Памятник защитникам баррикад во время Пражского восстания 1945 года (скульптор Йозеф Малеёвский, 1984, бронза)

Накануне капитуляции Германии Прага - столица Имперского протектората Богемии и Моравии - стала ареной кровопролитного конфликта. За считанные сутки до наступления долгожданного мира несколько тысяч человек погибли при обстоятельствах тем более драматичных, что многие из убитых были случайными жертвами взаимного ожесточения противников.

В научной литературе описание сложных событий, произошедших в Праге и ее окрестностях в первой декаде мая 1945 г., носит порой диаметрально противоположный характер¹ и их беспристрастная реконструкция до сих пор представляет серьезную проблему. Формированию стереотипно ошибочных представлений о Пражском восстании нередко способствуют авторы публицистических материалов².

Поэтому изучение реалий вооруженной и политической борьбы в чехословацкой столице представляется нам исключительно значимым для истории последних дней Второй мировой войны в Европе. Документы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, Федерального Военного архива Германии, Гуверовского Института войны, революции и мира Стэнфордского университета и другие материалы, которые вводятся нами в научный оборот, позволяют впервые прояснить многие обстоятельства этого события и взглянуть на него всесторонне и более объективно.

Важную роль в подготовке восстания сыграла подпольная комендатура Большой Праги «Бартош» (Bartos), подчинявшаяся чехословацкому генералу К. Кутлвашру. Штаб комендатуры возглавлял подполковник Генерального штаба бывшей Чехословацкой армии Ф. Бюргер. Чешский национальный совет (ЧНС) во главе с профессором А. Пражаком выполнял исключительно представительские функции. К деятельности столичной комендатуры ЧСН отношения не имел; отчасти в связи с тем, что ни Кутлвашр, ни Бюргер не симпатизировали преобладавшим в Совете коммунистам. Однако в структуре ЧНС существовала собственная военная секция (комиссия); руководил ею прибывший из Великобритании капитан Я. Неханский («Иржи»), готовый играть роль посредника между ЧНС и комендатурой «Бартош»³.

Вполне вероятно, что в последние недели войны вооруженное выступление в Праге готовили несколько обособленных друг от друга подпольных центров, из которых «Бартош» располагал наиболее обученными для уличных боев кадрами. Но никто из них не стремился взять на себя всю полноту ответственности и договориться о совместных действиях.

Вопрос о конечных целях и намерениях руководителей различных сил неоднородного Сопротивления до сих пор носит дискуссионный характер.

Коммунисты из ЧНС (Й. Смрковский и другие) рассчитывали на стихийное выступление горожан, в первую очередь - рабочих промышленных предприятий, чтобы в разгар борьбы предложить им свое политическое руководство. До тех пор ЧНС не предпринимал никаких практических шагов и вел себя пассивно.

Комендатура «Бартош» в качестве ударных отрядов хотела использовать подпольные группы офицеров бывшей Чехословацкой армии, а также чешских служащих местных военизированных структур -жандармерии, городской полиции, финансовой и таможенной стражи, пожарной охраны. Вероятно, по мнению «Бартоша», установление контроля над чехословацкой столицей накануне ожидавшегося прихода американских войск не предполагало массового участия городского населения в уличных боях с немцами. Однако в апреле вопрос о том, чьи войска займут Прагу⁴, Кутлвашр не считал решенным. К тому же «Бартошу» не подчинялось коммунистическое подполье, имевшее собственную радиосвязь.

Тем временем государственный министр по делам Имперского протектората Богемии и Моравии СС обергруппенфюрер К.Г. Франк рассчитывал сформировать новое правительство, включив в него чешских правых политиков (генерала В.В. Клецанду и других), и от его имени передать власть в Чехии американцам.

Наконец, неустойчивая ситуация в Праге еще могла решительно измениться из-за сложной интриги, затеянной командованием германского гарнизона. Комендантом города состоял генерал пехоты Р. Туссен.

В начале мая германский гарнизон, разбросанный по густонаселенной Праге (численность жителей с учетом беженцев - около миллиона), насчитывал не более 10 тыс., не считая полиции, служащих Гестапо и других военизированных оккупационных учреждений. В его состав входили отдельный велосипедный полк СС, несколько отдельных рот IX авиационного корпуса, подразделения 31-й добровольческой гренадерской дивизии СС, учебный артиллерийский полк СС, 2-й учебный и резервный пан-цергренадерский батальон СС, несколько отдельных батарей, некоторые подразделения 539-й Пражской территориальной дивизии Вермахта (72-й полк, 374-й и 504-й пехотные батальоны, 539-й артиллерийский полк). На аэродроме в Рузини (Ruzyne) базировались части VIII авиационного корпуса. На их вооружении состояли истребители Ме-262. В 18-ти пражских госпиталях и многочисленных амбулаториях на излечении находились около 50 тыс. раненых и больных немецких военнослужащих. Кроме того, уже в ходе восстания, в боях 5-8 мая приняли участие войска СС, дислоцировавшиеся за пределами Праги: учебные и резервные части формировавшейся 44-й дивизии «Валленштейн», несколько боевых групп артиллерийского училища из Бенешова (Benesov), танковая боевая группа «Якобс», полк «Фюрер» 2-й танковой дивизии «Рейх» и еще несколько мелких частей. Всего до 5 тыс. человек⁵.

Главнокомандующий войсками группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. Шёрнер традиционно объявил Прагу «крепостью» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако комендант города генерал Туссен с конца марта и до начала мая вел тайные переговоры с представителями умеренного крыла Сопротивления. Бывший офицер Вермахта и сын коменданта Р. Туссен-младший, сообщивший в 1977 г. об этих переговорах чешскому историку С.А. Ауски, не назвал конкретных политических партий или организаций, с членами которых контактировал его отец весной 1945 г. Однако, учитывая специфику сил Сопротивления, можно предположить, что речь шла о сторонниках Народной партии. Генерал Туссен просил подпольщиков воздержаться от любых насильственных акций, чтобы дать ему возможность беспрепятственно завершить эвакуацию раненых, беженцев и войск, желавших воспользоваться Пражским узлом коммуникаций для передвижения в Южную Чехию и сдачи американцам. Взамен Туссен гарантировал, что гарнизон уйдет из Праги организованно и мирно, что вопреки приказам Шёрнера он объявит Прагу «открытым городом» и чехословацкая столица не превратится в арену ожесточенных боев с участием авиации, танков и артиллерии, избежит разрушений, а ее население — ненужных жертв.

