!» Вторая шеренга вошла в интервалы первой и тоже встала на колено. Третья и четвёртая сдвоенные шеренги засверкали выстрелами, по словам шведского капитана Й.Оллера, с дистанции 60-70 шагов.²²⁸ Первая и вторая сдвоенные шеренги по Алларту, возможно производили следующий залп почти в упор: «Когда мы таким порядком приблизились друг к другу до 15 шагов, я со своей пехотой выиграл у неприятеля преимущество первым открыть огонь и после этого произвёл ещё один залп. Затем мы стали напирать с багинетами».²²⁹

«Сердце всей армии» - король, приказав нести себя вслед за гвардейцами, возможно вместе с ними рассчитывал рассечь русские порядки. Его окружала свита, драбанты и несколько эскадронов. Поведение Карла XII нельзя расценить иначе, чем геройское. Раненый и беспомощный, он приказывал нести себя туда, где огонь был всего сильнее. Каролинцы своими телами продолжали самоотверженно прикрывать своего вождя от пуль и ядер.

Доблесть шведской (как и русской лейб-гвардии) была несравненной. Гвардейцы короля после принятого в лицо смертоносного шквала свинца и картечи, не бросились врассыпную, а клином рванулись на новгородский батальон первой линии. За ними быстро шли скараборгцы, кальмарцы и уппландцы.²³⁰ Следом спешил на коне Левенгаупт. Это был акт шведского героизма, шведской славы и самопожертвования.

Среди новгородцев, вероятно, всколыхнулось старое - врагов не берёт ни пуля, ни картечь, они накатываются, как заговорённые. Хотя «дуга» шведской линии лопалась в разных местах, «синдром атаки» и бесстрашие каролинцев ещё до их залпа сдвоенными шеренгами опрокинули новгородцев. Первый батальон, бросая две пушки, пики и ружья, отхлынул назад, ко второй линии.²³¹

Вайе написал о 4 пушках: «неприятели охватили нас с обоих флангов, первые шеренги встали на колено и вся линия дала залп, на который нами было достойно отвечено сдвоенными шеренгами, при этом нужно только поражаться, как гвардейский батальон Маннерсверда прорвал первую русскую линию и отбил у противника 4 пушки».²³²

Капитаны лейб-гвардии Л. Тизенстен и И Оллер, подправляя впечатление от Полтавской катастрофы, позже писали, что лейб-гвардейцы гнали отступающих чуть ли не 100 шагов, коля штыками и пиками в спину. Капитан лейб-гвардии Густав Гадде похвалялся, как его батальон захватил 4 знамени, 6 (!) пушек и даже выстрелил из них, но тут же был окружён и вынужден отступить.²³³

Офицер и 69 рядовых новгородцев было перебито, 53 человека ранено. Командиры второго батальона и соседних Бутырского и Нарвского полков может быть, растерялись. Бригадир И.С.Феленгейм, останавливая бегущих, бросился навстречу и заколотый, погиб смертью героя. Он оказался одним из трёх полковников, убитых в Полтавском сражении. Феленгейм несомненно, был достоин награды, но погибших храбрецов в то время не отмечали посмертно.²³⁴

Если бы в прорыв хлынула кавалерия, могли бы дрогнуть и соседние батальоны. Но Кройц и его подопечные так и не выбравшись из толчеи, не имели возможности бросить коней вперёд.

Левенгаупт так писал о точке высшего накала Полтавской битвы: «Когда мы подошли под пушки противника и тот мог достать нас картечью, началась жуткая стрельба, нанёсшая нам большие потери. Когда же мы попали под мушкеты, огонь стал еще сильнее. Казалось, разумом нельзя было понять, как из всей нашей пехоты останется в живых хоть бы один человек. Что происходило на самом краю нашего правого фланга, мне нельзя было видеть из-за порохового дыма. Позже мне сказали (и это подтверждает реляция генерал-майора Кройца), что там очень скоро отступили перед неприятелем. Несмотря ни на что, наша инфантерия, которую я мог видеть и командовать ею, пошла на противника без единого выстрела. Д зная слабость нашего пороха, сам удерживал её от стрельбы, чтобы дать залп с самой короткой дистанции. Там, где я находился, были слева два гвардейских батальона, одним из которых командовал мой племянник Эрик Юлленшерна как старший майор гвардии, а вторым капитан Маннесверд,²³⁵ а также Уппландский, Кальмарский и Вестготский полки, которые я поставил вместе в одну линию. Два последних были так малы, что каждый из них не составлял даже одного доброго батальона. Враг бежал перед нами прежде, чем мы дали залп, бросив две пушки. Тогда я приказал открыть огонь, но у большинства наших прогорел только запальный порох и выстрелы дали звук, похожий на шлепок нескольких перчаток друг о друга. Наш порох никуда не годился и мог дать только слабый эффект; тем не менее, противник продолжал бежать. Однако с нашей короткой и тощей линией, без какой-либо кавалерии на флангах, в чистом поле при таком количественном превосходстве неприятельской пехоты, не могло быть ничего другого, кроме окружения со всех сторон противником. Отсюда стало неизбежным, что во время боя в нашей линии образовались интервалы - большие разрывы, так что правое и левое крыло шли на довольно большом расстоянии друг от друга. Наш левый фланг стал колебаться и подаваться назад, в то время, как мы на правом еще гнали врага. Как только я это увидел, то сразу повернул коня и поскакал как можно быстрее налево, чтобы удержать левый фланг на месте».²³⁶

Жалобам графа об отсыревшем порохе вторят почти все зарубежные историки, в том числе и Энглунд. Но если бы негодный порох давал звук как шлепок перчатками, то шведские мушкеты не вывели бы из строя почти 5 тысяч русских убитыми и ранеными. (От холодного оружия гибнут, как правило, бегущие, а таковых среди русских было мало).

Можно понять шведских историков, выделяющих малейшие намёки шведской победы. Е.Тенгберг, раздувая частный успех Левенгаупта, писал, что левый фланг русских был разбит и шведская победа была в пределах досягаемости: «Теперь следовало также, как под Фрауштадтом, разбить отступающее русское крыло».²³⁷ Гипотеза, что победа могла бы быть за шведами, пойди в прорыв кавалерия неверна.²³⁸ Весь центр и вся вторая линия держались настолько безупречно, что сразу после битвы царь сам возложил на Аникиту Ивановича орден св. Андрея Первозванного.

Всем левым крылом распоряжался Меншиков, Алларт следил за своей дивизией из шести полков, но прорыв, который пришёлся почти по центру, ликвидировал государь. И Алларт, и светлейший князь, под которым пали три коня, скорее всего, оказались вдали от опасного места. Царь, пришпорив бойкого гнедого скакуна «Лизетт», первым сорвался на помощь к бегущим. Промчавшись между линиями, он поднял в контратаку новгородцев (среди бежавших первого батальона уцелело подавляющее большинство -более 500 солдат). Нет сомнения, что за царём неслись и гренадёры его охраны.²³⁹ Широкий, повязанный поверх кафтана через плечо бело-сине-красный офицерский шарф был заметен издали. Несколько атакующих целились, чтобы свалить скачущего офицера и усилить смятение русских. (В дыму и горячке боя шведы никак не могли узнать царя). Петр вырвался вперед, одна пуля прошила поле шляпы в дюйме от правого виска, а вторая впилась в переднюю луку седельного остова.²⁴⁰ Нет сомнения, мимо свистели и другие куски свинца. Правое поле шляпы было пробито снизу и, судя по траектории - с расстояния 3-5 м. Если бы царь пал с пробитой головой, историки писали бы о безумии властителя, бросившегося в пекло простым офицером. Но самоотверженность Петра I была оправдана, в отличие от Карла XII, постоянно рисковавшего без надобности. Позже, 13 августа 1709 г. с шутливой гордостью за свой подвиг, вызвавший бегство Карла XII, царь писал: «что за диковина, что ныне побили такова малова короля, которого одним Новогородским разрядом га!швали»

Б.Н.Григорьев поставил судьбу баталии в прямую зависимость от самодержцев. На вопросы - почему «дотошный и совестливый» Левенгаупт не узнал о пропаже одной колонны, почему Реншёльд тянул с посылкой адъютантов к безынициативному Руусу, почему высшими командирами овладела непонятная апатия, он нашёл лёгкий ответ: в «шведском военном механизме вышла из строя пружина, приводившая весь механизм в действие и заставлявшая работать его точно и непрерывно, - король Карл XII... А что случилось бы с Русской армией и вообще с Россией, если какое несчастье произошло бы с царём Петром? Ответ очевиден».²⁴² Можно заметить, что раненый Карл принимал всё-таки участие в командовании и Реншёльд свои приказы давал с его санкции. Отпор же в зоне редутных крепостей настолько потряс, что не только Левенгаупт, но никто из высшего командования не оборачивался в сторону отставшего Рууса. Не апатию, а шок переживали шведы.

Уже с июня 1709 г. военный перевес на Гетманщине во всех отношениях был на русской стороне. Пётр предусмотрел максимум случайностей и шансов на победу у противника почти не было. Даже в случае гибели царя битва окончилась бы в пользу русских.

Оба батальона новгородцев, быстро двинулись за государём, стали окружать и заходить через разрывы линии в тыл шведам. На левом шведском фланге уже все бежали, управление войсками было потеряно. Одним из первых генерал-майоров был пленён Шлиппенбах.²⁴³

Левенгаупт делал всё что мог, чтобы задержать бегущих. Граф вспоминал: «я вначале встретил Естгётский полк и полковника Аппельгрена, который кричал своим людям остановиться. Я призвал его: «Господин полковник, ради Бога, прошу вас - сделайте, чтобы ваши люди остановились. Вы же видите, как мы на правом крыле уже погнали врага!». Тот отвечал: « Я не могу их заставить, к тому же я ранен. Дай Боже, чтобы господин генерал смог их задержать!» Я выехал перед ними, просил, угрожал, проклинал, бил, но всё напрасно, будто они ничего не слышали и не видели. Тут появилась группа нашей кавалерии - не более 50 всадников, которая надвинулась на преследующего противника, так что тот не только остановился, но даже немного подался назад. Однако, так как наших было мало, то не могло статься ничего иного, что те снова откатились назад.

Здесь я увидел генерал-майора Спарре, который тоже хотел задержать своих людей. Я закричал: «Брат, во имя Господа, давай сделаем всё, чтобы снова остановить их. На нашем правом крыле мы погнали врага!» Он отвечал: «Их сам чёрт не остановит, это невозможно!». Это было действительно неисполнимо - неприятель превосходил нас, а среди наших людей ужас был слишком большим. Когда я это понял, то собрался поехать снова на правый фланг, который был в непрерывном огне и окружен со всех сторон неприятелем, но пройти туда уже было нельзя. Та часть противника, которую мы сначала погнали, увидев, что наше левое крыло бежит, снова вернулась и так глубоко врезалась между нашим правым и левым крылом, что я был совершенно отсечён от правого фланга».²⁴⁴

Та часть русской пехоты, которая временно отхлынула, а потом по словам Левенгаупта «глубоко врезалась между [шведским] правым и левым крылом» были новгородцы, а может быть, и часть соседних батальонов. Определить государя в пылу битвы генерал, конечно, не мог, однако, судя по его последней фразе, именно Пётр не только выправил дело, но окончательно разрезал фронт шведской пехоты. Контратака Петра стала решающей, она предрешила успех битвы, развалив Шведскую армию надвое. Кавалерия Кройца не смогла отразить стремительный прорыв Петра.

В официозных документах «Гистории Свейской войны» и «Обстоятельной реляции» нет упоминаний о разрыве первой русской линии и штыковой контратаке Новгородского полка во главе с монархом. Через 2 дня после битвы Алларт тоже не отметил ни прорыв шведов, ни контратаку царя.²⁴⁵ Но отрицать геройский поступок Петра невозможно - ведь о прорыве, как указывалось, вспоминали шведские участники сражения, а сам царь писал, что он «гонял короля».

Натиск на противника русские батальоны и эскадроны вели, не теряя строя (за этим зорко следили офицеры). Войско Петра уже владело «шведской манерой» лобовой атаки холодным оружием. Беспримерным был не только линейный порядок, но и грозное «силовое поле» двух русских линий. Как принято уставными правилами всех тогдашних армий, солдаты Алларта и Репнина беглым шагом входили в промежутки между шведскими батальонами, атаковали их с боков и с тыла.

«Грудной бой» кипел всего полчаса. Армию короля от фланга до фланга снесла только первая линия. В ход шло в основном, огнестрельное оружие. Конно-гренадерский полк Андрея Семеновича Кропотова выпалил 34 040 патронов, бросил 120 гранат, Московский драгунский полк - израсходовал 13 337 фузейных и 3 700 пистолетных патронов.²⁴⁶

Вторая линия не стреляла и не сражалась, однако считать её «вне боя» нельзя. Солдаты, даже ни разу не выпалившие из мушкетов, считаются участниками сражения. Вторая, да и третья (в лагере) линии крепили боевой дух всей армии.

Шведская дуга окончательно рассыпалась, разрывы между батальонами раскрывались до 100-200 шагов и более (Й.Оллер). Полностью окруженными оказались Эстгётский полк и батальон Нерке, которых били сзади. Всего полчаса - и боевой дух армии Карла XII, наводившей страх на Европу, рухнул. В отчаянии часть солдат пыталась уничтожить знаки своей воинской славы - отбивали навершия знамён с вензелем короля, лихорадочно отдирали полотнища или ломали древки. (Из 137 трофейных знамён и штандартов в русских руках 66 оказалось без наверший, 24 знамени частично или совсем были оторваны от древков, 11 древков было сломано).²⁴⁷ И всё же до половины знаков славы шведам удалось унести - 127 знамён и штандартов пришлось сдать в Переволочне.

Кучки шведов пытались пробиваться назад «по коридорам» сквозь перекрёстный огонь первых 24 русских батальонов, старавшихся держать строй. Почти всюду противник откатывался, не вступая в рукопашную. «И в то время у обоих инфантерей веема много кровопролития было. Однакож и шведы дважды по российской армее выпалили. И не болши получаса времяни было, в которое оная Шведская армия, прежде храбрая, вконец была побита. И тако, с помощию Божиею, Его Царское Величество также и чрез салдацкую храбрость полную славную над королём шведским и его войском получил викторию, которая виктория королю шведскому и его армее великое ниспадение причинила».²⁴⁸

Паника перешла в безумие. Шведов «гнали стадами». Во фланги и тылы шведской кавалерии хлынули русские драгуны.

Эскадроны Кройца метались, не пытаясь предотвратить окружение клочьев пехоты. Шведские всадники уносились прочь, не потерпев урона. ПолкН.Юлленшерны, пытаясь избежать окружения, бежал после атаки одного русского батальона. (А.Гилленкрок) "Es Ist alles verloren!" (Всё потеряно!) - вырвалось у Реншёльда, который носился от одной группы к другой, безнадёжно пытаясь восстановить порядок. (После битвы Карл XII желчно говорил, что Реншёльд со всем усердием руководил сражением, но не мог ничего сделать без помощи остальных генералов).²⁴⁹

Виктория совершенная! Прежде бывшая победоносная армия разбита наголову! Русские драгуны сидят «на неприятельских хребтах», «дотоле страшная» шведская пехота сметена, её избивают шпагами, палашами и пиками, она бросает оружие и сдаётся! Всюду слышалось радостно-победное - «С нами Бог!» Как водится, большинство из 9 тысяч убитых погибло на ограниченной площади поля при бегстве. Сдаваться, срывать с головы треуголку, падать на колени было нельзя - можно только, бросив мушкет, бежать в ужасе. Почти всех, кто пытался сдаваться, убивали. Бегущих рубили и кололи окровавленной сталью. «Батько казацкий» Палий, несмотря на возраст и слабость, неутомимо призывал казаков Скоропадского не давать неприятелю пощады.²⁵⁰ Истребление шведов в побоище под Полтавой стало самым огромным в шведской военной истории! Пехота была полностью уничтожена. Из всех полей битв Северной войны Полтавское поле больше всего пропиталось кровью - 14 тысяч убитых и раненых, поле у Лесной - кровью десяти тысяч, под Нарвой пролили кровь 8 тысяч чел., под Фрауштадтом - 7 тысяч.

Стрельба по шведам велась и с редутов до 11 часов утра.²⁵¹ Королевская группа из нескольких десятков человек, задержалась одной из последних на поле. В пятидесяти шагах от неё выросли батальоны первой линии. Русские пушкари едва не лишили жизни шведского самодержца. Они навели стволы и одним ядром свалили обоих коней, впряжённых в качалку. Король приказал было запрячь новых, но тут ядро снова попало в носилки у его раненой ноги и Карл XII упал на землю. Стоявший за Карлом XII придворный летописец Адлерфельд насмерть был сражён ядром. Короля подсадили на лошадь, но сделав два-три шага, она была сражена пулями. Некоторое время монарх лежал распростёртым на земле и среди шведов пронеслось страшное - «Убит!?» Короля подняли на скрещённых пиках, но его зов «Svenskar! Svenskar!» («Шведы! Шведы!») никого не останавливал. Упал раненый лейб-драбант А. Йерта, подсаживавший короля на свою лошадь. Из раны короля снова обильно потекла кровь, но железный король якобы сказал, что считает себя в состоянии сражаться с пехотой и конницей, так как сидит на коне.

Судя по «реляции» Кройца, оборонительные действия конницы начались, когда шведская инфантерия уже «рассыпалась и бросала оружие». Король приказал генерал-майору атаковать и прикрыть его отход, но русские умело собрались в каре, навёли пушки и отбились картечью. Потом они рассекли его эскадроны и Кройц пробился к Карлу XII всего с некоторыми из них. «Батальон противника с пушками вышел из небольшого леска справа от нас, чтобы воспрепятствовать нашему проходу. Его Величество послал приказ, чтобы я с кавалерией атаковал этот батальон. Своим малым числом эскадронов я выстроил фронт против него и противник остановился. Но когда он увидел, как мало людей перед ним, он приблизился и нанёс нам большие потери своими пушками и картечью. Его выстрелы попали в носилки Его Величества и в одну из запряжённых лошадей. Его Величество должен был сесть на коня, но и тот был подстрелен под ним. Потом полковник драбантов Йерта дал своего коня, на котором Его величество уехал. Так как противник плотно обложил меня своей пехотой среди изгородей и ям, я немного продвинулся левее к деревне и пробился через неё со своими ратниками, правда, не без потерь... Я старался замедлять движение, чтобы дать надежду полкам, находившимся на левом фланге присоединиться к нам. Но всё было тщетно. В это время наш всемилостивейший король подъехал ко мне туда, где я разговаривал с подполковником графом Габриэлем Оксеншерной, сокрушаясь, как плохо прошёл день. Король хлопнул меня по плечу и сказал: «Вся наша пехота разбита. Нельзя ли спасти как-то какую-либо её часть ?» Я ответил: «Вот поэтому я отходил совсем медленно».¹⁵¹

Брошенные солдатами полковники, капитаны, майоры и прочие офицеры сдавались вместе с оружием, не пытаясь ускакать. Офицеров русские солдаты стремились заполучить живьём.

