Для белорусов, проживавших в западных губерниях Российской империи, Первая мировая война стала труднейшим испытанием истории. Территория Белоруссии оказалась театром боевых действий, а население непосредственно испытало на себе все тяготы военного времени, включая оккупацию и беженство. В то же время белорусы не могут, как другие народы империи, гордиться успехами государственного и национального строительства в годы Первой мировой войны. Однако именно эти процессы (в представлениях нынешних белорусских элит, перед которыми стоит задача формирования национальной идентичности) призваны стать основной конструкцией исторического самосознания граждан независимой Белоруссии. Поэтому и в официальной историографии, и в историческом образовании советская эпоха, когда белорусы, пусть и формально, обрели государственность, более значима, чем период вхождения нынешних белорусских земель в состав Российской империи. Такой подход ведёт к тому, что "своей" самой важной войной белорусы сегодня считают Великую Отечественную, а Первая мировая остаётся для них чужой, значительно более далёкой, чем её истинное место в исторической хронологии, и по-прежнему империалистической.

 

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА В УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Переход с цикличной на линейную систему преподавания истории в связи с сокращением срока обучения в средней школе Республики Беларусь окончательно унифицировал содержание исторического образования, так как оставил только два комплекта учебников: один по всеобщей истории, другой - по истории Белоруссии. Вместе с тем реформа пока не завершена, и в старших классах ещё используются учебники второго, обобщающего цикла. Однако и старые, и новые учебники, затрагивающие период Первой мировой войны, написаны одними и теми же авторами, поэтому их тексты излагают одинаковые подходы и различаются лишь объёмом предлагаемых фактов. Те же историки являются и авторами наиболее тиражируемых и популярных вузовских учебников по истории Белоруссии. Таким образом, можно говорить о существовании официальной концепции истории Великой войны, предшествовавших и сопутствовавших ей событий в системе исторического образования. Она построена на модифицированной доктрине советской историографии. В соответствии с ней в истории Белоруссии (но не во всемирной истории) Первая мировая война не рассматривается как отдельное завершённое событие, так как ключевую роль в периодизации истории сохраняет Октябрьская революция 1917 г. Более того, по новой программе в средней школе дореволюционные события изучаются в 9-м классе, а после неё - уже в 10-м. Причём эти учебники написаны авторами с разными идейными убеждениями. В вузовских пособиях официального направления, излагающих всю историю Белоруссии в одном томе, Октябрь 1917 г. также является основанием для деления на части и главы.

Анализ утверждённых Министерством образования Республики Беларусь учебников истории показывает, что Первая мировая война играет существенно меньшую роль в историческом образовании, чем Вторая мировая. Объём материала, отведённого на Великую войну, в среднем в 2 раза меньше, а учитывая внимание к революциям, место, занятое непосредственно войной и особенно военными действиями, невелико. В учебниках по всеобщей истории акцент сделан на причины и итоги войны, а также вызванные ею социально-экономические изменения. Пособия же по национальной истории ограничивают события пределами белорусской территории.

В то же время в белорусской системе образования сохраняется и альтернативный сегмент. В вузах, особенно на исторических факультетах, активно используются учебные пособия с выраженным националистическим уклоном. Все события XX в., в том числе и Первую мировую войну, они рассматривают сквозь призму белорусского национального движения. Поэтому и периодизация истории здесь отлична. В частности, Октябрьская революция не рассматривается в качестве значимого для национальной белорусской истории события. Кроме того, в отличие от учебной литературы официального характера, Первой мировой войне уделяется значительно больше внимания, чем Второй мировой, что видно по объёму материала.

Вместе с тем государство и на уровне вузов стремится регулировать процесс преподавания, контролируя объём тиражей и продвигая учебники, соответствующие сегодняшним идеологическим представлениям.

В 2009 г. альтернативное учебное пособие с грифом Министерства образования РБ было выпущено и для средней школы. В этом случае президент А. Лукашенко отдал дань своему учителю, доценту Могилёвского университета, ныне уже покойному, Я. Трещенку, приверженцу концепции западнорусиз-ма. Эта идейная парадигма обусловила и особенность изложения событий первой четверти XX в. в этом учебнике. Правда, трудно сказать, насколько широко он используется в школе, так как учителей не ориентируют на возможность выбора учебных пособий. А издан учебник небольшим тиражом - немногим более 2 тыс. экземпляров, тогда как основные школьные учебники имеют тираж более 100 тыс. Не меняет положения и несколько больший тираж (5 тыс.) вузовских учебников под редакцией этого автора¹. Концепция Я. Трещенка сохраняет периодизацию с опорой на Октябрьскую революцию.

 

МЕСТО ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В СОВРЕМЕННОЙ БЕЛОРУССКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Изучение Первой мировой войны также не является приоритетным для белорусских историков и значительно уступает другим войнам и историческим событиям XX в., что обусловлено комплексом причин. Прежде всего к ним следует отнести наследие советской историографии, рассматривавшей мировую войну лишь как предпосылку Октябрьской революции и не проявлявшей интереса к империалистической "николаевской" войне в целом. Несмотря на то, что многие историки критикуют советскую историографию и декларируют пересмотр прежней концепции, в тенденции официальной белорусской исторической науки можно заметить возврат ко многим тезисам советской историографии. В первую очередь преемственность прослеживается в критике царского правительства, внимании к социальным проблемам, роли, которая отводится в событиях 1914-1918 гг. революциям.

Особая роль, которая придаётся в белорусской идеологии Великой Отечественной войне, оставляет Первую мировую в тени и переносит на неё сформированное у белорусов неприятие Германии, немцев и нацизма.

Ещё одним фактором, определяющим особенность подходов к изучению Великой войны, является важность национальной составляющей белорусской истории на современном этапе государственного строительства и присущее в силу этого многим историкам стремление рассматривать войну через призму национального движения и выяснения причин провала национального проекта.

Наконец, следует учитывать и трудности изучения Первой мировой войны, обусловленные сменой в течение 1914-1918 гг. нескольких режимов (Российской империи, кайзеровской Германии, Временного правительства, советской власти) и отсутствием в Белоруссии архивных материалов этого периода.

Тем не менее, несмотря на преемственность с предшествующим этапом развития исторической науки, можно говорить о переходе в последние два десятилетия белорусской исторической науки на новую ступень изучения Первой мировой войны, которая характеризуется расширением тематики, попытками ликвидировать "белые пятна", появлением новых методов исследования. Магистральными направлениями исследований современных историков являются беженство (и благотворительная деятельность, направленная на помощь беженцам), состояние российской армии и военного командования на белорусских землях и их влияние на местное население, оккупационная политика немецких властей, в первую очередь в культурно-образовательной сфере, и попытки национального самоопределения.

В настоящее время единственным комплексным научным исследованием Первой мировой войны в современной белорусской историографии можно назвать вышедшую в 2010 г. монографию финского историка М. Цубы "Первая мировая война в Белоруссии в контексте мировых военных действий (общественный и военный аспекты)"². Исследователь попытался объединить в ней военные действия и состояние российских армий, дислоцированных на территории Белоруссии, с эволюцией настроений и положения белорусского общества в годы войны. Существуют и другие обобщающие работы по теме, но они дифференцируются по региональному и национальному признакам. Так, в последние десятилетия в Белоруссии созданы многочисленные истории регионов, городов, местечек и районов, которые неизбежно включают главу о Первой мировой войне. Большую роль в этом отношении играет серия книг "Память", изданная при поддержке местных органов власти. Книга В. Черепицы "Город-крепость Гродно в годы Первой мировой войны"³ - это пример регионального исследования, специально посвящённого Великой войне. Учитывая полиэтничное и поликонфессиональное прошлое белорусской территории, закономерно появление национальных историй евреев⁴ и поляков⁵, также содержащих разделы о Первой мировой.

В отличие от унифицированной учебной литературы профессиональная историография плюралистична. Различия в подходах обусловлены политической ориентацией и отношением к России. Для национал-романтической историографии характерны гипертрофированное внимание к этнонациональным проблемам и нескрываемая русофобия. На сходных позициях стоит эмигрантская литература⁶ и польская белорусистика. Историки, придерживающиеся официального курса, не особенно благожелательно относятся как к самой войне, так и к участию в ней России, что снижает их исследовательский интерес. Социальные проблемы в годы войны для этой группы исследователей не менее важны, чем национальные. Существует и пророссийское направление исследований, представленное Я. Трещенком, В. Бондаренко, В. Черепицей и др. Ему в наибольшей степени свойственны обращение к героике войны, апологетика руководства Российской империи и стремление вернуть название войны как Второй Отечественной. Эту группу исследователей отличает и наибольший интерес к Первой мировой войне.

В целом белорусские историки предпочитают исследовать события войны на белорусской территории, а также судьбы белорусов за её пределами. Международные же аспекты войны ими практически не изучаются.

 

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ БЕЛОРУССИИ

Причины и виновники Первой мировой войны

В официальной историографии Белоруссии, на позиции которой сегодня перешло большинство историков, твёрдо придерживаются традиционного советского тезиса о противоречиях крупнейших европейских государств и их борьбе за рынки сбыта и источники сырья⁷. В учебной литературе эта концепция не подвергается сомнению на протяжении всего времени существования независимой Белоруссии. В "Гісторыі Беларусі" под редакцией Л. Лойки основными предвоенными противоречиями называются англо-германские и российско-германские, а вина за развязывание войны однозначно перекладывается на Германию, которая, по мнению авторов, хотела оторвать от России и захватить Польшу, Финляндию, Белоруссию и Украину⁸. О том, что Германия была инициатором гонки вооружений, пишет и В. Кошелев в учебниках по всемирной истории. Он также подчёркивает, что после сараевского инцидента 1914 г. можно было избежать войны, однако Германия посчитала этот момент благоприятным для того, чтобы "расправиться с Францией на западе, пока медлительная Россия не развернула свои вооружённые силы на востоке". В то же время В. Кошелев утверждает, что "оба военно-политических блока преследовали агрессивные цели". Он также склонен обвинять правительства европейских держав, которые не прислушивались к требованиям участников движения против гонки вооружений. И уточняет: "Сначала всю вину возлагали на Германию... Однако со временем стало ясно, что проблема ответственности более сложная. Большинство историков стали склоняться к тому, что в развязывании Первой мировой войны в той или иной степени виноваты все её главные участники"⁹. Несмотря на эту модификацию в русле современных европейских историографических тенденций, последнее поколение школьных белорусских учебников, в отличие от двух предшествующих, всё же старается не использовать историю Российской империи для формирования антироссийских настроений, поэтому в числе ответственных за развязывание войны она прямо не называется, акцент на её агрессивности не делается. Однако за пределами школы национальная историческая литература активно применяет советские клише. "Царский режим скрывал свои истинные цели в войне, прикрывая их псевдопатриотическими лозунгами солидарности с сербами, черногорцами, поляками и другими славянскими народами", - утверждается, например, в истории Пинска¹⁰. Автор единственной в стране монографии о Белоруссии в Первой мировой войне М. Цуба в числе главных виновников склонен называть "несколько коронованных особ ведущих европейских государств вместе со своими военными советниками"¹¹.

Гродненский же профессор В. Черепица полностью снимает вину с России и объясняет вовлечение её в войну исключительно влиянием антирусских сил: мирового масонства и агрессивных кругов Германии и Австро-Венгрии¹².

Представители другого - националистического - течения белорусской историографии, как правило, не интересуются причинами войны. Однако в среде белорусской эмиграции можно найти оригинальную национальную концепцию. Автор её, Ю. Веселковский, рассуждая о причинах войны, во главу угла ставит национальные противоречия внутри империй, "хроническую болезнь" игнорирования права меньшинств на самоопределение, называя их основной причиной неизбежного вооружённого конфликта¹³. Он подчёркивает, что "в идеологии этой безответственной войны лежали планы дальнейшего наступления великодержавных экспансивных империализмов-национализмов, которые и дальше были готовы поддерживать угнетённые народы под своим доминированием и эксплуатацией". При этом автор книги "Беларусь в Первой мировой войне" разоблачает тезис о том, что великие державы будто бы вступились за малые-Бельгию и Сербию. Он обвиняет все страны, "амбиции, престиж и эгоизм" которых "превысили здравый разум", в том, что они не были заинтересованы в сохранении мира. При этом среди виновных выделяется Россия, которая, по мнению автора, будто бы выступила в защиту Сербии, а на самом деле хотела пробиться к Средиземному морю и поэтому объявила мобилизацию. Из этого Ю. Веселковским делается вывод, что Россия несёт не меньшую ответственность за развязывание конфликта, чем Германия и Австро-Венгрия¹⁴.

Белорусские историки обращают внимание на то, что польские, украинские и белорусские земли были предметом противоречий России с Германией и Австро-Венгрией, но в отличие от украинских коллег не превращают Белоруссию в камень преткновения великих держав.

 

Российская армия и военные действия в годы войны

В научной литературе после 1991 г. только в монографии М. Цубы системно и достаточно подробно в хронологическом порядке излагается ход военных действий, а также рассматриваются сущность и значение в ходе войны наиболее крупных военных операций. Отдельные авторы стремятся показать героические страницы обороны белорусских земель в соответствии с задачами патриотического воспитания, что отражается в материалах главного белорусского исторического журнала "Беларускі гістарычны часопіс"¹⁵, в значительной степени ориентированного на учителей, а также появившейся в последнее время литературе публицистического характера¹⁶. Однако количество таких работ невелико.

