Киев. Сегодня при имени этого города сразу возникает ассоциация с непреходящим бурлением сменяющих друг друга майданов, со скачущей толпой, которая с выпученными глазами орет некие заклинания, и возвышающейся над этим беснованием языческой богиней Берегиней. К подножию этого идола "новой" свободы и "незалежности" очумевший народ льет и льёт кровь своих братьев и возжигает чадящие жертвенные костры из покрышек. Там же обнаженные ведьмачки срезают бензопилами поклонные кресты. И сквозь этот рев не слышен Благовест от церквей у берегов днепровских вод - этой общерусской купели. Но морок пройдет и к подножию Равноапостольного Князя Владимира потянется кающийся народ, и город вновь засияет всеми своими куполами. Так было не раз - и после полного испепеления Киева Батыем, и после духовного гнета польских иезуитов, и после немецко-фашистского нашествия. Киев был, есть и будет Матерью городов русских. Предлагаем читателям текст речи Михаила Александровича Максимовича, произнесенной им на торжественном собрание императорского университета св. Владимира в Киеве 2 октября, 1837 года. И хотя эта речь была произнесена 178 лет назад, на наш взгляд, это одни из лучших когда либо сказанных слов о величии Киева и его предназначении для всей Руси.
ОБ
УЧАСТИИ И 3НАЧЕНИИ КИЕВА
В ОБЩЕЙ ЖИЗНИ РОССИИ.
Речь
в торжественном собрание императорского университета св. Владимира,
бывшем по случаю раздачи медалей студентам,
в присутствии
Господина Министра Народного просвещения,
2 октября, 1837 года,
произнесенная
Профессором Русской Словесности
Михаилом Максимовичем.
Киев.
В Университетской Типографии 1 8 3 7.
Электронная копия в формате PDF статьи М.А. Максимовича
«Об участии и значении Киева в общей жизни России».
И рече (Андрей) к сущим с ним учеником:
видите ли, горы сия? яко на сих горах
возсияет благодать Божья, имашь град велик
бысть, и церкви многи Бог вездвигнуша
имашь! “ Вешед на горы сия, благослови я,
постави крест....
Нестор.
ОБ УЧАСТИИ И 3НАЧЕНИИ КИЕВА В ОБЩЕЙ ЖИЗНИ РОССИИ.
Среди множества городов обширной Русской Империи—Киев, Москва и Петербург возвышаются как три великие памятника трех великих периодов Русской жизни. Это три средоточия, из которых Русская жизнь, в свое древнее, среднее и новое время, развивалась особенно, но всегда с одинаково, могучей и широкой силой; три исполинские ступени, по коим Россия, с помощью Божией, взошла на настоящую высоту своего величия.
Три города сии, быв Стольными городами нашего Отечества, служили ему источниками тех великих, незыблемых начал, из которых постепенно слагалась одна общая, целая жизнь его. И если представитель нашей древней Истории есть Св. Равноапостольный Князь Владимир, Просветитель России, —если в средние времена народ Русский возвеличил Иоанна ІІІ-го Собирателем Отечества, а новая жизнь- России раскрывала собою мысль Преобразователя своего—Великого Петра: то можно сказать, что Киев есть памятник Русского Православия, Москва—памятник Русской народной самобытности, а Петербург — Русского Самодержавия.
Петербург, составляя ныне Престол Русского Самодержавия, есть и представитель той гражданственности и просвещения, коими Россия со времени Великого Петра уравнивалась с просвещенным Западом и соделалась Империей Европейской.
Но Москва не перестала от того быть средоточием той собственно-Русской народности и самобытности, которые она воспитала в средний период жизни для Царства Московского, и на которых утверждалось в ней Самодержавие всея России, со времён Великого Иоанна.
А Киев и поныне есть главное место Русской Святыни, и для целой России не утратил того Церковного величия, которое составило первую основу всего величия Русского, из которого разлилась, которым спаслась и утвердилась народная самобытность Руси Православной.
В Киев не спешит Россия со своими гражданскими целями, и не движется она здесь тем непрестанным движением, с которым она в Петровом граде так быстро, непрестанно стремится и делом, и мыслью к будущему своему величию, вслед за Державным Исполином-Всадником.
В Киеве Русское сердце не порадуется тем полным биением своенародной жизни, которая в настоящей полноте своей разливается в Москве белокаменной: и в великом Кремле её — среди священных Соборов, у подножия Ивана Великого, у Красного Крыльца и Грановитой Палаты, —и на Красной площади—близь Минина и Пожарского, в шумных рядах—куда стекается и где кипит Русская промышленность и Русское довольство во всей народной, яркой пестроте своей.
И редко здесь Русскому, и то на краткий срок, достается счастье видеть Венценосца своего, и при величественном Виде Его, при Его державном слове, со всей живостью ощутить в своем сердце настоящее, незыблемое могущество и будущее величие Великой России.
