Первая четверть XVII в. в истории Речи Посполитой была наполнена религиознообщественными конфликтами, порожденными Брестской унией 1595-1596 гг. и поставившими под вопрос режим религиозной терпимости. Перипетии этой борьбы неоднократно привлекали внимание исследователей. Однако в меньшей степени изучен вопрос, насколько весомой в этих конфликтах была роль именно религиозных мотивов, т. е. самого факта нарушения Брестской унией «равновесия» в отношениях католиков и православных. Он приобретает особенно драматический характер в связи с тем, что в XVI в. католицизм и православие более или менее мирно уживались в Речи Посполитой, давая всей Европе пример взаимопонимания и добрососедства католиков и «схизматиков»¹.

 

ВОПРОС О ПОСЛЕДСТВИЯХ БРЕСТСКОЙ УНИИ В ИСТОРИОГРАФИИ

Вопрос о том, какую роль Брестская уния сыграла в истории Речи Посполитой и Восточной Европы, издавна был предметом острых дискуссий. В принципе, никто не отрицал очевидного: после 1596 г. религиозные конфликты в Речи Посполитой обострились. Было ли это следствием Брестской унии? Многие историки католической и греко-католической ориентации или просто уходили от этого вопроса², или отрицали прямую связь между унией и кровавыми столкновениями последующих лет. Вина за них возлагалась на интриги Константина Острожского, православных иерархов, константинопольских патриархов, московского правительства, невежественных и агрессивных казаков, на темное православное монашество, амбициозные братства и т д.³, собственно политические, а не религиозные, обстоятельства первой половины XVII века⁴. Историография православной ориентации, напротив, возлагала ответственность за обострение религиозно-политических и национальных противоречий в Украине и Белоруссии в 1596-1648 гг. прежде всего на унию, хотя не отрицала и значения внерелигиозных факторов.

В последние десятилетия позиции стали сближаться. Э. Зуттнер, например, в специально посвященной этой проблеме статье признает, что уния более разделила, чем сблизила, христианские церкви, и именно этот ее урок побуждает сегодняшнюю Римскую церковь иначе, чем прежде, смотреть на проблему отношений с православием⁵. Недавно вопрос о последствиях Брестской унии снова поставлен известной специалисткой по истории Греко-католической церкви X. Дылёнговой⁶, которая пришла к выводу, что уния скорее углубила, чем смягчила, религиозные, социальные и национальные противоречия в украинско-белорусском обществе. По ее словам, «ненависть, с которой относились к унии различные движения на Украине в XVII и XVIII вв., дает много пищи для размышлений»⁷.

Однако вопрос о причинах того, что уния, к которой первоначально искренно стремились обе стороны, принесла обострение конфликтов вместо их преодоления, остается нерешенным. По нашему мнению, большую роль в переходе от более или менее мирного соседства до 1596 г. к более или менее острой конфронтации после 1596 г. сыграл тот факт, что ни католики, ни православные не понимали, насколько глубоки различия между двумя конфессиями. Соответственно, для католической ментальности той эпохи были непредставимы сколько-нибудь существенные уступки православным, а православной ментальности было недоступно понимание того факта, что компромисс с католиками в вопросах веры в эпоху Тридентского собора невозможен по, так сказать, “природе вещей”. Брестская уния оказалась своего рода cultural misunderstanding, за которое и католики, и православные, и вся Речь Посполитая заплатили очень дорогую цену⁸.

 

БРЕСТСКАЯ УНИЯ И КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ В 1595-1600 ГГ.

Как хорошо и давно известно, подготовка унии Киевской митрополии с Римом началась по инициативе православных епископов в первой половине 1590 года. В течение нескольких лет она шла очень медленно, но летом-осенью 1594 г. резко ускорилась из-за нового витка острого конфликта мирян (в основном, шляхты и братств). Стало готовиться посольство в Рим русинского епископата, во главе с Ипатием Потеем и Кириллом Терлецким.

Уже в августе-сентябре 1595 г. события, предшествовавшие отъезду Потея и Тер-лецкого в Рим, не раз принимали очень драматический оборот. Достаточно вспомнить, что Константин Острожский грозил послать вооруженные отряды, чтобы предотвратить поездку. В некоторые моменты (например, во время совещания в Кракове в сентябре 1595 года, когда рассматривался вопрос, стоит ли вообще отправлять посольство в Рим, и выяснилось, что Потей и Терлецкий прибыли в Краков потому, что письма, требовавшие, чтобы они не приезжали, не застали отправившихся в путь епископов в их резиденциях⁹) судьба унии доподлинно висела на волоске. Тем не менее после отправки посольства в Рим и издания королем универсала об унии от 24 сентября 1595 г.¹⁰ рубикон был перейден.

Уния была провозглашена в Риме в декабре 1595 года, совсем не на тех условиях, какие предлагались украинско-белорусским духовенством¹¹. Уже осенью того же года напряжение, порожденное унийной инициативой, стало быстро нарастать. Львовское братство — после того как в городе был объявлен (прибит на воротах) универсал Сигизмунда III об унии от 24 сентября 1595 года — объявило о своем неповиновении митрополиту и отказе признать его авторитет в споре братства с Гедеоном Балабаном¹².

В ноябре 1595 г. виленское духовенство (и братское, и не братское) обратилось с посланием к Ф. Скумину-Тышкевичу, сообщая ему о неприятии унии¹³. В декабре 1595    года, на фоне конфликта между священником Добринским и горожанами Вильно, которые хотели отобрать у него церковь, представители православной общины заявили об отказе признавать Рагозу митрополитом, покуда он не оправдался от обвинений в измене¹⁴. Декабрем датирован и протест пинского духовенства против унии. В нем содержится указание, что аналогичные заявления делались и в других регионах («як и у инъшихъ въ сихъ поветех»)¹⁵.

Вопреки мнению К. Ходыницкого об отсутствии дружного сопротивления готовившейся унии со стороны шляхты, представляются более убедительными аргументы П. Н. Жуковича, который показывает, что шляхта украинских земель вполне единодушно выступила против унии, а шляхта Великого княжества Литовского (Слонимский сейм) заняла менее активную, но, тем не менее, также антиунийную позицию¹⁶.

На Варшавском сейме 1596 г. (26 марта - 6 мая) впервые вопрос об унии стал предметом открытых политических дебатов. К. Острожский и другие православные делегаты поддержали протестантов в их борьбе за соблюдение Варшавской конфедерации, а протестанты в ответ вступились за православных в вопросе об унии. К. Острожский, как и прежде, добивался созыва собора и требовал низложения Потея и Терлецкого. Сейм никаких решений по этому вопросу не принял. Православные заявили, что не будут признавать в своих имениях духовную власть епископов-отступников. 7 мая (н. ст.) 1596    г. Острожским в варшавские гродские книги была внесена соответствующая про-тестация¹⁷. Другая протестация, не принятая в Варшавском уряде и потому внесенная от имени всей православной шляхты в радеевские гродские книги, была и более обширной, и более непримиримой¹⁸.

В апреле 1596 г. был подан протест против унии от имени православной общины Вильно, в ответ на который Сигизмунд III потребовал предать суду проповедников и священников Виленского братства и приговорил к изгнанию Стефана Зизания и его сторонников¹⁹. Летом 1596 г. в Вильно и Киеве были возбуждены судебные дела, развернулись внесудебные протесты против митрополита Рагозы, и король вмешался, чтобы его защитить²⁰. Ипатий Потей тем временем предпринял ряд акций, чтобы сломить сопротивление Брестского братства²¹.

Из событий осени 1595 - начала 1596 г. видно, что поддержка со стороны королевской власти и Рима стала решающим фактором в осуществлении унионного проекта. Тем не менее было бы неверно сказать, что польское правительство и курия разделяли общую точку зрения. Королевский двор, в отличие от папских сотрудников, более или менее отчетливо понимал, какими опасными для Речи Посполитой последствиями может обернуться конфликт с православными. Различия в подходах к унии видны в документах и событиях 1595 года. Сигизмунд III был, как кажется, готов к некоторым уступкам противникам унии.

Климент VIII, однако, в бреве от 7 марта 1596 г., адресованном Рагозе, потребовал созвать провинциальный синод с участием одних лишь епископов, которые должны были публично произнести католическое исповедание веры по той же формуле, какая была употреблена в Риме в декабре 1595 года²². В качестве представителей папы на соборе должны были присутствовать три католических епископа. Официальные документы церемонии должны были быть отправлены в Рим на хранение в архиве «для вечной памяти потомства».