Шёрнер об этих переговорах знал, причем скорее всего - от самого же Туссена. Тот мог мотивировать свои действия необходимостью защитить интересы немецких военнослужащих и беженцев, находившихся в Праге, а также стремлением избежать напрасного кровопролития на исходе войны. Шёрнер, - по крайней мере, на словах - угрожал арестовать Туссена и отдать его под суд за столь сомнительные инициативы⁶. Но все его угрозы остались лишь пустыми словами. Вероятно, с какого-то момента у Шёрнера возникла заинтересованность в благополучном исходе переговоров. До сих пор не ясно, кто именно выступал посредником Туссена в контактах с антифашистским подпольем, но очевидно, что он представлял лишь одну из сил Сопротивления и не мог давать обещаний от имени всего подполья, а уж тем более - от его коммунистического крыла. С 25 апреля оккупанты усилили охрану наиболее важных объектов в Праге, увеличили количество патрулей, особенно в центре города.

В последние дни апреля и первые дни мая Кутлвашр и Бюргер осторожно прикидывали перспективы вооруженной борьбы с немецким гарнизоном. В том случае, если бы удалось освободить Прагу от немцев самостоятельно, это принесло бы силам Сопротивления большие политические дивиденды, и не только коммунистам. Но даже готовые к выступлению повстанческие группы испытывали острый недостаток стрелкового оружия и боеприпасов. Теплилась надежда на организацию «воздушного моста» из Италии при помощи англо-американской транспортной авиации, но она быстро угасла. Все же риск казался немалым. Вплоть до последних недель войны Прага счастливо избежала таких бедствий, как, например, Варшава. Но в случае восстания количество человеческих жертв и масштабы разрушений могли быть значительными. В сложившейся ситуации Кутлвашр будто бы уже склонялся к отказу от восстания. Но в этот момент у комендатуры «Бартош» неожиданно появился союзник, вмешательство которого резко изменило соотношение сил в пользу повстанцев.

29 апреля в район Лоуни (Louny; в общем направлении 50-55 км северо-западнее Праги) маршем с севера прибыла 1-я пехотная дивизия войск Комитета освобождения народов России (КОНР), возглавляемого генерал-лейтенантом А. А. Власовым. Командовал дивизией генерал-майор С.К. Буня-ченко (в 1942 г. в звании полковника командовал 59-й отдельной стрелковой бригадой 9-й армии Северной группы войск РККА⁷). Свой штаб Буняченко расположил в местечке Козоеды (Kozojedy)⁸, в 12 км южнее Лоуни.

Начальник немецкой группы связи при дивизии майор Г. Швеннин-гер в 1951 г. вспоминал о Буняченко: «Грубый, бесцеремонный, целеустремленный, упорный и настойчивый в достижении целей. Внешняя неуклюжесть и грубость скрывают природную хитрость. Он, насколько я смог узнать, был мало открыт даже для своих товарищей. Развязен в отношениях с женщинами, но также беспощаден и к самому себе. Скрывает сильную нервозность при помощи самообладания. Среднего роста, коренастый, полный, слегка неуклюж, татарский разрез глаз, обритая голова, низкий, хриплый голос. По немецким понятиям выглядит, скорее, как мясник, чем как офицер. Неухоженный»⁹. По свидетельству командира 1-го пехотного полка полковника А. Д. Архипова (бывшего офицера 2-го пехотного генерала Маркова полка и чина РОВС), Буняченко «немцев ненавидел всеми фибрами своей души». И далее Архипов так характеризовал своего командира: «в военном отношении был человеком вполне грамотным, обладал характером и большой силой воли», в то же время «груб с подчиненными, даже с офицерами, мало был знаком с элементарными правилами такта и этики, и имел тенденции к дешевой популярности»¹⁰.

1-я пехотная дивизия войск КОНР была сильным соединением: ее организация и вооружение превышали установленные немецкие штаты. В ее состав входили 1 артиллерийский и 5 пехотных полков, отдельные специальные подразделения. На вооружении состояли 7 (по другим данным - 10) танков Т-34/76 и 10 САУ Jagdpanzer-38,18 тяжелых полевых гаубиц, 29 полевых гаубиц, 42 артиллерийских орудия, 10 зенитных орудий, 60 минометов, 301 единица ручных противотанковых средств (гранатометы и т.п.), 536 ручных и станковых пулеметов. Личный состав, включая зачисленных на марше добровольцев, достигал 18 тыс. человек¹¹.

13-14 апреля части дивизии участвовали в наступательной операции «Апрельская погода» в полосе советского 119-го укрепленного района (33-я армия 1-го Белорусского фронта РККА). Цель операции заключалась в ликвидации плацдарма «Эрленгоф» в районе Фюрстенвальде, южнее Франкфурта-на-Одере. 2-й пехотный полк вклинился на 300 метров вглубь плацдарма и захватил стометровый отрезок первой линии красноармейских траншей, но власовцев остановил сильный заградительный огонь с восточного берега Одера. Новые активные атаки на разных участках не дали результата. На следующий день части вернулись на исходные позиции¹². Очевидец боев на плацдарме «Эрленгоф», командир полка «Потсдам» подполковник Ф.В. фон Нотц, посчитал, что «в конце уже проигранной войны войска Власова не особенно серьезно рвались в атаку»¹³. Но генерал от кавалерии Э. А. Кёстринг, занимавший должность Генерала Добровольческих войск¹⁴, на основании поступивших ему донесений заключил, что 1 -я пехотная дивизия показала хорошие качества в наступательном бою¹⁵.

15 апреля Буняченко увел свою дивизию с Одерского фронта в Богемию. С этого момента он фактически вышел из оперативного подчинения германскому командованию. Грозные приказы Шёрнера, требовавшего отправки дивизии на участок фронта под Брно, он просто игнорировал. Планами генерала Власова и других руководителей КОНР, согласованными на последнем заседании его президиума 26 марта в Карлсбаде, предусматривалось соединение всех войск КОНР (Северная и Южная группа, казачьи корпуса и другие формирования¹⁶) в районе Линца. Поэтому Буняченко упрямо двигался на юг и 24 апреля вступил в пределы Чехии.

