Одна из трагических страниц нашей истории - судьба советских граждан, сорванных войной с места и оказавшихся за границами своего государства, в первую очередь, в Германии. Сколько было таких граждан? Что стало с ними? Имеющиеся источники - как советские, так и западные - содержат противоречивые и несовпадающие оценки, и никто, в сущности, не попытался свести их воедино, сопоставить и проанализировать. Между тем речь идет о многих миллионах человеческих судеб.

Автор статьи попытался обобщить имеющиеся материалы в книге "Жертвы двух диктатур" (М., 1996) (книга в формате PDF с авторским вступлением в конце этой статьи прим. Редкации ЗР).  Количественные оценки, приведенные в ней, представлены здесь с учетом ряда последующих уточнений. По нашей оценке, число советских граждан, перемещенных с территории, принадлежавшей до войны СССР, на территорию, принадлежавшую или контролировавшуюся перед нападением на СССР Третьим рейхом или его союзниками, составило около 8,7 миллиона человек, включая приблизительно 5,45 миллиона гражданских лиц и 3,25 миллиона военнопленных (табл. 1).

Гражданские интернированные - это дипломаты, сотрудники различных советских или германских организаций, представительств и делегаций, моряки, железнодорожники, ученые и т.д., застигнутые началом войны в Берлине, Мюнхене, Ганновере, других городах и интернированные (как правило, непосредственно 22 июня 1941 г.) на территории Германии. Представители "первой русской эмиграции", бежавшие из Советской России после революции и гражданской войны, интернированию не подвергались, но все их общественные организации были распущены.

Таблица I

Лица, до войны проживавшие на территории СССР и перемещенные во время войны заграницу (на территорию Германии, ее союзников или оккупированных ими стран)

Категории	Численность
	млн.человек	%
Гражданские интернированные	0,005	0,0
Военнопленные	3,24	37,2
Остовцы (остарбайтеры-"восточники")	3,2	36,8
"Западники"	0,85	9,8
Фольксдойче	0,35	4,0
Финны-ингерманландцы	0,06	0,7
"Беженцы" и "эвакуированные"	1,0	11,5
Всего	8.7	100,0

Таблица 2

Советские военнопленные по состоянию на 1 мая 1944 года в тыс. человек (в скобках - в процентах)

	В зоне ответственности Главного командования сухопутных войск Рейха (прифронтовая и оперативная зоны)	В зоне ответственности Главного командования вермахта (Рейх, Генерал-губернаторство, рейхскомиссариаты Ост и Украина)	Всего
Общее количество	2050	3110	5160(100,0)
Из них:
находятся в лагерях	175	878	1053(20,4)
в т.ч. работают	151	724	875(17,0)
Выпущено на свободу или приня-	535	283	818(15,9)
то на военную службу
Умерло в лагерях	845	1136	1981(38,4)
Остальные	495	813	1308(25,3)
в том числе:
бежало	Н.д.	67	67(1,3)
казнено	Н.д.	473	473(9,1)
умерло в транзитных лагерях или	495	273	768(14,9)
не зарегистрировано

Источник: Ueberschar G.R., Wette W (Hg.). Der deutsche Überfall auf die Soviet Union. "Unternehmen Barbarossa" 1941. Frankfurt-am-Main: Fischer Taschenbuch Verlag, 1984, S. 364—366 со ссылкой на: Nachweisung des Verbleibes der sowjetischen Kriegsgefangenen nach dem Stand vom 1.05.1944 (BundesarchivlMilitgrarchiv Freiburg, RH 2lv. 2623).

Военнопленные. Шестизначные цифры военнослужащих Красной Армии, захваченных немцами в плен в 1941-1942 годах после целого ряда массовых окружений, поистине беспрецедентны. По уточненным данным, на конец 1941 г. число советских военнопленных составляло около 3350 тысяч! В середине июля 1942 г. их насчитывалось 4717 тысяч, в январе 1943 г. - 5004 тысячи, в феврале 1944 г. - 5637 тысяч и на 1 февраля 1945 г. - 5735 тысяч. По состоянию на 1 мая 1944 г., несколько меньшую цифру - 5163 тысячи - приводят А. Даллин, а вслед за ним, - но в более детальном и структурированном виде, - Г. Юбершер и В. Ветте (см. табл. 2).

