Книга Осипа Мончаловского «Литературное и политическое украинофильство» – это реквием по «Украине» XXI века, написанный в далёком 1898 году в столице Восточной Галиции. Читая её, чётко понимаешь, что все наши сегодняшние украинские проблемы возникли не вчера, и не в 1991 или 2005 году, а были созданы более ста лет назад на одной из украйн Австрийской империи.

При кодификации белорусского литературного языка действовал принцип его наибольшего дистанцирования от русского. За основу берутся максимально полонизированые говоры, бытовавшие среди мелкой шляхты и панской челяди и к началу ХХ в. стремительно выходившие из употребления под воздействием литературного русского языка. Литературный белорусский язык в лексическом плане становился, по сути, калькой с польского, адаптированной к белорусской фонетике и синтаксису.

Как известно, лучший по мнению некоторых, способ перевоспитания человека, это его… убийство, так сказать, «окончательное решение вопроса». Именно таким образом с русским пребыванием в мире хотели разобраться Гитлер и прочие деятели новой Германской Империи, соединившие давнюю программу своих предшественников в отношении славян («Натиск на Восток») с модерными человеконенавистническими теориями.

Господствующий в Украине дискурс  "справедливой борьбы"  народа против угнетателей (москалей) трансформируется в своеобразную  "смену ролей": Украина в проектах  русинских  деятелей  сама  становится  "тюрьмой  народов".  Русинское  движение  демонстрирует  официальному  Киеву  сложность  и неоднозначность  тех  вызовов,  на  которые  надо  реагировать  государству  при рассмотрении национальных проблем.

Распад СССР и вызванный данным процессом кризис традиционной идентичности среди населения постсоветских республик привел к росту альтернативных этнических идентичностей, свидетельствующих о неустойчивости и условности некоторых ранее общепринятых этнических категорий.        Похожий процесс в конце 1980 – начале 1990-х годов наблюдался в белорусском Полесье, где, по утверждениям представителей местного полесского движения, около одного миллиона местных жителей заявляли о себе как о представителях отдельного полесского народа.