Реншельд и Левенгаупт делали всё возможное, но выправить ничего не могли. Потрясённым военачальникам уже бессмысленно было бросаться вперёд, подобно Петру I. Охраны они не имели.²⁵³

Безнадёжность вынудила шведов, подобно иноземным офицерам Русской армии под Нарвой в 1700 г., самим сдаваться в плен - писал Алларт.²⁵⁴

Провалилась и отчаянная попытка Левенгаупта организовать отпор хотя бы пятьюдесятью всадниками. Как всегда при бегстве, повторялась старая история: «Я встал против них со шпагой, просил стоять, бил и колотил. Почти все они кричали «стой, стой!», но все уносились вскачь... Я поехал правее, откуда они прискакали и увидел полковника Хорда, который командовал драбантами. Он сказал "Господин генерал, этих людей невозможно остановить. Они совсем бросили короля..." ...Я помчался назад и закричал: "Стойте во имя Иисуса! Не оставим короля, он здесь!" Тогда некоторые из пехотинцев отвечали - "если здесь король, то мы остановимся " и начали понемногу, как и часть кавалерии, задерживаться».²⁵⁵

Увидев графа, король выразил удивление: «Вы ещё живы?» Поражает, что ни Карл XII, ни Левенгаупт не знали, как добраться до обоза. Помогли валахи. «Мы прошли через лес и деревню сквозь два-три узких дефиле вместе с той оставшейся пехотой, которая была сбита противником и подобралась с левого крыла. Все те, кого неприятель сначала погнал с правого фланга, большей частью погибли - они были со всех сторон окружены и перебиты, так как сопротивлялись до последнего. Многие, кто бежал с левого фланга, были также взяты в плен неприятелем. Из кавалерии к нам собралось достаточно много, так как её большая часть, как мне говорили, не сражалась, или не получила на это приказа».²⁵⁶

При отступлении снова появились конные отряды русских, а также «большое скопище русских казаков и калмыков», которые для разведки на полном скаку пронеслись между шведскими частями. Считая своей основной заслугой медленный отход, Кройц с издёвкой упомянул комизм недалёкого Лагеркруны. Попав в гущу отступавших эскадронов, он по ошибке стал кричать: «Марш! Марш!» и большая часть полков, потерявших своих офицеров, понеслась вскачь к обозу.²⁵⁷

Скорее всего, на опушке малобудыщенского леса или уже в его чаще, пленили генерал-майоров Стакельберга и Гамильтона, потом драгуны Архангелогородского полка, привели к русскому фельдмаршалу фельдмаршала шведов - Реншёльд был взят в плен, мужественно пытаясь остановить бегущий левый фланг. (Шведский ротмистр Плантинг одним из последних видел, как фельдмаршал, помчался туда, где беспорядок был самым большим). Среди офицеров русские старались выискать короля. На короткое время вспыхнула нежданная радость - захватили раненого «маленького принца» Максимилиана-Эммануила Вюртембергского и какой-то русский офицер спрашивал подполковника Сконского полка Карла Хенрика Врангеля, не король ли это? Принца с «политесом» отправили к царю.²⁵⁸

Завалы, заросли и строения у Малых Будыщ оказались спасительной преградой, за которой беглецы получили передышку. Там король принял командование на себя после пленения Реншёльд а и приказал всем уходить к обозу.

Больше пяти часов Петр Великий бился при д. Лесной, а здесь, под Полтавой, свершилась скорая, с «лёхким трудом» и малой кровью победа! Сокрушительный разгром был проведен оборонительным боем в первом периоде и наступательным во втором. Такого внезапного низвержения («Фаэтонова жребия») «гордого неприятеля» никто не ждал. «...Вся неприятелская армея по получасном бою с малым уроном наших войск (еже при том наивяще удивително) как кавалерии, так и инфантерия веема опровергнута, так что швецкая инфантерия ни единожды потом не остановилась, но без остановки от наших, шпагами багинетами и пиками колота и даже до обретающагося вблизи лесу, яко скот, гнаны и биты».²⁵⁹ Противопоставляя скоротечность сражения 27 июня 1709 г. упорству шведов при Лесной, Пётр не указал, что в Белоруссии баталия велась с небитой и сытой «курляндской армией, а под Полтавой сражалось измотанное боями и маршами войско короля.

Громоносная победа была рождена русской доблестью и умелым командованием. «Храбрость наших солдат была неописанной!» - восторгался её творец через 10 дней после битвы. Великая победа обязана главным образом великому Петру. Помимо театра войны в 1500 км от Петербурга до Киева и Полтавы, Пётр I подготовил поле и весь ход Полтавской битвы. Благодаря полководческому искусству царя «превеликая и неначаемая виктория» была одержана с уроном всего в 1 507 убитых и 3 129 раненых.²⁶⁰ Одно это ставит русского монарха на уровень лучших полководцев XVIII в. С гордостью Петр I рапортовал «князю-кесарю» Ф.Ю.Ромодановскому: «сражался я с полком моим, лично быв в великом огне». С полным правом он предложил возвести себя в чин старшего генерала-лейтенанта и контр-адмирала во флоте. Полтавская победа продемонстрировала небывало быстрое «взросление» новой регулярной армии. Она стала образцом и крупной вехой русского военного искусства.

Что можно сказать о русских и шведских военачальниках? Шведские командиры оставили россыпь мемуаров, в которых упомянули даже о криках друг другу в грохоте боя. Русские генералы почти не оставили подробных описаний сражения. В поведении на поле боя упрекнуть ни в чём нельзя ни Меншикова, ни Брюса, ни Голицына, ни Репнина, ни Рённе, ни Алларта, ни Боура, ни Куракина. Образцово, как на учениях, они руководили линейным боем. Никто ни на мгновенье не терял контроля над своими частями. Большой вклад в победу внесли командующий гарнизоном редутов бригадир С.В.Айгустов и комендант Полтавы А.С.Келин.

Все «шведские учителя» - Карл XII, Реншёльд, Кройц,, Гамильтон, Стакельберг - мужественно рвались к победе, но особо надо выделить Левенгаупта. Пытаясь реабилитировать себя за поражение при Лесной, он бесстрашно провёл батальоны сквозь редуты, пошёл с горстью пехоты на безрассудный штурм ретраншемента, прорвал вместе с гвардейцами первую русскую линию и делал всё, чтобы остановить бегущих шведов. Нельзя упрекать графа, что, уйдя в лес перед Малыми Будыщами, он не отбросил оттуда русских, как это делали Пётр и Меншиков при Лесной. Всё уже развалилось, у всех была мысль скорее достичь спасительного островка - вагенбурга у Пушкарёвки! Даже Карл XII, ехавший с окровавленной стопой, положенной на холку лошади, видел, что никого остановить невозможно. Ни шведским, ни русским генералам нельзя ставить в упрёк, что никто из них не был ранен - все они командовали, находясь позади своих линий.

После того, как в одиннадцатом часу противника смели с поля, первая русская линия стиснула остатки побеждённых полумесяцем у Малых Будыщ. Оттуда шведы в беспорядке бежали за ручей, плетни, мазанки и чащобу за этим селом.

Победа полная, неприятель сломлен. 137 знаков шведской воинской славы - штандартов и знамён в русских руках. По приказу царя загремели литавры, давая знать о прекращении битвы. Беглецов сквозь чащу не преследовали, пехоте и кавалерии приказали снова строиться в линию.

Почему Пётр прекратил главный бой между 10 и 11 часами? Почему выпустили разгромленного противника и Карла XII? Ведь захват короля по тогдашним меркам означал конец войны.

Шведские историки, опираясь на рассказы бежавших, вплоть до недавнего времени ошибочно писали, что русские прекратили погоню, не осмеливаясь напасть. Вот слова бежавшего Я.Шульца: «русские не дерзали нас преследовать и разрешили нам идти куда хотим. Король пошёл к обозу в Пушкарёвку».²⁶¹ С.Понятовский, возглавлявший отходящую группу короля недоумевал: «Я не знаю, был ли неприятель удивлён своей неожиданной победе но он удовольствовался тем, что предоставил королю спокойно уходить и забрать свой обоз; несколько эскадронов лишь скакали вокруг, но не нападали».¹⁶¹ Н.И.Костомаров, С.М.Соловьев, В.О.Ключевский вслед за А.Фрюкселем, не вдаваясь в детали, писали, что неожиданное счастье победы заставило забыть о преследовании «иначе цель Северной войны была бы достигнута в тот же день».²⁶³ Специально занимавшийся этим вопросом Н.Л.Юнаков считал молебен и пир после победы уступкой древнерусским традициям и якобы уверенностью Петра в том, что шведы попадут в мешок у Переволочны.²⁶⁴ Основательнее подошёл к делу Н.П.Михневич, объяснявший всё расстроенностью русских при наступлении и опасением засады в Будищенском лесу.²⁶⁵

Стремясь выправить престиж русского командования, советские авторы, перепевавшие дореволюционные исследования, чаще всего не упоминали паузу в преследовании или объясняли её трудной лесистой местностью, неясностью обстановки и предвидением Переволочны.²⁶⁶ Б.Б.Кафенгауз считал, что никакого прекращения погони не было и она энергично велась вплоть до Днепра.²⁶⁷Тарле тоже отрицал перерыв в преследовании, но Б.С.Тельпуховский и Е.И.Порфирьев указывали на это.²⁶⁸

П.А.Кротов, отводя от русского командования обвинения в непредусмотрительности, высказал гипотезу об искушении врага «золотым мостом» для отступления. Автор считает, что действия царя соотносились с рекомендациями античных авторов, советовавших не гнаться за врагом при расстроенном войске, чтобы не стать жертвой притворного бегства. «Решение царя не преследовать шведов за Малобудыщенским лесом крупными силами с участием пехоты и артиллерии, не атаковать их новую позицию близ обоза - это проявление полководческой мудрости Петра I».²⁶⁹

Никто из русского командования до 27 июня не размышлял, что придётся делать вслед за полным поражением неприятеля. Сейчас можно свободно ставить вопросы: реально ли было, пустив в дело не сражавшиеся и не расстроенные вторую и третью линию, окружить и ликвидировать шведов: во-первых, на поле боя; во вторых - добить их на семикилометровом пути от Малых Будыщ до Пушкарёки; в третьих - напасть на войска и вагенбург у Пушкарёвки?

Насколько все детали полтавской операции 4-27 июня были тщательно продуманы, настолько все действия после победы приходилось принимались экспромтом.

Брать в клещи и уничтожать крупные, хотя и раздробленные силы неприятеля на Полтавском поле, даже имея более сотни орудий, никто не помышлял. При подготовке атаки в 7-8 ч. утра русские военачальники собирались обескровить шведов огнём, устоять в ордере баталии и при удаче сбить противника с поля. Все это было с лихвой выполнено - противник разбит наголову, поле битвы осталось за русскими, Полтава освобождена. Да, Меншиков окружил шведов в баталии при Калише 18 октября 1706 г. и расстрелял из 13 пушек, но там в замкнутый круг попало всего-навсего батальонное каре. Под Полтавой при лобовом ударе сильный правый фланг русских «вышиб» шведов за Малые Будыщи. Зайти этим флангом в тыл бегущим уже не было возможности. Идти через село и чащобу в неизвестность было рискованно. Спецификой русской армии была стойкость в обороне - вспомним сражения 8-9 июля 1711 на Пруте, при Ставучанах 17 августа 1739 г., при Цорндорфе 14 августа 1758 г., и Кунерсдорфе1 августа 1759 г., Прейсиш-Эйлау 27 января 1807 г., Фридланде 2 июня 1807 г., Бородино 26 августа 1812 г. В отличие от Шведской, Прусской и Французской армии, маневрирование Русской армии при слабой грамотности солдат давалось с трудом.²⁷⁰

От преследования полками второй и третьей резервными линиями за Малыми Будыщами шведов спасла их прошлая военная слава. Осторожность Петра Великого показывает, насколько высоко (и правильно) он ценил армию Карла XII. Конечно, шведской «победной концовки» в битве на открытом пространстве перед Пушкарёвкой, о чём пишет П.А.Кротов, быть не могло. Выйти с разбитым духом снова в поле было невозможно. Но русские военачальники не могли не учитывать неожиданного выдвижения какого-нибудь нового «корпуса резервы» от вагенбурга, от шведских стоянок, или от Санжар.

Собравшееся из осколков разных частей вокруг обоза и Пушкарёвки воинство не было боеспособно,²⁷¹ но о его местоположении русские, по крайней мере, до 11 ч., ничего не знали. Для начала новой операции после 11 часов, следовало провести рекогносцировку, пополнить боезапасы пехоты и артиллерии, построить войска в походный порядок, организовать 7-8-километровый марш в колоннах на юго-запад и перестроить их в боевые линии перед Пушкарёвкой. Учитывая тогдашнюю слабую маневренность Русской армии, новый бой в тот же день начинать было нельзя!

Правило XVII-XVIII вв. - «не азардовать в сражении» неукоснительно соблюдалось. Военное искусство всех стран того времени действительно придерживалось тактики «отступающему -золотой мост». Не преследовал турок Ян III Собеский под Веной в 1683 г., принц Евгений Савойский после победы под Зентой в 1697 г. Карл XII после побед у Клишова и Головчина М.Стенбок после победы у Гельсингфорса в 1710 г. Даже в Семилетнюю войну Фридрих II не преследовал противника, правда в основном, из-за опасения дезертирства своих солдат.

Русская армия трудно изживала прадедовские беспорядочные атаки и погони, приводивших к горьким потерям. Так было при Конотопском поражении от крымских татар и казаков 28 июня 1659 г., Так было при Гемауэртгофе 15 июля 1705 г., когда Б.П.Шереметев бросил на отступавших шведов кавалерию, которая принялась грабить обоз противника. 1 августа 1705 г. Пётр указал Шереметеву «под смертной казнью» не гнаться за неприятелем, хотя бы тот и бежал, но следовать шагом. Или по нужде, «малой грудью, под смертью же».²⁷²

О том же наказывал Пётр и в «Регулах, которые при баталии предостережены быть имеют» составленных после битвы при д. Лесной 28 сентября 1708 г. «Ненадобно, чтоб наша кавалерия гораздо далеко за неприятелем гналась, но потребно, чтоб оная, розбив ево, паки в шквадроны собиралась, в добром порядке маршировала и ожидала указов от своих командиров. Она может токмо послать некоторыя малыя деташаменты для преследования неприятеля, а остатку надлежит тотчас паки построитца. И сие есть дело такой важности, что не можно оного доволно явственно кавалерии изобразить, ни доволно рекомендовать».²⁷³ Квалифицировать русскую тактику того времени «преступно пассивной» и писать, что генералы Петра «угорели» от победы²⁷⁴ - несерьёзно. Сознательно же «искушать» противника свободным пу тём к отступлению Пётр не собирался.

Петровская армия еще не имела установки A.B.Суворова: «Гони до сокрушения, победа всё покрывает». Наращивание победы -преследование в тот же день стало главной задачей только с XIX в. (К.Клаузевиц). Ради возвеличивания победы в «Обстоятельную реляцию», составленную 9 июля, вставили строки о добивании регулярной кавалерией бегущих шведов на расстоянии якобы в 9 и даже 18 км.²⁷⁵ (На самом деле от Малых Будыщ до Пушкарёвки около 7 км). У Бардили приведена оценка численности преследовавших - это 6 полков драгун и 2 тысячи казаков и калмыков.²⁷⁶Скорее всего это были те 6 драгунских полков, которых послали на помощь к Скоропадскому с Волконским. Драгуны, казаки Скоропадского, донцы и калмыки вплоть до обоза, с тыла и флангов обстреливали бегущих «огненным» и «лучным боем» и даже пленили некоторых.²⁷⁷

Нерегулярные конники избегали нападать на крупные партии врага и у Пипера был шанс, усевшись на лошадь, добраться к королю, но видимо, у него сдали нервы. Боясь попасть в руки казаков, он велел группе из 93 солдат вместо Пушкарёвки свернуть к Полтаве и вместе с секретарями полевой канцелярии Хермелином и Седеръхельмом. («увидя, что ему спастись невозможно, сам приехал в Полтаву»), беспрепятственно добрался до её валов, приказал бить в барабан и сдался. А.С.Келин взял его под конвой и отправил к царю.²⁷⁸ «Когда я по несчастью туда [в Полтаву] прибыл и был вежливо принят комендантом, известие об этом немедленно направили в лагерь, и по истечении некоторого времени мне сообщили, что я поступаю в распоряжение Его Царского Величества»²¹⁹

Около полудня основное сборище побеждённых быстро проскочило 7 км до Пушкарёвки. Меньшая часть с потерями была прогнана мимо редутов. Из 22 тыс. выведенных ночью, после полудня вернулось около 10 тысяч шведов - 9 234 было убито и 2 973 пленено. Такого сокрушительного погрома армия победоносного короля не испытывала никогда и не испытает до конца Северной войны.²⁸⁰ Остальные стянулись в Пушкарёвку из траншей под Полтавой. Всего у Пушкарёвки скопилось около 16 тыс. шведов вместе с неслужащими. Там же находилось и несколько тысяч мазепинцев и запорожцев,

Цепенящий страх висел над вагенбургом. Ещё до появления разбитых частей Юлленкрук сцепил фургоны, выкатил вперед пушки (часть была не заряжена из-за нехватки пороха) и выстроил для отпора 2 500 шведов и 3 000 казаков. «30 орудий бывших в обозе во главе транспорта, хотя и не были заряжены за недостатком снарядов, но внушили уважение неприятелю, который несколько раз подъезжал к ним».²⁸¹

Когда вдали поднимались столбы пыли, трепет усиливался. Запорожцы вокруг вагенбурга успели набросать невысокий бруствер и пушки, стоявшие за ним, несколько раз по ошибке стреляли по своим. «Войска, оставшиеся у обоза, завидев множество накатывающихся толп, засомневались, - не враг ли это? Запорожцы, охранявшие обоз, успели набросать невысокий бруствер. Пушки, стоявшие за ним дважды выпалили по нашим, но разобравшись потом, что это были свои, стрельбу прекратили, прежде чем была замечена ошибка».²⁸² «В этом круговороте перед нами не было ничего, кроме смерти. Как только к нам приближались бегущие с поля битвы казаки, или разбросанные врозь шведы, которых из-за поднятой пылищи наши не могли узнать, так мы обмирали со страха, ожидая атаки врага и нашей конечной гибели... Лишь шалые отчаянные и безбожные вертопрахи-возницы, навербованные в Польше и Белоруссии, не обращали внимания ни на сильную многократную канонаду, ни на наступающего неприятеля, который, казалось, грозил обозу. При великом ужасе всех, кто стерёг боевой обоз, они засев под густой листвой, дулись в карты».^ш

Пыль, поднятая с прожаренной земли, таким слоем покрыла мундиры, а пороховая гарь так въелась в кожу, что люди были словно в масках и никого нельзя было узнать. Несколько дней потом солдаты не могли отмыться. Разброд и падение духа были всеобщими. Гробовой тишиной встретили медленно подъезжавшего короля. С раненой ноги, лежавшей на луке седла свисали окровавленные бинты. Никто не хотел говорить первым. Карл попытался взбодрить улыбкой сплошь расстроенные лица «Ничего, ничего!» Распорядился отыскать канцлера Пипера и маленького принца и якобы сказал, что собрав в Швеции новое пополнение пойдёт на Москву.²⁸⁴

Вплоть до смерти в 1718 г. Карл XII не считал себя побеждённым. Магия «железного короля всех словно воскресила» (Д.Крман). Кройц по приказу короля выстроил всю оставшуюся кавалерию перед обозом.