Незначительная роль, которая отводится военной истории в белорусской исторической науке, становится ещё более заметной при анализе учебной литературы. Из него следует, что белорусская молодёжь едва ли может получить адекватные представления о боевых действиях во время Первой мировой войны. Они не занимают много места в повествовании, что особенно заметно на фоне объёмных текстов о социальной и национальной борьбе. Так, в учебниках по всеобщей истории подчёркивается, что в 1915 г. основную тяжесть войны несла Россия, "обеспечив Франции и Англии столь необходимую передышку", но ничего не говорится о конкретных военных операциях на Восточном фронте. Из всех событий на этом направлении упоминается лишь Брусиловский прорыв 1916 г., в ходе которого австро-германские войска, как подчёркивает автор этих учебников, понесли большие потери - 5 млн убитых, раненых и пленных¹⁷. Часть пособий по истории Белоруссии заканчивают описание военных действий октябрём 1915 г., когда стабилизовавшийся по линии Двинск - Вильно -Поставы - Барановичи - Пинск фронт разделил Белоруссию на части, другие упоминают наступательные операции российской армии 1916 г. в районе озера Нароч и города Барановичи. Каких-либо подробностей сражений, их роли в ходе войны и последствий, как правило, не приводится, за исключением, пожалуй, упоминания в учебниках Е. Новика того, что полностью разрушенная Сморгонь вошла в историю как "мёртвый город" и "место жестоких газовых атак немцев"¹⁸. А 3. Шибека в этом случае не преминул добавить, что за неудачную попытку прорвать фронт в районе Барановичей русская армия заплатила потерей 80 тыс. солдат¹⁹.

Невнимание белорусских исследователей к специальному изучению дипломатической истории войны повышает значимость учебной литературы для выяснения доминирующих представлений по этим вопросам. Так, В. Кошелев в учебниках по всеобщей истории ключевое значение отводит вступлению в войну США. По его мнению, именно они обеспечили победу Антанте, перебросив в Европу более 20 дивизий (более 1 млн человек), так как после Февральской революции боеспособность русской армии неуклонно снижалась²⁰. О значении же действий русской армии, её боеспособности, взаимоотношениях с союзниками по Антанте и жертвах русской армии в пользу Антанты как в школьных учебниках, так и большинстве вузовских речи не идёт. Лишь некоторые пособия для студентов упоминают, что военный потенциал России был в 3-4 раза меньше, чем у союзников, но тем не менее российская армия сдерживала натиск 40 % австро-германской армии²¹. С этой точки зрения из общей массы выделяется пособие Я. Трещенка, где утверждается, что война приняла затяжной характер из-за противоречий внутри Антанты, и на Восточном фронте были понесены наибольшие потери союзников: "Русская армия истекала кровью. На тысячу солдат английская армия потеряла 6 человек, французская - 59, а русская-85"²².

Следует отметить, что первые национальные учебники начала 90-х гг. прошлого века ещё перекладывали часть вины за поражение российской армии в 1915 г. на западных союзников, которые не оказали России никакой существенной помощи в тяжёлое для неё время²³. Нынешние школьные пособия официального направления ограничиваются сухими фразами: "Российская армия вынуждена была покинуть значительную часть территории Белоруссии"²⁴. Только Я. Трещенок открыто обвиняет Антанту в том, что, принудив Россию мобилизовать 14-миллионную армию, союзники плохо выполняли свои обязательства по вооружениям, поэтому русских солдат "бросали в атаку безоружными, чтобы они поднимали винтовки убитых и раненых"²⁵.

Я. Трещенок - единственный, кто привлекает внимание читателей к тому, что на Западе и в России по-разному понимали союзнический долг, поэтому Россия каждый раз приходила на помощь Франции, не считаясь с подготовленностью и обеспеченностью этих операций, - она спасла Париж и в августе-сентябре 1914 г., и в марте 1916 г., потеряв в Нарочской операции 100 тыс. человек²⁶.

Неизмеримо больше места, чем боевым действиям, в белорусской историографии и учебной литературе уделяется самой российской армии, квартировавшей на территории Белоруссии. Такой подход объясняется тесной зависимостью жизни белорусов от российских военных в годы войны. Именно российская армия, по общему мнению историков, определяла судьбу Белоруссии и её народа в то время²⁷. Её военные неудачи по-прежнему, как правило, объясняются военно-технической и экономической отсталостью страны из-за бездарного командования и его зависимости от союзников по Антанте²⁸. Однако есть и исключения. Так, В. Черепица не видит в поражениях вины правительства, сделавшего, по его мнению, до войны всё возможное для строительства государственной обороны²⁹.

В литературе неизменно подчёркивается, что в Белоруссии была размещена 1,5-миллионная царская армия (на территории, оккупированной Германией, армия насчитывала 1 млн человек)³⁰. В Тісторыі Беларусі" под редакцией Я. Трещенка к военным добавляется ещё и 1 млн тылового персонала³¹. Все учебники сообщают, что сначала в Барановичах, а затем в Минске находилась Ставка Верховного главнокомандующего российской армией, функции которого сначала выполнял родственник царя, а затем сам Николай II. В качестве других доказательств тезиса о тесной связи жизни белорусов с армией приводятся и такие: в Минске квартировал штаб Западного фронта и разместили 150 тыс. военнослужащих, города и местечки были переполнены штабами, госпиталями, складами, мастерскими по ремонту оружия. Делаются выводы: "офицеры и солдаты, созванные со всей России, составляли большую часть взрослого мужского населения Белоруссии"³² или "количество вооружённых людей далеко превосходило количество взрослого гражданского населения"³³.

Ещё в начале 90-х гг. прошлого века была заложена достаточно прочная традиция показывать негативный облик тыловых служб, с которыми соприкасалось местное население, например: "Казнокрадство, взяточничество, спекуляции были широко распространены в интендантских службах армии"³⁴. В новейшей литературе эту точку зрения поддерживает гродненский историк Л. Павлов, исследовавший продовольственные поставки российской армии и пришедший к выводу, что они не соответствовали установленным нормам эшелонирования, качеству продукции, осуществлялись в неполном объёме и даже срывались³⁵. В этой ситуации, отмечает он, снижались нормы пайка, вводились мясопустные дни, что отражалось на морально-боевых качествах военнослужащих. Помимо объективных причин плохого снабжения армии продовольствием (огромная численность армии, неурожай 1916 г., сокращение посевных площадей) Л. Павлов выделяет субъективные - недостатки системы управления на разных уровнях руководства³⁶.

Внимание многих белорусских исследователей привлекает проблема дезертирства в российской армии, когда целые части отказывались идти в наступление³⁷. Специально ей посвятил свою работу А. Зябко, подчёркивающий антивоенный характер бегства, что, по его мнению, стало главной причиной развала российской армии. Причинами дезертирства называются усталость, желание мира, угроза разорения домашнего хозяйства и гибели семьи, пополнение армии в 1916-1917 гг. лицами со слабой военной подготовкой и низкой мотивацией к участию в войне³⁸. Приводятся данные ставки о дезертирах, составивших с августа 1915 по март 1917 г. 13 600 человек³⁹. А 3. Шибека подчёркивает, что после начала переговоров с немцами (февраль 1918 г.) на Западном фронте от некогда 2-миллионной армии осталось лишь 70 тыс. солдат⁴⁰.

Такое огромное количество военных, как показывает белорусская литература, делало белорусов зависимыми от того, что происходило в армии. Ситуация же на Западном фронте, в свою очередь, определялась тем, что происходило в центре России. По общему убеждению историков официального направления, солдаты дружно приветствовали революцию, так как надеялись, что она приведёт к окончанию войны. Под влиянием большевистской пропаганды они братались с солдатами противника и выступали против офицеров.

Очевидно, что авторы стремятся привлечь внимание к белорусам, которые служили в российской армии. По подсчётам белорусских историков, из Витебской, Минской и Могилёвской губерний было призвано 634,4-636,6 тыс. человек, а погибло на фронте 100 тыс. уроженцев Белоруссии⁴¹. Школьные учебники выделяют героев-белорусов среди российских героев (С. Бойна-Родзевич, М. Зданович) и призывают учащихся посетить памятники павшим в годы Первой мировой войны в своей местности⁴².

Историк националистического направления 3. Шибека много внимания уделяет белорусскому движению в армии, подчёркивая, что на белорусскую сторону встали некоторые генералы - К. Алексеевский, К. Кондратович, И. Пожарский. А после августа 1917 г. в армии была создана разветвлённая сеть белорусских организаций, которые охватывали Белоруссию, Россию, Украину, Эстонию и Молдавию, готовилась почва для их объединения. Он считает создание белорусских военных организаций неизбежным и объясняет это тем, что российская армия разваливалась и не могла защитить Белоруссию от немецких оккупантов, а мирное население - от российских дезертиров. Соответственно, приветствуется решение генерала Н. Духонина о создании белорусских национальных частей российской армии. По мнению 3. Шибеки, который сетует, что ни одно из решений о создании белорусских воинских подразделений не было воплощено на практике, в созданном летом 1917 г. польском корпусе генерала И. Довбор-Мусницкого белорусы-католики составляли от 40 до 60 %⁴³.

В целом состояние российской армии в силу её влияния на гражданское население Белоруссии привлекает внимание авторов учебников значительно больше, чем сами боевые действия. Негативные процессы, связанные с присутствием огромного количества военных на белорусской территории, не препятствуют формированию позитивного образа уроженцев Белоруссии, отличившихся в сражениях Первой мировой войны. Предметом особых волнений националистической историографии являются неудачи в формировании белорусских воинских частей, распылённость белорусских солдат по разным фронтам, что считается одной из важных причин неудачи проекта собственной государственности в годы войны.

 

Оккупационная политика Германии

Жизнь белорусов в немецкой оккупации достаточно интенсивно исследуется в исторической литературе независимой республики, так как Германия в 1915 г. захватила четверть современной территории Белоруссии, где до войны проживало 2 млн человек. Предметом исследований являются организация власти⁴⁴ и оккупационная политика, преимущественно в сфере просвещения⁴⁵.

Германия однозначно признаётся врагом белорусского народа, подчёркивается, что образ немцев в годы войны имел негативный характер⁴⁶.

В белорусской историографии нет единого мнения относительно планов Германии на белорусские территории. Официальная историографическая концепция строится на том, что Германия хотела отнять Белоруссию у России, хотя и признавала её экономически и культурно отсталой частью империи со своей этнографической спецификой. С. Морозова, В. Сосна, С. Панов утверждают, что у германского командования существовала программа колонизации и германизации Белоруссии путём переселения немцев на захваченные земли⁴⁷.

Вместе с тем значительная часть историков, не исключая национально ориентированных, утверждают, что Германия не собиралась разрушать Российскую империю. Главным для Вильгельма II было экономически привязать Россию к Германии, использовать её как источник сырья и рынок сбыта, поэтому территориальные претензии немцев были умеренными: создать буферное польское государство и аннексировать Литву и Курляндию. Белоруссия же рассматривалась как часть Российской империи, поэтому земли военно-операционной полосы Германия якобы собиралась вернуть русскому царю⁴⁸. Есть исследователи, которые утверждают, что Германия вообще не имела в начале войны планов в отношении Белоруссии, а её политика в дальнейшем формировалась под влиянием белорусского национального движения и особенно создания Белорусской народной республики (БНР)⁴⁹.

Признавая издержки "нового порядка" (пресс налоговой политики, лишение имущественных прав, телесные наказания, роспуск общественных организаций, реквизиции, принудительные работы на объектах военного строительства), историки-националисты находят в нём много позитивных черт, особенно в сравнении с действиями российских представителей на другой части белорусских земель. Немцы, по их мнению, развивали самоуправление, не создавали препятствий в экономической деятельности, более того, содействовали обеспечению поместий и предприятий рабочей силой; проводили либеральную образовательную и религиозную политику. В частности, главной заслугой оккупационных властей признаётся введение обязательного обучения на родном языке в соответствии с принципом "народности и религиозной толерантности", подчёркивается, что "никто не заставлял родителей посылать детей в школы, если они считали, что язык обучения для них неприемлем". Читателей подводят к мысли, что именно немцы, а не русский царь, дали белорусам широкие права и предоставили больше возможностей для реализации белорусского национального проекта⁵⁰. В целом, по их мнению, заслуга немцев состояла в том, что они несколько ослабили духовный натиск русских и поляков⁵¹.

Белорусский идеолог Е. Новик в этом списке оставляет лишь поляков, полагая, что действия Германии были направлены на предотвращение польского засилья на белорусских землях. Помимо школ он упоминает созданные при участии немцев белорусские издательства, газеты и журналы⁵².

В вузовском учебнике под редакцией Л. Лойко, так же как и в книге 3. Шибеки, утверждается, что немцы старались действовать гораздо более гибко в сравнении с царским правительством в отношении национальных проблем. Более того, немецкая администрация попыталась использовать белорусское национальное движение в своих целях, пообещав, что "освобождённые от России земли вновь не вернутся под российское ярмо"⁵³. Белорусские же деятели во главе с братьями Луцкевичами, как полагают авторы, просто не могли не использовать эту ситуацию и развернули активную деятельность по государственному самоопределению⁵⁴.

В школьном учебнике уже трудно увидеть позитивные черты в германской оккупационной политике. Здесь авторы ставят на первое место реквизиции, штрафы, налоги, жестокие кары за сопротивление, грабёж лесных богатств Беловежской пущи и пр. Что же касается национальных проблем, то их сущность излагается в одном предложении: "Германские власти запретили обучение по-русски и ввели в начальной школе преподавание на белорусском языке, но только на основе латинского алфавита". Значение этой акции ещё больше снижается добавлением фразы, что обязательным было и изучение немецкого языка. О деятельности и идеях братьев Луцкевичей в учебнике под редакцией Л. Лойко упоминается, но оценок не даётся. Утверждается, что оккупационные власти поддерживали идею возрождения Великого княжества Литовского (ВКЛ) лишь на словах, а правительства европейских держав остались глухими к потребностям белорусской нации⁵⁵. В курсе лекций под редакцией П. Бригадина объясняется это тем, что Антанте нужна была не Белоруссия, а царская Россия, которая продолжала бы войну. Он также считает, что идея возрождения ВКЛ в тот момент была уже утопией⁵⁶.

