Силовые поля противников летом 1812г.
Убийственным промахом русского Военного министерства, о котором ни слова не говорили ни современники, ни историки, был отказ от укрепления городов, крепостей и монастырей. Русская армия готовилась защищать страну в полевых сражениях, как в древней Спарте, где запрещалось обносить города стенами и искать за ними убежища.
Оборона 1812 г. разительно отличалась от 1707-1708 гг., когда перед нашествием Карла XII, устраивалась полоса защиты от Пскова до Чернигова, а крупные города - Смоленск, Великий Новгород, Псков, Великие Луки, Брянск и Москва, обращались в твердыни, не подлежащие капитуляции. [1]
Вместо укрепления Петербурга собирались вывозить в Казань Синод, Сенат, архивы, банки, сокровища Эрмитажа и т.д. Никто представить не мог, что враг прорвётся за старую русскую границу1772 г. Появление Наполеона у ворот Москвы исключалось как русским командованием, так и первоначально французским императором.[2]
С 1810 г. укреплялись только Киев, Бобруйск, Борисов, Рига, Динабург. Не усиливались и крупные города Вильно, Минск, Могилёв, Орша, Полоцк, Витебск. Борисов «глупо отдали в самом начале войны». (Ж.де Местр). [3]
На случай неудачи в полевом сражении устроили лагерь для армии в излучине Западной Двины, которая поначалу считалась крайним рубежом отступления. По плану генерала К.Л.Пфуля 1-я Западная армия должна была там сковать основные силы французов и дать возможность 2-й армии действовать во фланг и тыл врага. План мог бы удастся, если бы махина Наполеона не была бы такой громадной, а выбор местности был бы более удачным.
Старые бастионные земляные укрепления Смоленска не имели надлежащей фортификации. 9 июля Александр I велел собирать у Смоленска ополчение, лесничих, господских егерей, псарей, конюших, но не подправить земляные укрепления и сделать новые.
Не укреплялись ни Лужецкий, ни Колоцкий монастыри, ни Можайск, куда стягивалось московские дружины. Без боя оставлялись Свято-Пафнутьев монастырь и Боровск, монастыри у Дорогобужа, Вязьмы, Рославля, Звенигорода, Нового Иерусалима, не говоря уже о монастырях по дорогам Белоруссии и Смоленщины.[4] Чем больше было бы укреплённых мест хотя бы с ополченцами, тем скорее дробилось бы силовое поле Великой армии и меньше захватчиков дошло бы до Москвы.
В конце февраля 1810 г. военный министр М.Б.Барклай де Толли составил записку «О защите западных пределов России». Предполагалось завязать военные действия на границе и потом, опустошив местность, отойти к оборонительным линиям по Западной Двине и Днепру, нанося контрудары по флангам противника и даже из Литвы и с Волыни в направлении Варшавы.[5]
2 апреля 1812 г. военному министру был представлен план партизанской войны «денно и нощно» летучими отрядами, но диверсии у Велижа на Смоленщине начались лишь с конца июля,[6] а в Центре из-за неверия в успех только 1 сентября силами всего 50 гусар и 80 казаков.[7]
В трёх разрозненных русских армиях на западной границе вместе с казаками было 210-220 тыс. чел. [8] В первом эшелоне вышколенной Великой армии было 448 тыс. чел., 20 тыс. повозок и более 200 тыс. лошадей. [9] Двойное превосходство в живой силе не означало, что силовое поле агрессора вдвое было больше. Боевой дух обеих армий был одинаково высоким. Наполеон собирался расклинить 1-ю и 2-ю армии, раздавить их и решить в приграничье судьбу России.
Русская разведка не узнала места переправы, Барклай не предусмотрел заблаговременного отвода войск. [10] Но и Наполеон, с его авантюрной убеждённостью в слабости «русского колосса», не предвидел, что тот выскользнет из его рук.
Агрессия «в виде страшной занозы» осознавалась на большом расстоянии и люди начинали бежать: «С каждым днём и для самых отдалённых мест от полей битв более и более ощутительно становилось присутствие чего-то чуждого, чего-то постороннего, не нашего».[11]Громада Великой армии, воля и «математический ум» Наполеона тяготили «лично храброго и безупречно честного» (Ж. де Местр) Барклая, не имевшего эмоциональной связи с русским духом.
От бездорожья, столбов пыли, жары, безводья, питания впроголодь и ливней с градом, солдаты обоих воинств шатались, падали от недосыпания, но моральный дух был примерно одинаковым. Но объём силового поля Великой армии из-за численного перевеса был больше. Как комета с хвостом в 30-40 вёрст она, захватывая пространство, «нагло неслась» вперёд и беспрерывно пела, несмотря на дизентерию, тиф, цингу, сифилис, небоевые потери, дезертиров, шайки мародёров, падёж лошадей и волов, отставание гуртов скота и провианта. [12] Наполеоновская махина не сомневалась в победе над «татарскими ордами». Даже пять-шесть отбившихся стрелков-вольтижёров, чувствуя силовое поле Великой армии, прислонившись спинами друг к другу, подпускали русские эскадроны, чтобы стрелять в упор. [13] И всё же тактика выжженной земли и лишения дали в июле первые знаки убыли настроения. Вне строя фуражиры и разъезды захватчика под огнём рассыпались и бросали оружие.