Преследователи, услышав грохот больших пушек, увидев огромное, до 26 тысяч, скопище людей, ряды вагенбурга и боевой строй войск, нападать не стали. Днём, еще до того, как был пленён принц Максимилиан Вюртембергский, генерал-майору М.М.Голицыну и Боуру был дан приказ готовить корволант для погони за «беглыми неприятелями».²⁸⁵

Во второй половине дня побеждённые и победители восстанавливали свои силы - русское командование за победным пиршеством, шведская в обозе, чтобы подождать недобитков и собрать всё, что можно для отступления. Эйфория победителей была безмерной, когда осознали сокрушительность разгрома. Между 12 и 13 часами начался благодарственный молебен, пели церковный (общеевропейский) гимн «Тебя Бога хвалим», радовались при трёхкратном ружейном и артиллерийском салюте из более чем сотни орудий. При выходе царя из шатровой церкви армия склонила знамена и оружие и Шереметев рапортовал о победе, о количестве убитых и пленённых врагов.²⁸⁶

Не менее 18 поздравлений с «неслыханной новиной» тут же продиктовал и подписал царь. Ещё днём, в момент, когда был пленён принц Максимилиан Вюртембергский, он приказал для погони за «беглыми неприятелями» формировать «летучий отряд» такой же по составу, что преследовал Левенгаупта в сентябре 1708 г. Д.М.Голицыну было велено идти на перехват противника к Днепру и Переволочне.²⁸⁷ Корволант формировался из посаженной на коней пехотной гвардейской бригады и шести драгунских полков Р.Х.Боура, пополнялся конский состав, боеприпасы, порох и готовилось оружие. Командование вручалось генерал-лейтенанту и полковнику Семёновского полка князю М. М. Голицыну.

В ставке Меншикова подготовили для генералитета, штаб- и обер-офицеров пир за «земляным столом». . К началу второго часа солдаты выкопали канавки по периметру прямоугольника, разровняли в центре набросанную землю и накрыли её коврами. Гости садились на траву, опустив ноги в канавки. Так в полевых условиях быстро устраивалось многолюдное угощенье.

От палящего зноя победители и «земляной стол» были прикрыты иранской и китайской работы шатрами Меншикова, полы которых были подобраны для доступа воздуха. В начале четвёртого часа сели за пиршество. Распорядителем торжества был Меншиков. Возбуждение и ликование было безмерным -генералитет и штаб-офицеры справляли древнейший обряд победителей. Вокруг стоял караул из нескольких рот гвардейцев.

При каждом тосте за царя, царевича и царскую семью гром заздравных выстрелов раздавался не слабее, чем в баталии, «пушечного зелья» не жалели. Новотроицкий драгунский полк в битве спалил 10 пудов пороха, а на «викторию под Полтавой» -5 пудов.²⁸⁸

Примерно через час ввели фельдмаршала Реншёльда, четырёх шведских генерал-майоров - Шлиппенбаха, Рууса, Стакельберга, Гамильтона и принца Макса Эммануила.²⁸⁹ Позже из Полтавы доставили Пипера. Петр с подъёмом отзывался о «брате Карле» и радостно провозглашал здравицу за шведских учителей, благодаря врагов за уроки. (Заздравные слова царя не противоречат традиционно-высокой оценке им шведского военного искусства и считать их «литературно-художественным вымыслом» из-за того, что они не зафиксированы в официальных документах, нельзя). Тут же, в присутствии всех, в знак уважения доблести и таланта, «государь, выхваляя мужество и храбрость фелтьмаршала Рейншильда в воинских делех, пожаловал ему шпагу свою и позволил её носить». (9 лет Реншёльд пробыл в русском плену. 29(30) октября 1718 г., когда прояснилась надежда на мир, он был обменён на генералов Трубецкого и Головина и умер в Стокгольме 22(23) января 1722 г. после сильного кровотечения, вызванного, как полагали, от старой контузии, полученной после давнего выстрела из крепостцы Веприк).²⁹⁰ На поле казаки Скоропадского давали «представление» для русских и шведских солдат: «Забавно было смотреть, как казаки, действовавшие против шведов с фланга и тыла на свои бритые головы и на шапки надевали шляпы и парики, снятые с живых и мёртвых неприятелей. Обложенные галуном кафтаны накидывали на свои шубы... Сами «пленные шведы не могли удержаться от смеха, при виде такого странного наряда».¹⁹¹

 Глава VI. Генеральная баталия
6.1. Полтавская операция.
6.2. Подготовка сражения.
6.3. Бой на редутах.
6.4. Главный бой.
6.5. Агония.
Заключение. «Один день возместил все годы».
Оглавление всей книги

6.5. Агония

Сведений о новой операции против разбитой армии, стянувшейся к Пушкаревке нет. Можно предположить, что не исключалась мысль напасть на вагенбург на другой день, но к вечеру выяснилось, что штурм вагенбурга не потребуется - шведы собрались бежать из-под Полтавы. «Куды оные обратятся далее бегом спастися, о том время покажет» - писал царь 28 июня.

Когда в русском лагере ликовали, в шведском обозе царила неразбериха. «Ставка» короля в то время помещалась в карете Зильтмана. Ждали подхода остатков с поля битвы. Едва Карл пришёл в себя после перевязки, прусский посланник, чтобы спасти монарха и армию, предложил, прежде чем неприятель начнёт преследовать, послать его, как посредника к царю с представлением перемирия и шведско-русского соглашения. Этим можно задержать дальнейшее наступление русских. Король больше всего беспокоился о Пипере и Реншёльде. Многие полагали, что они либо убиты, либо пленены. Карл спросил, есть ли полномочия у Зильтмана, тот предъявил рескрипт прусского короля от 4 сентября 1708 г.

Левенгаупт, отыскав свою поклажу и «подкрепившись куском хлеба и несколькими глотками питья» предложил Карлу XII бросить фургоны, посадить уцелевших пехотинцев на лучших обозных лошадей, прихватить с собой часть провизии, амуниции и лёгкие, с хорошей упряжью повозки, а пушки, если их нельзя будет волочить дальше, взорвать или утопить; всё прочее сжечь, как сделал это он после поражения при Лесной.

Но король не признавал ни себя, ни своих солдат поверженными и сгоряча приказал эвакуировать всё под чистую. Лихорадочно стали вытягивать простоявшие в обозе пушки, мортиры и гаубицы, грузили ядра, которых осталось почти две тысячи, 1 200 картечных зарядов, десятки бомб, зажигательные ядра и гранаты, три тонны пушечного пороха, все виды слесарных и плотничьих инструментов и остатки провизии.²⁹² Часть из 2 250 чел. раненых и больных посадили на телеги. Полковые кассы приставили к артиллерии. Прихватили и пленных. Мазепа и Орлик, уходившие вместе с запорожцами, не бросили ни копейки из своих сокровищ. Кое-как были построены колонны, несколько конных полков под командованием генерал-майора Крусе собралось в арьергарде, остальные по флангам. Авангард поручили Юлленкруку.

Уход в сумерках исключал нападение на нескольких ночных часов. На закате (на широте Полтавы он наступает в 19 ч. 25 м; темнота спускается около 22 часов) стали выводить артиллерию, и обоз. Карета Зильтмана, в которой ехал Карл XII, замыкала вереницу повозок. «Лучшего» пути отхода, кроме как вниз вдоль Ворсклы не было.

К 20 часам «невыносимо тяжёлый» обоз погнали на юг. Путь к Старым Санжарам был чист - нигде не было ни казаков Скоропадского, ни драгун. Заслона на Днепре у Переволочны тоже не было. (В сентябре 1708 г. ради отсечения корпуса Левенгаупта от Сожа, Пётр посылал к этой реке тысячу драгун бригадира Ф.И.Фастмана, которые за два дня одолели 70 км). В дороге Зильтман дал прочитать мертвеннобледному королю последнюю полученную им инструкцию и ещё раз предложил прусское посредничество в замирении с царём. Карл XII принципиально отвергал мир, однако Зильтман, возможно, натолкнул его на мысль отправить к русским какого-нибудь посланца якобы с мирной инициативой, чтобы замедлить погоню.

Местность была незнакомой, никто толком не знал, куда идти. Погони не видели, но смятение среди разбитого воинства было не меньше, чем при бегстве от Лесной. «Обоз получил приказ трогаться около 8 часов вечера. Ночью началась такая растерянность, что трудно даже представить для такой славной армии. Если бы противник напал на нас, то король и остатки армии пропали бы, никто никого не слушался и каждый шёл, как знал».²⁹³ У д. Хведерки, где через топкое болотце был переброшен хлипкий мосток, движение застопорилось.

В полной темноте, около 23 часов Юлленкрук с артиллерией добрался до Новых Санжар, где стояли драгуны Мейерфельта и где стали на ночь. Коляска с королём добралась туда перед рассветом. Карла внесли в хату на перевязку. Левенгаупт надеялся, что тут по броду можно будет переправить за Ворсклу не только войска, но и обоз с артиллерией. За левым берегом встретилась бы речушка Орель и городки Нехвороща, Маячка, Царичанка и Китайгородок. Там была надежда прихватить какой-нибудь провиант. Русскую крепость Новобогородицкую на р. Самара можно обогнуть стороной и вроде бы через 10-12 дней оказаться у Перекопа.

Едкости шведов о «бережении русскими их ночного покоя» бессмысленны. Вечером победного дня гвардейская бригада М.М.Голицына, 6 драгунских полков Р.Х.Боура (всего около 12 тыс.) и казаки только готовились к преследованию. Шведы обнаружили погоню лишь в предрассветное утро 28 июня.²⁹⁴ 28 июня вдогонку за королём пошёл и Меншиков с тремя конными и тремя пехотными полками, чтобы принять общее командование над корпусом погони. За конными передовыми частями снарядили два «корпуса инфантерии», второй был под командой генерал-лейтенанта фон Вердена, так писал Алларт.²⁹⁵

На рассвете со стороны Голтвы стали маячить казаки Скоропадского, но начинать им атаку на санжарских полях без регулярных частей было невозможно.

Узнав о погоне, Кройц приказал разбивать и жечь тяжёлые фуры и отдавать лошадей раненым и пехотинцам. С дымом пылавших повозок улетучивался дух армии: никто не знал, какие силы накатываются сзади. Отступление стало переходить в первое за время Северной войны беспорядочное бегство, начали бросать оружие, покидать мёртвых и раненых.

Тем же утром 28 июня король послал Юлленкрука узнать о переправе через Днепр, а к Петру I отправил генерал-майора Мейерфельта - замедлить погоню под предлогом выяснения судьбы Реншёльда, Пипера, обсуждения проекта мирного договора, обмена пленными и захоронения убитых. Остановить погоню Мейерфельту в Полтаве не удалось.²⁹⁶ Пётр 29 июня «торжественно вступил в Полтаву и полтавчане, освобождённые от осады, в знак преданности царю на самой высокой башне подняли белый флаг²⁹⁷ и беспрестанно выражали к нему свою радость»²⁹⁸ - так, судя по рассказам, писал евангелический епископ Д.Крман. Там же Пётр отмечал праздник святых Петра и Павла и потом, 30 июня отправился вслед за Меншиковым.

Изнемогая от жары и жажды, беглецы покатились к Беликам и Кобелякам. У Беликов стоял подполковник Т.Функ с драгунами. Местных жителей он называл «шельмами», которые стоят по валам городка и ему приходится всё время держать стражу против них.²⁹⁹ Там около полудня короля в очередной раз перевязали и покормили. От местного населения шведы не могли дознаться, где самые удобные броды. Между Беликами и Кобеляками над колонной снова кружили зловещие стаи воронья, которые приводили в трепет веривших в приметы людей. В Кобеляках стоял отряд подполковника Иорана Сильфергейма. Тут пехота ночью снова жгла багаж, пыталась отбить выстрелами казаков и авангарда Голицына и самовольно сбежала с позиций у речки Кобелячки. Остановиться и дать настоящий бой, как сделал Левенгаупт на р.Ресте 27 сентября, никто не думал.³⁰⁰ Г.А.Пипер писал, что если бы погоня настигла их в Кобеляках, то всех бы разбили и пленили короля.

После катастрофы под Полтавой, люди и беспорядочная цепь повозок нигде не могли задержаться, чтобы искать броды через Ворсклу. По инерции все катились вниз к Днепру, где светилась некоторая надежда найти средства переправы или построить мост. Большая часть артиллерии была брошена между Кобеляками и Соколками. Догнать и ударить по растянувшейся на километры колонне погоня не успевала.

30 июня марш к Соколкам окончательно превратился в бегство. Пройдя от Пушкаревки за два с половиной дня 90 километров, около 8 ч. утра 29 июня передовые части шведов вошли в сожженную Переволочну, где снова уничтожали повозки и документы королевской канцелярии.

Когда беглецы сошли с приднепровских круч, их сердце не могло не дрогнуть - перед глазами неслась водная преграда Днепра шириной в четверть доброй мили по оценке Левенгаупта. Средств для переправы, кроме нескольких чудом найденных лодок, не было, - всё загодя увёл киевским губернатор Д.М.Голицын. Беда стала очевидной, нарастало отчаяние.

Генерал-майор Спарре пытался рассеять тревогу: «Чёрт меня возьми, если неприятель появится тут через три дня. Его войска сильно измотаны, а мы проделали очень большой путь. Он найдет, чем заняться и доволен, что остался в спокойствии».^ш

Левенгаупт в мемуарах задним числом раздувал безвыходность ситуации, но и без того топкое место, где стеснилось более 20 тыс. человек, было провальным - все направления перекрывались реками - Днепром, Ворсклой и в 40 км к северо-западу рекой Псёл. Треугольную с мокрыми местами низину у Переволочны и Таштайки окружали высоты с двумя-тремя узкими выходами. Люди, среди которых было более 2 тысяч больных и раненых, оказались в мешке. Генерал писал, что 12-ти и 18-ти фунтовые пушки сверху могли накрыть всех. (При этом граф не обмолвился, что под Полтавой 12-ти фунтовых русских пушек было всего две, а 18-ти фунтовых вообще не было. К тому же тяжёлые орудия не могли быть быстро доставлены к Переволочне).

Положение было таким же отчаянным, как в 1711 г. у прижатой к Пруту 40-тысячной Русской армии с 122 пушками, которая была блокирована 135 тысячами турок и татар, имевших 407 стволов.³⁰² Однако у Петра I тогда была надежда выскочить из западни прорывом или с помощью переговоров.

Оставить арьергард с пушками на высотах, уходить с кавалерией и пехотой, посаженной на коней, к Перекопу было бы можно только тем, дух которых был под стать духу Карла XII. Но есть предел человеческой выносливости и Левенгаупт видел, что грядёт либо переход измученных людей на сторону противника, либо их избиение. Оправдываясь перед потомством, граф многословно описал свой диалог с королём. Опустившись на колени перед властителем, лежавшем на низком ложе, он убеждал, что позиция безнадёжна, люди растеряны и сдадутся при появлении врага. Государь должен бросить войско и спасать себя.

Карл схватил графа за грудь и оттолкнул: «Генерал не знает, что говорит, я думаю совсем по другому!» Левенгаупт отошёл назад: «Беда слишком велика... Если Ваше Величество попадется в руки врага, то Вашему Величеству придётся соглашаться на всё, что тот захочет и тогда мы станем вечными рабами».³⁰³

Монарх отвечал, что его как раз схватят, если он отделится от войск. Граф уверял, что если король спешно уедет, этого не произойдёт и подговорил Юлленкрука, Понятовского, Крейца, Спарре, советника канцелярии Густава фон Мюллерна и гофинтенданта Густава фон Дюбена каждому по отдельности уговаривать властителя в необходимости бегства за Днепр. Убийственный аргумент повторил Юлленкрук - ошеломленье солдат настолько велико, что как только они увидят русских, большинство переметнётся к ним или утопится в Днепре. Короля припугнули, что в случае его пленения русские будут возить его в клетке как медведя на посмешище и вынудят подписать позорный для Швеции мир.³⁰⁴ Чем дольше оставаться здесь, тем хуже будет всем. Под конец Карл согласился забрать с собой отряд, включая Левенгаупта, а кавалерию Крейца с остатками пехоты отправить через Ворсклу в «Татарию». Но Левенгаупт уговорил Карла оставить именно его. Граф собирался этой же ночью или на другой день выбираться из «этой дыры». Ему дали карту Украины и разрешили раздать месячное жалованье солдатам для «подъёма их настроения».

В строю при штандартах и знамёнах людей было мало и штандарты малочисленных рот сожгли. По приказу короля затопили полковые ведомости и документы полевой канцелярии. Так в сумерках 29 июня погиб весь архив армии и дипломатической службы за несколько лет.

Новому главнокомандующему, Карл приказал уйти за Ворсклу в пределы Крымского ханства, до границ которого оставалось около 200км. Соединившись затем с армией у Очакова, король собирался войти в Польшу. Бедственный путь по безводному Дикому полю мог бы закончится удачей, если бы крымская орда поспешила на выручку. Но её не было.³⁰⁵ Присланный раньше татарский «капитан», который понимал по-французски и обещал найти проводника по левобережью Днепра, исчез, как только узнал о русской погоне.

Левенгаупт распорядился выдать солдатам и офицерам месячный оклад и велел каждому полку взять столько провианта и амуниции, сколько может снести лошадь. Около 23 часов 29 июня граф простился с королём.