Но за то, никуда кроме Киева не притекает Россия от Востока и Запада, от Севера и Полудня своего, для молитвы и святых воспоминаний. Целые тысячи Русских, отложив житейское попечение, идут набожно поклониться первым Русским Праведникам—Святым Угодникам Печерским и Святой главе Равноапостольного Просветителя России; идут побывать на тех святых местах, откуда идет Русская Земля, — у той величественной реки, где приняла она Святое Крещение—на тех горах и удольях, где раскрывалась богатырская юность её, и где древняя жизнь Руси оставила нам нетленные мощи первых поборников нашего Православия, да живое слово предания—в завет будущего своего величия.... И нигде так живо не чувствуешь древнего величия Руси, как в Киеве, глядя на его святые храмы и высоты прекрасные.
Источник нашей древней жизни, Киев есть и главное место живейших об ней воспоминаний, главный хранитель нашего прошедшего.
Да позволено же мне будет — Торжественному Собранию сему в новом храме Наук, посвятить воспоминания и мысли мои об участии и значении Киева в общей жизни России.
Не дивное ли самое начало Киева? ...
По преданию Церкви, освященному тысячелетним верованием Русских и согласному с свидетельством историческим о проповедовании Андрея Первозванного в странах Днепровских, —Святой Апостол благословил горы Киевские, и водрузил Крест, и предрек: яко на сих горах возсияет благодать Божия, — имать град велик быть, и церкви многи Бог воздвигнути имат. "
И так, первым началом Киева был Крест Первозванного Апостола, в первый век Христианства; а его благословение горам было верным залогом священного величия сей матери городов Русских. И создался город Киев, в неизвестное для истории время, Князем Словен Днепровских. Но исполнить Пророчество Апостола суждено было Руссам.
Чрез восемь веков, Варяжский Князь Рюрик идет на княжение к Словенам Новгородским; в числе дружины своей ведет он Русь от Балтийского моря; а в Царьгороде, в тоже время, готовится уже Словенский перевод Священных Книг, в котором Руссам суждено было найти источник всего просвещения своего — и Веры, и грамоты, и языка величавого, и которого дальнейшее распространение и усовершение предоставлено было России. Через два года, с Оскольдом и Диром Русь переходит из Новогорода к Словенам Днепровским, водворяется в Киеве, со славою утверждает здесь свое имя, и здесь полагается начало Русской Земли 1). — Через два года, эти Русские Князья Киева, по обычаю Варяжскому, идут с Русью в Царьгород за добычей, и возвращаются в Киев с бесценным сокровищем Веры Христовой, дарованной им грозным и вместе благотворным действием Святой Богоматери, Покровительницы Киева; и от Патриархов Царьградских они принимают уже себе Священнослужителей, и знаменитый Первосвященник Восточной Церкви хвалится обращением Pyси...
Вот зарождение Русской Земли в Киеве, с самого начала своего уже Христианской; и могила первого Русского Князя в Киеве—была страдальческая Могила Христианина (Могила Оскольдова)!
Вещий Олег, сделавшись Русским Князем, усвояет Киеву владения Рюрика, водворяет его Княжеский род на Киевском Престоле, нарекает Киев Матерью Русских городов, и новыми завоеваниями распространяет Русскую Землю, возвеличивает её имя.
Быстро потом прибывает Русская сила и далеко расширяет пределы свои Русская Земля, при Князьях своих Святославе и Владимире. Во сто лет Юго-восток Европы был уже под сильной рукою Русского Князя. Своим именем воинственные Руссы уже положили неизгладимую печать первоначального единства на Восточных Словен, а своей отвагой победоносной они возбудили в них ратный дух и обновили их жизнь.
Но, между тем как росла так быстро сила Руси из Стольного Киева и на стенах Царя-града оставался щит Олега, на благословенных горах Киевских утверждался щит Веры Православной. Игорь опустошает Азиатские берега Чёрного моря; воинственный Святослав воюет Козарию, Тмутаракань, подножие Кавказа и Болгарию Дунайскую; а мудрая Ольга приемлет крещение в Царьгороде, учит крещению в Киеве, и на Русском небосклоне является предтекущая Христианству нашему, как денница пред солнцем и как заря пред светом.
И этот свет настает скоро—с нашим Солнцем-Владимиром. С ним воссияла благодать Божия на горах Киевских, озарила ею Русскую Землю, и Стольный Киев вскоре возвеличился дивным благолепием Храмов Божиих и соделался источником новой, внутренней жизни для Руси. —
Самое цветущее и славное состояние Киева было от Св. Владимира І-го до кончины Владимира ІІ-го Мономаха.
