По общепринятой терминологии, эксплуатация — присвоение результатов труда другого человека без обмена или с предоставлением взамен товаров (услуг, денег), стоимость которых меньше, чем стоимость созданная трудом другого человека [1]. Энтузиазм (в переводе с греч. «вдохновение», «восторг», «воодушевление») — положительно окрашенная эмоция, состояние воодушевления, а также под влиянием этого настроения желание и совершение активных действий по достижению определенных целей [2]. Большевики во главе с В. И. Лениным, придя к власти в России, провозгласили своей целью строительство идеального общества без частной собственности, войн, социальной несправедливости и эксплуатации.

С первых дней Советская власть начала практическое осуществление своих планов по созданию коммунистического общества. Была проведена национализация всей промышленности, земля была объявлена государственной собственностью. Политика «военного коммунизма», проводившаяся в 1918—1920 гг., предусматривала отмену денег, бесплатность коммунальных услуг, проезда на транспорте, запрет частной торговли, продразверстку зерна, государственную монополию внешней торговли, уравнительное распределение материальных благ, милитаризацию труда. В 1920 г. был учрежден Главкомтруд (Главный комитет по всеобщей трудовой повинности), создавались революционные армии труда, проводилась мобилизация нетрудовых (буржуазных) элементов для принудительного труда.

Но одновременно принимались меры по поддержке революционного энтузиазма масс. По инициативе коммунистов 12 апреля 1919 г. на станции Москва-Сортировочная состоялся первый коммунистический субботник, в нем приняли участие 15 человек. Эта инициатива всячески поддерживалась властью. 1 мая 1920 г. состоялся первый Всероссийский субботник, в котором только в Москве приняли участие 425 тыс. человек.

Идеологическая основа бесплатного коммунистического труда обосновывалась в работах В. И. Ленина «Как организовать соревнование» (1918), «Великий почин» (1919). Однако через некоторое время В. И. Ленин, пересмотрев свои взгляды, в 1921 г. писал о необходимости строить экономику: «Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете» [3. С. 151]. Однако в руководстве коммунистической партии во второй половине 1920-х гг. взяли верх приверженцы командно-административных методов и политики большого скачка. Позиция И. В. Сталина была противоположной позиции В. И. Ленина: «...Ибо только трудовой подъем и трудовой энтузиазм миллионных масс может обеспечить тот поступательный рост производительности труда, без которого немыслима окончательная победа социализма в нашей стране над капитализмом» [4. С. 265].

15 марта 1929 г. по инициативе рабочих ленинградского завода «Красный выборжец» началось движение по организации социалистического соревнования, всемерно поддерживаемое и пропагандируемое государством. Это было формой стимулирования труда рабочих внеэкономическими средствами и прежде всего развертыванием «социалистического соревнования». Соревнование приняло в стране большие масштабы. На соревнование вызывали коллективы бригад, цехов, заводов, районов, областей, краев. В обществе всеми средствами идеологической обработки населения создавалась атмосфера духовного подъема: киноискусство — первый звуковой советский документальный кинофильм режиссера Д. Вертова «Энтузиазм (Симфония Донбасса)» (1930), литература — книга В. Катаева «Время, вперед!» (1932), музыка — «Марш энтузиастов» И. Дунаевского (1940). Советская пропаганда воспитывала в массах сознание приоритета интересов государства, подавления личностных интересов во имя общества, готовность идти на жертву ради общественных целей. Сказывалась и искренняя вера малограмотных рабочих масс в то, что, быстро преодолев трудности, можно создать в стране обещанную счастливую, радостную жизнь. Все это питало трудовой энтузиазм масс, рождало новые формы соревнования.

В ночь с 30 на 31 августа 1935 г. забойщик донецкой шахты «Центральная-Ирмино» А. Стаханов установил мировой рекорд, добыв за смену 102 тонны угля, перекрыв норму в 14,5 раза¹.14—

Трудовой рекорд А. Стаханова тщательно готовился. Было осуществлено операционное разделение: забойщик только рубил уголь, а двое рабочих выполняли работу по крепежу забоя, был выбран лучший пласт угля, кроме этого, было подготовлено рабочее место, бесперебойное обеспечение крепежным материалом. Рекордный показатель А. Стаханова, если пересчитать на одного шахтера, был лишь в два раза больше максимальной выработки шахтера Польши и Германии (Рур), которая в то время составляла 16—17 тонн.

