Глава IV

Память

Уже к осени 1863 года польское восстание было практи­чески полностью подавлено, а к началу 1864 года исчезли его последние очаги. Многие участники восстания попали под суд: некоторые были казнены, некоторых сослали в Сибирь или во внутренние губернии России. Так, в феврале 1864 года за учас­тие в подготовке революционной организации в Минске были сосланы на жительство в город Чембар Пензенской губернии под строгий полицейский надзор Анна и Чеслав Свенторжец­кие. Сын их, Болеслав, после разгрома его отряда бежал сначала в Москву, а оттуда по поддельному паспорту за пределы России, в Париж. Лишившись всего у себя на родине, он не обрел покоя и на чужбине. Через год после описанных событий он потерял, возможно, самого близкого ему человека – свою жену Лауру, скончавшуюся во Франции 25 мая 1864 года97. А еще через два месяца, 22 июля, в ссылке умер его отец98. Несчастный Болеслав, не имея душевного покоя, впоследствии окончил свои дни, застрелившись из пистолета99. Дочь Свенторжецких София (в замужестве Прозор), так, кажется, и не вернулась в Белоруссию, а проживала в Венеции. Принадлежавшие ей от матери имения со временем были распроданы по суду за долги отца. Накануне восстания Болеслав Свенторжецкий одолжил огромную сумму денег у соседей помещиков, которая и была взыскана с его дочери после продажи имений.

В 1866 году сгоревшую Богушевичскую Крестовоздви­женскую церковь заново отстроили за государственный счет100. Построенный в Богушевичах Свенторжецкими каменный костел после конфискации имения был передан православ­но-духовному ведомству.

Еще в октябре 1863 года Богушевичские прихожане обратились к Минскому архиепископу Михаилу с просьбой передать им в пользование вместо сгоревшей в 1862 году приходской церкви «каплицу», находящуюся в саду бывшей усадьбы помещика Свенторжецкого. Свою просьбу они мо­тивировали тем, что «каплица эта построена трудами и почти собственными средствами прихожан во время нахождения их в крепостной зависимости»101.

В июне 1864 года просьба прихожан о передаче «кап­лицы» православному приходу была удовлетворена. Одной из причин передачи костела, кажется, была и та, что перед восстанием Болеслав Свенторжецкий использовал его как склад для хранения оружия. Просьба была удовлетворена, однако у прихода совершенно не оказалось средств на ре­конструкцию и переоборудование костела.

В поисках денег Богушевичский церковный совет ре­шил обратиться за помощью к Главному начальнику края М.Н. Муравьеву. В феврале 1865 года совет направил ему письмо, в котором ходатайствовал перед генерал-губерна­тором о выделении приходу 1000 рублей на перестройку Богушевичскй «каплицы» в православный храм. «Каплица эта была построена Свенторжецким, – писали члены церковно­го совета, – но много потрудились в постройке ее бывшие его крестьяне, прихожане Богушевичской церкви. Цель по­стройки таковой каплицы у Свенторжецкого была та, чтобы привлекать народ к католицизму, и со временем водворить всевозможными мерами Римо-Католическую религию. Но мечта чуждая и противная нашей народности не осуществи­лась. По распоряжению Промысла Божия и мудрым мерам Правительства, и зловредный мечтатель погиб, и каплица, имевшая послужить для славы католицизма, перешла в руки тех, кто жертвовал для нее своими последними трудами и может послужить теперь, наперекор католицизму, для славы Православия. В благоговении пред Промыслом Божиим и с благодарностью за спасительный переворот, прихожане охотно согласились бы и приняться за переделку таковой каплицы, но бедность народа не позволяет осуществить бла­гого намерения, прихожане не в состоянии устроить Церковь своими средствами из таковой каплицы, потому что она требует не малой суммы для приличного своего устройства. Для устройства иконостаса и на некоторую достройку тре­буется одна тысяча рублей серебра»102. В заключение своего прошения члены совета писали: «Перестроить эту каплицу на Церковь необходимо для памяти кровавых сцен, бывших в Богушевичах, и мученической кончины местного Пастыря о. Конопасевича, принесшего в жертву свою жизнь предан­ности Престолу, и для ознаменования торжества Отечества и Православия»103.

