Из-за отсутствия дошедших до нас письменных источников ранняя история славян очень туманна . В последнее время независимо друг от друга археологи, лингвисты и генетики приходят к выводу, что колыбелью славян было Полесье, а также юг современной Польши. Поэтому с протославянами можно отожествлять описанных античными авторами невров . Но увы, сведения эти отрывочны. Приводим художественную реконструкцию о неврах неизвестного автора. Видно, что автор вдохновлен любовью к своему Отечеству, и это дает ему качество, которым обладали сказители – видеть через пелену веков. Это замечательный пример современного народного творчества. (Редакция)

 

Неврида! Таинственная страна первобытных лесов, непроходимых болот и синих озер. В начале II тысячелетия до н.э. именно здесь забился один из древнейших, если не самый первый, родник славянской жизни. Медленно, величаво несут свои воды Западный Буг, Припять, Нарев, Горынь, Стырь, Случь, Ясельда, Стоход, Турья, Цна, Ствига, Лань и еще сотни рек и речушек и тысячи ручейков. Всех и не перечислишь. Также неторопливо текли столетие за столетием в этом нетронутом краю.
Нетронутым потому, что исконно обитавшие здесь праславяне будто слились с природой, растворились в ней. Пуще того — сроднились. Недаром у рек Невриды такие глубоко славянские названия. Для чужеземца тамошние пущи — беспросветная темень и непролазный бурелом. Для невра же, жителя Невриты (Волыни и Западного Полесья), — родной дом с множеством трон и тропинок. И не спутаны эти дорожки в безнадежный клубок. Каждая из них ведет то к небольшому деревянному граду, то к укрытым среди ив речным челнам, то к засеянной злаками лесной поляне, а то к медвежьему логову или волчьей норе.

Невридой назвал этот волшебный край древнегреческий историк Геродот. Сам он до столь северных широт не добрался. Но много наслышался о чудесах, творившихся в земле невров. Например, скифы Северного Причерноморья взахлеб рассказывали ему о том, что один раз в год каждый невр превращается на несколько дней в волка, а потом снова принимает человеческий облик. Серый волк, верный друг Ивана-царевича, пришел в наши сказки из таинственной Невриды. Случайно ли воображение скифов и греческих торговцев рисовало картины фантастических превращений тамошних праславян в диких зверей? Или за красивой легендой скрывается нечто большее? Вот послушайте повесть о борьбе лесных невров со скифскими набегами, тогда узнаете.

Невры, или племена милоградской культуры, известны с рубежа II и I тысячелетий до н.э. Когда-то из заселенного ими Полесья вышел прародитель всех славян Таргитай и привел своих людей на Средний Днепр. От него пошли чернолесские племена, что смело двинулись из лесных чащ на юг и освоили плодородную лесостепь Восточной Европы. Вскоре там возникли сколотские "царства”. Одновременно с продвижением в полуденные страны другая часть праславянских племен продолжала расселяться на закат солнца от Полесья. И в конце концов достигла Янтарного берега.

Так самые сильные праславянские племена ушли на запад и на юг, расширив пределы своей древней прародины. А другие роды, у которых сильных мужчин-воинов было поменьше числом да медного и бронзового оружия не хватало(все больше каменные топоры), остались на берегах Западного Буга, Нарева и Припяти с ее притоками. Вот этот край Геродот и назвал позже Невридой.

В I тысячелетии до н.э. Неврида была мостом, связывающим воедино две могучие ветви славянской прародины — лужицкие племена и сколотов (скифов-пахарей по Геродоту). Недаром некоторые ученые связывали с неврами смешанную скифо-лужицкую (высоцкую) культуру. Попасть из сколотских "царств” на Янтарный берег можно было лишь через Невриду или перевалы в Карпатских горах.

Зная, что проходы в Карпатах сторожат горные крепости лужицких племен, кочевые орды Северного Причерноморья (киммерийцы, а после них скифы) частенько пытались пробраться на Вистулу и Одру через Волынь и Западное Полесье. В результате нападению подвергались не только лужицкие, но и милоградские праславяне — обитатели Невриды.

