Как известно, в Беларуси сейчас вовсю запущен механизм "оптимизации" школьных программ, цель которого -- разгрузить учащихся, избавив их от малозначительной, вторичной информации, помочь сосредоточиться на главном, тем самым углубив уровень знаний. Что ни говори, задача благородная. Иной вопрос, как и кем она реализуется?
Школьную программу по русской литературе "оптимизируют" сотрудники кафедры русской литературы БГУ. Казалось бы -- а кому еще доверить такое тонкое дело? Но вся беда в том, что именно упомянутая кафедра, вопреки своему названию, вот уже добрый десяток лет по непонятным причинам всячески пытается изъять из школьных программ раздел русской литературы Беларуси. Вначале там яростно сопротивлялись появлению такого раздела в учебниках, затем, улучив удобный момент, переименовали ее в русскоязычную, а теперь и вовсе стремятся изъять из программы...Надеемся, что до этого все же не дойдет и Министерство образования РБ поставит ретроградов на место. Однако, почему такое возможно в стране, где подавляющее большинство населения говорит и думает по-русски, а русский язык -- один из государственных языков? Именно на этот вопрос пытается дать ответ в своей статье "Русская литература Беларуси в контексте Русского литературного мира" один из самых известных русских поэтов современности, лауреат множества международных литературных премий, член-корреспондент Российской Академии поэзии и Петровской Академии наук и искусств Анатолий Аврутин. Материал помещен в только что изданном в Москве сборнике "Белорусская идея: история и реальность", откуда мы его и перепечатываем.
БЕЛОРУССКАЯ ИДЕЯ:
ИСТОРИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ.
Национально-государственная идентичность и общественные
настроения в странах
Евразийского экономического союза.
Сборник статей/ сост. П.В. Святенков. -
Мю: АНО "Аналитический центр инновационных проектов и технологий" 2016-288 с.
ISBN 978-5-903311-27-9
Русская литература Беларуси в контексте Русского литературного мира
1.Истоки и проблемы
Еще с давних наркомовских времен в русскоговорящей и русскодумающей Беларуси белорусской литературой принято считать исключительно создаваемое на белорусском языке… Русскопишущих замечали и замечают редко -- десятилетиями упорно педалируется мнение, что ничего серьезного русское слово в Беларуси собой не являет…
Между тем, уроженцы Беларуси оставили и продолжают оставлять в русской словесности весьма заметный след. Именно наш земляк Симеон Полоцкий считается творцом силлабического русского стиха, на котором и зиждется русская поэзия со времен самого А.С.Пушкина. А бывший золотой медалист минской гимназии Николай Максимович Минский (Виленкин) по праву зовется одним из отцов русского символизма в поэзии и едва ли ни первым по времени поэтом Серебряного Века. Именно он сформулировал и оформил в отдельную статью, опубликованную в киевской газете “Заря”, принципы русского символизма в изящной словесности. Позднее, частично изменив взгляды, поэт стал редактором первой легальной большевистской газеты “Новая жизнь”, где впервые были опубликованы знаменитая ленинская статья “Партийная организация и партийная литература” и горьковские “Заметким о мещанстве”… Октябрьской революции поэт не принял категорически, уехал за границу, где жил в почти полной изоляции --белоэмигрантская литературная среда никак не могла простить его давнюю связь с большевиками. Советское правительство до конца дней выплачивало поэту мизерную пенсию за его “революционные заслуги”, но отдельной книгой в послереволюционное время произведения Николая Максимовича не выходили ни разу…
Чуть раньше, успев влиться в Золотой Век русской словесности, заметный след в ней оставили такие замечательные литераторы--уроженцы Беларуси, как Осип Сенковский, больше известный в свое время под именем барона Брамбеуса, ставший одним из первых русских фантастов, замечательный критик Ангел Богданович, горячо поддержавший талант только входившего в литературу Антона Чехова, Степан Дудышкин, не только “открывший” широкой читательской общественности имя Льва Тостого, но и ставший одним из основателей Литературного фонда, созданного для помощи нуждающимся литературом и существующего до сих пор.
В 1853 - 1854 в Витебске жил первый русский исторический романист Иван Лажечников, служивший вице-губернатором Витебской губернии. Витебск ему не нравился, и он называл его «странным» и «дрянным городишкой». Тем не менее, писатель написал в Витебске несколько произведений, без которых русскую литературу Золотого века нельзя назвать полной.
А уроженец гомельщины, скандально известный писатель Фаддей Булгарин хоть и становился не раз объектом метких эпиграмм самого А.С.Пушкина за свои консервативные взгляды, оказался именно тем единственным человеком, которому, уезжая в Персию, оставил на сохранение рукопись своего гениального произведения “Горе от ума” А.С.Грибоедов. И именно его подвижничеству мы обязаны тем, что произведение это сохранилось и уже после трагической гибели автора стало классикой. Кстати, сам Грибоедов военную службу проходил в Брест-Литовске и немало черт характеров людей, показанных в бессмертной комедии, весьма типичны для тамошних обывателей той поры.