Наполеоновская пропаганда лгала, что русские избегают баталии из-за деморализации и трусости. Спад дисциплины и грабежи «с полным бесстыдством» в деревнях при 40 и 50-вёрстных переходах по пескам нельзя считать «падением военного духа», как полагал генерал-квартирмейстер К.Ф.Толь. [14] Из-за питания впроголодь и воровства интендантов солдатам приходилось самим изыскивать пищу. Но не было ни «аустерлицкой» ретирады, ни прусского ужаса 1806 г. после поражений при Йене, ни паникёров и самострелов как в 1941 г.
«Русские проявляли радость, атакуя нас»[15] и такой задор давал неуязвимость. От схваток уклонялись, не оставляя пушек, повозок, раненых и пленных. «У всех была одна мысль: «Бог и Отечество» (С.Н.Глинка). В бою при Островно 13 июля 1812 г. генерал А.И.Остерман-Толстой под ураганным огнём сидел верхом, нюхал табак и приказывал «стоять и умирать».
2 августа конница маршала И.Мюрата при поддержке пехотной дивизии и одной батареи (всего 22 500 чел.) пыталась с налёта раздавить силовое поле 27-й дивизии Д.П. Неверовского (7 200 чел). Бесстрашно выдержав до 40 атак, сбившись в одну колонну, эта дивизия пробилась, потеряв 1500 чел. убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Во 2-ой армии Багратиона, который «умел вселять дух непобедимости» и которого любили войска, разносился «звук неумолкающей музыки, шум не перестающих песен, гордость преодолённых опасностей… По духу 2-й армии можно было думать, что пространство между Неманом и Днепром… она прошла торжествуя». [16] Багратион не считал врага сильнее и собирался крушить его яростью атак: «Ей Богу, шапками их закидаем!»
При подходе к Смоленску мораль завоевателей ещё была на высоте. «В стычках у Рудни неприятель пардона не просил» (М.И.Платов).
С коренной России - от Смоленска «выше всякого вероятия восстал дух Русской земли», началась «священная война». Багратион собирался «до последней крайности» отстаивать эту твердыню, с её осевшими валами и частично обваленными брешами. Ни штурмовать, ни пробить стены полевой артиллерией было невозможно. «Надо держаться в Смоленске до последнего, мы все рады умереть здесь. Неприятель может пропасть, истребляя лучшую свою пехоту» - заклинал М.С.Воронцов. [17] На бастионах и в некоторых амбразурах были поставлены тяжёлые орудия,[18] по зубцам стен и на Королевском бастионе выставлено несколько сотен стрелков. Лёгкие пушки, пехота и конница прикрыли предместья города.
4-5 августа жажда боя «разъярённой армии» доходила до того, что солдаты вопреки запретам бросались в штыки. «Воины забыли о самосохранении»: «нетяжкие раны не замечались до тех пор, пока получившие их не падали от истощения сил и течения крови… люди удивлялись, когда им указывали на кровь».[19]
Французы с большими потерями отжали русские полки из предместий, но одолеть стены толщиной 3-7,5 м и высотой 8,5-12,5 м, не могли. Наполеон «был в таком мешке, как никогда, и мог бы потерять половину армии, но не взять Смоленска».[20] Гаубицы зажгли деревянные постройки, но боевой дух русских оставался на высшем уровне.
Ополченцев и часть пехоты можно было бы оставить в крепости, как и в Бобруйске, чтобы связать врага. Но Барклай «как нарочно, делал глупость за глупостью под Смоленском» (Александр I) и настаивал отступать до Волги и Нижнего Новгорода, что, по его мнению, гарантировало бы разложение завоевателя. «С ограниченным умственным кругозором» (К.Клаузевиц), «хладнокровный до невероятия» остзеец не мог зажечь русское сердце и увеличить силовое поле воинов. [21] Контраст между духом армии и «позорящей» ретирадой вызвал сильный ропот. Вслед «дехтярной баклашке» [22] бросали облыжное обвинение: «вот едет изменник». Вся армия «плакала и ругала его насмерть» (П.И.Багратион).
В Смоленске «казённые здания на городской площади и все лучшие дома лишь незначительно пострадали от огня. Арсенал… не был затронут пожаром».[23] Защищать твердыню стремился «каждый офицер и солдат». (Р.Т.Вильсон). Но «город, который в состоянии был сопротивляться шесть месяцев, взят в три дня».[24] Если бы «нелюдимый» Барклай заметил, как быстро таяла Французская армия (до 135 тысяч «разбежались, дезертировали» - А.Н.Попов), можно было бы «не держаться направления на Москву, а на Калугу и Тулу».[25]
С 17 августа солдатские «лица у всех сделались светлее», «радость войск неописанная» – прибыл М.И.Кутузов, которого «публика лучше бы желала его видеть с титулом генералиссимуса» [26]. «Все умы воспрянули и полагали видеть на другой день Наполеона совершенно разбитым, опрокинутым, уничтоженным» (С.И.Маевский). [27]
Почему же на него приходили «наглядеться и смотрели, как на отца, на любимого и обожаемого полководца»? Суворовской одарённости и «ужасающей силы воли» не было, но генерал обладал «познанием нрава народа»,«отеческим тоном» и военным опытом. Уверенность и умышленная бодрость «оживила самосознание непобедимости» (А.И.Михайловский-Данилевский).
