Русские проекты десанта на Босфор первой половины XIX века
Проект десантной экспедиции на Босфор впервые возник в России в ходе войны с Турцией 1806-1812 годов как средство принуждения султана к миру. 1 февраля 1807 года такой план был подан императору управляющим Морским министерством вице-адмиралом Павлом Васильевичем Чичаговым.
Предполагалось вместе с англичанами нанести совместный удар по Дарданеллам и Босфору, форсировать Проливы и высадить в Константинополе десант, основные силы которого должен был перевезти Черноморский флот. В то же самое время армия генерала Ивана Ивановича Михельсона должна была оттянуть на себя основные силы турок в Дунайских княжествах.
УРЕЗАНИЕ ФИНАНСОВ— СПАСЕНИЕ ТУРКАМ
Большое значение в войне приобретали Ионические острова, которые с 1798 года формально находились в совместном управлении Турции и России. На самом деле это был исключительно русский протекторат. «Республика Семи Соединённых островов, составленная из островов, известных под названием Венецианских, — докладывал 18 декабря 1801 года Александру I управляющий Коллегией иностранных дел граф Виктор Павлович Кочубей, — имеет своё начало от нас... Мы желать можем соблюсти некоторую инфлюэнцею между народов, с нами единоверных...» По предложению Кочубея на островах был учреждён постоянный русский гарнизон, и они использовались русскими кораблями в качестве якорной стоянки.
Сюда в начале 1806 года и прибыла эскадра Балтийского флота под командованием вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина — 10 линейных кораблей, 5 фрегатов и 24 судна меньшего размера; 8 тысяч моряков и 12 тысяч воинов сухопутных войск составили русский гарнизон островов. Их население к этому времени фактически признавало только русскую власть. «Корфу, — отмечал в своём дневнике офицер русской эскадры Павел Панафидин, — представляет собой почти русский город: большая часть жителей понимает русский язык, а молодые порядочно уже говорят по-русски». Главной задачей Сенявина после прекращения военных действий в Неаполитанском королевстве было, согласно инструкции Александра I от 23 мая 1806 года, сохранение Ионической республики, а также Греции «от всякого неприятельского нападения». Под таковым подразумевалась любая попытка французов расширить сферу своего влияния на Балканах. Действуя вместе с ополчениями черногорцев и герцеговинцев, адмирал овладел гаванью Каттаро и достаточно успешно действовал против французских войск, не допустив их вплоть до конца 1806-го к овладению значительной частью далматинского побережья.
Естественно, что с началом войны с Турцией задачи были изменены. 26 декабря 1806 года Сенявину были посланы новые инструкции, предписывавшие совместные действия с англичанами. Одновременно приказ о подготовке транспортной флотилии на 15-20 тысяч человек и соответствующего числа кораблей Черноморского флота был отправлен его командующему адмиралу маркизу Ивану Ивановичу де Траверсе. Вначале Траверсе заявил о том, что десант на 17 тысяч будет готов к концу марта 1807-го, но уже 12 февраля отправил письмо Чичагову, информируя его, что недостаток офицеров (имелась лишь треть штата) и большой процент новобранцев (до 6200 человек) исключают возможность организации морской атаки Босфора и Константинополя. В бедственном состоянии находился и Черноморский флот.
Ещё в 1803 году Александр I принял программу оборонительного флота, «соображаясь с морскими силами соседних государств». Соответственно этому документу предполагалось содержать Балтийский флот, равносильный шведскому и датскому флотам (7 линейных кораблей, 26 фрегатов, 189 судов гребного флота), а Черноморский — морским силам Турции (21 линейный корабль, 8 фрегатов, 140 судов гребного флота). Русские корабли в этот период отличались относительной дешевизной и низким качеством постройки. 70-пушечный корабль обходился русской казне около 300 тысяч рублей, в то время как в Голландии он стоил от 600 до 700 тысяч гульденов, то есть несколько больше, а в Англии — до 70 тысяч фунтов стерлингов, или 560 тысяч рублей по тогдашнему курсу. Правда, корабли английской постройки служили до 50 лет, а русские в несколько раз меньше. Сырой лес, замена при строительстве медных болтов железными — всё это приводило к тому, что суда быстро сгнивали и требовали замены. При этом в России 74-пушечный корабль строился за два года, а в Англии — за год.
