Схиархимандрит Кирилл (Пилюга) во время следствия. Октябрь 1932 г.
Фрагмент. Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573.

Вновь и вновь мы обращаемся к тем, кто несмотря на беспрецедентные в истории Церкви гонения и испытания остался верен Богу, чьи жизни стали фундаментом возрождения Церкви в конце XX в. «…если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15, 14), — взывал к коринфянам апостол Павел. Сегодня мы можем сказать: если бы у нас не было новомучеников, наша Церковь была бы тщетна, бесплодна. В Собор новомучеников Церкви Русской входит более 1700 человек, поименно – более 1600 человек[1]. Но подвиги многих подвижников еще остаются не раскрытыми. Об одном из них, в судьбе которого переплелись белорусские корни и служение в северорусских монастырях, — наш рассказ.

Тимофей Григорьевич (Георгиевич) Пилюга — белорус, родился 16 февраля 1877 г. в д. Петровичи Игуменского уезда Минской губернии в семье крестьян. Его отец — Григорий Емельянов Пилюга, мать — Екатерина Юстанова[2]. Младенец был крещен 21 февраля 1877 г. в Волмянской церкви Покрова Пресвятой Богородицы, таинство совершил священник Симеон Дылевский при участии пономаря Иосифа Нарановича. Восприемниками были крестьяне деревни Петровичи Захарий Игнатиев Курейчик и Арина Иванова, жена Якова Леонова Семижона[3]. Согласно ведомости о Волмянской Покровской церкви 1897 г., она была деревянная, построена неизвестно когда попечением князя Радзивилла[4], отремонтирована князем Витгенштейном в 1837 г., исправлена на средства прихожан в 1882 г.[5]

Родители имели дом, в хозяйстве были 2 лошади, 2 коровы, 6 десятин земли; Тимофей, подрастая, приобщался к сельскому хозяйству. У Тимофея были братья Власий и Сидор Георгиевичи, они продолжали крестьянствовать и после революции[6]. Тимофей закончил начальное училище, а по достижении 21 года (в 1898 г.) был призван в ряды царской армии и 4 года служил рядовым стрелком в славном своими воинскими традициями лейб-гвардии Семеновском полку в Санкт-Петербурге, был вестовым по разноске телеграмм[7]. По традиции, идущей от Петра I, шефами полка были Российские императоры, в период служения Пилюги — Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович (приписанный к полку с рождения в 1868 г.); в полку числились и другие высочайшие особы[8]. Полковым храмом семеновцев был собор Введения во храм Пресвятой Богородицы (с приделами во имя благ. кн. Александра Невского, вмц. Екатерины, правв. Захарии и Елисаветы, позже — еще свт. Иоасафа Белгородского), построенный по проекту Константина Тона в 1830–1840-е гг. (разрушен в 1930-е гг.) В этом воинском храме находились исторические иконы, хоругви, воинские реликвии, памятные доски, запечатлевшие выдающиеся сражения и имена полководцев, гробницы над мемориальными могильными склепами[9].

Годы службы в Семеновском полку Тимофея Пилюги (1898–1901) не были отмечены драматическими событиями и военными походами. Но боевая выучка и сила духа всегда свойственны русской гвардии. В изданной в 1917 г. памятке семеновца автор обращается к однополчанам: «Помня, “как верою и правдою служили его предки и какое почетное имя получает он, входя в нашу семеновскую семью”, пусть каждый семеновец старается “развить в себе те крепкия основы верности долгу и любви к Родине, которыя всегда составляли отличительную черту семеновскаго солдата”»[10]. Как видно из последующих судеб воинов Семеновского полка, годы службы оказывали на них большое влияние, многие укреплялись в вере и дальнейшую жизнь посвящали Церкви. В первой половине 1890-х гг. в лейб-гвардии Семеновском полку рядовым служил Стефан Проценко, будущий архимандрит Серафим, насельник Сяндемской и с 1915 г. Кирилло-Челмогорской пустыней, строитель и настоятель подворья Челмогорского монастыря в Петрограде[11]. Принял постриг, стал архимандритом и главой монашеской общины сам Тимофей Пилюга; уже в армии он был книгоношей, распространял среди солдат религиозные книги, проповедовал. В протоколах 1937 г. языком следователей НКВД об этом сообщается: «в то время Пилюга завербовал меня в свою религиозную среду»[12]. В армии Тимофей познакомился с Александром Ивановичем Иевлевым, тоже будущим архимандритом Алипием, и Иваном Федоровичем Мостовым, будущим иеромонахом. Впоследствии все трое поддерживали дружеские отношения, общались, переписывались, какое-то время служили неподалеку друг от друга в каргопольских храмах, т.е. их воинское братство продолжалось и по завершении службы. В те же годы Тимофей узнал петербургского священника Дмитрия Гавриловича Любимова, впоследствии епископа, в 1898 г. начавшего свое многолетнее служение в Покровской церкви на Садовой[13].

Демобилизовавшись в начале 1900-х гг., Тимофей не вернулся в родные края, а уехал в Сяндемскую пустынь Олонецкой губернии[14] — как он объяснял сам, «ушел жить от родной семьи, т.к. земли было недостаточно»[15], но, конечно, и по духовным причинам. Так с молодых лет белорус Тимофей стал насельником северных монастырей. В обители прп. Афанасия Сяндемского он прожил послушником около 5 лет, а в 1909 г., в связи с ее переформированием в женскую, был переведен в монастырь, основанный учителем и духовным наставником сяндемского святого, — прп. Александра Свирского. Здесь в 1913 г. (в 36 лет) Тимофей был пострижен в монашество с именем Трифон и через год переведен в Спасо-Каргопольский монастырь (Каргопольского района Архангельской области), где был рукоположен в сан иеродиакона. С началом Первой мировой войны монах Трифон изъявил согласие отправиться в распоряжение общества Красного Креста. Видимо, пробыл он там недолго, т.к. уже 17.07.1916 был рукоположен в сан иеромонаха и стал исполнять обязанности настоятеля Кирилло-Челмогорской пустыни[16]. С этим монастырем оказалась связана вся оставшаяся жизнь иеромонаха Трифона Пилюги.

В мае 1917 г. иером. Трифон стал избранным братией управляющим монастыря; видимо, в конце 1910-х–1920-е гг. он был возведен в сан игумена и архимандрита.