В эти великие времена Русской жизни, в Киеве процвело наше Православие и совершило собою внутреннее Преобразование Русского духа, и положило начало внутреннего единства Руси, первое начало её грядущего величия. Совершающееся в нем преобразование духа и жизни Русской Киев распространял и на другие части России—на Новгород и Полотск, на Суздаль и Галич: все они созидались по его образцу; для всех их Киев был рассадником и Веры, и законов, и грамоты, и языка книжного; от него заимствовали они и Князей своих и служителей Церкви; от него восприяли они и кровь, и имя, и дух Русский. Но, когда Киев начал это внутреннее развитие и распространение новой жизни по России, в ней господствовал уже удельный образ правления.
Между потомками Владимира делятся владения Руси, как родовое наследие: начинается разновластие и междоусобная борьба Уделов. Вот еще Владимир Второй мирит Князей, укрепляет за собою Престол Киевский: Мономах был последний Единовластник древней Руси, а с ним кончилось и державное величие Киева!
Из Киева развиваются многие сильные Княжества Русские; но в нем самом мало по малу убывает Великокняжеская сила, а с ней кончается и первоначальная целость России.
Новые Княжества Русские опять дробятся на мельчайшие, так, что пред нашествием Татарским было уже до 70 особых Княжеств Русских. — Такой образ удельного Правления сокрушил первоначальное, внешнее единство России, созданное силою Киева; но этот образ господства послужил Киеву средством к преобразованию России в то внутреннее единство жизни, на котором должно было утверждаться все грядущее величие Руси; —и в постепенном развитии Русской жизни, период Уделов был необходимою ступенью.
Надо же было истощиться этому Варяжскому образу Княжеского Господства, и притом самому собою; ибо силою Господства сего и создалась первоначальная целость и огромность России. Надо было России собственным кровавым опытом удельного разновластия дойти до Единодержавия, и долгим трудным путем дробного развития жизни и частной самобытности, перейти к общей самобытности народной, и достичь наконец до того полного единства и стройной целости своей, о которых уже Вещий Боян, поминая первые времена междоусобий Русской Земли, говорил: тяжко тебе голова без плеч, горе тебе телу без головы! Да и мог ли древний Киев эту страшную громаду разнородных племен, так быстро его внешней силой соединенных, преобразить внутренним единством своей новой жизни, если бы не дал развиваться ей самостоятельно и созревать постепенно по участкам неустроенного мира?
И вот, Русская Земля дробится на Уделы между сынами Владимира; Киев рассевает в них свою новую жизнь, свою Русскую силу: и в каждом из них растёт она самостоятельно; и с Княжеской кровью Владимира разливается и напечатлевается повсюду одна Вера, а с нею и один язык, одинакий образ мысли и жизни. Князья междоусобствуют, страсти кипят: но среди этой внешней борьбы Удельных Князей происходит в народе и внутренняя борьба одной новой жизни с прежним её разнообразием. Эта борьба полагает печать живого единства внутреннего, которое возрастало в Русском народе по мере того, как внешнее единство древней Руси распадалось. — Потому-то в период Уделов, не смотря на междоусобия Князей, в Русской Земле утвердилось Православие, созидались новые города, великолепные Храмы Божии и святые обители; были великие деятели на поприще Веры и общественного блага; были славные писатели и песнотворцы, —и вообще древняя Русь ознаменовала себя самыми счастливыми начатками просвещения, какими и Запад современный не во всем похвалиться может. Не во времена ли первого разновластия и в самом Киеве создалась Святая Лавра, и процвел сей великий вертоград духовного просвещения древней Руси, —и великий создатель его, преемник Антония, Преподобный Феодосий, явил себя величайшим поборником Православия, и просвещения, и мира общественного? ...
Период Уделов России был веком рыцарства её, в котором столько же было мрачного и кровавого, сколько светлого и живоносного. Любовь к Русской Земле и её славе сильно развилась в эти первые века нашего Христианства; ратный дух усилился враждой на поганых и возвысился понятием чести. „Искать себе чести, а Князю славы “- было девизом Русского Воина: „Лучше быть изрублену, чем быть полонену" — взывали Удельные Князья к своим дружинам, —„брань славна лучше мира студна “—говорили самые Иноки-летописатели.
И вот уже Киев, рассеяв Русскую силу свою по всем участкам Русской Земли, между потомками своего Великого Князя, сам остался только с именем Великого. Но это имя звучит прадедовской Славой для Русских; но Золотой Престол Киевский неодолимо влечет к себе Русских Князей и за общее для них его имя, они жертвуют часто своим удельным, верным достоянием.
