В статье кандидата исторических наук, заведующиго кафедрой истории славянских государств Гродненского государственного университета Валерия Николаевича Черепицы анализируется феномен создания мифа о якобы существовавшей в 1951 г. в г. Лиде Гродненской области БССР т. н. Лидской молодежной антисоветской организации. Также анализируются реальные провокации в отношении видного советского белорусского политического деятеля С. О. Притыцкого. Обосновывается тезис о бесперспективности ревизионистских устремлений современных белорусских публицистов, прилагающих значительные усилия для наукообразной фальсификации истории, желающих лишить белорусов национальных героев.
Учитывая факт, что рассматриваемая В.Н. Черепицей статья из националистической газеты написана на довольно искаженном белорусском языке, который не совсем понятен даже белорусам, окончившим школу в советские годы, то редакция сайта «Западная Русь, с позволения автора, сделала параллельный перевод на русский.
Еще на заре своей исследовательской деятельности мне не один раз приходилось слышать о якобы ленинских словах, адресованных исследователям освободительного движения в России, что, дескать, «и через дым полицейской лжи можно увидеть подлинный размах революционного пожара». Следуя, по сути, этой партийной установке, через сложение сведений о том, что было на самом деле в истории освободительного движения и чего не было, но что вполне могло иметь место в то «страшное самодержавное прошлое», советская революционная историография добивалась достаточно высоких результатов по части выдачи желаемого за действительное. В их представлении все «сполохи и проявления этого движения должны были рано или поздно перерасти в пожар мировой революции».
Известно, что такого рода подходы и выводы основывались на весьма ограниченной Источниковой базе, так как ее вполне осознанно уничтожали не только чины полиции и жандармерии, но и сами борцы с самодержавием, дабы скрыть свои былые показания в ходе судебно-следственных дел по отношению к своим товарищам. Однако и того, что еще оставалось на архивных полках, оказывалось вполне достаточно отдельным авторам для того, чтобы «дым» выдавать за «пожар». В наши дни такого рода «даследчыкаў» не стало меньше. Дорвавшись до ранее «совершенно секретных» документов, они вместо всестороннего анализа событий и фактов, относящихся уже к самой советской власти, прибегают к тем же приемам, да еще с т. и. национальным оттенком.
Сошлюсь лишь на один пример более чем десятилетней давности. Именно тогда в двух номерах (14-м и 15-м за 1999 г.) выходящей в Лиде газеты «Наша Слова» - органе общественного объединения «Таварыства беларускай мовы (ТБШ) імя Ф. Скарыны» - была опубликована статья Ольги Широкой, озаглавленная «Дзейнасць падпольнай моладзевай антысавецкай арганізацыі ў г. Шдзе». В преамбуле к статье говорилось, что данная публикация, является первой работой своего рода, «выполненный в рамках конкурса, проведенного архивом новейшей истории на тему «Повседневная жизнь в Беларуси: 1945-1965». Здесь же особо подчеркивалось, что вся упомянутая работа базируется на архивных материалах.
Интригующее название статьи, обещания автора быть объективной в отношении освящения «сапраўднай нацыянальнай гісторыі з імёнамі, падзеямі, з’явамі і фактамі, якія на доўгі час былі выкраслены з гістарычнай памяці беларускага народа», не могли не заинтересовать меня как человека и исследователя, чье детство и юность прошли в г. Лиде именно в те послевоенные годы, да еще в семье железнодорожника. Последнее хочется особенно подчеркнуть в связи с тем, что мой отец работал тогда паровозным машинистом в Лидском депо, да и жили мы в т. н. «железнодорожном доме», восстановленном немецкими военнопленными в 1949 г., а ближайшей маминой подругой была Екатерина Кузьминична Ковальчук - заседатель Лидского городского суда и она же жена директора железнодорожной СШ № 12 Никанора Дмитриевича Ковальчука, в стенах которой и заварилось судебно-следственное дело, официальная фабула которого, т. и. «дым», и была взята на вооружение автором статьи для показа вспыхнувшего в городе «пожара» т.н. «нацыянальна-вызваленчай барацьбы».
Уже с первых строчек статьи нельзя было не заметить хорошо усвоенный автором еще в советский период метод - пускать телегу впереди лошади. Это означало, что вначале следовало дать оценку исследуемому явлению, а потом уже подкрепить ее, что называется, на примерах. В данной статье сделано это было так:
|
Оригинальный текст статьи |
Перевод на русский |
|
«Грамадскія падзеі ў цяперашні час ў рэс публіцы характарызуюцца не толью палітычнай актыўнасцю, аднак i адраджэннем нацыянальных ідэй i духоўных каштоўнасцяў беларускага народа. Крах таталітарызму ў пачатку 90-х гг. даў яму новы шанц для пабудовы дэмакратычнага грамадства. У новых абставінах абуджэнню нацыянальнай свядомасці значнае месца належыць гісторыі, але гicторыi не ідэалагізаванай, загнанай у «пракруставы ложак» камуністычных дагматаў, а гісторыі аб’ектыўнай, сапраўднай нацыянальнай гiсторыі з імёнамі, naдзеямі, з’явамі, фактамі, якія на доўгі час былі выкраслены з гістарычнай памяці беларускага народа. З адкрыццём шырокага доступу да раней засакрэчаных і таму недаступных для даследчыкаў архіўных матэрыялаў з’явілася магчымасць даведацца аб раней невядомых старонках нашай гісторыі. Гэтыя матэрыялы дазволілі пераадолець панаваўшую дагэтуль аднабаковасць ў вывучэнні гісторыі нашага народа. Пачэснае