Одним из популярных направлений современных исторических и политологических, исследований является изучение национализма. Однако интерпретация фактического материала во многом зависит не только от теоретических представлений специалистов о сущности феномена национального и генезиса нации, но и от их политических пристрастий. В своей работе «Куда идут «нации» и «национализм»?» американский антрополог К. Вердери сформулировала одно из теоретических положений исследований национализма о том, что «следует рассматривать нацию как символ, а всякий данный национализм - как имеющий множество значений, выдвигаемых в качестве альтернатив и оспариваемых различными группами, которые маневрируют, пытаясь застолбить свое право на определение символа и его легитимирующие воздействия» [1].
В настоящее время утверждения о том, что терроризм является одной из основных угроз для национальной и международной безопасности, приобрели характер аксиомы. Однако применение террора в политической борьбе имеет длительную историю, в том числе и на территории белорусских губерний. В частности, в период польского восстания 1863-1864 гг. повстанцами были созданы специальные группы жандармов-кинжальщиков для осуществления терактов по приговорам руководителей польского восстания.
После вхождения в состав Российской империи Белоруссия оказалась регионом, в котором компактно проживало достаточно большое число католического населения. Кроме того, на этой территории располагались достаточно сильные старообрядческие общины. Ни к тем, ни к другим российские власти не имели полного доверия. Хотя старообрядцы оказались достаточно лояльны имперским властям, поэтому с течением времени правительство стало рассматривать их как религиозную группу, на которую можно опираться в своей деятельности.