"Внутри славянской (восточнославянской, православной) модели мира возникает оппозиция славяне/неславяне,
точнее славяне/ненастоящие славяне, "неславяне", и знаменитое восклицание "Все мы славяне!" применимо в
данный исторический момент уже, очевидно, не ко всем братьям-славянам."

Н.А.Михайлов. Славяне в рамках славянской и западноевропейской (итальянской) 
"модели мира". "Этномифология" и реальная ситуация. Славяноведение, 1997, №2, с.46. 


К вопросу о членении и составе славянской общности

Славянами называют всех, для кого родными являются языки, относящиеся к славянской ветви индоевропейской семьи; представителей ее делят на три подгруппы: южную, восточную и западную. Мало кто сомневается в надежности и объективности этой классификации, основанной на чисто лингвистическом принципе, и в правомерности отнесения всех славяноязычных к славянам. Однако в настоящее время (и это факт) народы, говорящие по-славянски, единой этноцивилизационной сферы не образуют, так как черезвычайно сильно отличаются друг от друга в культурно-историческом плане. Исходя из комплекса такого рода различий, целесообразно дифференцировать их не на три, а на четыре классификационных блока. Первый объединяет этносы, занимающие западный рубеж славяноязычного ареала: чехов, лужичан и словенцев. Земли, на которых они живут, в природно-географическом отношении принадлежат к Центральной Европе — цитадели германства, с которым вышеперечисленные народы связаны прочнейшими узами. За полтора тысячелетия своей национальной истории и чехи, и словенцы, и лужичане поглотили большое количество германских этноплеменных компонентов, очень рано, практически со времен прихода их предков на территорию соответствующих стран, начали включаться в орбиту германского культурного мира. С 7 по 11 вв. н.э. Чехия, Моравия, Словения и Лужица были интегрированы в державы, созданные германцами, став их пограничными округами. Участвуя в делах этих государств, словенцы, лужицкие сербы и чехи влились в цивилизацию Западной Европы, в ее социально-политическую, экономическую, культурную, религиозную подсистемы, приобретя устойчивый набор черт, свойственных германским народам, а качества, присущие народам славянским, утратив почти что полностью. 

Их национальный облик вылеплен немецкой культурой, поскольку именно на нее — сознательно или бессознательно — равнялась творческая элита всех этих этносов. Она же определила колорит духовно-религиозной их жизни, так как христианство, римско-католическую разновидность его, словенцы, лужичане и чехи приняли из рук германских епископов, и именно немцы в течение без малого девяти столетий вершили делами Церкви на занимаемых ими землях, исключая, для чехов, период от сожжения Яна Гуса до Тридцатилетней войны — чуть более двухсот лет. В духовной и материальной культуре рассматриваемых народов: в их танцах и музыке, в фольклоре и прикладном искусстве, в семейном и в общественном их быту, в национальной утвари, одежде и кухне, в типах жилищ и поселений, особенно — городских, едва заметны элементы славянские, зато необычайно много элементов германских. Немецко-германским по своему характеру является и их национальный менталитет. Наречия этих этносов, вступившие в языковой союз со многими немецкими диалектами, тоже претерпели германизацию, и довольно сильную, в частности — в лексическом и в грамматическом отношениях. Впрочем, в своих основах языки их все-таки остались славянскими. Это, и только это, сближает их носителей со славянами, поскольку даже в антропологическом плане чехи и словенцы принадлежат к центральноевропейской (альпийской) расе, к которой принадлежат и южные немцы (включая австрийцев)[1], а лужицкие сербы по своему физическому типу нисколько не отличаются от немцев восточных, их окружающих. 

В сущности, и те, и другие, и третьи представляют собой последние земельно-областные народности (Landvolken) германской Серединной Европы, не растворившиеся, подобно швабам, тюрингцам, саксонцам и прочим средневековым общностям, в унифицированном общенемецком массиве в силу определенных причин[2]. Однако какое отношение имеют они к славянству? Можно ли причислить к славянам чехов, которые, по меткому выражению К.Н.Леонтьева являются "немцами, переведенными на славянский язык"[3], лужичан, которых даже славянофобы-нацисты, преследовавшие поляков, сербов, русских, украинцев и белорусов, считали "немцами, говорящими по-вендски"[4], словенцев, вообще трудноотделимых от немецкого культурно-политического ареала, так как они почти двенадцать столетий (с 745-го по 1918-й и с 1941-го по 1945-й гг.) находились в его составе и все их развитие определялось немецкими, а не славянскими, культурными образцами? Думаю, что нет, что они только лингвистическая псевдоморфоза славянства, квази- или псевдославяне. Впрочем, последнее определение может показаться задевающим их национальное самолюбие, поэтому оставим его и будем употреблять лишь первый из терминов. Итак, первую группу славяноязычных этносов образуют квазиславяне. 