Доброе десятилетие на рубеже ХІХ-ХХ вв. был минчанином, живя и творя в этом городе, выдающийся русский писатель Евгений Николаевич Чириков, автор знаменитого романа “Зверь из бездны”. Тот самый Чириков, которого напутствовал в большую литература сам Н.Г.Чернышевский, чьим творчеством увлекался В.И.Ленин, впоследствии лично настоятельно “порекомендавший” писателю покинуть большевистскую Россию во избежание преследований… Это его супруга принимала в свое время в Чехии внезапные роды у самой Марины Цветаевой… Именно в Минске Чириков написал многие свои известные произведения, а работая в Управлении железной дороги получил за примерную службу орден святого Станислава. И, разумеется, активно шествовал над молодыми местными писателями той поры…
Самое непосредственное отношение к Беларуси имеют и такие самобытные представители Серебряного века и двух первых волн русской эмиграции, как выдающийся поэт русского Зарубежья Валерий Перелешин, чьи предки некогда владели обширными угодьями в окрестностях Лепеля, о чем поэт не раз упоминал в своих стихах, уроженка Могилевщины Ирина Сабурова, чей роман «О нас» до сих пор остается лучшим в русской литературе произведением о судьбах так называемых «перемещенных лиц», Лидия Зиновьева-Аннибал, супруга классика русской литературы поэта Вяч.Иванова, автор некогда вызвавшего невероятный скандал в российской литературной среде произведения «Тридцать три урода». Она и жизнь свою трагически закончила в поместье Загорье под Могилевом, когда спасала местных крестьян от эпидемии неизвестной болезни и заразилась сама.
А разве уже на заре Советской власти не гомельский поэт Г.Лелевич был одним из руководителей приснопамятного РАППа и главным редактором журнала «На посту», определявшего в ту пору едва ли не всю литературную политику молодой страны Советов? Разве не витебчанин Л. Лагин написал любимейшую книгу многих поколений наших подростков «Старик Хоттабыч»? Разве не уроженец Могилева Р. Фраерман --автор пользовавшейся не меньшей популярностью у молодежи повести «Дикая собака Динго»? Разве не перу оршанца Бориса Ласкина принадлежат не только нашумевшие в советские времена книги юмористических рассказов, но и тексты популярнейших песен «Спят курганы темные» и «Три танкиста»? Другое дело, что вершины своих творческих достижений эти люди достигли, покинув родные места и чаще всего – по причине невостребованности своего дарования дома. Кстати, точно так же в свое время легендарный Франциск Скорина вынужден был уехать в Прагу, в дальнем зарубежье издав свою «Библию русскую», которую белорусские националисты до сих пор лживо выдают за первое печатное издание на… белорусском языке, Микола Гусовский – в Рим, Симеон Полоцкий – в Москву…
Уже в советские годы не кто-нибудь, а сам Борис Пастернак отметил удивительный талант скромного работника инвалидной артели, уроженца Копыси, что на Витебщине, Вениамина Блаженного, о котором речь пойдет чуть ниже. И сегодня абсолютно современными выглядят стихи Дмитрия Ковалева, столетие которого отмечалось в 2015 году. Поэт-фронтовик, он сотни строк посвятил родным белорусским просторам и даже после переезда в Москву немало стихов адресовал родному краю. Белорусом был классик русской советской поэзии Ярослав Смеляков, в Минске родились выдающийся драматург Александр Володин, многолетний главред журнала «Огонек» поэт Анатолий Софронов… Алесь Адамович, Игорь Шкляревский, Иван Бурсов, Владимир Машков, Александр Миронов, Наум Кислик, Аркадий Савеличев, Михаил Герчик, Светлана Евсеева, Иван Сабило, Александр Дракохруст, Владимир Кудинов, Николай Круговых, Владислав Артемов, Петр Кошель, Николай Коняев… Широко известные далеко за пределами Беларуси имена прекрасных русских (не люблю полубранного слова «русскоязычный») поэтов и прозаиков. Увы, многие из них или ушли в мир иной, или живут за пределами своей Родины. Как, кстати, и легендарный писатель эмиграции новой волны, уроженец Бобруйска Э. Севела, в свое время закончивший журфак Белгосуниверситета…
Перечень этот можно продолжать и продолжать. Кто-то уехал за рубеж, кто-то оставил перо, кто-то ушел из жизни в почти полной безвестности… Самое печальное состоит в том, что широкая общественность этой перманентной трагедии попросту не видит или же упорно старается не замечать…
2.Легко ли быть русским писателем в современной Беларуси?
Для подавляющего большинства наших сограждан – из числа тех, кто профессионально не занят в сфере культуры или литературы, – тон и тема моей статьи могут показаться странными, а вопрос попросту не существующим. В самом деле, они живут в стране, где большинство населения, особенно в городах, говорит и думает по-русски, на улице, в транспорте и других общественных местах звучит русская речь, люди смотрят телепередачи на русском языке, обучают своих детей в русских школах, читают книги на русском… Практически все сферы промышленности и народного хозяйства функционируют в основном на русском, в армии и других силовых структурах русское слово, безусловно, превалирует… Ничего удивительного – Беларусь в культурном плане безусловно является неотъемлемой частью русского мира, первейшее подтверждение чему – приверженность подавляющего числа верующих в стране Русской Православной Церкви. Разве что таблички с названиями улиц с некоторых пор пишутся исключительно по-белорусски да схема станций минского метрополитена вывешена в вагонах на белорусском и исковерканном английском языках…
