Наблюдая переплетение в жизненном обиходе народные и христианские традиции, слыша старинные религиозные песни, наполненные современными лирическими интонациями, мы заинтересовались проблемой взаимовлияния, взаимопроникновения двух, казалось, таких разных пластов национальной культуры: народной, устной традиции и церковной, письменной традиции. Изучая проблему, мы пришли к выводу, что и фольклорная, и церковная певческая культура является народной. Актуальным для нас стал вопрос мировоззренческой основы народного искусства.
Темой работы стали мировоззренческая основа, интонационные, ладовые, ритмические особенности древнего стиля пения на территории современной Белоруссии, особенности интонационно-мелодического мышления и принципы формообразования в их общем и особенном значении. Цель нашей работы – на основе признания единства и цельности народного мировоззрения, показать генетическое родство фольклорного и церковного музыкального языка.
В белорусской науке существует тенденция противопоставлять традиционную народную и церковную культуры. Они рассматриваются как противоположные между собой в условиях двоеверия. Национальное массовое сознание белорусов представляется с точки зрения совмещения двух вер – христианской и языческой. Концепция двоеверия возникла и развивалась на основе марксистской идеологии и считалась в былое время единственно возможной.
Однако, существовали и противоположные взгляды. В XIX-ХХ веках высказывалась мысль о цельности народных верований. Ф.Буслаев считал, что народ верно и глубоко поняв христианские истины, постоянно применял их в действительности. И, несмотря на господствующие предрассудки и суеверия, умел открыть величие человеческой души, которое проявлялось в благородном сострадании к человеческим бедствиям, к несчастью ближнего. Неоспоримым доказательством к высказанному тезису служит духовный Стих об убогом Лазаре, необычайно распространенный в народной среде [1, с.342], в т.ч. и на территории Белоруссии [2, с.79].
Светлая «человечность отношений» в разных слоях общества, считал Г.Федотов, порождены синтезом родовых начал славянского быта с христианской культурой [3, с.182].
Современная наука вновь вернулась к признанию, что восточнославянские церковные и народные традиции существовали в органическом неразрывном единстве, и вот это-то единство и является определяющим национального менталитета; что, по словам Н.Толстого «народное христианское мировоззрение… нельзя называть двоеверием, поскольку оно цельно (курсив наш – Л.Г.) и представляет собой единую систему верований» [4, с.146].
Цельность и единство народного мировоззрения породили, в итоге, единство музыкально-стилистических особенностей церковного и народного пения. Бесспорно, что этот факт связан с тем, что народное искусство получило новый импульс для развития в связи с усвоением восточными славянами византийской культуры[1], когда постижение христианских догматов, в первую очередь, идеи единения человека с Богом, возвышала человека, делала его другим.
Освоение византийской культуры древними русичами было связано и с познанием этико-эстетической византийской богословской традиции, которая утверждала понимание пения как ангельского делания, способного преобразить душу человека [5, с. 24-34]. Несомненно, усвоение христианской эстетики, выраженной в текстах песнопений и в визуальных художественных образцах[2] обогащало мировоззрение народных певцов[3] и музыкальную стилистику исполняемых ими народно-песенного материала.
Неразрывное музыкально-стилистическое единство древнейшей фольклорной и церковной певческой культуры подчеркивали ученые и музыканты конца XIX – начала XX вв. С.В.Смоленский, В.М.Металлов, Д.В.Аллеманов, А.В.Никольский, А.Д.Кастальский, которые настаивали на единстве принципов музыкального мышления в народной песне и богослужебной музыкально-певческой культуры [6, с.138–139][4].
Для того, чтобы определить музыкально-стилистические особенности древнерусского[5] пения необходимо, в первую очередь, обратиться к культовой музыкально-певческой культуре, которая является культурой письменной традиции. Ведущий русский медиевист Н.С.Серегина убедительно показала, что многообразные стили древнерусского церковного пения соответствовали разным видам древнерусской нотации – кондакарной, знаменной, путевой, демественной [7, с.45]. Из названных певческих стилей наиболее изученной является традиция знаменного распева, которая представлена в рукописных певческих сборниках XII –XVII вв.