Кутузов знал, до какого громадного объёма может раздуваться силовое поле французов в бою и придерживался «стратегии измора».[28] «Хитрый как грек», «хитрая старая русская лиса» (К.Клаузевиц, Р.Т.Вильсон), ум которого признавал и Бонапарт, намечал «не победить, а дай Бог, обмануть Наполеона». Светлейший князь искусно крейсировал среди интриг командования.
К двадцатым числам августа Кутузов понял, что Французская армия выведена за пределы её «ударной силы по отношению к незнакомой местности и народному духу». [29] «Образовался решительный перевес в пользу русских». [30] Кавалерия с конными батареями «в виду один другого, маневрировали и подвигались то назад, то вперёд… Уже стали слышны в биваках песни и музыка».[31]
[1]См.: Артамонов В.А. Перед шведским и французским нашествием: Москва в 1708 и 1812 гг. Электронный ресурс. Режим доступа:http://www.zanauku.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=8283&Itemid=35
[2] Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М., 1998. С.505.
[3] Не учли, что в 1810-1811 гг. Веллингтон для защиты Лиссабона построил 108 фортов и 151 редут, на которые поставил 1067 пушек. Соколов О.В. Битва двух империй… С.500-501.
[4] «Система укреплений для поддержки армии и охраны путей сообщения, чтобы прежде всего задержать, а, быть может, и совершенно остановить движение Наполеона к одной из столиц, оставалась незавершённой». Вильсон Р.Т. Повествование о событиях… С.61.
[5]Отечественная война 1812 года и Освободительный поход Русской армии 1813-1814 годов. Энциклопедия. М.,2012. Т.2. С.601-603.А.Г.Тартаковский ошибочно считал, что замысел. «скифского» заманивания врага в глубь России возник у М.Б.Барклая ещё в 1807 г.
[6] Попов А.И. Великая армия в России. Автореферат дисс. на соискание уч. ст. доктора исторических наук. Самара, 2003. С.21; Его же: «Скифская война»1812 года // Российская история. 2012. № 6.С.47.
[7]Давыдов Д.В.Партизанский дневник 1812 года. Письмо А.Ф.Воейкову // Грозное оружие. Малая война, партизанство и другие виды асимметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. М., 2007. С. 90,160. Наполеон солгал, написав, что «на протяжении всей кампании не был перехвачен ни один курьер, ни один обоз». Наполеон. Воспоминания и военно-исторические произведения. СПб., 1994. С.617.
[8] «В предыдущих войнах русские не следовали гибельному методу растянутых линий». Мемориал 1812 года. Война глазами Наполеона. Публикация и комментарии Владимира Димова. М.,2012. С.39.
[9] «В нашем выступлении было что-то гигантское, приводившее нас самих в изумление». Там же. С.41. В русском командовании «не столько не знали, сколько не верили, чтобы такие громадные силы мог двинуть Наполеон». Попов А.Н. Отечественная война 1812 года. М., 2009. Т.2. С.260.
[10] «В русской генеральной квартире продолжали метаться между желанием действовать и полным бездействием… Мы были совершенно дезорганизованы, у нас не было никакой ясной цели» - писал квартирмейстер при штабе 1-й армии Л.Вольцоген. Соколов О.В. Битва двух империй… С.700.
[11] Глинка Ф.Н. Очерки Бородинского сражения // 1812 год в русской поэзии и воспоминаниях современников. М., 1987. С. 301.
[12] К 21 июля 1812 г. из 410 тыс. чел,, перешедших границу, осталось 316 тыс. боеспособных солдат. Попов А.И. «Скифская война»… С.56.
[13] Коленкур А. Мемуары…. С. 141.
[14]Ивченко Л.Л. Бородино. Легенды и действительность. М., 2002. С.16.
[15]Ложье Ц. Дневник офицера Великой армии в 1812 году. М., 1912. С.49.
[16]Ермолов А.П. Записки А.П.Ермолова 1798-1826. М.,1991. С.153.
[17] Ивченко Л.Л. Повседневная жизнь… С.418.
[18] Записки Бенкендорфа. 1812 год. Отечественная война. 1813 год. Освобождение Нидерландов. М., 2001. С.43.
[19]Замечания И.П.Липранди на «описание Отечественной войны 1812 года» Михайловского-Данилевского // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках… Вып.2. С.16.
[20] П.И.Багратион - А.А.Аракчееву 7 августа 1812 г. Великий князь Николай Михайлович. Император Александр I… С.102.
[21] «Какой это глупой и мерзкой человек Барклай: нерешимой, вялой и совсем не сродной к командованию никакой части». Письма Дмитрия Сергеевича Дохтурова к супруге // Сборник трудов потомков участников Отечественной войны 1812 года. М., 2008. Вып.3. С.66.
