Приводим публикацию отрывка статьи Г. Д. Эварницкого — „Гайдамацкое движение и уманская резня“ из "«Литовских Епархиальных Ведомостей». 1902. № 24-25. Отд. Неофф.
Тарас Шевченко. Вознесенский собор в Переяславе. Акварель.
[VIII – IX 1845]. Лист 5 альбом 1845 г.
Слева внизу чернилами надпись рукой Шевченко: вознесенский соборъ въ Переяславе (Построенный Гетманомъ Мазепой. 17 в.).
В этом храме за левым клиросом, перед киотом Богородицы в 1766 г. была захоронена голова ктитора местечка Млиев Даниила Кушнира, казненного униатами и поляками. В советские годы захоронение было уничтожено и храм стал использоваться как музей в котором размещена диорама «Битва за Днепр».
***
Г. Д. Эварницкий в статье „Гайдамацкое движение и уманская резня“ помещенной в „Историческом Вестнике", рассказывает одно событие из отношений униатов и католиков Польши к православным во второй половине ХѴІІІ-го века. Это событие прекрасно объясняет все ужасы гайдамацкой голытьбы.
В м. Млиеве был униатский поп, Василий Гдышицкий, который всячески старался склонить православное население Млиева к унии. Но православные не только не склонились к унии, а решили скопом не допустить Гдышицкого к приходской церкви. Собравшись в церковь, они забрали священнические облачения, книги и церковные сосуды и все это сложили в сундук, находившийся в церковной колокольне, и заперли замком. Оставили только на престоле чашу со святыми дарами.
Зная в числе своих односелян одного человека, уже не молодого летами, благочестивого, во всем беспорочного и искренне преданного православию, Даниила Кушнира, жители, с общего согласия, приказали ему, как старейшему человеку, снять чашу с престола и унести ее в сундук. Кушнир, повинуясь воле громады, со страхом и благоговением приступил к престолу Божию и, положив перед ним три земных поклона, а также обернув руки церковною завесой, взял чашу с престола и снес в камору, где хранились в сундуке другие церковные вещи.
Тогда униатский поп Василий Гдышицкий, разорённый таким поступком, начал грозить Кушниру смертью и стал распространять клевету, будто бы Кушнир ходил с чашею в корчму, пил ею горилку и вместе с горилкой выпил частицы св. даров. Кушнир взят был под арест, закован в железо и посажен в Смелянский замок.
Напрасно односельчане Кушнира пытались освободить его, действуя и просьбами и деньгами. „Ежели на унию пристанет, то отпущен будет; а ежели нет, то казнен будет смертью". Когда Кушнир узнал о таком ответе своих врагов, то он не только не пожелал сам приставать на унию, но еще и всему православному народу советовал крепко и нерушимо держать православную веру и просил не ходатайствовать за него: „Я готов за веру православную и умереть, а на унию пристать не хочу“!
После этого скованного Кушнира из Смелянского замка отправили под м. Олыпану (Звенигородского уезда, Киевской губернии) в обоз начальника польского отряда Воронина и там присудили его сжечь живым, обвертев ему руки пенькой и облив смолой. Обвинителями старика были отец Василия Гдышицкаго, униатский протопоп и его родные сыновья, „чего ни по каким правилам и законам не делается “. Когда настало время казни Кушнира, то к нему приступил один униатский поп с тем, чтобы исповедовать его. „Я вас, униатов, отрицаюсь, учения вашего и исповедания слушать не хочу; я уже на то приготовился и св. тайн приобщался; а вы делайте надо мною, что хотите“, ответил несчастный мученик и, проговорив сам слова исповедания, отдал себя на волю мучителей.
Когда его начали жечь, то он от боли возопил: „Господи, Боже мой! Что сие мне подал еси? Воля Твоя святая на мне да будет! О, Боже мой, приими дух мой“! А потом увидя народ, стоявший вокруг, говорил ему: „Православные христиане! Не веруйте вы униатам, они проклятые и вера их проклята".
Когда у несчастного обгорели руки, то многие господа, бывшие при том, усомнились в его вине, стали уговаривать Гдышицкаго, чтобы он отпустил мученика без рук, потому что с него и такой муки достаточно. Но бесчеловечный мучитель, не внимая этим словам, потребовал, чтобы ему отсекли голову. Тогда к мученику подошел палач и стал ему завязывать глаза. „Не бойся, старичок! Бог с тобою"! сказал палач. „Я не боюсь, а ты делай то, что тебе велят"!
И тогда палач отсек ему голову, а отсекши, настромил ее на палю и прибил ее к пале большим железным гвоздем посреди самой головы; пригвоздив же голову, подошёл к Гдышицкому и отерев свои руки о полы одежды Гдышицкаго, потребовал от него уплаты денег: „Заплати мне за работу, что я работал"! Гдышицкий, вынув из кармана несколько монет, уплатил палачу. После этого он приказал тело казнённого сжечь и, когда оно было сожжено, то православные, вырыв „небольшой ровик загребли ''в него оставшийся пепел и некоторую часть костей". Это злодеяние совершено было в 1766 г. июля 29 дня.
Не довольствуясь всем сделанным, безбожный униат Василий Гдышицкий явился в дом сожжённого, к его жене, и стал домогаться, чтобы она заплатила ему 8 руб. для службы сорокоуста за грешную душу убитого. „Сорокоуст ваш за душу страченного мужа моего будет Господу Богу неприятен; а когда безвинного его замучили, то уже больше нет чего вам делать; ежели угодно, возьми еще и меня“.
Между тем голова сожжённого оставалась на пале с конца июля месяца до последних чисел сентября; потом снята была неизвестными православными людьми и перенесена в Переяслав, в Переяславский кафедральный Свято-Вознесенский монастырь и погребена в кафедральной церкви, за левым клиросом, перед киотом Богородицы 84-летним епископом Гервасием всем собором. (Вор. еп. вед.).
«Литовские Епархиальные Ведомости». 1902. № 24-25. Отд. Неофф.
Открыть оригинал источника в формате PDF