Портрет Феликса Конечного
Творчество историка Феликса Конечного (1862–1949) не только оставило след в истории польской общественно-политической мысли и историографии, но и до сих пор сохранило свою актуальность для польского общества. Если попытаться определить степень интереса к интеллектуальному наследию Ф. Конечного на основании результатов поисковых запросов в сети Интернет, то окажется, что, например, Google на вопрос о Ф. Конечном покажет 83,2 тыс. ответов. Для сравнения отметим, что издатель влиятельного в польской послевоенной эмиграции и интеллигентских кругах Польской Народной Республики журнала «Культура» Ежи Гедройц набрал 327 тыс. Напомним, что с именем последнего связывают знаменитую геополитическую «концепцию Гедройца», которая легла в основу внешней политики Польши в отношении восточных соседей после распада СССР. Такие культовые фигуры для польской истории XX в. как Ю. Пилсудский и его вечный политический протагонист и идеолог польской национал-демократии Р. Дмовский дают соответственно 522 тыс. и 945 тыс. ответов на поисковый запрос.
Следует отметить, что во времена Польской Народной Республики творчество Ф. Конечного находилось под запретом, поскольку разработанная им теория цивилизаций икритические выпады в адрес социализма, который Ф. Конечный считал чуждым для латинской или христанско-классической цивилизации, а значит и вредным для Польши, были совершенно неприемлемы для социалистических властей. Напротив, в современной Польше интерес к его научному и публицистическому наследию, по всей видимости, растет. По крайней мере, его деятельность стала предметом нескольких монографических исследований[1]. Труды Ф. Конечного неоднократно переиздаются. В частности, книга «О множестве цивилизаций» публиковалась, по меньшей мере, трижды: в 1996 г. (репринтное издание 1935 г.), в 2002 г. (издательство «Antyk») и в 2015 г. (издательство «Capital»). Однако в силу того, что взгляды Ф. Конечного по целому ряду вопросов безусловно дискуссионны и, кроме того, выходят за границы приличий, негласно принятых в современном общественно-политическом дискурсе, открытая популяризация его идей остается уделом кругов, которые не входят в мейнстрим польской общественно-политической жизни.
В популяризаторском обиходе Ф. Конечного чаще всего называют польским Арнольдом Тойнби или С. Хантингтоном. В Великобритании книга «О множестве цивилизаций», опубликованная польским историком в Польше в 1935 г., была переведена на английский язык стараниями польского эмигранта и публициста Е. Гертыха и увидела свет в 1962 г. Интересно, что текст главного труда всей научной жизни Ф. Конечного вышел с кратким благожелательным предисловием самого А. Тойнби. Британский историк назвал Ф. Конечного апологетом западной цивилизации и римско-католической Церкви, сдержанно отметив пристрастное отношение польского историка к византийской и туранской цивилизациям, православной Церкви, а также дипломатично умолчав об оценках еврейской цивилизации. Вместе с тем А. Тойнби достаточно высоко оценил творчество польского интеллектуала, сравнив его с Н. Данилевским, О. Шпенглером и Дж. Вико. По словам Тойнби после издания книги «О множестве цивилизаций» в старом споре о сущности цивилизации и истории человечества появился польский взгляд на проблему. Любопытно, что в современной Польше Ф. Конечный удостоился даже патриотических демотиваторов, стыдящих польскую молодежь за незнание «нашего Тойнби». В свою очередь публикация книги американского политолога С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций» в Польше стала стимулом для дискуссий о том, что сходные идеи задолго до известного американ-ского политолога высказывал польский мыслитель.
Будущий историк родился 1 ноября 1862 г. в семье железнодорожного служащего в Кракове. Окончив с отличием гимназию св. Якова, он в 1883 г. поступил в Краковский университет. В 1888 г. им была защищена диссертация «Древние отношения Инфлянт с Польшей до 1339 г.». В течение двух лет с 1889 по 1890 гг. молодой историк был откомандирован для работы в архивах Ватикана. Вернувшись на родину, Ф. Конечный получил место научного работника в архиве Академии наук, а потом библиотеках Академии и Ягеллонского университета (с 1906 г.). Параллельно он принимал активное участие в польской общественно-политической жизни. В частности, он стал членом патриотического Общества народной школы, лектором Народного университета, участником Славянского клуба и главным редактором периодического журнала «Славянский мир», издававшегося в 1905–1914 гг. В это же время он активно публиковался в других польских периодических изданиях: «Время», «Польское обо-зрение», «Всемирное обозрение», «Голос народа». Им был написан ряд популярных книг для широкой публики с целью пробуждения польского национального самосознания. В частности, в 1889 г. вышла «История польского народа для молодежи», в 1902 г. «История Польши в правление Пястов», а в 1903 г. – «История Польши в правление Ягеллонов». Эти книги неоднократно переиздавались и играли роль популярных пособий, распространявшихся на территории польских земель в пределах Австро-Венгрии, Германии и России.
