Славян принято разделять на три ветви: южную, западную и восточную, но первые письменные известия о славянах определенно указывают на существование только двух славянских народов: собственно «склавинов» и «антов». Ряд важных морфологических и лексических изоглосс подтверждают, что ранние славяне в диалектном отношении делились на две языковых ветви границей между которыми была Карпатская горная дуга. Это подтверждает и сопоставление племенного состава древних славян с диалектным делением современных славянских народов.

СОВРЕМЕННОЕ ДЕЛЕНИЕ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКОВ

Первая научная попытка классификации славянских языков, предпринятая чешским ученым Йозефом Добровским в начале XIX в., подразделяла славян на две ветви. В основе её лежало противопоставление в разных славянских языках: 1. слов типа «разум» / «розум»; 2. приставок «из-» / «вы-»; 3. наличие вставного (эпитен-тического) «л»: «корабль, земля, поставлен» / «корабь, земе, поставен»; таких слов как 4. «сало» / «садло»; 5. «печь, мочь» / «пець, моць»; 6. «звезда, цвет» / «гвезда, квет»; 7. «тот» / «тен»; 8. «пепел» / «попел»; 9. «птица, сту-денец» / «птак, студница»; 10. «десница» / «правица».

В первую группу были включены языки русский, церковнославянский, сербский, хорватский и словенский, во вторую - языки словацкий, чешский, верхнелужицкий, нижнелужицкий и польский. Современная трехчленная классификации была создана русскими учеными А.Х. Востоковым и И.И. Срезневским путем выделения русского (в широком смысле этого слова, включая украинский и белорусский) языка в самостоятельную ветвь (Дуличенко 2014:289,292).

Современное языкознание решительным образом отвергает прямолинейную схему распада общеславянского языка на три ветви. Крупнейший славист О.Н. Трубачев отмечал, что «западнославянская, восточнославянская и южнославянская языковые группы вторично консолидировались из компонентов самого разного языкового происхождения» и что «первоначальная Славия не была языковым монолитом, а его противоположностью, то есть... сложной совокупностью изоглосс» (Трубачев 1974:66).

Для того чтобы выяснить как происходила эта «вторичная консолидация» необходимо особо остановиться на составных частях из которых складываются западная, восточная и южная языковая ветви. Очевидно, что таковыми не могут считаться литературные (официальные, национальные) языки, поскольку диалектное деление славянского мира лишь отчасти совпадает с государственным и национальным.

Западнославянская группа в этом отношении является наиболее простой. В ней легко выделяются шесть самостоятельных языков: чешский со словацким, польский с кашубским, а также языки верхнелужицкий и нижнелужицкий. К ней же относились и вымершие полабский и словинский языки в целом близкие с польским.

Восточнославянская ветвь делится на четыре «наречия»: северорусское, южнорусское, украинское и белорусское. Различаются они по признакам «аканья-оканья» и произношению звука «г». Последний выговаривают только северные русские, которые к тому же «окают». Южные русские, украинцы, белорусы произносят «г» известным всем способом, а южные русские и белорусы кроме этого «акают». Русский литературный язык образовался на основе северного и южного великорусского наречий: правилом является северное произношение звука «г» и южное «аканье».

Наиболее сложно разделяются языки южных славян. В западной части Балканского полуострова и прилегающих частях Восточных Альп располагаются республики бывшей Югославии: Сербия, Хорватия, Босния и Герцеговина, Словения и Черногория. Их жители говорят на трех южнославянских «диалектах», которые различаются в первую очередь произношением местоимения «что», которое произносится соответственно как «што», «ча» и «кай». Наиболее распространенные штокавские говоры легли в основу «сербохорватского» литературного языка. Кайкавское наречие северо-западе Хорватии, включающее городское просторечие её столицы Загреба, представляет собой, в сущности, часть словенского языка. Чакавское наречие на котором до турецкого завоевания говорили в исторической Хорватии от хребта Капеллы на севере до р. Цетины на юге в настоящее время уцелело только на островах и некоторых участках побережья Адриатики. Различия между штокавщиной, кайкавщиной и чакавщиной весьма велики, во всяком случае они гораздо большие чем между русским, украинским и белорусским языками (Толстой 1989:155).

Восточную часть Балканского полуострова занимают болгары и македонцы. Этим языкам очень близко торлакское наречие жителей сербского г. Ниш (так называемых«нишлий»).Болгаро-македонская область делится на две части так называемой «ятевой» границей: к востоку от нее исторический звук «ять» произносится как «а», к западу - как «е»: бряг / брег «берег», чем собственно и отличаются болгарское и македонское литературное произношение. «Екающее» произношение помимо Македонии распространено в западной Болгарии, включая столицу страны Софию.

Таким образом, южнославянскую группу можно разделить на пять «диалектов»: словенско-кайкавский, штокавский и чакавский - на западе Балкан, восточноболгарский и западноболгарско-македонский - на востоке. Добавив к этому числу четыре восточнославянских и шесть западнославянских мы получим полтора десятка «языков» на которых говорят современные славяне.

 

ДВЕ ВЕТВИ СЛАВЯН

Как уже говорилось выше, деление славян на три ветви вряд ли было изначальным. Дело в том, что общие языковые черты (изоглоссы) присущие отдельным ветвям славянских языков очень немногочисленны. К таковым можно отнести например восточнославянское «полногласие» (русс, «город, молоко» / церк.-слав. «градъ, млеко»); западнославянское совпадение рефлексов первой и второй палатализации заднеязычных (русс, серый / чеш. šery (чит. «шери»), др.-русс. чеси «чехи» / чеш. češi (читается как «чеши»); приставку «из-» в южнославянских языках в противоположность «вы-» в западных и восточных.

Куда более важные славянские изоглоссы не совпадают с трехчастным делением, пересекая отдельные границы славянских языковые группы. Некоторые из них были отмечены уже в списке Добровского. В первую очередь это называемая метатеза (перестановке) плавных звуков (г, I) в начале слова в слогах с циркумфлексным ударением (нисходящей интонацией). Эта изоглосса: ц.-сла. «равный» / русс, «ровный», ц.-слав. «ладья» / русс, «лодка» в целом отделяет южных славян (рефлекс ра- / ла-) от западных и восточных (рефлекс ро-/ло-). То же самое можно сказать и об метатезе плавных внутри слова: церк.-слав. град, блато, брег, млеко / русс. город, болото, берег, молоко / польск. gród, błoto, brzeg, młeko. В первом случае она происходит с удлинением гласного звука, во втором и третьем - без удлинения.

