Центр евразийских исследований Филиала Российского государственного социального университета в г. Минске  проведет 30 марта 2014 г. Международный научный круглый стол «Польское восстание 1863-1864г.г. реалии, последствия, мифы».

Воспоминания эти любопытны уже потому, что автор их был не только современником описываемых им событий, но и принимал в них горячее участие.  Любопытно проследить, как постепенно, незаметно для самого себя, автор начал приходить к убеждению, что он служит ложной идее, что он обманут; как, в конце концов, он из поляка-фанатика сделался русским патриотом и принял православие.

 «В шайке находился также и ксендз из Янова, Малопольский. Вооруженный револьвером, он служил службу, исповедовал и причащал желающих и, если случалось, чего не было при мне, казнить кого ни будь, то ксендз давал свое последнее благословение».... «Скоро повстанцам пришлось бороться еще с одним врагом, именно с крестьянами. Крестьяне так были ожесточены против повстанцев, что при первом удобном случае вооружались чем, попало, вязали их и связанных приводили прямо в города». …

Продолжение «Воспоминаний польского повстанца» опубликованных в 1892 году в 50-ом томе русского ежемесячного историко-литературного журнала «Исторический вестник». Автор, бывший участником польского мятежа, описывают те события совершенно в иных красках нежели современные белорусские националисты, пытающиеся тот мятеж представить, как борьбу белорусов за независимость от России. Как раз рассказывается о том, что белорусские крестьяне не только не поддержали мятежников, но и активно помогали российским войскам.

 «Не надо делать того, что делает ксендз, а то, что он говорит». —Здесь припомнилась вся моя жизнь, прошедшая под руководством ксендзов, стоявшими во главе демонстраций, мятежа и шаек с крестом в одной руке и револьвером в другой. Я увидел всю ложь моих понятий, внушенных убежденными речами неубежденных людей, мало того, людей безнравственных, эгоистичных. Для меня теперь было ясно, что мятеж был поднят небольшою кучкой людей назвавшей себя народом польским, и ксендзами, что настоящий народ никогда не сочувствовал этому… Тогда впервые мелькнула у меня мысль принять православие, представлявшее собой, по моему убеждению, единственное неискаженное учение Христа, которое притом же исповедовал простой народ, а раньше и мои предки.