Советские военные историки, оспаривая эти цифры, утверждают, что в них зачтены многочисленные контингенты как мирного, так и армейского профиля (сотрудников партийных и советских органов, мобилизованных, беженцев, попавших в окружение

вместе с войсками, а также ополченцев), отнесение которых к категории пленных неправомерно. Самая "свежая" из официально выдвигаемых в СССР цифр отличается от немецкой на 1-1,5 миллиона человек - 4059 тысяч или, с учетом без вести пропавших, - 4559 тысяч. К сожалению, ни источники, ни методику расчета этих альтернативных результатов советские военные историки никак не раскрыли, так что говорить о корректном сравнении их цифр с немецкими было бы преждевременно.

Количество военноиленных, единовременно находившихся в Рейхе, имело выразительную динамику: по состоянию на 20 октября 1941-350 тысяч человек, а на 5 ноября 1941 - уже 475 тысяч. Но их судьба, видимо, не так уж сильно отличалась от судьбы тех, кто был вдали от Германии: и те, и другие интенсивно гибли. Так, в январе 1942 г., по данным К. Штрайта, в Рейхе насчитывалось всего 318 тысяч пленных. Спустя год, в январе 1943 г., их число составило уже 641 тысячу, в январе 1944 г. - 739 тысяч, в январе 1945 г. - 857 тысяч. Максимум был зафиксирован в декабре 1944 г. - 868 тысяч человек. К концу 1944 г. это были практически все наличные, то есть оставшиеся в живых, советские военнопленные, поскольку в зоне Верховного командования сухопутных сил их уже не было, а в Польше и Чехии оставалось не более 60-70 тысяч. Но не следует, конечно, забывать, что около 1 миллиона военнопленных было переведено из плена в различные немецкие соединения и к концу войны, несмотря на все потери, сосредотачивалось в Рейхе¹.

Итак, если исходить из цифры в 5,7 миллиона советских военнопленных, то к концу войны в живых из них оставалось самое большее 2,4 миллиона; остальные 3,3 миллиона (или 57%!)²  умерли или погибли в плену, причем около 2 миллионов - до февраля 1942 г. Уцелевшие же распределялись так: статус военнопленного до конца войны сохраняло порядка 0,9 миллиона человек, более 300 тысяч было распущено по домам осенью 1941 г., у генерала Власова и в других коллаборантских (в том числе небоевых) соединениях служило, вероятно, самое большее 0,8 миллиона человек, еще около 0,4 миллиона успешно бежало из лагерей или было освобождено Красной Армией.

1 Согласно советским данным, в различных добровольческих соединениях, составленных из представителей различных народов СССР, включая полицейские и вспомогательные формирования, в середине июля 1944 г. насчитывалось более 800 тысяч человек (Гриф секретности снят. М., 1993. С. 385). Сюда, очевидно, включены и добровольцы из числа гражданских лиц.
2 По данным А. Даллина погибло больше - 3,7 млн. человек или 63%. Генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко в 1969 г. обнародовал еще большую цифру советских военнопленных, замученных и истребленных на оккупированной территории: 3 912 283 человек (Правда. 1969. 24 марта).

Из союзных Германии стран только Финляндия и Румыния держали на своей территории и эксплуатировали труд советских военнопленных. Согласно официальным финским данным, в 1941-1944 гг. финны взяли в плен свыше 64 тысяч советских солдат и офицеров. Из них погибло в плену 19 тысяч (или 29,6%), бежало из плена 712 человек (1,1%), осталось у немцев 2 тысячи (3,2%), репатриировано - более 42 тысяч (66,1%).

Аналогичными сведениями относительно Румынии мы не располагаем. Однако известно, что к 1 марта 1946 г. из Румынии было репатриировано 133,5 тысячи человек, из них 28,8 тысячи военнопленных и 104,7 тысячи гражданских рабочих. При допущении в условиях Румынии того же уровня смертности, что и в Финляндии, общее число военнопленных в Румынии составляло бы не менее 40 тысяч.

В партизанских отрядах и подпольно-диверсионных группах в Польше, Чехословакии, Югославии, Италии и Франции сражалось, по неполным данным, более 40 тысяч советских граждан.