Неврида была северным соседом сколотских "царств”.

Не раз лесные воины-невры приходили на выручку сколотским дружинникам, охранявшим общую степную границу славянской прародины на "Змиевых валах”. Ведали жители Невриды: погубит враг лесостепь — и до их градов доберется. И вот однажды, чтобы одолеть мужественное сопротивление сколотских богатырей, скифские цари задумали разорить их прочный тыл — край лесных праславян.

Наконец, была еще одна причина, вызывавшая степные набеги на милоградскую землю. Конечно, не было в ней золота или серебра. Но как и все люди праславянского языка, невры были живучими и привычными к труду. А именно такие рабы ценились на рынках Понта. Как пастбищные, земли лесного края и интересовали царских скифов — обладателей бесчисленных стад скота. Зато скифская знать была готова хоть всех невров переловить и надеть на них невольничьи ошейники.

Могущественнейший из скифских царей VI века до н.э. Арианта, занятый сперва борьбой со сколотами, а затем долгими походами на Вистулу и Одру, не мог одновременно напасть и на Невриду. Но вот последнее нашествие царских скифов на лужицкие земли было отражено легендарным Бодричем. Степные набеги на запад стали затихать, Сколотские же богатыри — Светозар и его братья — вели бесконечную борьбу с многочисленными ордами, что натравливал на них Арианта. Так степной владыка получил возможность вторгнуться в Невриду всей силою царских скифов.

Что представляла собою Неврида перед вторжением Ари-анты? То был действительно волшебный край; в точности воспроизводивший картину русских народных сказок. Все происходившее в Невриде было окружено тайной. Чужеземные торговцы не доходили до берегов Западного Буга и Нарева, устрашенные слухами о леших, водяных нимфах и лесных чудовищах. Даже соседи невров мало что о них слыхивали.

Обитатели Полесья жили скудно по сравнению с родственниками — сколотами лесостепи. Куда беднее тясминских теремов были их квадратные жилища, чуть углубленные в почву, Нe было у невров огромных городищ-крепостей с мощными валами и башнями. Да и где их ставить-то? Среди лесных дебрей не разгонишься. То же и с землицей. Не выращивали невры хлеб на продажу. Самим бы прокормиться. И большие стада не продержишь на малых лужках, что разбросаны по речным берегам, словно окошки в необъятном лесном океане. Зато для охоты и рыбной ловли — раздолье. Самые удалые да ловкие на медведя и вепря ходят, добывают лося и зубра — хозяина лесных пущ. Бывает, всем родом загоняют в засаду к обрыву небольшие стада диких лошадей — тарпанов.

Так и жили милоградцы. Плужное земледелие от сколотов мало еще кто перенял в Невриде. Грады свои среди болот ставили, в низинах. Чтобы захлебнулся в трясине враг, до них добираясь. Появились, правда, и другие грады, на высоких береговых мысах ставленные. Их, как и болотные поселения, старались земляным валом и прочным деревянным тыном окружить. Помнили о прошлых налетах киммерийского Огненного Змея. Там же в градах плавили железную и медную руду. Не бросали и каменное да костяное оружие, равно как и орудия труда.

Не было в милоградских племенах обособленных дружин. Не выделилась еще знать. Признавали и слушались старейших — у них мудрости больше. Всеми делами вершил род. Воинами считались каждый, мужчина и юноша племени. Лошадь редко использовалась для верховой езды, а для боя тем паче.

Почитали в лесной Невриде самых древних праславянских богов, а также, и в особенности, Рода и Рожаницу. Они помогали сохранить жизнь славянскому корню и вырастить малых детишек, поставить на ноги. Нелегко это было в краю дремучих лесов и туманных болот. Чтили еще лесных и водяных нимф. А было их множество. В каждом дубе, грабе, буке, ясени, в каждой сосне и березе жил по поверьям невров свой лесной дух. То же и в зверях диких, коих было изобилие.