В начале 1920-х гг. монастырь был закрыт и преобразован в животноводческое хозяйство, в котором стали трудиться многие монахи. Сельскохозяйственные артели в закрытых монастырях в те годы создавались повсеместно, и несмотря на реальные замыслы советской власти они становились формой продолжения жизни обителей, хотя и в усеченном виде, ибо один из монастырских храмов оставался действующим. Архимандрит Трифон возглавил хозяйство, хотя официально назначались иные инструкторы. В Челмогорском хозяйстве за небольшой отрезок времени в 5-6 лет их перебывало несколько: агрономы Г.П. Семенов, Оборин, Артур Иванович Картау, Карл Антонович Фронголец. «Но фактически хозяйством управлял я, — объяснял позже Пилюга, — а руководство принадлежало агроному, в то время работавшему в Каргопольском УЗУ…»[17] Здесь весьма пригодился сельскохозяйственный опыт работы настоятеля, с юности знакомого с сельскохозяйственными машинами.

В 1925 г. архим. Трифон участвовал в работе съезда староцерковнических общин в Каргополе, созванного епископом Каргопольским Василием Докторовым (Дохтуровым)[18]. Съезд, ссылаясь на пример Патриарха Тихона, принял решение «еще раз заявить о своей лояльности перед рабоче-крестьянской властью», опубликовать его в местной прессе, просить Патриаршего Местоблюстителя Петра, митрополита Крутицкого, «принять все доступные еще меры для реабилитации себя в глазах рабоче-крестьянской власти»[19]. Это постановление был принято большинством голосов (56 против 13); думаем, что архим. Трифон был в числе противником.

В 1927 г. монастырское хозяйство было ликвидировано. Однако пятеро монашествующих остались около своего монастыря, видимо, надеясь на возобновление монашеской жизни. Чтобы поддержать свое существование, им приходилось искать работу в сельском хозяйстве, на лесозаготовках, в рыболовецких артелях. Лишенные, как и все духовенство, социальной поддержки, медицинского обслуживания, лекарств, они были обложены налогами и обречены на тяжелый физический труд[20]. Архимандрит Трифон, обладавший высоким авторитетом у населения, вошел в Труфановское земельное общество, получил «место в выселке Пёла для постройки дома, где при помощи знакомых, проживающих в Челме, около 1928 г. построил себе дом»[21]. Поселившись напротив монастыря, он питался овощами со своего огорода, ловил рыбу, собирал грибы: «Сделал небольшой огород для посева огородных овощей, который пользую по настоящее время. Одновременно занимаюсь рыболовством и сбором грибов в лесу. Существование хлебом я обеспечиваю себе за счет своих трудов, т.е. наловлю рыбы, которую промениваю на хлеб. И давало помощь (печеным хлебом) окружающее население. Имею запас муки, она хранится 3-й год, приобретенный вышеуказанным порядком»[22].

Но несмотря ни на что не прерывалась духовная жизнь монахов: они совершали богослужения, старались посещать церковь, стремились сохранить молитвенный образ жизни. По крайней мере, до 1932 г. действовала одна из церквей Челмогорского монастыря, переданная по договору Труфановской религиозной общине верующих, в ней служил сам архим. Трифон, иером. Дорофей (Мусихин), иером. Афанасий (Кузьмичев), который одновременно обслуживал и приходскую труфановскую церковь вмч. Георгия. Будучи последним перед закрытием монастыря настоятелем, архимандрит Трифон и в 1920–1930-е гг. пользовался у собратьев уважением и авторитетом и фактически оставался их главой. «Наше духовенство, — признавал он на допросах, — …находилось под моим влиянием, к даваемым мной советам прислушивалось и выполняло»[23]. Особенно тесно монахи общались два раза в год, в монастырские престольные праздники — 21 декабря, в день памяти прп. Кирилла, и 28 августа, в день Успения Богородицы, когда после церковных служб собирались в доме Пилюги. Во время обеда и чаепития велись беседы на религиозные темы, обсуждалось тяжелое положение Церкви, конечно, затрагивалась и тема гонений на духовенство со стороны власти. Архим. Трифон призывал «теснее сплотиться вокруг гонимой Церкви и стойко защищать Православие»[24]. Он не оставлял надежд восстановить монашескую жизнь: в мае 1928 г. он просил власти передать под пустынь удаленный «остров Наглимозеро с церковью и озером для устройства там скитской строго монашеской жизни», в чем ему, конечно, было отказано. В этом же году он принял схиму с именем Кирилл — конечно, в память преподобного Кирилла Челмогорского и, видимо, от епископа Каргопольского Василия (Докторова), который в 1927 г. и по февраль 1928 г. жил в Каргополе и Петрозаводске[25].

В эти годы в Церкви происходит глубокое и болезненное разделение, вызванное Посланием Заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти» (так называемой Декларацией 1927 г.) В ней намечались новые отношения с советской властью, делались попытки сближения с ней и, в частности, провозглашалось: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи»[26]. Часть верующих приняли провозглашаемую линию как путь сохранения Церкви; другие видели в ней установление большевистского контроля над Церковью. Так считали и монашествующие во главе со схиархим. Кириллом, с 1929 г. отошедшая от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) и принявшая сторону митрополита Иосифа (Петровых)[27]. Братия не порывала с церковной иерархией и была «в части подчинения митрополиту и патриаршеству по религиозному обычаю единодушна»[28]. Оставшись без епископа, каргопольцы искали архиерейского руководства; схиархим. Кирилл обратился к знакомому еще по службе в царской армии Димитрию Любимову, ставшему епископом Гдовским, с просьбой принять руководство над монастырем. Епископ Димитрий, осуществлявший связь с высланным в Моденский монастырь митрополитом Иосифом (Петровых) и фактически ставший главой иосифлян[29], согласился.Главой Русской Церкви иосифляне считали Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Крутицкого Петра (Полянского), находившегося в заключении, о его здравии молились, хотя никаких известий от него в течение многих лет не получали[30].

Для налаживания контактов схиархим. Кирилл в конце 1920–начале 1930-х гг. лично ездил в Ленинград, ставший центром иосифлянского движения; там он проживал, в частности, на квартире духовной дочери священномученика Павла Гайдая — Софьи Александровны Шейнгер[31].

Имея огромное влияние на окружающих, схиархим. Кирилл собрал вокруг себя единомышленников. Помимо монашеской братии, с ним были связаны проживавшие в Каргополе монахини бывшего женского Успенского монастыря. При Челмогорской обители возникла группа принявших постриг духовных дочерей схиархимандрита из крестьянок ближайших деревень. Среди них монахиня Анна (Мишина Анна Александровна, 1873–1937), арестовывавшаяся в 1932 и 1937 гг., расстреляна; монахиня Анна (Боголепова Анна Павловна, 1881–1985) и монахиня Евдокия (Михнова Евдокия Григорьевна, 1890–после 1947), обе были арестованы в 1937 г. и пережили 10-летнее заключение в ИТЛ; монахиня Валентина (Горбунцова Лидия Афанасьевна, 1906–1989), избежавшая арестов, но добровольно уехавшая в место заключения духовника (Сыктывкар) и проживавшая «при Пилюге»; монахиня Алевтина (Баталова Александра Николаевна), тоже жившая «при Пилюге»[32].