Вопрос о созыве собора обсуждался уже в ходе сейма, а после его окончания, 12 мая 1596 года, Сигизмунд III обратился к митрополиту Рагозе со специальной грамотой, в которой сообщал о возвращении Потея и Терлецкого из Рима и разрешал созвать в Бресте собор сторонников унии (и исключить участие ее противников²³), вынеся на обсуждение только один вопрос, а именно вопрос об установлении единства церквей. Король советовал не спешить с объявлением времени и места созыва собора и выражал надежду на твердость митрополита²⁴. 14 июня 1596 г. Сигизмунд издал универсал о созыве собора. Тут он уже официально и публично заявлял, что на собор призываются только католики и сторонники унии²⁵. В целом же практическая подготовка собора оказалась полностью в руках польского правительства, нунциев и иезуитов²⁶. Инициаторы унии оказались едва ли не отстранены от приготовления финального аккорда всего предприятия.

События весны-лета 1596 г. рождали опасения по поводу предстоящего собора. И они вполне подтвердились. Как хорошо известно, с самого начала вместо объединительного собора православного и католического духовенства польское правительство столкнулось с противостоянием двух соборов — православного и проунионного, которые в итоге предали друг друга проклятию. Результатом собора стало не примирение и объединение католиков и православных в Речи Посполитой, а переход к долговременной и кровопролитной конфронтации сторонников и противников унии.

Митрополит Рагоза сразу же после Брестского собора известил в окружном послании, что подверг проклятию и изверг из сана все духовенство, не присоединившееся к унии²⁷. А патриарший экзарх Никифор 2 (11) октября в своей окружной грамоте сообщил об осуждении отступившего в унию духовенства, велел не поминать в молитвах ни митрополита, ни епископов-униатов, а сохранившим верность православию епископам разрешил принимать в своих епархиях верующих из других диоцезий²⁸. Постановления Брестского православного собора были посланы в Константинополь, где местоблюстителем патриаршего престола в это время стал Мелетий Пигас, деятельно включившийся в борьбу против унии.

Фактически ситуация сложилась, без преувеличения, драматическая и даже трагическая, хотя первоначально никто, видимо, не отдавал себе отчета во всех негативных последствиях начавшейся открытой конфронтации. Что касается Римской курии, то там, судя по ссылке О. Халецкого на неопубликованный документ, реакция на польские события была очень незначительной, если не сказать пренебрежительной²⁹. Папа ответил на донесения из Польши только 18 января 1597 г. и направил буллу Д. Соликовс-кому³⁰. Только к самому концу 1596 г. спокойствие католической стороны сменилось первыми признаками тревоги. 28 декабря Маласпина доносил в Рим о трудностях унии³¹. Тем не менее католики по-прежнему не отдавали себе отчета в драматизме сложившегося положения. Так, 18 января 1597 г. нунций Маласпина писал в Рим, что Острожскому не удается получить ту поддержку, на которую он рассчитывал³².

 

УКРАИНСКО-БЕЛОРУССКОЕ ДВОРЯНСТВО И УНИЯ В 1596-1600 ГГ.

Какова была первоначальная реакция шляхты на унию? По мнению К. Ходыниц-кого, шляхта отнеслась к ней едва ли не безразлично. На сейме 1596 г., пишет польский историк, с протестом против унии выступили только киевское и волынское воеводства. «Другие земли Коронной Руси и Княжества (Литовского) проявили равнодушие к унии». При этом выступления против унии Ходыницкий считает «результатом деятельности отдельных лиц, а не массовой спонтанной реакцией»³³.

Однако в этом случае речь идет исключительно о 1596 годе. Унионный собор собрался только в октябре. Сейм же состоялся весной (26 марта - 6 мая 1596 г.). В мае еще не было известно, состоится ли уния, насколько удовлетворены требования Православной церкви и каковы условия перехода под власть Рима. Видимо, этим и объясняется сравнительно вялая реакция сеймиков в 1596 году.

И, тем не менее, вызванный унией церковный раскол в Киевской митрополии начался еще до того, как состоялся Брестский собор. В частности, в архиве униатских митрополитов сохранился документ, составленный в 1596 г. во время сессии Люблинского трибунала православными представителями Киевской, Волынской и Подольской земель, второй лист которого, судя по приписке внизу, был скреплен 90 печатями. Этим документом два представителя православной шляхты (для вписания их мест были оставлены пробелы) направлялись на предстоящий собор (дата его еще не была известна, поэтому и здесь оставлены пробелы), подготавливаемый «изменниками» православия, для того, чтобы заявить протест против нарушения «прав, свобод и вольностей» Православной церкви³⁴.

Характерным примером отношения шляхты к унии была и инструкция Новогрудс-кого сеймика от 25 сентября. Съехавшаяся шляхта делегировала двух представителей на Брестский собор, предписав им не принимать никаких перемен в положении Православной церкви и подать соответствующий протест, если права Православной церкви и «русского народа» будут нарушены³⁵. Нужно, однако, обратить внимание, что инструкция носит, так сказать, превентивный характер. Видно, что собравшаяся в Ново-грудке шляхта (как, видимо, и 90 шляхетских депутатов в Люблине) еще не разобралась, в чем именно дело, и протеста против самой идеи унии, которая как таковая, видимо, оставалась вполне привлекательной для многих, решение Новогрудского сеймика не содержит. В связи с этим характерно, что и в последний день Брестского православного собора было решено послать двух делегатов — волынских шляхтичей М. Малинского и Л. Древинского — к Сигизмунду III с обращением³⁶, в котором говорилось, что православные, как и прежде, стремятся к унии. Но для ее заключения нужен общий собор. Терлецкий же и Потей не заслуживали доверия: не папа, а Христос — глава Церкви. Поэтому участники православного собора просили сместить епис-копов-униатов и разрешить выбрать вместо них новых владык.

Как оценить эту инструкцию? Только как маневр³⁷ ? Или как выражение искренних убеждений, которые располагали к объединению с католиками, но делали невозможной унию на условиях, продиктованных в Риме? Скорее всего, справедливо именно последнее.

На сеймиках начала 1597 г., проходивших в коронных землях Речи Посполитой, против унии выступила шляхта Русского воеводства, Галицкой земли, Холмщины и Волыни. Как теперь известно, на Луцком сеймике присутствовал сам князь Острожс-кий, и его авторитет, несомненно, сыграл большую роль в принятии антиунионных резолюций. Луцкий сеймик 1597 г. первым же пунктом в инструкции послам поместил протест против унии, ссылаясь при этом на акт варшавской конфедерации. Волынские послы должны всеми силами стремиться не допустить «нарушения генеральной конфедерации в том, что касается принуждения и подталкивания нашего Русского народа к чужой [церковной] власти и к перемене религии»³⁸. Позиция шляхты в отношении новой иерархии — очень решительная: «...чужие владыки... должны быть низложены, а на их место поставлены другие, принадлежащие к древней греческой религии»³⁹. Если же такое решение не будет принято, послы шляхты должны протестовать как в сенате, так и в посольской избе и гродских судах. Вместе с тем часть волынской шляхты выступила в поддержку унии, что привело к расколу сеймика и избранию двух отдельных посольских делегаций на вальный сейм.

Реакция шляхты православных земель Великого княжества Литовского была различной. Часть сеймиков выступили в поддержку унии (послы новогрудского, волко-выйского и витебского сеймиков). Позиция полоцкого сеймика неясна из-за противоречивых формул в документах. В инструкции ошмянского повета от 19 января 1597 г. лишь в общей форме говорилось о необходимости соблюдать решения Варшавской конфедерации⁴⁰. Постановления против унии были приняты на виленском и лидском сеймиках.

Важно, что и часть собственно польской шляхты (познанский, калишский, краковский сеймики) выступила против унии. Вместе с тем шляхта Плоцкого воеводства, отличавшаяся своим рвением в защите интересов Католической церкви, приветствовала унию и требовала от своих послов стараться, чтобы «соединение греческой веры со вселенскою католическою осуществлялось и усиливалось»⁴¹.

В феврале 1597 г. в Варшаве начал работу сейм, в самом начале которого православные послы заявили резкий протест против унии⁴². Он сыграл очень большую роль в истории унии⁴³, показав соотношение политических сил и однозначную поддержку унии польским правительством. Эта поддержка выразилась не столько в прямых дебатах, сколько в организации судебного процесса над экзархом Никифором⁴⁴. Сеймовый суд не посчитал вину Никифора доказанной и предписал продолжить расследование. Никифор, тем не менее, был арестован и заточен в Мальборкском замке. Через некоторое время он скончался⁴⁵.

В «деле Никифора» многое остается неясным. В частности, есть основания подозревать, что Никифор был арестован на основе подложных писем и что весь процесс был спровоцирован Замойским, чтобы предотвратить широкую оппозицию унии и складывание союза протестантов и православных. Основанием для такого предположения служит не только сам ход сеймового разбирательства, не доказавшего, вопреки мнению О. Халецкого⁴⁶, что Никифор был «турецким агентом», но и упомянутое нами выше донесение секретаря кардинала Каэтани Б. Ваноцци о посещении им Я. Замойс-кого в декабре 1596 года⁴⁷.