Прошение богушевичских прихожан М.Н. Муравьев перенаправил Минскому губернатору для уточнения суммы необходимой на переоборудование костела. Губернские влас­ти командировали в Богушевичи гражданского инженера А. Скуратова, поручив ему на месте ознакомиться с делом, подготовить проект реконструкции и составить смету на выполнение всех необходимым работ.

После произведенных расчетов Скуратовым была со­ставлена смета в 770 рублей. Минский губернатор сообщил об этом уже новому начальнику края, Константину Пет­ровичу Фон-Кауфману, который и распорядился выделить необходимые средства. Кроме того, Фон-Кауфман от себя лично сделал приходу пожертвования деньгами и подарил для алтаря деревянной Крестовоздвиженской приходской церкви серебряный золоченый крест и серебряную зо­лоченую дарохранительницу. Значительные пожертвова­ния были получены приходом от московского издателя И.С. Аксакова.

Всеми работами по переустройству Богушевичского костела руководил сам А. Скуратов. Кроме того что костел подвергся некоторой реконструкции, внутри необходимо было устроить алтарь по образцу православных храмов. Для этого был заказан иконостас. Изготовление его резной деревянной части взялся выполнить местный мастер, жи­тель местечка Смиловичи Игуменского уезда Иван Егоров, а иконы для него были заказаны московскому иконописцу Егору Егоровичу Зотову104. В общей сложности Зотовым были написаны 22 иконы. Все работы по плану должны были быть закончены к 1 января 1868 года.

В это же время в среде духовенства Минской епархии начался сбор средств на постройку на могиле отца Даниила Конопасевича достойного памятника.

Когда работы по перестройке костела были практи­чески завершены, Скуратов предложил перенести в него останки отца Даниила. Однако местное духовенство кате­горически высказалось против этой идеи, назвав следующие причины. Первая, «что если прах покойного священника Конопасевича перенесут с церковного погоста в склеп ка­менной часовни, то этим утратится историческое значение всех местных обстоятельств мученической его кончины, так как против настоящей могилы покойного стоит свя­щеннический дом, в котором жил покойный Конопасевич, а возле дома стоят те самые ворота, на которых покойный был повешен мятежниками, все это очень живо напоми­нает каждому о мученической кончине Пастыря церкви и о варварском поступке врагов отечества». Вторая, «что сами прихожане Богушевичской церкви, родственники и жена покойного не желают, чтобы прах его был пере­носим с церковного погоста в сказанную часовню, и был поставлен в ряду прахов помещиков-католиков, которые при жизни своей были совершенно враждебны всему рус­скому по своему национальному настроению, духу и вере, а по смерти оставили о себе в народе память совершенно противоположную памяти бывшего его друга, защитника и советника, священника Даниила Конопасевича»105.

30 июня 1869 года совершилось торжественное освящение вновь устроенной церкви106. Освящение со­вершал Преосвященный Александр (Добрынин), епископ Минский и Бобруйский в присутствии Минского губерна­тора Е.А. Касинова, гражданских чиновников и большого стечения народа. Церковь была освящена в память отца Даниила во имя его небесного покровителя – Даниила-пророка.

В 1870 году на могиле иерея-мученика ко дню его смерти был установлен памятник, сооруженный на пожертвования духовенства Минской епархии. Сам гроб его был обведен каменной аркой, затем возведен фундамент, и на нем установлен гранитный, увенчан­ный крестом, памятник107. На лицевой стороне его была сделана надпись: «Здесь покоится прах священника Бо­гушевичской церкви Даниила Конопасевича, повешен­ного польскими мятежниками 23 мая 1863 года». На обратной стороне: «Жил 31 год, священствовал 8 лет. Памятник сооружен на приношения духовенства Минской епархии»108.

23 мая на освящение памятника в Богушевичи съеха­лось окрестное духовенство и большое количество народа. Императором Александром II в память о мученической кон­чине священника Даниила ко дню освящения была подарена для Свято-Данииловской церкви великолепная икона трех Виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия109.

В 1906 году сыном отца Даниила Алексеем Коно­пасевичем110, проживавшим тогда в местечке Березино, вокруг памятника была устроена дубовая ограда и на кресте металлический венок. В начале XX столетия могила содержалась в хорошем состоянии и нередко навеща­лась сыном и супругой покойного, Еленой Ивановной († после 1909 г.).