С оппонентами митрополита Сергия (так называемой «правой оппозицией») власть повела непримиримую борьбу: по официальным источникам, только за два года, с марта 1929 г. по февраль 1931 г. было арестовано свыше 4000 человек, в т.ч. около 1600 священнослужителей[33]. В 1931 г. добрались и до каргопольцев: к ним привела «ниточка» из ленинградского «Дела по обвинению Дружинина Ивана (Сергия) Прохоровича, Докторова Владимира (Василия) Ивановича и др. в числе 75 человек». В ходе следствия было выявлено, что в ведении арестованного в Ленинграде в декабре 1930 г. и осужденного в октябре 1931 г. епископа Каргопольского Василия (Докторова) находилось каргопольское духовенство, которое «приезжало в Ленинград за инструкциями, литературой и указаниями»; с некоторыми из них епископ Василий состоял в переписке[34]. Эта связь зафиксирована в обвинительном заключении челмогорской братии: «Активный член Ленинградского административного центра к.р. организации ИПЦ, бывший викарный епископ Каргопольской епархии Докторов (репрессированный в 1931 г.) и близко стоявший к руководству Никольского филиала ИПЦ епископ Вихвелин, избегнув репрессии, поселившись в бывшем Челмском монастыре Каргопольского района, организовали из духовенства и монахов данного монастыря к.р. группу»[35].

В августе 1931 г. над челмогорской братией был установлен надзор, начался сбор сведений об их деятельности: «Пилюга Трифон — около 45 лет, монах, ранее имел сан архимандрита; в данное время в Челмском монастыре в ведении Трифона находятся все молитвенные здания, где он служит службы среди проживающих четырех крестьянских хозяйств, занимающихся хлебопашеством на монастырской земле; а также приходят в церковь к службе крестьяне окружающих деревень Труфановского и Орловского сельсоветов. Пилюга вращается исключительно в среде духовенства, монахов­–монахинь, при нем в монастыре проживают монахи <…> Пилюга также бывает в центре района у духовенства, <…> в среде адмвысланных, <…> также служил службу и на квартире у монахинь <…> Пилюга и Варсонофий[36] имеют хороший авторитет среди религиозного населения окружающих деревень, которые часто приносят им продукты и т.п.»[37]

В начале сентября 1932 г. каргопольская группа монашествующих и мирян в составе 9 человек: епископ Варсонофий (Вихвелин), схиархим. Кирилл (Пилюга), иеромонах Афанасий (Кузьмичев), иеромонах Дорофей (Мусихин), игумен Василий (Лебедев), иеромонах Варсонофий (Солодягин), иеромонах Павел (Распутин), монахиня  Анна (Мишина), Новинкина Дарья Богдановна — была арестована. 

Схиархим. Кирилл, наравне с епископом Варсонофием, обвинялся в организации группы и в ее руководстве. В ходе следствия схиархим. Кирилл допрашивался четырежды: в день ареста 1 сентября, 22 и 27 сентября, 24 октября; все остальные арестованные — по 2 раза, в начале и в конце следствия, в 20-х числах октября; лишь иером. Варсонофий (Солодягин) допрашивался трижды. Схиархим. Кирилл был вынужден признать свою руководящую роль, но постарался оправдать епископа Варсонофия: «От еп. Вихвелина, как неправящего, мне руководства никакого не было»[38]. И в начале, и в конце следствия 1932 г. схиархим. Кирилл говорил прямо: «Мои убеждения как глубоко религиозного человека — <вера> в Бога. К существующей коммунистической партии мое отношение — как к необходимости пережить время и подчинение; но глубокая вера в Бога — в этом никто <меня> не разуверит»; «С политикой советской власти я не согласен, особенно в отношении религии, где она ущемила интересы Церкви»[39]. «Виновным в антисоветской агитации» схиархим. Кирилл себя не признал.

В обвинительном заключении говорится, что «на территории Каргопольского района ликвидирована контрреволюционная группировка духовенства иосифлянского течения, охватывающая своей деятельностью Труфановский, Лекшмозерский, Печниковский и другие сельсоветы. Контрреволюционная работа была направлена к срыву проводимых мероприятий советской властью в деревне, в особенности в колхозном строительстве»[40]. Епископ Варсонофий и схиархим. Кирилл Пилюга были приговорены к 8 годам ИТЛ, остальные — к 5 годам ИТЛ, лишь Д.Б. Новинкина (для которой это был второй арест и срок: она признавала себя иосифлянкой, но вела самостоятельную деятельность, помогая приходам хлопотать об открытии закрытых церквей) — к ссылке на 3 года[41].

Почти все арестованные (в т.ч. схиархим. Кирилл) были направлены в Ухтпечлаг; в сей раз все были досрочно освобождены уже в 1934 г. Схиархим. Кирилла в апреле освободили из концлагеря и отправили в ссылку, оставив в Сыктывкаре; в его освобождении по инвалидности «на поруки родственника» и возвращении домой было отказано. Между тем его здоровье было сильно подорвано: в конце 1932 г., во время этапирования в Ухтпечлаг, он болел столь серьезно, что были вынуждены на некоторое время оставить его в Котласе в пересыльном пункте. В январе 1935 г. была подтверждена 2-я категория инвалидности. В октябре 1936 г. схиархим. Кирилл вновь находился в тюремной больнице Сыктывкара[42].

О жизни схиархим. Кирилла в этот период известно немного. Он проживал в статусе адмссыльного в пригороде Сыктывкара (с. Тентюково, Шестая десята, дом 19, ныне в границах города), работал в Сыктывкарском маслопроме на производстве по изготовлению проволоки для ящиков. При нем жила монахиня Валентина (Горбунцова), которую он выдавал за свою племянницу[43]. В Сыктывкаре в тот период пребывали многие исповедники веры. В том же Тентюково и в той же Шестой десяте («дом 66 Кудиновой») с июня 1935 г. жил известный лидер «даниловской оппозиции» митрополиту Сергию — настоятель московского Даниловского монастыря архиепископ Волоколамский Феодор (в миру Александр Васильевич Поздеевский, 1876–1937)[44]. В другом пригороде Сыктывкара — селе Кочпон (улица Колхозная, дом 5) с августа 1934 г. жил священномученик Герман (в миру Николай Степанович Ряшенцев, 1883–1937), епископ Вязниковский (с ним схиигумен Лука (Тарара) из Киева и ссыльная Пелагея Фокеева, келейница владыки). Владыка служил регентом в Кочпонской Казанской церкви, в которой пели преимущественно ссыльные монахи. В те же годы в Кочпоне проживал епископ Арзамасский Серапион (в миру Владимир Макарович Шевалеевский, 1873–1937), в Сыктывкаре — архиепископ Вологодский и Тотемский Стефан (в миру Николай Иванович Знамировский; 1878–1942)[45]. Немало других ссыльных монахов, монахинь, мирян жили в Сыктывкаре.