Замойский сообщил Ваноцци о перехваченных письмах «этого грека, который теперь содержится у князя Острожского». В них Никифор якобы призывал турецкое правительство выступить против Польши, пользуясь удачным моментом. Замойский многозначительно добавил (и слова были записаны по-латыни в итальянском тексте донесения): «Эти письма появятся, они непременно появятся, если это необходимо»⁴⁸ .

Каковы же итоги борьбы вокруг унии в 1596 г. и сейма 1597 года? Стало ясно, что уния породила сильную и влиятельную оппозицию в высших слоях православного общества, которая была поддержана лидерами протестантского лагеря. Стал складываться союз между протестантами и православными. Польское правительство и католические лидеры продемонстрировали готовность делать все возможное для защиты унии. Из внутренней проблемы Православной церкви и ее отношений с Римом уния превратилась в одну из сложнейших проблем польской политики. Ее первым непосредственным политическим резонансом стала конфронтация двух групп шляхты.

 

БОРЬБА ВОКРУГ УНИИ В 1597-1600 ГГ.

Как религиозно-общественная и церковно-политическая борьба развивалась весной-осенью 1597 года?

Маласпина в очередной раз продемонстрировал необоснованный оптимизм, опять вводя тем самым Римскую курию в заблуждение относительно перспектив унии. Он доносил в конце сессии сейма, что уния стабилизировалась и что к ней примкнут, вероятно, молдаване⁴⁹. Климент VIII в бреве от 5 июня 1597 г. объявил не имеющими силы распоряжения патриарха Константинополя⁵⁰. Вопреки прогнозам Маласпины, надежды не только на расширение унии, но и на ее стабилизацию в Речи Посполитой оказались беспочвенными. В украинско-белорусских землях развернулась горячая публичная полемика и открытая борьба сторонников и противников заключенной унии.

Уже к лету 1597 г. относятся первые попытки православных привлечь Москву на свою защиту. По сообщению О. Халецкого, в неопубликованных документах ватиканского архива сохранились сведения о неком «нотариусе» из Вильно, который был избран «схизматическими рутенами» послом в Москву, чтобы сообщить там, что «король препятствует им в отправлении их религии и насильственно отнимает у них их церкви»⁵¹.

Начиная с лета 1597 г. большую роль в развернувшейся религиозно-общественной борьбе стал играть александрийский патриарх Мелетий Пигас⁵², который, оставаясь александрийским патриархом, стал к этому времени и управителем Константинопольской патриархии.

На сейме 1598 г. волынская шляхта выступила с требованием низложить униатскую иерархию. Особенно острым атакам подвергся Ипатий Потей. Волынских депутатов поддержала группа протестантских послов во главе с Мартином Броневским. Однако король отложил окончательное рассмотрение вопроса до следующего сейма⁵³. С другой стороны, в том же 1598 г. 33 представителя волынской шляхты (католики и православные) выступили с заявлением в поддержку унии⁵⁴.

Шляхта Виленского воеводства в инструкции, данной послам на вальный сейм (20 января 1598 г.), заявляла о необходимости сохранять шляхетские вольности, в том числе и религиозные свободы, гарантированные Варшавской конфедерацией. И в связи с этим заявлялось о недопустимости покушения на религиозные традиции Православной церкви⁵⁵. Галицкий сеймик высказался против унии⁵⁶. Однако и из этого, и из других документов видно, что в обществе первоначально не очень-то понимали, что именно было связано с унией, к каким переменам она обязывала. В пространной инструкции новогрудского сеймика от 21 января 1598 г. о Православной церкви говорилось очень коротко⁵⁷. В весьма подробной инструкции послам львовской, пере-мышльской и саноцкой земель (27 января 1598 г.) пункт о православии был поставлен на 15-е место и было подчеркнуто, что этот вопрос нельзя ставить прежде других⁵⁸.

Согласно К. Ходыницкому, в эти годы протесты православной шляхты были оркестрированы К. Острожским и Львовским братством. Оригинальных и конкретных обвинений в адрес католиков она не выдвинула. Выступления православной шляхты против унии К. Ходыницкий считает и вялыми, и вынужденными⁵⁹. Появление этого вопроса в сеймовых дебатах, по мнению Ходыницкого, было результатом инициативы выдающихся деятелей православного, католического либо протестантского лагерей⁶⁰.

Насколько прав польский историк? Трудно, конечно, определить меру вялости или активности в протестах против унии и установить, насколько они были спонтанными, а насколько появлялись по инициативе отдельных шляхетских лидеров. Можно согласиться, что большинство шляхты (как православной, так и католической) не отличалось горячим религиозным рвением, тем более что дворянскому сословию свобода вероисповедания была гарантирована законом и традициями. Бесспорным фактом остается, однако, то, что значительная часть дворянства (если не большинство) не приняла унии. У унии нашлись и горячие противники, и активные сторонники. Определить же, в какой пропорции находились те и другие, какую часть составляли инертные члены обоих лагерей, сколько среди них было людей религиозно индифферентных, никогда не удастся. Да и вряд ли понадобится. Это не мешает констатации главного факта: уния не получила поддержки ни всего православного дворянства, ни основной его массы. Она породила религиозный раскол не только среди духовенства, но и среди шляхты, и стимулировала религиозно-культурную дезинтеграцию украинско-белорусского дворянства.

Важным событием религиозно-общественной борьбы вокруг унии в 1599 г. стал Виленский съезд православных и протестантов⁶¹. В 1600 г. состоялось сеймовое судебное разбирательство по жалобе православных послов на Потея и Терлецкого, поданной еще в 1598 году. Ход разбирательства на сейме 1600 г. не вполне ясен. Согласно словам К. Острожского в письме Львовскому братству, суд происходил в отсутствие православных послов и без их уведомления. Однако изданное после суда постановление короля не подтверждает слов К. Острожского. Во время суда Потей и Терлецкий отрицали, что переход в унию может входить в компетенцию королевского суда. Тем не менее король признал правоту епископов и подтвердил передачу униатам всех прав и привилеев Православной церкви⁶².

 

РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА ВОКРУГ УНИИ В 1601-1620 ГГ.

Ставший в 1599 г. митрополитом, Ипатий Потей действовал в пользу унии много более энергично, чем Михаил Рагоза. Одной из главных арен противоборства униатов и православных стало Вильно. Острые конфликты вспыхнули и в Киеве⁶³.

На сейме 1601 г. протестанты и православные выступили совместно с требованием принять сеймовую конституцию, которая гарантировала бы равные права католикам и некатоликам. Посольская изба уступила этому требованию (хотя и не полностью его поддержала), но король и сенат отказались принимать такое решение и еще раз подтвердили, что только униатская церковь легально признана в Речи Посполитой⁶⁴.

На сейме 1603 г. были представлены жалобы Виленского братства. Наряду с этим в защиту Православной церкви выступила группа послов, требуя вернуть православному духовенству его права и имущество. Эти требования были очень враждебно встречены католическими епископами и некоторыми светскими сенаторами. Несколько дней вокруг этих требований шла весьма острая борьба⁶⁵. Но именно в 1603 г. королевская власть сделала первые уступки православной шляхте: на этом сейме король вывел Киево-Печерский монастырь из-под юрисдикции Потея и разрешил выбрать нового архимандрита; было отменено решение об изгнании Гедеона Балабана. Активная деятельность православных делегатов во главе с воеводой волынским Александром Острожским вызвала большие опасения у папского нунция Рангони и в Риме⁶⁶.

Раскол украинско-белорусского общества продолжал углубляться. С одной стороны, в 1603 г. около 50 собравшихся в Люблине православных дворян во главе с Федором Скуминым-Тышкевичем подписали обращение к королю и сенату в поддержку унии и нового календаря. С другой стороны, в том же 1603 г. Потей писал Льву Сапеге об активном противодействии унии со стороны волынской шляхты. На Слонимском сеймике православная шляхта также выступила против унии⁶⁷.

На сеймах 1605 и 1606 г. православные и протестанты ( в том числе антитринитарии-ариане) выступили вместе. На очень многих сеймиках (в том числе и вне украинско-белорусских земель) по инициативе протестантов были приняты инструкции с требованием гарантировать права православия. На самом сейме был предложен проект специальной конституции по делам «греческой религии». Характерно, что, несмотря на громадные усилия Ипатия Потея, только один посол (Оссолинский) выступил в защиту унии. Но из-за острого конфликта короля и шляхты сейм оказался безрезультатным, и послы разъехались, не приняв никаких окончательных решений. С другой стороны, именно во время этого сейма приехавшему в Варшаву Потею удалось добиться от короля подтверждения привилея, данного в 1511 г. митрополиту Иосифу (что означало признание власти Потея над всей иерархией и монастырями Православной церкви в Речи Посполитой), закрепления за ним прав на все владения Киево-Печерского монастыря в Великом княжестве Литовском (хотя Потей вынужден был отказаться от прав на саму архимандритию). Кроме того, король законодательно ограничил деятельность Виленского Свято-Духовского братства и передал Потею Лещинский монастырь в Пинске.

