Между миром и империей

Автор: Антон Крутиков

Императоры Карл I (1916-1918) и Франц-Иосиф I (1848-1916).

Императоры Карл I (1916-1918) и Франц-Иосиф I (1848-1916).
 
Австрийский император Франц-Иосиф однажды заметил, что его главная цель - уберечь своих подданных от политиков. На протяжении более шести десятилетий австрийский монарх настолько успешно реализовывал этот принцип, что смог стать живым символом порядка и стабильности для трёх поколений австрийцев. Хорошо знакомые современникам черты характера Франца Иосифа — сдержанность, самодисциплина, простота в общении с подданными, наконец, «сама уважаемая старость, поддержанная государственной пропагандой», — всё это способствовало высокому авторитету монархии [Самсонов].

Тем не менее, поздняя монархия Габсбургов далеко не всегда соответствовала тому идеалу мира и благополучия, к которому стремились основатели большинства европейских империй. Неудачи в Первой мировой войне, обострение межнациональных и социальных противоречий, крах в экономике поставили под сомнение само существование Австро-Венгрии. Многих уже не устраивала и система австро-венгерского дуализма, живым воплощением которой оставался предпоследний австрийский император. Его кончина в ноябре 1916 г. и вступление на престол 29-летнего эрцгерцога Карла означали для австрийцев надежду на обновление страны и проведение уже давно необходимых реформ.
В глазах современников Карл I (1916-1918) должен был стать идеальным монархом. Ревностный католик, прекрасный семьянин, выпускник Карлова университета в Праге и талантливый полководец, носивший чин австрийского фельдмаршала, он обладал всеми необходимыми для правителя качествами. Недоставало Карлу только одного - он не был политиком. Эпоха его двоюродного деда, не терпевшего представителей этой профессии, не могла не сказаться на его образовании и воспитании. Несмотря на это, за короткий срок пребывания у власти Карл успел сделать немало для сохранения своей империи, хотя многие из его усилий так и не были оценены современниками.
Подобно императорам Германии и России, Карл столкнулся с революционными потрясениями, которые полностью разрушили его мир. Среди лидеров трёх рухнувших тогда империй он оказался единственным, кто не отрекся от престола и смог сохранить верность монархическому принципу даже в изгнании. Супруга Карла, императрица Цита Бурбон-Пармская во всем поддерживала его начинания, хотя её итальянское происхождение и доставляло в условиях войны немало хлопот. По словам словенского историка Т. Гриссер-Печар, «Карл уважал ее не только как жену, но и как образованную советницу, которая была способна уравновесить его собственные недостатки» [Griesser-Pecar, S. 16].
Религиозность императорской фамилии заметно выделяла её среди остальных представителей австрийской элиты и, по наблюдению многих современников, способствовала «отчуждению» между монархом и его приближенными. Однако это же качество привлекало симпатии простых подданных.

Коронация Карла I в Будапеште, 30 декабря 1916

Коронация Карла I в Будапеште, 30 декабря 1916 г.