Архиепископ Феодор и епископ Герман были давними сослуживцами и друзьями, их связывала, по слову владыки Германа, более чем 30-летняя дружба. Однако в Сыктывкаре искреннее общение не возобновилось, напротив, по причине разного отношения к позиции митрополита Сергия возникло взаимное отчуждение. О ней владыка Герман вскоре после публикации Декларации 1927 г. писал: «Я считаю более безопасным в духовном отношении и правильным в каноническом смысле идти за плугом даже в том случае, когда хозяин его, своими ли слабостями или резкостями личного характера, затрудняет работу. Что эта работа, несмотря на многое несовершенство как самих работников, так и их инструкторов, все же Божья работа — об этом ясно свидетельствуют самые глухие уголки Севера и других наших окраин, где часто почти в буквальном смысле повторяется то, что сказано в 36 и 37 ст. Апостола, который читается перед Рождеством Христовым»[46]. Владыка Герман так отзывался о владыке Феодоре тех лет: «По виду он хмурый, еще больше горбится, и нет в его лице того мира, какой делает таким прекрасным всякого раба Божия»; архиепископ Феодор старому другу предпочел нового, «который при одном имени митрополита Сергия приходит в неистовство». Но и владыка Феодор отмечал немирный настрой епископа Германа: «Пришел неожиданно Герман, с довольно петушиным настроением и обидой, что не приняли его посланника, с подчеркиванием, что он не одобряет М[итрополита] С[ергия], но не может отделяться от него и т.д.»[47]

Можно было бы предположить, что этот «новый друг» — схиархим. Кирилл (Пилюга), живший по-соседству. Однако аресты владыки Феодора 4 марта 1937 г. и его окружения схиархим. Кирилла не задели, нет о нем упоминаний и в опубликованных протоколах допросов владыки[48]. Схиархим. Кирилл будет арестован 4 сентября 1937 г., но обвинение в связях с «к.р. организацией» владыки Феодора ему не предъявлялось.

Выявляются связи схиархимандрита с каргопольскими монашествующими. В протоколах допросов разных каргопольцев (обвиняемых и свидетелей) зафиксировано, что несмотря на свое слабое здоровье и удаленность от братии, которая по освобождении в 1934 г. получила возможность вернуться в Каргополье, схиархим. Кирилл не только оставался в курсе происходящего в монашеской общине, но и, по-видимому, продолжал направлять ее деятельность между 1934 и 1937 гг. Восстанавливается конспиративная система связи схиархим. Кирилла с оставшимся за руководителя каргопольской общины архим. Афанасием (Кузьмичевым). Прямой переписки между ними не было; Пилюга писал письма в г. Каргополь — монахиням Агафье (Ширяевой), Агнии (Кукушкиной), Дьяковой; за этими письмами в город из Труфанова приходила монахиня Анна (Мишина), которая относила их монахине Анне (Боголеповой), на верхнем этаже дома которой фактически в затворе жил архим. Афанасий[49]. Монахини Валентина (Горбунцова) и Алевтина (Баталова), жившие «при Пилюге», время от времени приезжали в Труфаново из Сыктывкара, видимо, с поручениями от схиархимандрита (он посылал «своих связистов»). Возможно, по крайней мере, однажды схиархим. Кирилл и сам приезжал в Каргополье: один из арестованных в 1937 г. утверждал, что в 1934 г. был пострижен в тайное монашество именно архим. Трифоном, который выдал «монашескую одежду и целую кипу религиозной литературы»[50].

Во второй раз схиархим. Кирилл был арестован 4 сентября 1937 г. При аресте были изъяты несколько десятков икон и церковных книг, деревянный крест, тканевые церковные принадлежности, облигации 2-й пятилетки на 110 рублей, 17 рублей 39 копеек, а также алмаз (размер и происхождение не конкретизируется) и 6 листов переписки (в деле нет)[51]. Схиархим. Кирилл допрашивался однажды. Допрос был формальным и состоял из ответа на один вопрос: «Признаете ли себя виновным в предъявленном Вам (SIC! с большой буквы) обвинении и что имеете рассказать о своей контрреволюционной деятельности? Ответ. Виновным я себя не признаю, т.к. никакой контрреволюционной деятельности я не вел и ничего по этому поводу показать не могу. Протокол я зачитал, написано с моих слов верно. Пилюга»[52]. Подписи схиархим. Кирилла, как и положено, есть в конце всех листов протокола допроса (прямых и оборотных, включая лист с анкетными данными), но число дня не проставлено: «1937 г. сентября мес. … дня».

Формальный характер носят и протоколы допросов двух свидетелей, особенно первый, который явно фальсифицирован, т.к. имеет фактическую ошибку: «Пилюга Трифон Георгиевич является попом-монахом иосифлянского течения и настроен чисто контрреволюционно, является враждебным советской власти элементом, но стремится и держит себя теперь скрытно. В связи с арестом Пилюги, он, Пилюга, в 15-х <числах> сентября 1937 года в г. Сыктывкаре говорил, что его и других служителей культа органы сов. власти арестовывают как заложников, но дальше он свою мысль не продолжил». Между тем схиархим. Кирилл был арестован и находился под стражей с 4 сентября! Может быть, этот «свидетель» был подсажен к схиархимандриту в камеру? «В общем, видно, — продолжает свои показания свидетель, — что Пилюга сильно недоволен существующим строем и относится поэтому к нему (сов. власти) весьма враждебно. Больше показать ничего не могу…»[53] Это — явный лжесвидетель, оказывавший НКВД услуги определенного толка.

Второй свидетель, сам из осужденных по статье 58-10 УК (за контрреволюционную деятельность), был несколько более информативен: «Пилюга Трифон Георгиевич настроен весьма враждебно… для своей контрреволюционной деятельности жил на одной квартире с Горбунцовой Лидией Афанасьевной (монашка), держа эту монашку под предлогом племянницы… вел контрреволюционную работу против мероприятий сов. власти и всеми мерами стремился клеветать… в июле месяце 1937 года Пилюга говорил: “Сов. органы насаждают везде и всюду шпионов, везде масса шпионов, даже по соседству ко мне поселили шпиона, сов. власть массу людей безвинно <арестовывает> и, очевидно, скоро нас арестуют”. Для успеха своей агитации Пилюга использовал религию, говоря: “Надо быть глубоко верующим, и тогда ничто не страшно”. В то же время он утверждал, что теперь сов. власть как никогда ведет политику гонения на религию, очевидно, к двадцатилетию сов. власть думает изжить религию и религиозных людей. … В общем, Пилюга является заядлым церковником (он — монах-поп) и в то же время контрреволюционером»[54]. Видимо, этот свидетель — осведомитель, тот самый «шпион», поселенный рядом со схиархимандритом.