В 1606 г. фактически был поставлен вопрос о кассации Брестской унии. Главную роль в сеймовых дебатах, затрагивавших и «греческую религию», играли протестанты. Деятельность и выступления православных депутатов получили лишь косвенное отражение в источниках. Папский нунций Рангони вынужден был созвать срочное тайное совещание католических епископов с приглашением Ипатия Потея. Последний несколько позже писал папе, что никогда еще уния не подвергалась столь опасным атакам «еретиков и схизматиков». Но принятие окончательных решений на сейме 1606 года, как и на предыдущем, было сорвано. Поэтому в юридическом статусе православных и униатов после 1605-1607 гг. никаких существенных перемен не произошло⁶⁸.

Действия православных в сейме в конце концов увенчались успехом. На сейме 1607 года, в условиях острого политического кризиса, король подписал универсал, подтвердивший прежние права Православной церкви. Нет сомнения, что принятие сеймовой конституции и королевского универсала 1607 г. по вопросам «греческой религии» связано с политической борьбой в годы так называемого рокоша Зебжидовского⁶⁹.

И рокошане, и регалисты касались в своих заявлениях проблемы унии и православия. Ряд требований в защиту прав православия и против Брестской унии (вплоть до требования признать ее недействительной) был выдвинут как на съездах оппозиции (в Люблине и Сандомире), так и на съезде сторонников Сигизмунда III в Вислице. Решения сейма 1607 г. в основном соответствовали постулатам вислицкого съезда регалистов, т. е. исключали идею кассации унии как таковой⁷⁰. 30 мая 1607 г. Луцкое епископство после смерти Кирилла Терлецкого было передано униату Е. Малинскому, хотя в документе его конфессиональная принадлежность никак не фиксировалась⁷¹ .

Накануне сейма 1609 г. часть волынской шляхты уже потребовала от послов поддержать Потея⁷², что говорит об укреплении позиций унии на Волыни. На сейме 1609 г. было решено отложить вопрос о статусе православных «из-за обилия дел» до следующего сейма. Тем не менее уже конституция 1609 г. признавала право православных «свободно и спокойно» пребывать на церковных должностях и использовать соответствующие церковные владения. В это же время продолжался конфликт в Вильно между Потеем и Сенчило и Жашковским по поводу Свято-Троицкого монастыря. Хотя король однозначно встал на сторону Потея, официально признав архимандритом Свято-Троицкого монастыря Рутского, а не Сенчило⁷³, конфронтация продолжилась и после 1609 года.

На сеймах 1611 и 1613 г. православные предприняли очередные попытки восстановить во всей полноте их права⁷⁴, а на сейме 1615 г. они в последний раз выступили в защиту своих прав совместно с протестантами⁷⁵. Одновременно в 1616-1618 гг. продолжала протестовать против унии и часть волынской шляхты, хотя другая ее часть все более сближалась с униатами⁷⁶.

С 1610 г. в религиозно-политическую борьбу вокруг унии в качестве относительно самостоятельной силы вступили казаки. Их «протестацию» в 1610 году, М. С. Грушевский расценил как первую «декларацию» о «полной солидарности казаков» с православным духовенством в борьбе против унии⁷⁷, а уже в 1620 г. совместными действиями патриарха Феофана, украинско-белорусского православного духовенства и казачества была восстановлена православная иерархия. Казаки, сыграв решающую роль в очень тяжелой войне против турок, стали весомой политической силой и мощной опорой антиуниатского движения.

Восстановление православной иерархии не могло не привести к эскалации религиозных конфликтов. Так оно и случилось. Несмотря на то что правительство и казачество несколько раз договаривались о предотвращении насилия, а среди польских политиков стали появляться сторонники уступок православным, порожденный унией конфликт зашел слишком далеко, чтобы его можно было разрешить несколькими уступками. Он обернулся волной двустороннего насилия. В Киеве были схвачены и убиты поддержавшие унию войт Ходыка и священник Юзефович⁷⁸. Согласно принадлежащей П. Н. Жуковичу интерпретации событий, основанной на большом числе новых источников, ни митрополит Борецкий, ни запорожский гетман и казацкая старшина не были инициаторами столкновений в Киеве, которые стали спонтанной реакцией низового казачества. Осенью 1625 г. лидеры казаков давали объяснения по поводу этих событий комиссии во главе с гетманом Конецпольским, говоря, что их действия продиктованы желанием защитить Православную церковь и самих себя от насилий со стороны униатов⁷⁹.

В ноябре 1623 г. в Витебске вспыхнул религиозный бунт против Иосафата Кунцевича. Он был жестоко убит, тело его волокли по улице, прежде чем бросить в реку. Ответом правительства были кровавые репрессии и лишение города магдебургского права⁸⁰.

После того как казаки выступили главной опорой восстановленной церковной иерархии и в то же время сыграли решающую роль в борьбе с Турцией, польское правительство стало отчетливо понимать, что проблема унии и проблема казачества неразрывно связаны. Это видно из королевской инструкции лета 1625 г. комиссарам (во главе со Ст. Конецпольским), которым было поручено поставить под контроль казачество. Комиссарам поручалось добиться, чтобы казаки «перестали поддерживать людей... ведущих интриги с чужеземцами, самовольно узурпирующих себе титул владыки вопреки королевской воле и назначению».

25 октября Конецпольский начал переговоры с казацким гетманом Жмайло, предъявив требования, соответствующие инструкции короля, и предписывая наказать виновников убийства войта Ходыки в Киеве. Казаки в своем ответе заявили, что все необходимые объяснения по поводу Феофана и новых владык уже были даны королю, что людям разного положения от веков дана свобода пересекать пороги в ту и другую сторону и что в различных местах православная религия подвергается преследованиям. В специальной инструкции, данной их депутатам, казаки повторили традиционное требование об «успокоении древней греческой религии»⁸¹. Конецпольский переговоры прервал, состоялась битва, в которой казакам было нанесено поражение, за чем последовало подписание так называемых Куруковских соглашений.

Последствием так называемого Куруковского договора стало то, что казачество, которому был нанесен сильный удар, в течение нескольких лет мало вмешивалось в религиозно-политическую борьбу. Что касается шляхты, то, по компетентным наблюдениям П. Н. Жуковича, энергия православного дворянства в сеймовой борьбе против унии ослабевала на протяжении второй половины 1620-х годов, хотя православные послы на каждом ординарном сейме добивались включения важного для них вопроса «об успокоении греческой религии» в порядок дня (в число так называемых экзорбитанций, которые непременно должны были быть приняты во внимание сеймом).

 

ВОСПРИЯТИЕ УНИИ ОСНОВНОЙ МАССОЙ УКРАИНСКО-БЕЛОРУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ

Каково было восприятие унии основной массой православного духовенства, особенно в тех епархиях, во главе которых стояли епископы-униаты? Каковы были настроения, например, священников, монашества и причта Брестской епископии или Полоцкой архиепископии, подчинявшихся убежденным сторонникам унии Ипатию Потею и Григорию Загорскому? Что значил переход в унию Терлецкого для духовенства его епархии? Исайя Копинский, числясь епископом Перемышльским, не имел возможности управлять епархией. Каким было отношение православного духовенства этой земли к унии? С другой стороны, были ли сторонники унии во Львовской епископии, где Г. Балабан в 1594-1595 гг. возглавил проунионную группу духовенства? Много ли сторонников унии было среди монашества?

Отметим, что в истории первых лет Брестской унии мы отмечаем достаточно много случаев перехода не только из православия в унию, но и из унии в православие. Конфликт Ипатия Потея с перешедшим в унию Виленским духовенством в 1608 1609 гг. в данном отношении особенно показателен⁸². Он выявил, что принявшее унию духовенство выступало против замены идей, высказанных в 1590-1595 гг., принципами той унии, какая была заключена в Риме и Бресте. В связи с этим встает вопрос: а знала ли основная масса православного духовенства, какие принципы предполагали и какие конкретные пункты содержали подписанные Потеем и Терлецким в Риме и подтвержденные потом другими епископами документы? Опасение митрополита Макария о том, что Потей и Терлецкий скрывали даже в 1608 году, какую именно унию они подписали в Риме, и что большинство духовенства не понимало, в чем именно уния состоит⁸³, с точки зрения современного историка выглядит крайне убедительно и заслуживает самой внимательной проверки.