В целом метатеза плавных противопоставляет южных славян восточным и западным. Но словацкий и в меньшей мере чешский языки по этой языковой черте следует относить к «южнославянским». В среднесловацком диалекте, который лег в основу литературного языка метатеза плавных происходит на южнославянский лад: lakeť «локоть», rást «рост» при чешских rovný и loket. Однако чешское название реки Эльбы – Laba (из герм. *Аlbī) – образовано по южнославянски, в отличие от правильного западнославянского Lobjo, Lobje в языке лужицких сербов (Шустер-Шевц 2003: 79). Метатеза плавных внутри слова в чешском и словацком языках в целом происходит так же как в южнославянских (Кондрашов 1986: 13; Супрун, Скоровид 2017: 10) Итак мы видим, что метатеза плавных делит славян не на три, а на две ветви: по этому признаку западнославянские чешский и словацкий языки отрываются от своей языковой группы и примыкают к южной, а болгарский показывает следы языковой связи со славянским «севером».

Деление славянских языков на «южную» (южнославянские + словацкий и чешский) и «северную» обнаруживается и по другой изоглоссе: наличию или отсутствию аккомодации согласных по твердости-мягкости. В восточнославянских, лехитских (польском и кашубском) и восточноболгарском диалекте (и литературном болгарском) согласные различаются по признаку твердости / мягкости («мыло - милый», «валять - вялый», «носить - нёс» и пр. В таких западнославянских языках как чешский, словацкий, серболужицкий и всех южнославянских за исключением восточноболгарского противопоставление по твердости / мягкости отсутствует (Русаков 2007:77-78).

Указанное деление выходит за пределы славянского мира. Среди соседей славян румынский и литовский различают согласные по твердости и мягкости, а албанский и венгерский - нет. В целом неаккомодационные языки сближаются с языками «европейского» типа, где отсутствует противопоставление по твердости-мягкости (с чем связано например передача русского слова «совет» как sovjet «совьет»), а аккомодационные - с «евразийскими»: уральскими и алтайскими.

Для выяснения первоначального деления славянского мира особое место имеют материалы словацкого языка. Последний интересен тем, что его диалектное деление словно повторяет общеславянское: в нем есть западное, восточное и южное наречие. Последнее обладает настолько явными чертами южнославянской ветви, что некоторые исследователи даже предполагали переселение предков словаков откуда-то с юга (Смирнов 1989:247-248).

Как показали исследования лексики словацкого языка, в древности он делился не на три, а на две диалектных зоны, юго-западную и северо-восточную, значительно отличающиеся друг от друга своим словарем. Это двоичное деление выходят далеко за пределы Словаки. Например, характерные для юго-западной Словакии слова borovica «сосна», raž «рожь», jazvec «барсук», jalovica «телица», plešina «лысина», prst «палец» и др. находят соответствие в южнославянских языках, а их синонимы с севера-востока страны sosna, žito, borsuk, telička, lisina, palec - языках западных и восточных славян (Габовштяк 1981:65-66).

Таким образом, фонетические и лексические изоглоссы приведенные выше показывают, что древнейшее диалектное членение славянства было не троичным как в настоящее время, а двоичным, что соответствует сообщениям ранних источников о славянах как совокупности двух народов: склавинов и антов.

Граница между двумя раннеславянскими лингвистическими массивами шла в целом по линии Карпатских гор. Лишь на крайних оконечностях этой границы мы видим взаимопроникновение двух древнейших славянских лингвистических массивов. Особенности болгаро-македонских диалектов позволяют предполагать, что в их сложении приняли участие говоры, пришедшие откуда-то с севера. Мы уже упоминали, что восточное болгарское наречие (и болгарский литературный язык) в отличие от прочих языков южных славян относятся к аккомодирующим языкам «евразийского» типа. С западнославянскими языками сближает болгарский отсутствие «эпитентического эль» в болгарском и македонском: болг. земя и польск. zieme «земля» и широкое произношение праславянского «ять» в восточноболгарских диалектах: болг. бял, biały «белый». Кроме того, название болгарской реки Лом (ант. Аlmus > прасл. *Olm) образовано по-западнославянски, при нормальной южнославянской перестановке плавных ожидался бы *Лам.

С другой стороны, носители «неаккомодативных» славянских диалектов, в которых нет противопоставления звуков по твердости - мягкости вклинились далеко на север в область славянских языков с аккомодацией. Серболужицкий, чешский и словацкий языка сближаются в этом смысле с южными славянами (за исключением восточных болгар). Судя по «незападнославянскому» названию Верхней Эльбы (Лабы) переселение «южных» славян на север шло вниз по ее течению. Следы этого движения можно проследить вплоть до русского северо-запада.

Особенности северо-западных диалектов русского языка давно уже обращают на себя внимание исследователей (Зеленин 1954). Открытие новгородских берестяных грамот написанных на своеобразном наречии, очень непохожем на «обычный» древнерусский язык, возродило теорию «западного» происхождения новгородцев (Зализняк 1986: 217-218). Хотя восточнославянскую в целом принадлежность языка, на котором говорили в Новгороде несомненна (Крысько 1998), обособленные связи предков новгородцев с западными и южными славянами трудно отрицать (Шустер-Шевц 1998:9).

Как упоминалось выше, по составу словаря славянские языки можно разделить на две большие ветви: южнославянские с одной стороны, западнославянские и восточнославянские - с другой, которые условно различаются по названию злака Secale. «Окающее» северорусское наречие (и зачастую русский литературный язык) противостоит в этом отношении прочим восточнославянским наречиям: украинцы, белорусы и носители южнорусских диалектов подобно западным славянам называют рожь «житом». Севернорусское название барсука - «язвук» (противопоставление «ученого» слова «барсук» и новгородского «язвук» упомянуто в рассказе известного писателя натуралиста В. Бианки «Непонятный зверь»). Оба севернорусских слова, рожь и язвук (язвец), распространены южнославянских языках, а за их пределами известны только в русском и словацком (jazvec).

Точно также надвое делит славянский мир название домашней кошки. Балканские и дунайские славяне зовут животное «мачкой» (словац. mačka, слов, mačka, серб, мачка, макед. мачка), северные - «кошкой» (польск. kotka, чеш. kočka, белорус, котка, укр. юшка). Слово «мачка» было заимствовано у славян венграми (macska) и албанцами (гласе). Однако в восточноболгарском наречии и литературном языке употребляется «северное» слово котка. Это неудивительно, поскольку востоноболгарское наречие является «аккомодационным». Восточноболгарское и литературное название ноги крак (в отличие от македонского и западноболгарского нога) является известнейшей лексической болгаро-западнославянской изоглоссой (польск. и чеш. krok «шаг»).