Командование группы армий «Центр» еще надеялось убедить мятежную дивизию отказаться от самовольного марша, продолжая снабжать ее по всем нормам довольствия. Два десятка лет спустя, в середине 1960-х гг., в ФРГ Шёрнер встретился с бывшим командиром 2-го пехотного полка подполковником В.П. Артемьевым (в 1943 г. в звании майора командовал 46-м гвардейским кавалерийским полком 13-й гвардейской кавалерийской дивизии 33-й армии Западного фронта РККА). Шёрнер признался собеседнику: «По требованию Буняченко мы давали дивизии приказы на ее дальнейшее движение и на снабжение только для того, чтобы, узаконив его отчаянные безрассудные поступки, удержать его от еще большего безумия»¹⁷. Бывший генерал-фельдмаршал слукавил.

28 апреля в штаб группы армий «Центр» в Лазне Велиховки (Lazne Velichovky; нем. Йозефштадт - Josefstadt) из района Фюссена приехал генерал Власов. В противостоянии между Шёрнером и Буняченко внешне он занял нейтрально-пассивную позицию, так как опасался, что вооруженный конфликт с Вермахтом ухудшит положение других частей КОНР, сорвет их сосредоточение в районе Линца. Однако Власов пообещал Шёр-неру, что его армия не предпримет никаких враждебных действий против Вермахта при условии, если сама не подвергнется нападению с германской стороны¹⁸.

Главнокомандующий группой армий «Центр» вместе с Власовым посетил дивизию. И после короткого совещания убедился: упрямый Буняченко не собирается выполнять ничьих приказов. Власов в присутствии немцев порицал командира дивизии за своеволие, но делал это как-то вяло и неубедительно. В результате Шёрнер вернулся в Лазне Велиховки с твердым намерением обезопасить тыл своей армейской группы от власовцев. 29 апреля он приказал командующему округом Рудных гор генерал-полковнику Г. Готу вместе с комендантом Праги генералом Туссеном разоружить «мятежную русскую дивизию»¹⁹. Похоже, Шёрнер всерьез допускал возможность выполнения своего приказа и сдачи власовцами оружия. В тот же день Власов, оставшийся в дивизии и освободившийся от немецкой свиты, на совещании старших офицеров открыто одобрил поступки Буняченко и предоставил тому свободу действий²⁰.

На следующий день в Козоедах появились первые представители пражского подполья, желавшие выяснить планы и намерения командования 1-й пехотной дивизии. На протяжении предыдущих дней власовцы уже несколько раз передавали стрелковое оружие и боеприпасы некоммунистическим партизанским группам. 30 апреля-1 мая произошли мелкие стычки с немецкой полевой жандармерией и разные эксцессы, завершившиеся скоротечной перестрелкой на вокзале в Лоуни между власовским патрулем и эсэсовцами. Немецкая команда связи, за исключением майора Швен-нингера и его адъютанта, поспешила покинуть дивизию. Среди старших власовских офицеров и командиров полков за компромисс с немцами принципиально выступал лишь полковник Архипов: старый и опытный офицер, он не видел ничего хорошего в мятеже против немцев²¹.

В такой сложной обстановке утром 2 мая в штаб дивизии приехал из Праги обер-лейтенант барон Г. Клейст, которого Швеннингер назвал «парламентером Гота»²². На самом деле Клейст, которого сопровождали военный чиновник Розенберг и шофер фельдфебель Кюстер, привез Буняченко ультиматум генерала Туссена, выполнявшего приказ Шёрнера. Комендант Праги предписал Клейсту сделать категорическое письменное заявление: «Если дивизия уклонится от в свое время предписанной дороги, и уклонится от поставленной ей с этим задачи - то против дивизии будет применена вооруженная сила»²³.

Этот важный документ (выявленный и впервые опубликованный нами в 1998 г.²⁴) предопределил выступление Буняченко на стороне повстанцев. Власовскому генералу казалось тогда: даже в том случае, если его дивизия продолжит свой несанкционированный германским командованием марш на юг, мимо Праги, она непременно подвергнется нападению со стороны немецкого гарнизона - скорее всего VHI авиационного корпуса или войск СС, расположенных в окрестностях города. У Буняченко - человека эмоционального, обладавшего взрывным характером, - ультиматум Туссена вызвал резко негативную реакцию. Тем более, что в его глазах немцы теперь выглядели как главные виновники всех злоключений, пережитых солдатами и офицерами власовской армии на протяжении тяжелых военных лет. Поэтому после отъезда Клейста, пообещавшего ждать ответа, когда в Козо-еды вновь приехали делегаты комендатуры «Бартош», Буняченко сообщил им, что готов оказать помощь в случае крайней необходимости.

В тот же день дивизия двинулась на Прагу. Не позднее следующих суток о возможном участии в восстании власовцев узнали члены ЧНС. Коммунисты не могли воспрепятствовать такому развитию событий, но сразу поняли, в какой степени они скомпрометируют себя сотрудничеством с армией генерала Власова, врага советских большевиков. Тем более что правительство Национального фронта Чехословакии, сформированное в апреле при участии коммунистов в Кошицах, уже поспешило призвать ЧНС отказаться от сотрудничества с «власовскими предателями».

4 мая 1-я пехотная дивизия проследовала через Бероун (Beroun) и достигла Сухомасты (Suchoniasty; 25-30 км юго-западнее Праги). К этому моменту антинемецкие настроения среди личного состава распространились широко: война заканчивалась поражением Германии, и многолетний обман немецкой пропаганды стал очевиден. Разрозненное положение войск КОНР, находившихся на большом удалении друг от друга, воспринималось как результат умышленных действий германского командования. Еще более резко солдаты и офицеры Буняченко реагировали на циркулировавшие слухи о грядущем разоружении дивизии немцами. С точки зрения целесообразности, командованию дивизии следовало бы ввести Туссена в заблуждение, изобразить готовность отправиться в район Брно, а на самом деле, предоставив Прагу ее собственной судьбе, поспешить на юг, на соединение с Южной группой войск КОНР (20 тыс. человек) генерал-майора Ф.И. Трухина (в 1941 г. в звании генерал-майора служил начальником Оперативного управления и заместителем начальника штаба Северо-Западного фронта РККА). А главное - навстречу американской армии. Подобную, вполне разумную, точку зрения защищал на совещаниях полковник Архипов²⁵. Возможно, что если бы в Праге вспыхнуло восстание, то Туссену стало бы совсем не до власовцев. Но, как позднее вспоминал подполковник Артемьев, у многих солдат и офицеров «происходило противоречие психологии и политики - чувств и рассудка»²⁶.