И все же… Несмотря на несколько откровенно провалившихся из-за всеобщего неприятия попыток тотальной белорусизации, первая из которых была при раннем Сталине, когда безграмотного ремесленника только за то, что вывеска на его фанерной будочке была написана по-русски, могли отправить лет на пять на Соловки, а последняя (последняя ли?), извините за тавтологию, при позднем Шушкевиче-- (неизвестно, чем бы все это завершилось для говорящих по-русски, если бы не инициированный незадолго до этого избранным президентом Беларуси А.Г.Лукашенко всенародный референдум середины девяностых, когда народ недвусмысленно высказался за двуязычие) --в стране на протяжении всей новейшей истории Белоруссии-Беларуси существует сфера деятельности, заведомо отданная на откуп носителям исключительно белорусского языка. Культура вообще и литература в особенности. При этом никого не смущает тот факт, что народ и писатели говорят и думают на разных языках, а следовательно – любимым и широко востребованным такое творчество априори быть не может. Отсюда и мизерные тиражи журналов и книг на белорусском, и их почти полная невостребованность в читательской среде даже во времена пресловутого «книжного бума». Злость же за отсутствие подлинного интереса к их произведениям наиболее агрессивная часть представителей этой среды традиционно пытается сорвать на своих русскопишущих коллегах. До сей поры на страницах главной писательской газеты страны «Літаратура і мастацтва” («Литература и искусство») время от времени можно встретить писания достаточно желчных «критиков», яростно доказывающих, что о чем бы и как бы ни писали те, кто творит на русском, их творения тут всегда будут «другасными» (второстепенными). Некоторое время назад один такой автор, достаточно известный белорусский поэт, на страницах того же издания с ликованием вспоминал, как их подвыпившая компания встретила на улице бомжа, попросившего сигарету. Автор дал бомжу целых две – гэта ж рускамоўны бомж, хутчэй здохне…
Мне трудно понять, кто, когда и на каких основаниях внедрил в высокие умы мысль о том, что основой государства, особенно небольшого и находящегося под огромным влиянием культурных традиций могучего соседа, тем не менее непременно является национальный язык. Если следовать этой логике, то Австрии, говорящей по-немецки, англоязычной Австралии, англо-франкоязычной Канады, испаноязычных Чили, Эквадора,Уругвая или Венесуэлы, португалоязычной Бразилии и десятков других государств попросту не существует. Я уже не говорю про Соединенные Штаты Америки, где если бы и взбрело кому-то в голову заняться чем-то, напоминающим наше «адраджэнне» (возрождение), то государственным языком страны срочно пришлось бы делать язык ирокезов или каманчей, заселивших эти места куда раньше агрессивных англо-саксов…
Можно много говорить и спорить об истории языка, на котором говорит нынешняя Беларусь. Но факт остается фактом – город изъясняется на достаточно чистом русском, село – в массе своей – на так называемой «трасянке», являющей собой колоритнейшую смесь различных языков и наречий. Думаю, что писателя, отважившегося писать свои произведения на «трасянке», если бы таковой сыскался, в народе читали охотнее… Кстати подобных «трасянок»-говоров в соседней России не счесть – где-то «окают», где-то «акают», но самим носителям этих наречий и в голову не приходит отделять себя от единого большого народа. Чисто литературным белорусским языком, созданным в свое время в кабинетах людей, всячески стремившихся расколоть триединство русского народа, на котором и пишется большинство художественных произведений, в стране владеет мизерное количество людей. Поэтому, повторяю, такая литература не может представлять серьезного интереса для массового читателя. Хотя, раз такой культурный пласт существует, поддерживать и охранять его – важнейшая забота общества. Важнейшая, но, на мой взгляд, далеко не единственная. И на поддержку этого пласта должен выделяться, как мне представляется, такой процент средств от общего финансирования культуры, какой белорусскоязычный сектор реально занимает в жизни общества… Ведь кто-то же должен беспокоиться о развитии культуры в целом и литературы в частности на том языке, на котором говорит читатель. А последний никакого Алеся Гарматнага, в которого одно время (после войны) пытались превратить великого Александра Пушкина, знать не желает. И ни в каком книжном персонаже по имени Винцусь читатель, названный родителями Виктором, себя в упор не узнает…
Кто-то может воскликнуть – а о чем и о ком, собственно говоря, речь? Мало ли кто из наших знаменитых предков оставил след в русской культуре? Где у нас, в современной Беларуси, серьезная русская словесность? Кого из здешних русских писателей знает местный массовый читатель? Совершенно верно, почти никого. Сегодня Михаила Шелехова, Елену Попову, Вениамина Блаженного, Светлану Евсееву, Изяслава Котлярова, Юрия Фатнева, Сергея Трахимёнка, Валентину Поликанину, Александра Соколова, Анатолия Андреева, Глеба Артханова, Татьяну Дашкевич да и автора этих строк куда больше знают и привечают на российских и иных литературных просторах, чем у себя дома. В этот же перечень можно добавить имена нескольких авторов так называемых «лаковых» и прочих «женских» романов вроде А.Жвалевского, Т.Лисицкой, Н.Батраковой, давно уже ставших «своими» в России. Впрочем, не о них в данном случае речь.
Ну откуда возьмется писательская известность, если на кафедрах русской литературы наших университетов до самого последнего времени о творчестве русских писателей страны слыхом не слыхали, зато с упорством, достойным лучшего применения взахлеб изучают современный российский пост-модернизм – основной разрушитель истинной русской словесности, (некогда Александр Блок назвал модернизм завитушками вокруг пустоты), пишут монографии и научные труды, к примеру, о Белле Ахмадулиной, Алексее Ремизове (и слава Богу!), но никто из наших ученых мужей за всю истории существования Института литературы Национальной Академии наук не написал ни единой (!) работы о творчестве хотя бы одного местного русского прозаика или поэта.
