В годы Первой мировой войны тысячи русских солдат и офицеров были награждены Георгиевскими крестами и Ге­оргиевскими медалями, орденами Святого Великомученика и Победоносца Георгия и Георгиевским оружи­ем, то есть стали Георгиевскими кавалерами. Все эти награждения производились в соответствии со «Ста­тутом Императорского Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, принадлежащего к сему Ордену Георгиевского Креста и причисляемых к тому же Ордену Георгиевского Оружия и Георгиевской медали», высочайше утвержденному 10 августа 1913 года.

Имеет этот орден в своих рядах кавалеров сражавшихся и на белорусской земле, а также и заслуживших его здесь. В этой статье я расскажу об одном таком герое, который заслужил орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4 степени на Вилейской земле.

Родился будущий герой 30 сентября 1881 г. в селе Лузгарино Егорьевского уезда Рязанской губернии. Вероисповедания был православного. Родители его жили в селе Лузгарино, занимаясь крестьянством, как и все односельчане. Среди них он, рос и совершенно случайно из глуши вырвался на простор. Случилось это так: пришло время мальчику учиться, или вернее не пришло, а отправили его в сельскую школу за компанию со старшим братом. Старший начал заниматься, а младший на другой же день сбежал из школы домой. И потом упорно, несмотря на угрозы, не хотел вер­нуться. Так убоялся он бездны премудрости. Тогда ро­дители решили подождать годик. Но и на следующий год тоже не удалось усадить мальчугана за букварь. Мах­нули рукой: не хочет — не надо. Велика важность. Но вот, наконец, он сам запросился в школу. Пустили. И - чудо совершилось: Сергея не могли узнать: как начал первым, так и кончил. Через три года учения на экзамене, к которому приехало из города все земское начальство, прибыл священник ближайшего села Туголеса, отец Леонид, — Егоров на своих экзаменаторов произвел такое впечатление, что все ре­шили дать ему дорогу и дальше, а земский начальник Михайлов тут же на экзамене дал ему серебря­ный рубль, который Егоров решил беречь, как Суворов берег рубль Царицы. Егоров в будущем мечтал сделаться учителем. Быть учителем, старшим, чем-то недосягаемым, особенным в сравнении с другими — было предметом его наибольших мечтаний.

Сергей Васильевич с великой благодарностью вспоминал любящее и отеческое внимание своего первого школьного учителя Шмелева, который с отцом Леонидом Россовым имели громадное влияние на развитие мальчика и потом всегда его нравственно поддер­живали. Много помог Сергею Васильевичу и член Егорьевской уездной земской управы Афанасьев. Осенью мальчика отпра­вили в ближайший уездный город — Егорьевск в 6-тиклассную про гимназию. Там он отлично выдержал экзамен. Земство дало ему небольшую стипендию и одело.

Началась гимназическая жизнь. Зимой Егоров хо­рошо учился и считался первым учеником, а летом сбрасывал форму и в деревне у родителей ничем не отличался от других, бегая в поле и на сенокос вместе с остальными детьми. В гимназии на Егорова сильное впечатление произвел учитель гим­настики, офицер 139 пехотного Моршанского полка штабс-капитан Михай­лов. Гимнастика очень нравилась Сергею Васильевичу он отлично запоминал приемы и команду офицера, а дома среди мальчиков решил быть генералом. Уже он больше не мечтает быть учителем и лелеет мечту быть военным. Летом в деревне, в свободное время, Сергей собирает всех своих сверстников-ребятишек и устраивает военные игры. Командует ими, строит в ряды, поет с ними песни, устраивает парады, бои, атаки и прочее. Дает достойным награды и производит в высшие чины. Причем дисциплина, благодаря лишь детскому честолюбию и тщеславию, у него получается прямо невероятная. Чтобы получить его раскрашенную - красным или синим карандашом бумажную ленту или звезду на грудь, делали поразительные для детей вещи. Например, он среди ночи посылал кого-нибудь од­ного, для испытания храбрости, в лес или в нежилую, со страшными рассказами о ней, избу и сам проверял испытуемого. И шли. Не отказываясь, шли. Получали назначения, титулы князей и сиятельств, соблюдали чинопочитание и делались страшными карьеристами. На уче­нии взапуски бежали друг перед другом и генерал и рядовые, и с орденами и без них, чтобы перегнать всех и получить благосклонность главнокомандующего, словом - отличиться. В этой примитивности было много прелести. Милитаризм так расцвел в глухой деревушка Лузгарине, что в праздничные дни даже взрослые солидные крестьяне собирались посмотреть на марширов­ку маленьких солдат, а бабы и девки испытывали непри­творное удовольствие, когда командир посылал на них в атаку свой лихой полк, не считавший препятствиями ни за­боры, ни крыши изб, ни пруды. И каких только форм не было в этой крошечной армии (человек до 20 — 30), сражавшейся иногда с мальчишками других деревень и победоносно вступавшей под шум гам и гиканье (своеобразная музыка) в завоеванные деревни. Впоследствии эти игрушечные воины стали настоящими солдатами в Великую Войну многие получили настоящие знаки отличия и Георгиевские кре­сты.