С самого начала на выполнение судостроительной программы 1803 года не находилось достаточно средств: поначалу при ежегодной потребности в 9 миллионов рублей на морскую часть выделялось только 7 миллионов (4,5 миллиона — на Балтийский флот и 2,5 миллиона — на Черноморский). В 1805 году на корабельное строительство распоряжением императора было дополнительно выделено 1 419 158 рублей, а в 1807-м — ещё два миллиона, но денег всё равно не хватало. К 1809-1810 годам цены на товары, необходимые для флота, выросли почти вдвое по отношению к ценам 1798-го, из расчёта которых исходам в 1803-м, кроме того резко упал курс рубля. После 1807 года запросы Морского министерства на увеличение финансирования не получали поддержки, наоборот, Комитет финансов постоянно урезал искрашиваемые суммы. Большая часть военных расходов шла на армию. Финансировать программу 1803-го в необходимых объёмах было просто невозможно, и флот в период противостояния с Францией быстро пришёл в упадок. С огромным трудом удалось добиться формального достижения комплекта штатов флота, предложенных в 1803-м, только в 1810 году.
В 1806-м Черноморский флот состоял из б линейных кораблей, 12 других судов разной величины и 40 шлюпок, способных вместить 60 человек, не считая экипажа, и запас продовольствия на 8 дней. В то же время турки могли располагать на Чёрном море 34 парусными судами, включая 16 линейных кораблей и 18 корветов, не считая при этом мелких военных судов и транспортов, которых насчитывалось около 10012. Таким образом, атака Дарданелл с самого начала не могла получить поддержки со стороны Босфора. Не поддержанные десантом действия флота в районе Проливов не имели шансов на успех. Русский гарнизон Ионических островов к этому времени насчитывал 13 500 человек (без моряков), кроме того, имелся и легион албанских стрелков-добровольцев — около двух тысяч. В связи с тем, что существовала французская и турецкая угроза островам со стороны Балкан, Сенявин не мог взять с собой для действий у Дарданелл более 1200 солдат. Таким образом, предложенный план с самого начала остался на бумаге.
Не зная подробностей и изменений в планах своего русского союзника, вице-адмирал сэр Джон Томас Дакворт, командовавший английской эскадрой, принял решение о самостоятельных действиях. Британцы явно спешили вывести Турцию из войны без русского десанта в её столице. 7 февраля 1807 года 7 английских линкоров, 2 фрегата и 2 бомбардирских судна практически без потерь прорвались через Дарданеллы и 9 февраля бросили якорь в районе Принцевых островов, в восьми милях от Константинополя. Дакворт потребовал от турок сдать флот, морские запасы и контроль над Проливами в руки англичан, а также пойти на уступки по отношению к России. Во время переговоров во главе обороны турецкой столицы фактически встал французский генерал Себастьяни. На набережных Константинополя было установлено около 200 орудий, под их прикрытием у берега расположился турецкий флот. Француз к тому же обратил особое внимание на укрепления Галлиполийского полуострова. На азиатском и европейском берегах Дарданелл было установлено 917 орудий и 196 мортир разного калибра. Не имея поддержки армии, Дакворт не мог помешать этим работам. Оказавшись под угрозой блокады в Мраморном море, он вынужден был уйти оттуда 19 февраля, потеряв в Дарданеллах свыше 600 человек убитыми и ранеными. Два его фрегата были выведены из строя, три линейных корабля сильно повреждены.
Прорыв в Мраморное море тем не менее имел определённое значение, ибо угроза с моря задержала под Константинополем наиболее боеспособную часть турецкой армии, из которой только 25 тысяч человек было отправлено в Сербию. Сразу после отступления английского флота к Дарданеллам подошла эскадра Сенявина: 14 линейных кораблей, 5 фрегатов, 3 корвета, 1 шлюп, 1 шхуна, 7 бригов, 2 шебеки, 5 транспортов и 1 фрегат, переоборудованный под госпиталь. 3 марта Дакворт, отказавшись сотрудничать с Сенявиным, отбыл в Египет, где несколькими неделями позже был высажен подвезённый из Мальты английский десант во главе с генералом Макензи Фрейзером, который занял Александрию.
Вторично к плану десанта на Босфор в Петербурге вернулись в 1812 году, на последнем этапе переговоров в Бухаресте, когда надежда на их благополучный исход оказалась под серьёзной угрозой. 11 февраля императором был подписан Высочайший рескрипт, в котором подчёркивалось: «...желая кончить решительно войну с Портою, не нахожу лучшего средства для достижения сей цели, как произвести сильный удар под стенами Царьграда морскими и сухопутными силами». В десант были назначены три дивизии, из которыхтолько одна находилась в Крыму, вторая — в составе Молдавской армии и третья — в Подолии. Войска немедленно начали движение в Севастополь и Одессу. Во главе экспедиции был назначен генерал-лейтенант герцог Эммануил Осипович де Ришелье. Передвижения войск оказались заметными и вызывали большую обеспокоенность турецкой делегации, что вместе с умелыми действиями Михаила Илларионовича Кутузова безусловно способствовало благоприятному исходу переговоров.