Коронация. Начало испытаний

Первым шагом нового монарха стала торжественная коронация в декабре 1916 г. в Будапеште, которая должна была продемонстрировать незыблемость австро-венгерского союза. На этом настаивала в первую очередь венгерская элита - Карл принёс присягу на венгерской конституции и гарантировал неприкосновенность границ Венгрии и её политического строя. Венгерский премьер Иштван Тиса и местная аристократия добились своей цели - консервативный характер Венгерского королевства был полностью сохранен.
Император не решился реформировать систему австро-венгерского дуализма − в условиях войны это выглядело бы неразумно. Вклад Венгрии в общие военные усилия империи был очень значителен - из 8 млн. мобилизованных 3,8 млн., то есть около половины, приходилось на подданных Венгерского королевства [Сенявская, с. 111]. Однако лояльность венгров поднимала вопрос о награде, который стал излюбленной темой для венгерской оппозиции. Поскольку венгры не желали завоевания новых территорий, их устремления были направлены на укрепление самостоятельности Венгрии в рамках дуалистической монархии и усиление венгерского влияния внутри ее.
По мнению политиков в Будапеште, только венгры могли составлять «политическую нацию». В результате доминирующего положения венгров воля других крупных национальностей (румын, словаков, сербов) не учитывалась, или оказалась полностью оттеснена на второй план [Бертени, с. 81-82].
Карл I отверг предложения всех бывших соратников эрцгерцога Франца Фердинанда, который хотел провести серию реформ в Венгрии и привести империю к «триализму». Возможность договориться со всеми национальными общинами королевства так и не была реализована. В конце ноября 1916 г. глава канцелярии императора граф Антон фон Польцер-Ходиц подготовил меморандум, в котором предлагал Карлу повременить с коронацией в венгерской столице. Вместо этого он призывал монарха договориться «со всем венгерским народом», включая представителей национальных меньшинств. По мнению австрийского политика, препятствием к этому был действующий состав венгерского Сейма, «поскольку нынешний избирательный закон предоставляет лишь малой доле населения возможность участвовать в политической жизни» [Шимов].
Однако в условиях войны о какой-либо серьезной реформе избирательной системы не могло быть и речи. Венгры зорко следили не только за сохранением принципа «дуализма» и паритета между двумя частями монархии, но и за поддержанием традиции венгерской «супремации» внутри королевства. Вызовы, которые принесла война, в том числе, рост национального движения, несомненно оказывали влияние на позицию венгерской элиты. Однако политика венгерского премьера Иштвана Тисы состояла «в упрямой и неуступчивой защите старого порядка» и решительном сопротивлении любым попыткам реформ. Представители умеренной оппозиции не возражали против демократизации избирательного права, но реализовать эти устремления представлялось возможным лишь после окончания войны.
В силу этих обстоятельств император отказался следовать примеру эрцгерцога Франца-Фердинанда. Поддавшись давлению венгерской элиты, прежде всего графа Тисы, он оставил основы Венгерского королевства в неприкосновенности.
Коронация Карла I сострялась 30 декабря 1916 г. в соборе Св. Матьяша в Будапеште, неподалеку от королевского замка Буда. 1000-летняя реликвия венгерских королей - корона Св. Иштвана в последний раз была надета на голову монарха-Габсбурга.
Особенности венгерских политических традиций проявили себя и на этот раз. Для Венгрии была характерна не столько сакрализация личности монарха, сколько короны, как символа власти. На протяжении нескольких столетий «Святая корона» играла значительную роль в создании образа идеального правителя страны и его легитимации [Шеппели, с. 75]. Во время коронации это сообщало церемонии архаичность и делало ее почти средневековой, но в то же время привлекало симпатии венгерских подданных.
Как отмечал министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Оттокар Чернин, «Только теперь понимаю, почему венгры так настаивали на коронации. Кто видел венгерскую коронацию, никогда её не забудет. И в этом проявилась политическая предусмотрительность венгров» [Шимов]. Коронация стала последним торжественным событием в жизни уходящей империи. Императорскую чету на улицах венгерской столицы приветствовали 60 тысяч поданных, что казалось наилучшим подтверждением их патриотических чувств. Однако, это решение связывало Карлу руки, так как не позволяло распространить задуманные им реформы на Венгерское королевство, что, в дальнейшем, имело роковые последствия.

Императорская семья во время коронации: император Карл I, императрица Цита Бурбон-Пармская, наследник престола кронпринц Отто.

Императорская семья во время коронации: император Карл I, императрица Цита Бурбон-Пармская, наследник престола кронпринц Отто.

