Доклад Олега Рудольфовича Айрапетова на конференции "Отечественные войны Святой Руси", посвященной 200-летнему юбилею Отечественной войне 1812 года. Конференция пройдет 22 июня 2012 года с 13.00 до 16.00 в Бресте.
Завершение русско-турецкой 1806-1812 гг. и последний этап русско-персидской 1804-1813 гг. войн совпало с самым важным внешнеполитическим событием этого периода - подготовкой Наполеона к нашествию на Россию.
Столкновение Франции и России стало неизбежным на фоне постоянно ухудшавшихся отношений между двумя державами. 3(15) августа 1811 г. Наполеон, в разговоре с русским послом во Франции, довольно откровенно признался: «Я призвал к оружию конскриптов, усилил полки мои новыми батальонами, увеличил данцигский гарнизон. В ноябре буду иметь 200 тысяч человек, кроме 80 тысяч посланных на укомплектование армии в Испанию; в будущем году наберу 200 тысяч конскриптов, не считая войск Рейнского союза и герцогства варшавского; через два года, могу выставить против вас 600 тысяч. Вы надеетесь на союзников ваших… где они? Не на австрийцев ли, с которыми вели войну в 1809 году и у коих взяли область при заключении мира? Не на шведов ли, у которых отняли Финляндию? Не на Пруссию ли, от которой отторгли часть владений, не смотря на то, что были с нею в союзе? Пора нам кончить наши споры. Император Александр и граф Румянцев будут отвечать перед лицом света за все бедствия, могущие постигнуть Европу в случае войны. Легко начать войну, но трудно определить, когда и чем она кончится.»1 Россия действительно оказалась почти в полной изоляции, но предвоенные планы Парижа были сорваны на двух направлениях: Кутузовым - на турецком, а Александром I - на шведском.
Впрочем, и без этих союзников наполеоновская Франция превратилась в абсолютного вершителя судеб Европы и будет не большим преувеличением утверждение, что на континенте только одна Россия оставалась полностью независимой от Парижа Великой Державой. Остальные или полностью утратили свой суверенитет, или оказались в значительной зависимости от Наполеона, что позволило ему в течение первой половины 1812 года сконцентрировать на русской границе основные силы Великой армии. Благодаря активной и умелой деятельности русской военной разведки, и прежде всего военного агента во Франции полковника А.И. Чернышева, русское военное командование имело достаточно достоверную информацию о военном потенциале Французской империи и ее союзников.2 Общая численность французской армии в начале 1812 г. насчитывала почти 1,2 млн. чел. В первый эшелон армии вторжения вошло 450 тыс. чел., во второй - более 200 тыс. чел.3 С помощью этих солдат Наполеон надеялся обрести и союзников внутри России. «Менее чем через два месяца, - заявил он, - Россия запросит мира. Крупные помещики будут перепуганы, а многие из них разорены. Император Александр будет в большом затруднении, так как русским, по существу, весьма мало дела до поляков, и они вовсе не хотят терпеть разорение из-за Польши.»4 Кроме того, Наполеон, провозглашая целью своего похода восстановление Польши, рассчитывал получить поддержку и со стороны польского населения Российской империи.
Численность всех Вооруженных сил России, включая иррегулярные части, равнялась 622 тыс. чел. Из них на западной границе Империи удалось собрать 210-220 тыс. чел.5, по другим данным – 193 тыс.чел.(без казаков – 175 тыс. чел.).6 При этом русская граница на всем пространстве от Черного моря до Балтики была практически полностью открытой. Из 62 русских крепостей на западе находилось только 5: Рига и Динамюнде на северо-западе; Киев на юго-западе; Каменец-Подольск, Тирасполь и Овидиополь на юге. В 1810 г. было принято решение построить две крепости – Бобруйск и Динабург - на западном направлении, но к 1812 г. было почти закончено строительство и вооружение только первой из них.7Колоссальные проблемы вызвало снабжение Бобруйской крепости артиллерийскими снарядами. К лету 1811 г. имелось приблизительно 1/5 требуемого запаса бомб, с большим трудом и только после личного вмешательства Военного министра генерала Барклая де Толли удалось исправить ситуацию к осени 1811 года.[8] В 1812 г. Бобруйск послужил опорным пунктом армии Багратиона, и после ее ухода с успехом выдержал осаду вплоть до отступления противника из России.[9] Впрочем, наличие этой крепости нисколько не меняло общее положение дел – направление на Москву могло быть закрыто только армией.