В русском языке личные местоимения 2 и 3 лица в дательном и местном падежах выглядят как «тебе» и «себе». Эта форма чужда прочим восточнославянским языкам, где употребляются формы с коревым «о»: укр. тобi, coбi, белорус, табе, собе. Источником современных русских литературных форм с корневым «е» является древний новгородский диалект: местоимения тѣбѣ, сѣбѣ употребляется в новгородских берестяных грамотах в противоположность нормальному древнерусскому тобѣ, собѣ (Зализняк 1988:174-175). Славянские языки вэтом отношении делятся на две группы: «окающую» и «екающую» (см. таблицы)

	Чешек.	Польск.	Укр.	Белорус.	Др.-рус.	Кашуб.
Имен.	ty	ty	ты	ты	ты	tu
Род.	tebe	ciebie	тебе	цябе	тебе	cebie
Дат.	tobe	tobie	to6i	табе	тобѣ	tobie/cebie
Вин.	tebe	ciebie	тебе	цябе	тебе	cebie
Твор.	tebou	tobq	тобою	табою	тобою	tobq
Мест.	tobe	tobie	TO6i	табе	тобѣ	cebie/tobie

Русское вопросительное местоимение, наречие и союз «какой, как» также совпадает с южнославянскими формами: болг. какъв, като, серб, какав, као «какой, как» Прочие восточные и западные славяне используют формы без начального «к»: чешек, jaky, jako, польск. jaki, jak, укр. який i як, белорус, яю i як. В серболужицких и церковнославянском языке вопросительное местоимение и наречие «какой, как» совпадают с южнославянским и русским, а союз (церк.-слав. аки, яко) -с западно-и восточнославянским.

В русском языке имеется еще одна важная черта, отделяющая его не только от восточных славян, но и от славян вообще за исключением словенцев и словаков. Речь идет об отсутствии смягчения (палатализации) заднеязычных согласных в словах наподобие «руке», «ноге», «мухе» (ср. в рус. «рука - руке», «нога - ноге», «муха - мухе», в словацком ruka - ruke, noha - nohe, mucha - muche, словен. roka - roki, noga -nogi, muha - muhi) (Славянские языки 1976: 552). В прочих славянских языках, включая церковнославянский и древнерусский происходит смягчение: «руцѣ», «нозѣ», «мусѣ». Поскольку отсутствие смягчения отмечено еще в новгородских берестяных грамотах (Зализняк 2003: 222), следует предположить, что эта особенность была свойственна племенному диалекту ильменских «словен», предков основной части древнерусского населения Новгородской земли.

Таким образом, можно сделать вывод, что северное («окающее») наречие русского языка унаследовало целый ряд особенностей племенного языка новгородских «словен». Последний был чужд наречиям на которых говорили другие племена восточных славян - предки южных («акающих») русских, украинцев и белорусов - и появился на севере Руси вследствие переселения на север части «южного» славянского населения, чьими потомками являются современные словенцы (с хорватами-кайкавцами) и словаки (прежде всего носители среднесловацкого наречия). Как уже говорилось выше, это переселение шло из западной части Среднего Подунавья вверх по течению Лабы в Чехию и далее в область лужицких сербов и Поморье, где проживали словинцы и кашубы (Гильфердинг 1862: 3-11).

Судя по титулатуре померанских герцогов, которые назывались dei gracia dux Slavorum et Cassubie (нижне-нем. van gades gnaden... der Cassuben, der Wende hertogh) кашубы отличались от «славян». В «Орозии» короля Альфреда говориться что к югу от «бургендов», то есть жителей о. Борнхольм живут «сурфы», то есть сербы (Матузова 1979: 23, 28). Очевидно, что это не лужичане, а жители Поморья.

На «сербское» происхождение кашубов указывает прямо указывает известная запись Ермолаевского списка Ипатьевской летописи: «Въ лѣто 6813 (1315 г.). Сих времен прежде Перемышлява короля Полского оубили самы Ляхи пяного въ месте Рогозном, а забили бояре Лядскии, Налец и Заремба. Бог сотворил отмщение ему, понеже онъ прежде женоу свою именем Лукерью оудави ради другое, которая просися оу него, да в единой ризце пустить ю вдом: она бобе рода князей Сербскихъ зъ Кашубъ, от Поморья Варязскаго, от Стараго града за Кгданьском» (ПСРЛ 1843:227).

Вплоть до присоединения Поморья к Польше в 1945 г. там проживали так называемые словинцы. Их имя совпадающее с самоназвание ильменских «словен» свидетельствует в пользу того, что предки новгородцев явились на берега Волхова с южного берега Балтики, откуда они в свою очередь пришли с юга вниз по течению Лабы.

И «сербы» и «словинцы» до сих пор проживают в Среднем Подунавье и на Балканах, последнее имя в так называемом икавском произношении до сих пор используется в словацком языке для обозначения словенцев, поскольку оба народа прилагают к себе определение «словенский»: словен. slovenski jezik и словац. slovensky jazyk. Лужицкие сербы уже в 630 г. упомянуты «Хроникой Фредегара» как союзники «славян» (winidi) восставших под предводительством Само. Вероятно части этих племен вместе проникли в Поморье принеся с собой такую яркую «южнославянскую» языковую особенность, как «екающее» склонение местоимений «ты» и «себя» в дательном и местном падежах чуждую их польским соседям.

Как было показано выше, деление славян на три ветви не является исконным и по ряду признаков первичным и древние славяне в языковом отношении состояли из двух крупных частей, границей между которыми следует считать Карпаты. На их западной оконечности мы наблюдаем движение «юго-западных» славян на север в Чехию, Полабье и Поморье, откуда они проникают в Приильменье, на восточной оконечности Карпат «северо-восточные» славяне в свою очередь проникли далеко на юг, заселив собой восточную часть Балканского полуострова.

Поскольку народы, имеющие в качестве самоназвания имя «славяне» имеются только среди «юго-западных» славян (словенцы, словаки, ильменские словене) мы вправе отождествить их со склавинами ранних письменных источников. Что касается антов, то сравнение географии славянских вторжений на Балканы с лингвистической географией славянского мира позволяет связать с ними «северо-восточную» ветвь славянства.