месца было вернута i вяртаецца тым, хто быў неабгрунтавана i беспадстаўна выкраслены з яе старонак таталітарнай уладай i залічаны ў лік ворагаў народа на догія гады. У пасляваенныя гады грамадска-палітычнае і культурнае жыццё ў рэспубліцы вызначалася панаваннем у краіне таталітарнага рэжыму з усімі ўласцівасцямi і найперш – таталітарным кантролем за паўсядзённым жыццём чалавека. Але, нягледзячы на гэтае, 40–50-я гг. з’яўляюцца аднымі з найбольш цiкавых і супярэчлівых гадоў у гісторьі Бeлapyci. Менавiтa яны вызначылі падыходы камуністычнай партьі Беларусі да многіх падзеяў грамадска-палітычнага жыцця пасляваеннага часу, і гэтыя падыходы практычна не змянiлiся амаль да забароны дзейнасці КПБ у жніўні 1991 г. Пераможнае заканчэнне Вялікай Айчыннай вайны з нямецкімі захопнікамі ўнеслановыя тэндэнцыі ў палітычнае жыццё грамадства. Пасляваенныя гады харак тарызуюцца пратэстам некаторых слаёў грамадства супраць савецкай улады. У першую чаргу пратэст супраць панаваўшай улады выказала моладзь заходняга рэгіёна Беларусі, якая самастойна спрабавала разабрацца ў супярэчлівых рэаліях i з’явах у жыцці грамадства. Аналізуючы гэты феномен, які яшчэ патрабуе ўсебаковага даследавання, магчыма зазначыць, што ён быў не выпадковы. На усходзе Бeлapyci таталітарны рэжым меў досыць доўгую гісторыю і «назaпaciў вопыт» правядзення рэпрэсiй пачынаючы з 20-х гг. Амаль усе, хто быу не згодзен з палітычнымі і ідэалагічнымі рэаліямі савецкай улады, былі рэпрэсаваны. На захадзе рэспублікі склалася зусім іншае становішча. Па-першае, мясцовае насельніцтва знаходзілася пад сталінскай дыктатурай нядоўга і «баяцца рэжым» яш чэ ў поўнай меры не навучылася. Па-другое, многія грамадзяне, якія не ўспрымалі савецкую ўладу і тое, што ад яе імя рабілася (правядзенне прымусовай калектывізацыі, масавых дэпартацый насельніцтва заходніх абласцей, рэлігійны ўціск і г. д.), уцалелі пасля ажыццяўлення сацыялістычных пераўтварэнняў 1939–1941 гг. і не жадалі мірыцца з гэтымі рэаліямі. Менавiта таму ў заходнім рэгіёне ў пасляваенны час і распачынаецца антыбальшавіцкі моладзевы супраціў, i звязаны ён перш за ўсё з выступ леннямі моладзі супраць савецкай улады. Зазначым, што гісторыя беларускага маладзёвага антысавецкага руху і барацьбы за нацыянальныя ідэі яшчэ ў поўнай меры не вывучана і не напісана. Аднак ужо першыя спробы даследавання гэтай праблемы: выпуск ў 1997 г. выдавецтвам «Наша Ніва» кнігі ўспамінаў пра дзейнасць Саюза беларускіх патрыётаў у 1945–1947 гг. «Гарт», артыкула «Да гісторыі стварэння мядзельска-смаргонскага вучнёўскага падполля» – сведчаць аб тым, што аналагічныя моладзевыя суполкі існавалі і ў іншых гарадах ды раёнах Беларусі. Гэтыя дакументы – маўклівыя сведкі аб невядомых старонках гэтай барацьбы».
|
«Общественные события в настоящее время в республике характеризуются не только политической активностью, однако и возрождением национальных идей и духовных ценностей белорусского народа. Крах тоталитаризма в начале 90-х гг. дал ему новый шанс для построения демократического общества. В новых обстоятельствах пробуждению национального сознания значительное место принадлежит истории, но истории не идеализированной, загнанной в «прокрустово ложе» коммунистических догматов, а истории объективной, подлинной национальной истории с именами, событиями, явлениями, фактами, которые на долгое время были вычеркнуты из исторической памяти белорусского народа. С открытием широкого доступа к ранее засекреченных и поэтому недоступных для исследователей архивных материалов появилась возможность узнать о ранее неизвестных страницах нашей истории. Эти материалы позволили преодолеть царившую до сих пор односторонность в изучении истории нашего народа. Почетное место было возвращено и возвращается тем, кто был необоснованно и безосновательно вычеркнуты из ее страниц тоталитарной властью и зачислен в число врагов народа на долгие годы. В послевоенные годы общественно-политическая и культурная жизнь в республике определялась господством в стране тоталитарного режима со всеми свойствами и прежде всего - тоталитарным контролем за повседневной жизнью человека. Но, несмотря на это, 40-50-е гг. являются одними из и наиболее интересных и противоречивых лет в истории Белоруссии. Именно они определили подходы коммунистической партии Белоруссии ко многим событиям общественно-политической жизни послевоенного времени, и эти подходы не изменились почти до запрета деятельности КПБ в августе 1991 года. Победное завершение Великой Отечественной войны с немецкими захватчиками внесла новые тенденции в политическую жизнь общества. Послевоенные годы характеризуются протестом некоторых слоев общества против советской власти. В первую очередь протест против царившей власти выразила молодежь западного региона Беларуси, которая самостоятельно пыталась разобраться в противоречивых реалиях и явлениях в жизни общества. Анализируя текущий феномен, который еще требует всестороннего исследования, возможно отметить, что он был не случаен. На востоке Беларуси тоталитарный режим имел достаточно длинную историю и «накопил опыт» проведения репрессий начиная с 20-х гг. Почти все, кто был не согласен с политическими и идеологическими реалиями советской власти, были репрессированы. На западе республики сложилось совсем иное положение. Во-первых, местное население находилось под сталинской диктатурой недолго и «бояться режим» еще в полной мере не научилась. Во-вторых, многие граждане, которые не