Сложнее всего ответить на вопрос об отношении к унии непривилегированных слоев украинско-белорусского общества — тех, кто не участвовал ни в сеймовых, ни в сей-миковых дебатах, не писал полемических сочинений и мемориалов, не был знаком с эпистолярным жанром, не произносил проповедей. И все-таки действия этих групп населения в отношении униатской церкви и в некоторой степени их представления о ней отразились в ряде источников.

Как упомянуто выше, М. С. Грушевский оценивал протестацию казаков в 1610 г. против действий униатского наместника Антония Грековича в Киеве⁸⁴ как первую «декларацию», провозгласившую «полную солидарность казаков с украинской интеллигенцией в деле религиозной (или собственно религиозно-национальной) борьбы и готовность казачества служить ей всеми своими силами»⁸⁵. Не менее важным моментом и очень ярким символическим жестом можно считать заявление о вступлении Петра Сагайдачного и всего «войска Запорожского» в Киевское православное братство в 1615 году.

Но, тем не менее, указать сколько-нибудь точно тот рубеж, когда казачество или его лидеры осознали свою роль в развернувшейся религиозно-общественной борьбе, конечно, невозможно. Некоторые историки считают, что уже движение Наливайко в 1594-1596 гг. было в известной степени направлено против унии. В принципе, ничто не мешает предполагать такую связь, но никаких прямых доказательств данному тезису пока не найдено. В 1615 г. русские лазутчики доносили, что запорожские казаки отказались поддержать коронную армию в военных действиях против турок и татар, потому что «ляхи» хотят обратить казаков « в свою ляцкую веру»⁸⁶. Так или иначе, трудно было бы отрицать, что тесная связь между противо-унионным движением и казаками установилась еще до восстановления православной иерархии в 1620 году.

Самое яркое доказательство участия казаков в борьбе против унии — именно события 1620 года. Прежний скептицизм некоторых историков по поводу роли казаков в восстановлении православной иерархии⁸⁷ оказался необоснованным. Введенные к сегодняшнему дню в научный оборот данные показывают, что роль казачества в восстановлении православной иерархии была очень велика⁸⁸.

То, что казаки были в дальнейшем главной силой и опорой антиунийного движения, не подлежит ни малейшему сомнению. Их участие в борьбе с унией и принципиальная враждебность ей подтверждены многочисленными исследованиями. Именно участие казачества в религиозно-общественной борьбе стало тем фактором, который обеспечил укрепление позиций Православной церкви и поставил под вопрос само существование унии.

Но в какой степени осознанно казаки отрицали унию и насколько сознательно были привязаны к православию? В какой степени ими удавалось манипулировать?

Этот большой вопрос касается уже не столько роли казаков в борьбе с унией, сколько их религиозной культуры, которая очень по-разному оценивается и современниками, и историками. Частичный ответ на него, опираясь на большой массив совершенно новых архивных данных, предложен Б. Н. Флорей, чьи исследования⁸⁹ показали, что существуют пути восстановления и субъективной стороны этих конфликтов, и выявления тем самым, каковы были их мотивы и каким образом уния и борьба против унии и в защиту православия осмысливались в «массовом» сознании Украины и Белоруссии.

Б. Н. Флоря на основе большого массива неизвестных прежде документов (показания перебежчиков из Восточной Украины и Восточной Белоруссии, донесения лазутчиков, рассказы купцов) показал, что «массовое сознание» (по крайней мере, в Восточной Украине и Восточной Белоруссии) никак не отличало унию от католицизма, и «религиозный конфликт, вызванный к жизни Брестской унией, стал восприниматься как конфликт межнациональный, конфликт между “польским” и “русским” народами и одновременно как конфликт политический, конфликт “русского” народа с государством, власть в котором находилась в руках “поляков”»⁹⁰.

Что касается самосознания казаков, то ему было присуще убеждение, что именно они, казачество, а не духовенство и не дворяне, противостоят унии и берегут религиозные права «русского народа». По словам Б. Н. Флори, «в народном сознании все более укреплялось возникшее ранее представление, что Запорожское войско является единственным серьезным препятствием на пути к полному утверждению католической веры в Речи Посполитой»⁹¹. При этом казаки, в отличие от белорусских горожан, которые связывали свои надежды с выступлениями «черкас» на сейме, стали понимать вооруженное противодействие польскому государству как необходимость борьбы за «русскую» веру. Как ярко показано Б. Н. Флорей, согласно распространенным среди православного населения иллюзиям, королевич Владислав и биржанская ветвь семьи Радзивиллов были защитниками православия. Более того, «массовое сознание» ожидало, что Владислав, взойдя на престол, при помощи «черкас» вооруженным путем сломит сопротивление «ляхов», примет православие и, может быть, даже сделает православие государственной религией Речи Посполитой⁹² !

Так или иначе, участие казаков в религиозных конфликтах 1620-1640-х гг. было активным, постоянным и спонтанным, религиозные мотивы играли очень важную роль в их восстаниях, искренняя привязанность к православию вряд ли может быть поставлена под сомнение. Вся совокупность введенных в оборот данных позволяет считать, что религиозный фактор играл громадную роль в социальных конфликтах первой половины XVII века.

Что касается городов, то именно они стали ареной самых острых и частых конфликтов между унией и православием. «Ударной силой» и организатором борьбы православных мещан против унии стали братства. Их расцвет приходится на конец XVI -первую половину XVII веков⁹³.

Отношение крестьянства к произошедшим переменам в высших конфессиональных кругах в XVII в. поддается реконструкции в наименьшей степени. Правильнее всего предположить, что первоначально крестьяне просто-напросто не отдавали себе отчета в изменении высшей церковной юрисдикции, состоявшемуся объединению церквей и соответствующих религиозных переменах.

В целом видно, что в своем отношении к унии украинско-белорусское общество оказалось расколотым⁹⁴. Энергичные, преданные и даже самоотверженные сторонники и противники были и у унии, и у Православной церкви. Между ними была главная масса населения, вовлекавшаяся лидерами в борьбу по ту или иную сторону «баррикад». Главной силой униатов были некоторая часть бывшего православного духовенства, новое поколение униатского монашества и священников. Но как бы они не были воодушевлены идеей христианского единства, их собственных сил было явно недостаточно, чтобы переломить общественное мнение в пользу заключенной в Бресте унии. Очевидно, что без поддержки королевского двора, католической церкви и части католической знати уния была бы обречена на поражение.

Главной опорой оставшегося верным старым традициям и Константинополю духовенства были сначала братства, православная шляхта и магнатерия, а затем — казачество. Разумеется, историки никогда не смогутдоказать, что именно уния как таковая стала причиной «религиозных войн» на востоке Европы в XVII веке. С другой стороны, однако, трудно найти весомые аргументы против мнения, что это были именно «религиозные войны».

Дмитриев Михаил Владимирович,
доктор исторических наук,
директор Центра украинистики и белорусистики кафедры ИЮЗС ИФ МГУ
Журнал StudiaSlavicaetBalcanicaPetropolitanaВыпуск № 1 / 2008

 

---

 