Итак, если в первом случае проект не вышел дальше обсуждения и планирования, то во втором — ограничился демонстрацией: положение Черноморского флота в 1812 году было не лучшим, чем в 1807-м, и уж во всяком случае отнюдь не таковым, чтобы обеспечить решение поставленной Александром I задачи.
ДЕСАНТ НА ДРУЖЕСТВЕННЫЙ БЕРЕГ
Ситуация изменилась в 1833 году, когда Россия вмешалась в турецко-египетский конфликт на стороне султана. 16 марта из Одессы вышла эскадра с русскими войсками. 23 марта в Константинополь прибыли два транспорта с передовым эшелоном русского десанта, а на следующий день и остальные суда с основными силами. 27 марта на берег высадился 10-тысячный десантный отряд, расположившийся на азиатском берегу в долине Ункяр-Искелесси. Возможности флота были уже достаточными, но качество выделенных для перевозки войск — не идеальным. «Войска, прибывшие в десант, — вспоминал генерал Николай Николаевич Муравьёв-Карский, — были мало способны к действию, в особенности к движению. Они состояли из вновь сформированных полков, наполнены большею частью изнурёнными рекрутами, немалым числом порочных людей и определённых в службу за бродяжничество. При отправлении сих войск из Одессы, лучшие люди находились в домовых отпусках и, для укомплектования батальонов, их наполнили людьми из резервов, которые, по обыкновению, воспользовались случаем, чтобы сбыть всё, что у них худшего... Войска сии вообще были мало образованы. Большая часть офицеров состояла из молодых и неопытных людей. Начальники мало знали своих подчинённых и обратно, подчинённые не свыклись со своими начальниками».
Однако само присутствие даже таких войск произвело оглушительный эффект. Между тем угроза столкновения с египтянами оставалась ещё достаточно высокой. На подступах к Дарданеллам усиливалась и французская эскадра, дальнейшее поведение которой трудно было предсказать.
3 апреля Лондон также отдал распоряжение об отправке британской эскадры в крейсерское плавание в район Александрии. Пальмерстон разрешил её командиру действовать вместе с французами, а в случае появления русских военных кораблей относиться к ним как к представителям «дружественной страны». Обстановка в восточном Средиземноморье накалялась по мере концентрации там сил великих держав, при этом продолжалась турецко-египетская война, перспективы её прекращения также оставались неясными.
31 марта военный министр генерал-адъютант граф Александр Иванович Чернышёв предписал Муравьёву в случае приближения египетских войск занять укрепления на Босфоре, подготовиться к обороне и выиграть время до подхода подкреплений. 1 апреля из Одессы прибыл второй эшелон десанта, доставивший бригаду пехоты, сапёров, артиллерию и часть донского казачьего полка. Русская эскадра составила к этому времени 10 линейных кораблей, 4 фрегата, корвет, бриг, 2 бомбардирских судна, имевших на своих бортах 1114 орудий, пароход и 4 транспорта. Ближайшим резервом этой внушительной силы на Босфоре должна была стать 30-тысячная русская оккупационная армия в Дунайских княжествах, приведённая в полную боевую готовность. В случае необходимости она могла ускоренными маршами двинуться к Константинополю. Но Ибрагим-паша не думал о нападении, и русский десант получил возможность подготовиться и к обороне, и к наступлению. Вскоре никто не сомневался в том, что он сможет выдержать самый серьёзный бой. Как известно, такой необходимости не возникло, египтяне отступили, а уже 26 июня в Ункяр-Искелесси был заключён союзный русско-турецкий договор. Через два дня русский флот с войсками на борту отбыл в Севастополь.
Успех высадки, пусть и на дружественный берег, привёл к тому, что в Петербурге задумались о возможности её повторения. В 1835 году Муравьёв получил распоряжение подготовить план десантной операции на Босфор. Выбор лица был не случаен: после своей миссии к султану и египетскому паше генерал заслуженно считался знатоком этого региона. Операция должна была осуществляться силами V Пехотного корпуса в следующих случаях: 1) захвата англичанами Дарданелл, угрозы Константинополю и обращения султана за помощью к России на основании действующего союза; 2) согласия Турции на занятие англичанами Босфора; 3) союза Турции с Великобританией и вторжения объединённого англо-турецкого флота в Чёрное море.