воспринимали советскую власть и то, что от ее имени делалось (проведение принудительной коллективизации, массовых депортаций населения западных областей, религиозное преследование и т д.), уцелели после осуществления социалистических преобразований 1939-1941 гг. и не хотели мириться с этими реалиями. Именно поэтому в западном регионе в послевоенное время и начинается антибольшевицкое молодежное сопротивление, и связано он прежде всего с выступлениями молодежи против советской власти. Отметим, что история белорусского молодежного антисоветского движения и борьбы за национальные идеи еще в полной мере не изучено и не написано. Однако уже первые попытки исследования этой проблемы: выпуск в 1997 г. издательством «Наша Нива» книги воспоминаний о деятельности Союза белорусских патриотов в 1945-1947 гг. «Гарт», статьи «К истории создания Мядельско-Сморгонского ученического подполья» - свидетельствуют о том, что аналогичные молодежные общества существовали и в других городах и районах Белоруссии. Эти документы - безмолвные свидетели о неизвестных сторон этой борьбы ». |
Полагая, что т. н. почва для усвоения авторской концепции читателями уже усвоена, Ольга Широкая переходит к примерам, кое-где подкрепленных такими же незамысловатыми комментариями:
|
«Адным з тaкix сведкаў з’яўляюцца дакументы нацыянальнага архіва Рэспублікі Беларусь (НАРБ), якія распавядаюць пра стварэнне і непрацяглую дзейнасць у горадзе Лідзе Гарадзенскай вобласці маладзёвай антысавецкай арганізацыі. ...11 траўня 1951 г. упраўленне аховы Mіністэрства бяспекі Брэст-Літоўскай чыгункі накiравала у ЦК КП(б)Б пад грыфам «зyciм сакрэтна» спецпаведамленне «Аб ліквідацыі антысавецкай маладзёвай арганізацыі». Аналагічнае спецпаведамленне было накіравана i на імя першага сакратара Гарадзенскага абкама партьі С. Прытыцкага. У спецпаведамленні адзначалася, што ўпраўленне аховы МДБ Брэст-Літоускай чыгункі арыштаваны: Салдаценкаў Іван Пятровіч, 1931 г. нараджэння, рускі, студэнт Гарадзенскага культпрасвет вучы лішча, Параваеў Віктар Фёдаравіч, 1931 г. нараджэння, pycкi, токар Лiдскага вагоннага дэпо, Казлоўскі Фёдар Пятровіч, 1932 г. нараджэння, паляк, вучань 9 класа 12-й чыгуначнай школы станцыі Ліда, Каштан Аркадзь Еўстафавіч, 1931 г. нараджэння, беларус, бухгалтар Гарадзенскага сяльпо Жалудокскага раёна, Логвін Аляксей Міхайлавіч, 1934 г. нараджэння, беларус, вучань 8 класа. Арыштаваныя былі абвінавачаны ў тым, што «в августе месяце 1950 г., объединившись, создали подпольную молодежную антисоветскую организацию, которая ставила своей целью и ближайшей задачей свергнуть советскую власть». Акрамя гэтага, яны абвінавачваліся ў тым, што планавалі «...распустить армию и заменить ее ополчением. Распустить колхозы и передать колхозную землю единоличникам». Аналізуючы вытрымкі з допытаў арыштаваных, магчыма зазначыць, што патрабаванне аб перадачы зямлі аднаасобнікам мела пад сабой рэальныя падставы i адлюстроўвала тагачасную рэчаінасць, існаваўшую ў заходнім рэгіёне Беларусі ў 1944–1955 гг. Гэта рэчаіснасць была ў тым, што большасць сялянства гэтага раёна з’яўлялася аднаасобнікамі. Але адразу ж пасля вайны ў заходніх абласцях Беларусi распачалася калектывізацыя, якая праходзіла пераважна прымусовымі метадамі. Калі на пачатак 1949 г. у заходніх абласцях рэспублікі налічвалася ўсяго 909 калгасаў, то на 1 студзеня 1951 г. гэта лічба склала 6054 калгасы, якiя аб’ядноўвалі 83,7 % аднаасобных гаспадарак. Да канца 1952 г. у заходніх абласцях у калгасах налічвалася 540,3 тыс., цi 95 % сялянскіх гаспадарак. У выніку правядзення прымусовай калектывізацыі сялянства заходніх абласцей Беларусі было гвалтоўна пазбаўлена зямлі, многія сем’і i заможныя сяляне былі рэпрэсаваны i высланы ў аддаленыя раёны Савецкага Саюза. Асаблівую цікавасць уяўляе той факт, што І. Салдаценкаў як кіраўнік арганізацыі асноўную працу, улічваючы асаблівасці гэтай тэрыторыі, i ў першую чаргу варожасць аднаасобнага сялянства да савецкай улады за правядзенне прымусовай калектывізацыі, дэпартацый насельніцтва, прапанаваў весці менавіта сярод сялян ства. Сведчаннем гэтага з’яўляюцца вытрымкі пратакола допыта Хадыкі, які паказаў, што «Солдатенков сказал, что в настоящее время необходимо ставить основной упор на работу среди крестьянских масс, обещать им уничтожение колхозов и создание мелких крестьянских наделов фермерского типа». Як бачна, патрабаванне моладзевай арганізацыі аб перадачы зямлі аднаасобнікам адлюстроўвала панаваўшую ў ix сем’ях спрадвечную мару аб сваёй уласнай зямлі i аднаасобным гаспадаранні на ёй. Акрамя гэтага, сябры арганізацыі высоўвалі шэраг іншых палажэнняў. Найбольш значнымі з ix з’яўляліся наступныя: «Объявить свободу партий, различных уклонов и направлений. Дать свободу различным религиозным сектам и группам. Передать легкую и пищевую промышленность в частные руки и отменить всевозможные налоги, взимаемые с населения. Разбить территорию государства на ряд полицейских округов, во главе которых поставить членов их организаций с широкими полицейскими полномочиями. Создать особые органы безопасности с целью тайного наблюдения за руководящими работниками. Дать полную возможность Украине и Белоруссии выйти из состава Советского Союза, а также другим желающим этого республикам. Создать террористическую группу, которая не входила бы в организацию, но подчинялась бы ей. Назначение этой группы - физическое уничтожение руководителей советского аппарата, а также добыча денежных средств