1   См.: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн. 6: Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). Патриаршество в России (1589-1720). Отдел первый. Патриаршество Московское и всея Великия России и Западнорусская митрополия (1589-1654) / Под ред. М. В. Дмитриева, Б. Н. Флори, В. С. Шульгина. М., 1996. С. 147-272, 400-576; Жукович П. Н. 1) Борьба против унии на современных ей литовско-польских сеймах. СПб., 1897; 2) Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (до 1609 г.). СПб., 1901; 3) Сеймовая борьба православного западно-русского дворянства с церковной унией (с 1609 г.). Вып. 1-6. СПб., 1903-1912; Гругиевсъкий М. С. 1) IcTopia Украши-Руси. Т. 7: Козацыа часи. До року 1625. Ки!в; Льв1в, 1909 (репринт: Ки!в, 1995); 2) IcTopk Украши-Руси. Т. 8: Роки 1626-1650. Кшв, 1995; Chodynicki К. Kościół prawosławny a Rzeczpospolita Polska. Zarys historyczny. 1370-1632. Warszawa, 1934; Dziegielewski J. O tolerancje dla zdominowanych. Polityka wyznaniowa Rzeczypospolitej w latach panowania Władysława IV. Warszawa, 1986; Власовський I. Нарис icTopii' украшсько! православно! церкви. Т. 1-4. Нью-Йорк, 1955-1956; Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. Т. 2. М., 1991. С. 267-285.
2   Например: DupuyB. L’Union de Brest jugće avec le recul du temps // Istina. 1990. Vol. XXXV. P. 1, 17-123.
3   Cm.: Likowski E. 1) Dzieje Kościoła unickiego na Litwie i Rusi w XVIII i XIX wieku. Cz. 1-2. Warszawa, 1906; 2) Unia Brzeska (r. 1596). Poznan, 1907. (1-e изд.: Poznan, 1889); 3) Берестейська ушя. Льв1в, 1916; PeleschJ. Geschichte der Union der ruthenischen Kirche mit Rom von den altesten Zeiten bis auf die Gegenwart. Bd. 1. Wien, 1882; Halecki O. From Florence to Brest (1439-1596). Hamden, 1968; Chodynicki K. Op. cit.
4   Cm Hunczak T. The Politics of Religion: The Union of Brest 1596 // The Ukrainian Historian. 1972. Nr. 3^1. P. 97-106.
5   Suttner E. Brachte die Union von Brest Einigung oder Trennung fiir die Kirche 11 Ostkirchliche Studien. 1990. Vol. XXXIX. S. 3-21.
6   Dylągowa Н. Unia Brzeska — pojednanie czy podział? // Unja Brzeska. Geneza, dzieje i konsekwencje w kulturze narodów słowiańskich / Praca zbiorowa pod red. R. Luźnego, F. Ziejki i A. Kępińskiego. Kraków, 1994. S. 45-53.
7   Ibid. S. 51.
8   Взгляд на унию как «культурное недоразумение», culturalmisunderstanding (достаточно строгое научное понятие, введенное в оборот англо-саксонской культурной антропологией) изложен нами в специальной статье (Dmitriev М. V. L’Union de Brest (1595-1596), les Catholiques, les Orthodoxes: Un malentendu? // Stosunki międzywyznaniowe w Europie Środkowej i Wschodniej w XIV-XVII wieku / Pod red. M. Dygo, S. Gawlasa, H. Grali. Warszawa, 2002. P. 39-60); дополнительные аргументы представлены в книге о генезисе Брестской унии (Дмитриев М. В. Между Римом и Царьградом. М., 2003. С. 212-269, глава «Церковная уния: взгляд православных и взгляд католиков»),
9   См.: Дмитриев М. В. Между Римом и Царьградом. С. 193.
10   АЮЗР. Ч. 1. Т. 1. Киев, 1859. № 114. С. 468-471.
11   См.: Дмитриев М. В. 1) Между Римом и Царьградом. С. 198-208; 2) Посольство Ипатия Потия и Кирилла Терлецкого в Рим в 1595-1596 гг. // Славяноведение. 1996. № 2. С. 3-21; ер.: Amman А. М. Der Aufenhalt der ruthenischen Bischofe H. Pociej und C. Terlecki in Rom im Dezember und Januar 1595-1596 // Orientalia Christiana periodica. 1945. Nr. 11. S. 105-140; Welykyj A. G. Alle Fonti del Cattolicesimo Ucraino // Miscellanea in honorem Cardinalis Isidori (1463-1963) = Analecta OSBM. 1963. T. IV (X). Р. 44-78.
12   См.: [Зубрицкий Д.] Летопись Львовского ставропигиального братства, составленная Д. Зубрицким. СПб., 1850. С. 35.
13   АЗР. T. IV. СПб., 1851. № 90. С. 123-124.
14   АВАК. Т. 8: Акты Виленского гродского суда (1577-1790). Вильно, 1875. № 9. С. 23.
15   См.: Жукович П. Н. Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (до 1609 г.). С. 172. Примеч. 366.
16   Там же. С. 194-197.
17   См.: Там же. С. 202-207.
18   О вариантах текста протестации см.: Жукович П. Н. Указ. соч. С. 205. Примеч. 449.
19   АЗР. Т. IV. № 94-95. С. 131-133.
20   См.: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн. 5: Период разделения Русской Церкви на две митрополии. История Западнорусской, или Литовской, митрополии (1458-1596) / Под ред. Б. И. Флори. М., 1996. С. 350-351.
21   Там же. С. 352.
22«.. .volumus, ut tu Frater Archiepiscope nostra etiam auctoritate suffultus, Synodum Provincialem indices, et Episcopos tuos convoces, ut singuli profiteamini in publico Conventu fidem Catholicam ex eadem formula integre, quemadmodum Episcopi duo Oratores vestri hic professi sunt» (Breve Clementis VIII ad Archiepiscopos et Episcopos Nationis Ruthenae // Pelesch J. Geschichte der Union der ruthenischen Kirche mit Rom. Bd. 1. Anhang Nr. IV. Wien, 1882. S. 625).
23   «...зъ епископами своими духовенству своему и тым всим, которие бы належали а до тое святое едности прихилятися мели доброю волею, не припущаючи людей иншое релей и постронных» (цит. по: Жукович П. Н. Указ. соч. С. 208).
24   Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов. Т. 1. СПб., 1897. № 189. С. 86 (черновой список).
25   АЗР. Т. IV. № 97. С. 134-135.
26   См.: Плохий С. Н. Папство и Украина. Политика Римской курии на украинских землях в XVI-XVII вв. Киев, 1989. С. 74-75.
27   АЗР. Т. IV. № 109. С. 148-149.
28   Там же. № 111. С. 151-152
29   Halecki О. From Florence to Brest... P. 398. Note 17.
30   Documenta Pontificum Romanorum historiam Ucrainae illustrantia (1075-1953). Vol. 1.1075-1700/Ed. A. G. Welykyj. Romae, 1953. № 161. P. 277; Documenta Unionis Berestensis eiusque auctorum (1590-1600) / Ed. A. G. Welykyj. Romae, 1970. № 262. P. 411-412.
31   Documenta Unionis Berestensis. Nr. 254. P. 403-404.
32   Ibid. Nr. 259-260. P. 409-410.
33   «Manifestacje więc wobec unii były raczej rezultatem działalności poszczególnych jednostek, a nie masowym żywiołowym odruchem społeczeństwa ruskiego» (ChodynickiK. Op. cit. S. 359). — Высказывания автора «Апокри-зиса» на этот счет Ходыницкий считает полемическим преувеличением.
34   Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов. Т. 1. № 184. С. 84.
35   «Мы рады, врадники земле и рыцарство шляхта обыватели великого княства литовского ознаймуем ижъ кгды есмо езде до Новагородка для справ судовых.... належалых зъехались дошло нас ведачи иж.... ест зложон и назначон на ден шосты месяца октебря... собор народови рускому... для успокоеня розниц и нез-год о некоторые церемонии и справы церковные». Участники сеймика «пана Шымана Цывинского войского повету волковиского и пана Филипа Лимонта на тот сынод менованы до Берестя посылаем. Которым зле-цаем там будучы именам нас всих того постеригати абы на нас и наш вес народ руски братю наших, на ж давные права, звычаи и волности нашы ничого нового и конфедерацыи противного становлено не было. А если же бы хто... нового стародавным звычаем противного на ж згоду и позволене всим людем народу руского становитися, то злецаем и даем моц зуполную нас всих именем и своим протестацыю... учынитиб ижъ на то, што там постановлят мы вен не позволимъ и подлегали тому не будем» (AGAD. Archiwum Radziwiłłów. Dział II. Nr. 350 (копия инструкции от 25 сентября 1596 г.). —Благодарю Б. Н. Флорю, который любезно указал на существование этого документа.
36   АЮЗР. Ч. 1. Т. 1. С. 510-517.
37   Ср.: Halecki О. Op. cit. R 388-389.
38   «...nieprzywiedzeniu do kłótni genaralnej konfederacyej, w opprimowaniu i ciśnieniu do obcej zwierzchności i odminienia religiej naród nasz Ruski» (Dyaryusze sejmowe r. 1597 / Wyd. E. Barwiński. Kraków, 1907. [Scriptores Rerum Poloniacarum T. XX]. R 397).