В Невриде люди и звери жили вперемежку. Проедешь мимо деревянного града — не заметишь. Весь укрыт еловым лапником и ветками, а вал выложен дерном. Не град — лесок на холме, да и только. Ходили невры в волчьих и медвежьих шкурах, оттого сами на них были похожи, да еще заросшие густыми бородами.

Их воины носили доспехи из кожи зубра и укрывались деревянными щитами, обтянутыми кожей. Из оружия в особой чести была железная секира — и для боя, и для работы хороша. Но их не хватало. Зато в избытке в родовых градах хранились для нечаянного случая деревянные булавы да палицы, каменные топоры, кремневые копья и дротики, железные да костяные стрелы, медные чеканы.

Такой была девственная земля Невриды в злую годину нашествия Арианты. Три орды царских скифов выступили с ним в поход. Пока скифы-кочевники, исполняя волю Арианты, бились со Светозаром и другими богатырями сколотов на "Змиевых валах”, полчища степного владыки ураганом прошли по междуречью Пиретоса (Прута) и Тираса (Днестра). Разорили порубежье траспиев и агафирсов. Досталось и тем, и другим. Ожидали захватчиков на карпатских перевалах. Но от Тираса по Збручу и Серету скифская конница вышла к истокам Западного Буга и Горыни. Густые леса окружили всадников. Царские скифы вступили в волшебное царство Невриды.

Никто не встретил скифов на краю милоградской земли. Ни праславянское войско для боя, ни седобородые старейшины с дарами для изъявления покорности. Просто закончились просторные пашни траспиев и встали перед скифской конницей густые бесконечные леса Невриды. Передовые отряды кочевников обшарили ближние боры и рощи. Ничего: ни людей, ни селений, ни укрытых коровьих стад. Словно заколдовал кто-то неведомый весь лесной край и превратил его жителей в невидимок.

Нахмурился Арианта и велел произвести глубокую разведку. Среди холмистых дубрав и смешанных лесов обнаружили скифы истоки трех рек. То были Западный Буг, Стырь и Горынь. И каждой из трех орд назначена была дорога по одному из водных путей. Скифская конница скрылась под зеленым покрывалом, наброшенным на землю Невриды.

Чудеса начались сразу по вступлению в неведомый край. Ни один человек по-прежнему не попадался на глаза скифам. Зато диких зверей повидали великое множество. Но все больше мельком. Доносили Арианте, что на ехавшую впереди дозорную пару передового отряда спрыгнули с раскидистых деревьев две рыси. Скакавшие позади заметили только, как сбили звери всадников с коней и утащили в чащу. Поиск исчезнувших ничего не дал. Недоумевали бывалые воины: иные из них встречались с хищной рысью на Висле и на Северном Кавказе. Злой зверь, ничего не скажешь. Но откуда у него силы, чтобы человека в кусты затащить? Да так, что следов не найти. Странно...

Потом эти странности стали следовать одна за другой. Начать с того, что скифские орды постоянно сопровождались волчьими стаями. Каждую ночь слышался их жуткий вой. В этом-то ничего странного нет. Стенные волки тоже всегда следовали за кочевниками на почтительном расстоянии в надежде попировать на месте их очередного набега. Но невидимые волки Невриды идут буквально по пятам скифов. Надеются на их погибель?

Через день скифы заметили какие-то непонятные создания, следившие за ними из густого ракитника. То ли волки, то ли люди в волчьих шкурах. Бросились к ним, а те словно испарились. А однажды на пятерку степных разведчиков напал исполинского роста медведь. Когда на их крики подоспела подмога, все было кончено. Бурый зверь исчез, а вместе с ним трое воинов. Двое же с пробитыми головами у толстенного дуба лежали. Не наступил же косолапый на них и не о дерево же стукнул, обхватив своими когтистыми лапами? Да полно, не милоградцы ли шалят?

Догадка подтвердилась вечером, когда в сумерках две (опять две!) рыси прыгнули на всадников дозора и сбили их с лошадей. Но дозорные были начеку, да и скакали теперь по трое, по четверо. Прямо меж ушей одной из лесных кошек опустился акинак. Убитое животное слетело с лошади, перевернулось на спину. Под оскалом звериной пасти показалось молодое безусое лицо. Невр! Его разоблаченный товарищ отчаянно сопротивлялся. Зарубил железной секирой двух скифов, но был изловлен арканом.

