Елизавета Полеес - человек талантливый и очень скромный.
Много лет была "тенью" своего покойного мужа -- детского писателя Анатолия Моисеева.
Ходить по редакциям и предлагать свои стихи попросту робела.
Даже тогда, когда стала автором нескольких собственных сборников.
И лишь в последние годы Полеес стала не только завсегдатаем, но и активной участницей литературных вечеров, часто проводит презентации своих книг.
И остается на удивление молода душой, свидетельством чему -- ее циклы стихов о любви...
РОЖДЕНИЕ
Задыхаюсь без музыки снова,
Без волнующей магии слов…
Значит, правда, что слово – основа
И что звуки вливаются в кровь?
Значит, правда, душа не хотела
Ни предать, ни солгать, ни пропасть?
Значит, правда, душа, а не тело
Сохраняет над музыкой власть?
Бьётся сердце в истоме зачатья –
Сквозь запреты, замки, рубежи.
Значит, так зарождается счастье?
Значит, так начинается жизнь?
Льётся музыка – нет ей предела,
Хоть ничто не воротится вспять.
Как болела душа, как болела!
Как она ещё будет летать!
* * *
Музыки хочется… Музыки… Звука…
Музыки-нежности, музыки-муки,
Музыки-счастья, надежды, удачи…
Музыки-радости, музыки-плача.
Музыки-страсти, такой, чтоб за горло
Сразу брала. Чтоб, забыв свою гордость,
Падала я перед ней на колени,
Как о спасенье, мечтая о плене.
Музыки жду, как молитвы, как света,
Музыки осени, музыки лета,
Музыки вёсен и музыки зимней,
Музыки, музыки необъяснимой…
* * *
Без музыки? Боюсь, что не смогу.
Без музыки? Как будто дни без солнца.
Без музыки? Я у неё в долгу,
она во мне – до нежности, до донца.
Без музыки – как мир уныл и сер!
Без музыки – ни воздуха, ни света.
Без музыки – как обнажённый нерв,
как голый нерв – чем буду я согрета?..
Я выйду ночью августа под дождь,
под звёздный дождь из пламени и пыли.
В ладонь звезду, как будто медный грош
поймав, прижму – со всей последней силой.
И в сердце мне сквозь запертую дверь
она вольёт – ещё не слишком поздно
дышать огнём небесных тайных сфер –
и дальний свет, и музыку, и воздух…
* * *
Это так неизбито:
Затменье, зачатье, рожденье.
Из души? – или быта? –
Является стихотворенье?
Иль на сердце внезапно
Небесная падает влага?..
Отчего вдруг – без залпа –
Стреляет и жжётся бумага?
Не узнать нипочём:
Как, откуда слетаются строчки,
Озаряя огнём
Безнадежные тёмные ночки.
Только это старо,
Словно космоса тайное знанье.
И выводит перо
То, чему не отыщешь названье…
* * *
Я верую, я знаю, я дышу,
Когда слова в простой узор вяжу.
Так – в казино картёжнику игра,
Так – наркоману колкая игла,
Так – двум влюблённым жаркая кровать,
Так мне – очей бессонных не смыкать:
Держа на остром кончике пера,
До петухов – от ночи до утра,
Все чувства, весь рассудок, весь азарт;
И жизнь тасуя, как колоду карт, –
Искать в ошибках – сладость, в счастье – боль,
И раны растравлять, и сыпать соль,
И слёзы лить, и сеять звонкий смех,
И нежность разделить – одну на всех,
И, спрятав сердце, душу растворить,
И всё сказать, и тайну не открыть,
И за семью замками до конца
Стеречь огонь поэта и творца.
Когда мечтаю и когда пишу,
Я – бог, я – бес, я – балаганный шут.
* * *
Однако страсти две я знаю в мире этом:
Одна – с тобою быть, другая – быть поэтом.
Какая победит? Они друг с другом в споре.
А я – как разделюсь меж радостью и горем?
А я ну как пойму, какое чувство выше?
Я так тебя люблю, когда тебя я слышу.
И так тоскую я – три дня с тобой в разлуке.
Вот-вот я протяну к тебе – пустые руки.
Вот-вот, уже сейчас, я выбегу навстречу,
И ветер разорву, и опрокину свечи
Романтики ночей…
Но Муза прилетает –
Пленяет ворожбой, и бабочкой порхает,
И красками пьянит до головокруженья.
Ах, как они легки, крылатые движенья!
И как она сейчас податлива – бумага,
И как перо скользит, слагая жизни сагу!
И как послушно, в ряд, летит за строчкой строчка.
Знаком и незнаком мне этот скорый почерк…
Но пробуждаюсь вдруг –
одна, в пустой квартире.
Кто я? Стрелок? Мишень?
Кто победитель в тире?
* * *
Не приучай меня к себе,
Не то привыкну к этой роли
И буду жить с собой в борьбе,
И скоро позабуду волю.
Не приучай меня, прошу,
А вдруг придётся расставаться?
Что я тебе тогда скажу,
Как разомкну твои объятья?
Как разорву привычный плен?
Где столько взять причин обманных,
Чтоб снова кровь по руслам вен
Втекла в меня свежо и пьяно?
Не приучай меня, мой свет,
Мой раб и господин невольный.
Не приучай. В тебе лишь свет
Моей невыплаканной боли.
* * *
Не полночью – счастьем
зажжён небосвод,
и звёзды в бесстрастном
течении вод
волнуют, колышут
реки колыбель.