Ошибки тайной диптломатии

Жизненно важен для империи был вопрос о продолжении войны - число сторонников сепаратного мира даже в столице становилось все больше. В аристократических кругах Вены с удовольствием повторяли фразу, будто бы сказанную британским премьером Д. Ллойд-Джорджем: «Я не вижу возможности выиграть войну – разве что, заключив сепаратный мир с Австрией» [Шимов]
Как считал глава австрийского МИД О.Чернин, «Победный мир весьма маловероятен, необходим компромисс с Антантой, на захваты нечего рассчитывать».
Император решил во что бы то ни стало даровать мир Австро-Венгрии - только это, по его мнению, давало шанс на сохранение монархии. Своё отношение к войне Карл высказал уже в манифесте о вступлении на престол в декабре 1916 года, в котором пообещал «возвратить моим народам благословенный мир, без которого они тяжко страдают» [Там же].
Выступая на заседании коронного совета в январе 1917 г. Карл пошёл ещё дальше. Он не только призвал нормализовать отношения с Россией, но и заявил, что Сербия должна получить «гарантии своего государственного существования». Позиция императора в отношении Сербии находила отклик у многих венгерских политиков, не желавших аннексии сербских земель. Такая аннексия, по их мнению, поставила бы под угрозу существование Венгерского королевства ввиду неизбежного преобладания в нем «славянских элементов».
22 марта 1917 г. венгерский премьер И.Тиса на заседании общего Совета министров Австро-Венгрии высказал мнение о том, что для империи выгоден мир, заключенный на основе принципа status quo ante bellum [Бертени, с.94]. По мнению Оттокара Чернина, у «Тиссы было то большое преимущество, что он не стремился к продолжению войны ради завоевательных целей; он хотел выравнивания границ со стороны Румынии и больше ничего» [Чернин].
Но венгерские политики давали понять, что их интересам не соответствовало и «значительное территориальное расширение Австрии, так как в этом случае было бы нарушено равновесие между двумя частями Монархии, что поставило бы под вопрос важный для венгров дуалистический паритет» [Бертени, с. 84].
Карл предлагал закончить войну, оставляя в прошлом вопрос об «аннексиях». События у соседей Австро-Венгрии заставляли австрийского императора торопиться. Февральская революция в России и падение русской монархии произвели на Карла I огромное впечатление. Монархический принцип оказался под угрозой, а это было намного серьезнее возможных территориальных потерь. По мнению императора, Германия и Австро-Венгрия оказались на том же гибельном пути, что и Российская империя.
В качестве посредников для налаживания контактов между Австро-Венгрией и Антантой Карл избрал родных братьев императрицы, служивших в бельгийской армии. Один и них, принц Ситктус де Бурбон-Парма установил контакт с министром иностранных дел Франции, который сообщил ему свои мирные предложения: возвращение Франции Эльзаса и Лотарингии (причём без ответных уступок в пользу Германии), восстановление бельгийского и сербского суверенитета. В марте 1917 г. Карл написал письмо, предназначенное для французского президента, в котором назвал требования Эльзаса и Лотарингии «совершенно справедливыми». Император обещал использовать всё своё влияние для выполнения французских требований в отношении Эльзаса и Лотарингии и восстановить суверенитет Сербии.
Затем, после встречи принца Сикстуса с президентом Раймоном Пуанкаре, Карлу также был недвусмысленно предложен сепаратный мир.
На встрече с Вильгельмом II 3 апреля 1917 года Карл предложил кайзеру отказаться от Эльзаса и Лотарингии, в обмен на которые он был готов уступить Германии Галицию и согласиться с фактическим превращением Польши в германского сателлита. Эти инициативы не нашли у Вильгельма никакой поддержки.
В этом же месяце Карл обратился к кайзеру с письмом-меморандумом, в котором призывал поддержать его мирные инициативы: «Если монархи Центральных держав окажутся неспособными в ближайшие месяцы заключить мир, это сделают народы через их головы. Мы воюем с новым противником, ещё более опасным, чем Антанта – с международной революцией, сильнейшим союзником которой является голод. Прошу Тебя придать должное значение важности этого вопроса и подумать, не может ли быстрое окончание войны, стать препятствием на пути готовящихся переворотов» [Шимов]. Эти слова императора оказались пророческими, однако в Берлине призыв Карла I не был услышан. Более того, Германия в одностороннем порядке объявила Антанте подводную войну, что предопределило вступление в конфликт США. Положение Центральных держав после этого стало по-настоящему критическим.
Переговоры с французами летом 1917 г. пришлось прекратить - в стране пришло к власти новое правительство во главе с Александром Рибо, а позднее - Жоржем Клемансо, который был сторонником войны «до победного конца». Италия, связанная с Антантой союзным договором, также не желала идти на уступки. Согласно Лондонскому договору 1915 года Италии были обещаны Тироль, Триест, Истрия и Далмация. В мае 1917 года Карл намекнул, что готов уступить итальянцам Тироль. Однако этого оказалось недостаточно. 5 июня Франсуа Рибо заявил, что «мир может быть лишь плодом победы» [Самсонов].
Лишь британский премьер Ллойд-Джорж положительно оценил инициативы Карла и отозвался о его письме как об «очень добром» («It's a very kind letter»), но это ничего не изменило. Новый французский лидер Ж. Клемансо видел только военный путь для разрешения конфликта.
В апреле 1918 г. глава МИД Оттокар Чернин выступая перед членами городского собрания Вены, заявил о готовности страны к мирным переговорам. Однако он неосмотрительно разгласил содержание писем Карла французскому президенту, да еще и исказил их смысл. Инициатива, по утверждению Чернина, исходила от Парижа, и переговоры были прерваны якобы из-за отказа Вены дать согласие на присоединение Эльзаса и Лотарингии к Франции. Ответ Ж. Клемансо был краток и категоричен: «Чернин лгал». Разразился грандиозный скандал, в ходе которого авторитет правящей династии значительно пострадал. Чернин был вынужден уйти в отставку, а император Вильгельм получил неопровержимые доказательства сепаратных планов своего союзника. «Афера Сиктуса» закончилась полным провалом [Там же].
Карл был вынужден оправдываться перед Берлином, а в мае под давлением Германии, подписал соглашение о ещё более тесном военном и экономическом союзе Центральных держав. Империя Габсбургов окончательно стала сателлитом более мощной Германской империи.