Во вторую следует объединить поляков, словаков, кашубов и хорватов, невзирая на языковую идентичность последних с двумя народами еще одной славяноязычной группы — сербами и черногорцами, а также с "мусульманами" Боснии. Эти этносы живут в Восточной Европе — от Ядрана до Балтики. Область их расселения составляет своеобразный континуум, поскольку Венгрия, вклинивающаяся между Хорватией и Словакией, не столько разъединяет, сколько соединяет их в целостную природно-географическую и культурно-историческую провинцию. Народы второго блока близки по своим ролям и национальным судьбам, обладают черезвычайно сходной по своему типу ментальностью. Они издревле тяготеют к неславянской Европе, являются своеобразным сегментом ее политико-экономической и религиозно-культурной системы — частью "санитарного кордона" кельто-романо-германской цивилизации, ограждающего ее от влияний и проникновений с Востока, в особенности из континентальной Евразии. Эти этносы, по мере своих возможностей, стараются "давить" на Восток и, при выгодном для них стечении обстоятельств, содействуют коренной Европе в попытках осуществления "Drang nach Osten". Ту же роль играют они и в настоящее время: хорваты — участвуя в балканских конфликтах, поляки — поддерживая сепаратистские тенденции на Украине и в Белоруссии. Ментальность рассматриваемых народов можно определить как переходную или лимитрофную[5], поскольку в их национальных характерах сочетаются между собою черты, свойственные представителям разных цивилизационных миров — российского и западноевропейского, при заметном, впрочем, преобладании западноевропейских черт. Конфессионально они, также как и квазиславяне, являются католиками (подавляющее большинство) и протестантами: лютеранами, реформатами. 

В историко-этнографическом плане народы второго блока делятся на две достаточно дифференцированные подгруппы: северную (поляки, кашубы) и южную (словаки, хорваты). Первая из них сложилась на территории Польско-Прибалтийской равнины, ее существование так или иначе связано с судьбой Польского государства и польской, а также немецко-прусской культуры, заметно повлиявшей на польскую. Вторая сформировалась главным образом в рамках Среднедунайской низменности (Паннонии) и окружающих ее низкогорий; жизнь этой подгруппы протекала в пределах самобытного культурного и политического пространства, очерченного границами Аварской и Венгерской держав эпох их могущества[6]. На этносы обеих подгрупп чрезвычайно сильно повлияли германцы, а на хорватов, живущих на Адриатическом побережье, в частности, в Далмации — выходцы из Венеции и итало-романская культура. 

В ходе исторического своего бытия поляки, кашубы, словаки и хорваты значительно деславянизировались, утратив многие ментальные свойства, компоненты духовного и материального уклада того старинного племени, к которому принадлежали их предки, и приобретя вместо них черты психической организации, материальной и духовной культуры, типичные для кельто-романских и германских народов. Хорваты и поляки, например, практически лишены таких славянских качеств, как ненасильственность и многотерпимость. Вся их история демонстрирует наличие и преобладание как раз противоположных свойств — насильственности и нетерпимости, экзистенциально присущих именно европейцам. Относительно поляков это отмечал еще Н.Я.Данилевский[7]. Что касается хорватов, то массовое истребление ими близкоязычных сербов в годы Второй Мировой войны (почти что миллион жертв) и отнюдь не единичные акты геноцида с их стороны против того же народа в недавнем балкано-боснийском конфликте свидетельствуют не только о том, что насильственность и нетерпимость являются национальными их чертами, но и о том, что между ними и сербами лежит весьма глубокая пропасть, которую не заполнить ни идеологемами — будь они югославистского, коммунистического или же европеистского толка, ни обосновывающими их культурологическими изысками. Обобщая вышесказанное, можно заключить, что по своим этнокультурным характеристикам данные четыре народа занимают промежуточное положение между романо-германцами и славянами, приближаясь скорее к первым, чем ко вторым. Поэтому для обозначения рассматриваемых этносов следует ввести специальный термин, отражающий их специфический статус. Предлагаю назвать их "параславянами". Таким образом, вторую классификационную группу составляют параславяне. 