В целом в сравнительном описании действия Германии и России по отношению к белорусскому населению по обе стороны фронта в белорусской литературе выглядят похожими, некоторые авторы даже не разделяют их, а в работах националистического характера стараются привести факты в пользу Германии. Только Я. Трещенок выдвигает резкие обвинения в адрес немцев как нации и тех, кто с ними сотрудничал, а также проводит прямые параллели с событиями Второй мировой войны. В частности, автор пишет, что в Германии национальный порог жестокости никогда не был высоким, поэтому уже в годы Первой мировой войны "жертвами репрессий становились старики, женщины, дети, сжигались селения, применялась система заложников"⁵⁷. Подробное описание здесь немецких злодеяний направлено в первую очередь на то, чтобы убедить читателей в "омерзительном поведении" белорусских националистов и бундовцев, поспешивших в услужение оккупантам.

Однако за исключением Я. Трещенка никто деятельность белорусских националистов не оценивает столь негативно. В националистической и официальной историографии не прослеживается разницы в оценках белорусского национального движения на оккупированных территориях. Основное отличие заключается в том объёме, который отводится этим проблемам в разделах о Первой мировой войне. Так, в вузовском учебнике 3. Шибеки белорусскому национальному движению до Февраля 1917 г. посвящено восемь страниц, а в сопоставимом по объёму вузовском учебнике под редакцией Е. Новика -лишь две. Если для первого автора центральными в теме Первой мировой войны являются национальные процессы, то для второго - социальные. Лишь для учебников Я. Трещенка с их своеобразной пророссийской концепцией характерно подчёркивание слабости белорусского национального движения и узости его социальной базы.

Националист 3. Шибека считает белорусское движение на оккупированной немцами территории наиболее активной его частью, а Вильно называет "белорусской Меккой”. Он подчёркивает, что именно здесь белорусскими либералами во главе с В. Ластовским была впервые выдвинута идея независимости. Вместе с тем даже он вынужден не переоценивать результаты национальных процессов на этих землях. Основной проблемой национального движения историк считает недостаток белорусской интеллигенции и активистов, в том числе учителей, для полноценного использования благоприятных условий и ведения культурно-просветительной работы, а также конкуренцию поляков: "Перевес поляков в интеллектуальных и материальных силах с неизбежностью вёл к полонизации белорусов в условиях, когда русское противостояние снималось”⁵⁸. Ещё большее внимание на принудительную полонизацию белорусов, которая вызывала недовольство местного населения, обращает Е. Новик⁵⁹. Авторы всех учебников указывают на такие причины нежизнеспособности идей возрождения польско-белорусского или литовско-белорусского государств, как раскол в белорусском национальном движении, межнациональные противоречия и избирательная национальная политика оккупационных властей.

Иначе говоря, поиск в немецкой оккупационной политике по отношению к белорусам позитивных черт можно считать достаточно распространённым даже в учебной литературе. Несмотря на сдержанность в этом отношении официальных школьных пособий, они не показывают существенной разницы между немецкой и российской политикой на белорусских землях в годы войны. Ещё меньше различий в официальной и националистической историографии в оценках белорусского движения в годы войны. Исключением из общей тенденции являются учебники Я. Трещенка, мало используемые в историческом образовании.

 

Белорусы на территории Российской империи в годы Первой мировой войны

Вопрос об отношении общества к войне, непосредственно связанный с его лояльностью к власти, белорусские историки относят к важным и пытаются ответить на него, исследуя самые разные аспекты истории Первой мировой войны. Однако единства мнений по этой проблеме, как и по многим другим, не прослеживается. В курсе лекций под редакцией П. Бригадина указывается, что политику правительства поддержали имущие классы⁶⁰. Я. Трещенок считает слишком упрощённым советский тезис о "нежелании масс воевать за российских помещиков и капиталистов"⁶¹. В учебниках по всеобщей истории и по истории Белоруссии, где авторство глав принадлежит Е. Новику, повествуется о патриотическом подъёме летом 1914г., который приобрёл особенный размах в Могилёве⁶². Однако в вузовском учебнике Е. Новик прилагательное "патриотический" пишет без кавычек, а в школьном, так же как и в учебнике С. Морозовой, В. Сосны и С. Панова по истории Белоруссии для 9-го класса, закавычивает его, как бы предлагая посомневаться в наличии патриотических настроений. Авторы учебника для 9-го класса явно на стороне тех, кто поддерживал войну. Они пишут, что манифестации и молебны за "победу славянского оружия" организовывало царское правительство, и сетуют, что осуждавшую войну газету "Наша нива", редактором которой тогда был Я. Купала, обвиняли чуть ли не в измене Родине. С. Морозова, В. Сосна и С. Панов с неодобрением упоминают о том, что Николай II в октябре 1914 г. побывал в Минске, где ему была передана большая сумма денег, и подчёркивают, что ура-патриотические настроения быстро сменились разочарованием, так как с начала 1915 г. российские войска начали терпеть поражения⁶³.

Е. Новик обращает внимание на особую форму крестьянского движения -стихийные погромы, сопровождавшиеся грабежами имущества помещиков и торговцев и достигшие пика в 1915 г.⁶⁴ М. Цуба и А. Зябко, исследуя характер этих крестьянских выступлений, совпавших с мобилизацией, приходят к единодушному мнению, что они не носили антивоенного характера. Причины нападений на помещичьи имения, погромов винных магазинов и складов А. Зябко видит в застарелых крестьянско-помещичьих отношениях и "сухом законе". Антивоенный характер, как полагает этот историк, имели еврейские выступления, но они не были массовыми. Саму мобилизацию, в ходе которой к пунктам сбора явилось 96 % призывников, он оценивает как результативную, но делает вывод, что высокого патриотического подъёма среди крестьян, в отличие от городского населения, не было. Он объясняет это тем, что в глазах крестьян война была угрозой хозяйству и семье, к тому же для них были неясны её цели⁶⁵. М. Цуба подчёркивает, что настроения населения колебались, и приводит донесения о недовольстве по отношению к царю⁶⁶.

Вместе с тем подходы к описанию начального периода войны в официальной исторической науке отличаются от тех, что предлагает националистическая историография. Так, в учебнике начала 90-х гг. прошлого века говорилось, что "массовая идеологическая кампания, которую развернули царское правительство, правые партии и православное духовенство, вылилась в разгул шального шовинизма, причём "особенным шовинизмом, как и раньше, выделялись "Северо-Западный вестник" и "Виленская жизнь"⁶⁷. А в книге 3. Шибеки настроения населения называются "квазипатриотизмом" и подчёркивается, что в условиях жёсткого военно-полицейского режима иные проявления общественно-политической жизни были просто недопустимы⁶⁸.

В учебной литературе сложилась прочная традиция показывать Первую мировую войну как чуждую белорусскому народу. Е. Новик называет её "ненавистной народу"⁶⁹, вторят ему и С. Морозова с соавторами, по мнению которых война принесла неисчислимые бедствия белорусскому народу⁷⁰. При этом специально подчёркивается, что 80 % белорусов составляли крестьяне, а также небольшое количество горожан, а вот господствующие классы были инонациональными. По мнению Е. Новика, "среди помещиков преобладали представители русской и польской национальностей, а среди буржуазии - еврейской"⁷¹. Я. Трещенок, исходя из своих идейных убеждений, про русских помещиков не вспоминает и пишет, что элиты в большинстве являлись поляками-католиками и отношения их с белорусскими крестьянами были традиционно напряжёнными, но не оспаривает тот факт, что торговля находилась в руках еврейской буржуазии с вытекающими отсюда национальными противоречиями ("еврейские погромы возникали совсем не на пустом месте")⁷².

Значительные усилия историков направлены на то, чтобы нарисовать тяжёлую картину быта белорусов прифронтовой полосы Российской империи, обусловленную мобилизацией более половины мужского населения на фронт, массовыми реквизициями скота, продуктов питания и фуража, введением военного положения, ограничившего свободу. Показывается, что переполнение городов военными вело к дефициту, росту цен, спекуляции, голоду. Эвакуация привела к сокращению в прифронтовой полосе православного населения в пользу католиков и иудеев⁷³. Мобилизация, обращают внимание исследователи, оставила семьи без кормильцев - некому было засеять поле⁷⁴. По подсчётам В. Корнелюка, из пяти белорусских губерний в 1914-1917 гг. было мобилизовано 900 тыс. человек, или 8,3 % численности населения, а всего из хозяйственной жизни было выведено 13,8 % довоенного работоспособного населения⁷⁵. Однако, подчёркивают историки, невзирая на сельскохозяйственные нужды, к рытью окопов, ремонту дорог и мостов привлекалось почти всё работоспособное население прифронтовых деревень Минской и Витебской губерний⁷⁶.

Если в литературе, придерживающейся официального курса, в том числе учебной, эти сведения направлены на формирование негативного образа войны в целом, то в учебниках националистического толка они носят явно антирос-сийский характер: "Тут маршировали российские войска, а интенданты обирали местных горожан и военных"⁷⁷. Д. Киселёв убеждён, что царское и Временное правительства отводили белорусским губерниям лишь роль поставщика, не учитывая при этом их потребностей и возможностей⁷⁸. В. Ляховский рисует картину негативного воздействия войны на систему образования, акцентируя внимание на том, что многие вывезенные образовательные учреждения не вернулись. По его мнению, наибольшее негативное влияние войны проявилось в изменении морально-психологического состояния детей, "среди которых укоренились бескультурье и вредные привычки"⁷⁹.

В начале 90-х гг. первые национальные учебники по инерции ещё уделяли много внимания проявлениям социального протеста населения. Правда, основной целью анализа социальной борьбы являлось доказательство, что "рабочее движение было незначительным по своим масштабам", крестьянское - имело свои особенности, но в целом до Февраля 1917 г. революционного подъёма в Белоруссии, в отличие от России, не было⁸⁰. Сегодняшние националисты уже практически не обращают внимания на социальную борьбу, полностью переключившись на национальную. А вот представители официальной историографии делают социальную борьбу более значительной темой повествования. Между тем и они не считают рабочее движение на территории Белоруссии массовым, но объяснения этому находят только в карательных мерах, наличии большого количества войск, полиции и жандармерии на прифронтовой территории⁸¹.

Беженство, явившееся результатом наступления Германии и имевшее широкий масштаб, рассматривается как одна из главных бед белорусов в годы войны, даже как катастрофа. Подчёркивается, что власти Российской империи в ходе эвакуации позаботились лишь о чиновниках, служащих и православных священниках⁸². Не только историки националистической ориентации обращают внимание на насильственный характер выселений⁸³. М. Смольянинов, описывая "тактику выжженной земли" и принудительную эвакуацию, подчёркивает, что 20 июня 1915 г. Верховному главнокомандующему доложили об "унынии, озлобленности и смуте среди населения, порождаемых бессистемной эвакуацией, уничтожением целых селений", что и привело к прекращению эвакуации⁸⁴. Такой же точки зрения придерживается С. Лапанович, который считает, что летом 1915 г. численность беженцев в результате насильственных выселений достигла размеров, угрожавших внутренней стабильности страны⁸⁵.

В белорусской историографии нет единого мнения о количестве беженцев с белорусских земель. Их численность оценивается в 1,2-1,5 млн⁸⁶, 1,7 млн⁸⁷, 2 млн человек⁸⁸. Курс лекций под редакцией П. Бригадина опирается на официальные сведения Комитета великой княгини Татьяны Николаевны по оказанию помощи потерпевшим от военных действий, согласно которым количество беженцев составляло 1 130 042 человека, причём большинство - выходцы из Гродненской губернии (750 680 человек)⁸⁹. В свою очередь, белорусские земли, как подчёркивает М. Цуба, явились основным местом размещения беженцев Польши. По официальным данным, на территории Витебской, Минской и Могилёвской губерний осенью 1916 г. находилось 287 250 беженцев разных национальностей, но, как полагает историк, это далеко не полная цифра⁹⁰.

Авторы всех учебников не жалеют красок, рисуя тяжёлое положение людей, вынужденных покинуть свои дома, которых царские власти стремились ещё и использовать как дешёвую рабочую силу. Практику правительства распределять беженцев по всей России 3. Шибека объясняет тем, что голодные и обездоленные представляли угрозу для местной власти. Опираясь на свидетельства участников съезда беженцев в Москве в 1917 г., он описывает печальную участь белорусов в России, которых "выгоняли из городских квартир, прогоняли из деревень, не давали хлебных пайков, первыми увольняли с промышленных предприятий"⁹¹.

Одно из плодотворно развивающихся направлений белорусской историографии - изучение деятельности, направленной на помощь беженцам, таких благотворительных организаций, как Всероссийский союз городов, Всероссийский земский союз, Татьянинский комитет. Наиболее активно занимается этой темой С. Лапанович, исследовавший законодательную базу, организацию помощи и её результаты как во внутренних российских губерниях, так и на территории Белоруссии⁹². Согласно его выводам в работе негосударственных организаций, которые чаще строились по национальному принципу, отсутствовали координация действий, жёсткая конкуренция и беспринципная борьба за казённые средства⁹³.