17 ноября 1935 г. состоялось первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц — стахановцев. К 1 января 1938 г. стахановцем считался каждый четвертый советский рабочий. В стахановском движении слился организованный и направляемый властью энтузиазм людей с возможностями новой техники, начинавшей поступать на советские заводы, и это оказало положительное влияние на рост производительности труда. Если за счет роста производительности труда в первой пятилетке был получен 51 % всего прироста промышленной продукции, то во второй пятилетке—79% [5. С. 7].

Трудовые рекордсмены поощрялись повышенной заработной платой, автомобилями, отдельным жильем, орденами. Исследуя вопрос о причинах возникновения стахановского движения, одно из наиболее верных объяснений можно найти в речи председателя Советского правительства В. М. Молотова, заявившего на совещании стахановцев, что «во многих случаях непосредственным толчком к высокой производительности труда является простой интерес к увеличению своего заработка» [6. С. 279]. Именно этот интерес всячески подогревался — и печатью, и практическими мероприятиями по стимулированию стахановского движения. За один-два месяца заработки ряда первых стахановцев на некоторых предприятиях выросли в 3—5 раз и более. Об этом говорили и сами стахановцы в выступлениях на Всесоюзном совещании [6. С. 24, 30, 57, 180].

Но основная масса стахановцев довольствовалась лишь небольшим увеличением зарплаты, которое произошло после введения сдельной оплаты труда, премированием одеждой, обувью. Одновременно увеличивались нормы, снижались расценки за единицу изделия. И поэтому Л. Д. Троцкий справедливо отмечал, что высокие темпы достигаются «в огромной степени за счет человеческих мускулов и нервов» [7. С. 2].

Л. А. Фадеев в своем исследовании выражает мнение, что социалистическое соревнование на заводах воспринималось руководством прежде всего как возможность решить производственные проблемы максимально экономно (социалистическое соревнование было предпочтительнее оплаты сверхурочных работ). Однако такая экономия на материальной стороне стимулирования ударников и стахановцев при повышении норм выработки явно не способствовала консолидации движения, приводя в отдельные годы даже к срыву производственных планов [8].

Однако энтузиазм значительной части общества был неподдельным. Так, А. М. Исаев (1908— 1971), будущий ведущий конструктор космических аппаратов и Герой Социалистического Труда, отправившийся в конце 1930 г. добровольцем на Магнитогорский комбинат, писал оттуда родителям: «Недавно нам в силу образовавшегося прорыва хотели поднести рогожное знамя [вручали отстающим. —Примеч. авт.]. Так знайте, что многие горняки плакали на собрании и поклялись не допустить позора! Я никогда не думал, что рабочий (конечно, постоянный, а не сезонник) выглядит так, как он на самом деле выглядит. Если нужно, рабочий работает не 9, а 12— 16 часов, а иногда и 36 часов подряд — только бы не пострадало производство! По всему строительству ежедневно совершаются тысячи случаев подлинного героизма»¹.

Официальная пропаганда широко рекламировала факты трудового героизма даже в тех случаях, когда он оплачивался прямым истощением и инвалидностью рабочих. В докладе на XII Пленуме ИККИ О. В. Куусинен с гордостью приводил следующий пример: «На постройке Сталинградского тракторного завода надо было при 40-градусном морозе застеклить крышу. Эту работу добровольно взяла на себя бригада стеколыциков-комсомольцев. Многих из них пришлось с отмороженными руками и лицами свезти в больницу. Крыша была застеклена к установленному сроку (Аплодисменты)» [9. С. 9].

Многие рядовые труженики воспринимали соревнование как путь к лучшей жизни, во всяком случае надеялись на такую возможность. Иллюзия счастливого будущего успешно скрывала царящий в стране страх и бесправие. Власть использовала трудовой энтузиазм народа, эксплуатировала этот энтузиазм. Одновременно в стране насаждались репрессивные меры принуждения к труду. Начиная с 1930 г. свободное передвижение рабочей силы в стране было запрещено, были введены трудовые книжки, уголовная ответственность за нарушение трудовой дисциплины и халатность. Огромные масштабы в СССР принял принудительный труд в учреждениях системы ГУЛАГ (Главное управление лагерей). Отметим, что в исправительно-трудовых лагерях на видном месте располагался плакат со словами «Труд в СССР есть дело чести, славы, доблести и геройства». На 1 января 1949 г. в лагерях МВД содержалось 2,4 млн заключенных. Валовое производство промышленной продукции в системе ГУЛАГ составило более 10 % общего выпуска продукции в стране [10. С. 130].

Как отмечает А. Б. Суслов, «по большому счету, труд остальной части населения трудно назвать “вольнонаемным”. Вряд ли повернется язык назвать вольным труд колхозника, почти ничего не получавшего за свои трудодни и не имевшего права покинуть колхоз, или труд заводского рабочего, фактически прикрепленного к предприятию Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года “О переходе на 8-часовой рабочий день, на 7-дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений”. Фактически вольного труда в СССР не существовало, имелись лишь разные градации труда принудительного» [11. С. 255].

