Для историков, изучающих прошлое Закарпатья (Подкарпатской Руси), одним из наиболее интересных является вопрос - существования здесь на рубеже ХV – ХVІ веков типографии, печатавшей славянские книги. Некоторые исследователи, склоняются в пользу гипотезы, что первым закарпатским печатником мог быть известный краковский типограф и издатель Фиоль (Фиголь), уроженец немецкой провинции Франконии. Его судьба после вынужденного отъезда из Кракова еще не выяснена полностью. Известно, однако, что в Венгрии он поселился на землях с коренным русинским населением. Справедливо было бы предположить, что книгопечатник и тут продолжал свое дело. Во всяком случае, существуют косвенные указания на то, что в Закарпатье Фиоль прибыл с солидным багажом, основой которого могло составлять типографическое оборудование. Как раз в то время, когда в Кракове происходили инквизиционный процесс и расправа, учиненная над Фиолем, в Прикарпатском крае православие занимало главенствующее положение. Это видно хотя бы из того, что мукачевские римо-католики должны были платить десятину в пользу православного монастыря и епископской кафедры в Мукачеве. Об этом свидетельствует грамота Иоанна Корвина, датированная 1491 годом.

В ХV ст. Мукачево и Грушево являлись важными центрами православия. Большое значение имел грушевский экзархат, выделенный еще в 1391 году из галицкой митрополии. В Грушевском монастыре монахи занимались перепиской книг. Эти списки были известны во Львове, Киеве, Дебрецене и в Москве. Не исключено, что и переписчик «Закарпатского евангелия», датированного 1401 годом (он сам называет себя «Грамматик многогрешный из Налабского града Станислав»), был послушником грушевского монастыря. Эта книга – Королевское Евангелие, переписанная 616 лет тому назад русином Станиславом Громатиком в Королевском замке Нялоб на исторических землях Карпатской Руси, представляет для нас уникальные данные о языке, богослужении народа по другую сторону Карпат. Драгоценное сокровище русинского народа хранится в Закарпатском краеведческом музее в Ужгороде. Этот фолиант открыт в досоветское время, 20 июня 1945 года, властями независимого государства – Закарпатской Украины – Подкарпатской Руси. В связи с этим возникает ряд вопросов: прежде всего о личности переписчика Королевского Евангелия таинственном Станиславе Грамматике. Кто он? Что могут дать анализы текста? О чем говорит язык текста? Существуют ли подобные тексты или надписи в других местах?

Первооткрыватель «Королевского Евангелия» при составлении каталога библиотеки Мукачевского монастыря в 1951 году – ранее неописанных книг, известный исследователь, ученый, духовник монастыря архимандрит Василий Пронин, исходя из записей в конце книги, считал, что переписчиком мог быть русин или знающий «закарпатский язык» из-под Кракова. В свою очередь, украинские исследователи, не имея на то никаких данных, интуитивно «подозревают», что «писчиком» был только украинец. Аргумент, «имя Станислав», а также сокращенная форма от него «Станко» распространена в Прикарпатском крае в качестве фамилии, которая прослеживается и в средние века. А тут по их версии украинских историков жили русины-украицы. В тоже время, есть все основания считать, что переписчиком Няговского (Королевского) Евангелия мог быть и серб, профессиональный монастырский переписчик середины ХІV и начала Х V веков, монах, как официально называли монахов-переписчиков и иконописцев, «грамматик» Станислав из Штипа (сегодня Македония). Все что известно о грамматике Станиславе из Штипа говорит о том, что именно он может быть идентифицирован как переписчик знаменитых «лесновских рукописей» из Лесновского монастыря близ города Кратова (сегодняшняя Македония). Одна из рукописей датирована 1330 г., вторая – 1342 г.

Если принять за факт, что Няговское (Русинское Королевское) Евангелие было переписано в 1401 году, то можно со всей уверенности утверждать, что переписчиком в замке Нялаб в Королево (в те времена имело название Киральхаза – королевский дом) был серб (македонец, русин) Станислав грамматик из города Штипа. К слову, эту версию подтверждает и тот факт, что в македонском селении Горен Козяк, в церкви святого Георгия, на обнаруженной там настенной надписи, текст содержит ясные славяно-русинские слова в правильном склонении, где среди писчиков этой надписи упоминаются три лица с титулами «грамматик»: Нестор, Станислав и Войхна, два священника Михаил и Ванько, и имя некого Братана. Приведенный анализ подтверждает датирование надписи в период с середины ХІІІ века до начала ХІV –го, а еще, дату надписи в церкви св. Георгия подтверждает анализ графита. Помимо этого идентификация исторической личности деспота Торника (государь, один из титулов в Византийской империи), которая упоминается в надписи, позволяет установить ее примерную дату нанесения. Русинами Закарпатья, которые издревле в богослужениях используют материнский церковнославянский язык, текст «граффити» прочитывают без проблем: « Я поп Иванько из Шипа, я Станислав Грамматик из Шипа, я Братан из Македонии… я грамматик Войхна из т(е)тева… да Михаила попа писарь… я грамматик Нестор написали слова в день деспота Торника…». Отметим, что Королевское Евангелие написано на 176 листах и украшено миниатюрами, заставками и инициалами. В этом фолианте помещены Евангелия от Матфея, Марка, Луки, Иоанна. Факсимильное издание Королевского Евангелия 1401 года, было издано в прошлом году, тиражом 100 экземпляров. Этому важному культурному событию предшествовала огромная, кропотливая робота, так как пришлось собирать некоторые страницы по кусочкам, воспроизводили тексты.