По мнению В. Корнелюка, эвакуация и беженство способствовали усилению чувства этнического отличия от коренного населения внутренних российских губерний⁹⁴. Националистическая же историография подчёркивает сильное негативное влияние беженства на судьбу белорусского национального движения. По утверждению историков этого направления, стали беженцами и были мобилизованы в армию самые образованные и активные белорусы - "война вытолкнула их из самого сердца Белоруссии... и раскидала по всему свету"⁹⁵. А их место заняли русские, которые сгонялись в прифронтовую полосу, чтобы быть там военными, рабочими военных предприятий или чиновниками. Эти демографические изменения, по их мнению, ослабили белорусское национально-освободительное движение и усилили прорусские настроения⁹⁶.

Такой подход позволяет создать впечатление о массовом характере национального движения, хотя даже 3. Шибека признаёт его проблемы: распылённость белорусов по всей империи, деление на сторонников и противников автономии, противодействие сторонников западнорусизма⁹⁷. Несмотря на то, что факты вынуждают признать слабость белорусского национального движения, главное для националистической историографии в целом - это представление о собственном самоопределении белорусов и создании своего государства как единственной возможной дороге прогресса.

Напротив, Я. Трещенок убеждён в том, что белорусское крестьянство не отделяло себя от российского в этническом отношении, поэтому белорусское национально-демократическое движение не имело влияния среди крестьян, что особенно было заметно на фоне польской и еврейской активности⁹⁸. Более того, оно часто воспринималось откровенно враждебно⁹⁹. А в курсе лекций П. Бригадина подчёркивается, что по мере возрождения Польши часть польской общественности Белоруссии и Литвы постепенно перешла на позиции национальных демократов (эндеков) и выступала за присоединение к Польше¹⁰⁰. Следовательно, как показывают некоторые вузовские учебники, существовали и иные пути самоопределения. Поэтому именно войну и спровоцированные ею революции большинство авторов определяют как фактор, активизировавший белорусское движение.

Условия для белорусского движения "под царским ярмом" 3. Шибека оценивает как несравнимо худшие, чем под немецкой оккупацией, поскольку правительство "разрешало только белорусские комитеты помощи беженцам и то с большой неохотой", а на незанятой немцами белорусской территории не выходило ни одной белорусской газеты. Тем не менее он признаёт, что наиболее активным белорусское движение всё же было среди беженцев и военных, т.е. на российской стороне. Он объясняет это тем, что более половины мужского населения белорусских губерний было мобилизовано, а также тем, что только на чужбине, где притесняли белорусов, могли пробудиться настоящие патриотические чувства¹⁰¹.

Е. Новик же ведёт рассказ о белорусском национальном движении, стараясь не разделять его на германскую и российскую части, и объясняет активизацию белорусского национального движения Февральской революцией¹⁰².

Таким образом, негативный образ войны в целом, который усиленно формируется в белорусской историографии, отражается и на оценке политики российской власти, которая показывается неспособной вести войну, наладить эвакуацию, оказать помощь беженцам. Наиболее негативный взгляд представлен в националистической историографии, для которой характерен приём сравнения с немецкой зоной оккупации не в пользу российской. А самым большим несчастьем белорусов в годы Первой мировой войны все учебники считают беженство, приведшее не только к физическим страданиям народа, но и к распылению его пассионарных национальных сил.

 

Первая мировая война и российские революции

Революционные события дают белорусским историкам повод оценить действия руководства Российской империи, но и в этом вопросе взгляды их расходятся. В националистической историографии, рассматривающей династию Романовых в качестве врага белорусского народа, падение Романовых не вызывает никакого сожаления. Пассажи из труда 3. Шибеки отражают весьма критичное отношение к правящим кругам Российской империи националистического исторического сообщества Белоруссии в целом. "Царская шайка, - пишет 3. Шибека, -настолько самоизолировалась, что достаточно было выйти 23 февраля на улицы Петрограда голодным женщинам-работницам, чтобы потом к ним присоединился весь рабочий люд столицы и военные петроградского гарнизона. Ни одно крупное военное подразделение, ни одна политическая партия не встала на защиту Николая П". Он крайне негативно оценивает 150-летнее правление Романовых на белорусских землях: "Российский царизм оставил после себя тяжёлое наследие. Край раздирала непримиримая вражда между белорусскими землевладельцами, которых толкали к польскости, и белорусскими крестьянами, которых по религиозному признаку заманивали в русскость. Экономика оставалась слаборазвитой. За годы царского господства белорусские земли лишились навыков политического самоуправления, национально перспективного униатства, профессионального искусства, основанного на местных традициях и выращенного на шляхетско-крестьянской почве третьего сословия. Белорусский народ служил стеной во всех основных военных конфликтах, в которых участвовала царская Россия. <....> Русское самодержавие методично уничтожало местную элиту (1830, 1863, 1905 гг.)". Иначе говоря, главная вина российского руководства, по убеждению 3. Шибеки, состояла в препятствии развитию белорусского этноса, который тем не менее вопреки усилиям России сохранился по следующим причинам: "Белорусов спасли от денационализации достаточно большая численность, польско-русское противостояние, наличие собственной историко-культурной традиции и непривлекательность имперских идеалов"¹⁰³. Идейные единомышленники этого историка утверждают, что отречение Николая II было встречено в Белоруссии с радостью¹⁰⁴.

Современные школьные учебники, наиболее чётко отражающие сущность официального направления в историографии, стараются уйти от оценки самодержавия, воздерживаются от резкой и негативной оценки действий руководства Российской империи, хотя кое-где и проскакивают фразы о его неспособности снять напряжение в обществе¹⁰⁵, доведении народа до отчаяния¹⁰⁶. Не оценивают они позитивно и национальную политику Российской империи в отношении белорусов¹⁰⁷. В целом официальной белорусской исторической науке по-прежнему свойственно искать причины революции в просчётах власти: неудачах Первой мировой войны, обнищании народа, пренебрежительном отношении к интересам неимущих¹⁰⁸.

Даже сторонник монархии Я. Трещенок, полагающий, что "фатальной неизбежности революционного взрыва в России не существовало", рассматривает отречение Николая II как проявление "безвольной трусости и предательства"¹⁰⁹.

Наиболее позитивное отношение к Февральскому перевороту наблюдается в национал-романтической историографии. 3. Шибека приветствует свержение царизма, которое, по его мнению, открывало дорогу к независимому существованию Белоруссии. Он утверждает, что все белорусские силы встали на защиту Февральской революции и дружно поддержали генерала Л. Корнилова¹¹⁰.

Если для 3. Шибеки Февральская революция - закономерный итог действий и бездействия самодержавия, на которое и направлено острие его критики, то Е. Новик склонен связывать её непосредственно с Первой мировой войной, которая "принесла России страшную экономическую разруху, вызвала глубокий экономический и политический кризис", обусловивший неизбежность революции. На этом подходе основаны его учебники для школы. Однако в пособие для студентов он вносит существенное дополнение, рассматривая Февральскую революцию как осуществление заговора против царя руководителями российского масонства ("группа Гучкова"). Важную роль в свершении заговора он также отводит командованию российской армии, обвиняя генералов М. Алексеева, Н. Рузского, А. Деникина, Л. Корнилова, А. Колчака. В соответствии с этой концепцией Е. Новик считает двоевластие "относительным и даже показным", поскольку и "во Временном правительстве, и в Петроградском совете заправляли люди "одной команды" - команды масонов", которых он рассматривает как носителей чуждой идеи западнизации. Е. Новик обвиняет их в стремлении уничтожить государство и армию, вспоминая и Приказ № 1, и то, что во главе Белой армии стояли "дети Февраля", которые вместе с Антантой желали уничтожить Россию, превратив её в колонию: "Россия пала не потому, что была слабой, а её враги сильными, - пишет историк, - а потому, что получила удар в спину в результате заговора многочисленных антирусских сил"¹¹¹.

Иначе говоря, именно на Февральскую революцию и её идеологов обрушивается критика Е. Новика. Не скрывая своего позитивного отношения к большевикам, он специально развенчивает тезис советской историографии об их причастности к ней, указывая, что из 29 членов и кандидатов в члены ЦК РКП(б), избранных на VI съезде партии в августе 1917г., ни один в тот момент не находился в Петрограде¹¹². А в качестве главной предпосылки Октябрьской революции учебник Е. Новика называет нежелание и неспособность Временного правительства решать социально-экономические и политические проблемы, которые волновали общество. По его мнению, преступное Временное правительство решило продолжить ненавистную для солдат войну до победного конца ради получения контрибуции с побеждённых стран в целях обогащения и наживы правящей верхушки. Напротив, как пишет Е. Новик, большевики своё слово сдержали - II Всероссийский съезд Советов принял Декрет о мире¹¹³. Ещё один аргумент в пользу большевиков - их борьба за единую и суверенную Россию, что, по убеждению белорусского идеолога, и обусловило переход почти половины старого офицерского корпуса в Красную армию¹¹⁴. В целом основная цель, которую преследует Е. Новик, - опровергнуть историографическую версию о том, что армию и государство уничтожали большевики, и перенести вину за это на буржуазию и масонов.

Солидарен с Е. Новиком в оценке Февральской революции и Я. Трещенок: ^МВ очередной раз после Петра I Россию стали переделывать по западным лекалам, которые не соответствовали устройству российского "организма”. Сторонники западноевропейских политических идей словно хирурги вторгались со скальпелем в живое нутро великого народа, не зная его анатомии"¹¹⁵.

Вместе с тем взгляды этих двух историков расходятся в оценке событий как до, так и после Февраля 1917 г. Я. Трещенок, исходя из самобытности русской государственности, утверждает, что остановиться на первой фазе русская революция не могла - возможны были лишь или реставрация монархии и белая диктатура, или диктатура красная. Показывая неизбежность Октябрьской революции, он не идеализирует большевиков, полагая, что для них основной целью было захват власти¹¹⁶. По его оценке, "великая историческая ирония" заключалась в том, что "главным разрушителям государства предстояло стать его спасителями, однако в форме невиданного утопического проекта, названного "диктатура пролетариата"¹¹⁷.

Е. Новик - апологет Октябрьской революции и большевиков. Он признаёт её "объективную необходимость" и "социалистическую сущность", опровергая историографические тезисы о случайном и сионистском характере. Полемизируя с белорусскими историками и "либерально-буржуазной концепцией революции", он доказывает, что не Октябрьская революция спровоцировала Гражданскую войну и не А. Парвус на деньги Генерального штаба Германии привёл к власти В. Ленина. Он высоко оценивает её за то, что она "осуществила национализацию богатств, украденных у народа"¹¹⁸. Во всех своих учебниках Е. Новик пишет, что раньше в советской учебной и научной литературе это событие называлось "Великой Октябрьской революцией" и разъясняет почему. Заметно, что для автора эта революция по-прежнему остаётся великой и он сетует, что теперь она называется просто "Октябрьской"¹¹⁹.

Таким образом, пройдя через попытку пересмотра сущности Октябрьской революции, предпринятую И. Игнатенко в начале 90-х гг. прошлого века¹²⁰, белорусская историография вернулась к прежнему мнению о том, что альтернативы Октябрю не было.

По-разному описывают учебники и процесс установления советской власти в Белоруссии. Так, события октября 1917 г. 3. Шибека трактует как захват большевиками власти и подчёркивает, что на белорусской территории на самом деле было не "триумфальное шествие Советов, которым потом хвастались коммунисты", а "триумфальный развал администрации Временного правительства". По его мнению, большевики в Белоруссии не имели власти вплоть до 1921 г.¹²¹

Большевики, в отличие от Е. Новика, совсем не симпатичны 3. Шибеке. То, что белорусские партии и организации на выборах в Учредительное собрание набрали только 0,3 %, а большевики больше половины голосов, 3. Шибека объясняет прифронтовым положением Белоруссии, где дороже всего оценивали ленинский Декрет о мире, и тем, что голосовать здесь можно было только так, как этого требовали вооружённые солдаты Западного фронта, которым опостылели окопы¹²².

Эволюция белорусской историографии последнего десятилетия заключается в подчёркивании особенностей установления советской власти в Белоруссии. Основной из них является признание значительной роли, которую сыграли солдаты Западного фронта в победе Советов¹²³. Именно близость фронта и предопределила активизацию масс на территории страны: "Необходимо говорить о революционных событиях на Западном фронте и в Белоруссии, ставя на первое место именно фронт". Иными словами, многочисленные солдаты и перемещённые из российских губерний квалифицированные рабочие военных предприятий стали источником революционной агитации и пропаганды. Историки вынуждены также признать, что процесс осложняли действия Ставки Верховного главнокомандующего, которая находилась в Могилёве¹²⁴. Наконец, в новой версии участником борьбы за власть становится также третья сила - белорусские националистические организации.

Ключевым событием в этой борьбе в белорусской историографии выступает разгон большевиками Всебелорусского съезда в декабре 1917 г. Для 3. Шибеки это - закономерный акт насилия и коварства большевистских комиссаров, которые изначально делали всё, чтобы не допустить созыва съезда (правда, неясно, зачем тогда они выделили деньги на его проведение). С его точки зрения, Всебелорусский съезд был легитимным органом, так как на него приехали посланцы со всех частей этнической Белоруссии, со всех фронтов и из тыла. По мнению 3. Шибеки, разгон съезда был политическим уроком национальным лидерам, которые долго не отваживались взять власть и надеялись, что она достанется им из рук большевиков¹²⁵. Другие историки расценивают разгон как "огромную ошибку" большевиков, поскольку резолюции съезда не только не противоречили, но и полностью соответствовали, как считают авторы, договорённостям с И. Сталиным. Они полагают, что на решение повлияли конфликт центра с Украинской радой и непонимание большевистским руководством белорусского вопроса, теория мировой революции¹²⁶.