Третью ветвь славяноговорящих народов образуют сербы, болгары, македонцы и черногорцы, прошедшие похожий исторический путь, обладающие общими чертами ментально-психического склада, множеством параллелей в области духовной и материальной культуры, издревле принадлежащие к греко-православной церкви. Они составляют основную часть населения особого природно-географического и историко-культурного ареала, который, исходя из разных соображений, можно именовать Балканским или Греко-Славийским. Эти четыре народа достаточно хорошо, несмотря на непрекращающийся инокультурный натиск и сильное влияние ислама, сохранили специфику духовного строя, особенности семейной и общественной жизни, свойственные древним славянам, самобытные культурные формы, их отличавшие; поэтому они вполне заслуживают того, чтобы считаться славянами. Учитывая характер их географического расположения, необходимо оставить за ними имя, которым в настоящее время называют не только их, но и, совершенно неправомерно, словенцев-хорутан и хорватов — имя югославян. Итак, третья группа славяноязычных этносов — южные или юго-западные славяне. 

Четвертой, отличной от первых трех и объединяемой по большинству культурно-исторических признаков, в том числе — по общности судеб, по близости национальных менталитетов, духовной и материальной культуры, по принадлежности к особой, северной ветви Православия, к единой, беломорско-понтийской, группе антропологических типов, являются народы, живущие на землях Русской равнины: белорусы, великороссы и украинцы. Родство их дополняется (но не предопределяется) языковой идентичностью. Структурно рассматриваемую ветвь можно разбить на две историко-этнографические подгруппы: восточную (великороссы) и западную (украинцы, белорусы). Этносы, входящие в этот блок, как и югославяне, не потеряли черты и качества, присущие славянскому типу, однако сумели глубже и полнее славян балканских, находившихся то под греческой духовно-интеллектуальной, то под османской военно-административной пятой, реализовать их в своей культурной, хозяйственной и социально-политической жизни. Поэтому их принадлежность к славянской семье сомнений не вызывает; славянами — восточными славянами — зовутся они по праву. Следовательно, четвертая группа славяноязычных народов представлена восточным славянством. 

Осталось рассмотреть проблему макроэтнической идентификации славяноязычных мусульман: боснийцев[8], торбешей, потурченцев, помаков[9], сербов-магометан, а также лемков, закарпатцев — русинов, бойков, гуцулов, западных белорусов (черных руссов по терминологии московского геополитика Е.Ф.Морозова[10]) и галичан. Данные народы и мини-этносы по своим историко-культурным параметрам являются "контактными", "переходными". 

Славяноговорящие мусульмане населяют тот же историко-культурный регион, что и югославяне. Важнейшие районы их концентрации образуют особую территориальную структуру: фрагментарный пояс в виде серпа, занимающий окраины югославянского ареала от Савы до Марицы. Боснийцы сформировались на базе славянских общин Боснии и Герцеговины, потурченцы вышли из черногорской, помаки  – из болгарской, торбеши — из македонской, сербы-магометане — из сербской среды, но в их составе, особенно в составе боснийцев, имеется примесь ближневосточно-кавказских расово-этнических компонентов. Традиционная культура славяноязычных мусульман отличается обилием переднеазиатских заимствований. Однако основа культурного их уклада — всё-таки славянская, и именно славянские качества определяют ментальность представителей всех вышеупомянутых групп. Они сохранили замечательные черты славянской архаики — в фольклоре, языке, общественных отношениях, в особенностях сельского быта. Ислам только наслоился на этот древний фундамент, завуалировал, но не трансформировал его сущность. У большинства боснийцев, торбешей, потурченцев, сербов-магометан и помаков имеется сознание своей принадлежности к славянству[11]; по существенным этническим признакам они близки к югославянским народам, культура которых также испытала значительные восточные влияния и не столь антагонистична по отношению к исламу, как культура западных христиан, не приемлющих его на уровне рефлекторном. 

Вследствие всего этого славяноговорящие мусульмане должны быть помещены в рамки югославянского блока — в качестве "пограничных" групп, связывающих его представителей с другими, в первую очередь ближневосточными, народами. Необходимо отметить, что боснийцы, которые по территории проживания, характеру национальной судьбы, некоторым этнографическим элементам занимают промежуточные позиции между хорватами, с одной стороны, сербами и черногорцами — с другой, размежевывают югославян и параславян. 

Лемки, закарпатцы, гуцулы, бойки, галичане и черноруссы сочетают в себе черты, присущие восточным славянам, с чертами параславянских народов. При этом закарпатцы и лемки как в культурно-историческом, так и в антропологическом отношении теснее связаны с народами, обитающими западнее Карпат, нежели с насельниками Предкарпатья и Великой Русской Равнины[12]. 