Когда в конце 2005 года был воссоздан Союз писателей Беларуси, на первом съезде которого меня избрали Первым секретарем Правления, я свою работу начал с того, что поднял перед Министерством образования республики вопрос о необходимости включения в школьные программы по русской литературе произведений местных русскопишущих писателей. Благо, приведенные выше примеры показывают, что достойные кандидатуры не только есть, но и вполне могут претендовать на определяющую роль в некоторых разделах. Почему, к примеру, знакомя школьников с советской поэзией военных лет не включить в этот же раздел стихи Дмитрия Ковалева, Наума Кислика, Александра Дракохруста -- отечественных поэтов-фронтовиков? --Раз уж Беларусь -- суверенное государство, --убеждал я авторов учебников, --то и на русскую литературу из Минска надо бы взирать хоть чуточку под иным ракурсом, чем из Москвы. Тем более, что исключительного, монопольного права на современную русскую словесность у России нет и быть не может-- с послереволюционной поры русские писатели оказались рассеянными по всему миру и до сих пор достаточно серьезные творческие силы, делающие русскую литературу более многогранной и полноводной, существуют и в Германии, и в Австрии, и во Франции, и в далекой Австралии, и в США, и в Канаде, и в Чехии, и в Болгарии -- везде, куда волею судеб жизнь забросила русских писателей. Увы, на словах согласившись с моими доводами, привыкшие править бал ученые мужи на деле творят обратное… Но и это еще не все. В самом праве именоваться «русскими писателями» русским писателям Беларуси тоже пытаются отказать. Причем, подводя при этом некую наукообразную основу. Давайте задумаемся вместе – неужели русским писателем можно стать (или наоборот – перестать им быть) в зависимости от чисто внешних факторов? Например, от того, является ли русский язык в данный момент в данной местности государственным, как настойчиво твердят некоторые «ученые» с все той же кафедры русской литературы БГУ? Смысл их рассуждений весьма прост. Скажем, в Эстонии или Латвии, где русский язык активно вытесняется из всех сфер жизни, а по улицам маршируют недобитые полицаи, человек, пишущий по-русски является и писателем русским, а вот в нашей родной партизанке-Беларуси – нет. У нас, мол, русский – второй государственный язык. А посему можно вести речь лишь о русскоязычной и белорусскоязычной ветвях единой белорусской литературы. Любопытно, что против подобной трактовки активно протестуют белорусскопишущие авторы, не желающие делить с коллегами по перу белорусскую литературу.
Казалось бы, не хотят и не надо. Да и путаница при подобном раскладе несусветная. Представляете себе предметы – русскоязычная литература Беларуси, белорусскоязычная литература Беларуси… Не проще ли признать русских писателей, работающих в нашей стране… русскими писателями? Тем более что лучших из них, Михаила Шелехова, например, таковыми давно считают в самой России. Даже апостолом русской поэзии в одной антологии назвали. У нас же этого талантливейшего поэта в очередной раз забыли включить даже в учебное пособие для средней школы… А кем в одночасье стали Елена Попова, Светлана Евсеева, автор этих строк, когда шушкевичское руководство в свое время лишило русский язык статуса государственного, сделав на какой-то период единственным государственным языком белорусский? Если следовать логике заведующей кафедрой русской литературы БГУ профессора С.Я Гончаровой-Грабовской и послушных ей коллег, на тот момент мы все же обрели статус русских писателей… И, не вставая из-за своих письменных столов, вмиг снова утратили его после Референдума, возвратившего русскому утерянную государственность?
Абсурдность подобных классификаций, на мой взгляд, совершенно очевидна. Во всем цивилизованном мире принадлежность человека к той или иной культуре определяет он сам – путем самоидентификации. Именно поэтому живущий попеременно в Канаде и Англии казах Бахыт Кенжеев считается на сегодняшний день одним из лучших русских поэтов. К русским поэтам он сам себя причислил, признанием его наделили читатели и критика.
Кстати, Б.Кенжеев -- далеко не единственный человек, кто воспользовался своим правом не делать в данном случае упора на чисто этническую принадлежность. Ведь в «Декларации русской идентичности», принятой ХУІІІ Русским Народным Собором, прямо сказано: «Русский -- это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа».
К сожалению, для некоторых подобная формулировка остается пустым звуком. В Беларуси, где творцы, пишущие на русском, десятилетиями не замечались официальной критикой, сопротивление признанию самого факта их присутствия в литературном процессе приобрело изощреннейшие формы. Навесив на писателей ярлык-кличку «русскоязычные», который в русской литературе давно уже превратился в подобие ругательства, их упорно пытаются объявить кем-то второсортным – не русскими в русской литературе и не белорусами в белорусской. Одним словом, почти никем. Фантомом. А кто же всерьез к фантомам относится? Ату их!
Вообще, ситуация вокруг изучения русской литературы в стране оказалось практически патовой. Куда, в случае необходимости, следует обратиться иностранному гостю, который интересуется, скажем, геологией данной страны? Правильно, на профильную кафедру местного университета, где все знают и все покажут. Так же и с другими науками. Но только не с русской литературой. Во всяком случае, у нас. На кафедре русской литературы БГУ, которой уже много лет руководит профессор С.Я.Гончарова-Грабовская, отечественное русское слово ничего, кроме отторжения, не вызывает. Здесь его и русским-то называть упорно не желают, навешивая на отечественных творцов термин «русскоязычные». И, разумеется, об их произведениях ничего определенного сказать не могут… В той давней истории с включением раздела русской литературы Беларуси в школьные учебники мне все же удалось одержать верх. Правда, автора для такого раздела среди ученых мужей так и не нашлось -- пришлось мне самому с согласия Министерства подготовить материал, который и был впоследствии включен в учебник. Впрочем, несколько опомнившись, перестроив ряды и воспользовавшись моим уходом с должности первого секретаря СПБ, составители учебников быстренько переименовали русскую литературу Беларуси в русскоязычную.
Справедливости ради, замечу, что и в давние советские времена пишущим на русском жилось не намного легче. Существовала практика -- в Союз писателей принимать русскопишущих не раньше, чем они станут авторами, как минимум, двух книг. При этом издательствам рекомендовалось, мягко говоря, не торопиться с изданием второй книги авторов, пишущих по-русски…
Завершая разговор о непростых взаимоотношениях двух ветвей отечественной литературы, позволю себе привести слова выдающегося белорусско-российского философа и мыслителя Ивана Солоневича: «Я – стопроцентный белорус, «изменник Родине» по самостийному определению. Наших собственных белорусских самостийщиков я знаю как облупленных. Вся эта самостийность не есть ни убеждение, ни любовь к родному краю – это есть несколько особый комплекс неполноценности: довольно большие вожделения и весьма малая потенция... Какой-нибудь Янко Купала, так сказать белорусский Пушкин, в масштабах большой культуры не был бы известен вовсе никому. Тарас Шевченко – калибром чуть-чуть побольше Янки Купалы, понимал, вероятно, и сам, что до Гоголя ему никак не дорасти. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. Или третьим в деревне, чем десятым в Риме. Первая решающая черта всякой самостийности есть ее вопиющая бездарность… Большому кораблю нужно большое плавание, а для большого плавания нужен соответствующий простор. Всякий талант будет рваться к простору, а не к тесноте. Всякая бездарность будет стремиться отгородить свою щель».