Зимой Егоров, кроме занятий, очень много читал, но не было руководителя, а потому читал все, что попада­лось под руку. Зачитывался Жюль Верном, Фламмарионом, Толстым и... биографиями Наполеона. Начиная с 5-го класса, сухие науки, педантизм преподавания уже меньше удовлетворяют его, и это сказывается на успехах. Но все таки он отлично окончил все шесть классов в Егорьевске и поступил в 7-й класс Москов­ской 7-й гимназии, а окончив последнюю, поступил наконец туда, куда давно стремился — на военную службу, направившись, так сказать, против течения. И родители, и знакомые, и обстоятельства — все толкало в университет. Устраивали ему стипендию и выгодные уроки.

Но Егоров, не обращая ни на что никакого внимания, при помощи своих московских знакомых Моисеевых, сыгравших в его московской жизни и позднее в военном училище большую роль, отправляется в Петроград, держит экзамен и поступает в Константиновское Артиллерийское училище.

Здесь он сразу попадает в суровую школу военного режима и дисциплины, здесь вырабатывает стои­ческую выносливость и характер, закаленный еще ра­нее с детства тяжелою жизнью. Здесь он учится молча и гордо переносит все удары, не допуская не только ни в чем мысли о пощаде, а ожесточенно всегда стараясь подчеркнуть свою силу, которую трудно побе­дить и сломить гнетом. И как раз годы пребывания Егорова в училище совпали с фатальной опалой у счастья, в мелочах, происходивших обыкновенно в таком духе, что у начальства, по справедливости, могло получиться впечатление о нем, как о юнкере неиспра­вимо дурного поведения. И „грели" (наказывали) его дей­ствительно жестоко и беспощадно. В течение целого первого года его, переведенного в 3-й разряд по поведению, не пускали в отпуск за то, что он попался не по форме одетым (на младшем курсе одел шпоры, присвоенные среднему и старшему классам). За это на Рождество и Пасху не пустили его домой. Попадался Егоров всегда, если какое-нибудь упущение имело к нему хоть небольшое отношение. Настолько фа­тально и неотвратимо, что в конце концов и на­чальство поняло это. Стало до некоторой степени ясно, что странно считать отъявленно дурным юнкером того, кто всеми силами борется с жизнью и старается быть гораздо лучше, чем он кажется. Это обстоятельство помогло ему удержаться в училище на старшем курсе перед самым окончанием тогда, когда, казалось, увольнение его за плохое поведете стало неминуемым. Уро­нили юнкера старшего курса большой снаряд, который со второго этажа покатился по лестнице и попортил последнюю. Вышло это нечаянно и случайно, но так как виновников никто не видел, они решили не при­знаваться.

