12.   Когда крюки заменяли ноты

Церковное пение — это такой вид искус­ства, который непосредственно связан с молитвой. Здесь сердечное состояние вы­ражается посредством слова и мелодии — «От избытка сердца глаголют уста», как говорится в Евангелии (Мф. 12,34). Богослу­жебная песнь захватывает душу моляще­гося и устремляет ее ввысь к горнему миру. Свт. Иоанн Златоуст восклицает: «Ничто так не окрыляет нашего духа, ничто так не от­решает его от земли и уз телесных, ничто так не наполняет любовью к мудрости и равнодушием к житейским делам, как пе­ние стройное, как песнь священная, сло­женная по правилу ритма».
У христианского пения есть глубокие кор­ни и своя особая история. Все самое луч­шее из древнееврейской и греческой му­зыки было привлечено для озвучивания хри­стианского богослужения. У древних евре­ев пение имело религиозное назначение, принадлежало избранным певцам и пере­давалось путем устного навыка и традиции. У греков музыка имела государственное и образовательное значение и развивалась со стороны эстетической и методической. Сочетание древнееврейских богослужебных мотивов и теоретической греческой систе­мы придало церковному пению необходи­мую стройность и динамичность. Эпоха Все­ленских Соборов IV-VIII вв. дала богослу­жебному пению богатый материал для по­этического сочетания звуков с библейски­ми образами и символами. Великие бого­словы и учителя, святители и аскеты со­ставляли богослужебные уставы, писали молитвы и каноны вместе с музыкой к ним. Среди них были святые Игнатий Богоносец, Григорий Чудотворец, Амвросий Медиоланский, Ефрем Сирин, Василий Вели­кий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Роман Сладкопевец, Иоанн Дамаскин и др. Сочиняя песнопения, святые подвижники делали доступными и общеупотребимыми поэтические выражения церковной истины против еретиков, которые записывали свои лжеучения в форме стихов и песенок для соискания себе большей популярности.
Музыкальный состав церковного пения развился из греческой системы тетрахор­дов и ладов в особую систему осьмогласия. Тетрахорд - это музыкальный ряд из четырех звуков (например, «ми-фа-соль-ля», по месту своего происхождения этот дорийский тетрахорд считался у греков са­мым древним и священным). Из тетрахор­дов слагались звукоряды более сложные из восьми и более звуков - октава, малая и великая системы. Под благозвучием тог­да понималось только пение в один голос (унисон). Восемь греческих тетрахордовых сочетаний (ладов) стали основой для вось­ми церковных мелодий (гласов). На эти мелодии исполняется большинство бого­служебных молитв: стихир, тропарей и ка­нонов. Среди этих текстов есть группы, ко­торые имеют одинаковое количество сло­гов и одинаковую мелодию исполнения, та­кие песнопения называются «подобнами». Например, в каноне из девяти песен коли­честву слогов начального тропаря каждой песни (ирмоса) должно соответствовать количество слогов тропарей следующих за ним. Однако есть и такие песнопения, ко­торые имеют свою особую мелодию - «са­моподобны». Для обозначения высоты звука потреблялись буквы алфавита, которые писались прямо над текстом. И в настоя­щее время начальные буквы латинского алфавита служат заменой в нотной грамо­те привычных нам нотных имен: «ля»-а, «си»-b, «до»-с и т.д. Когда исполнение и состав церковных песнопений был уже зна­чительно усложнен, тогда из общей массы молящихся выделились особые певцы под управлением доместиков (регентов). Взма­хи руки доместика послужили образцом для обозначения высоты звука и длительности при помощи особых черточек, т.н. «крюков», которые постепенно стали заменять буквен­ные обозначения нот и писались по-пре­жнему прямо над текстом.
Православие пришло на русские земли, когда осьмогласная система в христианс­ком богослужении уже вполне развилась и установилась. Первыми учителями церков­ного пения на Руси должно считать болгар, а затем греческих певцов-доместиков. В киевский период возглавляли русскую цер­ковную иерархию в большинстве митропо­литы-греки, были также и греки-епископы, поэтому часть церковных песнопений ис­полнялась на греческом языке. В летопи­сях есть свидетельства, что в соборных храмах, где было два хора, один пел на славянском, а другой - на греческом. Не­редко можно было услышать «Кирие, элейсон» вместо «Господи, помилуй». От тех времен в чине архиерейской службы в Рус­ской Церкви сохранились несколько гречес­ких песнопений. Можно отметить летопис­ное свидетельство о том, что греческий до­местик Мануил был поставлен в 1136 г. на Смоленскую епископию.
При переводе богослужебных текстов с греческого на славянский возникли неко­торые мелодические неудобства. Славянс­кие слова могли иметь более или менее слогов, чем греческие аналоги, отсюда по­лучались мелодические неровности. Нотные обозначения стали ставиться даже над по­лугласными в древнем славянском языке буквами «Ъ» и «Ь». Как результат приспо­собления переведенного славянского тек­ста к мелодии текста греческого явился т.н. «знаменный распев», который сглаживал возможные мелодические неровности. На­звание «знаменный» происходит от слова «знамя», так именовался значок, который ставился над слогами в словах песнопе­ния. Главным достоинством знаменного распева было подчинение мелодии смыслу богослужебного текста. В отличие от со­временных гласовых партитур мелодия зна­менного распева не могла разрывать текст, подчиняя его закону своего ритма.
В течение XV-XVII вв. русские богослу­жебные распевы стали разнообразнее. Ме­стные певцы перешли от подражания к на­стоящему творчеству. Появились распевы киевский, новгородский, болгарский, гречес­кий (новый). Известны рукописные певчес­кие сборники, в которых встречается имя киевского митр. Григория Цамбалка, постав­ленного под влиянием литовского князя Витовта в 1415 г. В юго-западной Руси в сер. XVI в. начинается подлинный расцвет цер­ковной музыки, связанный с деятельностью православных братств, противостоявших католическому прозелитизму и навязыванию идеи религиозной унии в Речи Посполитой.

«Воскресение»,  № 5 (58), 2004 г.