для организации путем грабежей». Пры аналізе apxiўных дакументаў узнікае шэраг пытанняў – хто, як, калі стварыў маладзёвую арганізацыю. Адказы на гэтыя i іншыя пытанні знаходзяцца ў вытрымках з пратаколаў допытаў арыштаваных. Так, арыштаваны па гэтай справе кipaўнік арганізацыі І. Салдаценкаў на допыце паказаў, што «создание антисоветской организации относится к августу 1950 г., первоначально ею руководил Фомин Юрий, который в данное время призван в Советскую Армию и находится в Кронштадте, а после его призыва организацию возглавил я». На пытанне следчых, якім чынам сябры арганізацыі планавалі ажыццявіць свае планы i задачы,І . Салдаценкаў адказаў: «По замыслу членов нашей организации все это должно было произойти путем захвата номенклатурных постов как в партии, так и в организации советской власти, для чего наша организация должна стать более массовой и действовать конспиративно в подполье». Асноўная стаўка арганізатараў падпольнай арганізацыі рабілася на моладзь. Пацвярджэннем гэтых слоў з’яўляецца прызнанне у тым, што «в организацию надо привлекать в первую очередь молодежь, которой разъяснять, что все проводимые мероприятия советского правительства являются авантюрой и обманом народа». Выконваючы гэта патрабаванне, сябры арганізацыі праводзілі працу па ўцягванню ў свае шэрагі новых прыхільнікаў з ліку вучнёўскай i студэнцкай моладзі. На допытах А. Логвін паказаў, што «выполняя указания Солдатенкова, мною лично были вовлечены в антисоветскую организацию ученик 9 класса 2-й средней школы г. Лиды Сягло Фёдор, Рудяк Александр и ученик 10 класса той же школыЛапко Михаил. Указанным лицам я дал задание проводить соответствующую работу по вовлечению новых членов в нашу организацию и об исполнении докладывать мне». Адзначым, што члены маладзёвай арганізацыі планавалі наладзіць кантакт з замежнымі нацыяналістычнымі арганізацыямі i духавенствам. З допытаў арыштаваных бачна, што яны жадалі «...при первой возможности связаться с белоэмигрантами, находящимися за границей, и предложить им совместную работу, добиться от них помощи - деньгами и литературой». Сябры арганізацыі не выключалі магчымасці вядзення барацьбы не толькі мірнымі шляхамі, але i збройнай барацьбы, аб чым прызнаўся І. Салдаценкаў следчым, што «членами нашей организации ставились на обсуждение вопросы приобретения оружия, печатных и множительных аппаратах, а также о шифрах связи и применении тайников, но конкретных решений по этим вопросам не принималось». Далей Салдаценкаў заявіў, што «...приобретение оружия, печатных и множительных аппаратов, средств связи и шифров вызывалось необходимостью использования их в антисоветских целях, но только не на данном этапе нашей работы, а в будущем». Аб намеры набыцця зброі сведчаць словы арыштаванага А. Логвіна, які на допыце паказаў, што «исполняя указания Солдатенкова, я попытался приобрести за деньги оружие у своего знакомого Боярчика Алексея, жителя деревни Фалъковичи Лидского района Гродненской области, но купить пистолеты не успел, так как был арестован органами МГБ». Як бачна з пратаколаў допытаў арыштованых, зброю, шыфры i іншыя неабходныя матэрыялы для падпольнай дзейнасці яны набывалі ў cвaix знаёмых ці сяброў. Магчыма, гэта з’явілася адной з прычын раскрыцця ix дзейнасці i арыштаў таму, што сярод знаёмых маглі апынуцца і тыя, хто данёс на іх у органы МДБ. Сябры маладзёвай арганізацыі планавалі скарыстоўваць i легальныя формы працы, шляхам «асцярожнай» крытыкі мерапрыемстваў афіцыйных уладаў, зрыў мерапрыемстваў, што праводзіліся камсамольскімі арганізацыямі ў школах, тэхнікумах, вучылішчах, а таксама вярбоўкай у свае шэрагі новых прыхільнікаў. Kpacaмоўным сведчаннем гэткіх падыходаў з’яўляюцца словы арыштаванага па гэтай справе Ф. Казлоўскага, які паказаў, што «Солдатенков говорил мне и другим членам организации, что нужно вовлекать в нашу организацию как можно больше людей, и главным образом тех, кто проявляет недовольство советской властью». На жаль, у Нацыянальным архіве Рэспублікі Беларусь пакуль не знойдзена дадатковых звестак аб дзейнасці i аб лёсе ўcix арыштаваных па справе маладзёвай антысавецкай арганізацый. Архіўныя дакументы сведчаць аб тым, што «дальнейшее следствие по данному делу ведется в направлении вскрытия возможных каналов связи арестованных участников антисоветской организации с националистическим антисоветским подпольем в гг. Лиде и Гродно, выявление всех участников антисоветской молодежной организации и лиц, подвергавшихся антисоветской обработке, а также в направлении выявления практической деятельности участников антисоветской организации». Не меншую цікавасць, чым дакладная запіска МДБ Брэст-Літоўскай чыгункі, уяўляе i дакладная запіска першага сакратара Гарадзенскага абкама партыі С. Прытыцкага, накіраваная першаму сакратару ЦК КП(б)Б М. Патолічаву, аб выкрыцці ў Гарадзенскай вобласці антысавецкай маладзёвай арганізацыі. У запісцы, накіраванай у Цэнтральны камітэт камуністычнай партыі Беларусі 18 траўня 1951 г., адзначалася, што «из 5 человек арестованных участников организации 4 человека являлись членами ВЛКСМ, что свидетельствует об отсутствии надлежащей воспитательной работы, а также политической бдительности в рядах комсомола». Далей С. Прытыцкі з факту існавання маладзёвай падпольнай арганізацыі робіць шырока ідучыя вывады. Ён, у праватнасці, выказвае меркаванне, што «...