Но вот, уже и имени Великого Княжества лишается Киев: в Северо-восточной Руси оно усвоено Суздалю, на Юго-западе Русском—Галичу. Но и тогда Киев был велик для народа своим величием Церковным; и один он еще хранил единство преобразованной им Руси и был средоточием обширного её круга это единство было Церковное, единство Православия, коего он был главою и по власти своего Митрополита всея Руси. То была последняя власть древнего Киева над Русью, с которой оставался он и тогда, когда мирскую власть его давно уже поделили между собой потомки Владимира. То единство Руси было первое, которое не рушилось и тогда, как с нашествием Татар все на Руси пришло в смешение, и Русские Князья падали пред несметной силой Ханской. Тогда пало и Церковное великолепие древнего Киева, и он из багряницы облекся во вретище.
Внук Чингисханов Мангу, посланный Батыем осмотреть Киев, был поражен, увидев из-за Днепра великолепие, которым сияли высоты его, и предложил ему покориться Батыю. Но Князь Михаил с презрением отверг гордыню сильного, побил послов Татарских и ударился в Венгрию. Киевляне с Боярином Димитрием отчаянно защищались, когда нагрянули черные тучи Батыевы; с бою выдали они Киев, и великий город разрушен был до основания, и храбрые Русичи погибли со своим Митрополитом под саблями поганых (1240).
От Стольного Киева остались в обгорелых стенах Софийского Собора гробница Ярослава, развалины Золотых Врат его, да Северный придел Десятинной Церкви над священными останками своего великого Строителя. От Святой Обители Печерской, дивным, великолепием украшенной, уцелели одни нетленные остатки Русских Праведников, да малый придел церкви, куда на протяжный звон благовеста, сходились к церковному служению благочестивые иноки, укрывшиеся в окружных лесах и вертепах.
Вот что осталось в Великом Киеве от древней жизни его. И когда Михаил, напрасно искавший помощи у Князей, воротился из Венгрии; тогда престолом ему был Днепровский остров перед развалинами Киева, и он принял мученический венец в Орде, спасая уже только Православие души своей. «Христианин есмь» было последнее слово последнего Князя Киевского и Черниговского. В этом слове заключается все значение древнего Киева в общей жизни России....
Тяжкая мгла Татарского ига налегла на Русскую Землю. Но свет и во тьме светит!
Светильником Руси был новопоставленный в Никее (1250) Митрополит Киевский Кирилл. Найдя Киев в развалинах, он перенес катедру свою во Владимир, в Великокняжескую столицу Северо-восточной Руси. С его прибытием туда, повеял новый дух жизни в падшем Отечестве нашем. Примиряя и напутствуя Князей, возобновляя и умножая церкви, исправляя церковные уставы и духовенство, сей великий Пастырь всея Руси ревновал о восстановлении и утверждении в народе Православия в его апостольской чистоте, которая (по словам его) у нас омрачена была облаком мудрости Эллинского языка, и в падшей Греции, завладенной Римом, была возмущена чрезвычайно, особенно в то время.
Живым обновлением Православия в жизни народа, он положил твердое начало обновления народной жизни, и у самих Татар снискал уважение к нашей Вере и духовенству нашему, и учредил особую Епископию в столице преемника Батыева.
Россия несчастливая тяготевшим над ней игом и раздорами своих Удельных Князей, счастлива была служителями Церкви своей, которые были посланниками самого Неба ко благу Отечества. Своим деятельным Православием они обновили и утвердили народность Русскую и привели её к самобытности. Не святые ли Митрополиты Петр и Алексий были защитниками Руси в Орде? Не Алексий ли, быв главным деятелем Руси, удержал Великое Княжество за Димитрием и уготовил ему битву с Татарами? Не святой ли Сергий Чудотворец благословил Димитрия Донского на первую победу над Татарами, вооружив его нетленным оружием Креста и двумя иноками-оруженосцами? Не Вассиан ли силой своего слова подвиг Иоанна на роковую битву с Татарами, которой решена была самобытность Великой России? ...
Быть сердцем Великой России, средоточием её нового бытия и величия, Провидение судило Москве.
Величие Москвы создалось на краеугольном камне Православия. С самого начала своего Великокняжества, она стала Митрополией Всероссийской Церкви и наследовала от Киева ту Церковную власть, по которой принадлежали ей все разрозненные части древнего Русского мира, по которой она с самого начала своего уже была средоточием духовного единства всея Руси.
Мирскую власть свою Москва стяжала постепенно, и уже не одной силой отваги, как древний Киев, но и силою мысли. Медленно собирала она раздробленную и подавленную Русь: но за то прочное и стройное дала ей единство, на незыблемом основании единства духовного.
Москва, соделавшись Великим Княжеством, собственной силой освободилась из-под ига Татарского; отдельное слабое бытие Северо-восточных Княжеств постепенно соединила она в одно самобытное, сильное Русское Царство, и удельную власть Князей слила в одну власть Царя. Таким образом утвердилась в ней народная самобытность, а вместе с самобытностью и Единодержавие Великой Руси.