Егоров, который был среди них и сыграл в этой печальной истории чуть ли не главную роль, помимо своей воли, благоразумно решил из двух зол выбрать меньшее, т. е. не ждать, когда его узнают, а самому заявить и безусловно, только о самом себе, а потому на его голову и пал весь удар взыскания, но оставили в училище лишь в воздаяние мужества без страха смотреть в глаза опасности и благородства по сравнению со спрятавшимися за его спиною товарищами. Но все-таки перевели его в 3-й разряд по поведению (и это ведь перед самым выпуском из училища), гро­зили выпустить по третьему же разряду. Выдержав все выпускные экзамены по 1-му разряду, Егоров решил до производства в офицеры уйти из училища вольно­определяющимся, дабы всю жизнь не носить позорного клейма в послужном списке, где вносится разряд окончания училища, без пояснения, без оговорки, по слабоумию ли не кончил аттестованный училища по 1-му разряду, или по поведению. Надо отдать справедли­вость начальству юнкера Егорова, - оно постаралось его понять, уговорило остаться в училище и пошло на­встречу. Довольно скоро он был переведен во 2-й раз­ряд, а потом немедленно и в 1-ый, по коему и выпущен в подпоручики 12-го июля 1914 года, т. е. перед войною, окончив полный трехгодичный курс училища.

История со снарядом, таким образом, прошла для него бесследно в будущем. Она была предана забвению, оставшись лишь в сердце виновника. В училище она перешла в легенду, передающуюся поколениями. Во всяком случае, падение 15-типудоваго снаряда в артиллерийском училище, нашумевшее тогда на весь воен­ный Петроград, было перед войной каким-то знамением времени, как бы предсказанием — роковым явлением, кометою на небе.

После производства, подпоручик Егоров отправился в свою часть, в 14-й мортирный артиллерийский дивизион, с которым и выступил в поход.

Стоянка дивизиона в мирное время была на запад­ной Нольме, т. е. на границе театра военных действий, почему подпоручик Егоров и выбрал эту часть, желая обязательно сделаться участником первых же боев. Здесь подпоручик Егоров попал в свою же стихию. Выдержал первые бои у Люблина, у Сана, исходил всю Галицию, был у Кракова и близ Варшавы. За свои подвиги был награжден боевыми орденами до ордена Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом вклю­чительно.

В конце февраля 1915 года германцы на фронте Варшавского района, близ местечка Ново-Място, повели наступление и атакою отбили у нас важный тактический пункт — деревню Домоневице с господским двором на берегу реки Пилицы. Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич приказал возобно­вить прежнее положение, т. е. деревню и фольварк До­моневице опять вернуть. Пошли пехотные части в атаку, но безуспешно. Взять Домоневице оказалось весьма трудным делом. Противник укрепился быстро и сильно, а из господского двора сделал настоящую крепость. Дом был обнесен кирпичною стеною, кото­рой противник больше всего и воспользовался, приведя ее в сильное оборонительное состояние. В ней были устроены бойницы, поставлено много пулеметов и бомбометов, кроме же того, по обе стороны стены росли де­ревья довольно густо и скрывали ее, что тоже служило некоторою защитою. Начальник отряда, генерал-лейтенант Павел Оскарович Папенгут пришел к решению разбить или сде­лать бреши в этой стене, артиллерией. Зная подпору­чика Егорова еще по предыдущим делам, он вытребовал взвод (2 гаубицы) к Домоневице из 14-го мортирного артиллерийского дивизиона, с подпоручиком Егоровым во главе.