Французы, также как и русские, перед войной вели активную разведку, опираясь прежде всего на польское население пограничных русских губерний, но тем не менее не смогли правильно оценить численность русских армий, считая в их составе от 250 до 350 тыс. чел. Разноречиво оценивались численность всех Вооруженных сил России и ее воинские резервы.[10] Все русские силы на западном направлении на которые были распределены по трем армиям: 1-я Западная армия(около 120 тыс. чел. с 558 орудиями) под командованием генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толлирасполагалась в районе Вильно; 2-я Западная армия(45 тыс. чел. с 216 орудиями) во главе с генералом от инфантерии П.И. Багратионом у Волковыска; 3-я Обсервационная армия(около 46 тыс. чел. со 164 орудиями) под командованием генерала от кавалерии А.П. Тормасова прикрывала юго-западное направление.[11] Это была кордонная стратегия, русские войска вытягивались в линию, за которой не было значительных резервов. Данное расположение соответствовало плану, составленному ген. К.Ф. Фулем1. В этот момент он пользовался весьма высоким авторитетом у императора.[12]
14(26) апреля 1812 г. Александр I, сопровождаемый этим генералом, прибыл из Петербурга в Вильно, где возглавил армию. Император и его свита занимались инспекцией войск.[13] В Пруссии, откуда он прибыл в Россию, Фуль пользовался репутацией талантливого человека и уже выступал в качестве советника короля в кампанию 1806 г.[14] Уже тогда он пользовался репутацией великого ученого, хотя те из офицеров, которым пришлось служить с этим «светилом», отмечали, что он не имел понятия о жизни солдата, зато был полностью уверен в своей непогрешимости.[15] «Своеобразие Фуля было, - вспоминал его бывший адъютант К.Клаузевиц, - пожалуй, самым необычным, но в то же время трудно характеризуемым. Он был очень умным и образованным человеком, но не имел никаких практических знаний. Он давно уже вел настолько замкнутую умственную жизнь, что решительно ничего не знал о мире повседневных явлений. Юлий Цезарь и Фридрих Второй были его любимыми авторами и героями. Он почти исключительно был занят бесплодными мудрствованиями над их военным искусством, не оплодотворенным хотя бы в малейшей степени духом исторического исследования. Явления новейших войн коснулись его лишь поверхностно.»[16]
Именно этот человек и стал консультантом Александра I. Будучи продуктом воспитания рационалистической школы, тот испытывал особое чувство по отношению к военной теории, особенно если ее персонифицировали люди, имевшие опыт общения с великими полководцами. Фуль предусмотрел уничтожение продовольствия и фуража при отступлении, а также детально рассчитал все необходимое для снабжения армии и эвакуации мирного населения(после войны он утверждал, что рассчитал и необходимость отступления к Москве).[17] Любовь императора к наукообразным схемам в военном деле в австрийском исполнении привела русскую армию к поражению в 1805 г. под Аустерлицем, в прусском - чуть было не привела ее к катастрофе в самом начале войны 1812 г. Предполагалось, что 1-я армия с началом войны отступит от границы в укрепленный лагерь у местечка Дрисса(совр. Верхнедвинск Витебской обл., Белоруссия), и, опираясь на него, остановит французов, в то время как 2-я армия ударит им во фланг и тыл. Предусматривалась и возможность подхода 3-й армии и переход в контрнаступление. Это был логичный и хорошо рассчитанный план, у которого был один изъян – он не был связан с реалиями. Его осуществление привело бы армию к разгрому, причем без особого напряжения для французов.
Дрисский лагерь не прикрывал ни одну из стратегически важных дорог, в тылу у него находилась Западная Двина - это была ловушка, ради которой в предвоенный период были разделены русские армии. «Если бы Наполеон сам направлял наши движения, - вспоминал А.П. Ермолов2, - конечно, не мог бы изобрести для себя выгоднейших.»[18] Впрочем, существует и другая точка зрения на план Фуля, согласно которой прусский генерал был советником Александра I по вопросу составления планов войны, но не более того. Его предложения не были обязательны и фактически не выполнялись с самого начала войны. С другой стороны, и план Фуля, и план Барклая де Толли сходились на идее отступления вглубь страны, в район Западной Двины. Наступательный план, выдвинутый Багратионом в марте 1812 г., и предполагавший выдвижение к Висле и взятие Варшавы до подхода основных сил французской армии, был отвергнут.[19] Сам император также склонялся к мысли о необходимости избежать генерального сражения на границе, к которому будет стремиться Наполеон. Сделать это было возможно только одним путем: отступать и таким образом заставлять противника растягивать свои коммуникации и силы.
Таким же образом советовал действовать Александру в феврале 1812 г. Бернадот: «Если война продолжится два года, то я обещаю, что они будут побеждены. Генералы будут сражаться храбро – в этом и сомнения быть не может; но многие из них при продолжительной кампании перейдут на нашу сторону. Лучше постоянно отступайте, но не решайтесь на сражение, и если французы подойдут даже к воротам Петербурга, то и тогда я с большей уверенностью скажу, что они пропали, нежели даже в том случае, если бы наши войска достигли берегов Рейна.»[20] Расхождения во всех вариантах плана отступления начинались по вопросу о том, где и при каких обстоятельствах предполагалось остановиться самим и остановить французов. Понимая и необходимость отступления на первом этапе военных действий, и непопулярность этой стратегии, Александр I нуждался в фигуре, которая стала бы мишенью критики армии. Подобная метода действий была характерна для императора, и теоретик Фуль сыграл роль громоотвода недовольства общества в первые месяцы вражеского вторжения.[21]
