Белорусская народность – одна из основных народностей русского племени; следовательно, сама мысль о белорусском сепаратизме, по меньшей мере, неуместна. Напротив, упрочение национального самосознания среди белорусской массы несомненно поведёт к теснейшему единению её с остальной Русью.

теперешний момент решает, как кажется, судьбу южнорусского и белорусского населения. Сложные формы конституционного правления представляют великую опасность для Южной Руси и, прежде всего, для белорусских округов, в которых преобладает польский интеллигентный элемент. Обеспечить злополучную долю южно-русского простонародья с самого начала, когда представляется к тому самое удобное время, не отдать из него ни одной русской  души на произвол судьбы, «в неволю ляхов-панов», и не допустить осуществления притязаний Поляков на южно-русские земли (чему уже даны доказательства: обращение униатов в католиков в Холмском крае, прошлые думские выборы и польские заявления в этом деле), а прежде всего заботиться о просвещении и экономическом подъёме южно-русского и белорусского крестьянства —вот ныне самый священный долг политически-обновленной России. Лишь при таких условиях станет в России немыслим украйнофильский сепаратизм.

В стране еще толком не успела начаться Всероссийская перепись населения – переписаны лишь первые 270 000 человек в самых отдаленных и труднодоступных районах Забайкалья, Дагестана и Горного Алтая – но уже появились первые и неожиданные проблемы. Уже первые пробные мероприятия по переписи населения в сибирских регионах показали, что во многих местностях этнически русские люди даже не хотят считать себя русскими, а изобретают новые национальности вроде «сибиряков» или «русскоустьинцев».

Агрессивный русофобский национализм является фактором постоянного морального дискомфорта для любого русского человека, живущего в Белоруссии или на Украине. Здесь важно отметить, что речь идет не только о русских-великороссах, но и большинстве белорусов и украинцах-малороссах, сохранивших русское самосознание. Дискомфорт этот усиливается недоумением и непониманием: как, откуда на коренных землях Руси взялись идеологии, столь яростно отрицающие русскость этих земель?

Великая война для России стала определённым индикатором ощущения общего Отечества. Корни этого следует искать ещё в довоенном периоде, анализируя и логику внутренней политики Российской империи, и формирование взглядов и представлений российских подданных на бытовом уровне.

В современной белорусской историографии принято жестко критиковать и осуждать высказывания деятелей западнорусского направления начала XX века по проблеме белорусского литературного языка. Главным обвинением в их адрес является то, что они, не отрицая факта существования белорусских диалектов, резко протестовали против идеи литературной обработки белорусских говоров и придания им функций русского литературного языка в сфере управления и суда, образования в губерниях Северо-Западного края.

 Типичные «творцы» исторических мифов - региональные и местные чиновники, активисты общественных движений, интеллигенция (особенно журналисты, преподаватели высших учебных заведений, политконсультанты). Элиты используют мифы как ресурс укрепления политической самоорганизации, конструирования групповой идентичности. Этапами мифотворчества выступают конструирование и мобилизация «своей» группы; политизация ее исторического наследия; «очищение» идентичности от ино-этничных и глобальных влияний .

События, последовавшие после Первой мировой войны, стали причиной не только геополитических преобразований, но и значительных изменений в жизни Поместных Церквей. Православная Российская Церковь более всех почувствовала на себе горечь этих перемен. Новые государства, образовавшиеся на месте российских губерний, стремились к политическому размежеванию с бывшей империей. Это размежевание национальные правительства переносили и на церковную жизнь, добиваясь независимости местных православных епархий от Всероссийского Патриарха.

Преднамеренное производство интеллигенцией мифов и символов является частью объективного процесса национальной консолидации.  Национальные идеи могут найти отклик у образованной публики, если за ними стоит авторитет науки. Поэтому история, филология, антропология придают «научность» мифам об этническом прошлом, как бы систематизируют поэтические метафоры. Чаще всего происходит так, что некоторые сознательно творимые погрешности против  исторической истины обнаруживаются уже поздно. Спустя некоторое время, когда исторические мифы, выдуманные истории или фальшивые святыни бывают раскрыты, они уже выполнили свою роль -  добились пробуждения тех национальных чувств, которых требовала интеллигенция.

Энтони Смит.

В современной белорусской историографии заметно выросший интерес к проблемам этнической идентификации населения  губерний Северо-Западного края Российской империи в 60-х гг. XIX – начале XX вв. продиктован причинами как сугубо  научного, так и политического характера.