Русский радикальный либерализм сформировался на рубеже ХIХ-ХХ вв. как идейное течение, оппозиционное самодержавно-бюрократическому государственному строю. Радикальные либералы претендовали на первенство в среде освободительного движения в силу представления о своем интеллектуальном превосходстве как над властью, так и над соседями по политическому спектру – умеренными либералами и социалистами.

1. Социальная база конституционно-демократической партии, монопольно владевшей определенным сегментом политического спектра, определялась не сословной принадлежностью, а скорее интеллектуальным складом. В условиях поляризованной, внутренне расколотой политической культуры Российской империи основной опорой к.-д. являлась традиционно оппозиционно настроенная демократическая интеллигенция радикально-либерального толка; протестное поведение было отличительной чертой ее политического участия.

Миф о Прогрессивном блоке прочно вошел в мифологический цикл, связанный с Русской революцией 1917 года. Вне связи с ней блок, собственно говоря, никогда и не рассматривался. Отношение к революции определяло и отношение к Прогрессивному блоку. Защищаясь от нападок правых с их взглядом на блок как средоточие “революционной заразы”, П.Н. Милюков выдвинул концепцию, согласно которой блок был “последним шансом” монархии перед лицом революционной катастрофы.

Вопрос о взаимоотношениях правящей бюрократии и либеральной оппозиции в России в начале ХХ в. не обойден вниманием исследователей[1]. Вместе с тем, то, как воспринимали друг друга высшие чиновники империи и деятели оппозиции, все еще остается практически не изученным. Как правило, историки рассматривали перипетии политической борьбы, исходя из заранее заданной концепции «лагерей» и развития революционной ситуации, не углубляясь в анализ мотивации тех или иных поступков.