Народная самобытность и Единодержавие явились в ней как два живые начала одного цельного бытия: они были достоянием и следствием вековой жизни России, проистекли из общего внутреннего единства и развились совместно. Первым шагом Руси к народной самобытности была победа Донского, и он положил первое начало Единодержавия. Иоанн Великий довершил освобождение и самостоятельность России, и был первым Русским Царем и утвердителем Единодержавия. Северо-восточная Русь была первой жертвой сокрушительной силы Татарской, и первая восстановилась самобытной чрез свое Православие, и потому в своем народе назвалась Святою Русью.
Но возвратимся к Киеву. — Между тем как Митрополиты Киевские действовали во благо России на Северо-востоке её, и создавалась Москва, — Киев находился 80 лет под управлением Татарских воевод и оставался в развалинах; а в лесах Черной Руси возникала Литва, и незадолго пред тем, как усилившаяся Москва стала Великим Княжеством, Литовский Князь Гедимин, завладев Северо-западом Русским, образовал из него другое Великое Княжество Литовское, и умножая свои завоевания—вызволил Киев от Татар (1320)—и Киевское Княжество стало Уделом Великого Княжества Литовского.
Вслед за тем Великое Княжество Галицкое, долее всех сохранявшее свою самобытность и присвоившее себе Киев, было соединено с Польшей и обращено в Русское воеводство (1340).
Таким образом прежние Княжества Русские сосредоточились в двух новых Великих Княжествах, Московском и Литовском, и вся древняя Русь разделилась на две половины—Западную и Восточную, которые доканчивали между собою прежнюю удельную борьбу, но были соединены единством Церкви.
Киев доживал свое ветхое Княжество. Управляемый Литовскими Наместниками Греко-российской Веры, и Наместниками Митрополитов Московских, именовавшихся Киевскими—он хранил свое Православие и сберегал предания и драгоценные останки святой старины своей. В Литве, большую часть коей составляли Русские, также господствовала Восточная Вера и язык Русский. Литовские Князья у Болгарского Патриарха испрашивали себе особых Митрополитов; но Киевляне не принимали их, и Киев с Галичем не отделялся от Митрополии Московской.
Князь Ягайло, приняв с рукою Ядвиги и корону Польши, некрещенных еще Литовцев обратил в Латинскую Веру, требовал обращения в нее и от, Литовских Руссов, и хотел соединить Литовское Княжество с Польшей. Но Литовские Руссы своим Князем признали воинственного Витовта, и он — стесняя Москву, воюя Татар, овладел большею частью древней Руси и увеличил ею Литовское Княжество; а для большей самобытности его и отдельности от Москвы, он заставил Западно-Русских Епископов посвятить особого Митрополита Киевского.
Таким образом произошло первое разделение Всероссийской Митрополии. Киев становится средоточием духовного единства для всей Западной Руси. Последний Великокняжеский Наместник Киева, благочестивый Кн. Симеон обновил уже Святую Лавру (1470). Но со смертью его кончилось и Княжество Киева: Казимир, подобно Ягайлу, принявший корону Польскую, Киевское Княжество обратил в воеводство (1471), в то время, как Москва становилась на степень самобытного Царства. В замены Княжества Казимир утвердил окончательно отдельность Киевской Митрополии от Московской; но Митрополиты Киевские жили в Литве; Киевские воеводы были Католики; Латинская Вера постепенно усиливалась в Западной Руси, и Православие лишалось своих прав, по мере сближения Литовского Княжества с Польшей, которое и довершилось при Сигизмунде Августе (1569). Кроме того, едва обновленный Киев опять разграблен был Менгли-Гиреем (1482) и с той поры Малороссия вновь была опустошаема набегами Крымских Татар, в продолжение нескольких десятилетий.
Но в это тяжкое время на защиту Киева и Украины является Козачество.
Уже давно Южные Руссы образовали воинское братство на островах Днепровских в Запорожье, где положил свою голову воинственный Святослав, вещавший некогда к дружине своей: „не посрамим Земли Русские, но ляжем костьми, мертвые бо срама не имам! “
Не снося чуждого ига, дыша славой предков, они роились в темных лесах и привольных степях Днепровских. Там широко развивалась их буйная воля и отвага воинская. Но главным условием Козацкаго братства была Вера Православная и старая вражда на поганых. И грозны были для Татар и Турков Козацкие набеги и на суше и по Черному морю, которое знакомо было сынам Южной Руси уже издревле, со времен Оскольда и Олега. Запорожцы порывались пристать к Москве, и обращались к Иоанну III-му; но тогда не была еще пора их соединения и Запорожье было далеко от тогдашних пределов Великой Руси.
Набеги Татарские на Киев усиливают в них вражду на поганых, и Козачество с 16-го века разрастается по Украине, и народность Украины обновляется. Славный Баторий видит всю важность Козачества и для Полыни, —и дает ему права и воинско-гражданственное устройство в Украине, и ставит воеводство Киевское при Польше отдельным от Княжества Литовского. И вот первый, важный шаг Южной Руси к самобытности народной!