члены организации происходят из различных районов Гродненской области (Гродно, Лида, Желудок), что свидетельствует о разветвленности организации. Программа, или план действий, говорят о том, что за этой организацией скрывается более опытная и подлая вражеская рука, чем поименованные члены организации». С. Прытыцкi дакладваў у ЦК КП(б)Б аб тэрмiновых мерапрыемствах абкама партыі ў сувязі з выкрыццём антысавецкай арганізацыі. Ён паведамляў, што «мною лично» (гэта значыць С. Прытыцкім) в известность поставлен начальник облуправления МГБ тов. Сотский, которому предложено заняться указанной организацией. Предложено обкому ЛКСМБ провести закрытое бюро обкома и участников антисоветской организации исключить из рядов ВЛКСМ; созвать совещание в обкоме партии первых секретарей райкомов комсомола, на котором обсудить вопрос о повышении партийно-политической бдительности в комсомоле; на бюро обкома решено в первых числах июня провести пленум обкома КП(б)Б, на котором обсудить вопрос о выполнении постановления 5-го пленума ЦК КП(б)Б и второй вопрос о руководстве комсомолом». З нагоды ўзгадвання С. Прытыцкім аб 5-м пленуме ЦК КП(б)Б адзначым, што пленум, які адбыўся ў Менску 9–10 ліпеня 1950 г., разглядаў пытанні аб працы камсамольскіх арганізацый Белаpyci. На iм было адзначана, што «...во многих комсомольских организациях республики неудовлетворительно поставлено дело политического воспитания молодежи. ЛКСМБ, многие обкомы, горкомы и райкомы партии не обеспечили высокого качества работы комсомольских политшкол и кружков, допускают фактическое спадение кружков и политшкол». I далей: «ЦК ЛКСМБ, многие обкомы, горкомы и райкомы комсомола плохо выполняют постановление 9-го съезда ВЛКСМ о работе комсомола в школе, не рассматривают работу в школе как важнейший участок деятельности. Руководящие комсомольские органы не вникают в работу школ, слабо направляют деятельность комсомольских организаций па борьбу за глубокие и прочные знания, за укрепление дисциплины». I, напэўна, самае галоўнае. Пленум прапанаваў «повысить действенность, остроту ленинской пропаганды и среди молодежи западных областей республики, разоблачая на лекциях и докладах враждебную и подрывную деятельность остатков кулацко-националистических элементов и католического духовенства». Па ўсёй бачнасці, рашэнні пленума былі абумоўлены i фактам барацьбы, якую вяла моладзь заходніх абласцей супраць савецкай улады. Вышэйшае партыйнае кіраўніцтва рэспублікі, безумоўна, вымушана было прымаць спешныя захады, каб перапыніць такую дзейнасць моладзі. На жаль, у Нацыянальным архіве Рэспублікі Бе ларусь пакуль не знойдзена дадатковых матэрыялаў аб далейшым лёсе ўдзельнікаў моладзевай падпольнай арганізацыі г. Ліды. Магчыма толькі меркаваць, што ўсе арыштаваныя па гэтай справе былі асуджаны на розныя тэрміны зняволення. Як склаўся ix далейшы лёс пасля прысудаў, таксама невядома, як невядома i тое, хто з іх застаўся ў жывых па цяперашні час. Гэта тэма новага даследавання, i ў першую чаргу даследавання, скіраванага на запіс ўспамінаў сваякоў, родзічаў ды, магчыма, i саміх удзельнікаў арганізацыі аб ix дзейнасці ў тыя гады. Аналіз архіўных матэрыялаў, іншых крыніц дае падставы сцвярджаць, што гісторыя беларускага маладзёвага супраціву icнаваўшаму рэжыму, барацьба за нацыянальныя ідэі ў пасляваенны час у пэўным аб’ёме не вывучана i не напісана. Бясспрэчна адно: разам з афіцыйнымі камсамольскімі арганізацыямі паралельна ствараліся i існавалі падпольныя антысавецкія маладзёвыя арганізацыі. Аналіз тых нешматлікіх звестак аб іх дзейнасці паказвае, што яны ствараліся пераважна стыхійна, асобна адна ад другой у розных населеных месцах захаду Беларусі. Але, падсумоўваючы ўжо назапашаны гісторыкамі матэрыял, мажліва адзначыць, што ўзнікненне маладзёвых падпольных антысавецкіх арганізацый у Слоніме, Наваградку, Паставах, Глыбокім, Мядзелі, Cмаргоні, i як распавядалася вышэй, у Лiдзе – гэта не выпадковая з’ява, а звёны аднаго ланцужка шырокамаштабнага маладзёвага супраціву на захадзе Бeларусі, які патрабуе далейшага глыбокага i грунтоўнага вывучэння і аналізу. Аналізуючы дзейнасць маладзёвых арганізацый, неабходна зазначыць, што адметнай рысай аладзёва га антысавецкага супрацiву з’яўлялася выключна мірная форма супраціву. Наўпроставай узброенай пагрозы існаму рэжыму моладзь не ўяўляла. Але найбольшая пагроза, i гэта добра асэнсоўвала ўлада, заключалася ў тым, што вучні, студэнцкая моладзь думалі інакш, дзейнічалі інакш, верылі ў іншыя ідэалы, чым астатнія людзі. Вось гэта і было са мым страшным i небяспечным для рэжыму таму, што забараніць моладзі думаць таталітарная ўлада не магла. Meнавіта таму ўлады так жорстка i бязлітасна распраўляліся з удзельнікамі ўcix маладзёвых арганізацый. …Так драматычна скончылася спроба распачаць падпольную дзейнасць маладзёвай антысавецкай арганізацыі ў г. Лідзе. У адрозненне ад лёсаў былых камсамольскіх герояў савецкага часу, у гонар якіх узводзіліся помнікі, адкрываліся мемарыяльныя шыльды, называлiся вуліцы і калгасы, лёсам удзельнікаў падпольных моладзевых арганізацый сталася забыццё. Іх імёны, прозвішчы, дзейнасць на доўгія гады была выкраслена з памяці. Але ж гэта неад’емная частка нашай нацыянальнай гісторыі і тое, што маладзёвы антываенны супраціў вывучаецца, аналізуецца, узгадваецца, мо ёсць пакуль яшчэ сціплы помнік іх дзейнасці. І будзем спадзявацца, што найлепшым помнікам маладзёваму супраціву будзе вывучэнне i напiсання сапраўднай гiсторыi гэтага супраціву, якая зойме належнае месца ў найноўшай гісторыі Незалежнай Дэмакратычнай Беларусі».