Карла подвезли к могучему потоку. Плот из разобранной церкви унесло течением, но к вечеру 29 июня запорожцы сноровисто сбили для королевского окружения и мазепинцев другой плот на 50 человек и отыскали несколько рыбацких челнов. Мазепа с Орликом, решив спасти свою жизнь среди турок, переправили свои нажитые под «колониальной» русской властью сокровища, утопив часть золотых, серебряных монет и сервизов в воде. Почти все запорожцы умело и быстро переплыли Днепр. За рекой сокровища гетмана охраняли драгуны Сёдерманландского полка, а не сечевики, которым он не доверял и которые могли всё «раздуванить».³⁰⁶

Король отобрал по списку около 1 000 человек, в том числе оставшихся драбантов.³⁰⁷ Всем стало ясно, что нависла окончательная катастрофа. Получившие разрешение на переправу разбивали кареты, коляски, телеги и сундуки. Сотни фургонов, колясок и карет с ларями горели в кострах. Поздним вечером спасителя, который всегда выручал армию, переправили на правый берег реки в карете, поставленной на помост поверх двух связанных друг с другом лодок. Решение короля было верным: ждать, пока армия уйдёт за Ворсклу, не было времени. Когда лодки вернулись, чтобы забрать королевский багаж, «началась настоящая свалка... - люди цеплялись за борт, но в них стреляли, а по рукам немилосердно рубили саблями».³⁰⁸

Паника шла в паре с наживой. Попасть в дырявую посудину, рассчитанную на двух человек, нельзя было и за сотню золотых дукатов. Шведские офицеры взимали мзду, смотря по чину и забирали тех, кто платил больше. Впрочем, и на другом берегу запорожцы старались обчистить до нитки каждого.

Нестроевые безнадёжно пытались на досках, зарядных ящиках, брёвнах и даже тележных колёсах (!) одолеть мощное течение, водовороты и сильный ветер. Пытались связывать вместе даже телеги, или пробовали буксировать по воде свою повозку с добром, потом бросали и топили всё, кроме денег. Берег был завален обломками досок и колёс, кое-где покачивались утопшие.

Оставшись один, Левенгаупт совершил крупную ошибку - не поднял войско на приднепровские кручи, откуда можно было бы «припугнуть» погоню. На рассвете 30 июня остатки армии готовились сесть в сёдла, но в это время дозорные сообщили о столбах пыли на горизонте. Левенгаупт поначалу подумал, что это русские иррегулярные части, которые надеялись чем-нибудь поживиться. Действительно, первым появился казачий авангард. Шведов снова охватил панический страх, пережитый 27 июня -опять, как 3 дня назад грядёт избиение. Кройц вспоминал, как дозорные, уносившиеся во всю прыть от казаков, кричали своему скакавшему впереди корнету: «Стой, безделюга ты не офщер, мы проткнём тебя шпагой, стой, если ты мужик!» Все орали, но продолжали нестись вскачь назад.

В это время кавалеристы разных полков без приказа разбирали уцелевшие постройки и вязали хлипкие плотики из жердей, брёвен и редких тонких деревьев. На беду стал усиливаться ветер, поднимавший волны. Плотики крутились в водоворотах, ныряли и перевёртывались. Головы, торчавшие над водой, отчаянно кричали, неслись вниз по течению и поглощались стремниной. («Мнози речною глубиною пожренны, погибоша»- писал позже краснопевец Феофан Прокопович). Кони без ездоков еле справлялись с водоворотами. Казалось, что наступал «рагнарёк» - конец света по шведским сказаниям. Останься король в мешке между Днепром и Ворсклой, новый бой при всеобщем разложении, окончился бы большой кровью.

«В свете неслыханная виктория» - так написал Пётр I в собственноручном извещении 8 июля об окончательной капитуляции лучшей армии Европы. Ранним утром на днепровских кручах показались 9 тысяч всадников Голицына (остальные отстали). «В каждом эскадроне от 10 до 20 лошадей спотыкалось от изнурения через голову, а прочие шатались, тяжело дыша».³⁰⁹ Левенгаупт понимал, что вслед за авангардом появится всё войско победителей.

Часть шведских офицеров и рядовых безрассудно бросилась в воду на лошадях. Снова люди стали тонуть, а те, что возвращались, попадали в руки калмыков и казаков, которые спустились к берегу и уже начали грабить фуры. Группы по пять, двенадцать и более человек стали перебегать к противнику.

От дезертиров русские узнали, что Мазепа сбежал за Днепр с 1 500 казаками и сокровищами около 4 часов 29 июня, а король в ночь на 30 июня (Кройц запомнил более точное время - 22 часа 29 июня). Часть замешкавшихся мазепинцев, спасая себя, окружила группу из двух десятков шведов и выдала их русским. Захваченные в плен валахи и шведы сообщили, что «неприятели не зело к бою охоту имели», а Левенгаупт склонен к капитуляции. «Армия была разбита и бежала от врага; всё находилось в ужасном оцепенении и смятении («alt I stör sta consternation och confusion»). Мы были как ком, забитый в угол между тремя реками, откуда в виду появления неприятеля никто не мог выбраться. Место отовсюду контролировалось пушками неприятеля и оттуда выходило не больше двух-трёх дефиле. Обоз и полки стояли тут вплотную, как кому заблагорассудится. У многих полков было очень мало, у большинства же - подпорченные боеприпасы. Я не знаю, было ли у артиллерии больше, чем несколько сотен пригодных ядер. Я слышал, что полковник очень жаловался, что небольшое количество оставшегося пороха мало пригодно. Почти все полки ни о чём другом не думали, кроме как сделать плоты, на которых переплыть Днепр» - сокрушался Левенгаупт.³¹⁰

Шведская конница с Лейб-региментом на правом фланге неровно вытянулись вдоль берега лицом к высотам. Приказ Кройца «по коням» многие кавалеристы игнорировали и лежали, наблюдая пасущихся коней, или читая псалмы. Многих вообще не было.

Русским, учитывая усталость и численное превосходство шведов, идти на сражение было нецелесообразно. М.М.Голицын применил военную хитрость - на высоте, которая контролировала возможный выход шведов, он построил спешенных драгун, а на флангах расставил лошадей, чтобы казалось «многолюднее». (Меншиков может быть ошибочно оценил силы противника в 8 000 чел.)³¹¹

К Кройцу был послан генерал-адъютант Рамзай с трубачём и барабанщиком. Как писал Кройц, генерал-адъютант твёрдо и решительно заявил, что князь Меншиков со всей армией победителей уже на подходе и что ни помощи, ни свободы отступления для шведов нет. При сопротивлении русские потеряют нескольких людей, но все шведы будут перебиты. Не желая напрасного кровопролития, от имени светлейшего князя предлагаются достойные условия капитуляции.

Левенгаупт был в депрессии: «Бог знает, куда люди попрятались. Очень трудно поставить людей в строй». Кройц предложил тянуть с ответом, чтобы отвести удар от короля.

Поехав наверх с полковником Дюкером и генерал-адъютантом Дугласом с целью разведки, Кройц увидел, что пехота и кавалерия противника построены в боевом порядке, пушки на кручах уже установлены и готовы со всех сторон нанести шведам большие потери. Вскоре на высоком холме появился Меншиков, который объявил, что послан государем со всей армией атаковать врагов, но, следуя заветам Христа и принимая во внимание положение шведов, не хочет напрасного кровопролития.³¹²

Отправить на правый берег Днепра хотя бы калмыков и казаков Меншиков не подумал. А ведь там, среди шведов, окружавших короля, периодически поднималась ложная тревога: «калмыки!» На левом берегу калмыцкие удальцы срывались отовсюду и обчищали тех, кто не сопротивлялся, других же били и угрожали им смертью.

Левенгаупт не отправив посланца к Карлу, стал опрашивать полки - будут ли они сражаться? Разгром, паника при бегстве, беспорядок на переправе, отсутствие провианта, артиллерии (боеприпасы все-таки оставались) упадок сил и безвыходность положения в ловушке между Днепром и Ворсклой - окончательно парализовали волю к сопротивлению.

Все, кроме трех полков, высказались за капитуляцию. Около 9 утра «аккорд» был подписан. Левегаупт слышал, как на другом берегу прозвучала труба, зовущая уходить: король уехал в 9 ч. 45 мин.³¹³ Согласно договору, оружие, пушки, полковые кассы, знамёна и полковая музыка сдавались на имя царя, шведы получат хорошее содержание и после заключения мира все будут отпущены домой. У рядовых останутся их личные вещи, а офицерам сохранят багаж, повозки коней и слуг. Мазепинцев и запорожцев шведы не собирались включать в «аккорд». По оценке С. Понятовского около 4-5 тысяч казаков, невредимо ушедших из-под Полтавы, бежали через Днепр. Сразу откуда-то появились шведские солдаты и офицеры, которых раньше не было видно. Начался грабёж своих фургонов. Драгуны полковника Таубе напали на полковую кассу Лейб-регимента. Брошенную мазепинскую повозку с 23 булавами, полученными в дар от царя и турецкого султана, тайком прибрал к рукам подполковник остзеец Арвид Иоганн фон Каульбарс.³¹⁴

Потом деморализованные люди строем плелись на возвышенность, где стояла русская гвардия, и дисциплинированно складывали оружие к ногам Меншикова, Голицына и Боура. На долгие годы плена наверх уходили Левенгаупт, 2 генерал-майора, 10 полковников, 14 подполковников, 22 майора и др. Всего «без всякой трудности» было взято 14 267 строевых чинов (с нестроевыми 16 264), 28 пушек, большое количество боеприпасов, 127 штандартов и знамён 142 знамени и т.д. Освобождено было и неизвестное число русских пленных.³¹⁵ Остатки мазепинцев, часть из которых были с женщинами и детьми, собрали вместе и перебили.³¹⁶

Зильтману сказали, что на другой стороне Днепра еще находятся шведские войска и слышны звуки трубы, а это могло бы означать, что король или мёртв, или не в состоянии продолжать путь. В связи с тем, что не было ни одного иностранного министра, прусскому послу предложили переправиться туда и предложить скорее всего, те же условия капитуляции. Надобность в его вояже отпала, так как остатки беглецов успели подняться в сторону турецких владений.

«Стратегия отложенной победы», принятая Петром в 1707 г., завершилась блестяще. Расчёт за Нарву и Фрауштадт был произведен с лихвой. «Может быть, в целой истории не найдётся подобного примера покорного подчинения судьбе со стороны такого количества регулярных войск» - писал английский посол Витворт 20 июля 1709 г. В 1706 г. число шведских военнопленных в России было около 3 300 человек и около 4 тысяч гражданских лиц. Июнь 1709 г. почти обескровил Швецию и Финляндию: пленных в России оказалось около 25 тысяч, из них 1 600 офицеров.³¹⁷ «И не осталось семьи от вышней степени даже до нижней, чтоб от русских не охали.... Все посацкие...толкуют, как с Царским Величеством... миру искати, дабы... не дождатися бы русских в столицу» - писал 23 октября из шведского плена генерал Вейде.³¹⁸

Шведский историк начала XX в. Е.Карлсон считал, что не Полтава, а «капитуляция на Днепре... получила далеко идущие последствия, и именно она стала поворотным пунктом в нашей внешней истории».³¹⁹ Однако сдача на милость победителя у Днепра была прямым следствием победы под Полтавой. Отказ от вооружённого сопротивления отдавал позором, поэтому граф, обеляя себя, писал, что спас короля, добровольно приняв на себя опасность. И, тем не менее, остракизм товарищей по плену свёл его преждевременно в могилу в 1719 г.

Затяжка капитуляции 30 июня выручила короля. Меншиков напрасно надеялся, что погоня «праздно не возвратится».

Помимо опытных запорожцев у Карла XII появилось и несколько проводников, присланных из Крыма.³²⁰ Генерал-майор Г.С.Волконский только к вечеру с 6 000 драгун и с казаками переплыл Днепр. С правого берега успели уйти не все и там было пленено до 70 человек (Ф.Х.Вайе). 1 июля в Переволочну приехал царь. Возможность захватить короля («нашего чудина») и Мазепу в Диком поле испарялась, поэтому понятно, почему позже Петр I пригрозил Волконскому расстрелом.³²¹ 2 июля огромные колонны пленных под конвоем погнали обратно вдоль Ворсклы в Полтаву. Трофейное оружие везли на 500 телегах.

6 июля 1709 г. в Полтаве состоялся триумф победителей. Весь полон разместили к югу от Полтавы между русскими полками. Пётр собрал высших шведских офицеров в шатёр Меншикова и на немецко-голландском языке заверил, что договор о капитуляции 30 июня будет свято содержан. («Datt sali heilig gehalten werden»). В лагере по другую сторону Полтавы готовились к триумфу победители. Потом сформировали колонну - шведские полки были поставлены между русскими. Колонна входила в Полтаву через Киевские ворота - там А.С.Келин успел наскоро соорудить триумфальную арку. Радуясь, шли победители через город воинской славы, ликовал гарнизон и люди, мужественно выдержавшие осаду. За военнопленными ехал фельдмаршал Шереметев, вслед за ним везли захваченные пушки, литавры, штандарты и знамёна. Потом показались генерал А.Л.Левенгаупт, генерал-майоры Крейц и Крусе, полковники, подполковники и майоры - все верхом. (Реншёльда по состоянию здоровья не было). За шведскими офицерами молодецки ехал Пётр I с обнажённой шпагой, а перед ним шли гобоисты. За царём маршировал батальон гренадёров

Преображенского полка. Все русские офицеры следовали при своих полках - кавалерийских и пехотных.

Из Полтавы колонна войск и шведы проследовали на поле Победы. Там армия, окружив трофейные знамёна, участвовала во всеармейском благодарственном молебне. Исполнялся церковный гимн «Тебя, Бога, славим!» Половину русских обер-офицеров выделили для надзора за массой пленных, которые стояли отдельно. Многие по случаю триумфа успели облачиться в расшитые золотыми и серебряными позументами кафтаны, которые шведы вывезли из Саксонии. И снова гремел победный салют, и снова победители пировали вместе с побеждёнными: «Когда мы пришли в их лагерь, генерал Левенгаупт со всеми нами был приглашён в шатер фельдмаршала Шереметева, где был царь. Во время обеда генерала посадили рядом с генералом Аллартом, а генерал-майора Крусе и меня рядом с Шереметевым» - так закончил описание первого Парада Победы Кройц.³²²

8 июля Пётр отправил к европейским дворам и в Россию 18 грамот, извещавших о новой «совершенной и никогда [не] слыханной виктории». 9 июля Пётр распорядился привезти в Нарву пушки, ядра, порох и лопаты, чтобы «доставать» Ревель и Корелу. В тот же день Волконский с переяславскими и лубенскими казаками у Буга захватил ретранжемент, наскоро сделанный беглецами, пленил 216 чел., многих перебил («а больше потопили в реку Буг»), 150 мазепинских компанейцев передались сами 8 июля.

11 июля главный полон отправили в Севск, а оттуда разослали в Москву, Киев и другие города. 13 июля Меншикову присвоили чин второго фельдмаршала, многих офицеров переменили чинами, раненого и лежащего в Полтаве с жестокой раной генерал-лейтенанта Ренне возвели в полные генералы. На господ генералов Репнина, Алларта, Брюса, Долгорукого государь собственноручно возложил орденские кресты святого Андрея на лазоревой ленте. Другие генералы получили портреты его величества на финифти и золоте и украшенные бриллиантами. Офицерам позже раздавали медали согласно их рангам. 15 июля пехоту стали отправлять под Ригу, а конницу - очищать от шведов Польшу. 22 июля победитель Пётр под гром салюта и зван колоколов въехал в «праотеческий город Киев».

14 ноября 1709 г. Пётр «отправил своими руками первые три бомбы» в Ригу.

Второй триумф проводился в Москве с 18 декабря 1709 по 1 января 1710 г. Из Серпухова и Можайска пленных перевели в Коломенское. Офицеры от каждого шведского полка опознавали и сортировали выставленные пушки, литавры и знамёна.

21 декабря по русской столице провели вместе с фельдмаршалом Реншёльдом и генералитетом огромное количество военнопленных - 22 085 шведов, финнов, немцев и др.³²³

От Серпуховских ворот гремели победные звуки двадцати четырёх трубачей и шести литаврщиков, возглавлявших колонну. Шествие победителей открывал князь М.М.Голицын и Семёновский полк, ехавший верхом со своими знаменами и обнаженными палашами. Следом везли трофеи, взятые под Лесной, за ними русские солдаты волокли по снегу в опущенных руках 295 знамён и штандартов, захваченных при Лесной и Полтаве и Переволочне. («Волочение» трофейных знамён по земле или воде, если захватывались суда входило в ритуал петровских триумфов). Затем вели пленных обер- и унтер-офицеров «курляндского корпуса». После побед при Лесной и Полтаве шведов не считали грозным противником и в издёвку пропустили 19 запряжённых северными оленями и лошадьми саней «самоедского короля» полусумасшедшего француза Вымени с ненцами, одетыми в оленьи шкуры. С некоторым отрывом ехала верхом гренадерская рота Преображенского полка. Левенгаупта вместе с Реншёльдом и Пипером вели пешком вслед за полтавскими трофеями и перед конями, на которых гарцовали полковник Преображенского полка Пётр Великий и генерал Меншиков. На 54 (!) открытых повозках везли шведскую полковую музыку в сопровождении 120 пленных музыкантов.³²⁴ Пленных вели по городским улицам через 8 триумфальных ворот, возведённых «на стыд и позор шведам».³²⁵ На всех церквах трезвонили колокола, народ орал, выкрикивал ругательства и вообще, был «такой грохот и шум, что люди вряд ли слышали друг друга на улицах» - записал капрал Эрик Ларссон Смепуст.³²⁶ Впрочем, всех участников шествия угощали и пивом и водкой. (Через 28 лет страшный «Троицкий» пожар 29 мая 1737 г., бушевавший в Кремле и Китай-городе, уничтожил в Оружейной палате знамёна и носилки Карла XII (и повредил «Царь-колокол»).

Глава VI. Генеральная баталия
6.1. Полтавская операция.
6.2. Подготовка сражения.
6.3. Бой на редутах.
6.4. Главный бой.
6.5. Агония.
Заключение. «Один день возместил все годы».
Оглавление всей книги

 

Заключение. «Один день возместил все годы».

19 ноября 1700 г. наспех собранная 35-тысячная русская рать была наголову разбита у Нарвы. 26 мая 1701 г. Стокгольм отмечал день «русского позора» - по шведской столице провели русских генералов и офицеров, плененных под Нарвой 19 ноября 1700 г.

После сокрушительного разгрома можно было на несколько лет выйти из войны, чтобы заняться военной реформой и поставить па ноги армию. Однако царь заставил её овладевать победной тактикой в боях. Линейный порядок дал прочную структуру и коллективную волю всем родам войск.