В любом случае, Наполеон обеспечил себе значительное преимущество на первом этапе войны - его Великая армия повсюду превосходила русские войска. Французский план предполагал не допустить объединения разрозненных русских армий и разгромить их поодиночке в Белоруссии. 16 мая 1812 г. Наполеон прибыл из Парижа в штаб своей армии, располагавшейся тогда в Дрездене. Еще перед отъездом в армию он отправил к Александру своего генерал-адъютанта графа Нарбонна3, который 6(18) апреля прибыл в Вильну с рекогносцировочной миссией.[22] Посланец должен был передать письмо своего монарха и воздержаться от каких-либо конкретных предложений. «Вы должны, - говорилось в данной дипломату инструкции, - много говорить, но в общих выражениях, о желании Его Величества избежать войны и о достижении соглашения без пролития крови…»[23] В разговоре с Нарбонном перед его поездкой Наполеон изложил ему свое видение дальнейших событий: «…чтобы добраться до Англии, нужно зайти в тыл Азии с одной из окраин Европы… Представьте себе, что Москва взята, Россия сломлена, с царем заключен мир или же он пал жертвой дворцового заговора …и скажите мне, разве есть средство закрыть путь отправленной из Тифлиса великой французской армии и союзным войскам к Гангу; разве недостаточно прикосновения французской шпаги, чтобы во всей Индии обрушились подмостки торгашеского величия.»[24]
Прикрытием миссии Нарбонна было очередное письмо императора Франции, в котором содержались очередные упреки в сторону России.[25] Почти одновременно с отправкой Нарбонна Наполеон отдал распоряжение своим армиям перейти через Одер и начать движение к Висле. Его посланник сразу же по приезду был принят Александром I. В переданном письме повторялись все старые обвинения России в двуличии и заверения в миролюбии Франции.[26] Немедленно был составлен ответ: «Государь брат мой, граф Нарбонн вручил мне письмо, которое Ваше Величество поручили ему передать мне. Из него я с удовольствием увидел, что Ваше Величество помните о Тильзите и Эрфурте. Мои чувства, так же как и моя политика, остались неизменными, и я ничего так не хочу, как избежать войны между нами. Вот уже год, как я единственно с этой целью жертвую всеми военными преимуществами, которые мог бы получить. Это самое убедительное, какое я только могу дать Вашему Величеству, доказательство того, что я весьма далек от стремления к войне или к завоеваниям, и я также прошу Ваше Величество верить, что ни при каких обстоятельствах мои чувства к Вам ни в малейшей степени не изменятся, и Вы всегда найдете меня таким же, каким я был в Тильзите и Эрфурте.»[27] Любезностями и заверениями в дружбе, естественно, не ограничивались. За Нарбонном и сопровождающими его лицами было установлено тщательное наблюдение, в результате которого была получена копия секретных инструкций Бонапарта, с которыми были ознакомлены император Александр, его ближайшее окружение и руководство армии.[28] Смысл поездки Нарбонна для русской стороны был абсолютно очевиден, и разговоры приобрели совершенно откровенный характер.
«Я вооружаюсь, потому что вы стали вооружаться. – Заявил Александр послу. - У меня нет таких генералов, какие у вас, сам я не такой генерал и не такой администратор, как Наполеон; но у меня добрые солдаты, у меня преданный народ, и мы умрем все с мечом в руках, а не позволим обходиться с собой, как с голландцами или гамбургцами. Но уверяю вас честью, что я не начну первый войны; я не хочу войны; мой народ также не хочет войны, но когда на него нападут, он не уступит.»[29] Ответ на письмо Наполеона не отличался такой открытостью: в нем всего лишь излагались претензии русской дипломатии к Франции(нератифицированная конвенция по Польше, герцогство Ольденбургское, нарушение Парижем условий Тильзитского соглашения и т.п.) и объяснял сбор русских армий на западных границах необходимостью быть готовыми к обороне. Александр I дважды удостоил посланца Наполеона аудиенции и предложил для избежания войны очистить от французских войск, двигавшихся в это время уже к Неману, Пруссию и Шведскую Померанию, а вслед за этим приступить к переговорам. Вскоре все это будет использовано французской дипломатией в качестве повода к войне.[30]
В Вильно Нарбонн убедился, что ни о каком нарушении Россией мира, равно как и о нападении на Великое герцогство Варшавское, и речи быть не может. «Мы не настолько счастливы, чтобы они думали об этом,» - писал он маршалу Даву.[31] Но агрессор редко испытывает затруднения в поиске причин, оправдывающих его действия. Столкновение двух империй было неизбежным. 11 мая 1812 г. русский посол во Франции покинул Париж. Так и не получив паспорта для выезда из страны, князь Куракин поселился на своей даче в Севре.[32] В Дрездене, где Наполеон собрал практически всех монархов Европы, включая правителей Рейнского союза, короля прусского и императора австрийского, он и получил рапорт от вернувшегося из Вильно Нарбонна. Ответом на доклад посла были слова: «Хотят войны, я ее начну.»[33] 1 июня 1812 г. император Франции написал своей жене: «Я думаю, что через 3 месяца все будет закончено.»[34]
10(22) июня 1812 г. Франция объявила войну России, по французским армиям(кроме прусского и австрийского вспомогательных корпусов) распространялся приказ Наполеона: «Солдаты! Вторая Польская война началась. Первая закончилась под Фридландом и Тильзитом. В Тильзите Россия поклялась на вечный союз с Францией и войну с Англией. Ныне нарушает она клятвы свои, и не хочет дать никакого изъяснения о странном поведении своем, пока орлы французские не возвратятся за Рейн, предав во власть ее союзников наших. Россия увлекается роком! Судьба ее должна исполнится… Пойдем же вперед! Перейдем Неман, внесем войну в русские пределы. Вторая Польская война, подобно первой, прославит оружие французское; но мир, который мы заключим, будет прочен, и положит конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы.»[35] 12(24) июня французские войска начали переправу через Неман.