Таким образом, за границей СССР, но вне зоны компетенции Рейха находилось не менее 140-150 тысяч советских военнопленных. С учетом того, что на территории Рейхскомиссариатов Украина и Остланд весной 1944 г. военнопленных практически не было, суммарное количество военнопленных, депортированных за довоенные границы СССР, можно оценить приблизительно в 3,25 миллиона человек. Выявить среди них число тех, кто находился непосредственно в Рейхе, практически невозможно. Но, с учетом данных об умерших и о репатриированных военнопленных, мы можем оценить их число приблизительно в 2,1-2,2 миллиона человек.

Остарбайтеры. В обвинительном заключении Нюрнбергского процесса по делу главных немецких военных преступников указывалось, что из Советского Союза германские оккупационные власти принудительно вывезли для работы в Германии 4979 тысяч человек гражданского населения. Различные официальные советские оценки колеблются вокруг общей цифры в 6,8-7,0 млн. человек, в том числе военнопленных - порядка 2 млн. (что на 1.1 млн. ниже, чем по немецким данным), а гражданских лиц - от 4,8 до 5,0 млн.

Научных западных оценок, в сущности, тоже немного. Пожалуй, наиболее известная и авторитетная на Западе цифра - та, что приводит А. Даллин: 2793 тысячи "восточных рабочих" в Рейхе по состоянию на 30 июня 1944 г. Но и эта цифра, очевидно, неполная. Возьмем ее за основу и попробуем, опираясь на нее, реконструировать полную.

Кого же, собственно, в этой цифре "недостает"?

а) Умерших в Германии до этой даты (по нашим косвенным оценкам, - это около 80-100 тыс. человек);

б) "Возвратников", то есть признанных непригодными к труду и возвращенных в 1942-1943 гг. на родину (порядка 150 тыс. человек):

в) Угнанных в июле-августе 1944 (тут, впрочем, речь могла идти о весьма незначительной цифре в 15-20 тыс. человек);

г) Депортированных не Германией, а ее союзниками — Румынией (не менее 120 тыс. человек) и Финляндией (порядка 60 тыс. ингерманландцев).

Таким образом, общее количество собственно "восточных рабочих", вывезенных Германией и ее союзниками из СССР (в границах до 1939 г.) может быть оценено приблизительно в 3,2 млн. человек.

Что касается остарбайтеров-"западников", т.е. жителей территорий, аннексированных СССР в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа, то еще в рамках Первой программы Ф. Заукеля в Рейх из Галиции к концу 1942 г. было отправлено около 450 тыс. человек. И хотя более точными данными мы не располагаем, все же можно предположить, что за 1943-1944 гг. количество выходцев из Западной Украины и Западной Белоруссии выросло и составило около 600 тыс. человек.

Кроме того, уже в конце мая 1942 г. в Рейхе работало приблизительно 55 тыс. литовцев, латышей и эстонцев. Многие из них служили в различных соединениях вермахта и СС. По данным Управления по репатриации, из Прибалтики и Молдавии было угнано 376 тыс. человек, в том числе из Латвии - 160, из Литвы - 67 и из Эстонии и Молдавии - но 74 тыс. человек. По-видимому, суммарная оценка числа остарбайтеров-"западников" в 850 тыс. человек достаточно реалистична.

Фольксдойче и "фольксфинны" - это советские граждане - немцы и финны-ингер-манландцы, которых НКВД попросту не успел депортировать в восточные районы СССР наряду с большинством их соплеменников, на долгие годы ставших "спецпоселенцами" и "трудармейцами". Из-за стремительности немецкого наступления часть из них оказалась на оккупированных вермахтом или финской армией территориях. Они были зарегистрированы отдельно и получали статус фольксдойче, фактически приравненный к гражданам Рейха (рейхсдойче) по объему прав, включая и право служить в вермахте и гестапо. Многие из них использовались на различных должностях в оккупационной администрации.