Не было покрыто забвением и имя псаломщика Фе­дора Юзефович.

В начале 1903 года его младшая дочь Мария, учитель­ница Свирянской  церковно-приходской школы Слоним­ского уезда, обратилась в Минскую духовную консисторию с просьбой разрешить ей «поставить памятник на земле, принадлежащей к Святовольской церкви», своему отцу, так как могила его находится под церковью, а ей хотелось бы иметь видимый знак погребения своего родителя. Ма­рия Федоровна предложила и надпись на предполагаемом памятнике: «На сем месте умер в 1863 г. от польских мя­тежников за веру и отечество Феодор Юзефович». Минская духовная консистория дала свое разрешение на установку памятника. Но дочь Федора Юзефовича ошибалась. Могила ее отца оставалась там, где и была, в деревне Великая Гать. Эта ошибка объясняется, видимо, тем, что Юзефовичи, по­кинув деревню, не поддерживали связи с ее жителями. С тех пор прошло уже 40 лет и естественно, что воспоминания людей притупились. Тем более, Мария Федоровна, будучи младшей дочерью, вообще имела смутные представления о месте захоронения своего отца.

С течением времени память о священнике-мученике Данииле и о псаломщике Федоре Юзефовиче не замирала111. Помнили о Данииле Конопасевиче и в Минской духовной семинарии, где имя его всегда с теплым чувством вспоми­нали в ряду ее славных воспитанников, ставших известными деятелями на разных поприщах церковного, общественного и государственного служения.

Воспоминания о священнике-мученике еще более ожи­вились в начале XX столетия, когда после выхода в апреле 1905 года известного Указа «Об укреплении начал веротерпимости» в западных областях империи стала активно меняться нацио­нально-конфессиональная обстановка. Так, в Белоруссии в это время заметно активизировалась польская и католическая пропаганда, и стали массовыми случаи перехода из православия в католичество и иудейство. В селах искусственно открывались польские школы, часто там, где в этом не было совершенно никакой потребности, и при этом во многих случаях открыва­лись в обход закона, тайно. Ксендзы раздавали народу листовки с призывами переходить в католичество, распространяли слухи о якобы законном восстановлении унии. Помещики-поляки оказывали разного рода давление на своих крестьян. Так, напри­мер, некоторые помещики соглашались сдавать свои земли в аренду крестьянам только в том случае, если последние примут католицизм. Вот что писал о создавшейся ситуации обер-проку­рор Святейшего Синода К.П. Победоносцев: «…отпадения лишь в редких случаях зависят от сознательного убеждения. А на окраинах наших они совершаются без всякого убеждения, давлением на массу. Давлением от помещиков, чиновников, ксендзов, там, где прошла рука польского владычества, как в Северо-Западном крае, на массу, состоящую в материальной зависимости»112.

Когда все более и более нарастающая польско-католичес­кая пропаганда стала печальной реальностью, а национальные и конфессиональные проблемы вновь обострились, в церковной среде начала пробуждаться и историческая память. Тогда вновь вспомнили о священнике-мученике Данииле Конопасевиче. Одной из первых публикаций, посвященных памяти отца Да­ниила, стало стихотворение А. Петрова113, напечатанное в 1907 году в «Братском Листке» – печатном органе учрежденного в том же году в Минске Православного народного братства во имя Животворящего Креста Господня. Причиной появления этого братства как раз и послужили события, связанные с пос­ледствиями упомянутого Указа 1905 года. Вот какие строки автор посвятил памяти отца Даниила.

 

Незаметный герой в небогатом селенье

Нашей Минской губернии жил –

Пастырь добрый, учивший о вечном спасенье,

Чистый сердцем – отец Даниил.

 

Было время крамолы врагов православья:

Бунт затеяла польская знать,

Омраченная злобой и чувством тщеславья,

Силясь Польшу былую создать.

 

Там, где исстари русское царство сложилось,

Колыбель нашей веры была,

Вдруг повстанцев мятежная шайка явилась

И народ на мятеж подняла.

 

Издеваясь позорно над Божьими храмами,

Православную веру хуля,

Отбирали ксендзы наши церкви обманами;

Орошалась слезами земля.