Император Карл I 17 августа 1917 г. Награждение офицеров.

Император Карл I 17 августа 1917 г. Награждение офицеров.

Императорская перестройка

Важнейшей частью реформ, предложенных Карлом I, была либерализация внутренней политики. Однако в условиях войны такая стратегия оказалась не лучшим решением. Если в начале Первой мировой австрийские власти занимались поиском «внутренних врагов», репрессиями и ограничениями, то после смены монарха приступили к либерализации. Это только усугубило внутренние противоречия. Карл I, руководствуясь лучшими побуждениями и гуманными принципами, сам поставил под вопрос сохранение своей династии и империи.

Преобразования начались в мае 1917 года, когда был созван не собиравшийся более трёх лет Рейхсрат — парламент Австрии. Кроме того, 15 июня был отправлен в отставку премьер-министр Венгрии Иштван Тиса, бывший олицетворением венгерского консерватизма. Ему на смену пришёл молодой выпускник Оксфорда граф Мориц Эстерхази, а всего несколько месяцев спустя - Шандор Векерле (представитель дунайских швабов). Оба политика выступали за демократизацию венгерской избирательной системы и проведение политических реформ [Бертени, с. 94].
Нет никаких сомнений, что эти решения были приняты под впечатлением революционных потрясений в России, где к тому моменту власть перешла к сформированному в Петрограде Временному правительству. Призрак русской революции, хоть и внушал надежды на скорый развал и падение восточного противника, но все же вынуждал австрийские власти предпринимать превентивные шаги. Карл словно предлагал демократическим элементам Венгрии и Австрии разделить с ним ответственность за судьбу страны и надеялся таким способом консолидировать нацию. И это, возможно, принесло бы результат, но только не в условиях войны.