Таблица 3

Структура потока репатриантов в СССР по данным на 1 марта 1946

	Всего (тыс.)	13 том числе:		Всего (%)	В том числе:
		гражданские лица	военнопленные		гражданс кие лица	военнопленные
Из оперативных зон	3000	2135	Х66	56.0	60,5	47.4
Красной Армии
В том числе:
на своей территории	1153	873	280	21,5	24,8	15.4
за границей	1847	1262	585	34,5	35,7	32,0
Из зон союзников	2353	1393	960	44,0	39,5	52,6
Итого	5353	3527	1826	100,0	100,0	100,0
миссариата Украина", числом около 90 тыс.			человек, -	двинулся на запад		в ноябре

Тем не менее, стратегические планы Третьего рейха предусматривали их переселение. По имеющимся сведениям, на оккупированной немцами, и румынами территории Украины находилось около 330-340 тыс. немцев - советских граждан, из них 200 тыс. (так называемые "черноморские немцы"), в том числе, порядка 50-60 тыс. человек военнообязанных мужчин, находились в "Рейхскомиссариате Украина". Значительное число фольксдойче (не менее 30-40 тыс.) жили и в Прибалтике. Поражения вермахта заставили их тронуться с насиженных мест: первый поток - из "Рейхскомиссариата Украина", числом около 90 тыс. человек, - двинулся на запад в ноябре 1943 г., второй - из Приднепровья (около 125 тыс. человек) - между январем и июлем 1944 года. Это были привилегированные и весьма организованные беженцы: сначала они прибывали в Вартегау (район Лодзи), но вскоре им пришлось бежать и отсюда. В результате из приблизительно 350 тыс. беженцев-фольксдойче из СССР, находившихся к концу войны в Рейхе и Вартегау около 200 тыс. было захвачено Красной Армией на территории Польши или Восточной Германии, а из остальных 150 тыс.,
оказавшихся в западных зонах Германии, примерно половина была передана союзниками в СССР.

Число репатриированных в СССР немцев-граждан СССР, вместе с выявленными позднее в результате разного рода проверок, составляло, таким образом, не менее 280 тыс. человек.

Что касается советских финнов-ингерманландцев (по аналогии с советскими немцами мы называем их "фольксфиннами"), то в 1943-1944 гг. не менее 60 тыс. ин-германландцев и членов их семей, до войны проживавших, главным образом, в Ленинградской области (и, видимо, отчасти в Карело-Финской ССР), были сосредоточены немцами в Эстонии, а затем эвакуированы в Финляндию. Среди военнопленных и остарбайтеров, естественно, изредка обнаруживалось и какое-то количество финнов по национальности: в середине 1943 г. правительство Финляндии согласовало с немецкими властями вопрос об их переселении, если они того пожелают, в Финляндию.

Общее количество советских граждан - немцев и финнов, оказавшихся по ходу войны за пределами СССР, составило примерно 350-400 тыс. человек.

"Беженцы" и "эвакуированные" - это советские гражданские лица, устремившиеся в Германию вслед за отступающим вермахтом (точнее, перед ним). Беженцами, в основном, были люди, так или иначе сотрудничавшие с немецкой администрацией. Их устремление в Германию было совершенно сознательным и добровольным. Эвакуированных же, напротив, увозили в еще большей степени насильно, чем классических остарбайтеров, очищая оставляемую противнику территорию от населения, которое, в ином случае, могло бы быть использовано против немцев.

Несмотря на принципиальную разницу между ними, беженцы и эвакуированные в отчетах и донесениях проходят как единый контингент. Регулярная статистика этого контингента практически не велась, а те данные, которые проскальзывали в различных донесениях, не разработаны и не обобщены. Общая огрубленная оценка этой категории достигших Рейха советских граждан - около 1 млн. человек.

Итоговый баланс. К концу войны приблизительно три пятых советских людей, занесенных войной в бывший Рейх и выживших, оказались в его западных частях, оккупированных Англией и США. Но 56% возвращенных в СССР граждан находились на территориях, занятых Красной Армией (табл. 3).

Достоверно оценить, что произошло со всеми оказавшимися в Германии гражданами СССР во время войны и после ее окончания, едва ли возможно. В таблице 4 приводится приблизительная оценка распределения исходов пребывания граждан СССР, оказавшихся во время войны на территории Германии и союзных ей стран.