 

Незаметный герой небольшого селенья,

С чисто русской душой, молодой –

Иерей Даниил не стерпел оскорбленья:

Его голос звучал над толпой.

 

«Не пугайтесь, прихо´жане, дети любимые,

Исполняйте, что я говорю:

Пострадаем за веру святую гонимые,

Будем русскому верны Царю!»

 

Передав прихожанам свое вдохновенье,

В волостную избу их собрал,

И о польском господстве панов объявленье

Снял и в клочья его изорвал.

 

«Не бывать здесь поляков господству надменному:

Русь не склонит своей головы!

Православную веру ксендзовству презренному

Не дадите в обиду и вы».

 

Незаметный герой в небогатом селении

Подвиг жизни своей совершил…

Изуверами польскими в злом ослеплении

Был замучен отец Даниил.

 

На церковном дворе перед сыном малюткою,

Пред любимой женою своей

Был повешен под крики врагов с прибауткою

Православный герой – иерей.

 

Но за то, все, что он говорил, то и сбудется!..

Серебрясь лучезарной росой,

Его тихий могильный приют не забудется,

Орошаемый русской слезой114.

 

В это время в среде минского духовенства возникла идея увековечить память священника-мученика Даниила постройкой в Богушевичах часовни-памятника. На проходив­шем 3–10 октября 1908 года Минском епархиальном съезде духовенства священником Петром Сущинским (†1916) был поднят вопрос об установлении достойного памятника на могиле священника Даниила Конопасевича. По сообщению отца Петра, памятник, устроенный в 1870 году, пришел в плачевное состояние: покосился, надпись на нем истерлась, а ограда подгнила и обрушилась. Отец Петр заявил съез­ду о необходимости изыскать средства для постановки на могиле мученика нового, «достойного имени почившего, памятника» и устроить вокруг него ограду; торжественно обставить открытие и освящение и сделать торжество это не местным только, а общеепархиальным. При обсуждении этого вопроса вспомнили и о другом «мученике за веру православную – псаломщике Юзефовиче». Предложение отца Петра Сущинского было поддержано духовенством, и тогда же был образован специальный Комитет по сбору пожертвований на строительство памятников священнику Даниилу Конопасевичу и псаломщику Федору Юзефовичу. Председателем Комитета был избран соборный протоиерей Владимир Успенский, а его членами — священник Заслав­ской церкви Петр Сущинский и священник Богушевич­ской церкви Евгений Мальцев. Кроме подготовки проекта памятников и сбора необходимых средств, Комитету было поручено съездом как можно торжественнее отпраздновать освящение и открытие памятников, а также издать особый листок с описанием жизни и мученического подвига отца Даниила Конопасевича и псаломщика Федора Юзефовича. Сами памятники поручено было поставить не позднее весны или лета 1909 года. Кроме этого, участники епархиального съезда постановили «просить духовенство епархии занести имена священника Конопасевича и псаломщика Юзефовича в церковные поминальники для вечного поминовения, а в ближайший воскресный день ко дню их смерти совершать в церквах панихиды об упокоении их души с произнесением соответствующих поучений»115.

Однако едва благое дело было начато, как пришли и искушения. Появились непредвиденные препятствия, и все дело стало сильно затягиваться. Вот что писал отец Петр Сущинский в сентябре 1909 года на страницах «Минских Епархиальных Ведомостей» об искушениях, с которыми пришлось ему столкнуться: «Крепкими словами назвали меня и на страницах газет и в частной переписке. Грешен, не мог спокойно отнестись к незаслуженной обиде, кровью обливалось сердце, болела душа, падала энергия. Но твердое убеждение в том, что Минская епархия, по примеру Киев­ской и Волынской, должна увековечить память борцов за русское православное дело, никогда меня не покидала.

Я верю, что незабвенные могилы о. Конопасевича и Юзефовича будут украшены часовнями, где русскому право­славному человеку можно будет излить в молитве свою душу и помянуть самоотверженных страдальцев за отчизну»116.

Хлопотами отца Петра Сущинского епархиальным архитектором уже был составлен проект памятника-часовни, и собрано к 1910 году более 1000 рублей пожертвований.