Поэтому, сравнивая принудительный труд с вольнонаемным в СССР, необходимо понимать, что это сравнение не с действительно вольным трудом (как в ряде стран того времени), а с трудом, в сущности, принудительным, но все же имеющим дополнительные степени свободы по сравнению с полностью подневольным трудом заключенных в ГУЛАГе.

Энтузиазм народа продолжал эксплуатироваться государством и в послевоенные годы, особенно энтузиазм молодежи. Это выражалось в мобилизации ее на комсомольские стройки, целину, строительство БАМа. Так, только на освоение целины по комсомольским путевкам в 1954—1955 гг. выехало 350 тыс. молодых людей. Многие ударные комсомольские стройки находились в необжитых районах Сибири и Дальнего Востока. Первостроители испытывали бытовые неудобства, порой были лишены самого необходимого, жили во времянках, в палатках. Однако официальной пропагандой это воспевалось как героизм.

Но были случаи, когда люди не мирились с таким положением и открыто выступали против существующих порядков. Так, в августе 1959 г. произошло открытое выступление строителей Карагандинского металлургического комбината. Данная стройка была объявлена Всесоюзной ударной комсомольской. Сюда съехались тысячи молодых людей со всей страны. Однако не были созданы нормальные условия: строители жили в брезентовых палатках, бараках, без канализации, вода была привозная, и ее не хватало. Северный Казахстан — это область резко континентального климата, с суровой зимой и очень жарким летом. Не хватало помещений для школ, амбулаторий, клубов. Выступление рабочих было подавлено с участием войск, только по официальным данным было убито 11 человек и 6 человек умерли [12].

В октябре 1958 г. в стране развернулось движение за коммунистическое отношение к труду, в нем участвовало 26 млн человек [13]. Продолжали проводиться коммунистические субботники. 12 апреля 1969 г. был проведен первый всесоюзный субботник, посвященный 50-летию первого субботника. Он стал всесоюзным и самым массовым. Эти субботники начали проводить ежегодно. Так, во Всесоюзном коммунистическом субботнике 21 апреля 1984 г. приняло участие более 157 млн человек, в этот день было произведено промышленной продукции на 985 млн руб., в фонд пятилетки было перечислено 186 млрд руб.. Фактически субботники превратились в день бесплатного труда, и притом не всегда высокопроизводительного (уборка улиц, благоустройство), когда устранялись недочеты и упущенное в рабочие будни. Для участия в бесплатном труде привлекали и детей (пионерские субботники по сбору металлолома, макулатуры, работа на полях).

Власть всеми силами стремилась придать соревнованию живой дух, на всех предприятиях имелись комиссии, инженеры по соревнованию, в каждом министерстве были отделы по организации соцсоревнования, устанавливались премии, учреждались знамена, вымпелы, в больших масштабах проводилось награждение победителей соревнования орденами и медалями. Главной задачей советских профсоюзов была определена организация соцсоревнования, а не защита интересов рабочих. Но соцсоревнование все больше становилось формальностью, снижалась его эффективность, завышались показатели охвата соревнованием. Так, на официальном уровне утверждалось: «На 1 января 1970 года во всех формах социалистического соревнования принимает участие 70,2 млн человек, 87,9 % общего числа работающих; при этом в высшей форме социалистического соревнования — Движении за коммунистический труд — свыше 37 млн человек» [14].

Соцсоревнованием были охвачены воинские части, научные учреждения, органы внутренних дел. Так «стахановизация» проникала во все сферы жизни страны, нередко принимая самые дикие формы. Красноречивым примером этому может служить Приказ наркома внутренних дел Киргизской ССР «О результатах соцсоревнования 3-го и 4-го отделов У ГБ НКВД республики за февраль 1938 г.», в котором, в частности, говорилось: «4-й отдел в полтора раза превысил по сравнению с 3-м отделом число арестов за месяц и разоблачил шпионов, участников контрреволюционных организаций на 13 человек больше, чем 3-й отдел.. .». Еще пример: в июне 1961 г. сектор прикладного языкознания Института языкознания АН СССР принял расширенный план соцобязательств к XXII съезду КПСС и успешно его выполнил [15].