Упадок славянских традиций, рост мадьярского влияния начались в годы насильственного насаждения унии. Габсбурги старались оторвать население Закарпатья от Востока и Руси, а православие ими называлось «московской верой». Положить ему конец должна была уния, введенная в 1649 году. Грушевский монастырь стойко противостоял ее принятию и за свое сопротивление был предан сожжению. Не удивительно, что, прибыв в Закарпатский край, Фиоль, вероятнее всего, направился именно в Грушево. Известно, что здешний монастырь обладал библиотекой, по числу книг превосходившей библиотечные собрания монастыря в Мукачеве. Библиотека мукачевской обители была хорошо изучена и описана, в том числе и известным русским ученым-славяноведом Алексеем Петровым (1859-1932). Изучая материалы, относящиеся к книгопечатнику Фиолю, учитывая существовавшие в то время отношения и обстановку, вполне возможно прийти к выводу, что бежавший от преследования краковской инквизиции Фиоль, покинув Польшу, продолжал свое книгопечатное дело в Грушеве.

Грушевская ставропигия, дарованная константинопольским патриархом Антонием ІV в 1391 году, подобно Львовской, находилась в оживленных контактах со многими славянскими землями. В Грушеве несомненно знали о существовании во Львове типографии московского печатника Ивана Федорова, который успешно работал в Московии на протяжении 1553-1563 годах, в доме священника Сильвестра. Его печатные книги, в том числе и «Апостол», пользовались огромным спросом. Но есть и другое мнение, к которому прислушаются и цитируют отдельные украинские исследователи, «ссылаясь» на редкое издание Михаила Щелкунова «Искусство книгопечатания в его историческом развитии». Москва, 1923 г. Этот ученик Покровской школы в необоснованно и с предвзятостью утверждал: «Когда Гутенбург успел пройти свой жизненный путь, и в Европе множились типографии, Россия не многим отличалась по своему быту от современных эскимосов или алеутов, сидя длинными зимами в своих темных берлогах. Суровый климат и отсутствие общения с культурными народами сделали свое дело. И право же, немного у нас оснований для гордости, не по их вине – нашими предками, если они имели членораздельную речь, в которой бранные и грубые слова занимали видное место, да успели освоить пьянство и всякие пороки, да били своих жен и детей… И в этот феодальный лес не западал и не мог запасть ни один луч истины, поскольку представители культуры оказался малограматный в массе священник, перевирающий даже то немногое, что было необходимо в служении его Богу. При этих условиях у Московии никакой потребности в печатании книг: их некому было читать». Эта обширная цитата приводится, чтобы показать, как весьма сомнительный историк Михаил Ильич Щелкунов (1884-1938), - востребован теперь отдельными историками на Украине. Справедливости ради, следует отметить, что Щелкунов создатель уникального Музея Книги при Государственной Румянцевской библиотеке.

Надо полагать, что и в Грушеве ставропигиальное братство старалось создать свою собственную типографию. Приезд немца Фиоля в Грушево был очень кстати, и братству нельзя было не использовать его. Возникает вопрос: почему не сохранилось книг грушевской печати? Чем объяснить, что до наших дней не найти ни один экземпляр из числа книг, изданных Фиолем в Грушеве? Вопрос этот может оказаться менее сложным, чем представляется на первый взгляд. Точно так же, как не найдено до сих пор изданий грушевской типографии, не найдено ни одного издания львовской типографии Дропана, существование которой подтверждено документальными данными. Приводя аналогичные примеры, можно было бы указать, что до наших дней не дошел ни один экземпляр из числа первых изданий Костера, не сохранились многие издания Гутенбурга. Сравнительно недавно, в историческом измерении, обнаружен единственный экземпляр напечатанной Иваном (Иоанном) Федоровым в Остроге «Азбуки». Так что отсутствие экземпляров книг – это еще не доказательство того, что в Грушеве типографии не существовала. Однако отметим, что в огромной библиографии про типографию в Грушевском монастыре значится и опус Александра Ороса, автора книги «Грушевський монастир і початки кирилличного слов’янського книгодрукування» - Ужгород. 2001 г. Закарпатский историк Александр Ворошилов считает это издание больше похожее на «антинаучный детектив». И с эти трудно не согласится.