Таблица 4

Судьба лиц, проживавших до войны на территории СССР и оказавшихся во время войны на территории Германии и союзных ей стран

Категории	Численность
	млн. чел.	%
Все го	8,7	100,0
В том числе:
Умерли или убиты	2,1	24,1
Репатриированы немцами ("возвратники")	0.15	1,7
Саморепатриировались	0.4	4,6
Репатриированы государством	5,3.1	61,5
Уклонились от репатриации ("невозвращенцы")	0.7	8,1

Таблица 5

Результаты проверки и фильтрации репатриантов (чел., по состоянию на 1.03.1946)

Численность	Человек	%
Отпущено по домам*	2427906	57,8
Мобилизовано в армию	801152	19,1
Зачислено в рабочие батальоны НКО	608095	14,5
Передано в распоряжение НКВД	272867	6,5
Находилось на СПП или использовалось на ра-	89468	2,1
ботах при советских воинских частях и учреж-
дениях за границей
Итого	4199488	100,0

Источник: Земсков В. К вопросу о репатриации советских граждан 1944—1951 гг. История СССР. 1990. №4, с. 36.

О дальнейшей судьбе репатриированных позволяет судить табл.  5. Около трех пятых вернувшихся на Родину было отправлено по домам, еще около одной пятой -мобилизовано в Красную Армию. Оставшаяся пятая часть поделена между мобилизованными в трудовые батальоны Наркомата обороны, теми, чей труд использовался в Германии (на демонтаже или других работах), и теми 6,5%, кого передали в распоряжение НКВД, то есть попросту зачислили в спецконтингент (под не совсем точным обозначением "власовцы"). Впрочем, среди отпущенных по домам встречались и представители так называемых "наказанных народов", которых отправляли туда же, куда и всю их родню, - не на родину, а в Казахстан или Среднюю Азию - на спецпоселение.

Полян Павел Маркович -
Доктор географических наук, ведущий научный сотрудник Института географии РАН. 2002 г.

 

 -------------------------

----------------------------------

 

 

Павел Полян
ЖЕРТВЫ
ДВУХ ДИКТАТУР
Жизнь, труд, унижение и смерть
советских военнопленных и остарбайтеров
на чужбине и на родине.

-------------------------

Открыть кнгу в формате PDF

-------------------------

Авторское вступление к книге "Жертвы двух диктатур" 

 Эта книга — о миллионах. О миллионах не спрошенных униженных, проданых-перепроданных, битых-перебитых, оголодавших и охолодавших людей, досыта претерпевших и от Гитлера, и от Сталина — главных человеконенавистников столетия.
О миллионах военнопленных, сдавшихся и захваченных силой — в немецкий плен. Где бы и как бы ни протекал их плен, — на оккупированной ли родине или в Третьем Рейхе, на родине врага, повсюду судьба их ветвилась одинаково: или смерть, или рабский труд, или измена присяге.

Миллионы военнопленных пополи в Германию и оказались рядом с другими миллионами сограждан — остовцев, или «остарбайтеров». Так, выхолостив даже след их национальной или государственной принадлежности, называли немцы своих гражданских рабов из СССР.

Угнанных с завоеванных на востоке земель, подчас с не меньшей брутальностью, чем военнопленных, таких же бесправные и голодных, их привезли в Рейх с точно такою же целью: выжимая последние соки, залатать их мускулами, их подневольным потом и непосильным трудом бреши в трудовом балансе государства.

Когда же 1418 дней войны истекли, уцелевшие в Рейхе военнопленные и остовцы (к ним следовало бы добавить и новую группу сограждан — добровольцев-беженцев и насильственно эвакуированных) оказались перед тройным и незавидным выбором: могила — невозвращенчество — принудительная репатриация.

«Родина ждет вас!», — агитировали советские офицеры по репатриации. «Родино ждет вас, сволочи!» — переиначивали невозвращенцы. «Добровольцами смерти» называли они репатриантов.

И все же большинство, отбросив все страхи и сомнения, возвратилось на Родину. На родину, но отнюдь не домой, — иных этапировали в спецконтингент, но особенно много было таких, кому снова пришлось потрудиться не по своей воле — на этот раз но советское государство. И снова их пот, их мускулы, их непосильный труд бессовестно и насильно были изъяты у них и у их семей — в качестве своеобразной мзды за все лишения и мытарства военных и послевоенных лет.