Другой формой эксплуатации сознательности и энтузиазма масс являлись внутренние государственные займы. Они были своеобразной формой кредитования народом государства. Займы стали выпускаться в СССР с 1922 г. Первоначально они распространялись на добровольной основе. С 1927 г. подписка на государственные займы, формально сохранившая добровольность, фактически приняла обязательный характер. Через выпуск газет, плакатов, проведение собраний, привлечение партийно-советского актива была создана обстановка морально-психологического принуждения, утверждалось, что «участие в займе — дело классовой совести, чести и сознания трудящихся». Каждый житель страны ежегодно подписывался в среднем на сумму не менее чем месячная зарплата. По признанию министра финансов СССР А. Зверева, в период первой и второй пятилеток с помощью внутренних займов удалось покрыть 15 % расходов, связанных с капитальным строительством [16].

19 апреля 1957 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О государственных займах, размещаемых по подписке среди трудящихся Советского Союза». Согласно этому документу прекращался выпуск массовых займов, а погашение ранее эмитированных было отсрочено до 1977 г. Таким образом, во-первых, была признана неспособность государства выполнить свои финансовые обязательства перед гражданами — владельцами облигаций, во-вторых, в условиях начавшейся политики либерализации государство уже не могло прежними принудительными мерами заставлять своих граждан продолжать субсидировать его через внутренние займы. Стал очевидным очередной провал ставки на энтузиазм и сознательность граждан.

Э. Локк в 1968 г. представил работу, которая по праву считается классической и в которой на основе эмпирического материала однозначно доказано: постановка целей может быть мощной движущей силой и существенно повлиять на увеличение производительности труда [17].

И можно говорить о многолетней эксплуатации энтузиазма населения в советский период. Если с эксплуатацией энтузиазма и сознательности народа можно было согласиться в периоды чрезвычайной мобилизации (Великая Отечественная война 1941—1945 гг., послевоенное восстановление), то это не могло быть принято в мирные периоды. Однако государство продолжало использовать в своих интересах энтузиазм народа. Но энтузиазм — очень ресурсное состояние, он нестабилен и не мог сохраняться десятилетиями в условиях непрекращающихся материальных тягот, нехватки и лишений.

Как отмечает А. Бланк, история знает немало примеров длительных мобилизаций. Он считает, что период возможной опоры на энтузиазм не может превышать 30—33 года. Такая длительность эта, по мнению А. Бланка, не случайна: это продолжительность цикла солнечной активности второго порядка, это период активной жизни человеческого поколения, своего рода квант исторического времени. Энтузиазм — та же энергия, социальная энергия будущего времени, взятая наперед, авансом. Заем следует возвращать — результатами достигнутой за его счет цели, причем не умозрительными, а понятными, ощутимыми каждым индивидуумом. В противном случае — истощение общественных сил, упадок [18].

Общее состояние российского общества исследователи определяют как состояние усталости. Так, доктор философских наук Е Тульчинский дал свое определение — «обессиленное общество» [19]. Именно усталость народа от непрекра-щающейся гонки вооружений, постоянной мобилизации, многодесятилетней эксплуатации энтузиазма привела к неверию, социальной апатии и в конечном счете к системному кризису экономики СССР, а затем и к распаду государства.

И советская история показала несостоятельность ставки на энтузиазм как на долговременный фактор социалистического строительства. Если сравнить производительность труда, которая была определена как главный показатель в соревновании двух экономических систем, то следует признать, что СССР не удалось доказать преимущества социалистической системы хозяйствования. В 1930 г. уровень производительности труда в промышленности СССР составлял 30 %, в 1955 г. — 55 % производительности труда в США [20. С. 19]. То есть фактически производительность труда была в два раза меньше, чем в США.

Капитальные вложения в отрасли материального производства в СССР были на 10—12 % больше, чем в США, а прирост национального дохода на единицу производственных капитальных вложений — почти наполовину меньше, чем в США. В промышленности СССР при значительно меньшем, чем в США, объеме производства занято было на 10 млн работников больше, а в целом в сфере материального производства — на 30 млн человек больше, в то время как объем национального дохода составлял только 60 % национального дохода США [5]. Начиная с первой пятилетки основные показатели пятилетних планов не выполнялись.

Можем ли мы говорить об эксплуатации энтузиазма? Да, можем. Ибо имелось присвоение государством результатов труда граждан с предоставлением взамен товаров (услуг, денег), стоимость которых была меньше, чем стоимость созданная трудом этих людей. Возврат происходил в виде заработной платы и через общественные фонды потребления. Однако в социалистическом государстве сложившаяся система не создавала возможности равного и справедливого распределения общественных благ, отдавая предпочтение решению задач укрепления государства (ускоренная индустриализация, расходы на армию), безвозмездной помощи дружественным и социалистическим странам, содержанию правящей партийно-государственной бюрократии.