В первом случае предполагалась высадка в районе Босфора 15-й пехотной дивизии, расквартированной в Крыму. В сентябре 1835-го, по подсчётам командования флота, для этого могли быть задействованы 10 линейных кораблей, 8 фрегатов, 3 корвета, 1 шлюп, 7 бригов, 1 шхуна, 1 бригантина, 12 транспортов; всего они могли перевезти в один рейс 15 620 человек. Опыт такой перевозки войск имелся, и на основании его в Севастополе надлежало создать склады боеприпасов и трёхмесячный запас продовольствия на корпус, а в помощь Черноморскому флоту — нанять купеческие суда. Особых проблем при действиях не предвиделось.
Во втором случае десант должен был высадиться как можно ближе к верховьям пролива и закрепиться там до подхода подкреплений. А в третьем случае ход событий зависел от обстановки на море. Русские войска должны были перейти к обороне своего побережья и начать подготовку к движению на Босфор по суше, через Болгарию.
Эти планы так и остались на бумаге. О планах операции на Босфоре забыли почти на 15 лет и вновь к ним вернулись лишь после революции 1848-1849 годов. 17 сентября 1849 года Вена и Петербург потребовали от Порты выдать своих бывших подданных, укрывшихся во владениях султана. Это требование было встречено общественным мнением Европы негативно и способствовало объединению Англии и Франции, отправивших 7 октября свои эскадры к Проливам. Одновременно с обращением к Парижу и Лондону султан Абдул-Меджид отправил в Петербург своего специального уполномоченного Фуада-эфенди, миссия которого протекала в весьма благоприятной для Турции обстановке. Командовавший австрийскими войсками фельдмаршал-лейтенант барон Гайнау ещё в ходе боевых действий широко использовал практику расстрела пленных венгров; в некоторых случаях карательные акции останавливались только после личного вмешательства русских генералов, б октября Вена нарушила обещание амнистии, данное русскому командованию при капитуляции Виллагоше. Гайнау был возмущён условиями капитуляции и пренебрёг ими прежде всего в отношении бывших офицеров императорской армии, нарушивших воинскую присягу. В этот день по приговору австрийского суда были казнены 13 генералов венгерской революционной армии. 490 офицеров пошли под суд военного трибунала, 231 — приговорили к смертной казни (значительную часть приговоров позже заменили пожизненным заключением). К смертной казни приговорили и 114 гражданских лиц, включая графа Батьяни, 1765 человек подверглись заключению.
Николая I нельзя было заподозрить в симпатиях к венгерским бунтовщикам, но он был возмущён нарушением слова, данного России, и 19 октября отозвал свои требования к Константинополю. В этой обстановке султан ответил отказом и на австрийские требования. Тем не менее эта история была воспринята прежде всего как дипломатическое отступление, пусть и не изолированное, России, вслед за которым последовало резкое ухудшение образа Петербурга в европейском, прежде всего британском, общественном мнении, где Турцию теперь представляли оплотом либерализма, противостоящим русской тирании. Кроме того, вместе и достаточно успешно выступили Турция, Великобритания и Франция, что имело достаточно серьёзные последствия в ближайшем будущем. Вновь возникла идея решения Восточного вопроса одним ударом.
Уже 12 ноября 1849 года 22-летний великий князь Константин Николаевич подал на высочайшее имя записку «Предположение атаки Царя-града с моря», в которой говорилось: «В случае войны с Оттоманскою Портою есть средство окончить кампанию в кратчайшее время, с меньшим кровопролитием, это есть атака и взятие Константинополя с моря. Это предприятие опасное, трудное, но которое при наших средствах не должно и не может не удастся. Можно при этом потерять корабля три, четыре, много крови прольётся в короткое время, но всё-таки не столько, как в сухопутной двухлетней или даже годовой кампании, в которой войско более страдает от трудностей пути, лихорадок и чумы, чем от самого неприятеля». По мнению автора проекта, сил Черноморского флота хватило бы для успешного подавления турецких прибрежных батарей в Босфоре и одновременной переброски 12 батальонов пехоты, то есть дивизии, в первом эшелоне десанта. Обязательным условием успеха операции было взятие под контроль входа в Мраморное море со стороны Средиземного: «Не будь же Дарданеллы в наших руках, нас также скоро выгонят из Константинополя, как мы в него вошли». Это был весьма опасный план, успех реализации которого зависел от слишком многих случайностей, и он был отложен. Во всяком случае, до 1853-го, года начала Крымской войны, подобного рода проекты более не обсуждались...
Приведен журнальный вариант статьи опубликованной в издании "Родина" №3 - 2009.
Полную версию статьи Олега Рудольфовича Айрапетова "К вопросу о проекте захвата Босфора (из истории внешней политики и стратегии России 1806-1884гг.)"
можно октрыть в файле PDF (9 МГ)