И нежностью дышат
левкои и хмель.
Покоя не зная,
под тяжестью грёз,
от страсти вздыхая,
целует до слёз
беспечную речку
хмельная луна.
На глади колечком
свернувшись, она
качается зыбко.
Я таю без сна.
И даже улыбка,
и даже весна,
и все соловьи
мне не смогут помочь –
Я тихой любви,
я безумия дочь.
* * *
Уже рассвета ранний час
Стучится в двери.
А сердце – хоть не в первый раз –
Упрямо верит,
Что принесёт грядущий день
Надеждам пищу…
Не вспоминай, бессонниц тень,
Про пепелище.
Не раскрывай, прошу, заря,
Свои мне карты.
Любовь придумана не зря –
И так азартна.
Она так долго будет петь
Свои нам песни…
Пока горит восхода медь –
Мы рядом, вместе…
* * *
Отпусти! Я земная и грешная.
Не неволь.
Не такая она безутешная,
Эта боль.
Не такая она безотрадная.
Отпусти!
Будет солнце ещё и радуга.
Не грусти.
Отпусти меня, злую, вздорную,
За моря.
Порознь бросим, виновные поровну,
Якоря.
В небо тянется дым рассеянный
Папирос.
То пожали мы, что посеяли –
Нету слёз.
Вместе нам, не друзьям, не товарищам,
Гнёзд не вить.
Отпусти! Нет здесь больше пристанища
У любви.
* * *
Ноченьки стали пусты и тихи,
В городе ватном.
Если в душе вдруг иссякли стихи,
Кто виноват в том?
Ветви деревьев окутал мороз
Хваткою грозной.
В том, что любовь нашу кто-то унёс,
Плакаться поздно.
Коркою жёсткой врезается наст
В землю седую.
Жаркий огонь, обжигающий нас,
Ветер задует.
Можно и так коротать свою жизнь –
Стылой ледяшкой.
И золотые слагаются из
Жалких медяшек.
Хватит надолго разменных монет
В чётком дней строе…
Только пронзит остывающий свет
Сердце живое.
ПРОЩЕНЬЕ
Пока ещё чувствуем, помним и дышим,
Пока мы мелодию космоса слышим,
Пока друг для друга хоть что-нибудь значим,
Пока ещё верим, смеёмся и плачем,
Пока в наших душах живёт удивленье,
За всё, что свершили, попросим прощенья.
Попросим прощенья – у лип и у сосен,
У света, из лета скользящего в осень,
У белой снежинки, у пыли горячей,
У лёгкой, из рук упорхнувшей удачи,
У песни, которую так и не спели,
Над детской склонившись вдвоём колыбелью,
У каждой промашки, у каждой ошибки,
У непосвящённой друг другу улыбки,
У нежности – невосполнимой потери, –
Оставшейся ждать за закрытою дверью,
У горечи поздней поры предзакатной,
У снов, растворившихся в облаке-вате,
У ночи тяжёлой, удушливо-грозной,
У звёзд…
Если это, конечно, не поздно.
* * *
Мне кажется, свалилась я с Луны,
Где все в любви и неге рождены.
С Луны свалилась я в земной туман,
Не ведая, где правда, где – обман,
Не понимая, что есть жизни суть,
Не разглядев, куда ведёт мой путь,
Куда моя проложена стезя,
И что мне можно здесь, а что – нельзя,
Не зная, кто, какой предъявит счёт,
Когда меня обида увлечёт,
И как мне перейти пучину зла,
Не выбросив для сдачи белый флаг…
Я делаю с оглядкой каждый шаг,
Но попадаю вновь и вновь впросак.
Закрыли тучи синий неба шёлк…
Куда мне деться с девственной душой?
* * *
Зима, мороз – тоска и скука.
Какая грустная наука!
Ну, как уж тут набраться сил,
Когда весь белый свет не мил?
Застыли ивы, липы, клёны,
Нет листиков на них зелёных,
Чтобы порадовали глаз.
И добрых чувств иссяк запас.
А во дворе – одни лишь галки
Ведут друг с другом перепалку,
Такую древнюю, как мир,
Как быт, затасканный до дыр.
И до весны – ещё путь дальний.
Сбежать на юг? Укрыться в спальне,
Чтоб злую вьюгу переждать?..
Как надоело тосковать,
Смотреть, как ширью заоконной
Дни улетают птицей сонной!
Я знаю множество примет:
Тем дням назад возврата нет.
Но раз уж жизнь дана нам свыше,
То ничего тут не попишешь.
Не повернётся время вспять,
И – можно только побеждать,
И можно только лишь бороться
За небо, за закат, за солнце,
За тишину, за Божий свет,
За дни, каким возврата нет.
* * *
Нити, нити, ниточки
Рвутся, истончаются.
Пытки, пытки, пыточки
Жизнью
продолжаются.
Времечко по темечку
Лупит, расстаралось как!
Прошлое, как семечку,
Вылущить осталось.
Ах,
Ты была ли деточкой,
Деточкой наивною?
Била тебя веточкой
Да стегала ливнями,
Да секла ложь розгами,
Да вела печалями.
Не усыпан розами
Был твой путь отчаянный.
Одарён не золотом –
Барахлом, стекляшками…
Отыграла молодость
Жёлтыми медяшками.
И теперь, постылая,
Бродит косогорами…
Что ж ты плачешь, милая,
Об ушедшем горюшке?