В границах бывшей Российской империи Ф. Конечный оказался в 1919 г., когда был приглашен на работу в Вильно в восстановленный Университет Стефана Батория. В 1920 г. за труд «История России до 1449 г.» он получил степень доктора наук. К этому исследованию ученый приступил еще накануне Первой мировой войны. В 1917 г. в оккупированной немцами Варшаве образованной публике был представлен первый том «Истории России до 1449 г.». В польской историографии Ф. Конечного иногда называют первым отечественным историком, который написал обобщающий труд по русской средневековой истории[2]. В 1921 г. в Варшаве увидела свет «История России с древности до новейшего времени». В 1922 г. Ф. Конечный удостоился профессорского звания и возглавил кафедру «Истории Восточной Европы» в Университете Стефана Батория.
Таким образом, признание научных заслуг Ф. Конечного напрямую связано с изучением русской истории и Восточной Европы в целом. Это делает рассуждения польского историка о Брестской церковной унии по меньшей мере небезынтересными, поскольку исследователь специализировался на истории региона.
Виленский период творчества оказался не менее плодотворным, чем краковский, и продолжался до 1929 г. В октябре 1929 г. по решению министра религиозных исповеданий и народного просвещения С. Червиньского, несмотря на ходатайство совета университета, 66-летний профессор был уволен и отправлен на пенсию. По всей видимости, причинойнежелания продлевать контракт стало критическое отношение Ф. Конечного к политическому курсу Ю. Пилсудского. В частности, в 1927 г. ученый выступил в Люблинском католическом университете с публичной лекцией «Польша между Востоком и Западом». В своем докладе, который был впоследствии опубликован, историк недвусмысленно говорил о польских революционерах, которые свои представления о государстве позаимствовали у «царизма», уповая на «террор и насилие». Для современников это было более чем прозрачным намеком на социалистическое прошлое и политические методы фактического правителя Польши, пришедшего к власти в результате государственного переворота в мае 1926 г. Вернувшись в родной Краков, отставной профессор все свободное время посвятил научной работе. Именно в течение 30-х гг. XX в. Ф. Конечный завершил теоретический труд «О множестве цивилизаций», работал над рукописями книг «Византийская цивилизация» и «Еврейская цивилизация». На примере двух последних работ он хотел подтвердить и проверить разработанную им теорию цивилизаций и методологию исторического исследования. Несмотря на преклонный возраст, Ф. Конечный находил время на публицистику, издаваясь в главном печатном органе польских национал-демократов «Национальной мысли». В качестве приглашенного лектора сотрудничал с Люблинским католическим университетом.
Вторая мировая война пощадила старого профессора, но жестоко обошлась с его семьей. В октябре 1944 г. в лагере в Бранденбурге скончался младший сын Станислав. Во время Варшавского восстания в августе 1944 г. погиб старший сын Чеслав.
После освобождения Кракова советскими войсками новая польская власть не проявила полицейского интереса к личности историка. Правда, в январе 1945 г. ему не разрешили устроиться на работу в Ягеллонский университет, однако больше ученого не беспокоили. До конца своей жизни Ф. Конечный продолжал работать дома над руко-писями своих книг, в том числе в 1948 г. он подготовил краткое изложение своей теории в работе «О гармонии в истории». 10 февраля 1949 г. историк скончался и был похоронен на краковском кладбище Христа Спасителя.
В заключение небольшого биографического экскурса нельзя не отметить, что обстоятельства жизни, личные убеждения и научное творчество Ф. Конечного позволяют взглянуть на проблему Брестской церковной унии с новой точки зрения. Польский историк не скрывал своей приверженности к римско-католической Церкви, был оригинальным представителем влиятельного интеллектуального течения в польской общественно-политической и научной мысли (краковская историческая школа и консерватизм, отчасти национал-демократическая традиция), являлся компетентным для своего времени специалистом в области российской истории. Это обусловливает значимость его суждений по униатскому вопросу, несмотря на отсутствие у историка отдельных работ, посвященных Брестской церковной унии. По крайней мере, его идеи и наблюдения позволяет лучше понять отношение к униатской проблематике в польской интеллектуальной жизни.