Нельзя отрицать, что энтузиазм — это могучая созидательная сила. Японцы, например, очень скрупулезно изучали энтузиазм русских в период индустриализации 1930-х гг., опыт работы бригад коммунистического труда 1960-х гг., бригадный подряд 1970-х гг. и использовали все лучшее.

Советский опыт использования энтузиазма масс убеждает, что данный фактор является фактором кратковременного действия и может лишь дополнять материальную заинтересованность работника.

А основой высокопроизводительного труда является материальная заинтересованность работника, передовая техника, современные технологии и высокий уровень организации труда.

 

Хакимов Рашид Шавкатович,
 кандидат исторических наук, доцент кафедры экономики отраслей и рынков Челябинского государственного университета.

Вестник Челябинского государственного университета. 2016. № 2 (384). С. 182—189.

 

 

Список литературы

1.    Эксплуатация труда. [Электронный ресурс]. —URL: http://ru.wikipedia.org.

2.    Ямпольский, М. Энтузиазм / М. Ямпольский // Физиология символического. Кн. 1. Возвращение Левиафана. — М.: Новое лит. обозрение, 2004. — С. 412—426.

3.    Ленин, В. И. К четырехлетней годовщине Октябрьской революции // Поли. собр. соч.: в 55 т. Т. 44. М. : Политиздат, 1970. — С. 144—152.

4.    Сталин, И. Год великого перелома (к XII годовщине Октября) / И. Сталин // И. Сталин. Вопросы ленинизма. М. : ОГИЗ : Госполитиздат, 1946. — С. 264—274.

5.    Экономическая история СССР : очерки / Л. И. Абалкин [и др.]. — Москва : ИНФРА-М, 2007. — 496 с.

6.    Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц — стахановцев. 14—17 ноября 1935 года : сте-ногр. отчет. — М. : Партиздат, 1935. — 384 с.

7.    Успехи социализма и опасности авантюризма // Бюл. оппозиции (болыпевиков-ленинцев). — 1930. — № 17—18 (нояб. — дек.).

8.    Фадеев, Л. А. Проблемы соревновательных практик на предприятиях машиностроительной отрасли в годы первых пятилеток / Л. А. Фадеев // NB: Ист. исследования. — 2013. — № 2. — С. 51—75.

9.    XII Пленум ИККИ (Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала) : стеногр. отчет. — Т. 1. — М., 1933.

10.    Шестаков, В. Новейшая история России с начала XX века и до сегодняшнего дня. — М. : ACT : Астрель, 2008. — 480 с.

11.    Суслов, А. Б. Принудительный труд на Урале (конец 1920-х — начало 1950-х гг.): эффективность и производительность / А. Б. Суслов // ГУЛАГ. Экономика принудительного труда. — М. : РОССПЭН, 2008. — С. 255—278.

12.    Лельчук, В. С. 1959 год. Расстрел в Темиртау / В. С. Лельчук // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал : в 2 т. Т. 2. Апогей и крах сталинизма / под общ. ред. Ю. Н. Афанасьева. — М. : РГГУ, 1997. — С. 273—328.

13.    Гришин, В. В. Отчет о работе ВЦСПС и задачи профсоюзов в период развернутого строительства коммунистического общества : докл. на XIII съезде профсоюзов СССР 28 окт. 1963 г. / В. В. Гришин // Правда. — 1963. — 29 окт.

14.    Социалистическое соревнование это [Электронный ресурс] // Советская историческая энциклопедия. — URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/sie/16583/%D0%A1%D0%9E%D0%A6%D0%98%D0%90%D0 %9B%D0%98%D0%A1%D0%A2%D0%98%D0%A7%D0%95%D0%A1%D0%9A%D0%9E%D0%95.

15.    Суперанская, А. В. История сектора прикладного языкознания [Электронный ресурс] / А. В. Су-перанская // Институт языкознания РАН. — URL: http://iling-ran.ru/main/departments/linguistics/applied/ history.

16.    Зверев, А. Новый заем / А. Зверев // Правда. — 1940. — 2 июля.

17.    Locke, Е. A. Toward a theory of task motivation and incentives / E. A. Locke // Organizational Behavior and Human Performance. — 1968. — Vol. 3, iss. 2, May. — P. 157—189.

18.    Бланк, А. А. Свободны против А. Паршева: кто прав? [Электронный ресурс] / А. А. Бланк. — URL: http://www.duel.ru/200730/730_4_l.

19.    Тульчинский, Г. Обессиленное общество / Г. Тульчинский // Знамя. — 2010. — № 1. — С. 167—174.

20.    Грошев, В. П. Занимательная экономика. — М. : Просвещение, 1988. — 176 с.