А между тем росла и возвышалась Государственная самобытность и сила Великой России. Православие процветало в её недрах; оно осталось неприкосновенным и уваженным от Татар, и отвергло многократные покушения Рима, не покидавшего своих намерений привлечь Россию под власть Папскую. Сильно уже потрясена была эта власть Реформацией и в самой Польше; но тем с большим усилием домогалась она присоединить к себе Россию. Главными орудиями сей мысли стали Иезуиты; они усилились в Польше и завладели её политикой. Иезуит Антоний, оказав услуги Иоанну Грозному, просил за то публичного прения о Вере. Здравым разумом Московского Царя была опровержена хитрость ума Иезуита, который после того устремил уже свои виды на Киев. Православная Церковь Великой России осталась неколебимой; и при набожном Феодоре, последнем потомке Святого Владимира на Престоле Московском, достигла полной самобытности установлением Московского Патриаршего Престола (1589).
Тогда усилия Иезуитов обратились на Западную Русь, и средством присоединения оной под власть Папскую была Уния. Для привлечения к ней испущены были все меры—к соблазну слабых, к ожесточению твердых. Тут не было уже и тени той веротерпимости, которою отличалась всегда Россия, —и Сигизмунд III обесславил себя слепым доверием и покровительством Иезуитству и открытым гонением на Христиан, не признававших над собою власти Папской. Обращение в Унию сопряжено было с ужасным насилием. Униатам были предоставлены все мирские и общественные выгоды и все покровительство; а Православные были поражены в самых святых своих отношениях 2). И в сию-то печальную годину искушения, когда Уния производила разделение между Православными Западной Руси и овладевала ими в Литве, — пробудившийся Киев является великим поборником Православия и опять становится средоточием народной деятельности Украины и источником духовного просвещения России.
Воевода Киевский, знаменитый Князь Острожский Константин, потомок Великого Владимира, был величайшим, ревнителем Православия и распространителем просвещения в Южной России. Ему первому обязана она учреждением училищ и книгопечатания; ему обязаны все Православные за первопечатное издание полной Библии Словенской: и он первый восстал на Сейме против Унии и писал красноречивые окружные увещания к Литовским и Волынским Церквам о пребывании неотлучно в Православии. С другой стороны, за свою Веру ополчилось на Унию—Козачество. Заслуги Польше сего народного рыцарства умел ценить Баторий и забыл Сигизмунд, отнял права, заслуженные у Батория Козаками, объявил их еретиками (схизматиками) и ужасная казнь постигла их храброго вождя Наливайко за восстание.
Новый Запорожский Гетман Петр Конашевич-Сагайдачный новыми подвигами для Польши укрощает на время угнетения на Украине, —и упрашивает Цареградскаго Патриарха постановить Православного Митрополита в Киеве, (ибо со времени Унии, Православная Паства Западной Руси 25 лет сиротела без Пастыря). Ревнуя о Православии, Сагайдачный оставляет Гетманскую булаву и братство Козацкое, постригается в Братство Киевское, всем достоянием своим жертвует в пользу монастыря и училища, и пишет драгоценное сочинение против Унии.
Киевское Братство, между тем, становится рассадником духовного просвещения: воспитанниками его Богоявленской Школы наполняется Козачество.
Стараниями Плетенецкого обновляется Св. Лавра, возвращает свои права, начинает книгопечатание, и Духовенство Киевское, вооружась Богословием, опровергает своими сочинениями печатные клеветы Иезуитов на Православие, и словом проповеди своей распространяет оное в народе.
В Печорскую Лавру является сын Молдавского Князя, обучавшийся в Париже и с честью служивший в Польской военной службе; на 28 году своей жизни он постригается в Лаврские монахи, и скоро становится Архимандритом и Митрополитом Киевским. Это был Петр Могила, величайший деятель на защиту Православия и распространение духовного просвещения. Отобрав Софийский Собор у Униатов, он восстанавливает в нем Митрополичью катедру; обновляет Десятинную Церковь и из под развалин её переносит в Лавру Святую Главу Просветителя России; восстанавливает и умножает церкви; а для исправления церковных правил, догматов и книг, намеренно порченных Униатами, он открывает Киевский Собор (1640). В числе многих сочинении своих он составляет Православное Исповедание Веры, которое поныне служит главной книгой вероучения и имеет достоинство вселенское; (ибо, одобренное всеми Патриархами Восточной Церкви, оно распространилось по Востоку и по Европе, в переводах на Греческий, Латинский и Немецкий языки). Сверх того, сей Старший брат и защитник Киево-братской Школы обогатил ее средствами, возвысил ее на степень Академии и в завещании своем назвал единственным своим залогом.
