3 июля отметил 65-летний юбилей один из самых ярких поэтов Белоруссии — Анатолий Аврутин.
Анатолий Юрьевич родился в 1948г. в Минске, окончил исторический факультет Белгосуниверситета. Является автором двух десятков книг, главным редактором журнала «Новая Немига литературная», главой Представительства русских писателей Беларуси при Санкт-Петербургском городском отделении Союза писателей России. Публиковался в журналах Белоруссии, России, Украины, Эстонии, Германии, Казахстана, Чехии, Австралии, США, Молдовы, Австрии, Болгарии. Член-корреспондент Академии поэзии и Петровской Академии наук и искусств. Первый лауреат международной литературной премии им. Симеона Полоцкого (Москва, 2004). Эта премия присуждается за выдающийся вклад в развитие русской литературы за пределами России. Лауреат международной литературной премии им. Сергея Есенина, премий им. Антона Чехова, им. Бориса Корнилова «Дорога жизни», «Русь единая», всероссийской премии «Белуха» им. Г.Д. Гребенщикова, им. Николая Минского, «Светить всегда», «Золотая осень» (дважды), «Герой нашего времени», украинской премии им. «Молодой гвардии», премий журналов «Аврора» (2007) и «Молодая Гвардия» (2012).
Награждён медалью Франциска Скорины, Золотой Есенинской медалью, орденом Лермонтова, орденом Маяковского, орденом Сергея Есенина (дважды), орденом «Культурное наследие» — высшей наградой Международной Федерации русскоязычных писателей, медалью им. Ивана Ильина «За развитие русской мысли», медалями им. Михаила Шолохова и им. Мусы Джалиля, медалью Союза русскоязычных писателей Австрии «За выдающийся вклад в укрепление позиций русского языка и популяризацию русской культуры за рубежом», высшей наградой Союза писателей Беларуси медалью «За большой вклад в литературу», медалью белорусского Союза кинематографистов «За выдающиеся заслуги в белорусском кинематографе», почетными Знаками «Выдатнік друку Беларусі», «За ўклад у развіццё культуры Беларусі».
Имя «Поэт Анатолий Аврутин» в 2011 году присвоено звезде в созвездии Рака.
Предлагаем вашему вниманию интервью с юбиляром: о поэзии, духовности, вере.
— Анатолий Юрьевич, как бы Вы определили, кого можно назвать истинным поэтом?
— Людей, пишущих стихи, очень много. Но поэт отличит другого поэта в любой толпе. На разных международных форумах собирается по 50-80 человек, пишущих стихи… Настоящих поэтов среди них два-три. Незнакомые люди из разных стран. И они всегда вычисляют друг друга! Внутреннее чутье, интуиция... Поэт по-своему видит мир, по-своему чувствует... А писать стихи умеют многие. Этому можно научиться. Когда-то в пажеском корпусе одним из требований, наряду с умением танцевать, скакать верхом, метко стрелять было и умение писать стихи. И писали…. Но это не значит, что их авторы были поэтами.
— Но есть еще такое понятие, как графомания. Это когда пишут плохие стихи?
— Это то, что вообще не имеет отношения к творчеству. Хотя графоманов издают очень часто. Не все умеют отличать истинное от поделки. А иногда это делается намеренно — так удобнее… В советское время столько было графоманов даже среди лауреатов государственных премий, издававших огромные тома, собрания сочинений. Сегодня их никто не помнит.
Конечно, писать стихи лучше, чем хулиганить в подворотне. Собственно говоря, на этом достоинства графоманов и заканчиваются. В остальном они отравляют жизнь окружающим — редакторам, издателям, а если удается пробиться — читателю…
— Но ведь и хорошему поэту, писателю небезразлично, будет ли книга издана, как примут ее читатели?
— Конечно, небезразлично. Но настоящий поэт или прозаик почти всегда самодостаточен. Вспомните: Платонов, Булгаков. Они писали в стол, зная, что это при их жизни не может быть издано. Все свои самые сильные вещи они писали под сильнейшим прессингом, когда не было денег, не брали на работу, был постоянный риск того, что посадят, отправят куда-нибудь на Колыму. А поэты: Ахматова, Цветаева? Ни одной книги, выпущенной в государственном издательстве, Марина Ивановна при жизни не увидела, выходили тоненькие книжечки, изданные за свой счет... Не зря говорят, что на наших просторах поэт должен жить долго, чтобы захватить хоть кусочек признания.
— В каком возрасте Вы начали писать стихи? И как поняли, что хотите стать поэтом?
— Когда начал сочинять, не помню. Кажется, это было всегда. Первое мое стихотворение, которое записала мама, сочинил в четыре года. Но я тогда, разумеется, не думал, что хочу быть именно поэтом, что Слово станет делом всей моей жизни.
— А вообще, можно ли считать, что писатель — это профессия?
— Разумеется, хотя такой профессии, к сожалению, нет ни в одном штатном расписании. Так же как, например, профессии художника. Есть должность художника-оформителя, а просто художника нет. Тем не менее, в советские годы литература находилась на достаточно высоком уровне, и человек, являющийся членом Союза писателей, издавал книги и получал такие гонорары, которые позволяли безбедно жить, кормить семью и ничем кроме литературы не заниматься. При выходе на пенсию писатель получал от творческого Союза солидную материальную прибавку — 100 рублей, это была тогда значительная сумма...