39   «Władykowie obcy... aby byli z urzędów zruceni, a inszy religiej Greckiej starożytnej aby nastawieni byli». В другом списке сеймиковой инструкции содержится несколько иная формулировка: «Władykowie оусе sie tego domyszlili z urzendow zruceni..., a wiec oczywista korrupcya» (Dyaryusze sejmowe r. 1597. R 397. Przyp. 3). Следует также отметить, что отказ от унии в восприятии волынской шляхты никак не препятствовал созданию антитурец-кой лиги христианских государств: «Zgody i ligi miedzy рапу Chrzescijanskiemi zyczemy, która aby była zezwoleniem i zgoda wszego Chrześcijaństwa, o czem z inszemi pp. posly namawiać sie beda» (Dyaryusze sejmowe r. 1597. S. 397).
40   Инструкция ошмянского повета 19 января 1597 года на сейм//AGAD. Archiwum Radziwiłłów. Dział II. Nr. 371. R 1 («A naprzód ma by [c] confoederatia przysięga zmocniona inter dissidentes in religione Christiana wcale zachowana у sprawiedliwość przedkana gwaltowniki pokoju iawne у fortelne postanowiona była, у co sie wykroczyło aby było naprawiono»).
41   См.: Жукович П. H. Новые материалы для начальной истории сеймовой борьбы с церковной унией // Жукович П. Н. Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (с 1609 г.). Вып. IV (1623-1625). СПб., 1908. Приложение. С. 3-14;Chodynicki К. Kościół prawosławny a Rzeczpospolita Polska... S. 361-366.
42   См.: Макарий {Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн. 6. С. 151.
43   Ход сейма 1597 г., дискуссий об унии католиков с православными известны достаточно подробно благодаря публикации диариушей сейма и актов сеймиков Е. Барвинским (Dyaryusze sejmowe г. 1597. Wyd. Е. Barwiński. Kraków, 1907 [= Scriptores Rerum Polonicarum, XX]). Интерпретацию этих материалов предложили П. Н. Жукович (Жуковым П. Н. Новые материалы для начальной истории сеймовой борьбы с церковной унией. С. 1-28), К. Левицкий (Lewicki К. Książe Konstanty Ostrogski a Unja Brzeska 1596 г. Lwów, 1933 [Archiwum Towarzystwa naukowego we Lwowie. Dział II. T. XI. Zeszyt 1]. S. 185) и К. Ходыницкий (Chodynicki К. Op. cit. S. 366-370). Некоторые обстоятельства на основе донесений в Рим прояснил О. Халец-кий (Halecki О. Op. cit. R 403-407). См. также: Rzońca J.Sejmy z lat 1597 i 1598. Cz.l. Bezowocny sejm z 1597 r. Warszawa, 1989.
44   См.: Жукович П. H. Указ. соч. С. 20-28; Chodynicki К. Op. cit. S. 368-370; Lewicki К. Op. cit. S. 197-209; Куракин Ю. H. Политический процесс над константинопольским экзархом Никифором (Парасхесом Кан-такузином) в истории Брестской унии 1596 г. // Славяне и их соседи. М., 1992. Вып. 4. Османская империя и народы Центральной, Восточной, Юго-Восточной Европы и Кавказа в XV-XVIII вв. С. 122-144.
45   Когда именно скончался экзарх Никифор, точно не известно. И. Потей в письме к Льву Сапеге от 28 июня 1605 г. писал: «Никифор в Мальборке околел» («Nicefor na Malborgu zdechł» U Lewicki К. Op. cit. S. 208).
46   «...his trial... produced an overwhelming evidence of his role as Turkish agent» (Halecki O. Op. cit. P. 406-407).
47   Ibid. P. 401-402.
48   Ibid. P. 402.
49   Ibid. Р. 407. —Об унионных проектах, связанных с Молдавией, см.: SuttnerE. Beitrage zur Kirchengeschichte der Rumanen. Wien; Miinchen, 1978.
50   Documenta Unionis Berestensis. № 279. P. 431^133.
51   HaleckiO. Op. cit. P. 413-414.
52   О личности и деятельности патриарха Мелетия Пигаса см.: Малышевский И. И. Александрийский патриарх Мелетий Пигас и его участие в делах русской церкви. Т. 1. Киев, 1872; Podskalsky G. 1) Griechische Theologie in der Zeit der Turkenherrschaft, 1453-1821. Miinchen, 1988. S. 128-135; 2) Die Union von Brest aus der Sicht des Okumenischen Patriarchate (Konstantinopel) im 17. Jahrhundert // Orientalia Christiana Periodica. 1995. Bd. 61. S. 555-570.
53   Cm.: Rzońca J. Seimy z lat 1597 i 1598. Cz. 2. Ostatni sejm Rzeczypospolitej w XVI wieku. S. 55-57.
54   О религиозно-общественной борьбе вокруг унии на Волыни пишет в недавно защищенной диссертации украинский исследователь М. В. Довбищенко (Довбищеико М. В. 1) Регюнальна та сощальна структура ушатсько! церкви кшця XVI - nepinoi половини XVII ст.: (На матер1алах Волинського воэводства): Авто-реф. дис. ... канд. icT. наук. Кшв, 1998; 2) Ушатський нобшггет Волыш nepinoi половини XVII ст. // Просемшарш: Мед1эв1стика, icTopia церкви, науки i культури. Вии. 1. Кшв, 1997. С. 52-64).
55   Инструкция Виленского воеводства, данная на вальный сейм в Варшаве, 20 января 1598 г. // AGAD. Archiwum Radziwiłłów. Dział II. Nr. 370. S. 3: «Confederatia na której wsytkim wiele nazlezy у która iest zatrzymaniem wolnego sumienia pokoiu у całości wszem wobec sluzac iako napilniey aby była wcalie bez żadnego naruszenia zawsze chowana a przeciwko każdemu takowemu któryby ia targać abo nieiako naruszać chciał według teyze confederatii powstać nikomu tego nie dopuscac у o to sie wsitkimi silami nasemi zastanowiac у bronie mamy»: «Tez w religii greckiey у ruskiey nad starodawne zwycaie prawa у wolności ich tu w Wielkiem Xiestwie Litewskim, w mieście wileńskim w Brześciu litewskim у po innych rożnych mieyscach ludzie tamtego nabożeństwa od rożnych osob nie pomału z wielka zaloscia ucisnienie niemałe cierpią у do wielkiego niebezpiecenstwa przywodzeni bywaj a, tym ze ich samych niewinnie banituja, na gardło im stoia, maietnosci zabieraia ato nawiecey dlia tego isz oni mimo starodawne sposoby у obycaie w tey religiiey swey starsem dlia tego innego mieć niechca ieno tego który obycaiem zwykłem od patryarchy ych podawan bywa у na nowe rzecy nabożeństwa у na nowe rzecy nabożeństwa (sic! описка, повторено дважды. — M. Д.) ich przeciwne nie zezwaliaia, w cym bacymi byc znacne naruszenie ieneralney confederatyiey. Przeto temu z nawieksym staraniem nasym zabiegać mamy aby podtym pretextem cuhoway Panie Boże iakie skodliwie zamieszanie w RP nie stało у prawa у nadania ich aby wcale zachowane byli tak w Religiey greczkiey iako у ewangeliczkiey».
56   Инструкция от 19 января 1598 г. галицкого сеймика на варшавский сейм // Ibid. Nr. 372. S. 4: «Item. Roznemi w wiarze utriuque aby byli w pokoiu miedzy sobą namowie. A strony Ruskiey religiey aby prziwileye były zachowane у w acta nie byli przyciągani do posłuszeństwa. Item. Iz gwałtem sub quodam tytulo excomunicationis władyka łucki odejmuie Archimedictwo (sic! — M. Д.) Balabanowi. Godzi sie weyrzec w ta excomunicatia z iakiego fundamentu przyszła i starać sie iakoby niebyła aggravatus farbam excomunicati w prawie swym».
57 Инструкция на вальный сейм сеймика Новогрудского воеводства 21 января 1598 г. // Ibid. Nr. 373. S. 2: «Domowy Pokoj tak miedzy rozrosnionymi w wierze iako tesz miedzy inszimi wsitkimi stany czale aby był zachowany»…
58   Инструкция послам земель львовской, перемышльской и саноцкой 27 января 1598 года на вальный сейм // Ibid. Nr. 377. S. 4: «15. A isz sie uskarzajaa Ich M. Panowie Braczia naszei diversae religionis, strony niedo-chodzenia krzywd swych, przeto staracz sie oto P. P. Posłowie maja, aby za zgoda у uwazeniem wszech stanów koronnych tha rzecz na tym sejmie koniecz swój wziacz mogła. Wprzód iednak thy rzeczy nie pusczaiacz, przed wyssey pisanemi articuly. Thakze Ich M. Panowie Braczia nassy Religiey Greczkij iakoby naruszenia prawa swego w Religiej nieczierpieli i decreta ich by sie pokazały przeciwko prawa. Staracz sie maja P. P. Posłowie aby były zniesione ex cognitione».
59   «Instrukcje sejmikowe wykazują przeważnie obojętność ogółu szlachty względem sprawy zjednoczenia Kościołów. Większość sejmików na Litwie i w Koronie zajęta innemi sprawami zupełnie nie interesowała się kwestią unji» (Chody nicki K. Op. cit. S. 360-361).