Так выяснилась хитрость невров. Поняли скифы, кто это воет по ночам, волками прикинувшись. Пойманного человека-рысь долго пытали, добиваясь через толмача сведений о лесных градах и воинах милоградских. Ничего не добившись, бросили на растерзание злым псам, что содержались в свите Арианты. Рысь — пусть по-звериному и сдохнет, велел скифский владыка.

Обнаружив себя, невры более не таили своего присутствия.

Но, как и ранее, оставались людьми-невидимками. И людьми ли? Может, они полузвери? Один невр-бородач поразил, пока его успели разглядеть в густой листве, трех всадников. Сидел он на ветвях большущей липы и метал дротики в проезжавших скифов. Когда в него полетели скифские стрелы, будто растворился среди листьев. Так и не нашли его. Нe ведали скифы, что спрятался тот в дупле, выдолбленном в стволе той же липы. A еще трое невров, будучи обнаруженными на деревьях, стали прыгать с одного на другое, как белки, пока совсем не исчезли из виду.

...На ночном привале вынырнули из темноты волчьи тени. Скифы уж знали, что это за волки. Много их — целая стая, то бишь ватага, невров. Как их пропустили часовые (то, что стражей бесшумно сняли нападавшие, еще не было известно)? Среди тлевших костров с подвешенными на них котлами с пищей разгорелся жаркий бой. Невры в схватке не сбросили с себя волчьих шкур. Ловко орудовали секирами, палицами и булавами. Нападали, отбивались и снова нападали. Пока подоспела подмога тому отряду, что подвергся нападению людей-волков, полсотни воинов потеряли скифы. Завидев свежие силы степняков, оборотни в волчьих шкурах отступили в темноту и растворились в ночи.

Но хуже всего досаждали скифам волчьи ямы. Конница Арианты старалась пробираться по самой кромке берега Западного Буга (именно по этому пути пошла крупнейшая орда царских скифов во главе с самим степным владыкой). Однако берег зачастую оказывался топким. Кони вязли в уходящей из-под копыт земле. Приходилось забирать в сторону от реки. Тут и проваливались всадники вместе с лошадьми в замаскированные узкие норы, действительно напоминавшие волчьи ямы. На дне напарывались на острые колья и погибали. А если застревали между ними, то все равно ломали ноги. Еще не было счастливчика, который бы невредимым выбрался из волчьей ямы.

А несколько раз в ямах действительно сидели голодные волки. Они мгновенно набрасывались на добычу и загрызали упавшего всадника с лошадью, прежде чем товарищи успевали отбить их. Страшными были сюрпризы нервов. Однажды целый участок песчаного обрывистого берега, шагов в сто длиною, провалился и осыпался в Буг. С двадцатиметровой высоты полетели вниз кони и люди, ломая кости и сворачивая шеи. Как уж это удалось сотворить лесным колдунам, ведают только они и их славянские боги.

Скифам казалось, что с ними борются все лешие, лесовики, лесные духи и нимфы этого мрачного неразгаданного края. Не раз и не два полные сил деревья вдруг падали как подкошенные, задавив одного—двух, а то и больше степных наездников. Самострелы самого разного устройства без промаха поражали свои жертвы. То это был замаскированный в орешнике лук, то целое копье само по себе вонзалось в брюхо лошади или в грудь всадника, то летели сверху огромные колья или бревна.

Так шел день за днем. Самому Арианте поход в Невриду стал казаться кошмарным сном. Однажды скифский разъезд обнаружил милоградский поселок. Произошло это совершенно случайно. Степнякам нужны были сухие ветки и сучья для костра. Они отправились к валежнику, разбросанному на ярко-зеленом холме на берегу бужского притока. Взгорок на мысу оказался крутым. Всадники соскочили с коней и попытались взобраться на него. Один из них оступился, нога поехала вниз. И за сорванным дерном обнажилась свеженасыпанная земля. Вал, который недавно подновляли! Взгляд вверх — о, Арей! Да это не огромная куча валежника среди растущих берез, а маскировка, прикрывающая деревянный тын!