Подпоручик Егоров, получив задачу лично от начальника отряда, непосредственно которому он был подчинен, поставил по близости, но скрытно, орудия, а себе выбрал наблюдательный пункт перед стеною, откуда сквозь деревья ее лучше всего было видно, в окопах пехоты. Пехотные же окопы на этот раз были в 200 шагах от укрепления противника, т. е. настолько близко, что германцы не решались по ним стрелять из своих пушек, боясь поражать своих же, ибо, благо­даря рассеиванию падения снарядов, они все время до­вольствовались лишь стрельбой по нашему - тылу. Под­поручик Егоров решился стрелять, соединив свой наблюдательный пункт телефоном со своим взводом и дал команду открыть огонь, а сам начал корректи­ровать стрельбу. Сперва делал перелеты, а потом стал попадать прямо в стену. Но тут стрельба вдруг представила большие и серьезные затруднения. Малейший недолет грозил ему самому и пехоте, сидевшей в окопах. Рассеивание снарядов и некоторая расшатан­ность орудий сказывалась при ночной стрельбе. При одном и том же прицеле, снаряды попадали и прямо в стену и перелетали через нее и не долетали. Несколько бомб упало сзади наших окопов. Для выполнения за­дачи, т. е. для разбития стены, приходилось мириться с риском, убить или похоронить самого себя и других, своих же.

Когда же опасность и риск стали особенно очевидны, т. е. когда несколько бомб разорвалось особенно близко впереди и сзади наших окопов, на подпоручика Его­рова пошли жалобы сначала в штаб полка, а оттуда и дальше. Подпоручик Егоров по тому же пахотному теле­фону позвонил в штаб дивизии и доложил начальнику штаба, что он иначе не может стрелять для успешного выполнения задачи, как с риском для самого себя и других. Было отвечено: „что же делать, стреляйте обязательно, это весьма нужно”. Предупредив всех о том, что он не ручается, что какая-нибудь бомба зацепит и своих, особенно не берегущихся, и посоветовав всем глубже залечь в окопы, подпоручик Его­ров снова с большею настойчивостью, сам, стоя в окопе во весь рост, что необходимо было для наблюдения и управления своим огнем, под ружейным и пулеметным огнем противника, продолжал стрельбу. Так действовал он несколько дней. Были случаи, когда от удачно попавшей в окопы противника в стороне от стены бомбы подпоручика Егорова летали вверх вместе с песком, камнями и щепками трупы немцев, к немалой радости нижних чинов, после этого поняв­ших пользу работы подпоручика Егорова.

Немцам от беспрерывного, методичного и по-видимому, не обещавшего скоро прекратиться огня, стало не по себе, они не выдержали. Через несколько дней под­поручик Егоров все-таки принудил их покинуть то, что им было, не менее важно, чем нам. Без всяких потерь наша пехота опять заняла деревню и господский двор Домоневице. Положение было закре­плено и перестало нам угрожать какими-нибудь неуда­чами в этом важном пункте. Недалеко находилась ст. Гройцы, а от нее и Варшава. За этот артиллерийский бой подпоручик Егоров был пожалован довольно редкою для обер-офицера наградою — оружием храбрых - Георгиевским оружием.

Награждение Георгиевским оружием утверждено Высочайшим Приказом от 04.07.1915 г. в нем так описан его подвиг "За то, что, вызванный со взводом мортир для разрушения сильно укрепленного опорного пункта госп. дв. Доманевице и каменных построек, усиленных пулеметами, он лично поместился в передовом окопе в 200 - 300 шагах от опорного пункта неприятеля и под сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским его огнем, с 1-го по 5-е Марта 1915 года, метким огнем своих двух мортир, с близкого расстояния, достиг такого разрушения зданий и стены, приспособленной к обороне, что неприятель очистил этот опорный пункт".

Пробыв на войне в артиллерии безотлучно в строю месяцев 9 и испытав, в подробностях, всю боевую артиллерийскую службу и, конечно, набравшись в этом роде оружия много боевого опыта, подпоручик Егоров перевелся, во время "снарядного голода", в пехоту по собственному желанно, опять вопреки течению и советам как родственников, знакомых, так и своих сослуживцев. Он выбрал 71-й Белевский пехот­ный полк, где и служит с 20 марта 1915 года, получив под командование одну из рот. В то время чувствовался в пехоте большой недостаток в офицерах, особенно нужны были офи­церы, прошедшие боевую школу и в артиллерии и в пехоте. В пехоте подпоручик Егоров вновь несколько раз отличился и представлен к боевым орденам с мечами: Святого Владимира 4-й степени; Святого Станислава 2-й степени и Святой Анны 2-й степени, но особенно отличился на Вилейщине 10-го сентября 1915 г., когда захватил германские орудия, которые он повернул против самих же немцев.