Козачество со своей стороны, при новых насилиях Православию, продолжало из Запорожья свои Крестовые походы за Восточную Церковь, за Богоспасаемый град Киев и Святую Лавру. Защита Веры обращается в защиту Украины, и кровавый ряд их походов заключается блестящими подвигами Гетмана Хмельницкого. Освобождением Украины восстановил он народную её самобытность, и в народе своем заслужил великое имя Богдана, которым Киевское Духовенство приветствовало его первые победы (1649).
В 1654 году великий Богдан присоединил Малороссию к Великой России, коей Царь, еще прежде принявший титул Обладателя всех Северных стран, Дедича и Отчича, соединил с Москвой Белоруссию. Таким образом совершилось первоначальное слияние в одну Государственную самобытность и целость трех надолго разорванных частей Руси, и Московский Царь соделался Царем Великой, Малой и Белой России.
Но Западная Русь в отношении Церковном подлежала еще Патриарху Цареградскому. Гетман Самойловичь соглашается уступить Киевскую Митрополию Патриарху Московскому. Таким образом (1686) восстановилось и Церковное единство Православной Руси, коею полное единство утвердил Великий Петр своим Самодержавием и преобразовал ее в великую Империю.
Но еще и до соединения с Москвой Киев доставлял ей средства к просвещению. Когда славный Патриарх Никон предпринимал обновление Православной Церкви в Великой России, не из Киева ли был вызван Епифаний Славенцкий, муж мудрости внешния и духовныя исполненный, который начальствовал над ученым братством переводчиков, составленным в Москве из Киевских же монахов; не он ли первый Московскую церковь огласил собственной, изустною проповедью? ...
Так много действовал Киев для Православия и духовного просвещения Русского; так много принимал он участия в общей жизни России и в средний период!
Когда Великий Петр, постигавший великое предназначение России, насаждал в ней ново-Европейское просвещение и своими преобразованиями начинал новый период её жизни, —не из Киева ли были первые сподвижники его и ревнители Православные Церкви нашей—Святой Димитрий Ростовский и Степан Яворский, который был Блюстителем Патриаршего Престола, первым Президентом Святейшего Синода и своим Камнем Веры отразил новую грозу против Православия? Не здесь ли потом—Победитель Карла ХII-го нашем этого красноречивого, разумного, многоучёного Феофана, главного сотрудника своего, первого своего историка и прославите живым словом проповеди, возбуждавшим в народе живое сочувствие к великим делам и мыслям Петровым? Не отсюда ли были—и четвертый проповедник века Петрова, —Гавриил Бужинский, и духовно-глубокомысленный Иоанн Максимович, и эти славные страдальцы за Православие— Феофил акт Лопатинский, Архиепископ Амвросий и Георгий Конисский? ....
Не Академия ли Киевская была для целой России главным рассадником Просвещения в первую половину прошедшего века? В ней учился и отец новой Словесности нашей всеобъемлющий Ломоносов, по мысли коего, в блистательный век Елизаветы, учрежден Московский Университет, соделавшийся главным средоточием и главным рассадником народного просвещения целой России.
После того Академия Киевская служила главным местом духовного просвещения уже собственно для Южной России, и преобразованная при Благословенном Александре (1819) не престает быть полна глубиной мысли и знания духовного, и процветает силой и красотой Христианского слова.
Столь велико было участие Киева и в новой жизни России! ...
Старый Киев есть памятник его первобытного, священного величия при Владимире Равноапостольном и Ярославе Благовластном. — Святая Лавра Печерская есть Памятник благочестия и духовного просвещения России в древние времена, среди междоусобий Княжеских, а вместе с тем она есть и святая колыбель нашей Истории.
Духовная Академия с Братством есть памятник того духовного просвещения, которым спасаемо было Православие от притеснений Запада в средний период Русской жизни, —важнейший памятник умственной жизни Киева, в эти бурные и бедственные для него времена.
Киев с твердостью Христианина перенес все лишения и все беды, которые Небо посылало ему в испытание, и нашел опять успокоение и благоденствие в общей жизни с Россию. Все благолепие в богатство храмов, которым ныне сияют священные высоты его, все его внутреннее довольство—ими обновился Киев, находясь уже под Державою России, —ими Россия взлелеяла свою древнюю матерь и возблагодарила её за тот духовный свет, жизни, которым так много от неё озарялась.
Киев восприял новое бытие из общего источника благоденствия России. Та полнота гражданственной жизни и просвещения, коими Россия возвышалась в новом периоде своего бытия, сообщилась и Киеву, и он, возрастая постепенно в своем внутреннем благосостоянии, получает непрестанно и новые средства содействовать благоденствию того края, коего судьба всегда была теснейшим образом сопряжена с его судьбой.