Поздним вечером 4 мая или в ночь на 5-е в Сухомасты состоялось совещание старшего командного состава 1-й пехотной дивизии. Власовские офицеры собрались в здании чешского Сокола (Sokol) - популярного в Чехии спортивно-гимнастического общества. Прага уже осталась северо-восточнее, в стороне от главного маршрута следования, Туссен пока активных враждебных действий не предпринимал - и можно было двигаться на юг... Против вмешательства в восстание высказались Архипов и Власов. С их точки зрения, поддержка повстанцев могла плохо отразиться на положении других частей КОНР и задержать их соединение с Южной группой генерала Трухина. Его штаб в тот момент располагался в Райнбахе (Rainbach), в районе Линца (в 150-155 км юго-юго-восточнее Сухомасты). Но Архипов и Власов оказались в меньшинстве. И даже председатель президиума КОНР генерал Власов не смог повлиять на Буняченко, так как ранее сам предоставил тому свободу действий, - в знак протеста он покинул совещание.

Буняченко, кроме грозного ультиматума от Туссена, в своих решениях руководствовался и стремлением спасти жизни своих подчиненных. Дивизия попала в тиски между нацистами и большевиками. А союз с чешскими повстанцами-антифашистами, совместное с ними изгнание немцев из Праги могли открыть выход из того трагического и смертельно опасного тупика, в котором оказались власовцы. Под влиянием переговоров с «Бартошем» у Буняченко зародилась надежда: если Прагу займут американцы, то все военнослужащие власовских войск наверняка смогут получить политическое убежище в Чехословакии. Артемьев и другие старшие офицеры поддержали Буняченко, в первую очередь - начальник штаба дивизии подполковник Н.П. Николаев (в 1941 г. в звании капитана служил в штабе 12-й армии Юго-Западного фронта РККА). Швеннингер дал яркую характеристику подполковнику Николаеву, наиболее близкому к Буняченко: «Человек с чрезвычайно сильной самодисциплиной, очень умный, произвел на меня впечатление образованного. Вполне вежлив, энергичен. Поведение приличное, чистоплотен и дружелюбен. Маленький, слегка коренастый, но при этом хорошая фигура. Примечательная четырехугольная голова, темно-русые, прямые волосы, здоровый румянец лица»²⁷.

Среди остальных офицеров, поддержавших своего командира дивизии, были: командир 3-го пехотного полка подполковник Г.П. Рябцев (Александров) (в 1941 г. в звании майора командовал 539-м стрелковым полком 108-й стрелковой дивизии РККА), командир 4-го пехотного полка полковник И.К. Сахаров (в 1939 г. в звании лейтенанта служил в Национальной армии Испании генерала Ф. Франко), командир 5-го пехотного запасного полка подполковник П.К. Максаков (в 1939 г. - майор РККА), командир 1600-го артиллерийского полка подполковник В.Т. Жуковский (в 1942 г. в звании капитана служил в штабе войск артиллерии Приморской армии РККА), командир 1600-го полка снабжения подполковник Я.И. Герасим-чук (в 1941 г. в звании интенданта II ранга занимал должность интенданта 25-го стрелкового корпуса 19-й армии Западного фронта РККА) и другие. Все они были квалифицированными командирами и специалистами, обладали немалым опытом (Николаев и Артемьев в СССР за отличия в боях были награждены орденами Красного Знамени: Николаев - в июле 1941 г., Артемьев - в ноябре 1943 г. «посмертно»)²⁸.

Ранним утром в субботу 5 мая в Сухомасты вновь прибыли из Праги делегаты комендатуры «Бартош» во главе с полковником бывшей чехословацкой жандармерии (личность его до сих пор не выяснена) для подписания соглашения «О совместной борьбе против фашизма и большевизма». От власовцев документ подписали Буняченко, Николаев и Сахаров, в полк которого приехали представители повстанцев²⁹.

Восстание в Праге началось между 11-ю и 12-ю часами дня на Вацлавской площади. Ровно в полдень открыл свое заседание Чешский национальный совет, заявивший о политическом руководстве восстанием. Одновременно боевые группы комендатуры «Бартош» атаковали пражскую радиостанцию, повстанцы начали строить многочисленные баррикады. В 12 час. 33 мин. последовало обращение к служащим бывшей чехословацкой полиции поддержать борьбу народа против немецких оккупантов. Государственный министр Франк отдал приказ войскам гарнизона подавить все очаги сопротивления и уничтожить строившиеся баррикады, препятствовавшие движению по городу. Однако к ночи восставшие соорудили 1,2 тыс. баррикад, затем их количество возросло до 1,6 тыс.

Днем руководители «Бартоша» во главе с генералом Кутлвашрем заняли на Бартоломейской улице бомбоубежище пражской полиции, оснащенное средствами связи, по радио призвали горожан к всеобщему восстанию. По всему городу разнеслись призывы: «Да здравствует республика! », «Да здравствует свобода!», «Да здравствует президент Бенеш!» Но с первых же часов боев слабость вооружения необученных повстанцев стала очевидной: бросались в глаза многочисленные охотничьи ружья и револьверы.

Командующий войсками СС в Имперском протекторате Богемии и Моравии группенфюрер и генерал-лейтенант войск СС граф К.Ф. фон Пюк-лер-Бургхаус решил спешно вызвать в Прагу «внепражские» танковые части и подразделения. И с середины дня эфир наполнили горячие призывы радио повстанцев оказать немедленную помощь восставшей Праге³⁰. Туссен, вероятно, по-прежнему хотел избежать массового кровопролития. Без ведома Пюклера-Бургхауса он направил в Пльзень (Plzen), в штаб 3-й армии США генерала Д.С. Паттона-младшего, своего заместителя генерала Цирфогеля и министра Бретцена. Они должны были доложить Паттону о готовности гарнизона в Праге немедленно капитулировать перед американцами без всякого сопротивления. Машина выехала, но повстанцы задержали ее в пути и арестовали эмиссаров Туссена³¹.

Поздним утром в Сухомасты, в штаб 1-й пехотной дивизии привезли 20 карт Праги и ее районов. На них сотрудники оперативного отделения, возглавляемого майором Г.А. Синицким, разметили боевые участки. После 14-ти часов из Сухомаст в Прагу с четырьмя танками Т-34/76 отправился 1600-й разведывательный дивизион майора Б.А. Костенко. Проверяя маршрут возможного наступления дивизии в южном предместье, он медленно двигался вдоль Влтавы на Збраслав (Zbraslav). В послеобеденное время, между 14-ю и 16-ю часами, 1-я пехотная дивизия тремя колоннами по сходящимся операционным направлениями выступила по направлению к чехословацкой столице. По пути следования, по приказу заместителя командира дивизии по пропаганде майора И.С. Боженко, расклеивались портреты генерала Власова³². И по городу живо распространились воодушевляющие слухи: на помощь повстанцам идет «вся власовская армия»!