Как следует из источников, жертвами нападений антов был только позднеантичный диоцез Фракия занимавший восточную часть современной Болгарии. Нет ни одного известия о вторжениях антов в лежащий к западу от Фракии диоцез Иллирия. Последний опустошали склавины, которые собственно и осуществили славянскую колонизацию Балканского полуострова. Иллирию и Фракию разделяла река Осым (впадает в Дунай напротив устья реки Олт) и в целом граница между диоцезами совпадает с современной «ятевой границей» между западными и восточными (литературными) болгарскими диалектами. Особенности последних: чуждая прочим южным славянам аккомодация согласных по твердости-мягкости, широкое произношение «ятя» объединяющее восточных болгар с поляками, можно объяснить проникновением во Фракию антского населения с севера, смешение которого со склавинами придало болгаро-македонским диалектам «западнославянский» оттенок.

Таким образом, прямыми потомками древних склавинов можно считать современных южных славян (за исключением может быть восточных болгар), словаков (особенно южных), носителей северного («окающего») русского наречия, а также в известной степени чехов и сербов-лужичан. К антскому диалекту восходят языки восточных и западных славян за исключением русского (собственно севернорусского «окающего») и словацкого языков.

 

 РАССЕЛЕНИЕ СЛАВЯНСКИХ ПЛЕМЕН ПО ПИСЬМЕННЫМ ИСТОЧНИКАМ

Почти исчерпывающий перечень славянских племен дан в «Повести временных лет». В нем отсутствуют только лужицкие сербы и ободриты, что можно объяснить исторической обстановкой начала XII в., когда указанные племена находились под властью немцев. Сопоставив сведения русской летописи с другими источниками можно увидеть два потока славянского расселения: западный и южный.
Славянские племена жившие на современной Правобережной Украине (поляне, древляне, волыняне, хорваты и уличи) заняли земли западной Польши, Восточной Германии и Чехии. От имени полян происходит название современной Польши и поляков, древляне (нем. Drahwen) заселяли ганноверский Вендланд, на переселение волынян указывает название г. Волина (прасл. *Volynь) в устье Одера. Константин Багрянородный называет Чешское государство Белой или Великой Хорватией, да и сами чехи считали себя потомками хорватов.

Если добавить сюда племя уличей, название которого не без оснований связывают с именем полабских вильцев-лютичей (Рабинович 1997: 178-180), перед нашими глазами встанет картина вторжения осуществленного силами целого союза славянских племен, которое положило конец существованию восточной половины тацитовой Германии. Следствием этого переселения стало образование основного ареала пражской культуры, занявшей все пространство к северу от Карпат от Днепра на востоке до Эльбы и Заале на западе (Русанова 1976:198).

Славянские племена Балканского полуострова и Пелопоннеса.

Другой поток славянского переселения направлявшийся на юг состоял из племен живших на левом берегу Днепра и к северу от Припяти. Византийские источники упоминают среди славянских племен осевших на Балканах другувитов и северов, которые несомненно были частью летописных дреговичей и северян. Топонимические данные позволяют предположить переселение части кривичей на Пелопонес, а название племени смолян в Родопах перекликается с именем кривичского Смоленска.

Все эти племена поселились в восточной части Балкан, в будущем болгаро-македонском ареале, который как было уже отмечено, связан с «северо-восточной» частью раннего славянского мира, которую следует связать с антами. Поскольку само имя антов является ни чем иным, как отражением того самого корня который мы имеем вимени летописных вятичей (Назин,2020: 20-122), можно сказать, что в переселении на юг приняли участие все летописные племена к северу от Припяти и к востоку от Днепра, за исключением радимичей. Впрочем с некоторой натяжкой можно связать радимичей с упомянутым в «Баварском географе» племенем Eptaradici которое не без основания сопоставляют со славянскими «семью родами» (ἑπτὰ γένεα) покоренными болгарами Аспаруха (Древняя Русь 2010:27).

Два указанных потока славянских переселений исходивших из Поднепровья никак не объясняют заселение славянами Среднего Подунавья и западной части Балканского полуострова. Балканским сербам соответствуют сербы лужицкие, летописным «словенам» дунайским - «словене» ильменские, прямые лингвистические предки носителей северовеликорусского («окающего») наречия. Как уже говорилось выше, особенности языка лужицких сербов и древних новгородцев указывают на исконную связь их с предками современных южных славян, а точнее «юго-западной» части древнего славянства.

Выше уже говорилось об отсутствие палатализации согласных в русском (и древненовгородском диалете), словацком и словенском языках: «рука - руке», «нога- ноге», «муха - мухе» (словац. ruka - ruke, noha - nohe, mucha - muche, словен. roka - roki, noga - nogi, muha -muhi). He может быть и речи о случайном совпадении этого исключительного явления с тем обстоятельством, что носители соответствующей речи называют себя собственно «словенами» (словенцы, словаки, «слове-не»). Речь идет об особенностях племенного диалекта дунайских «словен» унаследованного оставшимися в Среднем Подунавье, так и переселившимися далеко на север частями этого племени.

Археология также говорит о приходе ильменских «словен» (Конецкий 1995: 82) и лужицких сербов с юга, из дунайских областей (Седов 1995:142-144). Во всяком случае, говорить о приходе предков сербов и дунайских «словен» (словаков и словенцев) откуда-то с севера нет никаких оснований. То же самое, по-видимому, следует сказать и о племени ободритов. Одна часть ободритов жила в низовьях Лабы, другая - «в Дакии», то есть на левобережье нижнего Дуная. В «Анналах королевства франков» под 824 г. сообщается, что живущие в Дакии по соседству с болгарами ободриты называются «преденеценты»: Abotritae qui vulgo praedenecenti vocanturet contermini Bulgaris Daciam Danubio adiacentem incolunt (Развитие 1982: 83). Это имя без сомнения соответствует названию летописных «бродников» (прасл. *brodnici, ед.ч. *brodnikb).

Бродники неоднократно упоминаются в русских летописях и венгерских документах как население современной Молдавии (Шушарин 1978: 39-43). Каким путем они попали на север можно только догадываться, но не исключено, что они двинулись туда вместе со своими соседями уличами, которые также переселились в Полабье, где позднее были известны под именем вильцев или лютичей.