Как видно, никаких конкретных проявлений «к.р. деятельности» следствие выявить не сумело и никаких конкретных обвинений схиархимандриту не предъявлялось. Дело было проведено спешно, формально, небрежно, без выявления связей и фактов. Нет даже обычных в следственных делах того времени известий о тайных богослужениях. Складывается впечатление, что священник был арестован для исполнения спущенного сверху лимита репрессированных. Обвинители считали, что «допрошенный … виновным себя не признал,.. но достаточно изобличается свидетельскими показаниями»; признавалось и отсутствие по делу вещественных доказательств[55]. Видимо, по этим причинам 29 сентября 1937 г. схиархимандрит был приговорен тройкой НКВД к 10 годам ИТЛ, а не к расстрелу[56].

Пока не удалось установить, где в сей раз и в течение скольких лет схиархим. Кирилл отбывал наказание. Известно, что в 1945 г. он проживал в Сыктывкаре в квартире все той же монахини Валентины (Горбунцовой) по адресу ул. Пушкина, д. 3 кв. 4 и числился сторожем гаража в Союзе потребительских обществ Коми АССР. В списках рабочих и служащих Потребсоюза Коми Т.Г. Пилюга не зафиксирован; а Л.А. Горбунцова там и работала: впервые она появилась в списках в 1941 г. (на должности ночного сторожа); указано, что до этого она работала в Октябрьской столовой. С 1942 г. она работала в Домкоме, в 1946 г. — комендантом[57].

Установлено, что схиархим. Кирилл скончался 5 декабря 1945 г. на 69-м году жизни от «паралича сердца»[58]. По-видимому, до конца жизни он остался верен своим взглядам на пути Русской Церкви: никаких известий о посещении им действовавшего храма в Кочпоне не найдено. Лидии Афанасьевне была суждена еще долгая жизнь, она умерла 16 октября 1989 г. в 83 года[59]. Ее ожидало замужество за инвалида Великой Отечественной войны (она изменила монашеским обетам), рождение дочери (Горбунцовой Альбины Ивановны), воспитание внука. Не однажды она бывала на родине в Каргополье, но постоянным местом ее жизни остался Сыктывкар, там она и похоронена.

Белорус по происхождению, православный русский человек Тимофей (в крещении) Пилюга — монах Трифон — схиархимандрит Кирилл прожил немалую (по меркам его времени) и подвижническую жизнь. Будучи выдающейся личностью, посетившей, по слову Ф.И. Тютчева, «сей мир в его минуты роковые», он выстроил жизненный путь в соответствии со своим миропониманием, взглядами на Божескую правду и веру и остался верен долгу до конца. В своем жизнестоянии он открыл и прочувствовал истину, что «надо быть глубоко верующим, и тогда ничто не страшно». Как кажется, такое упование на Господа и есть святость.

Сегодня еще не закончены споры по поводу позиции непоминающих (Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия) и в частности иосифлян, сохраняется настороженность по отношению к ним[60]. Но оценки стали более лояльными, «правую оппозицию» перестали трактовать в рамках концепции раскола. Очевидно, что разногласия непоминающих с официальной позицией Церкви тех лет были продиктованы стремлением к Истине, страхом отпасть от Полноты Православной Церкви, Глава которой — Христос, т.е. страхом Божиим. Как пишут современные исследователи, «…оружием тех, кто считал, что жизнь Церкви зависит более всего не от церковной политики, а от стойкого исповедания веры и правды, от готовности идти на смерть за веру и верность своим принципам, за чистоту церковной жизни, становится героическая духовная борьба и мученический подвиг… Мощнейшее сопротивление церковной оппозиции политике соглашательства спасло честь русской иерархии. Лучшая ее часть выбрала крестный путь и мученическую смерть за Христа, своим подвигом обеспечив в итоге победу над гонителями»[61]. В этой победе есть лепта и схиархимандрита Кирилла (Пилюги).

Челма-гора (Каргопольского района Архангельской области). Часовня на месте пещеры прп. Кирилла Челмогорского. Освящена летом 2012 г.

Но мы, потомки, все ли сделали, чтобы быть достойными продолжателями подвижника? Увы! На месте Челмогорской пустыни (Каргопольского района Архангельской области), где он подвизался, пустыня — не сохранилось ни одного сооружения, лишь высящиеся ели отмечают святое место. На месте Богоявленского храма, где под спудом, почивали и, возможно, поныне почивают мощи преподобного Кирилла, — заросшая гора строительного мусора от обрушенного здания. Память о монахах-подвижниках не стала общенародной, не все жители округи знают о них. Но все-таки предпринимаются попытки возродить святое место: восстановлена часовня на месте пещеры прп. Кирилла Челмогорского, начались археологические исследования, ведутся исторические разыскания; в приходе свв. Космы и Дамиана д. Ватамановская (Печниково) построена часовня его имени и установлен мемориальный камень, на котором выбиты имена пострадавших за веру в округе.  21 декабря ежегодно празднуется Кириллов день — память прп. Кирилла Челмогорского; в состав богослужений этого дня включается панихида о подвижниках, сохранявших веру.

Мемориальный камень на месте Печниковского погоста с именами пострадавших за веру.
Освящен 14 ноября 2012 г.

Восстанавливается православная жизнь и на Родине схиархимандрита Кирилла в д. Петровичи Смолевичского района Минской области: зарегистрирован православный приход (настоятель иерей Николай Козинец), есть домовая церковь Рождества Богородицы,  обустроен святой источник.  Члены общины совместно молятся, ведут краеведческие изыскания, изучают историю приходских церквей округи. Автору удалось найти и поговорить с потомками схиархимандрита Кирилла: старейшая из них — его внучатая племянница Нина Никифоровна Пристром (1938 г.р., в девичестве Пилюга), внучка по отцу брата схиархимандрита Власа Георгиевича Пилюги, вспомнила, что несмотря на запретность темы память о том, что в роду был монах, в семье сохранялась.

Надеемся, что, схиархимандрит Кирилл молится о нас перед престолом Божиим, и, по его молитвам, в изучении истории пустыни и ее насельников нас ждет немало открытий. С такими молитвенниками мы сумеем удержать ветшающее, поправить разрушенное, обустроить исчезнувшее и, главное, очистить и подготовить к встрече с Господом собственные души.

