Кляча российского либерализма издохла на дороге истории. Понимают это патриоты и демократы, коммунисты и националисты, республиканцы и монархисты, имперцы и конфедераты. Понимаю это даже сами либералы. Последние ещё пытаются говорить о «либерализме с человеческим лицом», но эти разговоры становятся всё невнятнее и тише. Идея того, что построение пресловутого рынка для кучки олигархов стоит нищеты миллионов, оказалась несостоятельной.

После Октябрьской революции, большевики с целью ослабления своего главного противника – русского народа, провели искусственное расчленение России на отдельные государственные образования. На территории Украины и Белоруссии это сопровождалось насильственной дерусификацией новообразованных «социалистических наций» - украинцев и белорусов. Когда в современной Белоруссии, белорусизаторы сталкиваются с материалами, в которых говорится о фактах принуждения белорусов к отказу от своего русского начала, они  утверждают, что это выдумки российских великодержавных шовинистов.  

Наблюдая переплетение в жизненном обиходе народные и христианские традиции, слыша старинные религиозные песни, наполненные современными лирическими интонациями, мы заинтересовались проблемой взаимовлияния, взаимопроникновения двух, казалось, таких разных пластов национальной культуры: народной, устной традиции и церковной, письменной традиции. Изучая проблему, мы пришли к выводу, что и фольклорная, и церковная певческая культура является народной. Актуальным для нас стал вопрос мировоззренческой основы народного искусства.

Достаточно сложно точно определить время возникновения теологии освобождения. Современная политическая доктрина Римско-католической церкви считает, что данное учение зародилось еще до Второго Ватиканского Собора в странах «третьего мира», прежде всего в латиноамериканском регионе, т. к. для государств, входящих туда, характерно острое противостояние между богатыми и бедными, а также наблюдается определенный конфликт между странами – участницами с одной стороны и мощным соседом – США – с другой.

Терроризм ставшей проблемой современности, средствами которого, решаются многие политические задачи, для  России и всего  постсоветского пространства не является чем-то новым. С масштабным террором, почти в современных масштабах, впервые столкнулась именно Российская империя.  Характерно то, что террором никогда не занимались одиночки и малообразованные люди. Можно сказать, что террор – это крайняя форма политической борьбы интеллигенции. Но, которая при этом, не брезгует использовать в качестве непосредственных исполнителей женщин и молодежь. В работе Александра Гронского дается психологический портрет российского революционера, который, как правило, оказывается  - интеллигентом.

В канун праздника Победы  рекомендуем посмотреть интервью с Наталией Алексеевной Нарочницкой – известным ученым и православным идеологом, в котором она рассказывает о презентации во Франции своей книги «Что осталось от нашей победы?».

Отмечая особенности национального вопроса в дореволюционной России, следует обратить внимание на одну из основных черт, присущих русскому государству, которая  заслуживает специального упоминания — это полиэтничность Руси-России. В вульгарном представлении эта многонациональность явилась результатом «русской экспансии» с целью колониальной эксплуатации. В действительности же это далеко не так: полиэтничность (многонациональность), досталась Руси в наследство от сарматско-готско-хазарского прошлого.

С момента принятия христианства на землях современной Белоруссии, составлявших в то время  западную часть Киевской Руси, стала расцветать мощная славянская христианская культура, основанная на византийской православной традиции. В Х – ХІІІ вв. достигли высокого уровня развития литература, архитектура, живопись, прикладное искусство, музыка. Все эти отрасли культуры опирались на восточно-христианскую духовность и имели глубоко церковный характер.

Лужицкие сербы, наряду с другими полабскими славянами вовлеченные в орбиту германской государственности более тысячи лет назад[1], в отличие от своих северных славянских соседей сумели не только сохранить славянский язык, культуру и самосознание, но и дважды в течение ХХ века предпринять попытку создания собственной государственности и выхода из состава Германии. Первые годы после окончания Второй мировой войны занимают особое место в истории серболужицкого народа, политическая и культурная жизнь которого в это время была полна драматических поворотов и протекала особенно насыщенно и интенсивно, преодолев свои традиционные культурно-языковые границы и перейдя в политическую плоскость. Именно в этот период времени лужицкие сербы предприняли наиболее последовательную попытку обрести собственную государственность и выйти из состава Германии.

Белорусы начала ХХ в. как субъект политики существовали в рамках текста [подробнее об этом см.: Акудовіч, 1998, с. 7-12], в первую очередь, газетного, и являлись, если можно так сказать, «газетной нацией». Белорусские книги в то время выходили, но наиболее значимым транслятором белорусского национализма была газета «Наша ніва».

Памятники церковного искусства XI–XVII вв. характеризуют искусство современного им времени в целом,  что обуславливается религиозным характером древней культуры. Проблемам литургической символики посвящено большое количество исследований. Это, пожалуй, самая популярная тема в кругу тех исследователей, которые изучают церковное искусство.