Возобновление заседаний парламента оказалось большой ошибкой Карла. Созыв Рейхсрата был воспринят многими политиками от оппозиции как признак слабости императорской власти. Лидеры национальных общин получили трибуну, с которой можно было открыто пропагандировать свои идеи и оказывать давление на монарха. Рейхсрат быстро превратился в оппозиционный центр, по сути дела, в антигосударственный орган. По мере того как продолжались заседания парламента, позиция чешских и югославянских депутатов (они сформировали единую фракцию) становилась всё более радикальной. Чешский союз потребовал преобразования державы Габсбургов в «федерацию свободных и равноправных государств» и создания чешского государства, включая словаков. Будапешт выразил возмущение, так как присоединение словацких земель к чешским означало нарушение территориальной целостности Венгерского королевства. При этом сами словацкие политики заняли выжидательную позицию, не отдавая предпочтение ни союзу с чехами, ни автономии в составе Венгрии. Ориентация на союз с чехами победила только в мае 1918 года [Самсонов].
Нужно отметить, что и Югославянский комитет в это время не имел поддержки большинства сербов, хорватов и словенцев Австро-Венгрии. Большинство южнославянских политиков в самой Австро-Венгрии в это время выступали за широкую автономию в рамках габсбургской монархии, при условии её трансформации в федерацию.
После октябрьских событий в России, 30 ноября 1917 года Чешский союз, Южнославянский клуб депутатов и Украинское парламентское объединение выступили с совместным заявлением. В нём они потребовали, чтобы на мирных переговорах в Бресте присутствовали делегации различных национальных общин Австро-Венгерской империи. Мирные переговоры, в которых была заинтесована как российская, так и австрийская сторона, показались им прекрасной возможностью для реализации своих национальных прав.
Когда правительство Карла I отвергло эту идею, 6 января 1918 года в Праге собрался съезд чешских депутатов Рейхсрата и членов земельных собраний. Они приняли декларацию, в которой потребовали предоставить народам империи Габсбургов право на самоопределение и, в частности, провозглашения чехословацкого государства. Премьер-министр Цислейтании Эрнст Зайдлер объявил декларацию «актом государственной измены». Однако ничего, кроме громких заявлений, противопоставить национализму власти уже не могли. Императорская власть не пользовалась прежним авторитетом, а армия и чиновники на местах были деморализованы, и не могли противостоять распаду империи [Там же].
По мнению чешского историка М. Главачки, «В конце войны, [...] под влиянием всеобщего освобождения от иллюзий, деморализации и голода в тылу бюрократическая солидарность ослабла, и бюрократия начала в интересах самосохранения очень быстро национализироваться» [Главачка, с. 108]. И если в 1914 году страна, подобно другим участникам мировой схватки, переживала патриотический подъём, спустя три года на первый план выходили региональные интересы и «экономический партикуляризм» [Там же].
Параллели между политикой Карла и российскими событиями становятся ещё заметнее, если вспомнить роль Государственной Думы в подготовке революционных потрясений в Петрограде в феврале-марте 1917 г. В годы войны Дума, созываемая указами императора, превратилась едва ли не в главный оппозиционный центр в стране, причём центр абсолютно легальный. Выбранный ею курс на дискредитацию усилий правительства привел общество к мысли о неспособности монархии управлять государством. Знаменитое: «Что это - глупость, или измена», прозвучавшее из уст П.Н. Милюкова в ноябре 1916 г., стало лишь апофеозом такой политики и не стоило её автору ровным счётом ничего, благодаря его депутатскому иммунитету.
В Австро-Венгрии, также, как и в России, главным был не вопрос о том, необходимы ли реформы (в этом ни у кого сомнений не возникало), вопрос заключался в том, кто будет их проводить. Для оппозиции соблазн возглавить этот процесс был слишком велик и радикальные чешские и особенно, южнославянские политики были готовы, скорее, заручиться поддержкой Антанты, чем ожидать давно обещанную имперскими властями «федерализацию». Отличие от России состояло лишь в том, что катастрофа, поразившая Австро-Венгрию, имела не только социальный, но и национальный характер.
Политики в Вене были готовы пойти на уступки национальному движению, в частности, министр-президент Э.Зайдлер допускал объединение Боснии с Хорватией и Далмацией (оставляя словенские земли в австрийской части монархии). Венское руководство предлагало объединить югославянские территории, тем самым стараясь предложить конкурентоспособную альтернативу концепции югославизма, которую выдвигали некоторые эмигрантские круги. Это была попытка перехватить инициативу у Югославянского комитета, действовавшего в союзе с Антантой. Однако венгерская элита выступила против таких планов, отстаивая принцип дуализма и оказывая сопротивление любым попыткам триалистической перестройки монархии. Новые территории венгры были готовы присоединить к королевству только по отдельности, в качестве corpus separatum [Бертени, с. 95].
Неспособность кабинета Э.Зайдлера договориться с национальными общинами и преодолеть критически важный для империи продовольственный кризис привели к утрате им доверия и отставке правительства в июле 1918 г.
Последнюю попытку спасти монархию император предпринял осенью 1918 г. 16 октября был опубликован императорский манифест, название которого звучало почти иронически — «Моим верным австрийским народам». В нем провозглашалось, что «Австрия должна стать, в соответствии с желаниями ее народов, государством федеративным, в котором каждая народность образует свое собственное государство на территории, которую населяет» [Шимов]. «Императорская перестройка», как назвал начатую Карлом либерализацию чешский историк И. Шедивы, действительно в чем-то напоминала реформы конца 1980-х гг. в СССР. Власть на местах переходила к национальным советам, которые должны были выстраивать отношения с Веной на новых принципах федерализма. Местные элиты от таких перемен только выигрывали [Там же]. Однако предоставление долгожданных свобод открывало широкую дорогу и для роста национального сепаратизма.
Правящие круги Австрии рассчитывали, что этот манифест сможет спасти распадающуюся империю; вместе с тем они надеялись, что это будет воспринято как «выступление в духе 14 пунктов Вильсона», что повысит шансы Австро-Венгрии в ходе предстоящих мирных переговоров [Куковицкая, с. 90].