 

Галина Николаевна Мелехова.
Кандидат исторических наук,  зав. Учебно-методическим кабинетом
Николо-Угрешской православной духовной семинарии.

Текст доклада на Международной научной конференции «Память в назидание»,
 посвященной столетию начала подвига новомучеников Русской Православной Церкви., состоявшейся в Минске 4.11.2017.

Опубликовано в журнале социальных и гуманитарных наук "Аспект". №1 (5). 2018г.

----------------------------

[1] См.: Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. URL: https://drevo-info.ru/articles/2769.html#10 (дата обращения 3.11.2017).

[2] См.: Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ). Ф. 136. Оп. 21. Д. 35. Л. 28 об.–29. Зап. № 3. Благодарю жительницу г. Минска Наталью Лунину и сотрудников архива Оксану Валерьевну Луговскую и Вадима Валерьевича Врублевского за предоставленную выписку из метрической книги. В российских материалах присутствуют три имени Пилюги: Тимофей (см.: Архив РУ ФСБР АО. Д. П-404. Л. 57. 1932 г.); Трифон (монашеское имя) — в анкетных данных следственных дел (см.: Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24-27. 1932 г.; Архив УФСБР РК. Д. КП-5925. Л. 1– 11. 1937 г.); Кирилл (в схиме, см.: За веру Христову. Биографический справочник «Духовенство, монашествующие и миряне Русской Православной Церкви, репрессированные в Северном крае (1918–1951)» / Сост. С.В. Суворова. Архангельск, 2006. С. 221–222). Везде отчество Пилюги указано как Георгиевич (далее используется именно это отчество), хотя в метрической записи отец указан как Григорий. Разнится и год рождения: в анкетах при арестах 1932 и 1937 гг. указан 1876 г. (см.: Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24–27 об.; Архив УФСБР РК. Д. № КП-5925. Л. 4); в документах 1932 г. присутствует 1869 г. Д. Петровичи — ныне одноименный поселок в Смолевичском районе Минской области.

[3] См.: НИАБ. Ф. 136. Оп. 21. Д. 35. Л. 28 об.–29. Зап. № 3. Крестный Тимофея Пилюги Захарий Игнатиев Курейчик — прадед О.В. Луговской.

[4] Князья Радзивиллы владели Петровичами до 1828 г., когда имение перешло к Людвигу (Льву Петровичу) Витгенштейну (1799–1866). См.: Кашэль В.У., (ученик 11 кл.), Пасканны А.А. (ученик 9 кл.). Летапiс в. Пятровiчы Смалявiцкага раёна Мiнскай вобласцi. Рук. Л.Л. Хусанава. В. Пятровiчы, 2011. С. 6 // Архив Петровичского прихода. Материалы приходского архива предоставлены членом Петровичского прихода О. Латушко, за что приношу ей благодарность.

[5] См.: НИАБ. Ф. 136. Оп. 7т. Д. 41088. Л. 49 (10). Дело предоставлено членом Петровичского прихода О. Латушко. Интересно, что с 1866 г. в д. Петровичи была собственная церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, приписная к Волмянской. Возможно, младенца крестили в главной церкви потому, что в приписной церкви службы совершались лишь «в храмовые праздники, Великий пост и по желанию прихожан» (Там же. Л. 49 об.–50).

[6] Пилюга Влас Георгиевич и Пилюга Исидор Георгиевич (именно так указаны отчества) зафиксированы во Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г. (См.: НИАБ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 230. Ч. 2. Л. 11. № 21, 22. Дело предоставлено членом Петровичского прихода О. Латушко). В анкетах следственных дел в 1932 г. указаны оба брата, проживающие в д. Петровичи и занимающиеся сельским хозяйством, в 1937 г. — только Сидор. (См.: Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24; Архив УФСБР РК. Д. КП-5925. Л. 4 об.)

[7] См.: Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24–27 об., 65.

[8] См.: История лейб-гвардии Семеновского полка. URL: http://www.lgsp.petrobrigada.ru/history.html (дата обращения 23.08.2015).

[9] См.: Собор Введения во Храм Пресвятой Богородицы лейб-гвардии Семеновского полка. URL: http://www.citywalls.ru/house1133.html?s=e49mn47p1m0akcj3srjgi8u5l5 (дата обращения 23.08.2015); Семеновский полк. URL: http://polki.mirpeterburga.ru/semion/topo/new3366 (дата обращения 23.08.2015.

[10] Памятка семеновца. Краткая история Л.-Гв. Семеновского полка. Петроград, 1917. С. 3. URL: http://primo.nlr. ru/primo_library/libweb/action/dlDisplay.do?vid=07NLR_VU1&search_scope=default_scope&docId=07NLR_LMS010134152&fn=permalink (дата обращения 23.08.2015).

[11] См.: Варшавская Н.Ю. «Археологическая модель» Кирилло-Челмогорского монастыря. Приложение // Культурное и природное наследие Европейского Севера. Архангельск: Поморский университет, 2009.  С. 143–145; Мелехова Г.Н., Фаркова Л.И. Судьбы братии Кирилло-Челмогорского монастыря (Каргопольского района Архангельской области) в XX веке // Феномен творческой личности в культуре. Фатющенковские чтения. Материалы V международной конференции МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2014. С. 128–129.

[12] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-13425. Л. 43.

[13] См.: Димитрий (Любимов Дмитрий Гаврилович). URL:  http://kuz1.pstbi.ccas.ru/bin/db.exe/no_dbpath/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6Xbu2e8mcsi0ceG*cWyuVe8micW02f8XWs8Wd66CUci0ceuuWeCQd** (дата обращения 23.08.2015).

[14] См.: Сяндемский Успенский женский монастырь. URL: http://syandema.cerkov.ru/ (дата обращения 23.08.2015). Сяндемская (Сяндебская) Успенская пустынь в 1909 г. преобразована в женскую; в 2011 г. восстановлена тоже в качестве женской обители.

[15] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24–27 об.

[16] См.: Варшавская Н.Ю. «Археологическая модель» Кирилло-Челмогорского монастыря. С. 148–149.

[17] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24–27 об.

[18] См.: Там же. Л. 65.

[19] Кулишова С.В., Пригодина О.Б. Церковь и власть в Каргопольском уезде, 1918–1925 гг.:

по материалам архива милиции и местной печати // Святые и святыни северорусских земель.  По материалам VII науч. региональной конф. Каргополь, 2002. С. 190.

[20] См.: ГААО. Ф. 4687. Оп.1. Д. 258. Л. 7; Д. 238. Л. 28 об.