Целью Карла XII при выходе из Саксонии в 1708 г. было разрушение России. Законы войны одинаковы во все времена и русское командование приняло решение помимо укрепления западной части страны, изнурять противника малой войной, опустошать местность вокруг него, держать в тревоге и сдерживать на переправах. Русская стратегия и тактика 1707-1709 гг. обессилили противника. Оборонительная кампания Петра I привела «восточный поход» Карла XII к катастрофе.³²⁷

Великая Полтавская победа стала одной из тех, которые определяют ход мировой истории, стала судьбоносной для нескольких стран Восточной и Северной Европы. Шведское королевство уже не воспринималось смертельной угрозой. Теперь шведы стали уклоняться от крупных баталий с русскими. После Полтавской победы северный сосед начал испытывать страх перед русским военной мощью.³²⁸ Для Швеции открылся путь к стандартному государству Северной Европы.³²⁹

Полтавская битва определила великодержавие России также , как битва под Веной 1683 г. - великодежавие Габсургов, как сражение у Седана 1 сентября 1870 г., привело к созданию Германской империи в 1871 г. «В свете неслыханная виктория» заложила прочное основание не только под новую столицу -Петербург, но под Романовскую империю.

Звёздный час Петра Великого 27 июня 1709 г. вознёс престиж Русской армии. Военная сила стала опорой монархии, дворянство стало сплачиваться вокруг военной службы. Блестящая победа может считаться образцом военного искусства и примером русской самоотверженности. Военные действия в конце июня 1709 г. освободили от шведской оккупации Украину,³³⁰ Речь Посполитую и возродили Северный союз. Балканские христиане стали связывать свои надежды на избавление от турецкого господства с Россией.

С 1709 -1714/1715 гг. русская военная доктрина и стратегия стали наступательными. Решающим фактором стали считаться полевые сражения. В заключительный период войны 1715-1721 гг. вместо ударов по окраинам Шведского королевства стали «с храбростью задирать сердце земель» Карла XII. Ожидалось вступление царя в Стокгольм. «Трёхвременная школа» закончилась победным миром в Ништадте 30 августа 1721 г., после которого царь Пётр был провозглашён императором, Отцом Отечества и Великим.

Быстрота и эффективность петровской военной реформы были уникальными в мировой истории. Всего за 9 лет произошли громадные перемены в структуре и духе войска «белого царя». Эта реформа изменила русскую военную историю, подняла авторитет центральной власти и на два века «дала дыхание» самодержавию. Другая кардинальная реформа русского военного дела была проведена лишь в 1862-1874 гг.

Пётр I не только дал России регулярную армию, но ввёл в неё новые идеи и сделал инструментом культурного и государственного строительства. Как и Густав II Адольф, Пётр I создал национальную военную школу, соединив старое и новое. Прежнюю личную воинскую повинность дворянства царь сделал всеобщей. Правило мобилизации дворян на бессрочную постоянную службу окончательно утвердилось к 1705 г. Важной была роль гвардейских полков, в которых рядовыми служили дворяне. Через офицерский корпус крепилась боеспособность армии. Выборные дворянские роты поставляли командный состав в армейские полки.

Крестьянская община незаметно перекочевала в армию. Уникальной в истории армий Европы были русские солдатские артели, ведавшие общим питанием и хозяйственным бытом служивых. В артели солдаты имели свою собственность - артельных лошадей, телеги, котлы, ротные деньги. С Петра I армия была почти на самообеспечении - солдаты ковали, плотничали, пекли хлеб, поварили, шили и стригли друг друга.

Русская армия, набранная из тягловых великорусских крестьян, как и шведская, была национально, социально, конфессионально и психологически однородной. Артели и землячество усиливали солдатское братство, уменьшали дезертирство. Сильным стимулом военной службы стало освобождение от крепостной зависимости. Солдат имел перспективу дослужиться до офицерского чина и даже получить дворянство.

Палка прусских офицеров в XVIII в. работала с утра до вечера, выколачивая из наёмного сброда послушных солдат. Русский крестьянин как в XVII, так и в XVIII вв. был приучен к послушанию помещику крепостным бытом. И хотя офицер в XVIII в. должен был видеть в солдатах не крепостных, а свободных, в полках у рядовых с командиром часто складывались патриархальные отношения, как в деревне.

Военные историки разобрали военное новаторство Петра Великого, но оставили без внимания использованные им приёмы старорусского военного дела. В петровское время и позже, как и в XVI-XVII вв., кадры вооружённых сил фиксировались по городам, собирались по спискам и вызывались на «генеральные смотры» с сыском «нетчиков». Опыт гигантских засечных линий был использован против шведов на западном театре военных действий в виде «линии Петра I».

На традициях мощной русской артиллерии и пушкарей с их корпоративным сознанием, честью и долгом (вспомним повесившихся на стволах своих орудий московских пушкарей под Венденом в 1578 г., когда батарее грозил захват врагом), вырос невиданный для Восточной Европы орудийный парк. В 1725 г. в России было 5 тысяч стволов на суше и 4 тысячи на кораблях.³³¹

В конце XVI в. в Российском царстве была массовая армия примерно в 75 тыс. чел, в конце XVII в. - 110 тысяч. На 15 января 1726 г. 26 драгунских полков насчитывали 30 238 чел., 40 полевых пехотных полков - 52 436 чел., в Низовом корпусе (9 драгунских и 9 пехотных полков) было 9 624 драгуна и 13 402 пехотинца. В гарнизонах насчитывалось 78 тыс. чел., в артиллерии - 4 тыс., иррегулярных войск было до 35 тысяч.³³²

Пётр I не отказался от восходящих к степной древности опустошительных набегов с угоном населения, а также скорых, без обозов, рейдов и погонь знаменитыми, так поразившими европейцев «корволантами».

О русской школе военного искусства свидетельствует и ориентация на традиционную для Восточной Европы многофункциональную конницу (драгун) а не на распространённых в Центральной и Западной Европе кирасир. Как и у степных народов, русская кавалерия (и пехота) была приспособлена к сверхдальним маршам.

Большое впечатление на противников производила иррегулярная конница Руси. При Петре I казачество прочнее, чем раньше, оказалось привязанным к государству. Не отказался царь и от использования инонациональных формирований - калмыцких, татарских, башкирских, украинских.

Типично «русская» специфика проглядывает и в тактике полевых сражений. Даже в наступательной войне предпочтительнее принимать атаку противника на хорошо укреплённой позиции, будучи в обороне. Пётр I, как и полководцы XVI-XVII вв., до 1709 г. отдавал предпочтение оборонительным сражениям. Такая тактика продолжалась и в XVIII и в XIX вв. Вспомним Ставучаны 1739, Кунерсдорф 1759, Прейсиш-Эйлау и Фридланд 1807, Бородино 1812. Удачные лёгкие фортификационные сооружения на полях битв, так восхищавшие французского полководца Морица саксонского восходят к таборам русских ратей XVI XVII вв. Туры, фашины, валы и рвы, модернизированные в соответствии с требованиями времени, были при Петре в ходу также, как и в допетровское время. Наступательная тактика, которой прежде отличались шведы, начала активно внедряться после Полтавской победы.

Не разрушил Пётр I и стержень духа русской военной силы -православие. Священники, как и прежде, воодушевляли на заступничество Богородицы. Русский национальный герой - Александр Невский стал защитником новой столицы - Петербурга. Иконы и небесные покровители - всё было мобилизовано для вдохновения солдат. Перед походом и на маршах ратников также исповедовали и причащали. Войска, стены крепостей и пушки освящались святой водой. Православной церкви было вменено в обязанность прославлять все светские и военные праздники и юбилеи. Остался жить идущий с древности национальные военный девиз: «С нами Бог, никто же на ны!».

Знаменитая солдатская присяга Петра Великого, которую повторяли русские воины вплоть до 1917 г., представляла собой сокращённый вариант русской присяги XVII в.

Пётр успешно продолжил борьбу с душившим старорусское войско местничеством, которое оставалось живучим и в XVIII в. Честь «породы» царь заменил честью службы Отечеству.

Военный историк А.К.Байов перечислил многие упомянутые «национальные черты русской школы военного искусства», но не оговорил, что большинство этих черт - это специфика Востока.

С Петра I идут и совершенно новые национальные особенности русской военной школы. Военное обучение на поле боя формировало культ доблести, подвига и долга. Солдаты приучились принимать убийственный огонь в лицо. Русская армия была одной из немногих, которая была способна выдерживать довольно высокие потери.

Царь заложил склонность к рукопашному штыковому бою, которая расцвела во второй половине XVIII в.

Из застаревших недочётов можно указать на слабую маневренность на поле боя (в эпоху наполеоновских войн она была такой же, как в Северной и Семилетней войне).

Отвращение к регулярной постоянной службе не удалось преодолеть в первой четверти XVIII в. «Петровские семена» проросли позже. Во время Семилетней войны в солдатах уже был «дух удальства и молодечества». Относительно слабой оставалась выучка кавалерии, которую приходилось укрывать за румянцевскими и суворовскими каре также, как внутри таборов в эпоху Крымских походов 1687/1689 гг. Только к началу XX в. русская регулярная конница стала одной из лучших в Европе.

Линейные победы Петра Великого законсервировали приверженность к плотному строю. Ещё во время наполеоновских войн Русская армия строилась в 2-3 линии с полковыми пушками в интервалах между батальонами. Плотным строем и в колоннах пехота ходила в атаки и в Крымскую войну 1853-1856 гг.

За 1700-1721 гг. Русская армия трижды сменила свой состав. Пётр I пропустил все сословия и народ через такую суровую «трёхвременную школу», что она определила исторический опыт и психологию потомков.

Как только разжалась железная десница самодержца, армия и флот остались без руля и ветрил. Наступило безвременье, но царь-реформатор дал стране такой мощный импульс, что даже при небрежении правителей, держава Петра Алексеевича не сползла снова в XVII в.

При императрице Анне Иоанновне (1730-40) самодержавие воскресло, но генерал-фельдмаршал Б.Х.Миних заменил петровское боевое обучение немецкими экзерцициями. Миних не понимал, что в однородной конфессионально и социально Русской армии, где великорусские рекруты изначально почитали офицера за барина, муштра была не нужна. Часть национальных целей исчезла, однако черноморская и «польская» программы Петра I были продолжены. Война за Польское наследство в 1733-35 гг. вылилась в лёгкие маневры из-за упадка польской боеспособности. «300 русских не сворачивали ни шага с дороги, чтобы избегнуть встречи с 3 000 поляков» (Х.Г.Манштейн). Миних не был «Евгением Савойским», как называл его Фридрих Великий. Ради отвоевания Азова и овладения Причерноморья с Крымом, он в 1737-39 гг., забыв все заветы Петра I, гонял на юг придушенные немецкой муштрой 100-тысячные каре. Но муштра Миниха не «перешибла» наследия Петра Великого.

При Елизавете Петровне страна стряхнула бироновщину и на арену вышло поколение, с «младых ногтей» впитавшее петровские понятия о чести, Отечестве и «общем благе». Новая дворянская поросль приняла имперскую идеологию и «рвалась» на войну, в отличие от предков XVII в. Произошло чудо: малоподвижная, необстрелянная, с низкой меткостью ружейного огня, армия Елизаветы сделала в Семилетнюю войну больше, чем все противники Фридриха II Великого, вместе взятые. Боевой дух компенсировал плачевную неграмотность офицерского костяка. Под Цорндорфом 14 августа 1758 г. Русская армия в невыгодной позиции и без бежавшего с поля боя генерал-аншефа В.В.Фермора, выстояла в десятичасовом бою, несмотря на чудовищные потери - 54 % убитыми, ранеными и пленными. Таких потерь не выдерживала ни одна армия в мире! Победа 1 августа 1759 г. под Кунерсдорфом поставила Пруссию на грань гибели. Вторично после Петра I в Европе стали всерьёз считаться с Россией.

Через семь десятков лет после начала петровских реформ Русская армия поднялась к зениту славы, опередив шведскую, прусскую, австрийскую и французскую. Произошло это не только из-за расцвета русского феодализма, высокого уровня производства чугуна и железа и распространения крепостных мануфактур. Россия в то время стала выполнять миссию освобождения «континента» православной цивилизации - греков, сербов, болгар, валахов, молдаван, украинцев, белорусов, грузин, армян от исламского и католического гнета (позже - освобождения Европы от империи Наполеона).

Войны России за «великий греческий проект», за права православных в Речи Посполитой отвечали народному идеалу брани с «басурманами» и находили сочувствие у белорусов и украинцев. Произошёл невиданный со времен 1612 г. взлёт русской гордости и самосознания. От генералов до солдат все вдохновлялись «русской идеей» с боевым кличем - «Бог за русских!». Самопожертвование за веру и сакральную царскую власть вдохновляло великороссов не меньше, чем французов за «Свободу, равенство, братство» после 1789 г.

В 1770-90-е годы неповоротливость Русской армии сменилась подвижностью. Пассивная стойкость времён Семилетней войны преобразилась в атакующий натиск, огромные потери прекратились, русские стали побеждать меньшинством. «Ломовая пехота» Екатерины II ходила в атаки под гром маршевой музыки, с «готовностью рвать на штыках». Вера в непобедимость создала победный боевой дух. «Послушные как агнцы в лагере, солдаты в бою были свирепыми львами» (Ф.фон Смит). Ветераны-профессионалы чувствовали превосходство над любой армией мира. Моряки смело выходили на бой против линейных кораблей противника. Ни одна армия, кроме Русской, не практиковала такие крупномасштабные, порой с убитыми и ранеными, маневры-бои.

17-19 июня 1799 г. при Треббии солдаты шли в атаку с песенниками, а А.В.Суворов посылал инструкторов в австрийскую армию обучать штыковому бою. В том же году Фредерик герцог Йоркский, фельдмаршал Британской армии просил придать каждой английской колонне по роте фанагорийских гренадёр, чтобы в атаке они своим бесстрашием впечатляли врага. Г.А.Потемкин вывел формально не отмененные телесные наказания и армия Екатерины II стала отличаться от войск Фридриха II, Иосифа II и Людовика XVI.

На гребне петровских традиций взошла слава «золотого века Екатерины» - П.А.Румянцева и А.В.Суворова. По военной гениальности Суворов пошёл дальше Петра I и был предтечей Наполеона - он применял «стратегию сокрушения», решая генеральной битвой исход войны. Без обозов форсированными маршами он бросал армию в уязвимые места противника и, компенсируя недостаток сил, мог на расстоянии устрашать поляков, турок, шведов, а в 1799 г. и французов. На петровской «закваске» в XVIII- XIX вв. держались традиции военных советов, тысячевёрстных походов, «летучих корпусов», мощной артиллерии, русской гвардии, рекрутских наборов до 1874 г. и устремлённости нашей страны к океанским просторам.

Северная война ввела в национальное сознание понятие русского великодержавия. После победы в 1721 г. Россия стала обладать одной из самых сильных армий мира. Православная империя в глазах Европы из окраинной и третьеразрядной страны превратилась в «евразийского гиганта» и ключевое государство Восточной, Северной и Центральной Европы.

Владимир Артамонов

Примечания

1 Энглунд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. М. 1995. С.52.

2 Бескровный Л.Г. Стратегия и тактика Русской армии в Полтавский период Северной войны // Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. Сб. статей. М., 1959. С.42,46; История Северной войны 1700-1721 гг. М.,1987. С. 81.

3 Lewenhaupt A.L. Adam Ludwig Lewenhaupts berättelse med bilagor. Stockholm, 1952. S.220.

4 Weihe Fr.Chr. LöjtnantenFr.Chr. von Weihes dagbok 1708-1712 // Historiska handlingar. Stockholm 1902. Del 19. N 1. S.39. Вайе оценивает численность гарнизона в 4 тысячи чел. П.А.Кротов даёт цифру в 2200 чел. - См.: Кротов П.А. Битва при Полтаве. К 300-летней годовщине. СПб., 2009. С. 157. Фридрих II писал, что Карл XII, будучи полевым полководцем, не понимал толк в осадах. Разсуждения Фридерика II, короля прусского о свойстве и воинских дарованиях Карла XII. М., 1789. С.35.

5 Гилленкрок А. Современное сказание о походе Карла XII в Россию // Военный журнал. 1844. № 6. С. 90, 91.

6 ППВ.Т.9. С.874.

7 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л.61.

8 ППВ.Т.9. С. 174.

9 ГСВ. Вып.1. С.298-299.

10 Adlerfeld G. Leben Carl des Zwölften, König von Schweden. Frankfurt und Leipzig, 1742. T.3. S.210.

11 ППВ.Т.9. C.184.

12 AdlerfeldG.Op.cit.. S.210.

13 Гилленкрок А. Современное сказание ... С.94-95.

14 Petre R. Robert Petres dagbok // Karolinskakrigares dagbocker. .Lund. 1901. Bd.3. S.251.

15 «Шведы между тем с Полтавы города взяли 3 пушки, но за приключившимся рвом и водою ничего зделать не могли» - записал в другом месте Алларт. -РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л.61 об. -62.

16 ППВ.Т.9 С.884.

17 Adlerfeld G.Op.cit. S. 211.

18 ППВ. Т. 9. С.883-885. Возможно, шведы сочинили легенду, что на вопрос их постов «Кто идёт?» «голландский офицер», якобы командовавший русским десантом, ответил, что идёт отряд. - Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes's Letters to the Secretary of State, Whitehall, from the Swedish Army 1707-1709 // Historiska handlingar. Stockholm, 1953. N 35/1. P.73. В русских источниках нет указаний об этом. Полк пехоты, выбиравшийся из реки, неизбежно должен был вызвать подозрение у шведских караульных.

19 ГСВ. Вып.1. С.299.

20 Редан - открытые с тыла укрепления из двух фасов выступающих в сторону противника под углом в 60-120 градусов и рва перед ними. Реданы позволяли вести фланговый огонь. Редут - сомкнутое полевое укрепление в виде многоугольника, подготовленное для круговой обороны.

21 Ретраншемент - полевое укрепление, оборонительная постройка часто с бастионами, редутами и реданами для прикрытия лагеря войск или полевых позиций.

22 Штерншанец - звездообразное сомкнутое полевое укрепление.

23 Petre P. Op.cit.S.254.

24 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.42-43.

25 Siltmann D.N. "Volontären" vid Svenska armen preussiske öfverstlöjtnanten baron D.N. v.Siltmanns dagbok 1708-1709 // Karolinska krigares dagböcker. Lund, 1907. T.3.S.314-315; Weihe Fr.Chr. S.43-44. Алларт считал, , что бригадир Головин «после несколких дней паки намерен был возвратится чрез реку Ворсклу, где его и в полон взяли».

26 Siltmann D.N. Op.cit. S.315.

27 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.43.

28 Petre P. Op.cit. S.255. Петре пишет о том, что жители отбивались от шведов подручными средствами. Косы, вилы и топоры были в каждом дворе. Следует отклонить гипотезу П. А.Кротова о том, что вооружённые горожане не участвовали в обороне Полтавы. - Кротов П.А. Битва при Полтаве... С. 158. Шведские источники свидетельствуют, что украинцы сражались в Веприке, в Тернах и др.