Кроме того, 26 октября Карл I денонсировал ставший роковым для Австро-Венгрии союзный договор с Германией. Тот самый договор, что был подписан в 1879 г. родным отцом последнего в истории Монархии министра иностранных дел − Дюлой Андраши-старшим [Бертени, с. 97].
Однако, время для подобных шагов было уже упущено. Самостоятельно выйти из войны и сохранить единство монархии у Австро-Венгрии уже не было шансов. Среди региональных элит у Карла практически не оказалось союзников. Инициативу императора поддержали австрийские и чешские немцы, словаки и русины Галиции. Категорически против были политики Венгрии, Чехии, Польши и Хорватии. В Загребе Народное вече заявило о готовности взять в свои руки всю власть в югославянских провинциях.
Наиболее слабым местом манифеста 16 октября было то, что его действие не распространялось на Венгрию, поскольку Карл, верный данной им королевской присяге, не мог пойти на федерализацию унитарного Венгерского королевства. Архаичность венгерской политической системы, основанной на обычае и историческом праве, не позволила подключить Венгрию к процессу проведения реформ и трансформировать Австро-Венгерскую империю в федерацию.
В Австрии формировавшиеся по предложению императора советы в национальных областях говорили уже не о федерализации, а о самоопределении [Бирюков, с. 67]. Не осталась в стороне и Антанта. 18 октября в Вашингтоне по инициативе Т. Масарика была обнародована Декларация независимости чехословацкого народа. В ней, в частности, говорилось, что «ни федерализация, ни автономия ничего не значат, если сохранится габсбургская династия» [Шимов]. Во второй половине октября 1918 года распад Австро-Венгрии приобрел стихийный, неконтролируемый характер.

 