Знаменный распев возник вследствие внедрения византийской культуры в древнерусскую, замечает И.Лозовая, подчеркивая, что из-за отсутствия достоверных расшифровок древнейших образцов знаменного распева и куаленской нотации византийских песнопений, степень зависимости древнерусского пения от византийского различными исследователями устанавливается по-разному [8, 26]. Например, В.Ф.Одоевский, В.В.Стасов, Ю.К.Арнольд, Н.М.Потулов, А.П.Ряжский, И.И.Вознесенский, Д.В.Разумовский, А.В.Преображенский на рубеже XIX –ХХ веков утверждали, что древнерусское и византийское певческое искусство подобны, но знаменный распев вторичен. С.В.Смоленский, В.М.Металлов, Д.В.Аллеманов, А.В.Никольский, А.Д.Кастальский, в свою очередь, считали, что древнерусский знаменный распев – явление национальное и самобытное и является продуктом творчества древнерусских распевщиков [9, с.138]. Современные исследователи в большинстве своем придерживаются последней точки зрения и подтверждение своим взглядам находят при сравнительном анализе музыкально-лексических и музыкально-фонетических особенностей древнерусского народного музыкального языка.
По наблюдению Н.С.Серегиной древнерусская народная и церковная традиции оказываются очень близки тематически. В народном песенном творчестве звучал былинный эпос, в котором главными действующими лицами являлись народные заступники-богатыри; а также исторические песни-сказания о прошлых исторических событиях. В церковной певческой традиции создавались песнопения, посвященные русским праздникам и русским святым – заступникам русской земли, молитвенникам о народе Киевской Руси [10, с.47]. Таковы песнопения, посвященные святым страстотерпцам Борису и Глебу, преподобной Евфросинии Полоцкой и др.
О генетическом родстве фольклорного и церковного древнерусского творчества свидетельствуют не только на их общие черты, но и постоянное взаимовлияние.
На тесное взаимодействие профессионального церковного и белорусского народно-певческого искусства указывают общие жанровые особенности, выразительные средства, стили пения. Сравнивая характерные особенности древнего богослужебно-церковного и белорусского народно-песенного искусства, можно отметить следующие общие черты:
- синтез слова и напева отмечают все исследователи древнерусской богослужебной певческой культуры. Это приоритетное качество, которое характерно для любой древней музыкальной культуры, включая античность и средневековье. В древнерусском церковном искусстве богослужебное пение является формой богослужения. Богослужебный текст и смысл, заключенный в нем, определяют характер напева, звукообразования, метроритм, мелодику, стилистику и ладовую принадлежность каждого православного церковного песнопения. В богослужебно-певческих текстах распевается только эмоционально, логически и грамматически законченная мысль [11, с.172; 12, с.9].
Белорусские исследователи-фольклористы В.И.Елатов, А.В.Володкович, С.И.Мыцко утверждают, что в раннепесенном искусстве древних племен, расселявшихся на землях современной Беларуси, наблюдаются те же тенденции: синтез слова и напева [13, с.20 – 21; 14, с.45, 51; 15, с.45; 16, с.85; 17, с.13]. В.И.Елатов подчеркивает, что появление и закрепление мелодии происходило только тогда, когда она соответствовала тексту, определение музыкальной интонации конкретным текстом [18, с.45, 51; 19, с.45]; что за меру стиха принимался отрезок речи, содержащий законченное эмоциональное, грамматическое и логическое высказывание [20, c.38]; а тексты наиболее древних белорусских песен, по сути, являлись неритмизированной прозой, которая очень проста и не имеет повторов; музыкальная часть во многом – сопровождающая [21, с.41, 44];
Глубинное родство народной и церковной певческой культуры наблюдается в области ладово-мелодической ее природы. Н.Серегина, И.Лозовая отмечают многоопорность песнопений знаменного распева [22, с.36–37]. Ладовая организация древнерусских церковных песнопений представляет собой двенадцатиступенный обиходный звукоряд, отмечает Т.Ф.Владышевская, Н.Серегина [23, с.178; 24, с.49], и включает четыре согласия: простое, мрачное, светлое и трисветлое (по три звука в каждом). Использование ладов с греческими названиями – лидийский, миксолидийский, дорийский и фригийский – напоминает, с одной стороны, о том времени, когда в богослужебном пении слышалось сильное влияние восточной мелодики; с другой – подтверждает высказанное выше мнение, что в былые времена у множества народов и племен обряды, их музыкальное сопровождение и даже музыкальные системы были или похожи, или идентичны.