29 LewenhauptA.L. Op.cit. S.223.

30 Krman D. Itinerarium. Cestovny dennik z rokov 1708-1709. Bratislawa, 1969. S.101.

31 Так писал Келин Меншикову. - ППВ. Т.9. С. 862.

32 Petre P. Op.cit. S.263.

33 Эриксон-Вольке J1. Импульсы к проведению военных реоформ // Полтава. Судьбы пленных и взаимодействие культур. Под ред. Т.Тоштендаль-Салычевой и Л.Юнсон. Сб. статей. М., 2009. С.289; Lewenhaupt A. Karl XII:s officerare. Biografiska anteckningar. Stockholm. 1921. S.127.

34 Petre P. Op.cit.S.263.

35 А.Д.Меншиков - Петру 128 мая. - ППВ. Т.9. С.885.

36 ТИРВИО. СПб., 1909. Т.З. С. 197; Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.49.

37 SiltmannD.N. Op.cit.S.318.

38 Siltmann D.N. Op.cit. S.319; Вайе уменьшил потери до 15 убитых и 11 раненых. - Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.47. Г.И.Головкин в расчёте на будущего датского союзника, сообщал 10 июня послу в Дании В.Л.Долгорукову, что полтавчане «300 шведов трупом положили. И мочно сказать, что неприятель есть паче от нас в осаде, нежели оная помянутая крепость от него. И вскоре чаем знатных действ над ним». - ППВ.Т.9. С.928.

39 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.!. Кн. 13. Л.61 об.

40 Перебежчики, покинувшие Мазепу сообщали, что тот « потерял у шведов кредит. И шельмою его все называют за неправды». - ППВ. Т.9. С.929,931.

41 ППВ. Т.9. С.932.

42 Petre Р. Op.cit. S. 278.

43 Lewenhaupt A.L. Op.cit. S.228.

44 KrmanD. Op.cit. S.104-105,109, 114.

45 Lewenhaupt A.L. Op.cit. S.224.

46 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.47.

47 Обоим король велел выдать по 50 талеров. -Siltmann D.N. Op.cit. S.316. Шведы для устрашения украинских сторонников России проводили не менее жестокие экзекуции. Перед тем, как шведы сожгли Опошню «состоялась экзекуция над четырьмя крестьянами - их повесили, однако два сына и один батрак этих крестьян были помилованы» - Там же. S.310.

48 Скорее всего это были не черепахи, а лягушки.

49 Petre Р. Op.cit. S.270-271.

50 GyllenstiernaN. Nils Gyllenstiernas berattelse // KKD. Lund, 1913. S.86.

51 SiltmannD.N. Op.cit. S.319.

52 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.48; SiltmannD.N. Op.cit. S.321.

53 SiltmannD.N. Op.cit. S.322-333.

54 РГАДА. Ф.17. On.l. Д.91 доп. Л.357.

55 Пётр I- А.С.Келину 11-12 июня 1709 г. -ППВ. Т.9. С.207-208.

56 ППВ. Т.9. С.204-206. Об атаке с трёх направлений донес прислуживавший у русского офицера шведский пленный, захваченный при Лесной. - Weihe. Op.cit. С.48.

57 ППВ.Т.9. С.216.

58 Пётр I - царевичу Алексею Петровичу 15 июня. Г.И.Головкин - послу в Дании В.Л.Долгорукову около 16 июня 1709 г. -ППВ. Т.9. С.210-211,945-946.

59 Petre Р. Op.cit. S.274.

60 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. Л.61 об.-62.

61 ППВ. Т.9. С.211,.946. Переяславский полк не был восстановлен, но расформирован до генеральной битвы. - Кротов П.А. Полтавская битва: новые материалы по спорным вопросам. // Полтава. К 300-летию Полтавского сражения . Сб.статей. М., 2009. С.143.

62 Petre Р. Op.cit. S.274-275. Был захвачен и обоз драгунского полка И.А.Мейефельта. Он был сформирован в 1703 г. и пленён в Переволочне в 1709 г.

63 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.49; Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes's Letters ... S.74.

64 ГСВ. Вып.1. С. 159. Задень до Полтавской битваы Меншиков писал жене «.. .чаем, что неприятель вскоре принуждён будет место сие оставить и идти далее, когда надеемся, при помощи Божией. С городом коммуникацию свободную получить». - ППВ. Т.9. С.974.

65 Г.И.Головкин-В.Л.Долгорукому после 16 июня. - ППВ. Т.9. С.947.

66 Siltmann D.N. Op.cit. S.324.

67 ППВ. Т.9. С.947.

68 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.50.

69 AnusikZ. Karol XII. Wroclaw-Warszawa-Krakow, 2006. S.235.

70 Об этом же писал Р.Петре 14(15) мая: «Я пришёл на вахту, когда полковник Бюнов заканчивал с двух батарей бомбардировку города, включая и калёными ядрами. Его Королевское Величество на сей раз не желал давать разрешения на продолжение канонады и после 11 часов вечера она была прервана вопреки полковнику, который, как я слышал, просил разрешения продолжить её на 6 часов после чего Его Величество добьётся желаемого. Но Его Королевское Величество похлопал полковника по плечу, назвав того «дедушкой» и попросил быть не столь сердитым. Мы всегда видели его добросердечным, но на этот раз он как никогда был переполнен этим чувством. Таким образом, нельзя ничего другого заключить, что в намерение Его Величества не входило овладение городом, как бы он этого не желал, несмотря на его большие усилия. Надо полагать, теперешний план Его Королевского Величества состоял только в том, чтобы испытать, будет ли противник держаться и защищать город, к чему Его Величество никогда не мог его принудить со времён Головчина». - Petre P. Op.cit. S.253.

71 Lewenhaupt A.L. Op.cit. S.225-226.

72 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.51.

73 Lewenhaupt A.L. Op.cit. S.226-228.

74 Горяинов С.M.Записки спожвижника Карла XII. К истории Северной войны // Журнал императорского Русского военно-исторического общества. СПб., 1910. Кн.2. С.34.

75 Adlerfeld G. Op.cit. S.264.

76 Petre Р. Op.cit. S.278-281.

77 Зильтман писал, что в редутах Ренне находилось 6-7 тысяч человек. -Siltmann D.N. Op.cit. S.324. Левенгаупту показалось, что русских «больших редутов» к 18(19) июня было уже семнадцать. - Lewenhaupt A.L. Op.cit. S.228.

78 Как указывалось выше, Карл в то время находился в другом месте.

79 ППВ. Т.9. С.947-948.

80 Petre P. Op.cit. S.281-282.

81 Siltmann D.N Op.cit.. S.324-326.

82 Weihe Fr.Chr Op.cit.. S.52.

83 «В 25 день уведомились, что король швецкой подъезжал сам осматривать росийской лагерь и наехал ночью на российскую казацкую малую партию, которая стояла неосторожно, и некоторые из оной казаки сидели при огне. Что он, усмотря, наехал с малыми людми и одного из них, сошед с лошади, сам застрелил. Которые казаки, вскоча, ис трёх фузей по нём выстрелили и прострелили ему в то время ногу, которая рана ему весьма жестока была». - ГСВ. Вып.1. С.301.

84 Там же. С. также ППВ. Т.9. №3233, 3234 и прим.

85 Колосов Е.Е. Артиллерия в Полтавском сражении // Полтава. К 250-лети-юПолтавского сражения. М.1959. С.03.

86 Молтусов В.А.Полтавская битва: уроки военной истории 1709-2009. М., 2009. С.196.

87 Таким образом, Пётр не исключал того, что отбить противника от Полтавы не удастся и во второй половине июля. - Пётр I - А.С.Келину 19 и 26 июня. - ППВ. Т.9. С.216-217, 225.

88 Б.П.Шереметев-Я.В.Брюсу 18 июня.-ППВ. Т.9. С.966-967.

89 Подробнее о переправе см.: Молтусов В.А.Полтавская битва: уроки военной истории.. .197-199. На плане Алларта показано движение части пехоты к мосту и предмостному шанцу к югу от Полтавы. Не было ли это обманным движением?

90 Молтусов В. А. Полтавская битва: уроки военной истории ... С. 196-199.

91 Petre Р. Op.cit. S.283.

92 Там же.

93 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.53.

94 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.54.

95 ГилленкрокА. Сказание... С. 102.

96 KrmanD. Op.cit. S.106.

97 А.С.Келин-А.Д.Меншикову21 июня из Полтавы.-ППВ. Т.9. С.967.

98 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.55.

99 Ни в Кобеляках, ни на р.Самаре крымской орды ни весной, ни тем более в августе 1709 г., как пишет В.Е Возгрин, не было. Неосторожно доверять пропаганде королевской канцелярии, стремившейся до последнего подкреплять дух шведов. См.: Возгрин В.Е. Военно-политический конфликт в период пребывания Карла XII в Турции (1709-1714) (по неопубликованным источникам) // Проблемы войны и мира в эпоху Нового и Новейшего времени. СПб., 2008. С.60. Чтобы подойти к р.Самаре и тем более к Кобелякам (т.е. на расстояние в 56 км от Полтавы, орде надо было миновать русские крепости Каменный Затон, Новобогородицкую и Новосергиевскую. 28 июня при отступлении к Днепру шведы также не встретили в Кобеляках ни одного крымского татарина. Хан Девлет-Гирей в соответствии с османским запретом (см. ППВ. Т.9. С.897) ничем не помог бегущему через Дикое поле шведскому войску.

100 См. например Бескровный Л.Г. Стратегия и тактика Русской армии в Полтавский период Северной войны // Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. М.,1959. С.51.

101 Кротов П.Н. Битва при Полтаве... С.301-344.

102 Так рассказывал переводчик с польского языка при Кройце «цесарец Езоф Миллер», выехавший 23 июня. Он же добавлял, что все шведы стали худы и недовольны провиантом, особенно «в питье», однако офицеры «довольствуют их куражом и отчасти придают им сердца на словах». - РГАДА. Ф.17. Оп.1. Д.91 доп. Л.368.

103 ППВ.Т.9. С.218,222.

104 ППВТ.9. С.222,976.

105 10 июля, после победной битвы, Петр указал 3000 лопат, которые он затребовал к Полтаве, перебросить в Смоленск, а оттуда, видимо, под Ригу. -ППВ. Т.9. С.284.

106 ГСВ. Вып.1. С.301.

107 Колосов Е.Е. Артиллерия в Полтавском сражении...С. 103; ТИРВИО. Т.З.С.273.

108 ГСВ. Вып. 1. С.301; Г.И.Головкин - П.А.Толстому 26 июня. - ППВ. Т.9. С.979-980.

109 Гольденберг Л.А. Картографические источники XVIII в. о военных действиях в 1708-09 гг.// Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. М. 1959. С.384-385. Полтавский историк В.А.Молтусов в кандидатской диссертации собрал несколько малоизвестных карт, относящихся к периоду Полтавской битвы, которые существенно проясняют инженерную подготовку поля сражения. - Молтусов В.А. Полтавская битва. Новые факты и интерпретация. Харьков, 2002. Приложения 1-15. План генерала Галларта//Журнал Общества ревнителей военных знаний. 1909. Кн.З. Комплект карт. Прил.5. На этом плане, большая часть которого составлялась из-за Ворсклы, детально показаны русские и шведские укрепления вдоль реки, 2 предмостных шанца, 2 редута к югу от ретраншемента для прикрытия русской конницы, но сильно сжат масштаб с севера на юг. Видимо, не удалось успеть показать продольные редуты, очень приблизительно намечено расположение Шведской армии до битвы и её движение на поле боя.

110 Бастион - пятиугольное укрепление на котором устанавливаются пушки для обстрела рва по обе стороны от бастиона и пространства перед ним. Передние стороны бастиона называются фасами, боковые - фланками, вход на бастион с внутренней стороны - горжей.

111 Молтусов В.А. Полтавская битва: уроки военной истории... С.218, 225, 297. Вряд ли были сооружены еще 2 многоугольных шанца у южной стороны ретраншемента (там же, с.226), которые можно обнаружить на нескольких планах и гравюрах. Скорее всего, это был неосуществлённый проект.

112 Колосов Е.Е. Артиллерия в Полтавском сражении... С.104.

113 «Вчерась абоз свой перенесли мы сюда и хотя ближе к неприятелю, только зело в удобном месте стали и тражамент построили и чаем, что неприятель вскоре принужден будет место свое оставить в итти дале, когда надеемся при помощи божии з городом комоникацыю свободную получить... опасности никакой нет, понеже все стоит в одном месте и наша армея вся здесь в совокуплении». - А.Д.Меншиков - Д.М.Меншиковой 26 июня 1709 г. - РГАДА, ф. А.Д.Меншикова. Он. I. Д. 1170. Л. 152 - 153.

114 Гилленкрок А. Современное сказание ... С. 104.

115 Jägerskiöld S. Nâgra aktstycken av David Natanael von Siltmanns hand rörande verksamheten vid Svenska armen 1708-1709//KFÁ. 1937. S.171.

116 Weihe Fr.Chr. Op.cit. S.56.

117 Krman D. Op.cit. S. 107.

118 Krman D. Op.cit. S. 108-109.

119 Carlsson E. KarlXII och kapitulationen vid Perevolotjna // KFÁ 1940. S.98. Г. Виллиус в 1951 г. писал о 8 тысячах освобождённых от участия в битве.

120 Кан A.C. Шведские историки о Полтавской битве // История СССР. 1959. № 4. С. 190. До этой статьи об этих населённых пунктах, важных для ориентации расположения шведов, не упоминал ни один отечественный историк, так как сведений о них не имелось в русских источниках.

121 ППВ. Т.9. С.984.

122 LewenhauptA.L. Op.cit. S.231.

123 «Если подобная армия разрезана была пополам, то она оказывалась чем-то вроде разорванного дождевого червя, части были еще живы и подвижны, но природные функции организма уже прекратились». - Клаузевиц К. О войне. М., 2002. T. 1.С.262.

124 Молтусов пишет о 1500 м. - См.: Молтусов В.А. Полтавская битва: уроки военной истории... С.225; Ранее этот автор полагал, что продольные редуты уходили вглубь поля на 500-600 м. - Молтусов В.А. Полтавская битва. Новые факты и интерпретация. Диссертация на соискание учёной степени кандтидата исторических наук. Харьков 2002. С. 108-109. Имеет смысл повторить постройку одного редутов, чтобы узнать за какое время 4-5 сотен человек управятся с работой и какой объём работ можно произвести примерно за 5 часов ночного времени.

125 Кротов П.А. Полководческое искусство Петра I и А.Д.Меншикова в Полтавской битве. (К 300-летию Полтавской победы // Меншиковские чтения 2007. Санкт-Петербург, 2007. Вып.5. С.62-65.

126 Колосов Е.Е. Артиллерия в Полтавском сражении...С.96, 104.

127 Уредссон С. Карл XII // Царь Пётр и король Карл. Два правителя и их народы. М., 1999. С.40-42. См. также: Svensson А. (Redaktor). Karl XII som fáltherre. Stockholm, 2001.

128 Карлссон О. Швеция после Полтавы: экономика и политика после катастрофы // Полтава. Судьбы пленных .. .С.344.

129 Артеус Г. Карл XII и его армия // Царь Пётр и король Карл. Два правителя и их народы. М., 1999. С. 157-163.

130 Шебалдина Г.В. Сибирские мемуары каролинов: о своих и о чужих // Полтава. Судьбы пленных... С. 58.

131 Молтусов В.А. Полтавская битва: уроки военной истории... С.284-286.

132 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.56.

133 Lewenhaupt A.L. S.232.

134 Jeffreyes J. Op. cit. P.78.

135 Сб. РИО. T.50. 196. Шведский Генеральный штаб в 1918 г. рассчитал численность в 22 тыс. 450 чел. П.Энглунд - 24300 чел. См.: Энглунд П. Полтава... С.55.

136 РГАДА. ф.17. Оп.1. 91 доп. JI.367-368 об. Однако запорожцев и мазе-пинцев король оставил у обоза, не поручив им вспомогательного рейда по тылам, хотя бы против казаков Скоропадского.

137 Jägerskiöld S. Nâgra aktstycken av David Natanael von Siltmanns... S.171.

138 KarlXIIpäslagfältet. Stockholm. 1918. Bd. 3. S.787.

139 Generalmajor Creutz' relation med bilagor // Lewenhaupt A.L. Adam Ludwig Lewenhaupts berättelse med bilagor. Stockholm, 1952. S. 285-286. Направление шведской атаки в обход хаток Малых Будищ через ручьи и болотные места Пётр видимо считал неопасным.

140 Прусский генерал-фельдмаршал Д.Кейт, служивший в России с 1727 г., был убеждён, что Карл XII даже с армией в 100 тыс. человек не одержал бы верх на этой позиции. - Кротов П.А. Битва при Полтаве... С. 130.

141 Сб.РИО. СПб., 1886. Т.50. С.195. Как указывалось, свободное пространство между д.Павленко и продольными редутами русская разведка не держала под наблюдением.

142 From Р. Katastrofen vid Poltava. Karl XII: ryska fálttág 1707-1709. Lund, 2007.S .307-309.

143 Roos К. Generalmajor Roses relation // Karolinska krigares dagböcker. Lund, 1903. Bd.2. S.219.

144 FromP. Op.cit. .S. 309.

145 Григорьев Б.Н. Карл XII, или пять пуль для короля. М., 2006. С.325.

146 «Обстоятельная реляция о Полтавской битве. - ППВ. Т.9. С.258 ; В Дневнике Полтавской битвы было написано, что шведский король вывел свою армию между первым и вторым часом ночи «во втором часу по полуночи». - ТИРВИО. Т.З. С.276. На этой основе возникла легенда о ночёвке шведов «поблизости от редутов» и о выступлении их во втором часу по полуночи»

147 «Шведы выступили в 2 часа ночи 27 июня». - Бескровный Л.Г. Стратегия и тактика.... С.53.

148 Тенгберг считает, что пехота вышла на исходные позиции около 2 ч. 30 м., а кавалерия около 3 ч. 45 м. - Tengberg. Karl XII och Ryssland. Stockholm, 1958. S.35.

149 Полтавская реляция генерал-квартирмейстера Акселя Юлленкрука. Публикация и перевод Е.Чевкиной // Военно-исторический журнал. Старый цейхгауз. Специальный совместный выпуск. М., 2009. С.103.

150 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.238.

151 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.58.

152 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.236-237.

153 Родственник канцлера К.Пипера Г.А.Пипер ночевавший в вагенбурге у Пушкарёвки, неточно отметил, что «с трёх часов утра мы слышали залпы, которые удалялись». - Piper G.A. Minnen fran Karl:s ryska falttâg och sin ryska fângenskap // Svenskbokskatt. Stockholm, 1902. N 22. S. 18. Более верную заметку оставил Лют, что атака на русскую кавалерию началась при восходе солнца (т.е. около 4 утра)-Lythsdagbok//Karolinernadagböcker. Stockholm, 1958. S.86.