Последний подвиг был отмечен в телеграмме Верховного Главнокомандующего от 12 сентября, но к сожалению, не написана фамилия Егорова. "Из м. Вилейки наши войска выбили противника штыковым ударом. Пока в этом районе нами взято у немцев более 8 орудий, и в числе их имеется 4 гаубицы. Кроме того взято 9 зарядных ящиков и 7 пулеметов. Взятые ору­дия во время боя были повернуты против немцев и за­ставили уйти немецкий бронированный автомобиль".

Из рассказа самого героя этот подвиг был совершен при следующих обстоятельствах:

"Командуя батальоном 10 сентября 1915 года во время пресловутого "Молодеченского" прорыва немцев у местечка Вилейки, будучи послан на помощь сосед­нему 70-му пехотному Ряжскому полку, атаковавшему против­ника, и, узнав, что враг бросил свою батарею, кото­рую нельзя было забрать ни ему ни нам, так как она очутилась между цепями пехоты немецкой и нашей, подпоручик Егоров по собственной инициативе, но с ведома и разрешения командира 70-го пехотного Ряжского полка, к которому пришел с батальоном на помощь, оставил свой батальон на заместителя, прапорщика Кюна, взял у первого попавшегося ординарца лошадь и карьером, под ружейным огнем противника, доскакал до орудий, решив их испортить; заметив на батарее массу брошенных неприятелем патронов, Его­ров повернул орудие врага и открыл по немцам огонь. Скоро подоспели на помощь несколько человек охотников. Сергей Васильевич наскоро обучил их тут же, как заряжать, наводить орудие, дергать за шнур и т. п. и при помощи их повернул другое орудие и продолжал усиленно стрелять по неприятелю. Увлеченные своим делом, наши молодцы не сразу за­метили, как справа, из-за леска, стали надвигаться густые массы немцев, и лишь их частый ружейный и пуле­метный огонь обратил наше внимание в их сторону и указал на грозившую опасность "Сначала все опешили, но потом",— рассказывает Егоров — "по моей команде бы­стро повернули орудия и беглым огнем картечью я начал расстреливать противника, чем привел неприятеля в бегство и панику, осыпая вдогонку огнем — нами было выпущено более 100 снарядов. При атаке, шедшей на помощь германской пехоте — их бронированный авто­мобиль с пулеметами попал под наш огонь, не выдержал и повернув назад, уехал, не сделав ни од­ного выстрела. Немцы, видя, что они ничего не могут сделать, открыли по нам огонь из тяжелой артил­лерии, но вскоре подоспели наши артиллерийские за­пряжки, благодаря чему удалось выхватить германские орудия из-под огня противника и быстро увезти их назад, в свою часть, не оставив таким образом их немцам. У нас во все время этого дела никаких по­терь не оказалось, у врага же были громадные потери."

За этот подвиг подпоручик 71-го пехотного Белевского полка Егоров был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. Награждение утверждено Высочайшим Приказом от 13.10.1916 г.. В нем его подвиг описан так "За то, что 10 го Сентября 1915 года в бою у д. Касута, получив приказание от командира соседнего полка пробраться к оставленным немцами 2 м орудиям, находившимся между нашими и неприятельскими цепями, и если не удастся взять, то привести их в негодность, в сопровождении нескольких конных разведчиков, под ружейным огнем противника, подскочил к брошенным орудиям, повернул лично одно из них и, открыв стрельбу по неприятельской цепи, приказал разведчикам повернуть другое орудие и, открыв из него огонь, отбил зашедших ему во фланг немцев; продолжая стрельбу под ружейным огнем и огнем неприятельской тяжелой артиллерии до последнего снаряда, принудил к отступлению подошедший бронированный автомобиль, Подпоручик ЕГОРОВ, выиграв таким образом время, дал возможность подвести наши передки, которыми были вывезены оба неприятельских орудия и шесть находившихся там же задних ходов зарядных ящиков".