И в народной песне использовались церковные лады: миксолидийский, дорийский, фригийский, а также гиполады, которые определяли ладовый колорит, пишет В.И.Елатов [25, с.91]. Белорусские ученые-фольклористы отмечают строгую диатоничность, узкообъемность, периодичную смену устойчивых звуков [26, с.77, 78; 27, с.7]. Л.Ф.Костюковец указывает на использование в раннетрадиционном фольклоре ладов большой и малой терции, большой и малой терции с субквартой (т.е. те же согласия, что и в церковном обиходном звукоряде, или их сочетание) [28, с.81]. Все эти качества ладовой принадлежности мы наблюдали и в церковных песнопениях знаменного распева;
- мелодика древних богослужебных песнопений одноголосна, проста и безыскусна, самые древние песнопения, имели речитативный характер, ключевые слова подчеркивались мелодически, отмечают Т.Ф.Владышевская, Л.Ф.Костюковец [29, с.185; 30, с.25, 27-28].
Подобные качества характерны и для мелодики ранних народных песен, которая речитативна, характеризуется отсутствием внутрислоговых распевов, в ней присутствуют стабильные интонационные обороты, а различные песенные жанры обладают особым интонационным строем, замечают З.Я.Можейко, В.И.Елатов, Л.Ф.Костюковец, С.И.Мыцко, А.Д.Гуслева и Л.Ф.Шматсутдинова [31, с.83; 32, с.96, 89; 33, с.85; 34, с.30; 35, с.126 ];
- принцип попевочности являлся основой музыкальной структуры богослужебных напевов. Основными принципами развития богослужебного напева выступали межпопевочная и внутрипопевочная вариационность и распев. Н.Серегина подчеркивает, что «… формы роспева … вбирают в себя всю красоту и сложность мелодических форм национального певческого искусства…» [36, с.52]. И.Е.Лозовая, отмечая многоопорность знаменной ладовой системы находит это качество и в обрядовом фольклоре, замечая, однако, что в фольклоре система переменных опор действует на уровне целого, а в песнопениях знаменного распева – на уровне частного: попевки или строки [37, с.37].
Л.Ф.Костюковец, С.И.Мыцко, И.А.Богданец, Л.Ф.Шматсутдинова В.И.Елатов, А.Д.Гуслева заметили, что в основе раннетрадиционных белорусских песен одного обряда лежали напевы имеющие в основе единый формульный напев [38, с.7; 39, с.30; 40, с.63], а единицей мелодики (темы) выступал законченный в структурном отношении оборот, т.е. попевка. Несмотря на оригинальность почти каждой раннетрадиционной мелодии, все они представляют собой комплекс основных мелодических оборотов – формульных попевок, по-разному сочлененных между собой [41, с.56, 60, 61, 77; 42, с.126];
- Ю.В.Келдыш обратил внимание, что и для фольклора, и для древнерусского певческого искусства характерно творчество по модели с определенной долей импровизационности [43, с.36-41]. Такие модели носят название подобнов. Подобны[6] выполняли роль архетипов в музыке. Каждый жанр богослужебной музыки имел свой набор подобнов, отмечает Т.Ф.Владышевская [44, с .178].
В белорусском раннетрадиционном народно-певческом творчестве также существовали «типовые напевы», на каждый из которых в разных жизненных ситуациях исполнялось большое количество разнообразных текстов. В.И.Елатов устанавил, что до сих пор на Полесье сохранились такие места, где для всего традиционного творчества существует 3–4 типовых напева [45, с.43, 44, 48]. Вызывает интерес тот факт, что типовым напевам соответствовала типовая интонация.
- метроритмическое строение древних богослужебных песнопений имело подчиненный содержанию характер. Если текст песнопений представлял собой поэтическую прозу со свободным строением, то и метроритм песнопений был несимметричен, постоянно изменялся в связи со свободным течением богослужебного текста песнопений. Л.Ф.Костюковец, А.Т.Тевосян утверждали отсутствие строгой метрической организации, равномерное дробление длительностей, смещение мелодических опор с сильных метрических долей на слабые, ритмическое богатство, сложность и определенность песнопений древнего знаменного распева [46, с.27; 47, с.56].
Однако, И.Е.Лозовая отмечает, что глубинное родство ритмики песнопений и народной песни проявляется «в господстве бинарного деления основных ритмических единиц» метрической системы и ассиметричности ритмической организации знаменного распева [48, с.33–34].
–– Богослужение в целом, каждая его часть имеет внутренний, присущий ей ритм и темп. Народно-песенное творчество до XIX в. не имело нотной записи. На основе знаний ритмики древнецерковного пения, учитывая тесную взаимосвязь и взаимопроникновение профессионального и фольклорного музыкально-певческого творчества, мы можем сделать вывод об исполнительской импровизационно-ритмической манере раннетрадиционного народного творчества, об изменении ритма в связи с изменением слогового объема текста, с событием, по поводу которого данный текст поется, или с изменением жанровой принадлежности той или иной мелодии.