В славный век Екатерины Великой, ознаменованный для Русского просвещения первым распространением в России народных гражданских училищ, положено, начало гражданского народного образования и в Киеве.
При Александре Благословенном, Киев был уже предназначен к учреждению высшего учебного заведения, коего не доставало еще для сего края. В 1809 году здесь открыта в древнем Кловском Дворце Гимназия, которая, по уважению к отличному подвигу Киевского Дворянства в пользу народного просвещения возвышена была (1811) и в круге учения и в правах перед прочими Гимназиями.
Наконец под Державою Николая Первого, Россия спознала всю полноту своего внутреннего и внешнего величия, и обратилась к с всенародному и стройному его развитию во всех отраслях жизни, — по собственной мысли и в собственных видах.
Постановив воспитание важнейшим Государственным делом, наш Возлюбленный Государь постиг, что оно должно быть в полной мере отечественное, истинно-народное: и под Его благотворною Десницею, воспитание и просвещение Русское восприяло новую жизнь во всех странах великой Империи.
Утвержденное на незыблемом и верном основании, оно приемлет вид одной общей и стройной системы, столь согласной с истинным, настоящим благом и дальнейшим величием нашего Отечества. И быстро она развивается и совершенствуется, непрестанно получая от Правительства все возможные к тому средства, имея в исполнителе воли и мысли Монаршей мужа славного в ученом мире своим просвещением и трудами учеными, неутомимого в деятельности Государственной, — находя в его сподвижниках полное сочувствие и усердие.
При таком общем преобразовании и усовершении Русского воспитания и просвещения, благостью Царя нашего учрежден новый Русский Университет в Киев „в память Великого Просветителя России “—и уже воздвигается величественное здание для сего храма Наук, как новый памятник обновленной жизни Киева и той страны, коею средоточием был он и в древнее и в среднее время, —как новый и великий знак любви Царя к своему народу. Да будет же он и новым алтарем народной благодарности к благотворным Его попечениям!
И чье сердце не исполнится сего священного чувства, при виде всех щедрот, всех попечений Правительства о нашем благе, — при мысли о том благе общественном и частном, какое с этим храмом просвещения даруется всему краю России?
Сколь благотворны меры Правительства к обновлению и возвышению здесь общественного воспитания, и как они соответственны современным и местным — истинным потребностям края, о том свидетельствует уже самая быстрота, с какой размножаются и наполняются учебные заведения в здешнем крае, со времени открытия в Киеве Учебного Округа и Университета.
И нам суждено быть первыми делателями в этом храме Наук....
Мысль о важном призвании нашем внушает нам живое, единодушное стремление к неуклонному и полному исполнению нашего долга, а вместе с тем и сладкие надежды, что труды наши на просвещение сего юношества будут полезны для него, а чрез него и для нашего Отечества.
Да! на ваше просвещение, любезные юноши, обращены все труды наши; — для вашего блага все попечения и столь великие благодеяния Правительства; — на вашем благе основаны надежды ваших семейств; — с вашими успехами сопряжено дальнейшее благоденствие и просвещение целого края...
И вот, в сем Торжественном Собрании, в присутствии Первосвященника Церкви нашей и стольких сановников пред лицом первого ходатая нашего у Престола и главного ревнителя о просвещении целой России, из собственных рук его—вы получаете уже награды за ваше первое преуспеяние в науках. Вас он напутствовал уже и своими наставлениями. Да утвердятся же и разовьются они в умах ваших, как новые семена истинной мудрости! ...
Пусть все мысли и деятельность ваша устремятся к просвещению разума—науками, а сердца—благой, чистой нравственностью! Вместе с сим воспитайте в себе чувство любви и признательности к Царю и Отечеству, — и вашими успехами в науках и нравственности, оправдайте попечения Правительства о вашем благе, надежды ваших начальников, наставников и сограждан. И да не будет между вами ни одного, который не дорожил бы именем благородного, истинно просвещённого—человека и полезного гражданина России, —кто бы своею жизнью не устремился охранить и умножить добрую славу сего храма Наук, носящего на себе великое имя Святого Владимира, и продолжит то великое значение Киева, какое всегда имел он в судьбе сего края и в общей жизни всего нашего Отечества! ...
Святая Вера да будет общим основанием всего просвещения нашего — умственного и сердечного, всей нашей жизни частной и общественной! И да сбудутся заветные слова, кои начертаны вокруг креста, положенного в основание нашего Университета - во свете Твоем узрим свет!
1) Что Русская земля началась и распространилась из Киева и что Руссы были Варяги или Норманны племена Словенского, a не Скандинавского и не Финского, о том мои исследования и мысли изложил я в особом сочин5ении: Откуда идет Русская Земля, Киев, 1837.
2) Подробно о том изложено в сочинении Бантыша-Каменского: историческое известие о возникшей в Польше Унии. Москва, 1805.