Лемки, занимающие пригалицийский участок польско-словацкой и украинско-польской границ, до 1945 г. в культурное пространство восточнославянских этносов и в созданные ими политические образования практически не входили, их национальная территория уже с X в. н.э. принадлежала Польше и Венгрии. Культура лемков, как духовная, так и материальная, имеет массу параллелей с культурами словаков и гуралей — поляков, населяющих район Бещад и Бескид; с этими параславянскими народами лемки гораздо более сходны, чем с каким бы то ни было восточнославянским этносом. 

Русины в культурно-историческом плане черезвычайно близки к словакам, венграм и трансильванцам; с ними закарпатцы связаны намного прочнее, нежели с украинцами. Это неудивительно: с юга и с запада их земли, являющиеся частью Среднедунайского природно-географического региона (Паннонии), были постоянно открыты для контактов с народами Потисья и Подунавья, тогда как сообщение их с восточно-славянским миром существенно затруднялось наличием естественного барьера — Карпатских гор. Данное обстоятельство способствовало тому, что целое тысячелетие — до 1945 г. судьба русинов была неотделима от судьбы Мадьярского государства — державы, объединившей венгров, словаков, хорватов и трансильванцев, в то время как восточные славяне жили своею собственной жизнью. Поэтому и лемков, и закарпатцев следует причислить к параславянской группе — как звено, соединяющее ее с восточным славянством. 

Черноруссы и галичане более близки к восточным славянам — и по своей культуре, и по историческим узам. 

Черноруссы с последних десятилетий Х-го и по середину XIII-го веков находились в составе Киевской Руси и православных княжеств, ставших самостоятельными после ее распада, с середины XIII-го по конец XVIII-го вв. их земли управлялись властями Литовского государства[13], в жизни которого до заключения Люблинской унии (1569г.) преобладала восточнославянская культурная линия. В эпоху существования двуединой Речи (1569 — 1795 гг.) в Литве господствовала польско-католическая культура, но эта культура, принятая лишь городской старшиной и шляхтой, не изменила национальной природы чернорусского этноса. Благодаря включению Литвы в состав Российской Империи (1792 — 1795 гг.) влияние параславянских начал на черноруссов сильно ослабло. С тех пор и до наших дней они развиваются в пределах восточнославянских политических организмов, исключая периоды польской и немецкой оккупации районов их проживания — с 1915 по 1939-й и с 1941 по 1944-й гг., вследствие чего культурные связи этого народа ориентированы главным образом на восточно-славянский, российский, а не на параславянский, европейский, круг этносов. 

Галичина и ее народ до 1387 г. — года присоединения их земель к владениям Польши — являлись важной, хотя и несколько обособленной, частью восточнославянского мира. До принятия Брестской церковной унии (1596 г.) галицко-русская культура достаточно успешно противостояла экспансии польско-католических элементов, однако в последующие века роль восточнославянской основы в ее развитии заметно уменьшилась. И хотя большая часть верхушки галицкого народа ополячилась и окатоличилась, основная масса его свой по преимуществу восточнославянский культурный облик сохранила вплоть до настоящего времени. 

Галичане и черноруссы близки к восточнославянскому миру не только в этнографическом, но и в конфессиональном отношении. Большинство и тех, и других является униатами, а обрядность униатской церкви, несмотря на признание ею главенства римского папы и догматов католицизма, осталась православной — также как и ее эзотерический (сокровенный) смысл, который определяет сущность любой религии. Поэтому и черноруссов, и галичан следует включить в восточнославянский блок, оговорив, что в его составе они выполняют роль "сочленения", связывающего его с этносами параславянской ветви. 

Наконец, гуцулы и бойки, в быту и обычаях которых осталось немало древнеславянских черт, представляют собой фрагмент самого этнокультурного рубежа, разделяющего пара- и восточнославянскую группы, рубежа, дифференцирующего не просто народы, а целые национальные континенты — Российский и Европейский. По этой причине их можно выделить в особую структурную единицу и назвать славянами российско-европейского Лимеса[14]. 

К славянам российско-европейского Лимеса следует отнести и группы "украинцев" и "белорусов" издревле живущих  восточных воеводствах нынешней Польши. После окончания Великой Отечественной войны сталинское руководство уступило ПНР важнейшие районы их проживания, при этом сотни тысяч "украинцев" и "белорусов" были переселены в Советский Союз. Вследствие осуществления данных мер целостность этноцивилизационного барьера, отделявшего Россию от Запада, оказалась нарушенной. 