В.И.Елатов, указывая на равномерную метрическую пульсацию, переменные метры, несимметрично расположенные ферматы, растяжение и сжатие метрических долей в древних народных песнях на территории Белой Руси, подчеркивал, что для раннетрадиционного творчества типичным являлся прием длительного растягивания звука, метрическая и мелодическая импровизационность [49, с.29, 41; 50, с.38; 51, с.56, 58; 52, с.19].
- исполнение древнейших образцов богослужебных православных песнопений и ранних народных песен на Белой Руси имело одинаковые стилевые особенности. К таким особенностям относятся: монодийность, импровизационность, антифонное пение и пение с канонархом (солистом), использование исона (бурдона) («гудящего» нижнего или верхнего голоса, исполняющего основной или квинтовый тон лада), глиссандирование и вибрато.[7] Особенно необходимо отметить манеру взятия дыхания. В народно-песенном исполнительстве дыхание берется в тот момент, когда воздушный поток у исполнителя иссякает. При этом не имеет значения ни смысл, ни местоположение слога или слова в фразе, т.е. момент дыхания определяется физиологически. В богослужебной исполнительской музыкально-певческой культуре дыханию придается смысловое значение. При помощи дыхания подчеркивается непрерывность богослужебного пения. Если на богослужении поет хор (в унисон), то используется цепное дыхание в течение всего богослужения. Если исполняет богослужебное песнопение один певец, то дыхание берется посреди слова, но никак не между словами.[8]
- многоголосие (двух- и трехголосие) богослужебной музыки[9] до XVI века имело линеарную музыкальную природу и опиралось на горизонтальное подголосочное и контрапунктическое многоголосие. С середины XVII века в богослужебном пении начинается эпоха партесного, а позже – хорального, гармонического пения. Та же стилистика наблюдается и в народном музыкально-певческом творчестве. В XIX веке под влиянием богослужебной музыки в народной песне появился гомофонно-гармонический стиль [53, с.100];
- древнейшие богослужебные песнопения содержат т.н. редуцированные звуки или полугласные.[10] Подобные редуцированные звуки, а также глоссолалические вставки (которые на взгляд современного человека затемняют смысл пропеваемого текста) были принадлежностью многих сакральных языков индоевропейской группы и способствовали созданию особого, часто таинственного, богослужебного языка, которым пользовались только служители культа. Такой особый богослужебный язык способствовал созданию мистического настроения присутствующих на богослужении. Подобное явление, которое называетсяогласовка (или огласование) согласных встречается и в древнейших пластах белорусского обрядового фольклора (колядных, масленичных, свадебных и пр. песнях).[11]
Говоря о глубинном родстве древнего музыкального фольклора на территории Белоруссии и богослужебного музыкально-певческого искусства, укажем и область наибольшего стилистического различия. Это область формообразования. И.Е.Лозовая отмечает, что народная песня представляет собой многострофное целое, где ведущим принципом формообразования является периодическая повторность мелодических отрезков [54, с.30]. Песнопения знаменного распева строятся по принципу нерасчлененности музыкального развертывания при расчлененности словесно-музыкального текста на строки.
Значительные различия устного и письменного пластов древнепевческой культуры наблюдаются и в ритмике, и в ладо-мелодической организации. Эти различия объясняются, в первую очередь, различной природой песнопения и песни, их функциональными различиями.
Итак, изучая богатейшее наследие древнерусской гимнографии и древнейшего пласта белорусского фольклорного пения, мы пришли к выводу об единых музыкально-фонетических истоках православного церковного и фольклорного пения.
Музыкальный язык христианского восточнославянского богослужебного пения формировался в процессе ассимиляции классического византийского гласового пения на основе музыкального языка народного обрядового пения.
Сопоставление различных сторон богослужебного и древнерусского народного пения на территории современной Белоруссии дает возможность сделать вывод о том, что эти виды певческого искусства не являлись абстрагированными друг от друга: православное богослужебное и народное музыкально-певческое искусство при противоположности их духовного наполнения, являясь генетически родственными, активно взаимодействовали и взаимообогащались.
Синтез культурно-стилевых пластов древнерусской музыкально-певческой культуры отражал интонационно-историческую картину той эпохи, в которой создавались ее художественные образцы. Несомненно, особенности древнего стиля пения определялись интонационным фоном эпохи, который складывался из музыкально-фонетических свойств, присущих разным типам древнерусской культуры.