[21] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24–27 об.

[22] Там же.

[23] Там же. Л. 149.

[24] Там же. Л. 140.

[25] См.: Критский Ю.М. Кенозерье: история и культура (очерки, материалы, исследования). Архангельск, 2005. С. 99; Священномученики Сергий, епископ Нарвский, Василий, епископ Каргопольский, Иларион, епископ Поречский. Тайное служение иосифлян. Жизнеописания и документы / Сост. Л.Е. Сикорская. М.: Братонеж, 2009. С. 190, 196.

[26] Цит. по: Цыпин Вл., протоиерей. История Русской Церкви. 1917–1997. М., 1997. С. 159.

[27] О масштабах распространения движения иосифлян в Каргополье см.: Мелехова Г.Н., Фаркова Л.И. Каргопольские иосифляне в 1930-е годы // Святые и святыни Обонежья: Материалы всероссийской научной конференции «Водлозерские чтения — 2013». Петрозаводск, 2013. С. 197–206.

[28] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 27 об.

[29] См.: «Я иду только за Христом...» Протоколы допросов митрополита Иосифа (Петровых), 1929–1930 гг. Публикация, вступление и примечания А. Мазырина. URL: http://co6op.narod.ru/doc/protocols.html (дата обращения 25.10.2012).

[30] См.: Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 26–27 об.

[31] См.: Шкаровский М.В. Судьбы иосифлянских пастырей. СПб.: Сатис, 2006. С. 497, 533. У Софьи Александровны Шейнгер по адресу ул. Восстания, д. 22, кв. 15 останавливались «оппозиционные митр. Сергию священнослужители — епископ Никольский Варсонофий (Вихвелин), о. Трифон из Кирилловой пустыни Каргопольского района и другие» (Там же. С. 497).

[32] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 41–42 об., 142; Д. П-14268. Л. 9, 15, 25–30, 34–37, 40, 47; Варшавская Н.Ю. «Археологическая модель» Кирилло-Челмогорского монастыря. С. 146–147, 149–150, 152.

[33] Русская Православная Церковь. XX век. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007. С. 230.

[34] Священномученики Сергий, епископ Нарвский, Василий, епископ Каргопольский, Иларион, епископ Поречский. Тайное служение иосифлян. Жизнеописания и документы / Сост. Л.Е. Сикорская. М.: Братонеж, 2009. С. 136, 150, 195.

[35] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 180.

[36] Епископ Варсонофий (Вихвелин), проживавший в 1930-е гг. вблизи Кирилло-Челмогорского монастыря.

[37] Архив РУ ФСБР АО. Д. П-404. Л. 131.

[38] Там же. Д. П-6573. Л. 149.

[39] Там же. Л. 24 об., 149.

[40] Там же. Л. 179.

[41] Там же. Л. 201.

[42] Там же. Д. П-3677. Л. 30; Д. П-13425. Л. 45–48; Архив УФСБР РК. Д. КП-5925. Л. 5.

[43] Архив УФСБР РК. Д. КП-5925. Л. 3–5, 9.

[44] См.: Заклейменные властью. Анкеты, письма, заявления политзаключенных в Московский политический Красный Крест и помощь политзаключенным, во ВЦИК, ВЧК-ОГПУ-НКВД. По документам фондов Государственного архива Российской Федерации. Православные, пострадавшие за веру. Поздеевский Александр (Феодор). URL: http://pkk.memo.ru/page%202/dukh_prav.html (дата обращения 29.09.2015).

[45] См.: Воробьева А. Герман (Ряшенцев Николай Степанович), епископ. Житие // Комиссия по канонизации святых. Владимирская епархия. Персоналии. URL: http://www.vladkan.ru/life/16131704.html (дата обращения 29.09.2015); Рогачев М. Ссыльные архиереи в Коми автономной области // Православная газета Севера России «ВЕРА»–«ЭСКОМ». URL: http://rusvera.mrezha.ru/457/7.htm (дата обращения 29.09.2015).

[46] Цит. по: Воробьева А. Герман (Ряшенцев)… Письмо Н.Д. Шаховской-Шик от 12 февраля 1928 года. Имеются в виду слова: «За Тебя умерщвляют нас всякий день; считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Рим. 8, 36–37).

[47] Там же.

[48] См.: Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского) / Автор-составитель Т.В. Петрова. М.: Даниловский благовестник, 2010. С. 71–141.

[49] См.: Архив РУ ФСБР АО. Д. П-14268. Л. 45–47.

[50] Там же. Д. 13424. Л. 71.

[51] См.: Архив УФСБР РК. Д. КП-5925. Л. 3–3 об.

[52] Там же. Л. 7.

[53] Там же. Л. 8–8 об.

[54] Там же. Л. 9–9 об.

[55] Там же. Л. 10.

[56] См.: Там же. Л. 11.

[57] См.: НАРК. Ф. Р-469. Оп. 1. Д. 447. Л. 56 (№ 115), 79, 83, 90, 100, 109 об., 117, 120.

[58] См.: Архив ЗАГСа республики Коми. 1945 г. Запись акта о смерти № 508.

[59] См.: Там же. 1989 г. Запись акта о смерти № 1410.

[60] Обзор литературы см.: Мелехова Г.Н. Современные подходы в оценке иосифлян: обзор проблем, литературы и источников // Угрешский сборник. Труды преподавателей Николо-Угрешской православной духовной семинарии. Вып. 3. М.: ООО «Издательство ПЕНАТЫ», 2013. С. 181–196.

[61] Алчущие правды: Материалы церковной полемики 1927 года / Сост. свящ. А. Мазырин, О.В. Косик. М.: Изд-во ПСТГУ, 2011. С. 5–6.