В тот же миг костяные стрелы впились в нескольких скифских воинов. Остальные вскочили на коней. Поток стрел и дротиков усилился. В бешеной скачке лишь один степняк ушел от гибели. Не догнали его пешие невры. Вот где ко двору пришлись бы лошади! Да не было их в граде, что укрылся на высоком речном мысу.

Вскоре большой отряд кочевников окружил мыс. Было видно, как отчаливают от его крайней точки челны с женщинами и детьми. Некоторых из них достали скифские стрелы. Другие добрались до противоположного берега и скрылись в зарослях. В граде остались лишь воины, те самые оборотни, что день и ночь не давали покоя скифской коннице. Они бешено сопротивлялись. Никак степняки не могли преодолеть покрытый дерном вал и взобраться на деревянный тын. Арианта приказал поберечь людей. И так многих погубили проклятые колдуны.

На глаза скифскому владыке бросился сухой валежник и судьба града была решена. Сгорел он быстро вместе с прикрывавшими его стволами березок. У защитников не было больше челнов. Реку под скифскими стрелами не переплывешь. Но никто из града, не вышел... На пепелище скифы нашли лишь обгоревшие волчьи шкуры...

То был первый град невров, обнаруженный кочевниками. Арианта понял, что его конница с начала похода много раз проходила мимо таких замаскированных колдовских градов, возможно, буквально в сотне шагов, и не замечала их! Он разбил стан на бужском берегу. А сильным отрядам конницы велел пройти назад против течения реки, обшарить ее притоки и обследовать каждый речной мыс.

Воля царя была исполнена и скифы смогли отыскать полтора десятка градов. Надо ли говорить, с каким остервенением набросились кочевники на поселки невров. Но лишь в пяти из них оставались защитники, которые бились с врагом так же мужественно, как и в первом обнаруженном граде.

В остальных десяти случаях поселки были покинуты жителями. Но когда захватчики вступали в оставленные грады, их поджидали разные колдовские штучки. Стены и ворота одного из поселков враз обвалились и похоронили находившихся вблизи степняков. В другом случае град внезапно занялся огнем (поджигателя так и не нашли, а может, взаправду лесные духи напустили пламя?). Опять же сгорело несколько скифов. В ряде поселков в квадратных жилищах кочевников поджидали дикие звери: волки, медведи, рыси. Пока с ними справились, они загрызли или поранили не одного воина.

Невры-оборотни были изобретательны на выдумку. И как не стереглись степняки, почти всегда попадались на их новое "колдовство”. В одном граде скифов атаковали лесные гадюки. Небольшие, увертливые и агрессивные, они ужалили десятка два воинов. Кому не успели отсосать яд из ранки, те скончались. Надо сказать, что змеи (полозы и гадюки) часто использовались неврами. Они подбрасывали шипящих гадов в становище кочевников.

Несмотря ни на что Арианта взял и сжег (грабить было нечего) полтора десятка милоградских поселков на береговых мысах притоков Западного Буга. Полон же составлял чуть более сотни невров. Их изловили по лесам. То были неудачливые либо чересчур дерзкие оборотни, которых прихватили в момент совершения вылазки, или поселяне, пойманные на случайных тропах. Разве это добыча для великого завоевателя Европы и Азии? Арианта злился на себя за то, что не мог добиться решающих успехов в изнурительной борьбе с этими полу людьми-полуволками.

Правда, однажды скифы выследили в чаще и захватили целый род, где были мужчины и женщины, старики и дети. Языческие боги праславян не помогли им обернуться в волков. Арианта рассчитывал выгодно продать лесных колдунов в Тире и Никонии. Но еще на дневном переходе те стали исчезать один за другим. И впрямь колдуны! Тянется караван невольников по лесу, свистят бичи конных надсмотрщиков. Вдруг один из невров в мгновение ока исчезает. Как сквозь землю проваливается. Колдовство!