|
«Одним из таких свидетельств являются документы национального архива Республики Беларусь (НАРБ), рассказывающих о создании и непродолжительной деятельности в городе Лида Гродненской области молодежной антисоветской организации. ... 11 мая 1951 управление охраны Министерства безопасности Брест-Литовской железной дороги направила в ЦК КП (б) Б под грифом «совершенно секретно» спецсообщение «О ликвидации антисоветской молодежной организации». Аналогичное спецсообщение было направлено и на имя первого секретаря Гродненского обкома партии С. Притыцкого. В спецсообщении отмечалось, что управлением охраны МГБ Брест-Литовского железной дороги арестован: Солдатенко Иван Петрович, 1931 рождения, русский, студент Гродненского Культпросвет училища, Параваев Виктор Федорович, 1931 рождения, русский, токарь Лидского вагонного депо, Козловский Федор Петрович, 1932 г. рождения, поляк, ученик 9 класса 12-й железнодорожной школы станции Лида, Каштан Аркадий Евстафьевич, 1931 рождения, белорус, бухгалтер Гродненского сельпо Жалудокскова района, Логвин Алексей Михайлович, 1934 рождения, белорус, ученик 8 класса. Арестованные были обвинены в том, что «в августе месяце 1950 г., объединившись, создали подпольную молодежную антисоветскую организацию, которая ставила своей целью и ближайшей задачей свергнуть советскую власть». Кроме этого, они обвинялись в том, что планировали «...распустить армию и заменить ее ополчением. Распустить колхозы и передать колхозную землю единоличникам». Анализируя выдержки из допросов арестованных, возможно отметить, что требование о передаче земли единоличников имела под собой реальные основания и отражало тогдашние настроения, существовавшие в западном регионе Белоруссии в 1944-1955 гг. Это действительность была в том, что большинство крестьянства этого района являлась единоличниками. Но сразу же после войны в западных областях Белоруссии началась коллективизация, проходившая преимущественно принудительным методом. Если на начало 1949 г. в западных областях республики насчитывалось всего 909 колхозов, то на 1 января 1951 года эта цифра составила 6054 колхозов, которые объединяли 83,7% единоличных хозяйств. К концу 1952 в западных областях в колхозах насчитывалось 540,3 тыс., или 95% крестьянских хозяйств. В результате проведения принудительной коллективизации крестьянство западных областей Белоруссии было насильственно лишено земли, многие семьи и зажиточные крестьяне были репрессированы i высланы в отдаленные районы Советского Союза. Особый интерес представляет тот факт, что И. Солдатенко как руководитель организации основную работу, учитывая особенности этой территории, и в первую очередь враждебность единоличного крестьянства к советской власти за проведение принудительной коллективизации, депортации населения, предложил вести именно среди крестьянства. Свидетельством этого являются выдержки протокола допроса Ходыко, который показал, что «Солдатенков сказал, что в настоящее время необходимо ставить основной упор на работу среди крестьянских масс, обещать им уничтожение колхозов и создание мелких крестьянских наделов фермерского типа». Как видно, требование молодежной организации о передаче земли единоличников отражала царившую в иx семьях исконной мечте о своей собственной земле и единоличном хозяйствовании на ней. Кроме этого, члены организации выдвигали ряд других положений. Наиболее значимыми из них являлись следующие: «Объявить свободу партий, различных уклонов и направлений. Дать свободу различным религиозным сектам и группам. Передать легкую и пищевую промышленность в частные руки и отменить всевозможные налоги, взимаемые с населения. Разбить территорию государства на ряд полицейских округов, во главе которых поставить членов их организаций с широкими полицейскими полномочиями. Создать особые органы безопасности с целью тайного наблюдения за руководящими работниками. Дать полную возможность Украине и Белоруссии выйти из состава Советского Союза, а также другим желающим этого республикам. Создать террористическую группу, которая не входила бы в организацию, но подчинялась бы ей. Назначение этой группы - физическое уничтожение руководителей советского аппарата, а также добыча денежных средств для организации путем грабежей». При анализе архивных документов возникает ряд вопросов - кто, как, когда создал молодежную организацию. Ответы на эти и другие вопросы находятся в выдержках из протоколов допросов арестованных. Так, арестованный по этому делу руководитель организации И. Солдатенко на допросе показал, что «создание антисоветской организации относится к августу 1950 г., первоначально ею руководил Фомин Юрий, который в данное время призван в Советскую Армию и находится в Кронштадте, а после его призыва организацию возглавил я». На вопрос следователей, каким образом члены организации планировали осуществить свои планы i задачи, И. Солдатенко ответил: «По замыслу членов нашей организации все это должно было произойти путем захвата номенклатурных постов как в партии, так и в организации советской власти, для чего наша организация должна стать более массовой и действовать конспиративно в подполье». Основная ставка организаторов подпольной организации делалась на молодежь. Подтверждением этих слов является признание в том, что «в организацию надо привлекать в первую очередь молодежь, которой разъяснять, что все проводимые мероприятия советского правительства являются авантюрой и обманом народа». Выполняя это требование, члены организации проводили работу по вовлечению в свои ряды новых сторонников из числа учащейся и студенческой молодежи. На допросах А. Логвин показал, что «выполняя указания Солдатенкова, мною лично были вовлечены в антисоветскую организацию ученик 9 класса 2-й средней школы г. Лиды Сягло Фёдор, Рудяк Александр и ученик 10 класса той же школыЛапко Михаил. Указанным лицам я дал задание проводить соответствующую работу по вовлечению новых членов в нашу организацию и об исполнении докладывать мне». Отметим, что члены молодежной организации планировали наладить контакт с зарубежными националистическими организациями i духовенством. Из допросов арестованных видно, что они хотели «...