Вечером в южном предместье в Йинонице (Jinonicf; 4-5 км от центра Праги) появился взвод поручика Солина из 2-го пехотного полка. Он успешно провел разведку на Смихове. В ночь на 6 мая в Праге шел сильный дождь, и, по крайней мере, здесь, как обнаружили разведчики, баррикады были пусты. Призывы же повстанческого радио становились все отчаяннее.

Так случилось, что помощь восставшей Праге в тот момент могла оказать только 1-я пехотная дивизия генерала Буняченко.

Войска 3-й армии США - части 90-й пехотной дивизии XII армейского корпуса³³ - вышли в район Пльзеня, в 70-80 км юго-западнее чехословацкой столицы. Генерал Паттон, несомненно, рвался освободить Прагу. Но у него был другой приказ: не углубляться на территорию Чехословакии. Верховный Главнокомандующий союзными экспедиционными силами генерал армии Д. Эйзенхауэр не мог нарушить будущие границы оккупационных зон в Европе, о которых И.В. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль договорились на Ялтинской конференции, где решающая роль в освобождении бывшей Чехословакии была отведена Красной армии.

Войска 1-го Украинского фронта маршала И.С. Конева находились еще дальше американских союзников - западнее и северо-западнее Дрездена, примерно в 130-150 км от Праги. Войска 3-й гвардейской танковой армии генерал-полковника П.С. Рыбалко с утра 5 мая до 21 час. 30 мин. стояли на дневке на восточном берегу Эльбы севернее Дрездена³⁴. 13-я армия генерал-полковника Н.П. Пухова в первой половине дня продолжала перегруппировку³⁵. 4-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко после длительной дневки начала движение на юг только в 18 час. 30 мин³⁶.

Занятие Праги двумя танковыми армиями намечался командованием 1-го Украинского фронта лишь на шестые сутки наступления, начало которого планировалось на 7 мая. 6 мая после 3-х часов утра радиостанция, удерживаемая повстанцами, начала передавать сообщения о приближении «армии Власова». На рассвете Буняченко перенес штаб из Сухомасты в Иинонице. Его постоянно посещали представители комендатуры «Бартош» и других групп Сопротивления. Повстанцы подробно знакомили Буняченко с положением в Праге, указывали наиболее важные районы концентрации частей гарнизона. Власовцы получили тысячи нарукавных бело-сине-красных повязок-цветов чехословацкого национального флага.

Вскоре после размещения дивизионного штаба в Иинонице Буняченко и Николаев предъявили ультиматум командованию немецкого гарнизона. Они потребовали капитуляции, обещая пленным, на выбор, или возвращение в Германию, или передачу англичанам и американцам. Время для размышления дали до 10-ти утра. И пригрозили: после этого часа будем «ломать сопротивление с применением артиллерии»³⁷.

Тем временем 1600-й разведдивизион Костенко в районе Збраслава вступил в бой с боевой группой «Молдауталь» (2 батальона пехоты, 6 танков PzKpfw VI “Tiger I”) штандартенфюрера фон Клейна (группа принадлежала дивизии СС «Валленштейн»). На помощь Костенко Буняченко кинул 1 -й пехотный полк Архипова - днем полк вступил в бой на Смихове и отбросил немцев за Влтаву.

Пока Буняченко и Николаев планировали атаку центра города, в 12-14 часов войска 1-го Украинского фронта из районов сосредоточения двинулись к Праге³⁸. Драматические события, развернувшиеся в Праге, заставили маршала Конева начать наступательную операцию на сутки раньше. В 22 час. 30 мин. повстанческая радиостанция передала в эфир известие о прибытии в город «частей генерала Власова».

7 мая стало решающим и самым кровопролитным днем борьбы за Прагу.

К ночи в город проникла американская группа войсковой разведки из 16-й бронетанковой дивизии (V корпус 3-й армии США). От американцев Архипов, а затем Буняченко, Николаев и Власов узнали о том, что 3-я армия в Прагу не придет. Однако поступившая информация требовала подтверждения, а намерения американцев, надеялись они, еще могли измениться. Поэтому в 1 час ночи Буняченко приказал частям дивизии перейти в наступление в 5 часов утра и «взять Прагу для спасения наших братьев чехов»³⁹. В 3 час. 51 мин. Буняченко по радио в последний раз обратился к Туссену с предложением сложить оружие. Туссен не ответил.

В 5 часов утра 1 -я пехотная дивизия с разных участков перешла в наступление к центру города.

1-й пехотный полк полковника Архипова перешел по двум мостам Влтаву и начал штурмовать опорные пункты немцев в южных и центральных кварталах при поддержке двух танков, двух противотанковых орудии и полковой артиллерии. Свой штаб командир полка разместил в отеле «Бе-ранек» на площади им. Тыла. Тут власовцы неожиданно столкнулись с небольшой разведгруппой Красной армии из семи человек, с работавшим радиопередатчиком, - Архипов выделил два взвода для ее прикрытия. По его приказу из тюрьмы Панкрац освободили несколько сот заключенных, среди них были десятки евреев⁴⁰. К вечеру полк взял до 3,5 тыс. пленных, разоружил несколько немецких частей и захватил до 70 единиц бронетехники. Пленные и техника сразу передавались комендатуре «Бартош»⁴¹.

2- й пехотный полк подполковника Артемьева атаковал из Йинонице и вел упорные бои в южном секторе, в районе Сливенец (Slivenec) - Хухле (Velka Chuchle) - Лаговички (Lahovicki), прикрывая тыл полка Архипова от подразделений дивизии СС «Валленштейн». На этой линии Артемьев продолжал активные боевые действия до утра 8 мая, неся большие потери. Только под Лаговичками полк потерял убитыми 48 солдат и офицеров⁴².

 

3- й пехотный полк подполковника Рябцева (Александрова) вечером 5 мая, не доходя до юго-западной окраины Праги, свернул к Рузини и блокировал аэродром. Но 2-й учебный и резервный панцергренадерский батальон СС отказался сложить оружие. С утра 6 мая полк вел упорный бой за аэродром и не позволил немцам использовать авиацию против Большой Праги. Аэродром удалось занять ценой больших потерь лишь к 12-ти часам 7 мая, при этом власовцы сбили один самолет Fi-156. Затем Рябцев вел бои в западной части Праги, до Влтавы, действуя параллельно операционной линии 4-го пехотного полка.