Совсем иной точки зрения придерживается Е. Новик. Он утверждает, что, во-первых, 1872 делегата не представляли весь белорусский народ, которые "не только не выбирал их, но и мало что знал про этот съезд", а во-вторых, съезд был распущен за попытку ликвидации советской власти, а не за стремление к самоопределению. В целом он одобряет такой подход, так как "каждая власть должна уметь себя защищать"¹²⁷. Соглашается с этой точкой зрения в своих учебниках и Я. Трещенок. Он ставит слово "конгресс" в кавычки, принижая его значимость¹²⁸.

В целом можно заключить, что в белорусской исторической литературе революционные события доминируют над военными. Однозначной оценки причин, сущности, итогов революций, а также российской монархии, буржуазного правительства и большевистской власти в белорусской историографии нет. Официальное направление склонно к критике как самодержавия, так и Временного правительства и позитивной характеристике большевиков. Белорусскоцентричный подход, напротив, предполагает позитивную оценку Временного правительства и негативную оценку той власти, что ему предшествовала и наследовала. Исходя из этого, война рассматривается как катализатор революции.

 

Брестский мир, немецкая оккупация 1918 г. и итоги войны

Историки показывают, что ни в 1917, ни в 1918 гг. исход войны на фронтах не был ясен, военные действия имели затяжной характер. И Россию, и Германию -как полагает В. Кошелев - из войны вывели революции. По его утверждению, после Октябрьской революции и заключения Брестского мирного договора Россия фактически капитулировала, а Германия начала решающее наступление на Западном фронте¹²⁹.

Удивительно, но сепаратный мирный договор, несмотря на то, что он был заключён непосредственно на белорусской территории и разграничил её, занимает весьма скромное место в учебниках по истории Белоруссии, что можно объяснить стремлением сконцентрировать внимание учеников на более важном, по мнению авторов, событии - провозглашении Белорусской Народной Республики. Между тем в профессиональной белорусской историографии можно найти работы, специально посвящённые Брестскому миру, такие, например, как монография С. Третьяка¹³⁰.

Устоявшейся в белорусской литературе является точка зрения о том, что только Брестский мирный договор позволил большевикам решить вопрос о власти и укрепиться им в восточной части Белоруссии¹³¹. Историки разных политических взглядов единодушны в том, что "интересы Беларуси ни одним из участников переговорного процесса в Брест-Литовске не учитывались"¹³², и оценивают отношение к белорусам и со стороны большевиков, и со стороны немцев как политический цинизм¹³³. То, что во время мирных переговоров в Брест-Литовске большевики рассматривали Белоруссию как разменную монету, 3. Шибека объясняет отсутствием широкой поддержки комиссаров на её территории¹³⁴.

В то же время С. Третьяк подчёркивает, что в условиях Брестского мира обострился конфессиональный и культурный раскол белорусского этноса. По его мнению, для носителей идеологии независимости - католической части национальной разночинной интеллигенции и национальной аграрной буржуазии - Брестский мир означал освобождение из-под ярма "азиатской деспотичной России" и "возвращение" Белоруссии в лоно европейской цивилизации¹³⁵.

В трактовке историков-националистов история немецкой оккупации 1918 г. сводится к борьбе за национальную государственность и провозглашение Белорусской Народной Республики, которую они считают первой формой белорусского государства. Своеобразно объясняет сотрудничество с немцами белорусских национальных деятелей 3. Шибека: "Белорусские лидеры сначала протестовали против узаконенной оккупации. Но нельзя было исключить существующую возможность как-то договориться с новыми хозяевами". Он высоко оценивает их деятельность как спасителей Белоруссии, которую "растаскивали на куски", и считает, что "с точки зрения укрепления белорусской государственности попытка опереться на немцев имела смысл". Несмотря на то, что БНР так и не была признана Германией, политика немцев в отношении белорусской идеи в представлении 3. Шибеки и на этот раз выглядит более позитивно, чем политика России. Он припоминает, что в Москву ездила специальная белорусская миссия, но министр иностранных дел Г. Чичерин её даже не принял¹³⁶.

Напротив, Е. Новик и Я. Трещенок негативно оценивают сотрудничество руководителей Белорусской Народной Республики с немцами и считают, что оно отдаляло их от народа ещё больше. Как пишет Могилёвский историк, "эти действия окончательно разоблачили националистов как коллаборационистов"¹³⁷. Антинародной признаётся деятельность руководства БНР и авторами многотомной истории Белоруссии: "Созданная без участия народа, Рада считала для себя нормой действовать не только без народа, но и против него"¹³⁸.

В. Корнелюк полагает, что предельно допустимые границы сотрудничества в каждом случае надо определять индивидуально, с учётом обстоятельств и результатов. Моральные критерии, которыми оцениваются поведение обычных людей, по его мнению, не подходят для политиков. Все новые национальные политические силы на просторах Российской империи (украинцы, литовцы, поляки, евреи), пишет историк, пробовали опереться на немцев по отдельности, каждый в свою пользу¹³⁹.

Таким образом, оценка Белорусской Народной Республики различается в зависимости от идеологических позиций авторов. Тема эта продолжает оставаться одной из самых дискуссионных в белорусской историографии. В литературе нет единства по поводу многих, связанных с БНР вопросов, в том числе и факторов, обусловивших неудачи белорусского государственного проекта.

Основной причиной нежизнеспособности Белорусской Народной Республики 3. Шибека считает отсутствие собственной армии, созданию которой "препятствовали и Временное правительство, и большевистский режим, и немецкие оккупанты", а также то, что мобилизованные белорусы были раскиданы по фронтам далеко от родины¹⁴⁰. Авторы же учебника под редакцией Л. Лойко выделяют совсем другие факторы: значительная часть народа не была подготовлена к восприятию идеи разрыва с Россией, негативно к идее независимости отнеслись российские эсеры и сионисты, не поддерживали её и страны Антанты¹⁴¹. Соглашается с тем, что БНР не нашла поддержки в православном и еврейском обществе, составлявшем большинство населения, и С. Третьяк¹⁴².

Е. Новик убеждён, что Белорусская Народная Республика государством не являлась, и призывает не преувеличивать её значение¹⁴³. В его трудах истинными патриотами выступают не белорусские националисты, пытавшиеся с помощью немцев установить свою власть, а те, кто боролся с немецкими захватчиками. Специальные разделы он посвящает массовому партизанскому движению и Рудобельской Республике¹⁴⁴.

Итогов Первой мировой войны касается, как правило, обобщающая и учебная литература. Общим для учебных пособий является утверждение, что война дорого обошлась человечеству: 30 млн человек было убито, ранено и искалечено, среди них - 10 млн погибших (из них 8,5 млн солдат)¹⁴⁵. 3. Шибека оценивает потери белорусов в годы Первой мировой войны в 1 млн 200 тыс. человек¹⁴⁶. Трудно сказать, на чём они основаны, но другие учебники численность собственных национальных потерь не обозначают. Даётся в литературе и подробный перечень материальных потерь Белоруссии. Отмечается, например, что в 1917 г. доля продукции местной промышленности, предназначенная для гражданского населения, составляла только 15-16% довоенного уровня¹⁴⁷. Много и аргументированно пишется о сокращении посевных площадей, упадке сельского хозяйства. В то же время ряд авторов не забывают упомянуть, что развивались отдельные отрасли промышленности, которые выполняли военные заказы: швейная, обувная и металлообрабатывающая¹⁴⁸. Кроме того, война оказала влияние на подъём национального движения, что с позиций нынешнего государственного статуса Белоруссии оценивается позитивно.

Однако в целом Первая мировая война представлена в белорусской исторической литературе чужой и ненужной белорусскому народу, принёсшей ему неисчислимые беды: погибло мирное население, были разрушены города и сёла, уничтожены материальные и духовные ценности¹⁴⁹. Основным аргументом является тот факт, что белорусская территория была "главным театром войны", ареной действий миллионных армий, поэтому война принесла неисчислимые бедствия белорусской земле, которая "покрывалась окопами, обтягивалась колючей проволокой, поливалась человеческой кровью"¹⁵⁰.

Таким образом, основная проблема, которая совершенно по-разному решается в националистической и официальной историографии применительно к немецкой оккупации 1918 г., заключается в выяснении того, кто был предателем, а кто патриотом: те, кто продвигал национальную идею, пусть и с помощью немцев, или те, кто вёл борьбу с немцами партизанскими методами?

Заметно также, что белорусская учебная литература не формирует представления об окончании Первой мировой войны, возможно потому, что для белорусов она не закончилась в 1918 г.: за немецкой оккупаций последовала польская, а затем территория Белоруссии стала ареной Советско-польской войны, завершившейся только в 1921 г. Рижским мирным договором.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПАМЯТИ О ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ В БЕЛОРУССИИ

Никакая другая война не оставила на территории Белоруссии столько материальных свидетельств, как Первая мировая: бесчисленные бетонные доты, километры оплывших от времени окопов, остатки железнодорожных насыпей, десятки военных кладбищ, руины ещё в те годы разрушенных и до сих пор не восстановленных храмов. Все они в комплексе являются уникальным историческим памятником мирового значения¹⁵¹. Между тем большинство из них пока не входят в списки исторических ценностей.

На территории Белоруссии сохранился большой комплекс оборонительных укреплений, созданных до войны в Российской империи, а также возводившихся в течении трёх лет немцами: траншеи, окопы, пулемётные гнёзда, артиллерийские капониры и т.п. Особенно много их в районе озера Вишнёвское, под Сморгонью и Крево¹⁵². В отдельных местах они представляют собой целые укрепрайоны, объединяющие по 20-30 сооружений¹⁵³, которые пережили не только Первую, но и Вторую мировые войны. Эти сооружения постепенно становятся местами памяти. Так, в августе 1915 г. при отступлении русской армии попытались взорвать наиболее известный гродненский форт № 2, но мощные пироксилиновые заряды лишь частично повредили укрепление, толщина стен которого достигает 5 м. Сегодня в память о погибших в войнах жителях города у этого форта № 2 в районе деревни Наумовичи возведены два памятника: мемориальный крест с плитами, на которых высечены имена погибших, и скорбящая мать, оплакивающая своих сыновей. В Сморгони бетонные укрепления и артиллерийские капониры находятся буквально в сотне шагов от жилых домов микрорайона.

Во время войны вдоль линии фронта и в тылу противоборствующих армий на территории Белоруссии возникли десятки воинских кладбищ и братских могил. Самый первый памятник русским героям был открыт в 1915 г. в Барановичах¹⁵⁴. Сотни тысяч солдат с обеих сторон погибли в ходе таких крупных операций, как Свенцянский прорыв и его ликвидация осенью 1915 г., героическая 810-дневная оборона городка Сморгонь; Нарочанская битва в марте 1916 г., наступление российских войск летом того же года под Барановичами; бои 1917 г. под Сморгонью и Крево. Общее число жертв не подсчитано, но все они остались лежать в белорусской земле¹⁵⁵. По приблизительным оценкам, здесь покоятся останки более 1 млн солдат разных армий, принимавших участие в Первой мировой. Из них около 600-700 тыс. русских воинов, остальные - солдаты и офицеры Германии, Австрии, Венгрии и других европейских стран. Многие из них для родных и близких навсегда остались пропавшими без вести¹⁵⁶.

В 20-30-е гг. XX в. на белорусских землях, входивших тогда в польское государство, происходило обновление воинских кладбищ Первой мировой войны, связанное с крупной международной компанией. В частности, средства в 30-е гг. выделялись по линии Международного Красного Креста. Эти межвоенные памятники и мемориалы довольно схожи с теми, которые устанавливались в годы войны. Примером подобного обустройства является смешанное русско-немецкое кладбище в деревне Невель Пинского района¹⁵⁷. За кладбищами в тот период старательно ухаживали, останки эксгумировались и переносились на более крупные кладбища, деревянные кресты массово заменялись бетонными индивидуальными надгробиями¹⁵⁸. Надписи с крестов, как правило, переносились на бетон на польском языке.

На территории Белоруссии, входившей до 1939 г. в Советский Союз, по идеологическим причинам практически никаких работ на воинских кладбищах Первой мировой не велось. Исключение составляет небольшое количество братских могил российских солдат, на которых были установлены памятники либо памятные знаки - в деревнях Негневичи Новогрудского района, Комары и Медведино Вилейского района, Скробово Барановичского района, Брусы, Черемшицы, Узла Мядельского района, Стошаны Пинского района¹⁵⁹. Однако пренебрежение к памятникам Первой мировой войны в СССР - одна из главных причин того, что подавляющее большинство кладбищ, образовавшихся в военные годы в тыловой зоне российской армии, до наших дней не дошли.

С конца 80-х гг. прошлого века в Белоруссии стала проводиться работа по восстановлению и обустройству кладбищ Второй Отечественной, но в основном по инициативе местных жителей, частных лиц и лишь иногда при содействии местных администраций. Однако в целом за прошедшее столетие большинство могил было утрачено. Часть уничтожена безвозвратно в ходе строительства городов, прокладки дорог, расширения деревень, сельскохозяйственной деятельности, часть просто заброшена в лесах и полях и постепенно сравнялась с окружающим ландшафтом¹⁶⁰.

И всё же множество военных кладбищ уцелело. Некоторые из них ухожены и восстановлены в последнее время, многие ждут своей очереди. Среди них есть смешанные кладбища, так как довольно часто, особенно в прифронтовой зоне, военнослужащих противоборствующих армий сразу после боёв хоронили вместе. Есть и полностью немецкие.

