
Есть одно "загадочное" обстоятельство, повергающее белорусского медиевиста в крайнее недоумение и растерянность. Это – почти полное отсутствие белорусского[1] агиобиографического материала в сохранившихся богослужебных и четьих сборниках XV–XVII вв., созданных на землях Беларуси, то есть в сборниках, которые обязательно должны были бы содержать, как минимум, жития подвижников, вошедших в Собор Белорусских Святых[2] (дальше – СБС).

Ситуация второй половины XIX в. на территории Белоруссии представляла собой достаточно запутанный клубок религиозных и этнических отношений. Взаимодействие этносов, культур, национальных идеологий происходило практически в каждом моменте правительственной деятельности и акте взаимоотношений населения с администрацией. Политизация самого духа Северо-Западного края давала возможность представлять любое действие определённых группировок населения как антиправительственный демарш. В этом случае правительство оказывалось в патовой ситуации – демонстративное поведение представителей шляхты, подчёркивание ими своей польской ориентации, пренебрежительно-показное отношение ко всему русскому должно было каким-то образом пресекаться администрацией.
Для Западно-русских земель, и в частности для Белоруссии, знаменитый «польский вопрос», стоявший перед великими державами на протяжении последних трех-четырех столетий, зачастую являлся внутренним. После монголо-татарского нашествия западную часть ослабленной Руси сначала захватили литовцы, а затем она вошла в состав Речи Посполитой – республики польской и литовской католической шляхты, в которой русское православное население оказалось на положении «быдла» (польск. – скотина).

В последнее время в информационном пространстве Белоруссии все чаще стало появляться понятие «литвин» в качестве способа альтернативной идентификации белорусского этноса. Несмотря на то, что распространение идей «литвинизма» происходит по большей части лишь в среде националистически настроенной интеллигенции, в перспективе они способны изменить не только культурную, но и национальную составляющую белорусского самосознания.
Лужицкие сербы, самый малый славянский народ, проживающий в федеральных землях Саксония и Бранденбург на юго-востоке ФРГ, является прямым потомком автохтонного славянского населения, занимавшего в раннее средневековье значительную часть территории современной восточной и центральной Германии. О славянских обитателях обширной области от берегов Северного и Балтийского морей, низовьев Эльбы и бассейна Майна до северо-восточной Баварии сейчас напоминает лишь славянская этимология местных населенных пунктов. Названия таких немецких городов, как Лейпциг (Липск), Дрезден (Дрежджаны), Бранденбург (Бранибор), Плауэн (Плавно), Пирна (Перна), Гера (Гора), Цоссен (Сосны) и многих других имеют славянское происхождение.
В последнее время в церковной и околоцерковной среде все чаще и громче звучат речи о том, что католическое духовенство собирается перенести из Ватикана в Республику Беларусь так называемые «святые мощи»
Ахиллесова пята общественного строя Белоруссии - безыдейность. По своему простой и ясный, основанный на крестьянском прагматизме, этот строй совершенно не оставляет пространства для духовных исканий интеллигенции. И подобно тому, как в безводном ландшафте произрастает лишь специфический тип засухоустойчивых растений, так и в замкнутом белорусском обществе набирает силу специфический тип фрондирующей идеологии - литвинизм.