Александр I узнал об этом во время бала, который был дан местному дворянству в Вильно. Не желая прерывать торжество, он приказал сообщившему ему о вторжении генерал-адъютанту А.Д. Балашеву4 держать случившееся в тайне.[36] Первой реакцией императора на новость о действиях французов стала попытка избежать неизбежного. 13(25) июня он обратился к Наполеону с письмом: «Государь брат мой, вчера я узнал, что несмотря на добросовестность, с которой я выполнял мои обязательства по отношению к Вашему Величеству, Ваши войска перешли границы России, а только что я получил из Петербурга ноту, в которой граф Лористон5, говоря о причине этого нападения, заявляет, что Ваше Величество считали себя в состоянии войны со мной с того самого момента, как князь Куракин затребовал свои паспорта. Мотивы, которые герцог Бассано6 привел в оправдание своего отказа выдать ему эти паспорта, отнюдь не могли дать мне основания предположить, что этот демарш когда-либо послужит предлогом для нападения. Действительно, посол князь Куракин, как он сам заявил, никогда не получал повелений действовать подобным образом, и как только мне стало известно о его демарше, я повелел сообщить ему, что совершенно не одобряю его действий, и приказал ему оставаться на своем посту. Если в намерения Вашего Величества не входит проливать кровь наших народов из-за недоразумений подобного рода и если Вы согласны вывести свои войска с русской территории, я буду считать, что все происшедшее не имело места и достижение договоренности между нами будет еще возможно. В противном случае Ваше Величество вынудите меня видеть в Вас лишь врага, чьи действия ничем не вызваны с моей стороны. От Вашего Величества зависит избавить человечество от бедствий новой войны.»[37]
В этот же день это последнее предложение мира было отправлено к Наполеону с А.Д. Балашевым. Александр не ожидал многого от этой поездки, однако желал в очередной раз продемонстрировать Европе свое миролюбие.[38] Масштаб начавшейся войны был достаточно очевиден для того, чтобы было ясно, что остановить ее желанием мира, тем более - исходящим от одной стороны, не удастся. Это должна была понять и страна, которой предстояли тяжелые испытания. «Император знал результаты, - вспоминал А.Х. Бенкендорф7, - которые будет иметь посылка генерала Балашева, но, не желая изменить умеренности и скромности, которые отмечали все его действия, он хотел дать лишнее доказательство их и не оставить своим подданным возможности сделать ему какой-либо упрек.»[39]
В тот же день, когда Балашев покинул Вильно, Александр издал приказ по русской армии: «Из давнего времени примечали Мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем нашем желании сохранить тишину, принуждены Мы были ополчиться и собрать войска Наши; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах Нашей Империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия. Французский император нападением на войска Наши при Ковно открыл первый войну. И так, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается Нам ничего иного, как, призвав на помощь Свидетеля и защитника правды, Всемогущего Творца Небес, поставить силы Наши противу сил неприятельских. Не нужно Мне напоминать вождям, полководцам и воинам Нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете Веру, Отечество, свободу. Я с вами. На начинающего Бог.»[40]
Вслед за этим 13(25) июня Александр I подписал именной указ председателю Государственного совета и Комитета министров графу Н.И. Салтыкову8: «Граф Николай Иванович! Французские войска вошли в пределы Нашей Империи. Самое вероломное нападение было возмездием за строгое наблюдение союза. Я, для сохранения мира, истощил все средства, совместные с достоинством Престола и пользою Моего народа. Все старания Мои были безуспешны. Император Наполеон в уме своем положил твердо разорить Россию. Предложения самые умеренные остались без ответа. Внезапное нападение открыло явным образом лживость подтверждаемых в недавнем еще времени миролюбивых обещаний. И потому не остается Мне иного, как поднять оружие и употребить все врученные Мне Провидением способы к отражению силы силою. Я надеюсь на усердие Моего народа и храбрость войск Моих. Будучи в недрах домов своих угрожаемы, они защитят их со свойственною им твердостью и мужеством. Провидение благословит праведное Наше дело. Оборона Отечества, сохранение независимости и чести народной принудило нас препоясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве Моем».[41]
Император французов принял Балашева в Вильно, куда его войска вошли 16(28) июня. Здесь Наполеона ждало первое разочарование. «Город казался опустевшим. – Вспоминал сопровождавший его Коленкур. Несколько евреев и несколько человек из простонародья – вот все, кого можно было встретить в этой так называемой дружественной стране, с которой наши войска, изнуренные и не получающие пайков, обращались хуже, чем с неприятельской.»[42] Хотя местное польское дворянство демонстрировало свои антирусские настроения даже в присутствии прощавшего эту фронду Александра I, но в бой явно никто не рвался.[43] Массовой поддержки, на которую рассчитывали французы, в Вильно они так и не получили. Во время пребывания в городе Наполеон издал приказ о сформировании 5 пехотных и 4 конных литовских полков по образцу польских войск. В основном в эти части шли поляки - Виленская и Минская губернии дали по 3 000 чел., Гродненская – 2500, Белостокская – 1500 чел.[44] В восточной части Белоруссии, где польское население было немногочисленным, с большим трудом было собрано около 400 добровольцев-поляков. Эта «народная гвардия» при отступлении европейских орд разбежалась, не сделав ни одного выстрела по русской армии.[45] Среди оккупантов поляки особенно выделялись на общем фоне своей пристрастностью к насилию.[46] О массовой поддержке французов говорить не приходилось. Очевидно, грабежи, насилия и введенные для снабжения Великой армии поборы мало располагали в ее пользу.[47]