Не ведали скифы, что вырыли невры норы на их пути, укрыли бревенчатыми крышками, а на них дерн да кочки приладили. Связь же с пленниками на волчьем языке установили, переговариваясь с полоном жутким подвыванием из чащи. Движется такой полон по лесистому берегу реки, чуть сдвинется крышка и — юрк в нору очередной невольник. Таким способом многие из них избежали злой участи.

Но на жажде отбить полон Арианта один раз подловил оборотней. Устроил засады со всех сторон на ночном привале. Кинулись воины в волчьих шкурах отбивать пленников и напоролись на них. В кромешной темноте и оттого в страшной неразберихе протекал ночной бой. Кто и ушел из полона на волю. Но немало людей-волков было зарублено акинаками. Сильны в ближнем бою царские скифы.

Однако то был последний успех Арианты в окутанном таинственными чарами краю Невриды. Скифская конница была остановлена на лесных озерах меж истоками Припяти и Западным Бугом. По левому бужскому берегу уже давно начались непролазные болота. Поэтому степняки пробивались в глубь Невриды по правому. Вдруг замаячили перед скифским авангардом волчьи шкуры. Стали удаляться к озерам. Не спеша, двинулась за ними кочевая конница, опасалась нового колдовства или ворожбы. Кажется, все было спокойно на этот раз.

Конница Арианты втянулась в дефиле меж двух озер, объятых сном. Утренний туман рассеялся, но безветрие окутало покоем здешний уголок Невриды. На выходе из разделяющей озера горловины колыхалась темно-серая масса. То войско оборотней-невров готовилось к битве. Наконец-то они приняли человеческий облик и встретят скифов лицом к лицу! Видно, и у лесных колдунов кончается терпение, думал Ариапта. Не худо бы обойти праславян, да дозоры донесли, что дальние берега озер теряются в мертвой зыби трясин.

Что ж, испытают воины-волки всю силу лобового удара непобедимой скифской конницы. Арианта дал знак и первая лава пошла вскачь на врага. Ничего, что горловина узка. Мощнее будет удар. Как пробку из сосуда греческого вина, вышибет степная конница из неширокого межозерного пространства колдунов-невров.

Когда атакующая лава прошла половину расстояния, отделявшего ее от невров, прибрежные воды обоих озер вдруг ожили. Стали увеличиваться в размерах росшие на мелководье камыши. Не все, но сотни из них. Вот они превратились в поднимающихся из воды милоградских лучников. А может это водяные, русалки и прочие речные нимфы? О том ли гадать всаднику, когда конь его, пронзенный костяной стрелой, падает на передние ноги. А сам он кубарем летит через лошадиную голову.

Да, на этот раз невры обернулись озерными духами и с помощью полых камышинок смогли устроить подводную засаду. Не иссякает поток костяных стрел. Губителен он для словно споткнувшейся о него конной лавы. Огромны потери у скифов, но это лишь четверть степного войска Арианты. Побелевший владыка приказывает двум конным отрядам проскакать по мелководью, круша в капусту камыши. Приказ его исполнен. Но ни пешему, ни конному не дано настичь водяную нимфу. Внимательный глаз может рассмотреть движущиеся по поверхности озер камышинки. Они удаляются от берега по мере приближения скифских отрядов, что прочесывают мелководье.

Время ли за ними гоняться? Главное, отогнали озерных духов от места сражения. Вторая конная лава несется на рать невров. Та движется ей навстречу. Скачущие впереди кочевники замечают, что эта темно-бурая масса вовсе не войско праславян. Это большущее стадо могучих зубров. Невры оборотились зубрами! Такого не придумали даже хитроумные эллины. В их мифах, услышанных скифами в Ольвии, говорится только о полулюдях-полуконях, что зовутся кентаврами. Арианте, наконец, доносят о происходящем. Казни достоин номарх, ведущий лаву! Убоялся колдовских чар невров. Или взаправду принял зубров за оборотней? Только не сбил он всадников в плотный строи. Не скомандовал вовремя встретить могучих животных калеными стрелами. Успели бы скифы расстрелять несущихся на них зубров и сами сманеврировать.