В 2008 г. на официальном учёте в Белоруссии находилось 61 кладбище, по данным Российского государственного военного архива их должно было быть не менее 300, а журналистом В. Богдановым было найдено, осмотрено и сфотографировано к концу года 217 захоронений Первой мировой войны, больше половины которых располагались в Гродненской (87) и Брестской (53) областях¹⁶¹. Большинство кладбищ - немецкие, почти вдвое меньше русских и ещё меньше (около 40) смешанных. Одно из самых больших кладбищ Первой мировой войны в Белоруссии находится в деревне Проньки Мядельского района, где только в солдатской части более 1,5 тыс. надгробий.

В хорошем и удовлетворительном состоянии, по мнению В. Богданова, находится не более половины обнаруженных кладбищ. Остальные либо заброшены, либо находятся под угрозой полного исчезновения. Множество захоронений уже почти не видны. Лишь на 60 кладбищах и братских могилах в той или иной степени сохранились памятники, мемориалы, элементы каменных оград, выполненные непосредственно во время войны либо в первые послевоенные годы. Практически все они находятся на немецких или смешанных кладбищах. От русских военных кладбищ уцелели, как правило, лишь отдельные могилы. К исключениям следует отнести сохранившийся на станции Залесье памятник "Защитникам Родины, убитым в боях осенью 1915 года"¹⁶².

Одна из причин кроется в традициях: русские могилы были обозначены деревянными, а не каменными, как у немцев или австрийцев, крестами. Вместе с тем сегодня ещё можно восстановить многие воинские погребения времён Первой мировой войны. Степень их сохранности связана с местом расположения. Так, в лучшем состоянии находятся могилы в населённых пунктах (городах и деревнях) либо с хорошим доступом к ним. Значительная их часть с недавнего времени досматривается местными жителями или администрацией. Хуже ситуация с воинскими участками на территориях гражданских кладбищ и рядом с ними. Самое же плачевное положение с воинскими захоронениями, расположенными в лесах либо труднодоступной местности.

Одной из главных проблем, связанных с воинскими захоронениями Первой мировой войны в Белоруссии, сегодня являются так называемые "чёрные копатели", массово разрывающие могилы, прежде всего в лесах, в поисках трофеев. Из-за них информация о кладбищах часто сознательно замалчивается¹⁶³. Мародёры, совершающие аморальные действия, как правило, не осуждаются обществом и не привлекаются к ответственности, так как могилы чаще всего нигде не числятся и памятниками не считаются¹⁶⁴.

Однако сознание белорусов постепенно возвращается к истокам - к памяти о погибших защитниках Российской империи. Местные жители стали устанавливать кресты в местах захоронений. Всё более заметна работа энтузиастов, тема войны чаще обсуждается в СМИ. По решению местных властей на территории районов, где проходили сражения, составляют списки захоронений, чтобы можно было определить их принадлежность¹⁶⁵.

Активную деятельность по восстановлению и обустройству воинских захоронений с середины 90-х гг. прошлого века проводит Народный союз Германии по уходу за военными могилами. В 2008 г. в деревне Михневичи Сморгоньского района грузинская диаспора восстановила могилу полковника гренадерского грузинского полка А. Отхмезури¹⁶⁶.

В Министерстве обороны Республики Беларусь создано специальное Управление, а также организован 52-й специализированный поисковый батальон, занимающийся перезахоронениями останков.

Особого внимания заслуживает подвижничество художника, лауреата премии президента Белоруссии "За духовное возрождение" (2004 г.) Б. Титовича с супругой Валентиной, уехавших ещё в 70-е гг. жить в деревню Забродье Вилейского района, в окрестностях которой, по некоторым данным, покоится прах 2,5 тыс. русских солдат. Супругам удалось вернуть из небытия лазаретное кладбище 129-й пехотной дивизии близ Забродья. Причём каменные кресты на этом кладбище были поставлены на российские деньги. Были также открыты памятники в Поповцах и близ Русского Села, приведено в порядок захоронение в деревне Жерствянка и др.

Помогали Титовичам в их благородном начинании белорусский экзархат, Министерство культуры, Министерство обороны, Вилейский райисполком, простые люди, у которых погибли в обеих мировых войнах родные. Подарком администрации г. Можайска - побратима Вилейки - стала часовня святых Бориса и Глеба, в которой Титовичи создали единственный в Белоруссии уникальный музей Первой мировой войны. Других специализированных музеев в республике нет, но экспозиции, посвящённые этой войне, можно найти в краеведческих музеях. Например, в Сморгоньском историко-краеведческом размещена диорама "Мёртвый город"¹⁶⁷.

В основу музейной экспозиции в Борисоглебской часовне положены предметы и материалы, найденные в ходе исследовательских экспедиций и раскопок. Рядом с ней уже возвышается колокольня и растёт парк Победы, в котором высаживают деревья родственники погибших.

Б. Титович стал одним из основателей культурно-исторического фонда памяти Первой мировой войны "Крокі" ("Шаги"), зарегистрированного в 2012 г. Фонд ведёт работу сразу по нескольким направлениям: создание надвратной часовни-памятника воинам Первой мировой на Вилейском городском кладбище, благоустройство нескольких братских могил, разработка туристических маршрутов по местам боевой славы¹⁶⁸.

Однако, несмотря на то, что большая часть событий, происходивших в 1914-1918 гг. на Восточном фронте, связана с территорией нынешней Белоруссии, популяризация наследия Второй Отечественной войны 1914-1918 гг. в стране остаётся делом энтузиастов-одиночек, часто не имеющих контактов со СМИ. Среди них помимо Б. Титовича В. Лигута в Сморгони, Г. Малышев в Мяделе, фотохудожник В. Богданов и журналист В. Бондаренко (автор книг "Утерянные победы Российской империи" и "Герои Первой мировой") в Минске идр.

Забытая в СССР война появилась в публичном дискурсе Белоруссии немногим более 10 лет назад, и, несмотря на растущий интерес, возвращение памяти пока носит волнообразный характер и связано в основном с круглыми датами. Первый значительный всплеск внимания государства, общества и СМИ пришёлся на 2008 г. в связи с 90-летием окончания Первой мировой. Мероприятия, в которых тогда приняли участие потомки Отто фон Бисмарка, Голицыных, генералов той войны, оказались самыми масштабными на всём постсоветском пространстве¹⁶⁹. В рамках празднования на 228-м километре автотрассы Ml "Беларусь" (Брест - Москва) при поддержке руководства Барановичской области был установлен памятный камень, посвящённый всем погибшим в той войне независимо от их национальной и государственной принадлежности.

В 2011 г. впервые на высоком уровне в присутствии послов и зарубежных военных атташе, многочисленных делегаций, с поминальной службой трёх конфессий, с залпами роты почётного караула и отзывами в СМИ был отмечен День памяти павших (11 ноября). Знаковым событием того года стало открытие 14 августа мемориала на месте Минского Братского кладбища - места массового захоронения погибших во время Второй Отечественной войны¹⁷⁰. Во время церемонии была освещена часовня в честь иконы Пресвятой Богородицы "Знаменье" и перезахоронены останки воинов Русской императорской армии. "Сегодня это место упокоения наших предков обрело вид, достойный их светлой памяти", - отметил в своей речи митрополит Минский и Слуцкий Филарет¹⁷¹. Инициатива возведения мемориала исходила от белорусской общественности, встретила сопротивление чиновников, но была поддержана президентом А. Лукашенко. После Рижского Братского кладбища мемориал стал вторым на постсоветском пространстве. Общее число погребённых на Минском Братском кладбище насчитывает около 5 тыс. человек, из них поимённо известно 2468¹⁷².

Восстановлению памяти о Первой мировой войне способствует и то, что белорусское руководство видит в её многочисленных следах на территории страны привлекательный туристический продукт, в том числе и для европейских туристов¹⁷³. Разработанный Б. Титовичем туристический маршрут "Крокі" включает в себя 10 памятников и памятных знаков, посвящённых Великой войне в Вилейском районе. Ежегодно с 2010 г. во вторую субботу ноября в преддверии международного Дня памяти павших во время Первой мировой войны Вилейская районная организационная структура ДОСААФ совместно с отделом образования Вилейского райисполкома, историко-краеведческим музеем, Вилейским районным отделом "Всебелорусского объединённого казачества" и другими общественными организациями проводит автопробег по этим местам в память о жертвах 1914-1918 гг.¹⁷⁴

В 2013 г. брестский клуб военно-исторической реконструкции "Рубеж" -один из известнейших в Белоруссии и действующий при областном отделении Общества охраны памятников истории и культуры - при поддержке Генерального консульства Российской Федерации в Бресте организовал автопробег по разработанному ими же туристическому маршруту "Великая европейская война на Брестчине"¹⁷⁵. Члены клуба "Рубеж", участвуя в памятных мероприятиях, были одеты в форму солдат и медсестёр российских и немецких войск.

По случаю 95-летия заключения перемирия реконструкторы из Белоруссии, России и Украины в форме солдат трёх империй собрались на международном военно-историческом фестивале в Скоках под Брестом, где восстановили ключевые фрагменты Первой мировой - от попыток прорывов до окопного противостояния и газовых атак. Имение Немцевичей в качестве места проведения фестиваля было выбрано не случайно. Местный краевед А. Гладыщук обнаружил в Баварском архиве документы, указывающие, что переговоры с большевиками велись в 1918 г. не в Белом дворце на территории Брестской крепости, а в Скоках, где находился штаб командующего германской армией принца Леопольда¹⁷⁶.

В целом активно развивающееся движение исторической реконструкции в Белоруссии тесно связано с туристическим бизнесом. В 2014 г., объявленном годом военного туризма, Первая мировая война неизбежно должна стать самым популярным направлением. Белорусские реконструкторы собираются также принять участие в военно-историческом фестивале "Гумбинненское сражение. Август 1914 года", который пройдёт 24-25 августа в г. Гусев Калининградской области¹⁷⁷.

В последнее время Союзное государство России и Белоруссии старается объединить усилия государственных органов: выделяет средства на проведение научных конференций и круглых столов, издание альбомов и книг, увековечивающих память Первой мировой войны. Разработана программа празднования 100-летнего юбилея войны. В частности, на средства Союзного государства в 2014 г. планируется установить памятник героям Первой мировой войны в Сморгони, создать культурно-просветительский центр памяти Первой мировой войны, издать сборник архивных документов по воинским захоронениям, подготовленный Национальным историческим архивом совместно с Российским военно-историческим архивом¹⁷⁸. Готовятся к торжествам представители Россотрудничества и общественные объединения Белоруссии. Например, в канун начала войны фонд памяти Первой мировой войны "Крокі" планирует провести крестный ход по линии фронта с иконой Богородицы "Августовская", чудесным образом явленной русским воинам на фронте осенью 1914 г.¹⁷⁹

Однако в белорусском обществе нет единства в оценке Первой мировой. Среди элит сильно желание объявить эту войну, так же как и Отечественную войну 1812 г., "не нашей", не нужной белорусскому народу, оказавшемуся между немцами и русскими. "Свядомыя" белорусы постараются доказать, что солдаты в Первую мировую умирали за Белоруссию, а не за Российскую империю, а патриотизм белорусов был "шовинистическим угаром". Но есть и те, кто хочет видеть в Белоруссии музей Первой мировой войны, а также культурно-исторический комплекс, по аналогии с известной "Линией Сталина"¹⁸⁰.

Обращает на себя внимание и то, что Российская Федерация финансирует многие мероприятия, связанные с памятью Первой мировой войны, но Белоруссия тяготеет к европейскому празднику Дню поминовения в честь заключения перемирия 11 ноября 1918 г., несмотря на то, что эта дата не связана с окончанием войны для самих белорусов.

* *  *

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. В Белоруссии существует официальная, одобренная властью концепция исторического прошлого, в частности Первой мировой войны. Наиболее выразительно она представлена в школьных учебниках, которые отличают лаконичность и осторожность в оценках и подборе фактов, что свидетельствует о значительном внимании к историческому прошлому и идеологическому контролю над учебной литературой со стороны белорусской власти.

Концептуальный подход, присущий в настоящее время официальному направлению историографии в изложении событий Первой мировой войны, испытывает сильное влияние марксистской методологии, что проявляется прежде всего в периодизации, описании социальных процессов, оценках Российской империи и революций. Вместе с тем отчётливо заметна тенденция внедрения в парадигму советской историографии проблем развития белорусской нации, которые ставят под сомнение или затушёвывают многие тезисы, утвердившиеся в предшествующий период, продвигают новые сюжеты и факты. Можно констатировать успешное давление националистической историографии на официальную интерпретацию исторического прошлого.

Первая мировая война не рассматривается в качестве значимого события в белорусской истории, что особенно заметно на фоне той роли, которая отводится Второй мировой (Великой Отечественной) войне. Принятая периодизация, опирающаяся на Октябрьскую революцию, не способствует составлению целостного представления о Первой мировой. Сама война, по сути, лишь создаёт контекст для более важных с точки зрения белорусских историков событий: Февральской и Октябрьской революций, белорусского национального движения, зарождения белорусской государственности. Если о начале войны в учебниках по истории Белоруссии учащиеся ещё могут получить представление, то вопрос о её конце остаётся открытым.

Концентрация внимания историков на внутренних региональных процессах не позволяют составить адекватное представление о роли России в Первой мировой войне и тем более дать ей оценку, свободную от стереотипов предшествующего времени. Во многом это можно объяснить утвердившимся предубеждением, что война была чуждой белорусскому народу, в очередной раз брошенному царизмом на растерзание врагу, и вытекающим из этого нежеланием белорусских идеологов затрагивать острые темы. Литература, рассматривающая участие России в Первой мировой войне в позитивном ключе, занимает на белорусском историографическом поле небольшое место. Многообразие идеологических подходов в исторической литературе лишь усложняет процесс формирования исторической памяти в отношении Великой войны.