Впрочем, это не испугало Наполеона. Кроме активной помощи со стороны литовских поляков, он еще ожидал восстания на Украине, которое ему обещали организовать представители польского дворянства юго-западных губерний. При штабе Наполеона находился даже будущий руководитель этого движения – генерал Е.И.Сангушко9. Императору Франции поступала и информация о том, что к восстанию готовы и донские казаки, ждущие прихода французских освободителей. От этих бредовых ожиданий французское командование стало отходить только после сражения под Тарутиным.[48] Единственным примером коллаборационизма стал могилевский архиепископ, который с амвона призывал свою паству к повиновению, и даже поминал Наполеона на службе как законного государя.[49] Используя свою власть, он принудил к присяге Наполеону две трети духовенства Могилевской губернии, и все духовенство города. Проповеди предателя, надеявшегося спасти таким образом храмы от поругания, особого успеха не имели. Сельское духовенство единодушно продолжало поминать на службе императора Александра и христолюбивое православное воинство. В 1813 г. предатель по приговору Святейшего Сионда был расстрижен и отправлен в Новгород-Северский Спасский монастырь на покаяние.[50]
Известие о вторжении действительно привело к подъему национальных чувств, но далеко не тех, на которые рассчитывал Наполеон. Откликаясь на призыв императора Александра, только 16 центральных и северо-западных губерний России и только за первый месяц выставили 208 662 ратника ополчения.[51] Всего по призыву императора было выставлено до 320 тыс. чел.(из них 50 тыс. конницы), пожертвования составили около 100 млн. рублей.[52] В первые дни вторжения Наполеон еще находился в плену своих иллюзий. Не удивительно, что предложение мира на условиях вывода французских войск с территории России, переданное Балашевым, было с презрением отвергнуто.[53]
«Александр насмехается надо мной. – Сказал Наполеон в кругу своих маршалов. Не думает ли он, что я вступил в Вильно, чтобы вести переговоры о торговых договорах? Я пришел, чтобы раз навсегда покончить с колоссом северных варваров. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы…. Пусть они пускают англичан в Архангельск, на это я согласен, но Балтийское море должно быть для них закрыто… Цивилизация отвергает этих обитателей севера. Европа должна устраиваться без них.»[54] Естественно, что при этом всю ответственность за войну Бонапарт возложил на Россию.[55] 24(26) июня Александр прибыл в Свенцяны. Поздравив войска с началом кампании, он спросил у Ермолова совета, как действовать против Наполеона. Последовал ответ – упрямством. Император рассмеялся: «Ну, что касается этого, то я с ним готов буду поспорить.»[56] После неудачи миссии Балашева Александр I уже никогда не обращался к Наполеону с такими предложениями, а на все подобные попытки своего противника отвечал молчанием. «Лучше отращу себе бороду и буду питаться картофелем в Сибири.» - Сказал он о перспективе заключения мира.[57] Лишь только в 1814 г., когда свергнутый император Франции из Фонтенбло просил у Александра защиты для себя и своего семейства, русский монарх откликнулся на письмо своего, уже поверженного, противника.[58]
Примечания:
[1] Фуль(Карл Людвиг Август) Карл Людвигович(1757-1826) - барон, генерал-лейтенант(1809), вюртембергский подданный, в 1779 г. перешел на службу в прусскую армию, обратил на себя внимание Фридриха II, который лично занимался с ним теорией военного искусства. Участвовал в войне за Баварское наследство 1778-1779 гг., в войне с революционной Францией 1792-1797 гг. В 1806 г. в чине полковника принял участие в сражении при Ауэрштедте, после чего был отправлен Фридрихом-Вильгельмом III к Александру I, на которого произвел благоприятное впечатление, в декабре 1806 г. принят на русскую службу в чине генерал-майора. Фуль играл роль советника императора по вопросам военной теории, в 1809 г. произведен в генерал-лейтенанты. Составил план военных действий, отвергнутый уже в ходе войны. С августа 1812 г. отстранен от дел армии, в конце 1812 г. отправлен с миссией в Англию, в 1813 г. - а Нидерланды, в 1814 г. - чрезвычайный посланник и полномочный министр в Гааге, в 1821 г. уволен из российской службы по болезни.
[2] Ермолов Алексей Петрович(1772-1861), выдающийся русский военный и государственный деятель, генерал от инфантерии(1818), почетный член Петербургской Академии наук(1818), генерал от артиллерии(1837). В 1787 г. записан в л.-гв. Преображенский полк, в 1791 г. произведен в поручики. В польскую кампанию 1794 г. отличился при штурме Праги, в Персидском походе 1796-1797 г. - при взятии Дербента. В 1798 г. попал в немилость Павла I, арестован и предан суду. Прощен Александром I, участвовал и отличился в войнах с Францией в 1805 и 1806-1807 гг. В 1806 г. произведен в полковники, в 1808 г. - в генерал-майоры. В 1812 г. - начальник штаба 1-й армии, участвовал и отличился в сражениях при Витебске, Смоленске, Бородино, под Тарутином, Вязьмой, Красным и Малоярославцем. 19 декабря 1812 г. назначен начальников всей артиллерии русской армии, в апреле 1813 г. - начальник 2-1 гвардейской пехотной дивизии. Участвовал и отличился в сражениях при Лютцене, Бауцене, Лейпциге, Кульме. Закончил войну в Париже, командуя всей гвардией, участвовал во 2-м походе на Францию в 1815 г. С 1816 - главноуправляющий в Грузии и командующий Отдельным Кавказским корпусом, чрезвычайный посол в Тегеране. В 1827 г. отстранен от командования корпусом и отправлен в отставку. В 1831 г. вновь принят на службу и назначен членом Государственного совета. В 1855 г. назначен начальником Государственного ополчения Московской губернии.
[3] Луи Мари Жак Амльрик Нарбонн-Лара(1755-1813), французский военный деятель, дивизионный генерал(1801), граф Империи(1810). Незаконнорожденный сын короля Людовика XV, в 1771 г. окончил Страсбургскую артиллерийскую школу, в 1786 г. – полковник Пьемонтского пехотного полка, с 1790 г. – командир национальной гвардии в Безансоне, в 1791 г. вместе с командиром национальной гвардии Версаля Бертье помог выехать из Франции в Рим теткам Людовика XVI. Генерал-майор(1791), военный министр(1791-1792), в 1792-1800 гг. в эмиграции в Англии. В 1800 г. вернулся, в 1801 г. в чине дивизионного генерала уволен в отставку, в 1809 г. восстановлен на службе в том же чине, с 1811 г. – генерал-адъютант Наполеона, пользовался доверием императора, весной 1812 г. был отправлен с миссией для переговоров с Александром I в Вильно, участвовал в войне 1812 г. С 13 сентября 1813 г. губернатор Торгау(Саксония), где и умер во время осады города союзниками.