К этим словам трудно что-то добавить.
3. И все же, все же, все же…
Рассуждать о развитии того или иного вида литературы в стране можно лишь при наличие того, что принято именовать литературным процессом. Наличие даже нескольких достаточно известных русскопишущих литераторов вне процесса развития русской словесности как таковой, с соответствующей периодикой, институтом критики, доступностью создаваемых произведений для широкого заинтересованного обсуждения и наличия читателя, которому такое обсуждение интересно и необходимо, отнюдь не дает оснований говорить о реальном существовании русской литературы в стране. Именно поэтому, несмотря на наличие нескольких достаточно крепких русскоязычных писателей (Ф.Ефимов, Н.Круговых, М.Герчик, В.Кудинов, А.Миронов, Н.Кислик, Б.Спринчан, Д.Симанович) говорить о сколько-нибудь заметном развитии русской литературы в Беларуси 50-х--80-х годов прошлого века не приходится. Упомянутые писатели в основном трудились на ниве художественного перевода, а в благодарность за усердие им время от времени позволялось издать и собственные произведения, порой даже --избранное. Что, впрочем, все равно не давало им повода претендовать на сколько-нибудь заметные роли в белорусской литературе…Оставалось, в лучшем случае, быть тенью тех официальных классиков, которых они переводили…
Положение постепенно стало меняться с 1999 года, когда в свет начал выходить единственный в Беларуси журнал русской литературы «Новая Немига литературная». Десятки русскопишущих авторов из разных уголков страны получили возможность не только опубликоваться, но и получить квалифицированную консультацию, прочесть в журнале рецензию на свои произведения, публично обсудить с коллегами по перу наболевшие вопросы…
Название журнала выбрали не случайно. Один из членов редколлегии метко заметил, что известная еще со времен «Слова о полку Игореве» река Немига давно обмелела, упрятана в трубы и течет где-то под землей. Вот и русские писатели Беларуси чем-то сродни Немиге -- это, образно говоря, люди из коллектора, которые вроде бы и существуют, но на литературной карте никак не отмечены…
С той поры минуло свыше семнадцати лет. Недавно редакция совместно со своими авторами и читателями отпраздновали выход в свет восьмидесятого номера издания. Вроде бы цифра и не такая значительная. Но это для
ежедневной газеты восемьдесят номеров -- приблизительно три с половиной месяца регулярного выхода к читателю, а для нас издание такого количества номеров, каждый из которых, будто еще один шаг за горизонт -- долгие годы кропотливого труда по становлению единственного в Беларуси журнала русской литературы, поиску даровитых авторов в самых отдаленных регионах страны, оказание им творческой помощи… Трудно перечесть все имена и произведения, увидевшие за это время свет на наших страницах.
Постепенно издание приобрело и международное звучание -- у нас стали публиковаться самобытные авторы со всего большого Русского мира: из России, Австрии, Австралии, Болгарии, Германии, Израиля, Казахстана, Канады, США, Украины и других стран… Одновременно с расширением географии росли известность и авторитет журнала, который сегодня знают во многих государствах мира. Еще бы, ведь среди наших авторов в разные годы были Г.Горбовский, А.Лиханов, Ст.Куняев, Г.Бакланов, С.Сырнева, Л.Щипахина, А.Бобров, Б.Чичибабин, Л.Куклин, В.Артемов, В.Дударев, В.Блаженный, А.Казинцев, А.Шацков, М.Чванов, В.Бояринов, Д.Мизгулин, Н.Зиновьев, И.Переверзин, С.Василенко, Н.Переяслов, Вл..Федоров, В.Сдобняков, Н.Коняев, И.Сабило, А.Городницкий, Вик.Петров, Б.Орлов, Н.Мирошниченко, А.Громов, Ё.Няголова, Н.Шипилов, Д.Кан, В.Михайлов, М.Попов, В.Скворцов, Е.Курдаков, В.Батшев, А.Тер-Маркарьян, В.Берязев, А.Гедымин, К.Кокшенёва, С.Макарова-Гриценко, В.Гандельсман, В.Кирюшин, Н.Рачков, М.Замшев, А.Романов, Л.Котюков, И.Голубничий, И.Щелоков, В.Лютый, В.Хатюшин, И.Блудилин, Д.Дарин, В.Шемшученко, В.Силкин, Е.Юшин, Е.Полянская, В.Сорочкин, Е.Мартынова, Н.Крофтс, С.Замлелова, Г.Онанян, Е.Пиетиляйнен, А.Ребров, В.Ефимовская, В.Латынин, Ф.Чечик, З.Шмейлин, В.Ковда, М.Саввиных, Е.Семичев, М.Синельников, В.Губайловский, Л.Турбина, Б.Лукин, Е.Таганов, Н.Малинина, Н.Ерменкова, М.Калашникова и многие другие замечательные писатели разных стран и континентов. Порой они представляют конфликтующие между собой литературные направления и творческие Союзы, но для нас главное --уровень самих произведений, а потому эти писатели мирно соседствуют друг с другом на страницах «Немиги…»
И все же было несколько публикаций, которые можно назвать знаковыми в творческой истории издания. В 2000 году именно «Немига литературная» опубликовала документально-художественную повесть Владимира Якутова «Александр Лукашенко» – первое в истории нашей страны правдивое биографическое повествование о главе нашего государства. Главы из этого произведения впоследствии перепечатали очень многие российские патриотические издания. В номере первом за 2003 год журнал поместил повесть Александра Чекменева «Волки», до того целых четыре десятилетия пролежавшую в столе у автора. Спустя какое-то время с большим успехом прошла премьера фильма, снятого на киностудии «Беларусьфильм» по этому произведению. Уже в «Новую Немигу…» передал для публикации свою киноповесть «Болгарией спасенные» Чрезвычайный и Полномочный Посол этой страны господин Петко Ганчев. Произведение публиковалось с продолжением в четырех номерах. Знаковым событием в литературной жизни страны стала и публикация романа выдающегося русского писателя Альберта Лиханова «Непрощенная». Журналом был опубликован и новый перевод гениального памятника отечественной литературы – «Слова о полку Игоревом», выполненный замечательным московским поэтом, секретарем Союза писателей России Николаем Переясловым.