[1] В процессе христианизации.
[2] Концепция ангельского пения выражена в иконографии Рождества Христова и Покрова Пресвятой Богородицы.
[3] Усвоение христианских догматов и христианской эстетики народными певцами происходило опосредовано, т.к. в древности пение за богослужением являлось прерогативой священно- и церковнослужителей.
[4] Названные деятели оказались вдохновителями т.н. Нового направления русской музыкальной культуры, чье творчество базировалось на понимании единства народной музыкальной речи и культового древнерусского мелоса. Фольклорно-сакральное направление, по наблюдению музыковеда А.Петрова, стал характерной чертой современного российского композиторского творчества [Петр].
[5] В контексте настоящей работы понятия древнерусский и древнебелорусский являются синонимами.
[6] Подобны – модель, образец по строению текста и напева для исполнения других песнопений.
[7]В народно-песенной манере исполнения также присутствовала своеобразная импровизационность и метроритмическая свобода;большую экспресивную роль в белорусской раннетрадиционнай мелодике выполняли прием вибрато и глиссандирование мелодических линий. Вплоть до последней четверти XIX столетия исполнение раннетрадиционных песен и песен более позднего происхождения было преимущественно одноголосным. Древнейшим стилем народного многоголосного пения является антифонное пение, стиль антифонного (двухорного) многоголосного пения до сих пор бытует на севере Белоруссии в Витебской области. В народном многоголосном пении присутствует манера пения с «бурдоном», когда мелодию ведут наиболее голосистые исполнители, остальные же «тянут» один звук. В белорусских обрядовых народных песнях также встречается манера исполнения песни с солистом.
[8]Такая манера взятия дыхания до сих пор используется в богослужебном пении старообрядчиских общин.
[9]Образцы знаменного многоголосия встречаются в безлинейных рукописях начиная с XV в.
[10] Редуциронанные звуки или полугласные обозначались буквами «ъ» и «ь» и встречались как в безударных, так и в ударных слогах. Богослужебные тексты с полугласными звуками использовались до реформ патриарха Никона в XVII в., используются и в настоящее время в некоторых общинах старообрядцев-безпоповцев.
[11] Огласовка согласных является характерной чертой древнейшего пласта фольклора всего восточнославянского этноса.
Литература
1. Буслаев, Ф.И. Русский духовный стих [Текст] /Ф.И.Буслаев // Народный эпос и мифология. –М.: Высшая школа, 2003. – С. 328 – 374.
2. Баранкевич, Л.Ф. Белорусские духовные стихи о Лазаре [Текст] /Л.Ф. Баранкевич // Весці Беларускай дзяржаўнай акадэміі музыкі.– № 6, 2005 г. – С.79 – 88.
3. Федотов, Г. П. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам) [Текст] / Г. П. Федотов. – М.: Прогресс, Гнозис, 1991. – 185 с.
4. Толстой, Н. Религиозные верования древних славян [Текст] / Н.Толстой// Очерки истории культуры славян. – М., 1996. – С.145–195.–ISBN 5-85759-042-6
5. Густова, Л.А. Музыкально-певечская культура Белоруской Православной Церкви / Лариса Александровна Густова. – Мн.:Бестпринт, 2006. – 169 с.
6. Густова, Л.А. Указ.соч.
7. Серегина, Н.С. Песнопения русским святым: по материалам рукописной певческой книги XI – XIX вв. «Стихирарь месячный»/ Н.С.Серегина // Министерство культуры РФ; Росс.Академия наук; Росс.ин-т истории искусств. – СПб, 1994. – 470 с.
8. Лозовая, И.Е. Знаменный распев и русская народная песня (О самобытных чертах столпового знаменного распева) /Ирина Евгеньевна Лозовая // Русская хоровая музыка XVI – XVIII веков: сб.трудов, вып. 83 /Министерство культуры РСФСР; Гос.муз.-педагогич.институт им. Гнесиных. – М.. 1986. – С.26 – 45.
9. Густова, Л.А. Указ.соч.
10. Серегина, Н.С. Указ.соч.
11. Вагнер. Г.К.; Владышевская, Т.Ф. Искусство древней Руси [Текст].– М.: Искусство, 1993. – 255 с.
12. Густова, Л.А. Указ.соч.
13. Елатов, В.И. Ритмические основы белорусской народной музыки.– Минск: Наука и техника, 1966.–220 с.