[4] Балашев Александр Дмитриевич(1770-1837), генерал-адъютант(1809), генерал от инфантерии(1823). С 1775 г. записан фурьером в л.-гв. Преображенский полк, в 1781 г. принят пажом ко Двору Ее Императорского Величества, в 1790 г. представил Екатерине II книгу А.Н.Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», после чего автор был наказан. Поручик л.-гв. Измайловского полка(1791), подполковник Астраханского гренадерского полка(1795), полковник(1798), генерал-майор, комендант Омской крепости (1799). В январе 1800 г. исключен из службы императором Павлом I, в ноябре того же года возвращен на службу, назначен военным губернатором Ревеля и шефом Ревельского гарнизонного полка. Обер-полицмейстер Москвы(1804-1807), кригс-комиссар(1807), обер-полицмейстер Санкт-Петербурга(с марта 1808 г.). 2 февраля 1809 произведен в генерал-адъютанты, назначен военным губернатором Санкт-Петербурга, с 28 марта 1809 г. – генерал-лейтенант, член Государственного совета(1810), с июля 1810 г. – министр полиции с оставлением прежней должности. Лично арестовал М.М.Сперанского и отправил его в ссылку. В кампанию 1812 г. состоял при императоре для особых поручений. Вместе с А.А. Аракчеевым и А.С. Шишковым просил императора оставить Действующую армию и сопровождал его в Москву и Санкт-Петербург. Участвовал в организации ополчения. В январе 1813 г. вместе с императором вернулся в армию, сопровождал Александра I в походах 1813-1814 гг. После упразднения Министерства полиции в 1819 г. назначен генерал-губернатором пяти центральных губерний, генерал от инфантерии(1823). Член Следственной комиссии и Верховного уголовного суда над декабристами, в 1828 г. оставил пост генерал-губернатора с сохранением членом Государственного совета, с 1834 г. – в отставке.
[5] Жак Александр Бернар Ло Лористон(1768-1828), граф(1808), маркиз(1817), маршал Франции(1823). В 1784 г. учился в Парижской военной школе вместе с Н. Бонапартом. С 1785 г. на военной службе, участник войн революционной Франции. В 1796-1799 гг. в отставке, в 1800 г. - адъютант генерала Бонапарта, в 1801 г. ездил с дипломатической миссией в Англию, в 1802 г. произведен в бригадные генералы, в 1805 г. - в дивизионные генералы, в 1805 г. - адъютант императора Наполеона, в 1806 г. - комиссар Далмации и губернатор Рагузы, участвовал в боях против русских войск, в 1808 г. - командующий артиллерии императорской гвардии, участвовал во взятии Мадрида. Присутствовал на переговорах в Эрфурте. В 1809 г. участвовал и отличился в войне с Австрией. В 1811 г. назначен послом в Россию, пытался добиться согласия на введение французских войск в Ригу и Ревель для прекращения контрабандной торговли. В 1812 г. - адъютант Наполеона. В 1813 г. попал в плен в битве при Лейпциге, по возвращению во Францию перешел на сторону Бурбонов, назначен адъютантом графа д’Артуа, во время «Ста дней» не примкнул ни к Наполеону, ни к Людовику XVIII, удалившись в свое имение. После второй Реставрации - пэр Франции(1815), командир 1-й пехотной дивизии королевской гвардии, в 1816 г. возглавил военный трибунал, судивший ряд высокопоставленных военных, перешедших на сторону Наполеона В 1817 г. - маркиз, в 1820-1824 гг. - министр королевского двора, в 1823 г. - маршал Франции, участвовал в экспедиции герцога Ангулемского в Испанию, с 1824 г. - министр и королевский обер-егермейстер.
[6] Юг Бернар Маре(1763-1839), герцог Бассано и граф Империи(1809), французский дипломат и политический деятель, член Французской Академии(1803-1816). Сын врача, получив юридическое образование, работал адвокатом в провинции Бургонь, в 1788 г. переехал в Париж, принял активное участие в революции, получил известность как редактор ежевечерних бюллетеней Национальной Ассамблеи и сотрудник газеты «Монитор», до 1891 г. – член Якобинского клуба, с 1792 г. начальник отдела Министерства внешних сношений, направлялся с миссиями в Бельгию и Англию, в 1793 г. назначен послом в Неаполь, по дороге к месту назначения был захвачен австрийцами, 2,5 года находился в плену, после переворота 1799 г. – генеральный секретарь консулов, позже государственный секретарь, после 1804 г. – в ранге министра, пользовался доверием Наполеона, участвовал в разработке законов и конституций зависимых от Франции государств, в 1807 г. провел переговоры с Персией, закончившиеся заключением договора, участвовал в переговорах в Тильзите и Эрфурте, в 1809 г. получил титул герцога Бассано и графа Империи, с 181 гг. – министр иностранных дел, участвовал в походе 1812 г. в Россию, был оставлен в Вильно для организации администрации Литовского княжества и его войск, а также снабжения французской армии продовольствием, в 1813 г. уволен с поста министра, оставлен государственным секретарем. После 1814 г. отстранен от дел, во время «Ста дней» вновь занял пост государственного секретаря и министра внутренних дел, возведен в достоинство пэра, при Ватерлоо находился при Наполеоне. После 1815 г. в эмиграции в Австрии, в 1820 г. вернулся во Францию, занялся политической деятельностью, в 1831 г. вновь провозглашено пэром, в 1834 г. назначен президентом Совета.