Между тем Алексею Конопасевичу, проживавшему в то время в Вологде, стало известно о постановлении Минс­кого епархиального съезда. С большой сердечной радостью и благодарностью воспринял он то внимание, какое оказало духовенство Минской епархии памяти его отца. Однако его смутило то обстоятельство, что съезд не совсем верно был проинформирован о состоянии могилы священника Даниила. Алексей Даниилович написал письмо председателю учреж­денного Комитета протоиерею Владимиру Успенскому, в котором изложил свои пожелания и в некотором смысле требования, как сына, относящиеся к обустройству могилы своего отца. В действительности гранитный памятник на могиле священника Даниила Конопасевича сохранился хо­рошо, совсем не имея следов разрушения, и был «вовсе не убогий» и «нисколько не покосился», а крепко и прямо стоял на своем фундаменте. Единственно, что поддалось действию времени, это надписи на обеих сторонах памятника – позо­лота букв совсем исчезла, вследствие чего надписи потеряли свою ясность. Кроме того, полировка гранита, как креста, так и корпуса памятника, «совершенно выгорела», и памят­ник имел вид не блестящий, а матовый. Ограда же, как уже упоминалось выше, была совсем новая, дубовая.

Алексей Даниилович обратился к председателю Коми­тета с просьбой не возводить никаких новых сооружений на могиле его отца. Он просил Комитет лишь несколько отреставрировать старый памятник: «Не трогая с места, за­ново отшлифовать и буквы его надписей позолотить чистым золотом». Если же полировка невозможна была без снятия памятника с места, то Алексей Даниилович просил Комитет «ограничиться лишь одной позолотой букв и краев памят­ника». Деревянную ограду он просил заменить на железную кованую, «но не чугунную», так как кованая ограда более долговечна. Остаток же денег, собранных на памятник его отцу, после израсходования части их на реставрацию, он просил сохранить в качестве неприкосновенного фонда «для учреждения при Минской Духовной Семинарии из процен­тов с этого капитала ежегодной стипендии имени о. Даниила Конопасевича, имеющей назначаться наиболее религиозному и нравственному ученику 6-го класса этой семинарии»117.

Признавая за Алексеем Конопасевичем юридическое и нравственное право быть хозяином могилы своего отца, Ко­митет естественно согласился не сооружать нового памятника, а ограничиться реставрацией старого. Из остатков собранных денег действительно был образован неприкосновенный фонд, и в 1911 году при Минской духовной семинарии была учреждена стипендия имени священника Даниила Конопасевича, выда­вавшаяся одному из беднейших воспитанников, изъявлявшему желание посвятить свою жизнь пастырскому служению118.

Затянулось также и дело с устройством памятника на могиле Федора Юзефовича — установлен он был, не как предполагалось в 1909, а лишь в 1911 году. Сооружен па­мятник был, как сообщали газеты, «на средства, пожертво­ванные русскими людьми, патриотами». Его торжественное открытие и освящение состоялось 14 сентября 1911 года. На торжество в Великую Гать от Минского православного народного братства из Минска была послана депутация, состоящая из священника Петра Сущинского и отставного полковника Ивана Андреевича Манцветова.

По воспоминаниям старожилов деревни Великая Гать, памятник этот представлял собой большой, около двух метров позолоченный крест с распятием, установленный на каменном цилиндрической формы основании. На нем имелась надпись о том, что крест этот сооружен в память псаломщика Федора Юзефовича, замученного поляками в 1863 году. Установлен памятник был не на кладбище, где находилась могила Юзефовича, а в самом центре деревни на небольшой площади. Видимо устроители памятника не решились убирать величественный крест, поставленный на могиле Федора его родными.

В 1920-е годы, во время польской оккупации Западной Белоруссии, находившиеся здесь польские офицеры обратили внимание на надпись на памятнике. По их приказу он был разобран: каменное основание разбито, а сам позолоченный крест со временем вывезен в Польшу.

Через некоторое время произошла следующая история. Местных парней стали призывать на службу в польскую армию. И вот как-то трое из таких призывников решили сделать своего рода «оброк» (обет), чтобы Господь благословил их и сохранил от всякой опасности во время службы. За ночь в лесу они вы­рубили топорами деревянный крест и к утру установили его возле того места, где стоял раньше памятник. Так этот обет­ный крест и остался стоять там на многие годы. Случай этот красноречиво свидетельствует о том, что местными жителями памятник-крест почитался как святыня.