Подпоручик Егоров был вновь несколько раз ранен и контужен, но оставался в строю, а 3-го октября у Двинска, будучи окружен германцами, не сдал­ся в плен, пробился в штыки, при этом был серьезно ранен в плечо и вынесен своими солдатами из боя.

Раненого эвакуировали в Царское Село в лазарет ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДА­РЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕОДОРОВНЫ при общине Красного Креста, где он пролежал мень­ше двух месяцев и хотя не окончательно излечился от ран, но „по выраженному желанию, как сказано в протоколе свидетельствовавшей его комиссии, был выписан для возвращения в полк, куда отбыл 27-го нояб­ря. Его мятежной неугомонной натуре трудно было сидеть спокойно и тихо....

Перед вторичным отправлением в действующую армию Сергей Васильевичбыл представлен ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЫНЕ ИМПЕРА­ТРИЦЕ АЛЕКСАНДРЕ ФЕОДОРОВНЕ и удостоился по­лучить в благословение небольшую икону и молитвенник, на котором начертан Автограф ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ.

Мечта всякого идущего на войну — заслужить орден Св. Георгия, а потому Сергей Васильевич в начале похода надел вместо нательного креста солдатский георгиевский крест и дал себе обет носить его до тех пор, пока не заслужит офицерский. И он хранил свято данный обет, не расставался с заветным крестом и только перед самым отправлением из Царского Села забыл одеть его на шею. Потом оказалось, что в это время Орденская Дума уже присудила ему орден 4-ой степени, о чем в полку стало известно 27-го ноября и тогда же командир полка полковник Михаил Сергеевич Галкин послал Его­рову телеграмму, но она не застала его в Царском Селе. Только много позднее Егоров узнал, что случай­но не надетый крест не нарушил данный им обет, ибо он в то время уже был, настоящим кавалером ордена Святого Георгияи тем исполнилась его достой­ная подражания мечта.

Военная карьера не додавала ему устроить личную жизнь и он оставался холостяком.

Из этого биографического очерка можно себе представить, насколько подпоручик Егоров является цельной Русской натурой, выбившейся на широкую военную дорогу из самой гущи Русского народа.

Как сложилась дальнейшая судьба Сергея Васильевича Егорова, пока неизвестна. Но еще при жизни, за свои военные подвиги, Сергей Васильевич стал знаменитым. Его биография, с фотографиями и рисунками, была помещена в четвертом выпуске периодического издания «Герои Великой войны», благодаря этому мы знаем не только о военной карьере Егорова, но и его детских годах. Фото Егорова было помещено и в журнале «Разведчикъ» №1362 за 1916 год. В книге советского историка Н. Евсеев «Свенцянский прорыв 1915 г.» изданной в Москве в 1936 года упомянуты лишь считанные герои той операции среди них и Сергей Васильевич Егоров.

 В следующей статье будет рассказ и о других героях о тех георгиевских кавалерах, кто сражался и получил эти почетные награды на Белоруской земле.

 

Андрей Каркотко

Использован материал:

1. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769-1920. Биобиблиографический справочник. Отв. сост. В.М. Шабанов. М., "Русскiй мiръ", 2004. 928 c., илл.

 2. Евсеев Н. - Свенцянский прорыв 1915 г. М. 1936 г.

 3. Лазарев С.А. Герои Великой Войны. Известные и неизвестные. СПБ 2007 г. 384 с. (книгу начали размещать на сайте <http://medalirus.ru/georgievskie-kavalery/lazarev/egorov-sergey-vasilevich.php>)

 4. «Разведчикъ» №1362 за 1916 год (взято фото).

5. Герои и трофеи Великой Народной войны. Летопись войны 1914 - 1916 гг. Часть 4.

Выписки из «Высочайших Приказов» любезно представил Валентин Юшко.