 

ПРАЖСКАЯ И КИЕВСКАЯ КУЛЬТУРЫ  В СВЕТЕ СЛАВЯНСКОЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ

Названия славянских племён обитавших в северо-восточной части раннеславянского мира по своему облику делятся на имена на «-яне»: поляне, древляне, волыняне, северяне и «-ичи»: кривичи, вятичи, дреговичи, радимичи, уличи. Первые из них в основном переселялись на запад, в Польшу, Германию и Чехию, вторые- на юг, в Болгарию, Македонию, Грецию. Исключением были уличи и северяне примкнувшие к «чужим» переселенческим потокам.

В целом племена на «-яне» расселились в ареале занятом памятниками пражской археологической культуры. Что касается племен на «-ичи», то их следует связать с современными пражской культурами восходящими к киевской культуре предшествующего времени (III-V вв.). Речь идет о таких культурах как колочинская, тушемлинско-банцеровская, Пеньковская, мощинская и псковских длинных курганов. Все эти культуры признаются в настоящее время славянскими, образовавшимися вследствие ассимиляции балтийского населения раннежелезного века (культуры штрихованной керамики, днепро-двинская, юхновская и верхнеокская) постзарубинецкими племенами (Лопатин, Фурасьев 2007:104-105; Обломский 2016: 61).

Ареалы пяти перечисленных раннеславянских культур довольно точно совпадают с расселением пяти племен с именами на «-ичи» согласно летописи. Жившим между Днепром и Днестром уличам соответствует Пеньковская культура, верхнеокским вятичам - мощинская, колочинская - радимичам. Поскольку культуру псковских (ранних) длинных курганов обычно связывают с кривичами, памятники культуры тушемли-банцеровщины можно будет считать дреговичскими. Появление в VIII в. в ареале культуры ранних длинных курганов ильменских «словен» создавших культуру сопок привело к переселению кривичей в смоленское Поднепровье, где образуется культура смоленских (поздних) длинных курганов. Жившее здесь ранее население культуры тушемля-банцеровщина оттесняется из смоленского Поднепровья на юг в область между Двиной и Припятью, где русский летописец позднее помещает дреговичей.

На левобережье Днепра примерно в то же самое время складывается роменско-боршевская культура. Ее образование связано с переселением на левый берег Днепра племени северян объединившихся с обитавшими там раннее радимичами и вятичами в своего рода союз: летопись пишет что «радимичи, и вятичи, и сѣверъ одинъ обычай имяху» (ПВЛ 1950:15).
Трудно не заметить совпадения ареала киевской культуры с областью распространения такого явления как «аканье» свойственного белорусскому языку и южо-великорусскому диалекту. Согласно мнению ряда известных лингвистов, аканье в древности было присуще всем славянам - поэтому источники VI в. передают самоназвание славян как склавины, но впоследствии сохранилось лишь на периферии расселения славян, в некоторых словенских и болгарских диалектах и в языке значительной части восточных славян, где оно стало нормой литературного русского произношения.

Если киевскую и производную от неё культуру можно связать с предками современного «акающего» восточнославянского населения, то вопрос о языковой принадлежности пражской культуры нужно рассматривать более широко. Пражская культура VI-VII вв. занимала области к северу от Карпатских гор от Эльбы на западе до Днепра на востоке. В настоящее время ареал пражской культуры рассечен примерно пополам границей между польским и украинским языком, принадлежащим соответственно к западной и восточной ветви славянства. Различия между обоими языками очень велики, переходные польско-украинские говоры отсутствуют, и о языковом единстве древнего пражского ареала не может идти и речи.

Между тем имеется ряд признаков, которые указывают на племенное и языковое единство населения пражской культуры. Во-первых, это полное совпадение племенной номенклатуры: именам полян, древлян и волынян на правобережной Украине соответствуют имена полян по р. Варте, давшие названия современным полякам, древан (Dravehn) в Ганноверском Вендланде, а также название знаменитого славянского города в устье Одры, известного позднее под немецким именем Wolin, которое скорей всего является передачей славянского *Vоlynь «Волынь».

Западные славянские языки обычно противопоставляются восточным и южным по целому ряду признаков, в том числе и по отсутствию палатализации сочетаний *gv-/ *kv- вначале слова: русс, «звезда / цвет»; болг. звязда / цвят и польск. gwiazda / kwiat. Между тем имеются большие сомнения, что такая палатализация является исконной восточнославянской чертой. По-украински и белоруски слово «цветок» будет квiтка и кветка, звезда - зiрка и зорка. Точно такую же картину мы встречаем в южновеликорусских диалектах. Нет никаких оснований считать, что слово «зорька» вытеснило в белорусском, украинском и южнорусском «акающем» диалекте именно палатализованную форму звязда / звiзда, а не скажем гвязда / гвiзда, тем более, что южнорусским в широком смысле этого слова диалектом известно и другое слово с отсутствием палатализации - «квёлый», неизвестное северному русскому наречию.

Как говорилось выше, среди западнославянских языков только польский можно считать «чистым» западнославянским в силу наличия в нем «евразийской» аккомодации согласных по твердости / мягкости и сохранению звука «ы». Остальные, словацкий в большей степени, чешский и серболужицкий - в меньшей, несут следы «южного» влияния. Печатью того же «южного» влияния (местоимения «какой», формы «тебе / себе» и др.) отмечен русский литературный язык и северное «окающее» русское наречие, унаследовавшее их из племенного языка новгородских словен.

Если отсечь от восточных и западных славян «южные» элементы мы увидим относительно монолитное «севернославянское» единство, наследниками которого являются польский, белорусский и украинский языки, а также южнорусский «акающий» диалект. Разделение этого «континнума» произошло скорее всего уже в историческое время. Образование Древнерусского государства привело к образованию общих языковых черт, свойственных восточнославянским языками, таким как «полногласие», переход начального Е в О (озеро из *ezero) и др. отделивших славянскую речь Правобережной Украины от языка обитателей современной Польши.

Разделение польской и украинской речи было усугублено распространением «южноукраинского» (речь населения Галицкой земли) наречия в ущерб «полесскому» на котором говорило население остальной Правобережной Украины между Днепром и Западным Бугом (Мойсиенко 2007: 8). Южноукраинский диалектный комплекс, легший в основу литературного украинского языка содержит ряд черт сближающих его с южнославянскими языками, например «иканье»: рiка, бiлий; окончание -мо: идемо до дому (ср. серб. идемо кући).
«Иканье», то есть переход звука обозначаемого буквой «ять» (ѣ) в «и» помимо украинского является характерным признаком «чакавского» диалекта хорватского языка и сильно проявляется в чешском (bílý «белый», bída «бедность»).Чакавский диалект исторически был распространен в Приморской Хорватии, которая исторически и была «Хорватией» в прямом смыслеэтого слова. Как уже говорилось, Константин Багрянородный называл Чехию «Великой» или «Белой Хорватией», а сами чехи считали себя потомками хорватов.