Нет, поздно! Дико ревущие цари пущ всей массой ударили в метущуюся лаву скифской конницы. За последними зубрами уже видны невры-оборотни верхом на диких лошадях-тарпанах. Чадит дым и пахнет паленым. Оказывается, праславяне загнали стадо зубров в горловину меж озерами и довели до бешеной скачки горящими факелами. Теперь всадников второй лавы не собрать. Кто погиб под копытами бизонов, кто уцелел, трудно сказать. Невры на тарпанах отлавливают отдельных степняков, побивают их. Тем временем снова заскользили камышинки к берегу. Невры-водяные готовились к отражению третьей скифской лавы.

Довольно! Он, Арианта, не будет губить в этом заколдованном краю, где нет золота и богатых городов, свою лучшую конницу. Он уйдет, но вернется сюда зимой. И пусть невры станут хоть белыми волками (торговые люди от аргиппеев из-за Уральского Камня сказывали, что есть и такие), им не сдобровать. Замерзшие русла рек превратятся в прекрасные дороги. Скифы пройдут по ним через всю Невриду и разрушат ее колдовские чары, превратят в рабов злых оборотней.

Такую клятву дал себе Арианта и повел войско в обратный путь. Невры-оборотни шли за ним по пятам. Скифы чувствовали это по жуткому волчьему вою, что отдавался тревожным эхом каждую ночь. По-прежнему самострелы поражали впереди идущих. И по-прежнему стерегли свои жертвы волчьи ямы. Скорее бы выбраться из этого зловещего края!

Не ведали скифы Арианты, что еще более страшной была участь двух других орд, что выступили в поход против невров по рекам Стырь и Горынь. Если Арианте пришлось бороться с лесными и озерными нимфами, то им преградили путь болотные духи. Водяные, что водятся в болотах, страшнее озерных. Горынь и Стырь несут свои воды в Полесье — край бездонных трясин и бесконечной топи. Почти с самого начала движения по Стыри и Горыни целые скифские отряды бесследно исчезали среди всепоглощавших болот.

Как по ним передвигались невры — непонятно. Но их волчьи шкуры часто виднелись на пути скифского войска. Оборотни заманивали кочевников все дальше и дальше в глубь Полесья, откуда не было дороги назад. Скифские орды старались держаться русла Горыни и Стыри. Но болотистыми и топкими были берега даже этих крупных рек.

Казалось, в Невриде нет твердой почвы. Земля под копытами скифских лошадей постоянно ходила ходуном. Одиночные провалы и потопления степных всадников стали не то что ежедневным – ежечасным явлением. Только колдуны-невры могли ходить по земле Невриды, не проваливаясь.

Несколько раз скифские конники замечали праславянские грады среди болот. Они возникали как мираж среди бесконечных кочек, тины, ряски и тонущих деревьев. Однако посланные на захват поселков отряды тонули в трясинах. Грады невров были заколдованы, как и вся их земля,

Лишь однажды упорные скифы добрались до праславянского поселка. Ведя лошадей под уздцы, они нащупали деревянный настил, положенный на метр ниже уровня болотной воды. И прошли-таки к граду, потеряв десятки воинов с лошадьми. Сгинуть было легче, чем в бою. Кто оступался и не попадал на узкий настил, моментально погружался в мутно-коричневую жижу. А оттуда уже не было возврата...

Натерпевшись страхов в пути по подводной деревянной дороге, степняки выместили все зло на колдунах-неврах. Град был сожжен вместе с защитниками. Когда сделавший эти скифский отряд тронулся в обратный путь, идущие впереди похолодели от животною ужаса. Волосы встали дыбом: болотные нимфы убрали деревянный настил! Мучительно, на прахе своих жертв, умирали среди вечной трясины степные воины.

Не дойдя до впадения Случи в Горынь, орда царских скифов повернула назад. Немногие из ее числа выбрались из Невриды. А третья орда, что шла по реке Стырь, растаяла без следа в нескончаемых болотах. Докуда она дошла, как погибала — неведомо. Нерушимо хранит свои тайны волшебная Неврида...