при первой возможности связаться с белоэмигрантами, находящимися за границей, и предложить им совместную работу, добиться от них помощи - деньгами и литературой». Члены организации не исключали возможности ведения борьбы не только мирным путем, но и вооруженной борьбой, о чем признался И. Солдатенко следователям, что «членами нашей организации ставились на обсуждение вопросы приобретения оружия, печатных и множительных аппаратах, а также о шифрах связи и применении тайников, но конкретных решений по этим вопросам не принималось». Далей Салдаценкаў заявіў, што «...приобретение оружия, печатных и множительных аппаратов, средств связи и шифров вызывалось необходимостью использования их в антисоветских целях, но только не на данном этапе нашей работы, а в будущем». О намерении приобретения оружия свидетельствуют слова арестованного А. Логвина, который на допросе показал, что «исполняя указания Солдатенкова, я попытался приобрести за деньги оружие у своего знакомого Боярчика Алексея, жителя деревни Фалъковичи Лидского района Гродненской области, но купить пистолеты не успел, так как был арестован органами МГБ». Как видно из протоколов допросов арестованных, оружие, шифры и другие необходимые материалы для подпольной деятельности они приобретали у своих знакомых или друзей. Возможно, это явилось одной из причин раскрытия иx деятельности и арестов потому, что среди знакомых могли оказаться и те, кто донес на них в органы МГБ. Члены молодежной организации планировали использовать и легальные формы работы, путем «осторожной» критики мероприятий официальных властей, срыве мероприятий, проводившихся комсомольскими организациями в школах, техникумах, училищах, а также вербовкой в свои ряды новых сторонников. Ярким свидетельством таких подходов являются слова арестованного по этому делу Ф. Козловского, который показал, что «Солдатенков говорил мне и другим членам организации, что нужно вовлекать в нашу организацию как можно больше людей, и главным образом тех, кто проявляет недовольство советской властью». К сожалению, в Национальном архиве Республики Беларусь пока не найдено дополнительных сведений о деятельности и о судьбе вcеx арестованных по делу молодежной антисоветской организации. Архивные документы свидетельствуют о том, что «дальнейшее следствие по данному делу ведется в направлении вскрытия возможных каналов связи арестованных участников антисоветской организации с националистическим антисоветским подпольем в гг. Лиде и Гродно, выявление всех участников антисоветской молодежной организации и лиц, подвергавшихся антисоветской обработке, а также в направлении выявления практической деятельности участников антисоветской организации». Не меньший интерес, чем докладная записка МГБ Брест-Литовской железной дороги, является и докладная записка первого секретаря Гродненского обкома партии С. Притыцкого, направленная первому секретарю ЦК КП (б) Б М. Патоличеву, о вскрытии в Гродненской области антисоветской молодежной организации. В записке, направленной в Центральный комитет коммунистической партии Беларуси 18 мая 1951 г., отмечалось, что «из 5 человек арестованных участников организации 4 человека являлись членами ВЛКСМ, что свидетельствует об отсутствии надлежащей воспитательной работы, а также политической бдительности в рядах комсомола». Далее С. Притыцкий из факта существования молодежной подпольной организации делает широко идущие выводы. Он, в праватнасци, высказывает мнение, что «...члены организации происходят из различных районов Гродненской области (Гродно, Лида, Желудок), что свидетельствует о разветвленности организации. Программа, или план действий, говорят о том, что за этой организацией скрывается более опытная и подлая вражеская рука, чем поименованные члены организации». С. Притыцкий докладывал в ЦК КП (б) Б о срочных мероприятиях обкома партии в связи с разоблачением антисоветской организации. Он сообщал, что «мною лично» (то есть С. Притыцким) в известность поставлен начальник облуправления МГБ тов. Сотский, которому предложено заняться указанной организацией. Предложено обкому ЛКСМБ провести закрытое бюро обкома и участников антисоветской организации исключить из рядов ВЛКСМ; созвать совещание в обкоме партии первых секретарей райкомов комсомола, на котором обсудить вопрос о повышении партийно-политической бдительности в комсомоле; на бюро обкома решено в первых числах июня провести пленум обкома КП(б)Б, на котором обсудить вопрос о выполнении постановления 5-го пленума ЦК КП(б)Б и второй вопрос о руководстве комсомолом». По поводу упоминания С. Притыцким о 5-м пленуме ЦК КП (б) Б отметим, что пленум, состоявшийся в Минске 9-10 июля 1950 г., рассматривал вопросы о работе комсомольских организаций Белаpyci. На нем было отмечено, что«...во многих комсомольских организациях республики неудовлетворительно поставлено дело политического воспитания молодежи. ЛКСМБ, многие обкомы, горкомы и райкомы партии не обеспечили высокого качества работы комсомольских политшкол и кружков, допускают фактическое спадение кружков и политшкол». I далей: «ЦК ЛКСМБ, многие обкомы, горкомы и райкомы комсомола плохо выполняют постановление 9-го съезда ВЛКСМ о работе комсомола в школе, не рассматривают работу в школе как важнейший участок деятельности. Руководящие комсомольские органы не вникают в работу школ, слабо направляют деятельность комсомольских организаций па борьбу за глубокие и прочные знания, за укрепление дисциплины». И, наверное, самое главное, пленум предложил «повысить действенность, остроту ленинской пропаганды и среди молодежи западных областей республики, разоблачая на лекциях и докладах враждебную и подрывную деятельность остатков кулацко-националистических элементов и католического духовенства». По всей видимости, решения пленума были обусловлены и фактом борьбы, которую вела молодежь западных областей против советской власти. Высшее партийное руководство республики, безусловно, вынуждено было принимать поспешные шаги, чтобы пресечь такую деятельность молодежи. К сожалению, в Национальном архиве Республики Беларусь пока не найдено дополнительных материалов о дальнейшей судьбе участников молодежной подпольной организации г. Лида. Возможно только предполагать, что все арестованные по этому делу были осуждены на различные сроки заключения. Как сложилась иx дальнейшая судьба после приговоров, также неизвестно, как неизвестно и то, кто из них остался в живых по настоящее время. Это тема нового исследования, и в первую очередь исследования, направленного на запись воспоминаний родственников, и, возможно, и самих участников организации о иx деятельности в те годы. Анализ архивных материалов, других источников дает основания утверждать, что история