Взгляды Ф. Конечного на место Брестской церковной унии в истории Восточной Европы принципиально не менялись, начиная с книги «Польский логос и этос» (1921 г.) и завершая рукописью «Византийской цивилизации» (1945 г.). Это единство обусловливалось тем, что польский историк рассматривал всю историю униатского вопроса через призму конфликта цивилизаций, отрицая возможность цивилизационного синтеза. Польша принадлежала к классическо-христианской цивилизации, поэтому все историческое прошлое страны рассматривалось как борьба разных цивилизационных начал. Одной из самых опасных угроз для будущего развития Польши и причиной прошлых исторических катастроф, включая разделы Речи Посполитой в конце XVIII в., Ф. Конечный считал попытки сочетания цивилизационно несовместимых начал политической, социально-экономической и культурной жизни.
В частности, в своей книге «Польский логос и этос» (1921 г.) Ф. Конечный писал, что Брестская церковная уния не просто повредила римско-католической Церкви, но остановила победное продвижение католицизма на восток. Если бы не уния, то в восточных провинциях Речи Посполитой по-прежнему возвышались бы костелы. Согласно Ф. Конечному, все, что среди восточнославянского населения возвышалось над среднестатистическим невежеством «схизмы», примкнуло бы к римско-католической Церкви. Напротив, Брестская церковная уния «пробудила православие из сна», однако «заново разожгла ненависть к «латинству» в неугасимый пожар». В целом Брестская церковная уния рассматривалась Ф. Конечным в широком контексте обреченных на провал попыток синтеза Запада и Востока в польском историческом опыте. Эта обреченность, по мысли ученого, обусловливалась цивилизационными законами, отрицавшими возможность синтеза двух разных цивилизационных общностей. По словам Ф. Конечного, если бы Брестская церковная уния не состоялась, то «римско-католическая иерархия простиралась бы до Урала, а западная цивилизация победила бы в России». Это замечание историка стало его реакцией на революцию и гражданскую войну в России, происхождение которых Ф. Конечный объяснял конфликтом нескольких цивилизаций и слабостью западного цивилизационного начала в России.
В книге «Византийская цивилизация» причиной введения Брестской церковной унии называется борьба короля Сигизмунда III и римско-католической Церкви с протестантами в Речи Посполитой, которые, утрачивая свои позиции, пошли на заключение политического союза с православными. С целью разрыва этого наметившегося договора и появилась идея заключения церковной унии. По словам историка, «король напрасно надеялся, что одним ударом разрушит протестантский лагерь и прекратит существование православной схизмы»[3]. Однако он сильно ошибся, поскольку «едва только часть Белой Руси приняла унию». Следует отметить, что польский историк критично высказывался о правлении Сигизмунда III, который, по мнению Ф. Конечного, больше вдохновлялся византийским цезаризмом и примеривал на себя роль абсолютного монарха. Это вызвало к жизни не только идею заключения церковной унии, но и склонность к нарушению прав религиозных меньшинств. Однако самым опасным последствием Брестской церковной унии для Речи Посполитой стало использование факта ее заключения в политических комбинациях Константинопольского патриархата и Османской империи против польской короны. Суть внешнеполитической интриги заключалась в том, что Османская империя опасалась превращения порубежного казачества в военную силу Речи Посполитой. В свою очередь константинопольская патриархия, восстанавливая православную иерархию и выступая против унии в Речи Посполитой, решила при прямом содействии Высокой Порты мобилизовать казачество под лозунгом защиты православия. При этом казачество трактовалось Ф. Конечным как славянский вариант туранской цивилизации, далекий от каких-либо внятных духовных исканий и живущий по правилам военного лагеря. Таким образом, конфликт последовавший после ошибочной идеи заключения Брестской церковной унии имел причиной не просто догматические или вероисповедные расхождения, но коренился в цивилизационной несовместимости византийской (православная иерархия) и туранской (турки-османы, казаки и большинство восточных славян) цивилизаций с христианско-классической. Этот конфликт для Речи Посполитой обернулся катастрофичными по своим разрушительным последствиям казачьими войнами.
Брестская церковная уния стала причиной ассимиляции польских колонистов, расселявшихся в пределах украинских земель польской короны после Люблинской унии. В итоге сотни тысяч переселенцев превратились спустя столетие в миллионы утративших польскую национальную идентичность «русинов». В свою очередь Брестская церковная уния укрепила позиции православной Церкви, сохранив ее особенности и повысив культурный уровень духовенства. Польская шляхта поддерживала создание или сохранение в сельских приходах униатских церквей, которые на практике превратились в «фортеции русскости»[4] в Червонной Руси. Это привело к тому, что римско-католические приходы не охватили большинство жителей украинских воеводств.