154 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.58.

155 KrmanD. Op. cit. S.110-111.

156 Вольтер Ж.Ф.А. История царствования Петра I. М., 1810. С.200.

157 Энглунд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. М.1995. С. 101.

158 Полтавская реляция генерал-квартирмейстера Акселя Юлленкрука... С. 104.

159 Д.Крман, видимо, слышал от каролинцев, что в двух редутах было 20 пушек и король «оставил стеречь» их 300 шведов. - Krman D. Op. cit. S. 110.

160 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.238.

161 Roos KGeneralmajor Roses relation // Karolinska krigares dagböcker. Lund, 1903.Bd.2. S.219.

162 Энглунд П. Полтава... С. 122-123;ГригорьевБ.Н.КарлХП... С.332-333.

163 ГСВ. Вып.1. С.302. За умелое командование редутными гарнизонами С.В.Айгустов 13 июля 1709 г. был заслуженно по приказу Петра I произведён в генерал-майоры.

164 Так показано на чертеже редутов и ретраншемента из Походной канцелярии Петра I. Вряд ли в дело пошли все 26 драгунских и конно-гренадёрских полков численностью в 21 044 всадника, как считает Кротов. См.: Кротов П.А. Битва при Полтаве... С.122, 152, 213. В узком дефиле шириной до 700 м разместиться такой массе коней было невозможно, к тому же часть конных полков надо было оставить при ретраншементе и при гетмане Скоропадском.

165 «Я подъехал на край левого фланга, на котором были запорожские казаки и который был, по сути, в самом опасном положении, так как его поставили под угрозу иррегулярные части противника. Едва дошли до этого фланга, тысячи калмыков подняли истошный, вздымавшийся до неба крик, который нагнал такой страх, что там начали отступать... Погорский, поспешая на место битвы, вставил себе в шляпу пук соломы, чтобы его можно было отличить от москвитян. Он собирался чем-нибудь поживиться, может быть, добыть коней. Но когда увидел смятение, которое вызвали запорожцы, когда услыхал этот мерзкий рёв калмыков, в котором ничего нельзя было понять, кроме постоянного «и-и-и», когда услышал свист пуль над нашими головами, то потерял всю отвагу... По промыслу Божьему мы сразу удалились, как только среди запорожцев снова вспыхнула паника и они пустились бежать, иначе мы бы встретились с вражеской кавалерией, которая вышла из города помочь своим в битве и наши уже усталые кони не могли бы унести нас от быстрых казацких коней к далёкому обозу» - Krman D. S. 110-111 ; Гилленкрок А. Реляция о сражении при Полтаве//Военный журнал. 1845. № 3. С.93;

166 Lövgren G. Regementsfaltskären Jacob Schultz dagbokanteckningar 1697-1721 // KFÂ. 1948. S.87; Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.222.

167 О том, что успех сражения в немалой мере был обязан распорядительности Рённе, говорил сам Пётр. - См. Витворт - Бойлю 24 августа 1709 г. Сб. РИО. 50.с.237).

168 Запись Алларта: «И как то учинилось, имел он сквозь те редуты маршировать, при которых веема блиско стоял генерал-лейтенант Рен с левым крылом ковалерии, которой генерал долгое время на том месте стоял. Оной генерал Рен был тогда ранен. Потом кавалерии дан был указ, дабы оная помалу к ретранжаменту подвигалась и стояла бы пред ретранжаментом, в котором была инфантерия, ибо в том месте невозможно было полного зделать ретранжаменту, но токмо реданы, а инфантерия рогатками была замётана. Оныя реданы изрядно были пушками удоволствованы, отчасти болшими, да и 3-х, 6: 8: и 12: фунтовыя в том числе были»,- РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. JI.62 об.-бЗ.

169 Так писал Алларт,-РГАДА. Каб. ПВ. Ф.9. Кн.13. JI.62 об..

170 Юлленкрук А. Полтавская реляция ... С. 104.

171 В шведских исследованиях она неточно именуется «большим оврагом». На русских планах битвы и медалях, выбитых в честь Полтавской победы, расположение кавалерии Боура показано вдоль Побыванки. - См. Полтавская битва 1709-1909. СПб., 1909. С.240 Прил. 4,16.

172 П.А.Кротов считает, что всего погибло 973 драгуна, около 4% из 29 сражавшихся полков. - Кротов П.А. Полтавская битва 1709 г. ... С.58. Всего за время сражения каждый драгунский полк потерял убитыми не так много - от 3 до 57 человек ( 2-9%). - Северная война... С.524-525.

173 Generalmajor Creutz' relation...S.292-293. В шведской историографии до сих пор существует концепция Нордберга, по которой русские драгуны после третьей атаки были опрокинуты, бежали, завязли в болоте и были бы совершенно уничтожены во время преследования, если бы Крейц не получил «ужасный приказ» Реншёльда прекратить преследование. - Nordberg G. Leben Carls des Zwölften, König In Schweden. Hamburg, 1746. Bd.2. S.149.

174 ГСВ.Вып. 1.C.302.

175 Там же.

176 Konov J. von. Karolinen Rehnskiöld... S. 126.

177 По крайней мере одна пушка была выведена за редуты на поле. См.: Кротов П. А. Совершенный камень во основание Санкт-Петербурга (Полтавская битва: некоторые итоги и перспективы изучения) // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб., 2004. С.81-82.

178 Generalmajor Creutz' relation... С.286. Неточно переведены вопросы царя шведским генералам Шарыпкиным. - См.: Шарыпкин Д.М. Полтавские дневники шведов - полтавских пленников // Восприятие русской культуры на западе. Л., 1975. С.72-73.

179 From P. Op. cit. S.323-324.

180 Adlerfeld G. Op. cit. T.3. 1748. S.271. «Эффективный кавалерийский уцар, храбрый напор пехоты и быстрое приближение [Левенгаупта] к русскому лагерю произвело сильное впечатление на царя и его генералов. После победы царь говорил перед шведскими пленниками, что он в тот момент готов был выйти из борьбы. Но шведы не стряхнули готовое упасть яблоко. Рок, военный азарт и чрезмерные шведские ошибки быстро сняли появившийся оптимизм. Внезапно пришёл приказ к недоумевающему Левенгаупту, что он должен отвести свои батальоны налево от русского лагеря». - From P. Op. cit. S.321.

181 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.239.

182 ГСВ. Вып.1. C.302.

183 РГАДА. Каб. ПВ. Ф.9. Отд.1. Кн. 13. Л.63. Пётр записал короче: «х которому на левой угол генерал Левенгопт с пехотою гораздо приближился, а имянно саженях в 30-ти, но оттуды не пушек отбит». - ГСВ. Вып.1. С.302.

184 «И тако неприятель... в некотором логу (далее пушечной стрельбы) в парат стал к лесу». - ГСВ. Вып. 1. С.302.

185 См. : Wennerholm J.B.R. Emporterade trofeer. Karl XII:s ryska falttâg 1708-1709Ibelysningavuppgifteromťbrlusteravsvenskafalttecken. Bohuš, 2000. S.19.

186 From P. Op. cit. S.323.

187 Энглунд П. Полтава. ..C.112-113.

188 Кротов П.В.Битва при Полтаве... С.220. Другая цифра-3862 чел. приве-денав работе: Кротов П.А. Полтавская битва: новые материалы по спорным вопросам // Полтава К 300-летию Полтавского сражения. Сб. статей. М., 2009. С. 146.

189 Видимо, царь стал думать, что бездействие шведов в логовине «вызвано намерением разбить войска гетмана». - Юнаков H.J1.. Полтавская операция 1709 г. // Военный сборник. 1909. №7. С.18. В таком случае предусматривался отход казаков и драгун Волконского на север.

190 GyllenstiernaN. Nils Gyllenstiernas berattelse ... S.90.

191 СВ. С.506.

192 Petri G. Slaget vid Poltava. // Historia kring Karl XII. Stockholm, 1964. S.89. Армию, которая ещё не потерпела разгрома, можно было бы спасти, если прихватить орудия, боевой обоз и начать постепенный выход к Днепру и на Правобережную Украину. С будущими налётами и попытками «выдавить» шведов из Восточной Европы была надежда управиться. Русское командование, с уважением относившееся к шведам, вполне удовлетворилось бы освобождением Полтавы и Малороссии от шведской оккупации и временно ограничилось бы осторожным преследованием.

193 Кротов П.В. Битва при Полтаве... С.218. Данные о «корпусе резервы» вошли также в «Книгу Марсову» и во многие отечественные работы, в которых батальоны Рууса и «корпус резервы» принимались за разные группировки.

194 Roos C.G. Op. cit. S.224.

195 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. Л.63.

196 Кротов П.В. Битва при Полтаве... С.234; Молтусов В.А. Полтавская битва: уроки военной истории... С.329. Другая запись Алларта: «В 8-м часу поутру положил Его Царское Величество намерение со всею армеею с помо-щию Божиею ... Швецкую армию атаковать и дать с нею баталию. - РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. Л.63 и об.

197 Свечин А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. М.-Л., 1927. С.240; Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. СПб., 1994. Т.4. С.308.

198 Возможно, так учитывался опыт Фрауштадской катастрофы 2(13) февраля 1706 г., когда бежавшая первая линия снесла вторую.

199 «А в транжаменте оставлены генерал-маеор и полковник от артиллерии Гинтер да подполковник Бой, при которых были полки Гранодёрской, Лефортовской, Ренцелев, Троицкой, Ростовской, Апраксин да ис протчих дивизий по несколку сот» ГСВ. Вып. 1. С.302; ППВ Т.9. С.1133.

200 De Hallart. Historische Beschreibung des Nordischen Krieges seit Anno 1699 bis 1721. - РГАДА. Каб.ПВ. Отд.1. Кн.11. Л.56. На плане Алларта 1709 г. указано, что «русские» казаки стояли на правом фланге второй линии и не приняли участия в главном бою. П.А.Кротов полагает, что казацкая конница (до 4 тыс. донцов) заняла место слева и справа за второй линией регулярной кавалерии. Всего в Русской армии, сосредоточенной у Полтавы ко дню битвы, по Кротову было до 15500 украинских, донских, яицких казаков, татар и во-лохов, а также неопределённое количество калмыков. - Кротов П.А. Битва при Полтаве... С.158-165. Возможно, это преувеличенное количество.

201 Е.Тенгберг писал, что движение на север к Тахтаулову преследовало цель отрезать Русскую армию от переправ на Ворскле. - Tengberg Е. Karl XII och Ryssland. Studier rörande ryska faltägets slutskede // Historisk arkiv. S.37-40.

202 Гилленкрок А. Реляция... С.96.

203 Konov J. von. Karolinen Rehnskiöld... S.127.

204 ППВ. T.9. C.260. Борис Петрович тоже был «окурен порохом». В бою у него была пробита пулей рубашка, выбившаяся из-под распахнутого камзола.

205 Мавродин В.П. Пётр I и петровская эпоха в оценке современников. Л.,1972. С.5.

206 Болеете П. Полтавский бой, описанный современником очевидцем, Петром Болеете, служившем в Канцелярии гетмана Сенявскаго, бывшаго тогда воеводою бельским, а в последствии кастеляном краковским / Пер. и вступ. А. Перлштейна // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских. 1871. Кн. 3. Отд. 5. С.З.

207 Таков был и девиз царя, как писал А.А.Нартов.

208 Так считает Анисимов Е.В. Миф великой виктории. Полтава в русском сознании и коллективной памяти // Родина. 2009. № 7. С.52. Не дословную речь, а общее её содержание передал позже в Киеве Ф.Прокопович. См. «Приказ перед Полтавской битвой». - ППВ. Т.9. С.226. На это ещё давно указал Р.Виттрам. См. Wittram R. Peter I. Czar und Kaiser. Göttingen, 1964. Bd.l S. 312. Смысл речи нельзя подвергать сомнению из-за того, что на поле никто туг же не записывал слов царя.

209 Донесение голландца Фан дер Хельста о Полтавской битве // Правительственный вестник. 1909. № 117. С.4.

210 Яркие нашивки на зелёных, с «крылышками» кафтанах музыкантов сигналили - убивать безоружных не полагается. Военные оркестры появились в Русской армии до Петра I, хотя их состав и численность не были регламентированы. - Недоспасова А. Вклад шведских военнопленных в формирование традиций российского инструментального музицирования // Полтава. Судьбы пленных... С. 110; См. также: Соболева H.A., Артамонов В.А. Символы России. М., 1993. С.149-151. Военная музыка гремела в сражении при Лесной и нет оснований не считать, что от неё отказались под Полтавой.

211 Кротов П.А. Шведское влияние на русское военное дело до Полтавской битвы // Полтава. Судьбы пленных... С.308.

212 ГСВ. Вып.1. С.303.

213 «.. .неприятель стал во фрунт против нашего лагору, против которого тотчас всю пехоту ис транжамента вывели и пред очи неприятелю поставили, а конница на обеих фланках». - ППВ. Т.9. С.227.

214 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л.63 об.-64. Все шведские участники сражения также пишут, что войско короля пошло вперед, только после того, как увидело наступающих русских.

215 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.241-242.

216 GeneralmajorCreutz'relation... S.277.

217 Там же.

218 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.56,60,62-63. Верную цифру в 20 тысяч русской пехоты, выступившей из лагеря в двух линиях, он мог слышать уже в плену. Цифра в 80 тысяч русских фигурировала в шведской пропаганде, распространяемой о битве под Нарвой в 1700 г. и в 1708 г. о сражении при Лесной. Для дискредитации русской победы в западных справочных изданиях численность шведов в битве ранее указывалась 17 тысяч, русских - 80 тысяч. См. : Harbottle Т. Dictionary of Battles. London, 1971. P.229. Позже указано, что 35-тысячная Шведская армия сражалась с 42 тысячной русской. См. : Харботл Т. Битвы мировой истории. Словарь. М., 1993. С.364. Преуменьшил силы шведов до 6 тыс.

пехоты и 7 тыс. кавалерии Стилле А. Карл XII как стратег и тактик в 1707-1709 гг. СПб.,1912. С. 106.

219 N.Gyllenstierna Op. cit. S.91.

220 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.243.

221 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.242.

222 Piper G.A. Op. cit. S.l.

223 Piltz G. August der Starke. Träüme und Taten eines deutschen Fürsten. Berlin, 1986. C.154.

224 КолосовЕ.Е. Артиллерия... С. 107.

225 «Русские продемонстрировали новейшее военное искусство, в то время как шведы пали жертвой своих устаревших методов» - такую характеристику дал историк А.Оберг. - Áberg A. Karolinerna och Österlandet. Stockholm, 1967. S.24. Возможно, реформа шведской артиллерии была начата под русским влиянием. Участник Полтавской битвы К.Кронстедт был взят в плен, почти сразу бежал ив 1712 г. ввёл в шведскую артиллерию ускоренный огонь и прислугу, посаженную на коней. - .Эриксон-Вольке JI. Импульсы к проведению военных реформ // Полтава. Судьбы пленных... С.289.

226 СВ. С.512.

227 Так отметил Д.Крман.

228 J. Oiler. Kapten Oilers relation // Lewenhaupt A.L. Adam Ludwig Lewenhauptsberättelse... S.340.

229 Кротов П.А. Битва при Полтаве... С.251. О стрельбе с колена первых шеренг писал Вайе. О боевых командах см.: Масловский Д.Ф. Строевая и полевая служба русских войск времён императора Петра Великого и императрицы Елизаветы М.,1883. Приложение. С.11-12. См. также Юнаков Н.Л. Полтавская операция... //ВС 1909, № 7. С. 19.

230 Энглунд П. Полтава.. .С. 170.

231 Lewenhaupt A.L. Op.cit. S.24; Гилленкрок A. Реляция... С. 97.

232 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S. 61.

233 Нильссон Б. Шведские документальные источники по истории завершающей части русского похода Карла XII и Полтавской битвы // Военно-исторический журнал. Старый цейхгауз. 300 лет Полтавскому сражению. Специальный совместный выпуск. М., 2009. С. 101.

234 Перечень потерь Новгородского полка см.: «Военный сборник». 1909. №6. С.228.

235 31-летний барон Эрик Юлленшерна аф Улаборг служил в гвардии с 1697 г., участвовал в боях в Зеландии, Нарве, Двине, Торне, при Клишове. В 1708 г. получил чин майора. Полтава стала его последним сражением. Ганс Маннерсверд поступил волонтером в гвардию в 1688 г., чин капитана получил в 1704 г., был убит также под Полтавой.

236 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.243-245.

237 Tengberg E. Karl XII och Ryssland... S.40.

238 П.Энглунд, по одной из русских парадных схем Полтавской битвы XIX в., насчитал подряд шесть, якобы бежавших полков с русского левого фланга - Казанский, Псковский, Сибирский Московский, Бутырский и Новгородский, которые столкнулись со второй линией и едва не опрокинули её. -Энглунд П. Полтава... С.170-171..

239 В середине XX в. некоторые историки считали, что государь повёл с собой второй батальон Преображенского полка. - Азанчевский М. История лейб-гвардии Преображенского полка. М. 1859. С. 105.

240 На тонком ринграфе (шейном офицерском знаке) Петра I слева от косого креста св. Андрея Первозванного есть вмятина, возможно от пули, что родило легенды о спасении царя от третьей смертельной пули наперсным «священным крестом». Документальными материалами это не подтверждается. Красивой народной легендой подчёркивалась самоотверженность го-суцаря. Ношение офицерами поверх кафтанов наперсных крестов не предусматривалось. «Священный крест», якобы спасший жизнь царя, хранился в ризнице Московского Успенского собора, откуда в 1895 г. был перенесён в Синодальную ризницу. Существуют описания и фотографии этого креста в натуральную величину. Крест высотой 10,5 см, шириной 5,5 см был золотым, с шестью жемчужинами, четырьмя сапфирами (один сапфир выбит) и десятью частицами мощей Андрея Первозванного, Пантелеймона, Фёдора Стратилата и других святых. На боках креста надпись: «Повелением благоверного государя, царя и великого князя Феодора Ивановича всея Руси и его благоверной царицы и великой княгини Ирины сделан был сей крест государыне царевне и великой княжне Феодосье в колыбель». В разных версиях о происхождении креста говорится, что он был привезён царю Фёдору Иоанновичу с Афона и некогда им владел император Константин Багрянородный, что он принадлежал царю Борису Годунову, что им благословила своего сына царица Наталья Кирилловна, или что он использовался в походной церкви Петра I.

241 ППВ.Т.9. С.343.

242 Григорьев Б.Н. Карл XII... С.335.