[7] Бенкендорф Александр(Константин Александр Карл Вильгельм) Христофорович(1783-1844) - русский военный и политический деятель, из лифляндских дворян, генерал-адъютант(1819), почетный член Петербургской АН(1827), генерал от кавалерии(1829), граф(1832). Вступил в службу в 1798 г. унтер-офицером в Семеновском полку, в том же году произведен в прапорщики с назначением флигель-адъютантом к императору Павлу I. В 1803 г. принимал участие в боевых действиях на Кавказе, в 1804 г. участвовал во взятии крепости Гянджа. Участвовал в войне 1806-1807 гг., за отличие в 1807 г. произведен в полковники. В 1809 г. добровольцем отправился в Молдавскую армию, отличился в сражении при Рущуке в 1811 г. Участвовал и отличился в Отечественной войне 1812 г., 16 сентября 1812 г. произведен в генерал-майоры. После оставления французами Москвы некоторое время исполнял обязанности коменданта города. Участвовал и отличился в заграничных походах русской армии 1813-1814 гг., командуя летучим кавалерийским отрядом. С 29 августа 1814 г. - командир 2-й бригады 1-й уланской дивизии, с 9 апреля 1816 г. - начальник 2-й драгунской дивизии, с 18 марта 1819 г. - начальник штаба Отдельного Гвардейского корпуса, 20 сентября 1821 г. произведен в генерал-лейтенанты. Участник подавления восстаний 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади, член Следственной Комиссии и Верховного уголовного суда по делу декабристов. В начале 1826 г. разработал и представил императору Николаю I проект устройства «высшей полиции». 25 июля 1826 г. назначен шефом Отдельного Корпуса жандармов, командующим Императорской Главной квартирой и начальником III-го отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. С декабря 1826 г. - сенатор. Участвовал и отличился в русско-турецкой войне 1828-1829 гг., 21 апреля 1829 г. произведен в генералы от кавалерии. В 1832 г. возведен в графское достоинство. Награжден орденами: Св. Георгия 3-й ст., Св. Андрея Первозванного, Св. Владимира 1-й ст., Св. Александра Невского с алмазами, Св. Анны 1-й ст. с алмазами, Св. Иоанна Иерусалимского, военными орденами Пруссии, Швеции, Баварии, Саксен-Веймара, русским, британским и голландским золотым оружием.
[8] Салтыков Николай Иванович(1736-1816), государственный и военный деятель, граф(1790), генерал-фельдмаршал(1796), светлейший князь(1814). Сын генерал-аншефа И.А. Салтыкова. Получил домашнее образование, в 1748 поступил рядовым в л.-гв. Семеновский полк, в 1754 г. переведен в армию поручиком, капитан(1757), в том же году произведен в секунд-майоры. Участвовал и отличился в Семилетней войне 1756-1763 гг. В кампанию 1758 г. – обер-квартирмейстер Действующей армии, за отличие при Цорндорфе произведен в полковники, генерал-майор(1762), генерал-поручик(1767). Участвовал в русско-турецкой войне 1768-1774 гг., отличился при взятии Хотина. В 1770 г. по болезни вышел в отставку, жил за границей, генерал-аншеф(1773). В 1777-1783 гг. состоял при Великом Князе Павле Петровиче, исполняя при нем обязанности гофмаршала(звания не получил). В 1783 г. был назначен главным воспитателем Великих Князей Александра и Константина Павловичей. С 1787 г. – член совета при Ее Императорском Величестве, с 1788 г. – член, а с 1790 г. – управляющий Военной коллегией, с 1791 г. – ее вице-президент, сенатор(1794), президент Военной коллегии(1796-1802). С 1799 г. гофмейстер и командор ордена Св. Иоанна Иерусалимского, с 1801 г. – член Непременного совета, в ходе войны 1806-1807 гг. назначен членом и управляющим делами Комитета для составления земского войска. Член Государственного совета(1810), с марта 1812 г. председатель Государственного совета и Комитета министров с поручением управлять внутренними делами в отсутствии императора.
[9] Евстафий-Эразм Сангушко(1768-1844), князь, дивизионный генерал французской службы(1813). Крупный помещик, владелец обширных поместий на Волыни. В 1782 г. учился в военной академии в Страсбурге, в 1784-1786 гг. служилл во французской армии, с 1789 г. – в армии Речи Посполитой, в 1792 г. участвовал в боях с русскими войсками, награжден золотым крестом «Виртути милитари». В 1793 г. прибыл в Петербург, назначен на должность командира полка, но в 1794 г. примкнул к восстанию Т.Костюшко. Произведен в генералмайоры, ранен, после подавления восстания амнистирован, проживал в своем имении в Волынской губернии, в 1808-1809 гг. проживал в Вене, в 1811 г. переехал в герцогство Варшавское, в 1812 г. вступил во французскую службу в чине бригадного генерала. Поддерживал связи с польским дворянством на украинских землях, участвовал в походе в Россию, награжден орденом Почетного легиона(1812), произведен в дивизионные генералы(1813). После окончания наполеоновских войн амнистирован императором Александром I, ему были возвращены секвестированные в 1812 г. имения. В 1817 г. избран предводителем дворянства Волынской губернии, в 1825-1830 гг. жил в Галиции, отказался примкнуть к польскому восстанию 1830-1831 гг.
Литература:
[1] Богданович [М.] [И.] История царствования императора Александра I и Россия в его время. М.1869. Т.3. С.120.
[2] Безотосный В.М. Разведка и планы сторон в 1812 году. М.2005. СС.50-55.
[3] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. СС.99-107.
[4] Коленкур А. Мемуары. Поход Наполеона в Россиию. Смоленск. 1991. С.77.
[5] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. СС.122-125; 132-134.
[6] Богданович М. [И.] История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. М.1859. Т.1. С.118.