И, разумеется, нельзя не вспомнить о сплотившихся вокруг издания русских литераторах разных поколений, живущих в Беларуси, для которых журнал зачастую является единственной трибуной: А.Андрееве, Г.Артханове, М.Шелехове, Е.Поповой, С.Евсеевой, В.Поликаниной, С.Трахимёнке, Е.Крикливец, Т.Дашкевич, Ю.Фатневе, И.Котлярове, А.Скоринкине, о.П.Боянкове, А.Силецком, Д.Дежинской (Карелиной), В.Синюк, А.Соколове, Е.Агиной, А.Чёрной, В.Василенко, Т.Лейко, А.Васильевой, Ж.Миланович, Е.Полеес, О.Переверзевой, Л.Воробьевой, Д.Гришукевич, Л.Клочко, А.Костюк, С.Кряжевой, Н.Сердюкове, М.Пегасине, Л.Красевской, Г.Котлярове, Л.Артамоновой…
Эти люди живут и творят в уникальных условиях -- будучи географически оторванными от России они в то же время остаются верны традициям классической русской литературы. И при этом оказались во многом в стороне от захлестнувшей российскую словесность мутной волны разного рода модернистских течений, сберегли верность магистральной линии отечественной литературы. Именно здесь, в Беларуси, неожиданно для многих образовался небольшой островок ничем незамутненной истинно русской словесности.
И островок этот не мог остаться незамеченным. Сегодня произведения авторов «Немиги…» -- и коллективными подборками, и индивидуальными публикациями нередко можно встретить в таких российских изданиях, как «Литературная газета», «Наш современник», «Юность», «Молодая гвардия», «Москва», «Подъем» (Воронеж), «Дон» (Ростов-на-Дону), «Невский альманах», «Второй Петербург», «Парадный подъезд» (все -- Санкт-Петербург), «Московский литератор», «Общеписательская литературная газета» (Москва), ежегоднике «День поэзии», красноярском «Новом енисейском литераторе», и многих других изданиях России.
Не остается без внимания творчество русскопишущих авторов из Беларуси и в дальнем зарубежье. Летом 2015 года выходящий в Бельгии журнал «Эмигрантская лира» поместил пространную статью своего главного редактора профессора Александра Мельника «Белая Русь: лира и персоналии. Русскоязычная поэзия Беларуси». Не со всеми выводами и акцентами, сделанными автором статьи можно согласиться, что не удивительно -- издалека трудно судить об истинном положении вещей, но основных творцов А.Мельник из вида не упустил, а сам по себе факт появления материала подобного рода уже является свидетельством того, что русское слово, изреченное в Беларуси, откликается достаточно далеко. Как бы в доказательство этого в том же номере «Эмигрантской лиры» помещены произведения двух русских поэтов из Беларуси --Валентины Поликаниной и Анатолия Аврутина.
Немалый фурор произвела публикация пространной подборки авторов «Новой Немиги литературной» в основанном еще в далеком 1942 году при участии классика русской литературы Ивана Бунина нью-йоркском «Новом журнале» -- самом авторитетном издании русского зарубежья. И тоже летом 2015 года. По признанию главного редактора «Нового журнала» Марины Адамович, в редакции этого авторитетнейшего издания, в котором за долгие годы существования опубликовался практически весь цвет русской литературы, были приятно удивлены высоким уровнем присланных из Беларуси произведений, среди которых -- рассказы Анатолия Андреева и Виктории Синюк, поэтические подборки Анатолия Аврутина, Елены Крикливец, Глеба Артханова, Елены Агиной, Валентины Поликаниной, Юрия Фатнева.
Незамедлительно последовало предложение продолжить контакты и присылать для публикации новые произведения.
Еще дальше пошли коллеги из Санкт-Петербурга. Прекрасно сознавая, что в случае серьезного разворота белорусской культуры в сторону национализма, угроза чему постоянно то нависает, то несколько рассеивается, русское слово может окончательно оказаться в загоне, руководство Санкт-Петербургского городского отделения Союза писателей России во главе с известным поэтом Андреем Романовым приняло решение открыть при своей организации Представительство русских писателей Беларуси, куда в основном вошел авторский актив «Немиги…». Наших литераторов не только приняли в ряды питерского Союза, но и решили регулярно бронировать им место для публикаций в изданиях этой творческой организации -- журналах «Второй Петербург» и «Парадный подъезд», где гости из Беларуси сделались постоянными авторами.