Батальоны 4-го пехотного полка полковника Сахарова сражались с немцами у Страгова (Strahov), Петршина (Petrin) и Градчан (Hradcany), у Пражского Кремля и Чернинского замка. Высоту на Петршине 7 мая занял 1 -й батальон капитана Чистякова. Сахаров, как и Архипов, тоже установил контакт с моторазведкой американцев и с горьким разочарованием узнал о том, что те не планируют занимать Прагу.

1600-й артиллерийский полк подполковника Жуковского вошел в Прагу утром 6 мая и занял артиллерийские позиции над Злиховом (Zllchov). Он подавлял огнем немецкие батареи на Петршине и обстреливал немецкую пехоту в районе обсерватории. После взятия власовцами Петршина, часть батарей была перенесена на эту высоту.

5-й запасной полк подполковника Максакова в боях в городе не участвовал. Его батальоны оставались в районе Сухомасты на охране дивизионных тылов. Разведдивизион находился в распоряжении Буняченко, а бронетехника была придана пехотным полкам.

Бои в тот день носили упорный характер с обеих сторон, о чем свидетельствуют большие потери⁴³.

На фоне боев произошло еще одно драматическое событие, развеявшее все иллюзии Буняченко. Утром 7 мая Власов, находившийся с труппой офицеров в Иинонице, направил на заседание ЧНС своего личного адъютанта, капитана РЛ. Антонова (в 1942 г. в звании капитана командовал дивизионом 5-го гвардейского минометного полка РККА). Из двенадцати членов Совета восемь состояли в Коммунистической партии. И. Смрковс-кий заявил, что соглашения власовцев с комендатурой «Бартош» не имеют никакого значения, дивизия Буняченко явилась в Прагу, откликнувшись на призывы радиовещания, и ее командир не имеет права требовать капитуляции немецкого гарнизона. Члены ЧНС предложили Антонову подписать уже подготовленный документ - «Позиция Чешского Национального Совета по отношению к военным действиям генерала Власова и его войск против немецких вооруженных сил в Пражском районе». Тем самым члены ЧНС надеялись реабилитировать себя в глазах советского командования за вынужденное сотрудничество с власовцами. Антонову ничего не оставалось как подписать его. На прощание коммунисты посоветовали ему передать своим командирам предложение сдаться войскам 1-го Украинского фронта.

Во второй половине дня представители одной из красноармейских десантных групп сделали такое же предложение непосредственно Буняченко, но тот отклонил его и притом в довольно грубой форме. Убедившись, что американцы отказались от вступления в чехословацкую столицу, а ЧНС считает присутствие его полков в городе компрометирующим Совет обстоятельством, в 23 часа Бунченко приказал готовиться к уходу из Праги. Тяжелораненых решено было оставить в госпиталях, на попечение чехов, легкораненых - забрать с собой.

Утром 8 мая 1-я пехотная дивизия вышла из Праги и двинулась на юго-запад, на Бероун и далее на Пльзень, надеясь достичь районов, занятых американскими войсками. В арьергарде, прикрывая отступление, шел 2-й пехотный полк Артемьева - его солдатам и офицерам пришлось еще поучаствовать в скоротечных бое столкновениях с молодыми призывниками дивизии СС «Валленштейн».

По пути на Пльзень, в Сухомасты, Буняченко, Николаев и другие старшие офицеры подписали приказ, которым объявлялась «благодарность всему личному составу дивизии за доблестное выполнение солдатского долга в боях на подступах к Праге и в самой Праге, чем оказана помощь чешскому народу в борьбе против озверелого фашизма, в борьбе за свою независимость». Особо отмечалось, что солдаты и офицеры дивизии «вынудили командование германского гарнизона подписать капитуляцию к 24.00 8.5.45., по которой гарнизон складывает оружие иухо-дит в любом направлении». Наконец, указывалось, что в Праге остался один дивизион артиллерийского полка и несколько групп солдат с противотанковым оружием «для охраны гражданского населения»⁴⁴.

На самом деле, по нашим подсчетам, в городе и окрестностях остались до 1,5 тыс. власовцев, не считая раненых. В первую очередь, это были те, кто присоединился к 1-й пехотной дивизии на марше в апреле, и те, кто надеялся на смягчение своей вины в глазах советского командования за участие в пражских боях с немцами.

До полудня 8 мая в Прагу с севера вступили разрозненные части Вермахта и СС, стремившиеся использовать городские коммуникации для отступления. Генерал Туссен, понимая, что в город скоро войдет Красная армия, решил прекратить сопротивление еще до ее прихода и капитулировать перед ЧНС: и к его горькому разочарованию, американские войска в Прагу не пришли. В 16 часов Туссен вместе с членами ЧНС во главе с профессором Пражаком и генералом Кутлвашром подписали общий протокол о капитуляции всех немецких войск в Праге - “Protokol о provedenl formy kapitulace nemeckych brannych sil sepsany dne 8. kvtna 1945n v 16 hodin”⁴⁵. Генерал Пюклер-Бургхаус отказался прекратить сопротивление. Он даже попытался арестовать Туссена, прибывшего в его резиденцию в здании юридического факультета Пражского университета, но вскоре убедился в бесполезности борьбы. Ночью, во время отступления, он застрелился⁴⁶.

К 18-ти часам немецкие военнослужащие в Праге в массе своей сложили оружие, и стрельба прекратилась. Часть гарнизона покинула город и направилась на юго-запад, надеясь сдаться американцам.

Но кровопролитие на этом не закончилось.

Вечером 8 мая и ночью 9-го в Праге произошли многочисленные убийства и насилия, жертвами которых стало гражданское немецкое население - в первую очередь в квартале Летна. Очевидцы описывали жестокие расправы над безоружными людьми, совершенные из неуемной жажды мести чехами, называвшими себя «партизанами» и «бойцами революционной гвардии»⁴⁷.

Ночью все радиостанции распространили сообщение о полной и безоговорочной капитуляции Германии.