С другой стороны, восточнославянские хорваты, по общепринятому мнению, проживали в Верхнем Поднестровье, исторической Галиции, колыбели «южноукраинского» диалектного комплекса и выделяются археологически подплитовыми погребениями, распространенными вплоть до Чехии. Таким образом, такое явление как «иканье» следует рассматривать как след расселения древнего племени хорватов из Поднестровья.

 

  ПЛЕМЕННАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ «СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО» СЛАВЯНСТВА

В «Повести временных лет» прослеживается противопоставление славянских племен на тех, кто происходит прямо от дунайских «словен» и тех, кто происходит от «ляхов», при этом ляхи рассматриваются как первое славянское племя отделившееся от дунайских «словен» и переселившееся на Вислу. К «ляхам» относятся жившие на западе племена полян, мазовшан, поморян и лютичей, а также радимичи и вятичи (ПВЛ 1950:11,14).

Отождествлять этноним «ляхов» с позднейшей Польшей неправильно уже потому, что радимичи и вятичи не могут считаться выходцами «Польши»: как показано выше их предки проживали в Поднепровье и Поочье со времен киевской, колочинской и мощинской культур. Кроме того, Константин Багрянородный в труде «Об управлении империей» (гл. 9, 37) относит «ляхов» (Λενζανῆνοι) к данником «руси» (Константин Багрянородный 1991: 44,156). Поскольку русские князья никогда не владели землями в Повисленье, подплатежных «руси» ляхов следует отождествлять с летописными волынянами (бужанами).

Учитывая совпадение славянских этнонимов в Польше и Восточной Германии с племенными названиями на Правобережной Украине: поляне, древляне, уличи, волыняне, следует предположить, что имя ляхов прилагалось ко всему славянскому населению, жившему к северу от Карпат, которое мы отождествляем с носителями «северо-восточного» праславянского диалекта, то есть с антами. Противопоставление склавенов антам отразилось в русской летописи в смутном и уже малопонятном самому летописцу делению славянских племен на происходящих от «словен» и тех кто принадлежит к ляхам.

Имя ляхов известно южным (венгры), северным (литовцы) и восточным соседям поляков. Поскольку племя полян проникло в Польшу вместе с другими племенами Правобережной Украины, следует предположить, что это имя первоначально прилагалось с носителям пражской археологической культуры, в противоположность более широкому понятию «антов», за которым стоит славянское самоназвание лежащие в основе названия племени вятичей, вероятно *vȩntove «*вѧтове».. Летопись прямо связывает оба племенных имени, утверждая, что вятичи «от ляхов».

Названия славянских племен складывались исторически и, по крайней мере, ряд из них можно связать с упомянутыми в источниках этнонимами. Имя вятичей явно восходит к названию древнего народа венетов (Аникин, Иванов 2014: 251), этноним древляне трудно не сопоставить с названием тервингов названных частью готов (Tervingi pars alia Gothorum) в панегирике Максимиану Августу (Genethliacus. 17) неизвестного автора (Panegirici 194: 101, 541) Этноним «бораны» (Βορανοί) впервые появляется в «Новой истории» Зосима (I. 27, 31, 34) среди участников «скифских войн» III в. (Зосим 2010: 74, 76, 77). Был ли он иноязычным отражением славянского имени «поляне» или наоборот, славяне усвоили иноязычный этноним в качестве самоназвания путем переосмысления его с помощью понятия «поле» сказать трудно.

 

  ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ДЕЛЕНИЕ ДРЕВНЕГО СЛАВЯНСТВА И АРХЕОЛОГИЯ

Изначальное деление славян было двоичным. Историческим известиям о антах и склавинах соответствует делению современных славянских языков на аккомодационные (различают твердость и мягкость согласных) и неаккомодационные, где такое различие отсутствует. Границей между этими праславянскими диалектными областями служили Карпаты. Современное троичное деление славянства сложилось путем позднейших перегруппировок. «Юго-западные» славяне были рассечены венгерским вторжением и их северные отрасли (словаки, чехи, лужичане) слились с предками поляков («ляхами») в западнославянскую ветвь.

Предки основной части восточных славян («акающих» русских, украинцев, белорусов) были объединены в рамках единого Древнерусского государства с предками «окающих» русских. Предки последних, «слове-не» ильменские представляли собой крайнее северное ответвление «юго-западной» ветви ранних славян и подобно своим родственникам по имени и происхождению, словакам, «втянутыми» в западнославянскую группу, претерпели сближение с изначально чуждыми им «северо-восточными» племенами в составе «древнерусской народности».

Во-вторых, ни лингвистика, ни история не дают никаких доказательств массового переселения «северо-восточных» славян проживавших на север от Карпат в Среднее Подунавье. Движения оттуда шли только на север, вниз по течению Лабы вплоть до Поморья и далее в Приильменье. Приход славян с севера отмечен только в восточной части Балкан, в болгаро-македонской области, но и там пришлое население (дреговичи, северяне) слилось с местными «юго-западными» славянами в составе позднейшей южнославянской ветви.

Нет никаких оснований считать, что двоичное деление славян (склавины и анты, «юго-западные» и «северо-восточные» праславяне) сложилось в эпоху Великого переселения народов. Славянский язык (слова μέδος, strava, Тίσας у Приска и ссылавшегося на него Иордана) был известен на Среднем Дунае еще в середине V в. (Гиндин 1981:86), а его носителем было коренное провинциальноримское население этих мест известное в римских источниках под именем паннонцев. В свою очередь анты, носители «северо-восточных» праславянских диалектов упоминались историками и географами первых веков нашей эры под именем венедов.

Современная наука склонна рассматривать антов как «окраинную» часть славянства, а их имя - как кличку полученную от кочевых ирано- или тюркоязычных кочевников (Филин 1962: 60-61). С антами связывают малозначительную и по своим размерам и по времени существования Пеньковскую археологическую культуру и отказывают им в какой-либо значительной роли в этнической истории славянства. Как было показано выше, языковые свидетельства опровергают такие представления: потомки антов и сейчас составляют едва ли не большую часть славянского мира, да и в древности их «неисчислимые племена» вряд ли поместились бы в прокрустово ложе Пеньковской культуры занимавшей крайне незначительную область.