Руку дружбы своим белорусским коллегам протянул и популярный в Северной столице журнал «Невский альманах» (главный редактор -- поэт Владимир Скворцов), который из номера в номер отводит место на своих страницах под стихи и прозу наших авторов. При этом никаких суровых лимитов редакция не придерживается -- если достойных внимания материалов из Беларуси оказывается достаточно много, под их публикацию отводится на несколько полос больше…
К выходу юбилейного, 75-го номера «Немиги…» (январь 2015) пространные материалы на эту тему поместили «Общеписательская литературная газета», газета «Московский литератор», сайт Союза писателей России «Российский писатель», нижегородский журнал «Вертикаль. ХХІ век», с редакцией которого «Немига…» уже много лет поддерживает партнерские отношения, а главный редактор «Вертикали…», замечательный русский писатель Валерий Сдобняков входит в состав нашей редколлегии, другие российские издания.
Все более тесными становятся контакты редакции с Союзом русских писателей в Германии, под эгидой которого издаются сразу два журнала -- единственный в Западной Европе ежемесячный журнал русской литературы «Литературный европеец» и толстый, четырехсотстраничный ежеквартальник «Мосты» -- издание академического плана. В одном из своих недавних выпусков (№46) «Мосты» поместили пространную, на тридцать с лишним журнальных страниц, художественную автобиографию главного редактора «Немиги…» поэта Анатолия Аврутина. Ему же присуждена премия журнала «Литературный европеец» за публикации 2011-2013 годов.
В 2014 и 2015 годах соответственно издающийся в Австралии ежегодник русской литературы «Витражи» отметил главного редактора «Немиги…» премиями им. К.Бальмонта и им. Б.Нарциссова. А уже в 2016 году выходящий в Канаде журнал русской литературы «Новый свет» присудил поэту премию им. Эрнеста Хемингуэя -- за верность традициям русской классической поэзии в цикле стихов о России…
Впрочем, главный редактор журнала --далеко не единственный из русских писателей Беларуси, чье признание вышло далеко за пределы страны. Активно публикуются в российских литературных изданиях Глеб Артханов, Валентина Поликанина, Анатолий Андреев, Мария Малиновская, Виктория Синюк… Но наибольший фурор в литературных кругах произвела молодая поэтесса из Витебска Елена Крикливец, доцент кафедры литературы Витебского государственного университета. Елена, несмотря на молодость, победитель и призер многих международных поэтических конкурсов--«Литературная Вена»(Австрия),VII Международного Пушкинского конкурса для учителей русского языка и литературы стран СНГ и Балтии (Москва), «Северная Аврора» (Санкт-Петербург), имени Сильвы Капутикян ( Армения, Ереван, «Мир без войны и насилия» (Польша, Кжешицы), Всероссийского конкурса исторической поэзии «Словенское поле» ( Псков), международных конкурсов «Арфа Давида (Израиль) и «Эмигрантская лира» (Бельгия).
4. Как нас теперь называть?
Действительно, споры спорами, а кем на самом деле являются литераторы, живущие в Беларуси и пишущие по-русски? Кто они -- русские писатели или все же русскоязычные? Или правильнее называть их белорусскими русскоязычными писателями? Или как-то еще более мудрено?
Любопытную мысль в предисловии к одному из сборников автора этих строк высказал известный московский поэт, переводчик и публицист Николай Переяслов, предложивший именовать автора книги бело-русским поэтом…
Но для того, чтобы все уж было действительно по-научному, обратимся к мнению одного из лучших специалистов в этой области, профессора кафедры теории литературы Белорусского государственного университета, доктора филологических наук Анатолия Андреева, который сам является одним из наиболее самобытных русских писателей Беларуси:
«Существуют две базовые классификационные модели, по-разному интерпретирующие сложившуюся ситуацию: «русская литература Беларуси» – и «русскоязычная литература Беларуси». И там и там амбивалентность «объекта» принимается к сведению, однако результат получается разный. И ставить вопрос «или – или», или одна модель – или другая, значит, по моему глубокому убеждению, осуществлять насилие над реальностью. Есть русская литература Беларуси, и есть русскоязычная.
В случае с «русскоязычной литературой» речь идет о белорусской литературе, о части одной литературы – белорусской. Русскоязычная – это «составляющая» белорусской литературы, транслирующая модус белорусской ментальности.
В другом случае речь идет не о русскоязычной литературе Беларуси, не о белорусской литературе на русском языке, не о русскопишущих, не об уроженцах Беларуси, пишущих на русском и живущих где угодно, только не в Беларуси, не о белорусских писателях, пишущих по-русски, – а именно о русской литературе Беларуси, литературе, имеющей отношение одновременно и к русской, и к белорусской изящной словесности.
Русская литература Беларуси – это одновременная развернутость в сторону разных культурных (ментальных) парадигм, которая осуществляется в едином языковом дискурсе. Два в одном. При этом преобладание «русскости» в предложенной формуле значительно и очевидно. Так уж получилось, такова реальность.
Графически эту самую амбивалентность можно выразить следующим образом.
Кстати, сам процесс идентификации «новоявленной» литературы разворачивается совершенно по классическому сценарию. Поскольку существует два внятных критерия – язык и ментальность, постольку неизбежно появление двух полярных классификационных моделей, где язык и ментальность конфликтуют между собой… Есть писатели, творчество которых без всяких натяжек укладывается в формулу «русскоязычная литература Беларуси». Например, Алесь Адамович; из писателей недавнего прошлого можно назвать имена В. Тараса, А. Дракохруста, Н. Кислика, Б. Спринчана. А есть писатели и поэты, которые не укладываются в смысловые рамки данной формулы и, являясь русскоязычными писателями Беларуси, одновременно остаются и русскими писателями. Как, например, поэты Вениамин Блаженный, Анатолий Аврутин, Светлана Евсеева, Михаил Шелехов, Константин Михеев, Юрий Сапожков, Любовь Турбина, Юрий Фатнев, Изяслав Котляров и многие другие; из прозаиков значительная (возможно – большая) часть пишущих по-русски осознает себя представителями русской литературы Беларуси (в данном случае я ссылаюсь на опыт личного общения и самоопределения).