[22] Кузьмин А.К. Из подлинных записок 1812 года // Отечественная война 1812 года глазами современников. М., 2012.С.97.
[23] Коленкур А. Мемуары… С.167.
[24]Из переписки М.А.Волковой и В.И.Ланской // 1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников… С.46. 7 августа Наполеон, выясняя возможность примирения у пленённого генерал-майора П.А.Тучкова 3-его, спрашивал: “Зачем оставили вы Смоленск… Вы могли отстаивать его ещё очень долго”. Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны… С. С.219.
[25] Клаузевиц К. 1812 год. М., 1997. С.66.
[26] И.П.Оденталь – А.Я.Булгакову 2 августа 1812 г. Фельдмаршал Кутузов. Документы, дневники, воспоминания. М., 1995. С.160.
[27] Часть генералитета и офицеров критически отнеслась к назначению грузного, на седьмом десятке лет главнокомандующего. «Хорош и сей гусь, который назван и князем и вождём… Я вас уверяю, что тоже приведёт к вам, как и Барклай» - писал П.И.Багратион Ф.В.Ростопчину 16 августа. Фельдмаршал Кутузов. Документы… С.169.. А.П.Ермолов полагал, что Кутузов не имел военных дарований, вдохновлявшая его молодость к 1812 г. угасла и «низкое малодушие» заменило прежнюю храбрость. Ермолов А.П. Характеристика полководцев 1812 г. Родина. 1994. №1. С.57-58.
[28] Ивченко Л.Л. М.И.Кутузов и теория военного искусства XVIII-XIX веков // Российская история 2012. № 6. С.38-39.
[29]Хаусхофер К. О геополитике. М., 2001. С.137.
[30]Клаузевиц К. О войне… Т.2. С.210.
[31] Походные записки артиллериста // Кутузов: Pro et contra. Образ Кутузова в культурной памяти об Отечественной войне 1812 года. Антология. СПб.,2012. С.240.
Бородино.
Бородинскую битву современники назвали исполинской из-за неслыханного противоборства духа. Силовое поле резко возрастает при возвышенном устремлении и это знал Кутузов. 25 августа русские полки при проносе иконы «Заступницы» - Смоленской Божьей матери «падали на колени и припадали челом к земле…, по местам слышалось рыдание» (Ф.Н.Глинка). Все готовились к «валовому бою» насмерть, «считая его последним в своей жизни». [1] Кутузова сопровождало единодушное «Ура!» После молитвы на подвиг, русские биваки «из стали и огней», готовясь к дню «страшного суда», отказывались от водки.
На правом фланге над неприступными, местами высотой до 10 м, берегами р.Колочь с 22 августа были воздвигнуты укрепления и засека у д.Маслово для прикрытия Новой Смоленской дороги. На открытом левом фланге вместо десятка закрытых редутов отсыпали всего три лёгких, неполного профиля люнета (флеши). «Так, дрянь.... ров мелкий, в колено, амбразуры до земли, и лезть через них ловко, и каждого солдата внутри видно» - вспоминал унтер-офицер Тихонов.[2]
Размещение орудий было осмотрено и санкционировано командующим артиллерией генерал-майором А.И. Кутайсовым, [3] который счёл возможным избыточные триста пушек оставить в резерве у д.Псарёво. Тесную центральную батарею не в виде закрытого редута в спешке стали оборудовать только около 5 часов 25 августа. Это был грубый просчёт инженерной службы. «Только грудь русского солдата … составляла единственную твердыню… в битве». (И.П.Липранди).
Великую армию возбуждал культ императора и страсть к победе. «Мы должны были решить, кто должен установить законы для мира: либо татары, либо мы». [4] Несмотря на скудное варево из конины, солдаты, предвкушая конец «скифской войны», шумно радовались, чистили ордена и парадные мундиры. «Вся армия кипела в жизнерадостной суматохе».[5] Под утро французские сапёры без помех навели три (или более) моста на козлах через р.Колочь.
Под Бородино Наполеон вывел 135 тыс. опытных регулярных войск и 589 орудий, русские - 117,5 тыс. регулярных войск и 624 орудия. Было и 9,5 тыс. иррегулярных казаков.[6]
Механический подсчёт численности без учёта силового поля искажает картину битв. Н.А.Троицкий снижал численность противника на 21тысячу отборных солдат гвардии, которые де не участвовали в битве.[7] Но как раз их силовое поле держало силу Наполеоновской армии. Одновременно Троицкий увеличивал Русскую армию до 154,8 тыс. чел. в счёт 28,5 тысяч смоленских и московских ополченцев.[8] Часть ополченцев сражалась, но в основном, они отсыпали укрепления, выносили раненых, обслуживали обозы и почти не увеличивали силовое поле регулярных войск.
Схватка началась с грома пушек и военной музыки.
Деревню Бородино, по которой наносился отвлекающий удар, егеря гвардии, один батальон которых беспечно парился в банях,[9] уступили к 8-ми часам утра. «Мужество и пыл, свойственные французам, никто и никогда не отрицал… Их первый удар ужасен» – свидетельствовал маршал Франции Мориц Саксонский (1696-1750). [10] Один артиллерист, у которого отняли «разбитую» руку, поднял её и с восторгом закричал «Да здравствует император!»[11]
Французские «стальные реки» шли густыми колоннами с развёрнутыми знамёнами, воплем «Да здравствует Император», с «Марсельезой» и победными маршами первых походов революции. [12] Под жестоким огнём солдаты в «густых пехотных громадах падали, сжимались и шли!» (Ф.Н.Глинка).