60   Ibid. S. 361.
61   См.: Oljancyn D. 1) Zur Frage der Generalkonfoderation zwischen Protestanten und Orthodoxen in Wilna 1599 // Kyrios. 1936. Nr. I. S. 29 46: 2) Originaltext der Urkunde der Generalkonfoderation zwischen Protestanten und Orthodoxen // Ibid. S. 198-205.
62   Cm.: Chodynicki K. Op. cit. S. 373-374; Гругиевсъкий M. C. IcTopia Украши-Руси. T. 6: Житэ економ1чне, культурне, нацюнальне XIV-XVII вшв. Кшв; Льв1в, 1907. С. 570.
63   См.: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн. 6. С. 180.
64   См.: Жукович П. Н. Указ. соч. С. 400^105; Chodynicki К. Op. cit. S. 376-377.
65   См.: Janiszewska-Mincer В. Rzeczpospolita Polska w latach 1600-1603 (narastanie konfliktu między Zygmuntem III Waząa stanami). Bydgoszcz, 1984. S. 114-115.
66“ См.: Плохий С. Н. Папство и Украина... С. 85-87.
67   См.: ChodynickiК. Op. cit. S. 377.
68   См.: Ibid. S. 378-388; ЖуковичП. Н. Указ. соч. С. 471-486.
69   См.: MaciszewskiJ. Wojna domowa w Polsce (1606-1609). Cz. 1: Od Stężycy do Janowca. Warszawa, 1960.
70   См.: ChodynickiК. Op. cit. S. 388-394.
71   АЮЗР. Т. 6. № 143. С. 368-370; № 146. С. 372-373.
72   См.: ЖуковичП. Н. Указ. соч. С. 568.
73   См.: Chodynicki К. Op. cit. S. 396-400.
74   См.: Жукович П. Н. Указ. соч. С. 1-5.
75   См.: Там же. С. 16-19.
76   См.: Chodynicki К. Op.cit. S. 404.
77   Гругиевсъкий М. С. IcTopk Украши-Руси. Т. VII. С. 399.
78   См.: Жукович П. Н. Указ. соч. С. 144-150.
79   См.: Там же. Вып. 5. С. 15. — Несколько иную интерпретацию событий предлагает М. С. Грушевский (Грушевський М. С. IcTopia Украши-Руси. Т. VII. С. 530-531).
80   См.: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской церкви. Кн. 6. С. 427^129. — Как ни странно, не существует до сих ни монографического исследования о Витебском восстании, ни внеконфессиональной научной биографии Иосафата Кунцевича. Первый шаг в этой области сделан Е. Берниковской (Берниковская E. А. 1) Деятельность и взгляды Полоцкого униатского архиепископа Иосафата Кунцевича. М., 1997 (дипломная работа, кафедра истории южных и западных славян исторического факультета МГУ); 2) Иосафат Кунцевич (1580-1623), Полоцкий архиепископ греко-католической церкви // Славянский альманах. 2000. М., 2001. С. 20-41; 3) Витебское восстание 12 ноября 1623 г. // Славянский альманах. 2001. М., 2002. С. 108-132).
81   Chodynicki К. Op. cit. S. 460.
82   См.: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн. 6: Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). С. 207-219.
83   Там же. С. 212.
84   Грушевський М. С. 1стор1я Украши-Руси. Т. VII. С. 393-397.
85   Там же. С. 399.
86   Документа росшских apxieiB з icTopii Украши. Т.1. Документа до icTopii запорозького козацтва. 1613-1620 рр. / Упорядники Л. Войтович и др. Льв1в, 1998. № 29. С. 90.
87   По мнению К. Ходыницкого, казаки достаточно плохо ориентировались в проблемах церковной иерархии, не руководствовались в своих действиях религиозными мотивами и сыграли второстепенную роль в восстановлении иерархии, в то время как главным фактором были не известные нам переговоры между Константинополем, Москвой и Киевом и инициатива братств (Chodynicki К. Op. cit. S. 420-421, 430-431).
88   См.: PietrzakJ. Po Cecorze i podczas wojny Chocimskiej. Sejmy z lat 1620 i 1621. Wrocław, 1983; Мицик Ю. 1з листування украшських письменник1в-полем1ст1в 1621-1624 роюв // Записки наукового товариства iMem Т. Шевченка. Т. CCXXV: Пращ 1сторично-фшософсько1 секщг Льв1в, 1993. С. 311-347. —См. также: Орловский П. И. Участие запорожских казаков в восстановлении иерусалимским патриархом Феофаном православной западно-русской церковной иерархии в 1620 г. // Труды Киевской Духовной академии. 1905. № 8. С. 113-141.
89   Флоря Б. Н. 1) Брестская уния 1596 года и некоторые вопросы конфессиональных отношений в первой половине XVII в. // Славяноведение. 1996. № 2. С. 22-32; 2) Киевская митрополия, Россия и казацкое восстание 1625 года // Славяне и их соседи. Вып. 7: Межконфессиональные связи в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XV-XVII веках. М., 1999. С. 143-151; 3) Нацюнально-конфесшна свщом1сть населения Схщно! Украши в першш половит XVII столптя // Берестейска утя та внутршне життя Церкви в XVII столгт / Ред. Б. Гудзяк, ствредактор О. Турш. Льв1в, 1997. С. 124-134; 4) Отражение религиозных конфликтов между противниками и приверженцами унии в «массовом сознании» простого населения Украины и Белоруссии в первой половине XVII в. И Дмитриев М. В., Заборовский Л. В., Тури-лов А. А., Флоря Б. Н. Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI — начале XVII в. Ч. II: Брестская уния 1596 г.: Исторические последствия события. М., 1999. С. 151-174; 5) Nowe materiały do dziejów powstania Kozackiego 1625 roku // Przegląd Wschodni. 1998. T. 5. Z. 1. S. 27^42; 6) Konflikt między zwolennikami unii i prawoslawią w Rzeczypospolitej (W świetle źródeł rosyjskich) // Barok. Nr. III / 2 (6). 1996. S. 23-52; 7) Kozaczyzna wobec przemian religijnych na ziemiach ruskich Rzeczypospolitej w latach trzydziestych XVII w. // Mówią wieki. 1995. № 12. C. 3-9.
90   Флоря Б. H. Отражение религиозных конфликтов... С. 156.
91“Там же. С. 158.
92Там же. С. 160-162.
93 См.: 1саэвич Я. Д. 1) Братства та ix роль в розвитку украшсько! культури XVI-XVIII ст. Кшв, 1966; 2) Voluntary Brotherhood. Confraternities of Laymen in Early Modem Ukraine. Edmonton; Toronto, 2006; Лукашова С. С. Миряне и церковь: Религиозные братства Киевской митрополии в конце XVI века. М., 2006. — О православном братстве в Люблине см.: Лонгинов А. В. Памятник древнего православия в Люблине. Православный храм и существовавшее при нем братство. Варшава, 1883. — О Луцком братстве см.: Четыркин Ф. Древнее Луцкое крестовоздвиженское братство (1617-1712) // Волынские епархиальные ведомости. 1871. № 11-13. — О Виленском братстве см.: СцепуроД. Виленское Свято-Духовское братство в XVII и XVIII столетиях // Труды Киевской Духовной академии. 1898. № 9, 11; 1899. № 4, 6, 8, 9. Отд. издание: Киев, 1899. — О Львовском братстве см: Крыловский А. С. Львовское ставропигиальное братство: (Опыт церковно-исторического исследования). Киев, 1904.
94^мСм.: Kempa Т. Konstanty Wasyl Ostrogski (ok. 1524/1525-1608), wojewoda kijowski i marszałek ziemi wołyńskiej. Toruń, 1997; GudziakB. A. Crisis and Reform. The Kyivan Metropolinate, the Patriarchate of Constantinople, and the Genesis of the Union of Brest. Cambridge, 1998 (Harvard Series on Ukrainian Studies); Рецензионная статья M. В. Дмитриева: Белоруссия и Украина: История и культура: Ежегодник. 2003. М., 2003. С. 355-372 (украинский перевод: Гудзяк Б. Криза i реформа: Кшвська митрогомпя, Царьгородский патриархат i генеза Берестейско! ymi. Льв1в, 2000); Plokhy S. The Cossacks and Religion in Early Modem Ukraine. Oxford University Press, 2001. (Есть украинский перевод.); Флоря Б. Н. Отношение украинского казачества к Речи Посполитой во время казацких восстаний 20—30-х годов XVII века и на начальном этапе народно-освободительной войны // Славяноведение. 2002. № 2. С. 36-51; Bendza М. Sposoby realizacji Unii Brzeskiej // Unia Brzeska z perspektywy czterech stuleci: Materiały międzynarodowego sympozium naukowego. Lublin, 20-21. 09. 1995 / Pod red. S. S. Gajeka, St. Nabywanca. Lublin, 1998. S. 57-69; Samsonowicz H. Mieszczaństwo Rzeczypospolitej wobec Unii Brzeskiej // Ibid. S. 73-80; Mironowicz A. Kościoł prawosławny i unicki w Rzeczypospolitej w latach 1596-1648 // Białoruskie zeszyty Historyczne. 1(5), Białystok, 1996. S. 23-56.