Кстати сказать, санкции России или Беларуси на подобного рода культурную идентификацию не требуется: речь идет прежде всего именно о культурном явлении, а не о гражданстве. Требуется помощь и понимание, а если не помощь, то хотя бы активная воля не чинить препятствий и помех.
Лично я ратую за совмещение двух представленных формул, «русская» и «русскоязычная» литература Беларуси, за точное, адекватное и, я бы сказал, деликатное их применение. Но если говорить о тенденции, о количественном и, что важнее, качественном преобладании писателей «русской» и «русскоязычной» ориентации, то пока ответ, который дает реальность, мне видится таким: русскоязычная литература Беларуси является в преобладающей степени русской литературой».
Совершенно очевидно, что уважаемый профессор коснулся практически всех аспектов этой непростой, но отчасти искусственно раздуваемой проблемы. Несколько сомнительными выглядят разве что рассуждения автора об отсутствии в русской литературе Беларуси знаковых имен при наличии писательских фигур, известных и авторитетных в литературной среде. Сегодня, когда количество читателей, будто шагреневая кожа, съежилось почти до количества пишущих, эти понятия давно неразделимы и практически стали синонимами… В остальном, казалось бы, остается лишь внимательно вчитаться в профессорские выводы и принять их к руководству. Но не тут-то было… Это в России, Германии или Канаде Анатолия Аврутина, Глеба Артханова, Вениамина Блаженного да и самого Анатолия Андреева без проблем причисляют к русским писателям. Дома же их по-прежнему именуют полуругательным словом «русскоязычные», стараясь держать лучшие произведения этих авторов подальше от школьных программ…
Зато в разделе современной русской литературы белорусским школьникам зачем-то преподносят творчество живущей в Израиле и пишущей русофобские произведения Дины Рубиной или «Кыси всея Руси» Татьяны Толстой, совсем недавно публично заявившей: «Если бы мне пообещали, что я всю жизнь буду жить только в России и общаться только с русскими, я бы, наверное, повесилась. Россия -- это большой сумасшедший дом, где на двери висит большой амбарный замок, зато стены нету; где потолки низкие, зато вместо пола -- бездна под ногами. Русские почему-то полагают, что они -- богоносный народ, что Бог возлюбил их и отметил, а свою постоянную несчастность они объясняют ниспосланным испытанием, избранностью, Голгофскими муками и страшно гордятся, что удостоены своей доли страданий…. Для меня русский патриотизм ужасен, и не только по той очевидной причине, что он смертельно и безошибочно пахнет фашизмом, но главным образом потому, что его идея и цель -- замкнуть русский мир на самого себя, заткнуть все щели, дыры и поры, все форточки, из которых сквозит веселым ветром чужих культур, и оставить русских наедине друг с другом»…
Красноречивая цитата, не правда ли? И очень напоминает высказывания нобелевского лауреата С.Алексиевич. Видимо, и Т.Толстой не дают спать мечты о заветном миллионе… Только для чего белорусским школьникам знать творения сей «русской» писательницы, откровенно ненавидящей собственную страну? Заметим, что ни малейшего упоминания, скажем, о творчестве выдающегося русского поэта-патриота Станислава Куняева, лауреата премии Союзного Государства за перевод на русский язык «Песни о зубре» белорусского классика-латиниста Миколы Гусовского, в школьной программе, разумеется, нет…
Кстати, интересный штрих. Несколько лет назад возникла идея выпуска белорусско-российской поэтической антологии, где были бы представлены стихи современных российских поэтов о Беларуси и белорусских -- о России. Но едва созрев, идея заглохла -- если у россиян еще удалось сыскать строки о белорусской земле, то у «свядомых» современных белорусских поэтов о России почти ничего не оказалось, о России у нас пишут исключительно «рускамоўныя»… Что дает еще один серьезный повод для размышлений…
………………………………………
Некоторое время назад в Минске прошла очередная международная книжная ярмарка, на которой, по традиции, присутствовало множество гостей из десятков стран мира. В том числе, разумеется, из России. Мне радостно протягивали руки Александр Казинцев, Валерий Дударев, Дмитрий Дарин, Николай Коняев…Шутили, знакомили со своими коллегами, неизменно повторяя: «Это известный русский поэт из Минска…» Сам немало лет проживший в Беларуси петербуржец Николай Коняев долго расспрашивал о нынешней языковой ситуации в литературе, а затем грустно пошутил: «Когда я жил в Минске, меня тоже в русскоязычные записывали…»
Обстановка была теплая, сердечная, дружеская. Невольно подумалось о том, что настоящая русская литература неизмеримо выше разного рода догм, искусственных границ и канонов. Что даже и не живя в России можно быть настоящим русским писателем…И как-то сами собой родились строки, которые потом за короткий срок облетели множество изданий:
Вдали от России
непросто быть русским поэтом,
Непросто Россию
вдали от России беречь.
Быть крови нерусской…
И русским являться при этом,
Катая под горлом великую русскую речь.
Вдали от России
и птицы летят по-другому--
Еще одиноче безрадостно тающий клин…
Вдали от России
труднее дороженька к дому
Среди потемневших,
среди поседевших долин.
Вдали от России…
Да что там -- вдали от России,
Когда ты душою порой вдалеке от себя…
Дожди моросили…
Дожди, вы у нас не спросили,
Как жить вдалеке от России, Россию любя?..
Вдали от России
круты и пологие спуски,
Глухи алтари,
сколь ни падай в смятении ниц.
Но крикни: «Россия»…
И эхо ответит по-русски,
Ведь русское эхо нерусских не знает границ…
Опубликовано: Сборник статей «Белорусская идея: история и реальность». Стр.216-239