Во времена советской власти обетный крест вместе с еще несколькими придорожными крестами был ночью спилен местными активистами и брошен в канаву. Обна­ружив наутро, что креста нет, жители деревни разыскали его, достали из канавы и установили на кладбище, где он впоследствии и находился, пока не истлел совершенно.

В годы гонений на Церковь сия скорбная чаша не обошла стороной и Богушевичи. Безбожники сожгли деревянную Крестовоздвиженскую церковь и разорили каменную Свято-Данииловскую119. Памятник на могиле отца Даниила был развален и оказался в земле, и вместе с ним, казалось, было погребено и само воспоминание о священнике-мученике. Но мало этого, еще и само имя отца Даниила было покрыто клеветой. Показательно упоминание о нем, написанное Владимиром Короткевичем и Адамом Мальдисом. Вот что писали помянутые авторы в своем очерке о восстании 1863–1864 годов: «8 мая в двадцати верстах от Игумена, возле деревни Юревичи, загремела пятичасовая битва. Карателям удалось разгромить инсургентов. Были захвачены пленные. Началась расправа. Один из раненых повстанцев просил пить, и тогда поп Конопасевич, руководствуясь, видать, учением о христианской милости, насыпал ему в рот песка»120. Вот так, ни больше, ни меньше – руководствуясь «учением о христианской милости, насыпал ему в рот песка»…

Однако несмотря на все, светлая память об отце Данииле не была затерта, и его доброе имя не исчезло бесследно. Так в 1980-е годы в Богушевичах сведения о священнике Данииле Конопасевиче начал собирать учитель Богушевичской средней школы Петр Авраамович Прибыткин (†2005). Он же и ра­зыскал разрушенный памятник, занявшись со своим сыном Владимиром (†2004) восстановлением поруганной могилы. Вместе с ними активное участие в деле восстановления памят­ника приняли Божинский священник Константин Логис и его супруга Ирина Васильевна. Положенный сельским учителем почин поддержали жители Богушевич, и общими усилиями могила отца Даниила и памятник в 1999 году были восста­новлены и освящены121.

Так же и в деревне Великая Гать по сегодняшний день возвышается на деревенском кладбище огромный деревян­ный крест, простоявший над могилой Федора Юзефовича почти полтора столетия122. Местные жители уже совсем не знают историю, происшедшую в далеком 1863 году, но среди них неизменно сохраняется особое почтение к этой могиле. Помнят они лишь о «каком-то» повешенном человеке, да еще о «золотом кресте», что стоял когда-то в их деревне.

 

 

Источники и литература

А.Л. Пастыри-мученики // Церковные Ведомости. –1909. – №16. – С. 697–701.

Архивные материалы Муравьевского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863–1864 гг. в пределах Северо-Западного края. Ч. 1. Переписка по политическим делам гражданского управления с 1 января 1862 года по май 1863 года. – Вильно, 1913. – 464 с.

Архивные материалы Муравьевского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863–1864 гг. в пределах Северо-Запад­ного края. Ч. 2. Переписка о военных действиях с 10 января 1863 по 7 января 1864 года. – Вильно, 1915. – 466 с.

Афанасий (Мартос), архиепископ. Беларусь в историчес­кой и государственной жизни. – Минск, 1990. – 292 с.

Белецкий А.В. Сорокалетие русской начальной школы в Северо-Западном крае России. – Вильно, 1902. – 83 с.

Бычкоўскі А. Загінуў за веру і любоў да айчыны // Сцяг Леніна. – 1999. – (27 лістапада).

Воронин В.Е. Польское восстание 1863–1864 гг. – http://www.portal-slovo.ru

Восстание в Литве и Белоруссии 1863–1864 гг.: Сборник документов / [АН СССР, Ин-т славяноведения и др.: предисл. Ю. Жюгжды, В. Неупокоева; редкол.: В. Дьяков и др.]. – М., Вроцлав: Наука, 1965.

Казакевич А.Д. Православная Церковь в Белоруссии нака­нуне и во время восстания 1863–1864 гг. – Жировичи, 2000 (рукопись).