В XVII в. церковная уния на восточнославянских землях поддерживалась «искусственно». Это достигалось путем перехода части польского католического клира на восточный обряд. Польская молодежь пополняла состав «русского» духовенства. По мнению Ф. Конечного, среди униатского священства в этот период восточнославянские клирики составляли меньшинство. Только в конце XVII в. наметилась тенденция к сокращению польского представительства. Однако к этому времени в Речи Посполитой началась ориентализация общественно-политической и культурной жизни, которая означало угасание влияния христианско-классической цивилизации. С конца XVII – XVIII вв. уже не Польша оказывала влияние на Россию, но наоборот жизнь в Речи Посполитой, особенно в ее восточных воеводствах, стала испытывать перестройку под влиянием России. При этом Брестская церковная уния стала проводником, который вопреки первоначальному замыслу творцов унии транслировал влияние туранской, а не христианско-классической цивилизации. Ф. Конечный указывал на культурную бесплодность унии, которая оказалась «в цивилизационном отношении ничем» Только «униатский клир польского происхождения образовывал цивилизационный мост в унии», но сама по себе Брестская церковная уния «не являлась возвращением к западно-европейской цивилизации»[5].
Таким образом, польский историк Ф. Конечный считал, что Брестская церковная уния была заведомо неудачной попыткой церковного объединения. Провал был детерминирован стремлением сочетать разнородные цивилизационные начала в римско-католической Церкви. Это привело к ослаблению Речи Посполитой, в которой, по мнению мыслителя, вместо неизбежного в среднесрочной перспективе торжества римско-католической Церкви в восточнославянских землях Речи Посполитой сохранилась униатская церковь. Последняя стала не продолжением христианско-классической цивилизации, но, напротив, оказалась препятствием для западного влияния, став проводником иных цивилизационных тенденций. Если абстрагироваться от исключительно негативных оценок православной Церкви и апологетики католицизма в творчестве Ф. Конечного, то можно отметить, что польский историк не отрицал того, что униатский проект оказался, во-первых, навязан восточнославянскому населению, поскольку без польского культурного влияния католического клира Брестская церковная уния была бы нежизнеспособной; во-вторых, уния не стала стимулом религиозного обновления и творчества в пределах самого униатства и, в-третьих, само введение унии стало актом насилия государства в области вероисповедной свободы. Польский интеллектуал полагал, что без заключения Брестской церковной унии православную Церковь в пределах земель Речи Посполитой ожидала естественная гибель вследствие внутренних проблем церковной жизни. Однако подтвердить это предположение историка не представляется возможным.
Александр Александрович Киселев,
кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин
Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники (Минск).
Текст доклада на Международной научной конференции
«Церковь в истории народов Центральной и Восточной Европы»,
посвященной 220-летию митрополита Иосифа (Семашко), состоявшейся в Минске 03.03.2018.
Опубликовано в журнале социальных и гуманитарных наук "Аспект". №2. 2018г.
-------------------
[1] Biliński, P. Feliks Koneczny: (1862-1949): życie i działalność / P. Biliński. – Warszawa : Ad Astra, 2001. – 245 s.; Polak, R. Cywilizacje a Moralność w myśli Feliksa Konecznego / R. Polak – Lublin: Wyd. Fundacja Servire Veritati Instytut Edukacji Narodowej, 2001. – 282 s.; Skoczyński, J. Koneczny. Teoria cywilizacji / J. Skoczyński. – Warszawa: IFiS PAN, 2003. – 356 s.
[2] Błachowska, K. Feliks Koneczny jako historyk Rosji – podstawy koncepcji / K. Błachowska // Klio Polska. Studia i materiały z dziejów historiografii polskiej XIX–XX wieku. – Warszawa, 2012. – Т. 6. – S. 195.
[3] Koneczny, F. Cywilizacja bizantyńska / F. Koneczny – Krzeszowice: Dom Wydawniczy ''Ostoja'', 2009. – T.2. – S. 308.
[4] Koneczny, F. Polskie Logos a Ethos / F. Koneczny. – Poznań: Księgarnia sw. Wojciecha, 1921. – T. II. - S. 112.
[5] Koneczny. F Polska między Wschodem a Zachodem [Electronic resource]. – Mode of Access: http://www.nonpossumus.pl/biblioteka/feliks_koneczny/polska/polska.php - Data of Access: 24.02.2018.
Ключевые слова: Брестская церковная уния, история, польская историография, цивилизация