28.   Православная обрядность в униатской церкви (часть II)

Латинизация унии, которую возглавил Базилианский орден, должна была преодолеть те богослужебные беспорядки, которые уния получила в наследство от прежней западно­русской церковной жизни (см. «Воскресение» №9 за 2005 г.). Идея вероучительного един­ства естественно предполагала, что обряды латинский и православный не могут проти­воречить друг другу. В брошюре «Гармония Восточной Церкви с костелом Римским» (1608 г.) униатский автор пишет: «Есть и в нашей церкви немало того, чего Римская не имеет. Но стоит ли это того, чтобы по этой причине отказываться от святого согласия и единства, когда в чем малом не согласуем­ся, однако в больших и основных предметах великое согласие и одно и то же, что в одной, что в другой церкви находим?» Кроме того, западно-русское богослужение с его укоре­нившимися недостатками (различиями в ус­тавах, богослужебных книгах, действиях свя­щенников) оказывалось в невыгодном кон­трасте с единообразием латинского богослу­жения после Тридентского собора. Не уди­вительно, что такой ревностный пропагандист унии, как Ипатий Потей еще в 1601 г. заяв­лял: «Только в Риме чистота веры, ангельс­кий порядок». Понятно, что кажущимися мел­кими отличиями восточного обряда униаты стали постепенно пренебрегать.
Уже с середины XVII в. православные де­лают упреки униатам, что они служат на од­ном престоле в один день несколько литур­гий, литургийные молитвы стали читать (а не петь), сократили утреню, вечерню и другие службы, постятся в субботу, не вливают в евхаристическую чашу теплоту, отменили ос­вящение воды в день Богоявления. Митр. Гавриил Коленда (1665-1674) приказывал священникам говорить евангельские слова при совершении таинства Евхаристии не «сие (это) есть Тело Мое...сия (это) есть Кровь Моя...», а «се (вот) есть Тело Мое...се (вот) есть Кровь Моя...», давая тем самым знать, что именно сейчас (уже согласно католичес­кой доктрине) совершается пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. В то же время Новогрудский базилианский съезд (конгрегация) переносит в унию западную тра­дицию звонить в колокола утром в полдень и вечером в приветствие Пресвятой Богороди­це. Холмский епископ Мефодий Терлецкий вместе со своими помощниками Филиппом Боровиком и Иосафатом Исаковичем исправ­ляет униатский служебник, уподобляя его католическому служебнику (бревиарию).
Беспорядки от этих перемен только умно­жились. Одни униатские священники служи­ли по служебникам и требникам православ­ным (исправленным митр. Петром Могилой), другие следовали базилианским духовным, перешедшим из латинства, и служили по латинскому обряду. Третьи смешивали одно и второе, по своему произволу опускали, изменяли, искажали молитвы и священно­действия. Несогласованность богослужеб­ных правил возбуждала упреки со стороны как православных, так и католиков, сами униаты стали отвращаться от своих пасты­рей. Необходим был церковный собор.
Первая попытка была предпринята митр. Киприаном Жоховским (1674-1696). Его убеждения благоприятствовали латинизации унии. Он восстает против православной тра­диции отделять в формуле крещения каждое Лицо Святой Троицы словом «аминь», что будто бы разделяет божество Отца, Сына и Святого Духа, гораздо предпочтительней для него выглядит формула латинского обряда крещения (с «аминь» только в конце).
В 1680 г. в Люблине должен был состо­яться съезд православных и униатов по воп­росу примирения, где были бы обсуждены вероучительные и обрядовые различия, другие спорные вопросы взаимоотношений. Ка­толическая и униатская сторона прислали на собор весь цвет своего духовенства, но Луцкое братство прислало королю свой ре­шительный протест против участия в собо­ре православных без полномочий от пат­риарха Константинопольского. Король был вынужден против воли распустить собор, который, по слову современника, из гран­диозного по замыслу «события века» пре­вратился в «великое ничто».
В это время базилиане провели ряд мер по укреплению своего главенствующего положе­ния в униатской иерархии. Митрополит уже не имел права предлагать на утверждение коро­лю кандидата на вакантную епископскую ка­федру без согласия главы Базилианского ордена и его помощников. Коллегии белого духовенства при соборных храмах почти исче­зают. Имения многих соборных храмов пере­ходят в ведение базилиан. Во многих храмах уже не совершались всенощные бдения, были оставлены службы по Минеям, упразднены пономари и псаломщики. Дело доходило до такого беспорядка, что униатский священник не служил литургию, а просто макал просфо­ру в чашу во время католической мессы в ко­стеле, а потом разделял ее и давал для при­частия в униатском храме.
Замойский собор 1720 г. при митр. Льве Кишке (1713-1728) должен был принять меры по упорядочению внутренней жизни Униатс­кой церкви. Папский нунций был председате­лем, принимали участие униатский митропо­лит и 6 епископов, а также делегаты из епар­хий (в основном из монахов-базилиан). Со­бор принял постановление о внесении в Сим­вол веры католической прибавки «и от Сына» (Филиокве), о поминании папы за каждым богослужением. Были учреждены праздники в честь Иосафата Кунцевича и Божьего Тела. Одежда униатских священников и их внешний вид уподобились католическому образцу. Были узаконены читанные обедни (мши). Запрети­ли употреблять православную формулу при крещении (с тремя «аминь»), традицию ос­вящать запасные дары для больных в Вели­кий четверг. Митрополит получил власть пап­ского наместника с правом суда над еписко­пами, соборное начало потеряло свое значе­ние. У епископов появились помощники: визитаторы, официалы, экзаменаторы и проч. на латинский манер. Папа Климент XI не ре­шился утвердить постановления Замойского собора. Это сделал его преемник Бенедикт XIII в 1724 г.
Собор обратил внимание на употребление в богослужении славянского языка. В 1722 г. в Супрасле был издан славянский «лекси­кон» с объяснением (на польском языке) слов, употребляемых в славянских богослужебных книгах. В предисловии отмечалось, что из униатских духовных едва сотый иерей пони­мает язык службы, остальные с трудом чи­тают. И до, и после этого священники про­должали пользоваться тетрадками, в кото­рых служба была написана по-славянски польскими буквами. Имели место опыты из­дания разных поучений на простонародном языке (старобелорусском), но постепенно все вытеснил польский, на котором велось де­лопроизводство и даже личная переписка.
Со времени Замойского собора латини­зация унии ускорилась. В униатских храмах стали появляться органы, конфессионалы (исповедальни), боковые престолы, убира­лись иконостасы, престолы отодвигались на горнее место, устраивались проповедничес­кие амвоны и проч. Священников стали на­зывать ксендзами, настоятелей — плебанами, парохами. Духовенство сковали не­вежество и забитость перед паном и като­лическим ксендзом.

«Воскресение», №2 (79), 2006 г.