Русские оркестры (4,5 тысячи музыкантов) [13] точно также воодушевляли воинов. «Гренадёры, пред полками коих священники в облачении, с крестом в руках шли истинно в страх врагам – геройски, у каждого в глазах сверкала слеза чистой веры, а на лице – готовность сразить и умереть».[14] «Все воины наши были храбры до озлобления, ибо не умереть, а остаться живыми в завоёванном французами Отечестве боялись».[15] «Умирать всем, но ни шагу назад!» приказывал генерал Д.С.Дохтуров. Тарнопольский полк дивизии Д.П.Неверовского шёл в контратаку с музыкой и песней.[16]
Никогда позже - ни под Люценом, ни Бауценом, Дрезденом и Лейпцигом, русские не дрались с большим исступлением и напряжением высших энергий духа. Генералы обеих армий жертвовали собой, чтобы воспламенить солдат победным духом. Флеши Багратиона крушили 128 орудий.[17] Ранение П.И.Багратиона вряд ли обрушило дух и опрокинуло всю 2-ую армию, вызвав «величайшее расстройство» и «одно общее чувство – отчаяние».[18] Французский удар был отражён «сильнейшей яростью». В седьмом часу утра часть батальонов 57-го полка 5-й дивизии Ж.Д.Компана не выдержав огня, приостановились, но потом скорым шагом заставили канониров южного люнета («флеши») свезти пушки, не дожидаясь, когда французы бросятся на бруствер. «Стремление неприятеля на батарею были таковы, что оная принуждена отступить» (К.Ф.Левенштерн). [19] С 8-ми часов северный и восточный люнеты переходили из рук в руки два-три раза. Колонны наступавших то подавались назад, то останавливались. Около 10 часов флеши остались за французами.
Три французских дивизии (18 тыс.чел.) во главе с генералом Бонами геройски штурмовали Курганную высоту, несмотря на картечь, вырывавшую целые шеренги. Три егерских полка, стоявших за батареей и несколько пехотных полков, стоявших справа и слева, были сбиты; шесть пушек из 18 орудий успели свезти. Во время контратаки Ермолова и Кутайсова «толпой во образе колонны» «дрались только холодным оружием, что… бывает редко» (Д.Н.Болговский). В 9 ч.30 мин. Курганную батарею отбили. Французы бежали, [20] потеряв до 3 тысяч человек. Храбреца Бонами, считай, «сняли со штыков».
Среди побоища на коне с подзорной трубой и с «ледяным хладнокровием» умело распоряжался М.Б.Барклай. М.И.Кутузов, беспокоясь за путь отступления к Москве, провёл большую часть сражения у д. Горки.
«Бодрость и весёлость пехотинцев, сидевших, за неимением дела, под бруствером, и живость артиллеристов, беспрерывно действовавших… с весёлыми поговорками… были удивительны».[21] «Ожесточённая жажда мести одушевляла нас всех».[22] Обстреливаемые с трёх направлений, защитники полуразрушенной Курганной высоты стояли насмерть. «Офицеры, упоённые каким-то самозабвением, выступали вперёд и падали перед своими батальонами» (Н.М.Сипягин). Во время последней атаки генерала О.Ж.Г.Коленкура артиллеристы бились банниками и пальниками. [23] Больной генерал-майор П.Г.Лихачёв, сидя на походном стуле, демонстративно нюхал табак, а потом, чтобы принять смерть, «расстегнув грудь догола, бросился на штыки». (Ф.Н. Глинка).
На Бородинском поле «страшная России сила проснулась, взвихрилась, взвилась» (Ф.Н. Глинка). «Могучие наши богатыри… никогда не думают о ранах и страданиях, главный у них результат – броситься, достигнуть, разбить». [24]
В решающий момент, где «преобладающее значение имеет отвага и пыл», [25] атакующие полчища израсходовали психической энергии больше, чем обороняющиеся и Бонапарт на сей раз не мог усилить её силой духа.[26] Управляемость войсками была снижена недугом императора – сильным сухим кашлем, прерывистым дыханием, мочеиспусканием с болью по каплям, лихорадочным пульсом. [27] Его приказания часто были несвоевременны, «в самые важные минуты сражения он выказывал большую нерешительность». [28]
Французская артиллерия превосходила русскую в калибрах и маневренности (русские хуже применяли в массе артиллерию). [29] Для пролома беспримерного по тесноте и глубине строя линейной пехоты, французы применили мощь сосредоточенных батарей - сделано до 60 тыс. выстрелов. В то время уже позволялось прятаться в складках местности или ложиться, но многие придерживались старой тактики - стоять не шевелясь, «грозя изрубить в куски поклонников». [30] Когда Ермолов предложил лечь пехоте, все остались стоять и смыкались, когда вырывало целые ряды. Не было ни хвастовства, ни робости. Силовое поле русских не было смято.[31] Полковник Н.Н.Теплов, «показывая пример презрения к ядрам и гранатам, сидя на барабане, метал штос» (И.П.Липранди). Обездвиженный «раненый в пятку поручик Давыдов спокойно сидел и читал Юнга… неприятельские выстрелы летали мимо его». [32]
Приписывать русскую отвагу «инертности и тупости животного состояния» (Ф.П.Сегюр) недопустимо. Героизм воинов, среди которых было много новобранцев, следует признать высшим за две сотни лет Российской армии (1699-1917). Он был превзойдён лишь в 1941-1945 гг.