Обо всем этом не знал Арианта, выбираясь по Западному Бугу из милоградского края и посылая проклятия оборотням-неврам. Нe суждено было сбыться ею угрозам. Перед последним большим лесом, что стоял на границе Невриды и земли скифов-пахарей (сколотов), кочевникам предстояло пройти через густо заросшую орешником лощину. Спустившись на самое дно оврага, а затем поднявшись по его крутым склонам, царские телохранители внимательно осматривали и проверяли дорогу, по которой проляжет путь великого Арианты.

Несмотря на то, что пребывание в заколдованной Невриде приближалось к концу, царские гвардейцы были начеку. В этом таинственном краю нельзя расслабляться ни на миг. Только так можно уберечь владыку степей, а значит, и свои жизни Дюжина самострелов была успешно обезврежена. А у трех обнаруженных волчьих ям-ловушек выставили охрану для предупреждения остального войска.

Итак, путь для царя Арианты к последнему лесу Невриды открыт. Открыт и безопасен. В самом деле, нельзя же считать опасными настоящие волчьи норы, маленькие отверстия которых были найдены у левой кромки оврага. Во-первых, там действительно оказались матерые волки с волчицами. На всякий случай их уничтожили. Если даже и бросится какой-нибудь бешеный волчище в лощину и попытается впиться в горло царской лошади, то нет у зверя никаких шансов. Пo пути он будет пронзен сотнями стрел и зарублен десятками акинаков. Во-вторых, поверх оврага выстроились две сотни воинов. Наконец, полсотни самых преданных всадников из числа номархов и знатных юношей сопровождают царя Арианту при переходе через лощину.

Вот процессия достигла самой глубокой точки оврага и стала взбираться наверх. До выхода из лощины чуть более ста шагов. Но что это?! Из тех самых злополучных нор высовываются волчьи морды. Нет, это шлемы невров. На миг над оврагом повисает тишина. Стоящим на кромке оврага скифским сотням кажется, что из нор выглядывают настоящие волки. Впрочем, это не важно. И заяц не проскочит рядом с владыкой степей. Через мгновение скифские стрелы пробьют черепа животных. Причем стрелами, пущенными как сверху, так и снизу. Скачущие с царем тоже заметили зверей и натянули тетивы бесподобных скифских луков. Смерть неврам, волкам или как там их!

Но все это произойдет через какой-то миг. Произойдет тогда, когда могущественнейший воитель, покоритель Урарту и повелитель сотен народов разных языков отойдет в вечность. Точно в переносицу угодит костяная стрела, выпущенная героем-невром. Всего на миг опередит она скифские стрелы.

И прервет жизнь главного врага и разорителя праславян VI в. до н.э. Скифского царя, который мечтал не только невров, но и сколотов, венедов — всех людей славянской речи превратить в рабов либо уничтожить. Не сбылись страшные мечты. Сильнее владыки степей оказались волшебные чары Невриды.

Так оборотни-невры, превратившись в волков на время скифского нашествия, отразили его. Находясь в волчьем обличье, они поразили властителя Северного Причерноморья царя Арианту. Поэтому бывшие с Ариантой по возвращении в Скифию разнесли слух о людях-волках по всей степи, Легенда о колдунах-неврах достигла ушей греческих колонистов Ольвии, Тиры и Никония. А от них ее услышал и записал Геродот.

Интересно, что приведенная у Геродота легенда о превращении невров ежегодно на несколько дней в волков являлась вплоть до начала XX в. популярным мотивом белорусского и литовского фольклора. А помните новеллу П. Меримэ "Локис” об оборотне-медведе? Действие ее также происходило не так далеко от Невриды.

Следы мифологии невров отразились в "Слове о полку Игореве”, где в одном месте говорится о полоцком князе Всеславе, который "людем суляше, князем грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше: из Киева дорыскаше до кур Тмутороканя; великому Хорсови волком путь прерыскаше...”. Будем помнить и мы, что невры-оборотни защитили сердце славянской прародины от скифского нашествия.

Текст найден на неофициальном сайте
белорусского города Столин.