Единственная попытка разделить весь массив раннеславянских древностей на две части, которые можно было бы соотнести со склавинами и антами, была предпринята В.В. Седовым. В первую, группу, названную пражско-корчаксой, исследователь объединил классические горшки пражского типа с расширением в верхней части тулова, во вторую, пражско-пеньковскую - славянскую посуду с расширением в средней части тулова. В состав последней он поместил как ребристые лепные горшки Пеньковской культуры, так и круговую посуду яйцевидных очертаний из Подунавья украшенную волнистым орнаментом и известную в археологии под названием городищенского типа. Первая группа раннеславянской керамики была приписана склавинам, вторая антам (Седов 1979:104,119).

Такое отождествление влекло за собой ряд неразрешимых противоречий. Во-первых, ареал пражско-корчакской посуды лежал к северу от Карпат, а пражско-пеньковская посуда преобладала в Поду-навье и на Балканах. Получалось, что «склавинская» пражско-корчакская посуда полностью отсутствует там, где действуют исторические склавины, а «антская» пражско-пеньковская посуда распространена большей частью в тех местах, где согласно источникам антов никогда не было, именно в Среднем Подунавье и тех же Балканах. Во-вторых, объединение лепной посуды Пеньковского типа с городищенской керамикой не имело под собой никаких оснований. Еще во времена Л. Нидерле было ясно, что городищенская керамика восходит своими корнями к провинциальноримской посуде и не имеет к лепной славянской керамике, будь то пражская или Пеньковская, никакого отношения, что позднее признал и сам В.В. Седов (1995:122-123).

Сделанные наблюдения впрочем, не потеряли своей ценности и различие между лепными славянскими горшками пражского и др. типов (пеньковского, колочинского и пр.) с одной стороны, и раннеславянской круговой посуды украшенной волнистым узором с другой, не утратило своего значения. Если мы сравним ареалы обоих керамических типов со славянской лингвистической географией, то мы увидим, что лепная посуда пражского и других типов лежит в области распространения «северо-восточных» славянских языков к северу от Карпат, а круговая посуда украшенная волной - в области распространения «юго-западных» славянских языков в Среднем Подунавье и на Балканах.

Из этого следует, что раннеславянская лепная посуда, в том числе знаменитые горшки пражского типа считающиеся «визитной карточкой» ранних славян не могут быть связаны с носителями самоназвания словѣне, известными в ранних источниках под именем склавинов, поскольку последние говорили на «юго-западных» славянских диалектах. Пражскую культуру, вопреки господствующим в современной археологии представлениям можно отождествить только с частью «бесчисленных племен антов», занимавших согласно писателям VI-VII вв. Иордану (Гетика. 35) и Прокопию (Война с готами. IV. 4) обширные пространства к востоку от Днестра и к северу от Азовского моря (Свод 1994:106-109,201).

Подтверждением этому служит археология Словакии. Исследования словацких диалектов показали, что на территории страны столкнулись два потока славянского расселения. Один был связан с областями к северу от Карпат, второй - с южнославянскими землями. Следами первого потока являются памятники пражской культуры появившейся в юго-западной Словакии во второй половине VI века из Южной Польши. В следующем столетии в Словакию пришло население так называемой славяно-аварской культуры с керамикой дунайского типа, украшенной волной. В отличие от «пражских» славян практиковавших обряд трупо-сожжения, новая волна славян хоронила покойников. Сосуществование двух славянских культур (с заметным преобладанием южного, среднедунайского элемента) можно наблюдать на эталонном могильнике Девинска Нова весь в Братиславе.

«Южнославянский» облик названия р. Лабы и ряд особенностей лужицкого языка указывают на то, что в Чехию и Полабье некогда устремился мощный поток славян со Среднего Подунавья. В VII в. в этих землях занятых ранее населением пражской культуры распространяются памятники с серой посудой известные в Чехии под названием клучевского (klučovsky) горизонта, а в междуречье Эльбы и Заале - рюссенского (Russen) типа (Machaček 1997: 354). Эта посуда является разновидностью дунайской керамики изготовленной на медленном гончарном круге и украшенной волнистым узором, который стал «визитной карточкой» славянской посуды в VIII-XI вв.

Подводя итог всему сказанному можно сделать следующий вывод. В VI-VII вв. славянские земли в Центральной Европе были заселены двумя ветвями славянского населения. Первая из них, изготовлявшая лепные «красные» горшки пражского типа с расширением в верхней части тулова принадлежала предкам «северо-восточной» части славянства, для которой характерна «евразийская» аккомодация согласных по твердости / мягкости, различение звуков «и» и «ы», метатеза плавных по типу «ровный / локоть», и использование в качестве названия ржи слова «жито». Ареал этой части славянства, подобно ареалу пражской культуры лежит к северу от Карпат.

Вторая ветвь раннего славянства, заселявшая земли Среднего Подунавья и Балканского полуострова пользовалась обточенной на ручном гончарном круге и украшенной волнистым орнаментом «серой» дунайской керамикой яйцевидного облика. География этой посуды совпадает с распространением современных «юго-западных» славянских языков, для которых характерно «европейское» отсутствие аккомодации согласных по твердости/мягкости, слияние «и» и «ы» в одном звуке, метатеза плавных по типу «равный / лакоть», различения слов «рожь» и «жито».

Сравнение географии расселения обеих групп с географией расселения ранних славян и антов не позволяет сделать иного вывода, кроме как о принадлежности первой из этих групп соответственно антам (пражская культура) и склавинами («дунайская», «славяно-аварская» культура).