«Это цитадели, которые надо разрушать пушками» - повторял Бонапарт. [33]
«Если бы противник, вытесненный из укреплений, не пытался их вернуть, наши потери были бы гораздо больше, чем у него; но он подверг свою армию разрушению, держа её с восьми утра до двух часов дня под огнём наших батарей и упорно пытаясь вернуть то, что потерял. Это было причиной его огромных потерь».[34]
На концах 8-километровой позиции накал битвы был гораздо слабее. 28 эскадронов (ок.2440 чел. и 12 пушек) 1-го резервного кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Ф.П.Уварова и 2700 казаков с конной артиллерией М.И.Платова, стояли на отшибе в 1-2 км от Москвы-реки. Они не были захвачены атмосферой схваток в эпицентре. Барклай движением кавалерии «со всеми резервами» рассчитывал «нанести неприятелю решительный удар».[35] Кутузов вряд ли «для решительного удара в тыл неприятелю» [36] давал приказ коннице: «Напасть и пропасть, если необходимо!» [37] Без пыла казаки около 10 часов утра «ударили в дротики» в направлении 7-тысячной пехотной дивизии генерала А.Ж.Дельзона и 2-тысячной кавалерийской дивизии бригадного генерала Ф.А.Орнано.[38] За ними «с поразительной медленностью кавалерия [Уварова] подскакала на ружейный выстрел и вдруг поворотила и пустилась назад, так что каре [противника] и не выстрелили».[39] Рейд в сторону Колоцкого монастыря на артиллерийские парки, обозы и пекарни, на отставших и раненых, не был продолжен. Без пехоты налёт «ощупью» окончился всего «стоянием» и перестрелкой, но на северном фланге у неприятеля возник беспорядок. На два часа задержалась атака французов на Курганную высоту, ослабился напор на 2-ю армию и русские усилили центральный участок. Из 7 тыс. всадников казаки на Бородинских полях потеряли всего 100-300 чел. (С.В.Шведов). 27 августа Кутузов бранил Платова: «он привёл неприятеля в наш лагерь, я не знал, чтобы он был такой г…няк». [40] На другой день Платова заменил «крылатый» М.А.Милорадович.
Корпус вице-короля Э.Богарнэ (33 тыс. пехоты и 7 тыс. кавалерии), находившийся в изоляции от основных сил Наполеона, также не был активен.
Локальный бой на юге у д.Утицы тоже не имел остроты. 10-тысячный польский корпус Ю.Понятовского, отделённый лесом от остальной армии и находясь вне силового поля французов, вместо рейда в русский тыл по старой «Смолянке», «топтался в лесу», имитируя надвиг на егерей, на 1500 казаков генерал-майора А.А.Карпова и на 8-тыс. 3-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Н.А.Тучкова. «Князь Юзеф по сути сорвал один из отработанных приёмов Наполеона - тактический обход фланга противника».[41]
Боевой дух ратников М.И.Платова, Ф.П.Уварова и Ю.Понятовского можно отнести по шкале лишь к третьему уровню – они шли в бой, не собираясь рисковать жизнью.