14. Елатов В.И. Ладовые основы белорусской народной музыки.– Минск: Наука и техника, 1964.–216 с.
15. Елатов В.И. Песни восточнославянской общности / Акад. навук БССР. Ин–т искусствоведения, этнографии и фольклора.– Минск: Наука и техника, 1977.–245 с.
16. Мыцько, С.I. Валачобны абрад [Тэкст]// Беларускія народныя абрады / Склад., навук. рэд. i прадм. Л.П.Касцюкавец.– Мн.: Беларусь, 1994. – С. 21–43
17. Володкович, А.В. Народные белорусские речитативные жанры [Текст]// Вопросы музыкознания / М-во культуры БССР. Бел. гос. консерватория им.А.В.Луначарского; Гл. ред. К.И.Степанцевич.– Мн.: Вышэйш. школа, 1981. – С.10–17.
18. Елатов В.И. Ладовые основы …
19. Елатов В.И. Песни …
20. Елатов, В.И. Ритмические основы…
21. тамже
22. Лозовая, И.Е. Указ.соч.
23. Вагнер. Г.К.; Владышевская, Т.Ф. Указ.соч.
24. Серегина, Н.С. Указ.соч.
25. Елатов В.И. Мелодические основы белорусской народной музыки.–Минск: Наука и техника, 1970.–143 с.
26. тамже
27. Беларускiя народныя абрады [Тэкст] / Склад., навук. рэд. i прадм. Л.П.Касцюкавец.– Мн.: Беларусь, 1994. – 128 с.– ISBN 5-338-01050-х
28. Касцюкавец, Л.П. Купальскi абрад [Тэкст]// Беларускія народныя абрады / Склад., навук. рэд. i прадм. Л.П.Касцюкавец.– Мн.: Беларусь, 1994.– С.68– 86.
29. Вагнер. Г.К.; Владышевская, Т.Ф. Указ.соч.
30. Костюковец, Л.Ф. Из истории древнерусского знаменного пения [Текст]// Вопросы музыкознания / М-во культуры БССР. Бел. гос. консерватория им. А.В.Луначарского; Гл. ред. К.И.Степанцевич.– Мн.: Вышэйш. школа, 1981.– С. 24–30.
31. Можейко, З.Я. Песенная культура Белорусского Полесья [Текст].– Мн.: Наука и техника, 1971.– 263 с.
32. Елатов В.И. Мелодические основы…
33. Касцюкавец, Л.П. Купальскi абрад…
34. Мыцько, С.I. Валачобны абрад…
35. Гуслева, А.Д., Шматсутдзiнава Л.Ф. Каравайны абрад [Тэкст]// Беларускія народныя абрады / Склад., навук. рэд. i прадм. Л.П.Касцюкавец.– Мн.: Беларусь, 1994. – С. 105– 127.
36. Серегина, Н.С. Указ.соч.
37. Лозовая, И.Е. Указ.соч.
38. Беларускiя народныя абрады…
39. Мыцько, С.I. Валачобны абрад…
40. Багданец, И.А.; Шматсутдзінава, Л.Ф. Троiцка-сёмухскi абрад [Тэкст]// Беларускія народныя абрады / Склад., навук. рэд. i прадм. Л.П.Касцюкавец.– Мн.: Беларусь, 1994. – С. 44–67.
41. Елатов В.И. Мелодические основы…
42. Гуслева, А.Д., Шматсутдзiнава Л.Ф. Каравайны абрад…
43. История русской музыки: в10 т. Т.1: Древняя Русь, XI – XVII вв. /Автор тома Ю.В.Келдыш.– М., 1985. – 383 с.
44. Вагнер. Г.К.; Владышевская, Т.Ф. Искусство древней Руси…
45. Елатов, В.И. Мелодические основы…
46. Костюковец, Л.Ф. Из истории древнерусского знаменного пения…
47. Тевосян, А.Т. Средневековая монодия и пятилинейная нотация: расшифровка или перевод? [Текст]// Музыкальная культура средневековья: Сб. науч. тр. / Центральный музей древнерусской культуры и искусства им. А. Рублева; Сост. и отв. ред. Т.В.Владышевская.– М., 1992.– Вып.2.– С. 54–57.
48. Лозовая, И.Е. Указ.соч.
49. Елатов В.И. Ладовые основы …
50. Елатов, В.И. Мелодические основы…
51. Елатов В.И. Песни …
52. Елатов, В.И. Ритмические основы…
53. Елатов, В.И. Мелодические основы…
54. Лозовая, И.Е. Указ.соч.