Представляем подборку стихов Елены Крикливец, с которой она победила в шестом международном конкурсе "Литературная Вена"(15-20 октября 2013 года, Австрия). Допускалось всего по три стихотворения от каждого участника. С другими стихами Елены можно познакомиться в ее «сборнике» в Антологии современной западнорусской поэзии. Редакции литературного журнала «Новая Немига литературная» и научно-просветительского портала «Западная Русь» поздравляют Елену и желают ей новых творческих достижений.
***
...И годы далекие бередит
навязчивый запах хвои.
Здесь крест деревянный в ногах скрипит.
И памятник со звездою…
Забыться должно.
А поди ж ты – нет…
Повестка пришла в субботу.
И кто-то достал с чердака портрет
нездешней чудной работы.
Отец папироску в губах помял,
покашлял чуток от дыма,
и трижды портретик поцеловал,
где женщина держит сына,
и спрятал предательски влажный взгляд
в колючий рукав шинели.
А бабка картинку снесла назад,
«чтоб энти не доглядели…»
Просил он за папку на чердаке
у той незнакомой крали.
И папка пришел на одной ноге
и дал поносить медали.
…Бежал, задыхаясь, двенадцать верст –
медали звенели глухо –
туда, где хранили зимой овес,
под куполом ветер ухал.
Стесняясь натруженных ног босых,
неловко ступил на плиты,
от нёба сухой оторвал язык
для первой своей молитвы…
Он детства холодное острие
достал из груди не сразу.
Сказал: «Да святится имя Твое».
Вздохнул.
И поправил рясу.
***
Прошедший век с просевшим домом
уже никто не покупал.
Лицо в оправе из картона
смотрелось в крошево зеркал…
А в этом мире тоже жили –
не приходили на постой.
Там петли заячьи кружили
от первопутка до Страстной,
и пелись песни без начала,
и пились вечные сто грамм,
и плавно лебеди качались
на серой вате между рам.
Ушло. Растаяло. Забылось…
Лишь при включенном ночнике,
смеясь: «От бабки научилась», –
она гадала по руке.
И было невдомек обоим,
читавшим линии судьбы,
как сложный вензель на обоях
похож на заячьи следы.
***
Ну, вот он на холсте – надежда и проклятье,
расстрига и монах, разбойник и поэт…
Одернув рукава запачканного платья,
она тревожный взгляд бросает на портрет.
Выходит на балкон хрущевского «поместья»
послушать, как скрипит под сапогами наст.
И робко ждет шагов в невымытом подъезде –
и верит, что спасет, и знает, что предаст…
Но чайник докипит на газовой конфорке,
погаснет, как свеча, мигающий экран –
и он перенесет, плотней задернув шторки,
возвышенность мечты на скрипнувший диван.
Давно перевелись раскольники и барды…
И этот поздний гость понятен не вполне,
чтоб, глядя на него, писать, как Леонардо,
Иуду и Христа на вечном полотне.