Атаки конницы Наполеона «фатального редута» («адской пасти») с 11 до 15 часов были нерешительными.[42] На центральном участке русские были отжаты на 500-1000 м, но отстояли бородинское поле. Не нашлось «ни одного из… воинов, оставивших свои ряды» (М.И.Кутузов). К вечеру натиск Великой армии стал совсем вялым. Наполеон пришёл к выводу, что нельзя рисковать гвардией - тем «священным резервом», который направлялся только на сломленного врага. Но даже если бы гвардейскую элиту и пустили в дело, она завязла бы среди трупов.[43]
Побоище, оконченное с нерешённым исходом, доказало незыблемость огненного духа ратников М.И.Кутузова. Приговор А.П.Ермолова, что к семнадцати часам «Французская армия расшиблась о Русскую» можно истолковать так, что жажда победы атакующих была разбита русским бесстрашием. Все промахи командования были исправлены храбростью войск.[44] Раздавить силовое поле противникаНаполеону не удалось. «Кутузов приказал объявить войскам, что завтрашний день он возобновляет сражение… Все приняли объявление с восторгом».[45]
На следующий день все были готовы «преградить неприятелю путь к Москве». В ночь после битвы «все полагали и говорили ещё, что час до свету мы двинемся атаковать неприятеля… Дохтуров должен был идти с частью московского ополчения… с кирасирами и с остатками 6-го корпуса на Бородино по направлению к Колоцкому монастырю…У нас полагали, что будто Наполеон отступает».[46]
Тысячи неприятелей «отошли ночью незаметно, как кошка… Казаки всю ночь проспали».[47] У французов всюду царило молчаливое уныние - признак потрясения духа после невиданных потерь. Офицеры ходили, словно опущенные в воду. «В армии, так и в палатке Наполеона было безмолвно, мрачно, скромно».[48] Зажечь огни для варки конины разрешили только в полночь. Барон Р.Фезенсак писал: «Я узнал истинную степень несчастья… Никогда ещё мы не несли столь тяжкие потери; никогда ещё моральное состояние армии не было столь поколеблено». Войско походило на армию, «потерпевшую поражение». [49] Утром «победители» были « потрясены и подавлены. Армия неподвижна… Солдаты роются не только в мешках, но и в карманах убитых товарищей, чтобы найти какую-нибудь пищу… Всюду угрюмое уныние». [50]
Утраты живой силы по разному оцениваются историками. Офицерские потери Русской армия составили 211 убитыми и 1184 ранеными, солдатские – 5697 убитыми и 31968 ранеными - всего 39 060 человек, итого ущерб составил 40 тысяч. Из строя Великой армии 24-26 августа выбыло 1928 офицеров, 49 генералов, всего до 38, 5 тыс., в плен попало 700-1000 чел. [51] «Адское дело» (М.И.Кутузов) не стало «решительным ни для одной из двух сражавшихся там армий… Сам неприятель был так мало уверен в победе, что нашёл возможным приписать её себе только на следующий день, заметив, что мы очистили позицию».[52]
[1] «Солдаты наши остервенены, ужасны» - писал А.П.Ермолов М.А.Милорадовичу. Попов А.Н. Отечественная война 1812 года… Т.2. С.530.
[2]Земцов В.Н. Битва при Москве-реке. Армия Наполеона в Бородинском сражении. М., 1999. С.78. «Тучность Кутузова» не позволила ему «самому производить рекогносцировку местности» (Л.Л.Беннигсен).
[3] Любенков Н. Рассказ артиллериста о деле Бородинском // Отечественная война 1812 года глазами современников. М., 2012. С.72-73.
[4] Rapp J. Memoires.P.,1823. P.199. Цит. по: Земцов В.Н. Битва при Москве-реке… С.68.
[5]Земцов В.Н. Битва при Москве-реке… С.65.
[6]Васильев А.А., Елисеев А.А. Русские соединённые армии при Бородине 24-26 августа 1812 года. Состав войск и их численность. М., 1997. С.52-55; Безотосный В.М. Россия в наполеоновских войнах… С.333. Незначительно отличаются расчёты Н.А.Троицкого: Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. М., 2002. С.168-169.
[7] Помимо этого он утверждал, что Наполеон на всех пунктах атаки располагал меньшими силами, чем россияне. Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов… С.168-171, 205,
[8] «Вся экзерциция ополченцев заключалась в команде: шапки долой! И если какая шеренга ровно скидала их, то почиталась лихо обученною. Эти «крестоносцы», рать-сила могучая, «могли бы выбрать своим девизом слова: без обиды ближнему!» Кузьмин А.К. Из подлинных записок 1812 года… С.98.
[9]Липранди И.П. Война 1812 года. СПб., 1869. С.28-29.
[10]Мориц Саксонский. Теория военного искусства. М., 2009. С.110. Цит. по: Ивченко Л.Л. Кутузов… С.72. Французы “как бешеные, бросались на смерть”. Список с письма из Главной армии от 23 сентября 1812 г. // 1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников… С.120.
[11] Флиз де ла Д. Поход Наполеона в Россию в 1812 г. М., 1912. С.36.
[12]«Тут же эти звуки не одушевляли воинов, а некоторые старшие офицеры посмеивались, сравнивая обе эпохи».Флиз де ла Д. Поход Наполеона… С.32.
[13] Шведов С.В. Комплектование, численность и потери Русской армии в 1812 г. // История СССР. 1987. № 4. С.88
[14]Душенкевич Д.В. Из моих воспоминаний от 1812-го года до 1815-го года. 1838 г. // 1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995. С.114.
[15] Так говорил майор 1-го егерского полка М.М.Петров. Ивченко Л.Л. Кутузов… С.386.
[16]Андреев Н.И. Из воспоминаний // Русский архив. 1879. № 10. С.191. Цит. по: Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов… С.208.
[17]Попов А.И. Новые сведения о Бородинском сражении // Бородино и Наполеоновские войны. Битвы, поля сражений, мемориалы. Материалы Международной научной конференции, посвящённой 190-летию Бородинского сражения. Бородино, 9-11 сентября 2002 г. М., 2003.
[18]Ермолов А.П. Записки… С.189.
[19] Таким образом, канониры не выполнили приказ А.И.Кутайсова 25 августа, «чтоб они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки… последний картечный выстрел выпустите в упор». Земцов В.Н. Битва при Москве-реке… С.81-82.
[20] Там же. С.126, 131
[21] Липранди И.П. Война 1812 года… С. 99-100.
[22] Солдаты, демонстрируя удальство, выскакивали из рядов на конницу, сбивая штыком верховых. Там же. С.92.