Караткевіч У., Мальдзіс А. Горад паўстае 1863–1864 гг. / Горад і годы. – Мінск, 1967. – С. 15–28.

К истории польского восстания 1863 г. (Неизвестная рукопись Оскара Авейде: «Краткий очерк последних событий в Польше 1861–1864 гг.») // Красный архив. – 1933. – №2. – С. 110–139.

Конопасевич А. Воспоминания о жизни и мученичес­кой кончине в 1863 году священника Богушевичской Крестовоздвиженской церкви Минской губернии Да­ниила Стефановича Конопасевича, записанные сыном его, Алексеем Конопасевичем, 15-го ноября 1908 года со слов очевидицы его смерти, жены его, Елены Ивановны // Минские Епархиальные Ведомости. – 1909. – №1. – С. 7–26. (В 1909 г. в Минске отпечатан отдельный оттиск в 1000 экз. в виде брошюры.)

Копия рапорта на имя Минской Духовной Консис­тории бывшего настоятеля Минского Кафедрального собора, протоиерея Владимира Успенского, от 7 мая 1910 года за №198 // Минские Епархиальные Ведо­мости. – 1910. – №21. – С. 433–440.

Коялович М.О. О мученической смерти дьячка Федора Иозефовича Минской губернии, Пинского уезда, Святовольского прихода. Со слов вдовы замученного Домны Иозифовичевой / Три мученические кончины // День. – 1863. – №29. – С. 11.

Коялович М.И. Чтения по истории западной России. – Минск: «Беларуская Энцыклапедыя», 2006. – 480 с.

Летопись Новоселковской Покровской церкви, Игу­менского уезда // Минские Епархиальные Ведомос­ти. – 1877. – №20. – С. 411–416.

Мальцев Евгений, священник. На могилу о. Даниила Ко­нопасевича // Минские Епархиальные Ведомости. –         1908. – №23. – С. 766–771.

Миловидов А. Заслуги графа М.Н. Муравьева для Пра­вославной Церкви в Северо-Западном крае. – Харьков, 1900. – 92 с.

Московские Ведомости. – 1863. – №142. – С. 3.

Национальный исторический архив Беларуси. Ф. 136. Оп. 1. Д. 26597; 30545; 36964; 40734; 40834; 43134.

Национальный исторический архив Беларуси. Ф. 147. Оп. 3. Д. 20104.

Национальный исторический архив Беларуси. Ф. 160. Оп. 1. Д. 525; 753.

Национальный исторический архив Беларуси. Ф. 295. Оп. 1. Д. 1638.

Национальный исторический архив Беларуси. Ф. 296. Оп. 1. Д. 31; 56.

Об убийстве польскими мятежниками священника Конопасевича // Московские Ведомости. – 1863. –№128. – С. 2.

Освящение церквей в Юревичах и Богушевичах, Игуменского уезда // Минские Епархиальные Ведо­­мости. – 1869. – №13. – С. 401–405.

Памятник на могиле псаломщика Юзефовича // Вестник Виленского Св.-Духовского Братства. –1911. – №13–14. – С. 272.

Пастернацкий Иларион, священник. Письмо в Редак­цию // Минские Епархиальные Ведомости. – 1909. –       №1. – С. 29–35.

Пастернацкий Роман, священник. Речь, по случаю освящения памятника на могиле священника Даниила Конопасевича, в воспоминание его смерти от поляков, сказанная 23 мая 1870 года в местечке Богушевичах // Минские Епархиальные Ведомости. – 1870. – №14. – С. 364–367.

Пастернацкий Роман, священник. Торжественное внесе­ние иконы, пожертвованной Государем Императором в Богушевичскую церковь, и освящение памятника на могиле пострадавшего от мятежников священника Даниила Конопасевича // Минские Епархиальные Ве­домости. – 1870. – №14. – С. 354–357.

Петров А. Памяти мученика за веру и народность отца Даниила Конопасевича священника с. Богушеви­чи Игуменского уезда (стихотворение) // Братский Листок. – 1907. – №6. – С. 3.

Пинск. Памятник герою-мученику // Вестник Виленского Св.-Духовского Братства. – 1911. – №18. – С. 345.