белорусского молодежного сопротивления существовавшему режиму, борьба за национальные идеи в послевоенное время в определенном объеме не изучена и не написана. Бесспорно одно: вместе с официальными комсомольскими организациями параллельно создавались и существовали подпольные антисоветские молодежные организации. Анализ тех немногих сведений об их деятельности показывает, что они создавались преимущественно стихийно, отдельно друг от друга в разных населенных пунктах Западной Белоруссии. Но, имея уже накопленный историками материал, возможно отметить, что возникновение молодежных подпольных антисоветских организаций в Слониме, Новогрудке, Поставах, Глубоком, Мяделе, Cморгони, и как рассказывалось выше, в Лиде - это не случайное явление, а звенья одной цепочки широкомасштабного молодежного сопротивления в Западной Белоруссии, которое требует дальнейшего глубокого и основательного изучения и анализа. Анализируя деятельность молодежных организаций, необходимо отметить, что отличительной чертой молодежного антисоветского сопротивления являлась исключительно мирная форма сопротивления. Прямой вооруженной угрозы существующему режиму молодежь не представляла. Но наибольшая угроза, и это хорошо осознавала власть, заключалась в том, что ученики, студенческая молодежь думали иначе, действовали иначе, верили в другие идеалы, чем остальные люди. Вот это и было самым страшным и опасным для режима потому, что запретить молодежи думать тоталитарная власть не могла. Очевидно поэтому власти так жестоко и безжалостно расправлялись с участниками вcеx молодежных организаций. ... Так драматично закончилась попытка начать подпольную деятельность молодежной антисоветской организации в г. Лида. В отличие от судеб бывших комсомольских героев советского времени, в честь которых возводились памятники, открывались мемориальные таблички, назывались улицы и колхозы, судьбой участников подпольных молодежных организаций стало забвение. Их имена, фамилии, деятельность на долгие годы были вычеркнуто из памяти. Но ведь это неотъемлемая часть нашей национальной истории и то, что молодежное антивоенное сопротивление изучается, анализируется, упоминается, может, есть пока еще скромный памятник их деятельности. И будем надеяться, что лучшим памятником молодежному сопротивления будет изучение и написания настоящей истории этого сопротивления, которая займет достойное место в новейшей истории Независимой Демократической Беларуси». |
Концовка статьи с осуждением «таталітарнага рэжыму» и стенаниями в традиционном духе, но с национальным оттенком в отношении «ўдзельнікаў маладзёвага супраціву» была усилена и издателями «Нашага Слова»:
|
«Ад рэдакцыі. Мы спадзяёмся, што размова пра антысавецкае падполле ў Лідзе будзе працягнута. Справа ў тым, што частка ўдзельнікаў гэтай арганізацыі ацалела. У Лідзе зараз жыве А. Логвін, адзін з першых пяці арыштаваных. Да гэтага часу ён упарта маўчаў. Спадзяёмся, што публікацыя нашага матэрыялу выкліча ў яго патрэбнасць даставіць недастаўленыя кропкі, дасказаць недасказанае» [1] |
«От редакции. Мы надеемся, что разговор о антисоветском подполье в Лиде будет продолжен. Дело в том, что часть участников этой организации уцелела. В Лиде сейчас живет А. Логвин, один из первых пяти арестованных. До сих пор он упорно молчал. Надеемся, что публикация нашего материала вызовет у него потребность доставить недоставленные точки, дасказаць недосказанное »[1] |
Не считая необходимым останавливаться на авторской трактовке поднятой темы, с ее постоянными натяжками с целью преувеличить масштабы деятельности лидских «антисоветчиков» и воспеванием их подвигов, не могу не сказать о своих первых впечатлениях о прочитанном в плане конкретно-историческом. Первое, что бросалось в глаза, - это узость источниковой базы статьи. В ее основу положена лишь часть ее архивной составляющей: 1) спецобращение управления госбезопасности Брест-Литовской железной дороги в адрес ЦК КП(б)Б «О ликвидации антисоветской молодежной организации» от 11 мая 1951 г. и 2) докладная записка первого секретаря Гродненского обкома партии С. О. Притыцкого на имя первого секретаря ЦК КП(б)Б Н. С. Патоличева от 18 мая 1951 г. Что же касается материалов самого судебно-следственного дела № 1202 в двух томах, завершенного в октябре 1951 г., а закрытого полностью в мае 1978 г. в связи с реабилитацией всех лиц, проходящих по этому делу, то о нем автору статьи ничего не известно, что свидетельствует об отсутствии у него и необходимых аргументов для объективной оценки случившегося в ту пору.
Второй момент. Безоговорочно принимая версию следствия в отношении всех фигурантов по всему делу еще до его завершения, автор придает показаниям подследственных значение непреложной истины, т. е. верит в эти показания сразу и, что называется, на века, хотя эти показания могли не только изменяться, от них подследственные могли вполне отказаться, в т. ч. уже и на суде в качестве подсудимых.
Нельзя было не заметить и желание автора придать деятельности т. н. организации белорусскую национальную окраску. Так, при указании национальной принадлежности проходящих по делу лиц, почему-то не было указано, что т. н. руководитель организации Иван Солдатенков был русским по национальности, плюс ко всему на время ареста он уже не являлся студентом, а жил на иждивении родителей в Лиде по причине болезни. Что касается Федора Козловского, то он был белорусом, а не поляком, как ошибочно было указано при аресте. Неправомерно завышено значение показаний Юрия Ходыко, проходившего по делу в качестве свидетеля, в отношении якобы имевшейся у организации цели - дать полную возможность Украине и Белоруссии выйти из состава Советского Союза (забегая вперед, отметил, что такой фразы в показаниях Ходыко при просмотре мной двух томов этого судебно-следственного дела вообще не было обнаружено). В целом надуманность ряда положений статьи, прикрываемых размышлениями по конкретным фактом в духе того, что «магчыма, тэта было адной з прычын раскрыцця іх дзейнасці і арыштаў», порождали неудовлетворенность односторонностью и надуманностью статьи О. Широкой и будили потребность ознакомиться с самим «Судебно-следственным делом № 1202 (архивный номер управления КГБ Республики Беларусь по Гродненской области - 8906ПТ, т. I—II) по обвинению Солдатенкова И. П., Каштана А. Е., Козловского Ф. П., Логвина А. М., Параваева В. Ф. по ст. ст. 72а и 76 УК БССР». И совсем недавно мне удалось с ним поработать.