В 4 часа утра 9 мая Праги достигла первая бронетехника 62-й, 63-й танковых и 70-й самоходно-артиллерийских бригад 4-й гвардейской танковой армии. Через два часа в чешскую столицу вступили передовые части 3-й гвардейской танковой армии - 69-я механизированная и 16-я самоходно-артиллерийская бригада, 50-й отдельный мотоциклетный полк под общим командованием генерал-майора И.Г. Зиберова. Мелкие стычки и перестрелки с отдельными группами непримиримых эсэсовцев продолжались до 1 часа дня. К этому моменту редкие боестолкновения в центре города прекратились⁴⁸. Итоговая запись в журнале боевых действий 3-й гвардейской танковой армии за 9 мая гласит: «Противник, не оказывая сопротивления, массовыми группами сдавался в плен наступающим нашим частям. В течение дня сдалось в плен до 10 тысяч солдат и офицеров»⁴⁹.

Вооруженная борьба на улицах Праги 5-8 мая привела к большим жертвам. По ныне опубликованным данным чешских и немецких исследователей, потери повстанцев и горожан-чехов только убитыми и умершими от ран в дни восстания составили 1 694 человека, более 1,6 тыс. пражан получили серьезные ранения. Потери немецкого гарнизона и немецкого гражданского населения оцениваются в 1 тыс. только убитыми. Потери дивизии Буняченко - в 300 убитых, 198 тяжелораненых и несколько сот легкораненых. К этим потерям следует прибавить еще до 600 власовцев, погибших 9-12 мая в Праге в результате состоявшихся самосудов бойцов Красной армии. 187 из них похоронены на Ольшанском кладбище⁵⁰. Многие трупы гражданских лиц так и не удалось опознать. 13 мая, чтобы избежать распространения слухов о каких-либо эксцессах в первые мирные дни, командующий 13-й армией генерал-полковник Н.П. Пухов специальной директивой № 083 запретил пропускать в Прагу корреспондентов газет англо-американских союзников, приказав выставить посты на «границе» оккупационных зон⁵¹.

Некоторые российские авторы признают значение боевых действий 1-й пехотной дивизии войск КОНР 6-7 мая⁵² и ее вклад в освобождение Праги от немецких оккупантов. Другие, по мере сил, принижают. Достойна критики и другая крайность-распространенная ныне версия об «освобождении Праги власовцами». Ведь после ухода 1-й пехотной дивизии, на рассвете 8 мая, в чешскую столицу вошла немецкая бронетехника («вне-пражские» части), а гарнизон Вермахта и войск СС оказывал сопротивление еще 10-12 часов.

Так или иначе, 6-7 мая своими активными действиями дивизия Буняченко отвлекла на себя большую часть сил немецкого гарнизона и рассекла город на северную и южную части, воспрепятствовав подходу немецких войск, находившихся за пределами Праги. В результате блокады и захвата аэродрома в Рузини германское командование не смогло использовать авиацию. И главное: потери повстанцев и горожан были бы неизмеримо большими, не прими дивизия участие в восстании против немецких оккупантов.

Тем не менее, общее количество погибших и пострадавших в дни восстания велико. И после освобождения Праги судьбы многих выживших и уцелевших участников событий сложились трагично. Не только военнослужащих и командования 1-й пехотной дивизии КОНР, солдат и офицеров немецкого гарнизона, немцев-пражан, но и победителей-членов ЧНС, руководителей Сопротивления и комендатуры «Бартош».

Кирилл Михайлович Александров,
Кандидат истоических наук.
Журнал "Новый исторический вестник". 2010

 

 

Примечания

1 Hoffmann J. Dei Geschichte der Wlassow-Armee. Freiburg, 1986. S. 205-249; Ausky S.A. Vojska generala Vlasova v Cechach. Vysehrad, 1996. S. 112-180; Семиряга М.И. Коллаборационизм: Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. С. 480; Петров Б.Н. Кто освобождал Прагу? // Военно-исторический архив. 2001. № 4(19). С. 169-176; Александров К.М. Власовцы в пражских боях: неизвестные страницы Пражского восстания 1945 г. // Записки Русской Академической Группы в США (Нью-Йорк). 2001-2002. Т. XXXI. Русская Прага, 1920-1945. С. 493-535;Roucka Zd. Skonceno a podepsano. Drama Prazskeho povstani. Plzen, 2003; Кульков E.H., Мягков М.Ю., Ржешевский О.А. Война, 1941-1945. М., 2005. С. 230.

² См., напр.: Решин Л.Е. Коллаборационисты и жертвы режима // Знамя. 1994. № 8. С. 178-179; Захаревич С.С. Большая кровь: Как СССР победил в войне 1941— 1945 гг. Минск, 2009. С. 307-310.

 ³ Ausky S.A. Op. cit. S. 127, 130.

 ⁴ Петров Б.Н. Указ. соч. С. 172.

 ⁵ Ausky S.A. Op. cit. S. 119-120, 256-261; Hoffmann J. Op. cit. S. 216-217; Roucka Zd. Op. cit. (нумерация страниц в книге отсутствует).

 ⁶ Hoover Institution Archives, Stanford University (HIA). Collection S.A. Ausky. Box 2. Der Geschaftsbrief vom 23 Okt. 1977 Toussaint R.(Sohn) - S.A. Ausky. S. 1-2; Der Geschaftsbrief vom 1 Dez. 1977 Toussaint R.(Sohn) - S.A. Ausky. S. 4.

 ⁷ См.: Александров K.M. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова, 1944-1945: Биографический справочник. М., 2009. С. 218-229.

 ⁸ HIA. Collection S.A. Ausky. Box 2. Folder Schwenningen Schwenninger H. Bericht Uber die Ereignisse um die 600. Inf. Div. (russ.). Maschinenschreiben vom 4 Jan. 1951. S. 16.

 ⁹ A. a. O. S. 28.

 ¹⁰ Bundesarchiv-Militararchiv, Freiburg (BA-MA). Militargeschichtliche Sammlungen (MSg.) 149/6. Streitkrafte des Komitees zur Befreiung der Volker RuBlands (VS KONR). Архипов А.Д. Воспоминания командира 1-го полка 1-й дивизии ВС КОНР. Машинопись, [1959]. BI. 82.

 ¹¹ HIA. Collection S.A. Ausky. Box 2. Folder Schwenningen Sclrwenninger H. Bericht uber die Ereignisse um die 600. Inf. Div. (russ.). Maschinenschreiben vom 4 Jan. 1951. S. 9; Neuner, major. Begegnung ab gen. BunjaCenko. Miinchen, Maschinenschreiben vom 14 Jan. 1951. S. 1; Центральный архив Федеральной Службы Безопасности (ЦА ФСБ) РФ. Коллекция архивно-следственных материалов МТБ СССР Н-18766. Т. 4. Л. 163; Hoffmann J. Op. cit. S. 65-67; Александров K.M. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова, 1944-1945. С. 996-997.