Вместе с тем Первая мировая война постепенно перестаёт быть для жителей Белоруссии "белым пятном" истории. Открываются мемориалы, публикуются книги, проходят торжественные мероприятия, восстанавливаются имена героев. Многое для того, чтобы возродить память о Великой войне, делает как общество, так и государство. Однако станет ли война для белорусов своей, покажет только время.

 

Оксана Васильевна Петровская,
доктор исторических наук.
«Первая мировая война: историографические мифы и историческая память»
РИСИ, Москва 2014 (Стр. 129 - 161).  

 

---

 

1 История Беларуси : учеб, пособие для студентов учреждений, обеспечивающих получение высш. образования : в 2 ч. / под ред. Я. И. Трещенка. Могилёв : МГУ им. А. А. Кулешова, 2004. Ч. 1 : Досоветский период; Там же. Могилёв, 2005. Ч. 2 / Я. И. Трещенок, А. А. Воробьёв, Н. М. Пурышева, М. И. Матюшевская ; под ред. Я. И. Трещенка.
2 Цуба М. В. Першая сусветная вайна на Беларусі ў кантэксце сусветных ваенных падзей (грамадскі і ваенны бакі) 1914-1918 гг. Пінск : ПалесДУб, 2010.
3   ЧерепшіаВ. Н. Город-крепость Гродно в годы Первой мировой войны: мероприятия гражданских и военных властей по обеспечению обороноспособности и жизнедеятельности Гродно. Гродно: ГрГу, 2006.
4   ЧернякевичА. К В огне войны (1915-1920). Евреи Гродно. Очерки истории и культуры. Гродно, 2000. С. 47-54.
5   Рудовіч С С. Дзейнасць дабрачынных арганизацый на Беларусі ў кантэксце палітыкі царізму па польскім пытанні ў гады Першай сусветнай вайны (жнівень 1914 г. - люты 1917 г.)// Труды БГТУ. Сер. 5, Палітыка. Філасофія. Псторыя. Фйлалогія. Мінск, 2004. С. 49-56.
6   Весялкоўскі Ю. Беларусь у Першай Сусьветнай вайне (Пстарычны нарыс). Беласток ; Лёндан, 1996; НайдзюкЯ., КасякІ. Беларусь учора і сяньня. Мінск, 1993; КалубовічА. Крокі гісторыі. Мінск, 1993.
7   Цуба М. В. Першая сусветная вайна на Беларусі... С. 6.
8   Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі: Дапаможнік / У. Р. Казлякоў, С. В. Марозава, У. А. Сосна; рэд. Л. В. Лойка. Мінск : ЦІПР, 2003. С. 180.
9   Кошалеў У. С. Сусветная гісторыя Новага часу. С. 200-201, 203-204; Кошелев В. С. Всемирная история, XIX - начало XXI в. С. 89-90; Псторыя Беларусі і сусветная цывілізацыя: дапам. для студэнтаў прыродазн. фак. / А. Г. Каханоўскі [і інш.]. С. 213-214.
10   Гісторыя Пінска. Ад старажытнасці да сучаснасці: да 915-й гадавіны з першага летапіснага ўпамінання / А. М. Літвін [і інш.]. Мінск : Вышэйшая школа, 2012. С. 346.
11   Цуба М. В. Першая сусветная вайна на Беларусі... С. 7.
12   Черепица В. Я. Указ. соч. С. 5.
13   Весялкоўскі Ю. Указ. соч. С. 14-15.
14   Весялкоўскі Ю. Указ. соч. С. 16, 18-19.
15   Камінскі А. Крэва ў полымі Першай сусветнай... // Беларускі гістарычны часопіс (далее -БГЧ). 2007. № 6. С. 39-43; Лігута У. Смаргонь - горад воінскай доблесці і славы // БГЧ. 2005. № 9. С. 3-16.
16 ЛагутаВ. У Сморгони под знаком святого Георгия. Минск : Изд-во В. Ху рейка, 2010; Бондаренко В. Утерянные победы Российской империи. Минск : Харвест, 2010.
17 Кошалеў У. С. Указ. соч. С. 204—205; Кошелев В. С. Указ. соч. С. 214—215.
18   Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. : вучэб. дапам. для 11-га кл. агульнаадукац. устаноў з беларус. мовай навучання / [Я. К. Новік і інш.] ; пад рэд. Я. К. Новіка. Мінск : Выд. цэнтр БДУ, 2009. С. 93.
19   Шибека 3. Нарыс гісторыі Беларусі (1795-2002). Мінск : Энцыклапедыкс, 2001. С. 170.
20   Кошалеў У С. Указ. соч. С. 209; Кошелев В. С. Указ. соч. С. 91-92.
21   Псторыя Беларусі: у 2 ч. / П. I. Брыгадзін, У. Ф. Ладысеў, П. I. Зялінскі і інш. Мінск: РІВШ БДУ, 2002. Ч. 2 : ХІХ-ХХ стагоддзі: курс лекцый. С. 237; История Беларуси. Ч. 1. С. 166.
22   История Беларуси. Ч. 1. С. 167.
23   Біч М. В. Гісторыя Беларусь Канец XVIII -1917 г.: вучэб. дапам. для вучняў 8-га кл. Мінск: Нар. асвета, 1993. С. 284.
24   Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Псторыя Беларусі, канец XVIII - пачатак XX ст. 9 кл. : вучэбны данаможнік / под рэд. У. А. Сосна. Мінск : Выд. центр БДУ, 2011. С. 130.
25   История Беларуси. Ч. 1. С. 165-166.
26   История Беларуси. Ч. 1. С. 166.
27   КісялёўД. М. Мінская ваенная акруга ў гады Пешай сусветнай вайны // БГЧ. 2006. №2. С. 18; Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі: Дапаможнік / У. Р. Казлякоў, С. В. Марозава, У. А. Сосна ; рэд. Л. В. Дойка. С. 181; Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Указ. соч. С. 129.
28   Смольянинов М. Трагедия народа // Беларуская думка. 2008. № 11. С. 30.
29   Черепица В. Н. Указ. соч. С. 5.
30   Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Указ. соч. С. 129; Шибека 3. Указ. соч. С. 170.
31 Трашчанок Я.    Вараб ’ёў А. А., ЖалязнякМ. М. Псторыя Беларусі (кастрычнік 1917 - па-чатак XXI ст.): вучэб. дапаможнік для 11-га кл. агульнаадукац. устаноў з бел. мовай навучання ; пад. рэд. Я. I. Трашчанка. Мінск : Нар. асвета, 2009. С. 11.
32   Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 181.
33   ТрашчанокЯ. /., Вараб’ёў А. А., ЖалязнякМ. М. Указ. соч. С. 11.
34   Біч М. В. Указ. соч. С. 288.
35   Павлов Л. Ю. Порядок эшелонирования и содержания войсковых запасов продовольствия войсками Северо-Западного (Западного) фронта российской армии в годы Первой мировой войны // Веснік Гродзенскага дзяржаўнага універсітета імя Янкі Купалы. Сер. I, Псторыя і археалогія. Філасофія. Паліталогія. 2012. № 1. С. 48-59; Его же. Магазинная система продовольственного обеспечения российской армии в годы Первой мировой войны на территории Беларуси //Там же. С. 18-28.
36   Павлов Л. Ю. Магазинная система продовольственного обеспечения российской армии в годы Первой мировой войны на территории Беларуси. С. 27.
37   Новик Е. К, Качалов И. Л,Новак Н. Е. История Беларуси с древнейших времён до 2010 г.: учеб, пособие. 2-е изд, испр. / под ред. Е. К. Новика. Минск: Вышэйшая школа, 2011. С. 266-267; Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 96.
38   Зябко А. А. Дэзерцірства як форма антываеннага пратэсту вайскоўцаў натэрыторыі Беларусі 1914-1917 гг. // Веснік Брэсцкага ўніверсітэта. Сер. 2, Псторыя. Эканоміка. Права. 2011. №2. С. 21-22.
39   Бондаренко В. В. Указ. соч. С. 264; Псторыя Беларусі : у 6 т. Т. 4 : Беларусь у складзе Расійскай імперыі (канец XVIII - пачатак XX ст.) / М. Біч, В. Яноўская, С. Рудовіч ; рэдкал. М. Касцюк (гал. рэд.). Мінск : Экаперспектыва, 2007. С. 460.
40   Шибека 3. Указ. соч. С. 190.
41   Гісторыя Пінска... С. 349; Шибека 3. Указ. соч. С. 176; Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 94.
42   Марозава С. В., Сосна У АПаноў С. В. Указ. соч. С. 132, 137.
43   Шибека 3. Указ. соч. С. 184-185.
44   Асіноўскі С. Усталяванне на Беларусі германскага акупацыйнага рэжыму і органы яго ажыццяўлення // Архівы і справаводства. 2000. № 5. С. 104-112.
45   Ляхоўскі У. Школьная адукацыя ў Беларусі падчас нямецкай акупацыі 1915-1918. Вільня : Інстытут беларусістыкі; Беласток : Беларускае гістарычнае таварыства, 2010.
46   КарнялюкВ. Р. Успаміны былых бежанцаў (1915-1923) // Bialoruskie Zeszyty Historyczne. Bialystok, 2002. № 18. S. 185-193.
47   Марозава С. В., Сосна У АПаноў С. В. Указ. соч. С. 132-133.
48   МигунД. А. Политика Германии в отношении Беларуси (1914-1922): автореф. дис.... канд. ист. наук : 07.00.03. Минск : БГУ, 2001. С. 16; История имперских отношений. Белорусы и русские 1772-1991 / сост. А. Тарас. Изд. 3-е, испр. Минск : ФУАинформ, 2010. С. 183; ШибекаЗ. Указ. соч. С. 170.
49   Асіноўскі С. Беларусь ў акупацыйных планах Кайзераўскай Германіі // Архівы і справавод-ства. 2000. №4. С. 113.
50   МигунД. А. Указ. соч. С. 16; Ляхоўскі У. Школьная адукацыя ў Беларусі падчас нямецкай акупацыі 1915-1918. Вільня : Інстытут беларусістыкі; Беласток: Беларускае гістарычнае тавары-ства, 2010. С. 242-243.
51   История имперских отношений. Белорусы и русские 1772-1991 / сост. А. Тарас. Изд. 3-е, испр. Минск : ФУАинформ, 2010. С. 186; ШибекаЗ. Указ. соч. С. 171, 175.
52   Новик Е. К., Качалов И. Л., Новик Н. Е. Указ. соч. С. 267-268.
53 Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 182.
54 Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 182; ШибекаЗ. Указ. соч. С. 171-172.
55   Морозова С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Указ. соч. С. 133—134.
56   Псторыя Беларусь Ч. 2. С. 244,247.
57   История Беларуси. Ч. 1. С. 164.
58   Шибека 1 Указ. соч. С. 172, 175.
59   Новик Е. К., Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 267.
60   Псторыя Беларусь Ч. 2. С. 237.
61   История Беларуси. Ч. 1. С. 164.
62   Кошалеу У. С Указ. соч. С. 207; Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н. Е. Указ. соч. С. 26; Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 91-92.
63   Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С В. Указ. соч. С. 130.
64   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 266.
65   Зябко А. А. Грамадска-палітычныя падзеі на тэрыторыі Беларусі ў час мабілізацыі ў расійскую армію (ліпень 1914) // Веснік Гродзенскага дзяржаўнага універсітета імя Янкі Купалы. Сер. 1. Псторыя і археалогія. Філасофія. Паліталогія. 2012. № 1. С. 10-11.
66   Цуба М\ В. Першая сусветная вайна на Беларусі... С. 31.
67   Біч М. В. Указ. соч. С. 283.
68   Шибека 3. Указ. соч. С. 169.
69   Новик Е. К. История Беларуси, 1917-1945 гг.: учеб, пособие для 10-го кл. учреждений общ. сред, образования с рус. яз. обучения / Е. К. Новик ; автор метод, аппарата В. В. Гинчук ; пер. с белорус, яз. Н. Л. Стрехи. Минск : Нар. асвета, 2012. С. 8.
70   Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Указ. соч. С. 137.
71   Новик Е. К. История Беларуси, 1917-1945 гг.: учеб, пособие для 10-го кл. учреждений общ. сред, образования с рус. яз. обучения. С. 5-6.
72   ТрашчанокЯ. Вараб’ёў А. А., ЖалязнякМ. М. Указ. соч. С. 11—12.
73   Карнялюк В. Р. Фактары гісторыка-дземаграфічных змен у складзе насельніцтва Беларусі у 1913-1918 гг.: аўтарэф. дыс.... канд. гіст. навук.: 07.00.02. Мінск : БДУб, 2001. С. 5.
74   Морозова С. В., Сосна У. А, Паноў С. В. Указ. соч. С. 137-138; Псторыя Беларусі ў кантэк-сце еўрапейскай цывілізацыі. С. 182; Шибека 3. Указ. соч. С. 176.
75   Карнялюк В. Р. Фактары гісторыка-дземаграфічных змен у складзе насельніцтва Беларусі у 1913-1918 гг. С. 4.
76   Смольянинов М. Трагедия народа // Беларуская думка. 2008. №11. С. 29-30; Шибека 3. Указ. соч. С. 177.
77   Шибека 3. Указ. соч. С. 169.
78   КісялёўД. М. Мінская ваенная акруга ў гады Пешай сусветнай вайны // БГЧ. 2006. №2. С. 22.
79   Ляхоўскі У. Указ. соч. С. 242.
80   Біч М. В. Указ. соч. С. 289-292.
81   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 266; Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 95.
82   Лапановіч С. Ф. Першая сусветная вайна і бежанства як дзяржаўная праблема // БГЧ. 2005. № 10. С. 5-6.
83   Біч М. В. Указ. соч. С. 285.
84   Смольянинов М. Трагедия народа // Беларуская думка. 2008. № 11. С. 28.