С распадом СССР все в корне изменилось. Конечно, пишущих меньше не стало. Но люди вынуждены чем-то зарабатывать на жизнь. Одно дело петь в Большом театре, а другое — после работы идти на репетицию в клуб. Тоже пение, но уровень совсем не тот. И уровень литературы пополз вниз. И у нас, и в России, и за рубежом. Я уже несколько лет состою в жюри международного конкурса «Литературная Вена», который проводится в Австрии. Туда присылают рукописи на русском языке со всего мира. С каждым годом уровень слабее, бывает трудно выбрать даже 20 достойных внимания работ.
— Но в современной российской прозе есть громкие имена, писатели, чьи книги пользуются огромной популярностью.
— Есть успешные прозаики, но это совсем не та, не купринская, не бунинская проза. В большинстве случаев есть сюжеты, но нет слова, того, чем русская литература всегда отличалась от других — глубоким, емким словом. В поэзии — сплошной модернизм, который Блок когда-то назвал «завитушками вокруг пустоты». Вроде на русском языке, а о чем? Это как знаменитый «Черный квадрат». Но у художников была зацепка: появилась фотография. И стало ясно, что живопись уступает ей в точности изображения. Художники резко отказались от точности, от подробностей. Возникли современные течения, но это путь вниз. После эпохи Возрождения ничего более сильного в мировом искусстве не было. Настоящая русская живопись закончилась вместе с Российской империей, с эпохой передвижников.
— Есть ли ктото, кого Вы могли бы назвать своими учителями в литературе? Встречи с кем из известных писателей Вам больше всего запомнились?
— Конкретного человека назвать не могу. В то время выходили тоненькие сборники по 15-20 копеек, я все это скупал, читал, знал практически всех, кто издавался. Рад, что мне посчастливилось общаться с народным поэтом Беларуси Пименом Панченко, дружить с Михасём Стрельцовым. А с Иваном Сабило мы выросли на одной улочке. Но друзьями в детстве быть не могли: разница в восемь лет для детей огромна. Он уехал в Петербург, стал известным писателем и только потом мы действительно подружились. Во многом именно он помог мне войти в русскую литературу.
Минувшей зимой довелось познакомиться с Евгением Евтушенко. Я был участником форума писателей русского зарубежья, мы приехали в Переделкино, встречи не было в программе, Евгений Александрович сам заинтересовался, вышел к нам и часа два с нами говорил. Повезло встретиться в свое время с Чингизом Айтматовым. Он с болью говорил о том, что сфера применения русского языка на постсоветском пространстве сужается. На его родине — в Киргизии — его русское слово было ненужным.
— А как Вы считаете, есть ли такой особый жанр: духовная поэзия? И что можно назвать «духовным»? Есть два полюса мнений, одни утверждают, что все талантливое духовно. Другие — что духовно лишь то, что связано с темой веры, молитвы.
— Истина, конечно, посередине. Но мне ближе первое мнение. Не думаю, что стоит однозначно ставить знак равенства между духовным и религиозным. Духовные произведения создают чистые духом люди, с чистыми руками, чистой совестью. И те, кто воспринимает это, тоже должны быть такими. Творчество — работа для двоих, и для писателя, и для читателя.
Настоящего, наполненного духовностью, мало. А вот бездуховность — на всех каналах телевидения, например. В смысле полного отсутствия стремления к чему-то чистому, высокому. Кровь, убийства, разврат... Новостные выпуски непременно начинаются с катастроф. Мне кажется, государство во многом само повинно в бездуховности. Телевидением она тиражируется в огромных масштабах. Хороший телеканал «Культура». Если бы таких каналов, разной направленности, было много, люди бы это постепенно поняли, приняли. А так… Вырастает поколение, вообще не знающее, что существует балет, что существует поэзия — ее нет ни на одном телеканале.
— Анатолий Юрьевич, мы общались с Вами лет пять назад, и я помню Ваше несколько скептическое отношение к религиозно-церковной тематике. И, тем не менее, стихи Ваши были по сути христианскими и часто печатались в русских православных изданиях, еще до обращения к Церкви. Что-то изменилось?
— Православие, которое я сравнительно недавно принял, всегда было для меня культурообразующей религией. Самые яркие образы русской литературы: Катерина, Татьяна Ларина, Анна Каренина — могли быть только женщинами, воспитанными в Православии. Но вообще-то Вера — это область таинства, и я не считаю нужным выставлять ее напоказ. Это сугубо личное. Многие не знают, что русская косоворотка была специально изобретена, чтобы скрывать нательный крест.
— Что Вы можете сказать о литературе, издаваемой Церковью?
— Я благодарен церковным издательствам за то, что они возвращают нам труды великих русских философов. Их книги вообще были нам недоступны. Читая их, понимаешь, что мыслить как прежде, нельзя. В первую очередь хочется назвать Ивана Ильина. Одна из самых дорогих для меня наград — недавно полученная медаль имени этого философа «За развитие русской мысли».
Очень интересен для меня Иван Солоневич. Его высказывания по поводу национальной ограниченности очень интересны и актуальны для современной Беларуси.
— Говорят, сейчас не время поэтов?..
— Литература обладает магической притягательностью. И люди чувствуют, что человек, имеющий дело со словом, чем-то отличается от человека, работающего со станком, с камнем, с металлом. У наших людей есть внутреннее уважение к слову. А много поэтов не бывает. Талант — штучная вещь, именно этим он и ценен.
Беседовала Елена Михаленко
Августовский номер газеты «Воскресение» размещен в разделе архива газеты.
Подписной индекс газеты «Воскресенье» 63337