 ¹² Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО) РФ. Ф. 2352. On. 1. Д. 90. Л. 54-57; Д. 97. Л. 46, 67; Д. 166. Л. 48; Д. 167. Л. 107-111, 123-124об..

 ¹³ HIA. Collection A. Dallin. Box 6. Not: F. W., von. Bericht iiber den Angriff der 1. Wlassoff-division am 13. 4. 1945 im Abschnitt der Deutschen 391. Sicherungsdivision (Kriegsschulregiment Potsdam) gegen den Sowjetischen Briickenkopf ,,Erlenhof‘ 30 Kilometer stidlich Frankfurt/Oder. S. 2-3.

 ¹⁴ Другое их наименование - Восточные войска Вермахта (Osttruppen der Deutschen Wehrmacht); с 1943 г. в их состав, под немецким названием «Русская Освободительная армия», входили отдельные русские части и подразделения, некоторые из которых в 1944-1945 гг. были переданы в войска КОНР, подчиненные генералу А.А. Власову.

 ¹⁵ BA-MA. MSg. 149/48. А.А. Vlasov. Кёстринг Э.А. Власов. Машинопись, 31 янв. 1946. BI. 73.

 ¹⁶ Состав войск КОНР по состоянию на 15-22 апреля 1945 г. см.: Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова, 1944-1945. С. 1002-1003.

 ¹⁷ Цит. по: Артемьев В.П. Первая дивизия РОА: Материалы к истории Освободительного Движения Народов России (1941-1945). Лондон (Канада), 1974. С. 83.

 ¹⁸ Ausky S.A. Op. cit. S. 87.

 ¹⁹ Hoffmann J. Op. cit. S. 202.

 ²⁰ Артемьев В.П. Указ. соч. С. 101.

 ²¹ См.: Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова, 1944-1945. С. 156-161.

 ²² HIA. Collection S.A. Ausky. Box 2. Folder Schwenningen Sclrwenninger H. Bericht iiber die Ereignisse um die 600. Inf. Div. (russ.). Maschinenschreiben vom 4 Jan. 1951. S. 17.

 ²³ ЦА ФСБ РФ. Колл. Н-18766. Т. 25.

 ²⁴ Власовцы в Пражском восстании: Новые документы // Русское прошлое. 1998. № 8. С. 309.

 ²⁵ ВА-МА. MSg. 149/6. Bl. 91.

 ²⁶ Цит. по: Артемьев В.П. Указ. соч. С. 112-113.

 ²⁷ Н1А. Collection S.A. Ausky. Box 2. Folder Schwenningen Schwenninger H. Bericht liber die Ereignisse urn die 600. Inf. Div. (russ.). Maschinenschreiben vom 4 Jan. 1951. S. 29.

 ²⁸ См.: Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова, 1944-1945. С. 149-155, 338-340, 412-414, 579-582, 657-662, 721-725, 738-745.

 ²⁹ HIA. Collection S.A. Ausky. Box 2. Folder Schwenningen Schxvenninger H. Bericht liber die Ereignisse um die 600. Inf. Div. (russ.). Maschinenschreiben vom 4 Jan. 1951. S. 21.

 ⁵⁰ BA-MA. MSg. 149/6. Bl. 92; Ausky S.A. Op. cit. S. 129-130; Roucka Zd. Op. cit.

 ³¹ HIA. Collection S.A. Ausky. Box 2. Der Geschaftsbrief vom 1 Dez. 1977 Toussaint R.(Sohn) - S.A. Ausky. S. 4, 6.

 ³² Письмо офицера 1-й дивизии РОА // Часовой. 1948. № 278. С. 9.

 ³³ Allen R.S. Lucky Forward. The history of Patton’s Third U.S. Army. N.Y., 1947. P. 396-397.

 ³⁴ ЦАМО РФ. Ф. 315. On. 4440. Д. 681. Л.165.

 ³⁵ ЦАМО РФ. Ф. 361. On. 6079. Д. 346. Л. 376.

 ³⁶ ЦАМО РФ. Ф. 323. On. 4756. Д. 150. Л. 386.

 ³⁷ ЦА ФСБ РФ. Колл. Н-18766. Т. 25; Власовцы в Пражском восстании: Новые документы. С. 310.

 ³⁸ Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Т. 2. М., 1981. С. 423.

 ³⁹ ВА-МА. MSg. 149/6. Bl. 92.

 ⁴⁰ Зисман А.И. Письмо в редакцию // Новое русское слово. 1960. 24 янв.

 ⁴¹ ВА-МА. MSg. 149/6. Bl. 95.

 ⁴² Ausky S.A. Op. cit. S. 156.

 ⁴³ Hoffmann J. Op. cit. S. 232, 238-239; Roucka Zd. Op. cit.

 ⁴⁴ ЦАМО РФ. Ф. 3419. On. 1. Д. 84. Л. 112.

 ⁴⁵ См.: Roucka Zd. Op. cit.

 ⁴⁶ HIA. Collection S.A. Ausky. Box 2. Der Geschaftsbrief vom 1 Dez. 1977 Toussaint R.(Sohn) - S.A. Ausky. S. 2.

 ⁴⁷ Ibid. S. 6; Беддекер Г. Трагедия Германии: Горе побежденным. Беженцы III рейха, 1944-1945. М., 2009. С. 202-209; Кармазин А. Прага в судьбоносные и роковые майские дни 1945 г. // Русская жизнь (Сан-Франциско). 1968. 23 окт. № 6653.

 ⁴⁸ ЦАМО РФ. Ф. 315. Оп. 4440. Д. 681. Л. 188; Д. 712. Л. 185.

 ⁴⁹ ЦАМО РФ. 315. Оп. 4440. Д. 712. Л. 184; Ф. 323. Оп. 4756. Д. 150. Л. 375.

 ⁵⁰ Ausky S.A. Op. cit. S. 171, 221-223; Hoffmann J. Op. cit. S. 243-244; Roucka Zd. Op. cit.

 ⁵¹ ЦАМО РФ. Ф. 3419. On. 1. Д. 84. Л. 103.

 ⁵² Петров Б.Н. Указ. соч. С. 174.