[7] Шильдер Н.К. Граф Эдуард Иванович Тотлебен. Его жизнь и деятельность. Биографический очерк. СПб. 1886. Т.2. СС.453-454.
[8] Сперанский В.Н. Военно-экономическая подготовка России к борьбе с Наполеоном в 1812-1814 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Горький.1967. С.261.
[9] Шильдер Н.К. Граф Эдуард Иванович Тотлебен... СПб. 1886. Т.2. С.544.
[10] Безотосный В.М. Разведка... С.76.
[11] Богданович М. [И.] История Отечественной войны 1812 года... М.1859. Т.1. СС.113-114; 116-118.
[12] Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его Жизнь и царствование. СПб. 1905. Т.3. С.74.
[13] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. СС.90-91.
[14] Клаузевиц К. 1806 год. М.1938. С.94.
[15] The memoirs of baron von Muffling. . A Prussian officer in the Napoleonic wars. Lnd. 1997. P.5.
[16] Клаузевиц К. 1812 год. М.-Калуга. 1997. С.23.
[17] The memoirs of baron von Muffling… P.182.
[18] Записки А.П. Ермолова. М.1991. С.125.
[19] Генерал Багратион. Сборник документов и материалов. М.1945. СС.130-138.
[20] Попов А.Н. Отечественная война 1812 года. М.1905. Т.1. Сношения России с иностранными державами перед войной 1812 года. С.261.
[21] Безотосный В.М. Разведка... СС.87-88; 101-102.
[22] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. СС.91-92.
[23] Внешняя политика России XIX и начала XX века. . Документы российского министерства иностранных дел. М.1962. Сер.1. 1801-1815. Т.6. 1811-1812 гг. С.749.
[24] Безотосный В.М. Разведка... С.81.
[25] Богданович М. [И.] История Отечественной войны 1812 года... М.1859. Т.1. Приложения. Переписка императора Александра I с Наполеоном перед войною 1812 года. С.464.
[26] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. С.92.
[27] Внешняя политика России XIX и начала XX века… М.1962. Сер.1. 1801-1815. Т.6. 1811-1812 гг. С.401.
[28] Безотосный В.М. Разведка... С.100.
[29] Соловьев С.М. Император Александр Первый. Политика-дипломатия. СПб.1877. С.228.
[30] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. С.93.
[31] Шильдер Н.К. Император Александр Первый... СПб. 1905. Т.3. С.79.
[32] Попов А.Н. Ук.соч. М.1905. Т.1. Сношения России с иностранными державами перед войной 1812 года. СС.209-210.
[33] Шильдер Н.К. Император Александр Первый... СПб. 1905. Т.3. С.80.
[34] Безотосный В.М. Разведка... С.79.
[35] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. С.161.
[36] Дубровин Н.Ф. Русская жизнь… СС.556-557.
[37] Внешняя политика России XIX и начала XX века… М.1962. Сер.1. 1801-1815. Т.6. 1811-1812 гг. С.442.
[38] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. С.175.
[39] Записки [А.] [Х.] Бенкендорфа. // Харкевич В.[И.] 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях. Материалы Военно-Ученого архива Главного Штаба. Вильна. 1903. Вып.2. 1 и 2 западные армии. Главная армия. С.62.
[40] Внешняя политика России XIX и начала XX века… М.1962. Сер.1. 1801-1815. Т.6. 1811-1812 гг. С.443.
[41] Полное Собрание законов Российской империи. Собрание первое. СПб.1830. Т.32. 1812-1815. №25141. С.354.
[42] Коленкур А. Ук.соч. С.79.
[43] Записки [А.] [Х.] Бенкендорфа. // Харкевич В.[И.] 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях. Материалы Военно-Ученого архива Главного Штаба. Вильна. 1903. Вып.2. 1 и 2 западные армии. Главная армия. С.54.
[44] Богданович М. [И.] История Отечественной войны 1812 года... М.1859. Т.2. СС.98-102.
[45] Богданович М. [И.] История Отечественной войны 1812 года... М.1859. Т.1. С.211.
[46] Арнольди К.К. Французы в Могилеве-на-Днепре. 1812 год.(Рассказ очевидца).// Русская старина(далее РС). 1873. Том 8. Вып.8. С.236.
[47] Дубровин Н.Ф. Русская жизнь в начале XIX века. СПб. 2007. СС.587-588.
[48] Безотосный В.М. Разведка... СС.83-85.
[49] Богданович М. [И.] История Отечественной войны 1812 года... М.1859. Т.1. С.211.
[50] Дубровин Н.Ф. Ук.соч. СС.581-584.
[51] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.2. С.35.
[52] Богданович М. [И.] История Отечественной войны 1812 года... М.1859. Т.2. С.93.
[53] Богданович [М.] [И.] История царствования императора Александра I... М.1869. Т.3. СС.216-218.
[54] Коленкур А. Ук.соч. С.82.
[55] Шильдер Н.К. Император Александр Первый... СПб. 1905. Т.3. С.108.
[56] Записки Ивана Степановича Жиркевича. 1789-1848.// РС. 1874. Том 10. Вып.8. С.640.
[57] Шильдер Н.К. Император Александр Первый... СПб. 1905. Т.3. С.108.
[58] Михайловский-Данилевский [А.] [И.] Описание Отечественной войны 1812 года. СПб.1839. Ч.1. С.177.
Доклад прислан Олегом Айрапетовым для публикации в разделе
Международной конференции «Отечественные войны Святой Руси».
По техническим причинам (проблемы со связью) О.Р. Айрапетов
не смог принять участие в режиме онлайн в самой конференции.
Все материалы конференции "Отечественные войны Святой Руси"