Подведем итоги. Классификация славяноговорящих народов по комплексу культурно-исторических данных позволяет выделить в их составе четыре ветви. Одну из них представляют квазиславяне, де-факто — этносы германского типа: лужичане, словенцы, чехи, другую — параславяне: поляки, кашубы, словаки, хорваты. Их можно рассматривать как группу, переходную от собственно славян к романо-германцам. Они дифференцируются на две подветви: северную (поляки, кашубы) и южную (хорваты, словаки). Помимо этих народов к параславянам относятся русины и лемки, являющиеся связующим звеном между ними и этносами восточнославянского блока. Третью ветвь образуют югославяне: сербы, болгары, македонцы и черногорцы, входящие в балканскую (греко-славийскую) историко-культурную область. К югославянскому блоку принадлежат и славяноязычные мусульмане: помаки, торбеши, потурченцы, сербы-магометане, представляющие собой "переходный мостик" к неславянским народам, а также мусульмане-боснийцы — буфер между "югами" и параславянами. Четвертая ветвь — восточные славяне: русские, украинцы, белорусы. Они подразделяются на восточную (великороссы) и западную (украинцы, белорусы) подгруппы, составляют костяк российского суперэтноса. Специфические члены этого блока — галичане и черноруссы, переходное звено к параславянским народам. Кроме того, в особую структурную единицу — славянство российско-европейского Лимеса — необходимо выделить гуцулов и бойков, а также "украинцев" и "белорусов" Восточной Польши. 

В заключение хочется отметить следующее, немаловажное, обстоятельство: славянскую идентичность сохранили те славяноязычные этносы, которые в свое время приняли Православие, а те, которые вступили в лоно католицизма либо большинство, либо очень многие из своих славянских качеств утратили. Именно в этом — главная причина того, что, как отмечает Н.А. Михайлов, лектор русского языка и славянской филологии Пизанского университета, славяноговорящие "страны православного ареала (Slavia orthodoxa) активно культивируют собственное славянство, а страны католического ареала (Slavia catholica) стараются его не особенно акцентировать". Из данных наблюдений напрашивается следующий вывод: вера православная, принятая южными и восточными славянами, по меньшей мере не противоречила природе славянства и являлась инструментом ее защиты, тогда как вера католическая с нею не сочеталась и служила орудием искоренения присущих славянству черт. 


[1] Народы Зарубежной Европы. М., Т.1. 1964. С.41-42.
[2] В первую очередь — в силу своего окраинного, периферийного положения, причем не только в системе "Pax Germana", но и в системе европейской цивилизации в целом, и территориально-лингвистической близости к носителям неевропейских культур.
[3] К.Н. Леонтьев. Византизм и славянство// К.Н. Леонтьев. Записки отшельника. М., 1992. С.63.
[4] см. Страны и народы. Зарубежная Европа. Восточная Европа. М., 1980. С.89.
[5] От лат. limitrophus — "пограничный".
[6] Об истории Аварского каганата см. Г.В.Вернадский. История России. Древняя Русь. М., 1996. ГЛ.V, 1-8; ГЛ. VII, 7.
[7] Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. М., 1991. С.188.
[8] Под боснийцами автор данной статьи подразумевает исламское население Боснии и Герцеговины, говорящие на сербо-хорватских диалектах, в том числе и тех, кто называет себя сербами и хорватами, так как культурно-исторические различия между ними и теми, кого именуют "бошняками", "босанцами", ’’муслиманами’’ значительны лишь настолько, чтобы считать их  суб-, а не межэтническими.
[9] О помаках см. Л.В.Маркова. Болгары-мусульмане (помаки) // Этнические меньшинства в современной Европе. М., 1997.
[10] Е.Ф.Морозов. Теория Новороссии// Русский Геополитический Сборник. М., 1996. №1. С.24-25.
[11] см. Народы Зарубежной Европы. М., 1964. Т.1. С.494.
[12] Антропологически и те, и другие принадлежат к так называемому карпатскому типу, имеющему ближайшие аналогии среди словаков, чехов, южных поляков, словенцев, хорватов, сербов, венгров и румын, но не среди восточных славян[15].
[13] Официально оно именовалось "Великим княжеством Литовским, Русским и Жемайтским"[16].
[14] Лат. limes — граница.

1997 г.  Станислав Хатунцев «Русский архипелаг»