Конец династии

В ноябре 1918 г. командующий Итальянским фронтом фельдмаршал Светозар Бороевич обратился к императору с предложением перебросить верные части в Вену для восстановления там порядка. Карл I, резонно опасавшийся, что такой шаг мог бы привести к началу в Австрии гражданской войны, отказался. Добиваясь мира с внешними противниками, он ни в коем случае не был готов к борьбе с противниками внутренними. Характерен совет, прозвучавший от одного из секретарей императора: «Вашему Величеству нужно подождать, пока народы придут в себя». Среди элиты ещё сохранялась надежда, что после окончания войны империю удастся сохранить.
11 ноября 1918 г. Карл подписал манифест, в котором заявил, что он отказывается от участия в государственных делах, не отрекаясь при этом от престола. С правовой точки зрения это не было равнозначно отказу от титула и полномочий монарха. Последний Габсбург «лишь» приостановил исполнение своих полномочий — но, несомненно, рассчитывал вернуться к власти.
12 ноября 1918 г. депутаты австрийского Рейхсрата провозгласили Австрию «демократической республикой». В дальнейшем были сформированы новые органы власти - Национальное конституционное собрание и правительство, в которых преобладали социал-демократы.
Своеобразным итогом этого стало принятие в 1919 г. Национальным собранием Австрии «закона о Габсбургах», который гласил: «В интересах безопасности республики, бывший монарх и его семья высылаются из страны, поскольку не отказались от принадлежности к монархическому дому и всех связанных с этим претензий и не приняли гражданство Австрийской республики». Закон распространялся на всех членов бурбонско-пармской семьи и должен был стать надёжной гарантией против возможной попытки «монархического реванша».
Несмотря на популярность левых идей, для многих соотечественников разрушение «старого мира» и утрата ценностных ориентиров стали поводом для открытых проявлений сожаления и ностальгии.
Один из знаменитых современников Карла I, писатель Стефан Цвейг, оставил яркие воспоминания о том, как Австрия прощалась со своим императором: «Медленно – лучше сказать, величаво – подошёл необычного вида поезд, не обшарпанные, с потёками от дождей обычные пассажирские вагоны, а чёрные, широкие: салон-вагоны. Паровоз остановился.
Заметное волнение прокатилось по рядам ожидающих, я всё ещё не знал, в связи с чем. И тут в зеркальной вагонной раме я увидел почти во весь рост императора Карла, последнего императора Австрии, его одетую в чёрное супругу, королеву Зиту. Я вздрогнул: последний император Австрии, наследник габсбургской династии, которая правила страной 700 лет, покидает свою империю! Хотя он отказался от формального отречения, республика устроила ему проводы со всеми почестями или, скорее, вынудила его принять их. [...] Доблестная череда Габсбургов, которые из столетия в столетие передавали из рук в руки державу и корону, она заканчивалась в эту минуту. Все вокруг ощущали в этот момент историю, мировую историю» [Цвейг, с. 37].
После двух попыток Карла I вернуть себе венгерский престол, венгерский парламент также юридически низложил Габсбургов. Это произошло без особой торжественности и значительно позднее - лишь в конце 1921 года. Решение Национального собрания признало недействительной Прагматическую санкцию 1713 года, в силу которой венгерский престол более трех столетий занимал Габсбург-Лотарингский дом. Формально низложив Габсбургов, Венгрия все ещё оставалось королевством. Бывший подданный Карла I, регент Миклош Хорти на два десятилетия стал символом авторитарной власти в Венгрии и сторонником ее исторического реванша.

Антон Алексеевич Крутиков

 

Литература

Айрапетов А.Г. К вопросу о причинах распада Австро-Венгерской империи. // Вестник Тамбовского университета. 2018. Т. 24. № 176. С. 201-208.
Бертени И. Две войны венгров в 1914–1919 гг. / Народы Габсбургской монархии в 1914–1920 гг.: от национальных движений к созданию национальных государств. М. 2012. С. 81-100.
Бирюков С.В. Сохранение Австро-Венгерской империи посредством федерализации в интересах её славянских народов: утопия, или упущенная возможность? // Русские. 2018. № 54. С. 52-71.
Главачка М. Причины распада Габсбургской монархии: взгляд из Праги. / Народы Габсбургской монархии в 1914–1920 гг.: от национальных движений к созданию национальных государств. М. 2012. С. 101-110.
Доубек В. Карел Крамарж и Томаш Гарриг Масарик: чешская концепция развала Австро-Венгрии. / Народы Габсбургской монархии в 1914–1920 гг.: от национальных движений к созданию национальных государств. М. 2012. С. 111-116.
Исламов Т.М. Империя Габсбургов. Становление и развитие. XVI-XIX вв. // Новая и новейшая история. 2001. № 3.
Куковицкая Е.И. Австрия: путь от империи к республике. // Власть. 2008. № 6. С. 89-91.
Самсонов А. Разрушение Австро-Венгерской империи не принесло Центральной Европе мира. - URL: https://topwar.ru/76717-razrushenie-avstro-vengerskoy-imperii-stalo-bolshim-zlom.html
Сенявская Е.С. Народы Австро-Венгрии в Первой мировой войне глазами русского противника // Вестник РУДН. Серия «История». № 4. М. 2009. С. 111-127.
Урбанич П. Дунайская монархия: понятие и историческая действительность. // Родина. 2010. № 11. С. 93-97.
Цвейг С. Вчерашний мир. Воспоминания европейца. М. 1991.
Чернин О. В дни мировой войны. М.; Петроград. 1923. - URL: http://militera.lib.ru/memo/other/czernin/index.html
Шеппели К.Л. Конституционный трепет. // Новое литературное обозрение. 2013. № 120. С. 75—93.
Шимов Я. Австро-Венгерская империя. М. 2014. - URL: 
Griesser-Pecar Т. Zita. Posledni cisarovna. Praha. 1994.