Ощутить-себя! полноценными гражданами им, увы, дано не было.

Кем же они были тогда? Гражданами второго сорта, не вызывающими доверия репатриантами, чуть ли не диверсантами, — предателями с навсегда испорченными анкетами и листками учета кадров.

Вместе с тем советские военнопленные и остарбайтеры — это классический пример громадного и по охвату, и по значению исторического явления, которое в СССР десятилетиями положено было не замечать, делать вид, что его вовсе не было.
Отчасти тут срабатывало уродливо-своеобразное «совпадение интересов» государства и граждан. Государству такие напоминания были «неудобны» и «неприятны»: ведь тем самым признавалось бы, что блистательный победитель потерпел на первом этапе войны целую серию сокрушительных поражений, оставив на поле боя и в сборных пунктах для пленных красноармейцев миллионы душ и преступно' допустив оккупацию столь громадной части своей территории, что поставил другие миллионы граждан в безвыходное положение перед лицом немецких «вербовщиков».

Для бывших военнопленных и остарбайтеров — это было тем более опасно и страшно, поскольку за стратегическую бездарность и государственное бесстыдство своих вождей и командиров они и так уже расплачивались пожизненным «клеймом» изменников, фашистских наймитов и пособников, своим трудом усиливавших врага и таким образом предававших Родину. В стране абсолютного бесправия эти миллионы несчастных были еще более, нежели другие, ущемлены в правах и поставлены перед необходимостью избегать малейших упоминаний о вынужденном путешествии в Третий Рейх.

Жестокая воля и суровая жизнь свела военнопленных и остарбайтеров вместе, свила их трагедию воедино, в некий общий исторический сюжет, и эта встреча, и эта общность, естественно, отразились на этих страницах.

Каторжный труд или вспомогательная служба в добровольческих формированиях вермахта или СС — вот, пожалуй, наиболее распространенные варианты судьбы советского военнопленного в немецком плену, в том числе и на территории Рейха. Но сам диапазон этих судеб гораздо шире: от подвергнутых медицинским экспериментам и от казненных евреев, комиссаров и концлагерников-штрафников до участников экзекуций с другой стороны — рядовых палачей из зондеркоманд и от бежавших к макизарам или четникам героев Сопротивления до вхожих в высокие берлинские кабинеты советских генералов в немецкой, с иголочки, форме Русской Освободительной Армии. Все это очень далекие траектории, и если их что-то и объединяет, то только одно: трагичность, навязанная извне.

О пленении и «вербовке», как и о том, что пришлось испытать военнопленным и остовцам на вражеской чужбине в книге хотя и говорится, но говорится коротко. Именно эти вопросы наилучшим образом отражены в немецких архивах и обстоятельней всего описаны в западной, прежде всего, в германской исторической литературе.

В этой книге в центре внимания — один из наименее изученных (но уже вполне запутанных!) этапов общей судьбы военнопленных и других советских граждан, занесенных войной в Германию, — их репатриация в СССР, начавшаяся еще до Ялтинских соглашений и растянувшаяся на семь долгих послевоенных лет. Выявленные на сегодня в российских (и, отчасти, в западных) архивах источники документируют этот процесс с удовлетворительной полнотой.

Того же пока нельзя сказать обо всем происходившем непосредственно вслед за репатриацией, — о вторичной интеграции репатриантов в послевоенную советскую жизнь, для многих из них сопряженную с постоянным страхом и ожиданием репрессий за их мнимое «предательство» — в виде ли сдачи в плен или работы на заклятого врага.

Большинство из тех миллионов военнопленных и остовцев уже умерли, но многие — а самым «юным» из них за семьдесят пять — живут и поныне, впервые подав голос и заявив о себе лишь в девяностые годы.

Советской историографии их трагедии почти нет. Для них не находилось места ни в учебниках, ни в справочниках, ни в энциклопедиях! Подумаешь, какие-то сомнительные миллионы подозрительных личностей!..
Их история до сих пор не написана.
И потому что долгие годы не писалась. И потому что пугала. И потому что не остыла.
Но ни в обелении, ни в очернении их история не нуждается.
Она нуждается только в одном — в честном знании и в произнесенной правде.

Москва — Фрайбург — Москва, 1991—2000