85   Лапановіч С. Ф. Дзейнасць дзяржаўных і недзяржаўных арганізацый па аказанні дапамогі бежанцам у Беларусі ў гады Першай сусветнай вайны (1914 - кастрычнік 1917 гг.) : аўтарэф. дыс.... канд. гіст. навук : 07.00.02. Мінск : БГПУ імя Максіма Танка, 2002. С. 4.
86   Лапсінобіч С. Ф. Першая сусветная вайна і бежанства як дзяржаўная праблема // БГЧ. 2005. № 10. С. 6; Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Указ. соч. С. 136.
87   Гісторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі: Дапаможнік / У. Р. Казлякоў, С. В. Марозава, У. А. Сосна; рэд. Л. В. Дойка. С. 181.
88   Шибека 3. Указ. соч. С. 175.
89   Псторыя Беларусі: у 2 ч. / П. I. Брыгадзін, У. Ф. Ладысеў, П. I Зялінскі і інш. Мінск: РІВШ БДУ, 2002. Ч. 2 : ХІХ-ХХ стагоддзі: курс лекцый. С. 249.
90   Цуба М. В. Дзейнасць польскіх дабрачынных арганізацый на беларускіх землях падчас Першай сусветнай вайны (верасень 1914—1917 гг.) // Веснік палескага дзяржаўнага універсітэта. Серыя грамадскіх і гуманітарных навук. Пйнск, 2010. № 1. С. 22.
91   Шибека 3. Указ. соч. С. 187.
92   Лапановіч С. Ф. Удзел Усерасійскіх земскага і гарадскога саюзаў у аказанні дапамогі бе-жанцам у Беларусі (1914-1917). С. 9-17; Его же. Дзейнасць дзяржаўных і недзяржаўных ар-ганизацый па аказанні дапамогі бежанцам у Беларусі ў гады Першай сусветнай вайны (1914 — кастрычнік 1917 гг.) : аўтарэф. дыс. ... канд. гіст. навук : 07.00.02. Мінск : БГПУ імя Максіма Танка, 2002.
93   Лапаноеіч С. Ф. Дзейнасць дзяржаўных і недзяржаўных арганізацый па аказанні дапамогі бежанцам у Беларусі ў гады Першай сусветнай вайны (1914 - кастрычнік 1917 гг.). С. 5.
94   Карнялюк В. Р. Фактары гісторыка-дземаграфічных змен у складзе насельніцтва Беларусі у 1913-1918 гг. С. 5.
95   Шибека 3. Указ. соч. С. 176.
96   История имперских отношений... С. 187.
97   Шибека 3. Указ. соч. С. 181.
98   ТрашчанокЯ. /., Вараб’ёўА. А., ЖалязнякМ. М. Указ. соч. С. 12.
99   История Беларуси. Ч. 2. С. 28.
100   Псторыя Беларусь Ч. 2. С. 245.
101   Шибека 3. Указ. соч. С. 178-179, 187.
102   Новик Е. К., Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 269; Псторыя Беларусі, XIX- пачатак XXI ст. С. 98.
103   Шибека 3. Указ. соч. С. 179-180.
104   История имперских отношений ... С. 188.
105   Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Указ. соч. С. 138.
106   Новак Е. К. Указ. соч. С. 9.
107   Новик Е. К., Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 281.
108  Расійскія рэвалюцыі 1917 года у лесе Беларусь Матэрыялы круглага стала які адбыўся 19 верасня 2007 г. у Інстытуце гісторыі НАН Беларусі // БГЧ. 2007. № 10. С. 13.
109   История Беларуси. Ч. 2. С. 18.
110   Шибека 3. Указ. соч. С. 184.
111   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 269-271, 298.
112   Новик Е. К., Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 271.
113   Новик Е. К. Указ. соч. С. 8.
114   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 272.
115   История Беларуси. Ч. 2. С. 14,19.
116   Там же. С. 19, 24.
117   История Беларуси. Ч. 1. С. 167.
118   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 292-296.
119   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик НЕ. Указ. соч. С. 302, Новик Е.К Указ. соч. С. 12; Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 106.
120   Ігнаценка L М. Кастрычніцкая рэвалюцыя на Беларусі: асаблівасці і вынікі. Мінск, 1995.
121   Шибека 3. Указ. соч. С. 182-183, 186.
122   Там же. С. 186,188.
123   Расійскія рэвалюцыі 1917 года у лесе Беларусі... С. 10; Новик Е. К. Указ. соч. С. 12.
124   Новик Е К. Указ. соч. С. 12.
125   Шибека 3. Указ. соч. С. 189-192.
126   Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 191.
127   Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 108.
128   ТрашчанокЯ. Вараб’ёўА. А., ЖалязнякМ. М. Указ. соч. С. 23.
129   Кошалгу У. С. Указ. соч. С. 209-211.
130   Трагщяк С. А. Брэсцкі мір і грамадска-палітычныя працэсы ў Беларусі: лістапад 1917 -студзень 1919 г. Мінск : Беларуская навука, 2009.
131   Траццяк С. А. Указ. соч. С. 136; ТрашчанокЯ. /., Вараб’ёўА. А., ЖалязнякМ. М. Псторыя Беларусі (кастрычнік 1917 — пачатак XXI ст.). С. 20.
132   Псторыя Беларусі, XIX- пачатак XXI ст. С. 18; Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 194.
133   КазлоўЛ. ЦітоўА. Беларусь на сямі рубежах. Мінск, 1993. С. 73.
134   Шибека 3. Указ. соч. С. 188.
135   Трацщк С. А. Указ. соч. С. 139.
136   Шибека 3. Указ. соч. С. 197, 202.
137   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 307; История Беларуси: учеб, пособие для студентов учреждений, обеспечивающих получение высш. образования : в 2 ч. Ч. 2 / Я. И. Трещенок, А. А. Воробьёв, Н. М. Пурышева, М. И. Матюшевская; под ред. Я. И. Трещенка. С. 37.
138   Псторыя Беларусі: у 6 т. Т. 5 : Беларусь у 1917-1945 гг. / А. Вабішчэвіч [і інш.]; рэдкал. М. Касцюк (гал. рэд.). Мінск : Экаперспектыва, 2007. С. 100.
139   Карнялюк В. Калабарацыя ў Беларусі: эпізод Першай сусветнай вайны. Пстарычны альманах. Гродна, 2007. Т. 13. С. 5, 7, 10.
140   Шибека 3. Указ. соч. С. 209.
141   Гісторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 195.
142   Трацщк С. А. Указ. соч. С. 139.
143   Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 308; Псторыя Беларусі, ХІХ-пачатак XXI ст. С. 25.
144   Сидорцов В. H_t Панов С. В. История Беларуси. 1917-1945 гг. : учеб, пособие для 9 кл. учреждений, обеспечивающих получение общ. сред, образования, с рус. яз. обучения, с 12-летним сроком обучения / под ред. Н. С. Сташкевича ; пер. с белорус, яз. Т. Н. Короткой. Минск : Изд. Центр БГУ, 2006. С. 25-26; Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 20.
145   Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 181; Новик Е. К, Качалов И. Л., Новик Н Е. Указ. соч. С. 263; Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 91; Псторыя Бела-русі і сусветная цывілізацыя: дапам. для студэнтаў прыродазн. фак. / А. Г. Каханоўскі [і інш.]. С. 213, 215.
146   Шибека 3. Указ. соч. С. 180.
147   Псторыя Беларусі: у 6 т. Т. 4: Беларусь у складзе Расійскай імперыі (канец XVIII -пачатак XX ст.) / М. Біч, В. Яноўская, С. Рудовіч; рэдкал. М. Касцюк (гал. рэд.). Мінск: Экаперспектыва, 2007. Т. 4. С. 456.
148   Псторыя Беларусі, XIX - пачатак XXI ст. С. 94.
149   Псторыя Беларусі ў кантэксце еўрапейскай цывілізацыі. С. 181.
150   Марозава С. В., Сосна У. А., Паноў С. В. Указ. соч. С. 130; Шибека 3. Указ. соч. С. 130,170.
151   Богданов В. Воинские захоронения Первой мировой войны на территории Беларуси: современное состояние : Доклад на международной научно-практической конференции "Беларусь в годы Первой мировой войны. Сморгонщина: трагедия, героизм, память" (г. Сморгонь, май 2007): с испр. по состоянию на май 2008 г. // Военная история и фортификация Беларуси: интернет-сайт. URL: http://www.fortressby.сom/index.php?option=com_deeppockets&task=catCont Show&cat=76&id=143&Itemid=6 (дата обращения: 20.02.2014); ПракаповічІ. Помнікі Першай сусветнай вайны на тэрыторыі Пастаўскага раёна (даклад на міжнароднай канферэнцыі "Першая сусветная вайна - трагедыя, гераізм, памяць, прымірэнне" у Паставах, 27-28.11.2008 // Там же.
152   Бондаренко В. В. Указ. соч. С. 249.
153   Пракаповіч I. Указ. соч.
154   Бондаренко В. В. Указ. соч. С. 3.
155   Мародёры продолжают грабить мёртвых солдат Первой мировой // news.21 : интернет-сайт. 2008. 4 июня. URL: http://news.21.by/2008/06/04/171035.html (дата обращения: 20.02.2014).
156   Дорогами Первой мировой войны : интернет-сайт. URL: http://rkpo.ucoz.ru/news/po__ dorogam_pervoj_mirovoj_vojny/2013-12-19-31 (дата обращения: 01.03.2014).
157   Мародёры продолжают грабить мёртвых солдат Первой мировой.
158   Лицкевич О. Мёртвые среди живых // Беларуская думка. 2008. № 11. С. 60.
159   Мародёры продолжают грабить мёртвых солдат Первой мировой.
160   Богданов В. Воинские захоронения Первой мировой войны на территории Беларуси.
161   Лицкевич О. Указ. соч. С. 60-61; Богданов В. Указ. соч.
162   Бондаренко В. В. Указ. соч. С. 265.
163   Мародёры продолжают грабить мёртвых солдат Первой мировой.
164   Пракаповіч I. Указ. соч.
165   Бествицкий Ю. "Не так страшны штыки и пули, как беспамятство потомков..." // Рэспуб-ліка : интернет-сайт. URL: http://www.respublika.info/5235/memory/article46755/ (дата обращения:01.02.2014).
166   Лицкевич О. Указ. соч. С. 62.
167   Дорогами Первой мировой войны.
168   Эксперт: Белоруссия достойна музея Великой войны 1914-18 гг. // REGNUM : информ. агентство. 2012. 11 октября. URL: http:^elarus.regnum.ru/news/1580658.html (дата обращения:01.02.2014).
169 ТадраВ. День Примирения. 90-летие окончания Первой мировой войны. 11-12 ноября 2008 г. Беларусь // Военная история и фортификация Беларуси : интернет-сайт. URL: http://www. fortressby.com/index.php?option=com_deeppockets&task=catContShow&cat=76&id=158&Itemid=6 (дата обращения: 01.03.2014).
170   Эксперт: Белоруссия достойна музея Великой войны 1914—18 гг.
171   В Минске открыт мемориал воинам Первой мировой войны // Западная Русь : интернет-сайт. 2011. 15 августа. URL: http://zapadrus.su/ruszizn/414-2011-08-14-22-24-09.html (дата обращения: 01.03.2014).
172   Эксперт: Белоруссия достойна музея Великой войны 1914-18 гг.
173   Гагин В. Код войны // Беларуская думка. 2008. № 11. С. 27.
174   Туристические услуги // Вилейский районный исполнительный комитет : офиц. интернет-сайт. URL: http://www.vileyka.minsk-region.by/ru/tur_uslugi (дата обращения: 01.03.2014).
175   Первая мировая война - барановичские коллизии. Автопробег по памятным местам Первой мировой войны прошёл на Брестчине. 19 ноября 2013 // Вечерний Брест : интернет-сайт. URL: http://vb.by/article.php?topic=8&article=23044 (дата обращения: 01.03.2014).
176   Юбилей завершения Первой мировой войны отметили в деревне Скоки под Брестом // Телеканал ОНТ : интернет-сайт. URL: http://ont.by/news/our_news/0082393/ (дата обращения:01.03.2014); см. видеореконструкции: YouTube : интернет-сайт. URL: http://www.youtube.com/ watch?v=HoOM0qZwljo (дата обращения: 01.03.2014).
177   Щербаков 3. Реконструкторы исторических событий из Беларуси поучаствуют в международном фестивале, посвящённом Первой мировой войне // Белапан. Общество : интернет-сайт. 2013.17 августа. URL: http://belapan.com/archive/2013/08/17/643808/(датаобращения: 20.02.2014).
178   Культурно-просветительский центр памяти Первой мировой войны будет создан в Беларуси // Белта. Белорусское телеграфное агентство : интернет-сайт. 2014. 20 марта. URL: http://www.belta.by/ru/all__news/culture/Kulturno-prosvetitelskij-tsentr-pamjati-Pervoj-mirovoj-vojny-budet-sozdan-v-Belarusi_i_663477.html (дата обращения: 20.02.2014).
179   Эксперт: Белоруссия достойна музея Великой войны 1914-18 гг.
180   День примирения, посвящённый 90-летию окончания Первой мировой войны, прошёл в Беларуси // Interfax : интернет-сайт. 2008. 11 ноября. URL: http://www.interfax.by/news/ belarus/1048261 (дата обращения: 20.02.2014).