Назин Сергей Владимирович.
Исторически Формат. №4. 2020

 

ЛИТЕРАТУРА

• Свод 1994 - Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I (I-VI вв.). М.: Восточная литература, 1994.472 с.
• Аникин, Иванов 2014 - Аникин А.Е., Иванов С.А. Антская проблема как предмет этимологии и этноистории (возражение М.В. Грацианскому) // Византийский Временник. Т. 73 (98). М.,2014. С. 251-263.
• Габовштяк 1981 - Габовштяк А. проблема происхождения словацкого языка сточки зрения лексики // Советское славяноведение. 1981. №5. С. 61-76.
• Гильфердинг 1862 - ГильфердингА.Ф. Остатки славян на южном берегу Балтийского моря //Этнографический сборник императорского русского географического общества. СПб., 1862. С. 1-191.
• Гиндин 1981 - Гиндин Л. А. К хронологии и характеру славянизации Карпато-Балканского пространства (по лингвистическим и филологическим данным) // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М.: Наука, 1981. С. 52-96.
• Древняя Русь 2010 - Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. IV: Западноевропейские источники / Составление, переводы и комментарии А.В. Назаренко. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010.512 с.
• Дуличенко 2014 - Дуличенко А.Д. Введение в славянскую филологию. Второе издание, стереотипное. М.: Флинта, 2014.720 с.
• Зализняк 1986 -ЗализнякА.А. Новгородские берестяные грамоты с лингвистической точки зрения //Янин В.Л., Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977-1983 гг.). М.: Наука, 1986. С. 89-218.
• Зализняк 1988 - Зализняк А.А. Древненовгородский диалект и проблемы диалектного членения позднего праславянского языка // Славянское языкознание. X Международный съезд славистов. София, 1988 г. Доклады советской делегации. М.: Наука, 1988. С. 164-176.
• Зализняк 2003 -ЗализнякА.А. Значение берестяных грамот для истории русского языка//Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изучения. М., 2003. С. 218-223.
• Зеленин 1954 - Зеленин Д.К. О происхождении великорусов Великого Новгорода // Доклады и сообщения института языкознания. 1954. № 6. С. 49-95.
• Зосим 2010 -Зосим. Новая история / Перевод, комментарий,указатели Н.Н. Болгова. Белгород: Издательство Белгородского государственного университета, 2010.344 с.
• Кондрашов 1986 - Кондрашов Н.А. Славянские языки. Третье издание. М.: Просвещение, 1986.238 с.
• Конецкий 1995 - Конецкий В.Я. «Древнерусские летописные племена»: Проблема интерпретации (на примере ильменских словен) // Новгород в культуре Древней Руси. Материалы чтений по древнерусской литературе. Новгород, 1995. С. 75-83.
• Константин Багрянородный 1989 - Константин Багрянороный. Об управлении империей / Под редакцией Г.Г. Литаврина и А.П. Новосильцева. М.: Наука, 1989.496 с.
• Крысько 1998 - Крысько В.Б. Древний новгородско-псковский диалект на общеславянском фоне // Вопросы языкознания. 1998. № 3. С. 74-93.
• Лопатин, Фурасьев, 2007 - Лопатин Н.В. Фурасьев А.Г. Северные рубежи славянского мира в III-V вв. до н.э. М.: Институт археологии РАН, 2007.252 с.
• Матузова 1979 - Матузова В.И. Английские средневековые источники ӀХ-ХӀӀӀ вв. М.: Наука, 1979.268 с.
• Мойсиенко 2007 - Мойсиенко В.М. Этноязыковая принадлежность «руськой мовы» во времена Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой // Славяноведение. 2007. № 5. С. 61-80.
• Назин 2020 - Назин С.В. Еще раз о склавенах и антах, Мурсианском озере и городе Новиетуне // Византийский временник. Т. 103. М., 2020. С. 115-130.
• Обломский 2017 - Обломский А.М. Колочинская культура // Раннесредневековые древности Восточной Европы (V-VII). М.: Институт археологии РАН, 2017. С. 10-113.
• П ВЛ 1950 - Повесть временных лет. Т. 1. Текст и перевод / Под редакцией В.П. Адриановой-Перетц. М.: Издательство Академии наук СССР, 1950.407 с.
• ПСРЛ 1843 - Полное собрание русских летописей. Т. II. СПб., 1843.379 с.
• Рабинович 1997 - Рабинович Р.А. «Волки» русской летописи (о тотемическом происхождении этнонима «уличи») // Стратум: Структуры и катастрофы. Кишинев, 1997. С. 178 -199.
• Развитие 1982 - Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М.: Наука, 1982.360 с.
• Русаков 2007 - РусаковА.Ю. Славянские языки на Балканах: аспекты контактного взаимодействия //Ареальное и генетическое в структуре славянских языков. Материалы круглого стола. М.,2007. С. 77-89.
• Русанова 1976 - Русанова И.П. Славянские древности VI-VII вв. Культура пражского типа. М.: Наука, 1976.216 с.
• Седов 1979 - Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. М.: Наука, 1979.158 с.
• Седов 1995 - Седов В.В. Славяне в раннем средневековье. М.: Институт археологии РАН, 1995.415 с.
• Славянские языки 1976 - Славянскиеязыки // Большая советская энциклопедия. Третье издание. Т. 23. Сафлор-Соан. М.: Советская энциклопедия, 1976. С. 552-553.
• Смирнов 1989 - Смирнов Л.Н. Этническое самосознание словаков в свете лингвистических данных// Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М.: Наука, 1989. С. 245-255.
• Супрун, Скоровид 2017 - Супрун А.Е., Скоровид С.С. Языки мира. Славянские языки. Второе издание. СПб.: Нестор-История, 2017. 680 с.
• Толстой 1989 - Толстой Н.И. Этническое и культурное самосознание хорватов в связи с развитием письменности (литературы) и литературного языка // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М.: Наука, 1989. С. 152-163.
• Трубачев 1974 - Трубачев О.Н. Ранние славянские этнонимы - свидетели миграции славян // Вопросы языкознания. 1974. № 6. С. 48-67.
• Филин 1962 - Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1962.296 с.
• Шустер-Шевц 1998 - Шустер-ШевцХ. К вопросу о так называемых праславянских архаизмах в древненовгородском диалекте русского языка // Вопросы языкознания. 1998. № 6. С. 3-10.
• Шустер-Шевц 2003 - Шустер-ШевцХ. Славянская метатеза плавных и процесс дезинтеграции праславянского// Вопросы языкознания. 2003. № 1. С. 78-91.
• Шушарин 1978 - Шушарин В.П. Свидетельства письменных памятников королевства Венгрия об этническом составе населения Восточного Прикарпатья в первой половинеXIII вв.// История СССР. 1978. №2. С. 38-53.
• Machaček 1997 - Machaček J. Studiezur Keramik der mitteldanubischen Kulturtradition //Slovenska Archeologia. 1997. XLV. S. 353-418.
• Panegirici 1994 - In Prase of Later Roman Emperors: the Panegirici latini / Introduction, Translation, and Historical Commentary with the Latin Text of R.A. Menors. Berkely; Los Angeles; Oxford: University of California Press, 1994.736 s.