Письмо в редакцию. (Касательно инициативы свящ. Петра Сущинскаго о постройке нового памятника свящ. Д. Конопасевичу) // Минские Епархиальные Ведомости. – 1910. – № 23. – С. 468.

П[ротоиерей] І[оанн] Ф[илиповский]. Смерть отца Канапосевича // День. – 1863. – №24. – 12–13.

П[ротоиерей] І[оанн] Ф[илиповский]. Страдания православного духовенства Литовской епархии от польских мятежников // Литовские Епархиальные Ведомости. – 1863. – №12. – С. 417–423.

Польские дела // Московские Ведомости. – 1863. – №109. – С. 2.

Постановление Минского Епархиального съезда духо­венства // Минские Епархиальные Ведомости. – 1908. – №20–21. – С. 717–720.

Пятидесятилетие (1839–1889) воссоединения с Право­славной Церковью Западно-русских униатов. Соборные деяния и торжественные служения 1839 г. – СПб.: Си­нод. тип., 1889.

Речь по освящении храма в селе Богушевичах, Игумен­ского уезда, сказанная Преосвященнейшим Александром, Епископом Минским и Бобруйским, 30 июня 1869 года // Минские Епархиальные Ведомости. – 1869.  – №13. – С. 397–401.

Рункевич Иоанн, священник. Речь, сказанная 23-го мая 1870 года, во время поставления в Богушевичской церкви иконы, присланной от Государя Императора // Минские Епархиальные Ведомости. – 1870. – №14. – С. 358.

Рункевич Иоанн, священник. Слово в день поставле­ния в Богушевичской церкви иконы, присланной от Государя Императора, сказанное 23 мая 1870 года // Минские Епархиальные Ведомости. – 1870. – №14. – С. 359–364.

С[вященник] П[етр] С[ущинский]. К воспомина­ниям о священнике Богушевичской церкви Д. Ко­нопасевиче // Минские Епархиальные Ведомости. –1909. – №11. – С. 262–273.

Скрынченко Д. Ф.Я. Юзефович (повешен поляками 1 июня 1863 г.) // Минские Епархиальные Ведо­мости. – 1909. – №11. – С. 273–274.

Слово при освящении храма в м. Богушевичах // Минские Епархиальные Ведомости. – 1869. – №13. – С. 405–409.

Смирнов А.Ф. Восстание 1863 года в Литве и Белорус­сии. – Москва: изд. Акад. наук СССР, 1963. – 391 с.

Станкевич В.Г. Письмо в Редакцию // Минские Епар­хиальные Ведомости. – 1910. – №1. – С. 19–21.

Сущинский Петр, священник. Письмо в редакцию // Минские Епархиальные Ведомости. – 1909. – №18. –С. 461–462.

Трещенок Я.И. История Беларуси. Ч. 1. Досоветский период: Учебное пособие. – Могилев: МГУ им. А.А. Кулешова, 2003. – 176 с.

Утрата С., диакон. Восстание 1863–1864 гг. и церков­ная жизнь в Белоруссии (кандидат. дис.). – Жировичи, 2000 (рукопись).

По поводу сооружения памятника свящ. Даниилу Конопасевичу // Вестник Виленского Св.-Духовского Брат­­ства. – 1909. – №2. – С. 30.

Fajnhauz David. 1863: Litwa i Bialorus / Inst. Historii PAN. – Warszawa: Neriton, 1999.

1863 год на Міншчыне (Rok 1863 na Minszczyznie) / J. Witkowski і інш. – Мінск, 1927. – 216 с.

Религиозное издание

Щеглов Гордей Эдуардович

Год1863. Забытые страницы

2-е издание, дополненное

Художественное оформление

Г.Э. Щеглов, Е.В. Шабад

Печатается в авторской редакции

Макет подготовлен редакцией студенческого журнала Минских Духовных Академии и Семинарии

«Ступени»

Верстка — В.В. Долгополов, Д.А. Нецветаев

Братство в честь Святого Архистратига Михаила в г. Минске Минской епархии Белорусской Православной Церкви.Лицензия ЛИ №02330/0133229 от 30.04.2004.220020, Минск, пр-т Победителей, 82,т. 228-58-91; т./факс 250-14-18.E-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.