[23] «Русские пушкари верные своему долгу, умирали при орудиях, но не отдавали их». Д*** . Историческое сведение о Бородинском сражении // Отечественная война 1812 года глазами современников… С.91.
[24] Любенков Н. Рассказ артиллериста … С.85.
[25] Клаузевиц К. О войне… Т.2. С.527.
[26]«Окружающие смотрели на него с изумлением… это было тяжёлое спокойствие, бездейственная кротость… Многие готовы были видеть в этом упадок духа… Однако всего правильнее судили те, кто указывал на его пошатнувшееся здоровье, на тайное страдание и на начинающуюся серьёзную болезнь… Он сидел с унылым, страдальческим выражением… Уже в ночь, предшествующую великой битве, все заметили, что его снедает лихорадка ». Граф де Сегюр. Поход в Россию. Мемуары адъютанта. М., 2002. С.101-102, 104, 112.
[27]Запись личного врача Э.О.Метивье. Земцов В.Н. Битва на Москве-реке… С.69-70.
[28] Французы в Москве в 1812 году… С.224-225.
[29]Замечания И.И.Липранди… // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках… Вып.2. С.27.
[30] Записки А.И.Антоновского // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках… Вып.3. С.64 69, 114.
[31] «Их бесформенные и изуродованные нашей артиллерией массы не были рассеяны». Pelleport P. Souvenirs militaries et intimes. P., 1857. P.27. Цит.по: Земцов В.Н. Битва при Москве-реке… С.102.
[32] Любенков Н. Рассказ артиллериста… С.83.
[33] Коленкур А. Мемуары… С.200.
[34]18-й бюллетень Великой армии. Маркхэм Д. Русская кампания 1812 года в бюллетенях Наполеона // Бородино и Наполеоновские войны… С.194.
[35] Левенштерн В.И. Записки генерала В.И.Левенштерна // Русская старина. 1900. 312 С.574-575. Цит. по: Кутузов: Pro et contra… С.291.
[36] Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. М., 2012. С,321.
[37] Глинка Ф.Н. Очерки бородинского сражения… С.346. «Под Бородиным виноват Платов, ничего не делав во весь день». Записки Щербинина // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках… Вып.1.С.22; «Использовать с успехом конницу для самостоятельных дальних набегов и рейдов на фланги и тыл у нас тогда тоже не умели». Байов А.К. История русского военного искусства… Т.2. С.309.
[38] Попов А.И. Бородинское сражение. Боевые действия на северном фланге. Самара, 1995. С.51, 62.
[39] Митаревский Н.Е. Воспоминания о войне 1812 г. М., 1871. С.68. Цит. по: Попов А.И. Бородинское сражение… С,71-72.
[40] Записки А.И.Михайловского. 1812 год //Исторический вестник. 1890. № 10. С.146. Цит по: Кутузов: Pro et contra… С.358. Подробно описал рейд Уварова и Платова К. Клаузевиц. Там же. С.327-333.
[41] Артамонов В.А. Войско Польское и нашествие Наполеона на Россию // Бородино и Наполеоновские войны… С.220-221.
[42] Земцов В.Н. Великая армия Наполеона в Бородинском сражении. Диссертация… доктора исторических наук. Екатеринбург, 2002.С.422.
[43] Вопреки О.В.Соколову и речи не могло быть об окончании войны 26 августа. См.: Соколов О.В. Армия Наполеона. СПб., 1999. С.452-454.
[44] Паскевич И.Ф. «Походные записки» [1837-1838 гг.] // 1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995. С.104.
[45] Ермолов А.П. Записки… С. 196. М.А.Милорадович брался «отнять без большого урона центральную батарею» (П.Х.Граббе). Часть солдат после сражения собирали и жарили на углях грибы. Любенков Н. Рассказ артиллериста… С.84.
[46] Замечания И.П.Липранди… // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках… Вып.2. С.33-34; «Уверенность, что Французская армия под Москвой рассыплется, как волна при гранитном утёсе, в общем духе господствовала и рассеивала опасения». Душенкевич Д.В. «Из моих воспоминаний… С.115.
[47] Записки Щербинина // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках… Вып.1. С.22.
[48] Французы в Москве в 1812 году // Русский архив. М.,1876. Кн.1. С 223.
[49] Земцов В.Н. Битва при Москве-реке… С.20.
[50]Ложье Ц. Дневник офицера… С.149-151.
[51] Целорунго Д.Г. К вопросу о потерях Русской армии в Бородинском сражении // Бородино и Наполеоновские войны… С.34; Земцов В.Н. Великая армия Наполеона в Бородинском сражении… С.475. См также статью А.И.Попова «Военнопленные русские» // Отечественная война 1812 года. Энциклопедия. М., 2002. С.138-139. По данным Военно-учёного архива Главного штаба России число выбывших из строя составило 45, 6 тыс. чел. Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов… С.198.[52]Бумаги графа Сен-При // Харкевич В.И. 1812 год в дневниках… Вып.1. С.159,168-169.
Владимир Алексеевич Артамонов,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник
Института Российской истории РАН (г. Москва).