--------------------------------

Использованные сокращения

АССР — Автономная советская социалистическая республика

ГААО — Государственный архив Архангельской области

ИПЦ — Истинно-православная церковь

ИТЛ — исправительно-трудовой лагерь

к/р —  контрреволюционный

НАРК — Национальный архив республики Коми

НИАБ — Национальный исторический архив Беларуси

РУ ФСБР АО — Региональное управление Федеральной службы безопасности России по Архангельской области

УЗУ — уездное земельное управление

УФСБР РК — Управление Федеральной службы безопасности России по республике Коми

Библиографический список

Архивные источники

1. Архив ЗАГСа республики Коми. 1945 г. Запись акта о смерти № 508.
2. Архив ЗАГСа республики Коми. 1989 г. Запись акта о смерти № 1410.
3. Архив РУ ФСБР АО. Д. П-13424. Л. 71.
4. Архив РУ ФСБР АО. Д. П-13425. Л. 43, 45–48.
5. Архив РУ ФСБР АО. Д. П-14268. Л. 9, 15, 25–30, 34–37, 40, 45–47.
6. Архив РУ ФСБР АО. Д. П-3677. Л. 30.
7. Архив РУ ФСБР АО. Д. П-404. Л. 57, 131. 
8. Архив РУ ФСБР АО. Д. П-6573. Л. 24–27 об., 41–42 об., 65, 140, 142, 149, 179, 180, 201.
9. Архив УФСБР РК. Д. КП-5925. Л. 1– 11.
10. ГААО. Ф. 4687. Оп.1. Д. 238. Л. 28 об.
11. ГААО. Ф. 4687. Оп.1. Д. 258. Л. 7.
12. НАРК. Ф. Р-469. Оп. 1. Д. 447. Л. 56 (№ 115), 79, 83, 90, 100, 109 об., 117, 120.
13. НИАБ. Ф. 136. Оп. 21. Д. 35. Л. 28 об.–29. Зап. № 3.
14. НИАБ. Ф. 136. Оп. 7т. Д. 41088. Л. 49 (10). Л. 49 об.–50.
15. НИАБ. Ф. 1595. Оп. 2. Д. 12511. Ч. 2. Л. 11. № 21, 22.
16. Кашэль В.У., (ученик 11 кл.), Пасканны А.А. (ученик 9 кл.). Летапiс в. Пятровiчы Смалявiцкага раёна Мiнскай вобласцi. Рук. Л.Л. Хусанава. В. Пятровiчы, 2011. С. 6 // Архив Петровичского прихода.

Опубликованные источники

1. Алчущие правды: Материалы церковной полемики 1927 года / Сост. свящ. А. Мазырин, О.В. Косик. М.: Изд-во ПСТГУ, 2011.
2. Заклейменные властью. Анкеты, письма, заявления политзаключенных в Московский политический Красный Крест и помощь политзаключенным, во ВЦИК, ВЧК-ОГПУ-НКВД. По документам фондов Государственного архива Российской Федерации. Православные, пострадавшие за веру.

Литература

1. Варшавская Н.Ю. «Археологическая модель» Кирилло-Челмогорского монастыря. Приложение // Культурное и природное наследие Европейского Севера. Архангельск: Поморский университет, 2009.  С. 143–152.
2. За веру Христову. Биографический справочник «Духовенство, монашествующие и миряне Русской Православной Церкви, репрессированные в Северном крае (1918–1951)» / Сост. С.В. Суворова. Архангельск, 2006.
3. Критский Ю.М. Кенозерье: история и культура (очерки, материалы, исследования). Архангельск, 2005.
4. Кулишова С.В., Пригодина О.Б. Церковь и власть в Каргопольском уезде. 1918–1925 гг. // по материалам архива милиции и местной печати // Святые и святыни северорусских земель.  По материалам VII науч. региональной конф. Каргополь, 2002. С. 185–190.
5. Мелехова Г.Н. Современные подходы в оценке иосифлян: обзор проблем, литературы и источников // Угрешский сборник. Труды преподавателей Николо-Угрешской православной духовной семинарии. Вып. 3. М.: ООО «Издательство ПЕНАТЫ», 2013. С. 181–196.
6. Мелехова Г.Н., Фаркова Л.И. Каргопольские иосифляне в 1930-е годы // Святые и святыни Обонежья: Материалы всероссийской научной конференции «Водлозерские чтения — 2013». Петрозаводск, 2013. С. 197–206.
7. Мелехова Г.Н., Фаркова Л.И. Судьбы братии Кирилло-Челмогорского монастыря (Каргопольского района Архангельской области) в XX веке // Феномен творческой личности в культуре. Фатющенковские чтения. Материалы V международной конференции МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2014. С. 120–129.
8. Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского) / Автор-составитель Т.В. Петрова. М.: Даниловский благовестник, 2010.
9. Русская Православная Церковь. XX век. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007.
10. Священномученики Сергий, епископ Нарвский, Василий, епископ Каргопольский, Иларион, епископ Поречский. Тайное служение иосифлян. Жизнеописания и документы / Сост. Л.Е. Сикорская. М.: Братонеж, 2009.
11. Цыпин Вл., протоиерей. История Русской Церкви. 1917–1997. М., 1997.
12. Шкаровский М.В. Судьбы иосифлянских пастырей. СПб.: Сатис, 2006.

 Интернет-публикации

1. «Я иду только за Христом...» Протоколы допросов митрополита Иосифа (Петровых), 1929–1930 гг. Публикация, вступление и примечания А. Мазырина. URL: http://co6op.narod.ru/doc/protocols.html (дата обращения 25.10.2012).
2. Воробьева А. Герман (Ряшенцев Николай Степанович), епископ. Житие // Комиссия по канонизации святых. Владимирская епархия. Персоналии. URL: http://www.vladkan.ru/life/16131704.html (дата обращения 29.09.2015);
3. Димитрий (Любимов Дмитрий Гаврилович). URL:  http://kuz1.pstbi.ccas.ru/bin/db.exe/no_dbpath/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6Xbu2e8mcsi0ceG*cWyuVe8micW02f8XWs8Wd66CUci0ceuuWeCQd** (дата обращения 23.08.2015).
4. История лейб-гвардии Семеновского полка. URL: http://www.lgsp.petrobrigada.ru/history.html (дата обращения 23.08.2015).
5. Памятка семеновца. Краткая история Л.-Гв. Семеновского полка. Петроград, 1917. С. 3. URL: http://primo.nlr. ru/primo_library/libweb/action/dlDisplay.do?vid=07NLR_VU1&search_scope=default_scope&docId=07NLR_LMS010134152&fn=permalink (дата обращения 23.08.2015).
6. Поздеевский Александр (Феодор). URL: http://pkk.memo.ru/page%202/dukh_prav.html (дата обращения 29.09.2015).
7. Рогачев М. Ссыльные архиереи в Коми автономной области // Православная газета Севера России «ВЕРА»–«ЭСКОМ». URL: http://rusvera.mrezha.ru/457/7.htm (дата обращения 29.09.2015).
8. Собор Введения во Храм Пресвятой Богородицы лейб-гвардии Семеновского полка. URL: http://www.citywalls.ru/house1133.html?s=e49mn47p1m0akcj3srjgi8u5l5 (дата обращения 23.08.2015); Семеновский полк. URL: http://polki.mirpeterburga.ru/semion/topo/new3366 (дата обращения 23.08.2015).
9. Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. URL: https://drevo-info.ru/articles/2769.html#10 (дата обращения 3.11.2017).
10. Сяндемский Успенский женский монастырь. URL: http://syandema.cerkov.ru/ (дата обращения 23.08.2015).