Исследователям этой темы, лучше обратить внимание на то обстоятельство, что среди книг Фиоля, сохранившихся до наших дней, только отдельные экземпляры обладают выходными данными. Книга того же названия, напечатанная в Грушеве тем же шрифтом, что и аналогичная книга, изданная в Кракове, может ошибочно по сегодняшний день считаться «краковской». И у автора есть все основания считать, что могут иметься различия, и существенные. Русинский подвижник, игумен Мукачевского Свято-Николаевского монастыря Анатолий Кралицкий (1835-1894) в свое время сигнализировал, что в отдельных экземплярах книг Фиоля попадаются разночтения. За этими разночтениями (переносы, иные буквы, иная, выражаясь современным языком, - верстка) может по существу скрываться разгадка существования грушевской типографии Фиоля. Подобно тому, как в Кракове книги, напечатанные Фиолем, сжигали на кострах, так и в Прикарпатском крае униатские и римо-католические монахи и духовенство, захватив имущество православных монастырей и церквей, систематически уничтожали «схизматические» книги. Среди так называемых «анонимных» первопечатных произведений имеется также несколько книг, напоминающих своим шрифтом издания Фиоля. Может быть, именно среди них надлежит искать продукцию грушевской типографии?

Еще русинский подвижник, Евмений Сабов (1959-1934) указывал, и не без оснований, что книги, изданные в грушевской типографии, частично могли погибнуть во время пожара тамошнего монастыря. Тогда же сгорело и книгохранилище грушевской ставропигии. (Е. Сабов «Христоматія церковно-славянских и угрорусских литературных памятников». Унгвар. 1893 г.). В 1865 году, в «Сборнике галицко-русской матицы» сообщалось, что Фиоль, покинув Польшу, поселился в грушевском монастыре, где и продолжал издавать книги. Этой же версии придерживался и Евгений Перфецкий (1888-1947), который исследовал историю типографий и старопечатных книг в Подкарпатской Руси. (Е. Перфецкий «Печатная церковно-славянская книга Угорской Руси в ХVІІ –ХVІІІ в.в.». Петроград, 1917 г.). Карпаторусский исследователь Юрий Качий (1925-1990) считал, что, возможно, в Грушеве Фиоль перепечатал из краковских изданий и «Триодь цветную». К счастью, предположительно, это издание дошло до наших дней, и ждет своего исследователя. Не исключено, что оно было напечатано в Грушеве…   Среди противников версии, что в грушевском монастыре - не существовала типография, стоит выделить профессора Е. Л. Немировского, автора фундаментального труда «Начало славянского книгопечатания».

Разгулов Валерий Михайлович,
краевед, историк-архивист, исследователь наследия Ф. Ф. Аристова,
учредитель и редактор "Карпатской панорамы". Украина. Мукачев.

Опубликовано: Журнал "Аспект" №4(4) 2017г.

ЛИТЕРАТУРА:

• Валерий Разгулов: Страницы прошлого «По следам Грушевской типографии», «Карпатська панорама», 26 січня 2014 року;
• Валерий Разгулов: Страницы прошлого «Переписчик Королевского Евангелия» -Станислав Грамматик был русином», «Карпатська панорама», 3липня 2014 року;
• Олександ Орос : «Грушівський монастир і початки кирилличного слов*янського книгодрукування», Ужгород. 2001 р.»;
• Олександр Ворошилов: «Монополія на істину… Або детективні пошуки українського першодрукаря на Закарпатті», «Старий Замок», 17 січня 2002 р.;
• Василь Пагиря: «Безпідставні звинувачення», «Старий Замок», 24 січня 2002 року;
• Василий Пронин (архимандрит): «Закарпатское Евангелие 1401 года», «Православная мысль», Прага. 1952 г. № 2;
• В. Л. Микитась: «Давні рукописи і стародруки бібліотеки Ужгородського університету», Опис і каталог. Ужгород. 1961 р.;
• В. Л. Микитась: «Давні книги Закарпатського державного краєзнавчого музею», Опис і каталог. Львів. 1964 р.;
• Е. Е. Голубинский: «К вопросу о начале книгопечатания в Москве», Москва. 1985 г.;
• Е. Л. Немировский: «Возникновения книгопечатания в Москве», Москва, 1964;
• Евмений Сабов «Христоматія церковно-славенских и угрорусских литературных памятников», Унгвар. 1893;
• Евгений Перфецкий: «Печатная церковно-славянская книга Угорской Руси в ХVІІ-ХVІІІ вв.», Петроград. 1917 г.