243 В 1713 г. он был отпущен в Лифляндию, поступил на русскую службу, служил в Финляндии и в 1717 (?) писал царю, что «до скончания живота» вручает себя Богу и милости царского величества. РГАДА. Ф.9. Отд.2. Кн.53. Л.772, 773.

244 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.245. Нет оснований не считать, что во главе этой части был Пётр I. П.А. Кротов полагает, что прорыва русской линии не было и подвиг Петра выдуман публицистом П.Н. Крёкшиным, так как ни в «Обстоятельной реляции» о Полтавской битве, ни в «Гистории Свейской войны» об этом нет записей. См. :

Меншиковские чтения 2006. СПб., 2006. С.68-71. Его же: Полководческое искусство Петра I и А.Д.Меншикова в Полтавской битве (К 300-летию Полтавской победы) // Меншиковские чтения 2007. СПб., 2007. С.77. Но эти официальные произведения очень лаконичны. В них нет указаний о третьей пуле, попавшей в ринграф (нагрудный офицерский щиток) царя, о простреленной рубашке Шереметева, о мужественном поведении и призывах Екатерины I в 1711 г. во время Прутского сражения собрать средства для заключения мира с турками и многих других подробностях Северной войны. Только через полгода, 22 декабря 1709 г. в письме к Ф.Ю. Ромодановскому царь упомянул, что он лично подвергся сильному обстрелу: «А при Полтавской баталии сражался я с полком своим лично, быв в великом огне». Русский поход Карла XII и Полтавская битва описаны шведскими историками по нарративным источникам, которые точно также можно было бы поставить под вопрос из-за того, что они изложены не по актовым и официальным документам. В памяти русских участников битвы вполне мог держаться эпизод о расчленении шведских порядков царём, который и зафиксировала рукопись Крёкшина 1753 г. По тогдашним уставам военачальники следили за боем позади первой линии. Если её шеренги нигде не прорывались, то получить пистолетную пулю в седло невозможно. Маловероятно, что пули попадали в царя при паническом бегстве противника. В последней работе П. А. Кротов снял своё предположение, что царь лично не возглавлял контратаку новгородцев. - См. : Кротов П. А. Битва при Полтаве... С.262-264.

245 Кротов П. А. Битва при Полтаве... С.251.

246 Военный сборник 1909 № 4. С.244,246. Там же. № 5. С.21.

247 Wennerholm J.B.R. Emporterade trofeer... S.155-184.

248 Так писал Алларт. - РГАДА. Каб.ПВ. Отд.1. ЬСн.13. Л.63 об.-64.

249 From P. Op. cit. S.365.

250 «Призывал войско, чтобы неприятелю сломанному не дали осмотреться». - Молтусов В.А. Полтавская битва: уроки военной истории... С.254.

251 Гилленкрок А. Реляция... С.97.

252 GeneralmajorCreutz'relation... S.279

253 «Генералам не дозволялось иметь при себе даже караульных» - Клокман Ю.Р. Неизданный том «История царствования Петра Великого» Н.Г.Устрялова// Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. Сб. статей. М., 1959. С.314.

254 Каб. ПВ. Отд.1. Кн 13. Л.64.

255 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.248.

256 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.246.

257 Generalmajor Creutz' relation... S.279.

258 Maximilien-Emanuel. Mémoires de Maximilien-Emanuel, duc de Wirtemberg, colonel d'un regiment de dragons au service de Suede 1703-1709. Amsterdam a Leipzig, 1740. P.322.

259 ППВ.Т.9. C.260.

260 Кротов П.A. Битва при Полтаве... С.274.

261 Lövgren G. Regementsfaltskären Jacob Schultz... S.88.

262 Горяинов C.M. С. Записки сподвижника Карла XII... С.37-38.

263 Ключевский В.О. Курс русской истории Соч. в 8 томах. М. 1958. Т.4. С.57; Костомаров Н.И. Мазепа и мазепинцы. Собр. Соч., СПб., 1905. Кн.6. Т. 16. С.693; Соловьёв С.М. История России М.,1962. Кн.8. С.275.

264 Юнаков Н.Л. Полтавская операция. - ТИРВИО. СПб., Т.4. С. 185.

265 Михневич Н.П. Пётр Великий и Полтава. СПб., 1909, С.59.

266 Безбах С.А. Полтавское сражение. М.,1939. С.60; Панов В.А. Пётр I как полководец. М.1940. С.7; Козаченко А.И. Битва под Полтавой. М.1945; С. 43; Маркевич А.П. Великий подвиг. Киев, 1959. С.112.

267 Кафенгауз Б.Б. Полтавская битва//Историк-марксист. 1939. № 4. С.55.

268 Тарле Е.В. Северная война и шведское нашествие на Россию. М., 2002. С.508-509; Тельпуховский Б.С. Северная война 1700-1721. Полководческая деятельность Петра I. М., 1946. С. 137; Порфирьев Е.И. Полтавское сражение 27 июня 1709 г. М., 1959. С.82.

269 П.А.Кротов полагает, что «полное пленение либо истребление всей шведской армии замышлялось стратегическим гением Петра I не на полях близ Полтавы, но на берегу Днепра», поэтому и был оставлен единственный «искушающий свободный» выход на запад. Действительно, в военном искусстве того времени общепринятым было правило «отступающему - золотой мост», чтобы скорее выпроводить врага с поля битвы. (Принцип преследования и добивания противника сразу же после нанесения ему поражения возник только в начале XIX в.). Однако «искусно устроенного «золотого моста» через Малые Будыщи не было,- там были трудно проходимые завалы и топь. Не было и «непроходимого болота» с речкой в лощине Побыванки, которую можно было преодолеть только по гатям, не было и «высокого гребня» к северу от Побыванки, с линией «полевых инженерных сооружений», занятых казаками Скоропадского. Беспорядочное бегство было следствием обвала боевого духа шведов, но не специально устроенного «золотого моста». - См.: Кротов П.А. Битва при Полтаве... С.134-141, 258, 260; его же: Полководческое искусство Петра I и А.Д.Меншикова в Полтавской битве (К 300-летию Полтавской победы) // Меншиковские чтения 2007. СПб., 2007. Вып.5. С.52-58, 72-75.

270 «Несмотря на большое фортификационное искусство в Полтавской победе мы обязаны стратегии больше, чем тактике. Тактически Петровская армия под Полтавой ещё не научилась маневрировать на поле боя... Наступление русского укреплённого лагеря вниз по Ворскле напоминает ещё маневрирование Шереметевского вагенбурга в 1660 г. или московский гуляй-город». -Свечин А.А.Эволюция военного искусства. Т.1. С.287-288.

271 Противоположного мнения придерживался Tengberg Е. Karl XII I Ukraina áren 1709 //KFÁ. 1948. S.133.

272 Соловьев C.M. История России. М.,1962. Кн.8. С. 128.

273 ППВ.Т.9. С.8-9.

274 Григорьев Б.Н. Карл XII... С.355.

275 «В погоню же за уходящим неприятелем последовала наша кавалерия болше полутора мили, а имянно, пока лошади ради утомления итти могли, так что, почитай, от самой Полтавы в циркумференции (вокруг - В.А.) мили на три и болши на всех полях и лесах мёртвые неприятелские телеса обрета-лися и, чаем, оных от осми до десяти тысячь побито». - ППВ. Т.9. С.260-261.

276 Maximilien-Emanuel. Mémoires de Maximilien-Emanuel, duc de Wirtemberg, colonel d'un regiment de dragons au service de Suede 1703-1709. Amsterdam a Leipzig, 1740. S.322,452.

277 Заслуги и подвиги... ЬСн.5. С.16; Krman D. Op. cit. S.716; Piper G.A. Minnen... S. 18.

278 ГСВ. Вып.1. C.304; там же. Вып.2. С.121.

279 Григорьев Б.Н. Карл XII... С.348-349.

280 Отдельной братской могилы для шведов не копали. Окрестное население, стремилось не утруждать себя неприятным занятием и, скорее всего, закапывало трупы где сподручнее - во рвах у редутов, в низинах и складках местности. В пред дверии 200-летней годовщины массовой гибели павших соотечественников скульптор Теодор Лундберг изваял скорбящую Мать Свею для установки на поле битвы, но чтобы не «прославлять русский триумф», прекрасную композицию в 1904 г. установили в Стокгольме, перед Музеем артиллерии.

281 ГоряиновС.М. С. Записки сподвижника Карла ХП... С.38;Гилленкрок АРеляция... С. 78, 96, 101.

282 Generalmajor Creutz' relation... S. 279

283 Krman D. Itinerarium... S.111-112.

284 Bardiii J.W. Des Weyland... S.453.

285 ППВ. T.9. С.235

286 ГСВ. Вып. 2. С.121.

287 Петр I - Д.М.Голицыну и Г.Гольцу 27 июня 1709 г. - ППВ. Т.9. С.231, 235.

288 Военный сборник. 1909. №4. С.245.

289 Ошибочно предположение, что пир это литературная легенда, так как в описаниях его у Нордберга, Голикова, Беляева, Вольтера, Шувалова есть противоречия. - Шарыпкин Д.М. Полтавский пир Петра I по русским и шведским источникам // Сравнительное изучение литератур. Л.,1976. С.82-87Л

290 Konov J. von. Karolinen Rehnskiöld... С. 147. Первоначально в «Гистории Свейской войны» было написано, что царь вручал шпагу за храбрость, «учинённую в помянутой [Полтавской] баталии». Однако затем, видимо, учитывая явную неудачу Реншёльда в Полтавской битве, уточнили формулировку - личное оружие вручалось в знак уважения к доблести и таланту шведского фельдмаршала в военном деле в целом. О беспощадности Реншёльда к русским пленным, захваченным при Фрауштадте, не вспоминалось. - ГСВ. Вып.1. С.304; Вып.2. С.121.

291 Заслуги и подвиги... Кн.5. С. 16.

292 Молтусов В.А. Полтавская битва: уроки истории... С.390-393.

293 Так писал Г.А.Пипер. Цит. по: From Р. Katastrofen vid Poltava... S. 352.

294 В ГСВ указано, что погоня отправилась в день победы вечеру, но шведские источники не упоминают ни о каких признаках погони.

295 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. Л.67.

296 Tengberg Е. Mejerfelts mission efter Poltava // Historisk tidskrift 1952. S.270.

297 Полковые знамёна Русской армии были белыми с рисунком государственного герба, ротные - цветными.

298 Фальсифицированный перевод украинских переводчиков Ольги и Григория Булах: «освобожденные от осады полтавчане в знак покорности и преданности повесили на высокой башне белый флаг». Слова о радости полтавчан они вообще опустили. - Крман Д. Подорожнш щоденник (Itinerarium 1708-1709). Пер. Булах Г., Булах О. Кшв, 1999. С.96.

299 From P. Katastrofen vid Poltava... S. 357

300 «Мы сего часу с ковалериею пришли до Кобыляка и речку Кобылячку переправливаемся, где от неприятеля с нашими была стрельба небольшая, не хотел наших перепустить. ... Король ныне начевал в Кобыляке и ис Кобыляка пошел и спрашивает розных дорог за Днепр» - писал А.Д.Меншиков Петру I 29 июня. - ППВ. Т.9. С.986; Piper G.A. Minnen... S. 18.

301 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.256.

302 ОрешковаС.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971. С.123-124.

303 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.254.

304 Григорьев Б.H. Карл XII... С.359; From P. Katastrofen vid Poltava... S.365.

305 Не основательно утверждение, что крымское войско стояло в Кобеляках и на р.Самаре. - См.: Возгрин В.Е. Военно-политический конфликт в период пребывания Карла XII в Турции (1709-1714) (по неопубликованным источникам) // Проблемы войны и мира в эпоху Нового и Новейшего времени (К 200-летию подписания Тильзитского договора). СПб., 2008. С.60.

306 Григорьев Б.Н. Карл XII... С.373.

307 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.67; Tengberg E. Fran Poltava till Bender. Lund, 1953. S.23.

308 Григорьев Б.Н. Карл XII... C.363.

309 Стилле А. Карл XII... С. 134.

310 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S..257.

311 СВ.С.495.

312 Царю князь написал, что, не желая ненужных потерь, не стал сражаться «с опасным и отчаянным неприятелем». - А.Д.Меншиков - Петру 130 июня в 2 часа пополудни. - РГАДА, Ф. 17. Оп.1. Д.91 доп. JI.369.

313 Tengberg Е. Karl XII och Ryssland. Studier rörande ryska falttágets slutskede // Historisk arkiv. Stockholm, 1958. Bd.7. S.71.

314 «Подполковник Кулбарс...показал такую продерзость, что он одну телегу, принадлежащую Мазепе, затаил, в которой 23 булавы, отчасти от сал-тана турецкого и от ЕЦВ подареныя и жалованныя были с драгоценными каменьями и другими вещьми». - Л.Н.Алларт. «Историческое описание Северной войны с 1699 по 1721 гг». - РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 12. Л.71об. После этого Б.И.Куракину было поручено пересмотреть повозки остальных офицеров, причём у каждого офицера нашли по 2-3 тысячи саксонских ефимков, а у солдат и рейтар по 26 и по 30 ефимков. (Там же).

315 30 июня А.Д.Меншиков писал жене: «також и своих пленных всех выручил». - РГАДА Ф.198. Д. 1170. Л. 156. Тогда же освобожден был и храбрец A.A. Головин.

316 Современные украинские историки раздувают «безжалостность москалей», расправлявшихся с казаками в Батурине, Келеберде, в Сечи и у Переволочны. Действительно, отношение к «своим» казакам, переметнувшимся к врагу, было более суровым, чем к шведам. Но принципиальной бескомпромиссности в противостоянии с Россией у тех казаков не было. В 1714 гг. вернулись на родину («под московское ярмо») много мазепинцев и запорожцев. В 1715 г. в Россию прибыл Д.Л.Горленко. 1 июня 1721 г. покаялся в измене «гетман в изгнании» Ф. Орлик. В 1734 г. из-под крымской протекции в Россию вернулись 7 тысяч запорожцев. После поражений османских и крымских войск в «Румянцевской войне» 1768-1774 гг., вывода в Крымского ханства из-под юрисдикции Турции и ликвидации в 1775 г. Сечи, потерявшей значение форпоста. запорожских казаков перевели в Предкавказье. Начав жить там за счёт хлебопашества (окончательно «сев на землю») они с 1792 г. превратились, подобно донцам, в верных стражей Российской империи.

317 Шебалдина Г.В. Сибирские мемуары каролинов: о своих и о чужих / Полтава. Судьбы пленных... С.48. «Из войска, еще прошлым летом насчитывавшего около 49500 солдат, на первый день июля осталось лишь 1300 душ, что перебрались через реку с королём. Да и те почти все были больные и раненые... Это была самая грандиозная военная катастрофа в долгой истории Швеции - каковой она является и по сей день». - Энглунд П. Полтава.... С.267. До 1721 г. общее количество пленных выросло до 30 тысяч, из них 2300 офицеров - Den svenska historien. Karl XII, stormaktens fall. Stockholm, 1979. T.8. S.45. В Швеции русских пленных было около 1700.

318 СВ С.518.

319 Цит. по: Тоштендаль Р. Полтава: сражение, история и смысл /7 Полтава. Судьбы пленных... С.28. Та же мысль проводится в статье: Эриксон-Вольке Л. Импульсы к проведению военных реформ (в том же сборнике, с.280).

320 РГАДА. Ф.89. Он. 1. 1711. Д.7а. Л.582-587 об.

321 19 июля царь поставил на вид Волконскому расстрел 16 июля 1709 г. захваченного бригадира М.Г.Мюленфельза, который в 1708 г. не выполнил приказ и впустил Карла XII в Гродно. - ППВ.Т.9. С.307. В руки Волконского попалось 600 шведских офицеров и солдат, а также часть мазепинцев и запорожцев, рассеянных по степи. - РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн.13. Л.66 об.

322 Generalmajor Creutz' relation... S.285-286. Всех погибших еще не успели похоронить и торжеству мешал запах разложения.

323 Рапорт Петра Великого Ф.Ю.Ромодановскому 22 декабря 1709 г. -ППВ. Т.9. С.495-496.

324 Недоспасова А. Вклад шведских военнопленных в формирование традиций российского инструментального музицирования//Полтава. Судьбы пленных... С. 113.

325 Триумфальным аркам посвятила основательную монографию Тюхменёва С.А. Искусство триумфальных врат в России в первой половине XVIII в. М., 2005.

326 Тоштендаль Р. Полтава: сражение, история и смысл // Полтава. Судьбы пленных... С.41.

327 В Европе в 1719 г. публиковались ироничные «воспоминания-стенания» якобы от лица Карла ХП о его «русской войне»: «Я так подготовил свою армию в Саксонии против Москвы - и провиантом, и хорошими сапогами, и мундирами. Но главный враг - невыносимый холод и голод пожрали моих любимых солдат перед московитскими границами. Потом безжалостный Петр в битве сокрушил всю мою армию, забрал в плен храбрых генералов и забросил их в Сибирь. И только с малым числом людей я спас свою горькую жизнь за Днепром. Самая тяжкая война у меня с Москвой - она завоевала мои лучшие земли в Лифляндии и Финляндии, а под конец вторглась и в сердце Швеции. С ней биться, что со свирепым медведем - никакая защита не поможет». - Gedächtniss Caroli des ХП. Konig In Schweden. Helmstädt, Im Jahr 1719. S.3-4, 9,10.

328 Аскер Б. «Нация, которой надо показывать зубы». Шведский взгляд на Россию времен Петра Великого // Полтава. Судьбы пленных... С.370.

329 «Полтава положила начало политике мира, а не войны, и эта политика стала шведским лозунгом. Имевшие позже место кратковременные военные психозы... относительно быстро затихали. Мирная внешняя политика стала для страны счастливым приобретением». - Тоштендаль Р. Полтава: сражение, история и смысл // Полтава. Судьбы пленных... С.26.

330 Искажая факты ради углубления раскола между Украиной и Россией, заместитель главы Секретариата президента Украины М.Ставнийчук при освящении «Арки примирения» говорила 27 июня 2009 г. на поле Полтавской битвы: «Полтавская битва дала нашей стране исторический шанс получить суверенность и самостийность», но, к сожалению, результатом той битвы стало поражение национально-освободительного движения. Одновременно «это была победа украинского духа в борьбе за свою свободу». - «Трудова слава» 4 июля 2009 г. С.4.

331 Хмыров М.Д. Артиллерия и артиллеристы на Руси в единодержавие ПетраПерваго( 1696-1725)//Артиллерийскийжурнал. СПб., 1865.№ 11. С.669.

332 Нелипович С.Г. Русско-австрийские союзные связи второй четверти XVIII в. (1726-1750 гг.). Диссертация на соискание уч. степени канд. ист. наук. М., 1992. С.46.